Капитан отбросил в сторону, удерживающие приличия, и доверился чувствам. Его осторожный поцелуй наполняла необычайная нежность, на какую он был только способен. Ольга открыла глаза, и, очень нежно обнимая мужественную шею любимого одной рукой, свободной принялась ловко расстёгивать золотые пуговицы офицерского кителя. Она чувствовала, как сильно колотится его сердце в груди. Душа замирала от сладостного томления, но, справившись с собой, капитан нехотя отстранился от девушки.
--Ольга, здесь нас могут увидеть мои подчинённые! Идёмте лучше в мою каюту!—сдержанно предложил он ей.
Девушка внимательно проследила за тем, как он плавно поднялся с пола и галантно протянул руку, желая помочь ей встать.
Ольга не посмела возразить и, робко вложив свою руку в его заботливую крепкую руку, плавно поднялась с пола. Только долго простоять, задумчиво смотря друг на друга, им не удалось. Их тряхнуло и раскидало в противоположные друг от друга стороны. Ударная волна оказалась такой мощной, что несчастных, заблудившихся в бесконечном лабиринте однообразных коридоров, путников, буквально впечатало в стену. К счастью никто из них не пострадал. Они отделались лишь легкими ушибами.
--Господи, что это было?—испуганно спросила капитана Смита Ольга, оправившись от потрясения и дождавшись момента, когда снова всё успокоилось. Она смотрела на него потрясённым пристальным взглядом, в котором можно легко утонуть.
--Надеюсь, что это ни паровые котлы в машинном отделении взорвались! Иначе дело плохо! Корабль пойдёт ко дну быстрее, чем мы успеем выбраться от сюда!—словно на выдохе ответил капитан. Девушка поняла его и, не обращая внимания на жутко холодную воду, доходящую им до груди, направилась к выходу из опасного места. Капитан Смит сопровождал её, но их путь был нелёгким. Им приходилось идти, уже в который раз, держась за вентиляционную трубу. Руки затекали от постоянного напряжения, к тому же, всё усложняло ещё быстрое течение, которое так и норовило их сорвать с трубы и унести в противоположный конец коридора.
Только их мучениям не долго суждено было продлиться. Вскоре, им пришёл конец. Путники добрались до великолепной главной деревянной лестницы, ведущей в салон для пассажиров первого класса. До финиша осталось совсем немного: подняться ещё на пару этажей, пересечь роскошный мраморный белоснежный ресторан с огромными хрустальными люстрами и выйти на шлюпочную палубу, где полным ходом шла эвакуация пассажиров на шлюпках.
Только у Ольги так затекли руки и устали ноги, что она не заметила, как плавно опустилась на мраморную ступеньку и принялась растирать мышцы. Она была так измотана, что даже не заметила, как сидела по колено в воде, да это и не волновало её.
Чувствуя невыносимую усталость юной возлюбленной, капитан Смит дал ей пару минут на отдых. Он сам бесшумно опустился рядом с ней на ступеньку и заботливо принялся массировать мышцы на её руках. Ольге были настолько приятны его прикосновения, что она полностью расслабилась и забыла про усталость. Девушка на мгновение закрыла глаза, устало вздохнув, открыла их снова и задумчиво посмотрела на великолепный ресторан, выполненный из лакированного красного дерева ценных пород с витражами на окнах, который постепенно затоплялся океанской водой. Печальное зрелище открылось взору юной девушки с её заботливым спутником. Когда-то, накрытые атласными скатертями, столики с, поставленной и положенной на них, фарфоровой посудой, хрустальными бокалами и серебряными принадлежностями, теперь плавали, как и перевёрнутые ножками вверх, обшитые тёмным бархатом, кресла. Посуда, ударяясь друг о друга, позвякивала.
8 ГЛАВА.
«Титаник»
--Печальное зрелище. Вся роскошь и изысканность этого великолепного корабля постепенно утопает в ледяной воде, как и он сам!—с нескрываемой грустью вздохнул капитан, привлекая к себе внимание девушки. У него это получилось. Ольга вышла из своей мрачной задумчивости и с тяжёлым вздохом согласилась.
--Это ещё раз напоминает нам, что ничего нет вечного!
Их наполненные невыносимой печалью, всегда приветливые взгляды встретились, из-за чего в нежных душах обоих прошёл лёгкий трепет. Их влекло друг к другу, в связи с чем, Великая русская княжна Ольга и капитан Смит слегка смутились и принялись смотреть на курительную комнату, пытаясь привести мысли в порядок, но, понимая, что терять всё равно уже нечего и, кому-то из них необходимо уже забыть о приличиях и сделать первый шаг к короткому счастью, Ольга обернулась и, прижавшись к мужественной груди возлюбленного, нежно вздохнула, от чего он, не в силах противостоять собственным противоречивым чувствам, заботливо и инстинктивно обнял стройный девичий стан крепкой рукой, а свободной ласково погладил девушку по мягким распущенным спутанным волосам.
Она внезапно отстранилась от него, но лишь для того, чтобы заключить его в свои очень нежные объятия и воссоединиться с ним в длительном пылком поцелуе, которому, казалось, нет и конца. Их сердца бились в унисон так сильно, что готовы были в любую минуту выскочить из груди, словно вырвавшаяся на свободу птица. Влюблённые всё целовались и целовались, не желая что-либо замечать вокруг, но вскоре, разум взял верх над чувствами.
Капитан Смит, нехотя высвободился из объятий юной Ольги и, пристально смотря ей в зачарованные бирюзовые глаза, вразумительно проговорил:
--Ольга, что мы с тобой делаем?! Это, же, настоящее безумие и… Не говоря уже о том, что нам пора уходить отсюда.
Девушка разочарованным взглядом внимательно проследила за тем, как избранник встал со ступеньки и, поднявшись на площадку, медленно обернулся к очаровательной спутнице и поймал её взгляд, а из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Капитан Смит прекрасно понимал чувства юной девушки к нему, ведь он, тоже пламенно любил её, но жестокая реальность спустила его с небес на грешную землю.
--Мы больше не можем здесь оставаться, Ольга!—мягко проговорил он, видя её негодование.
Ольга поняла его и, не говоря ни слова, покорно присоединилась к нему, за что капитан Смит одарил её ласковой улыбкой и, сказав несколько утешительных слов, вновь взял под руку и направился вместе с ней вверх по великолепной лестнице.
Пройдя, наконец, в просторную курительную комнату, выполненную, как и, постепенно затопляемый ресторан, в классическом английском стиле, из красного лакированного дерева, с окнами из витражных стёкол с мраморным большим камином и, постеленного на паркете, ковра, Ольга была крайне удивлена поведению, находящихся там, мужчин. Они были спокойны. Кто-то играл в азартные игры, другие медленно потягивали из хрустальных бокалов дорогие вина, тихо обсуждая, царящую на уже заметно накренившемся, корабле, суматоху. Они уже отправили своих дам вместе с детьми в спасательных шлюпках и с покорностью ждали окончания этой сумасшедшей ночи, которая для многих из них станет последней. Мужчины уже были переодеты в парадные фраки.
Среди них, возле камина, в креслах, сидели миллионер и заядлый ловелас Бенджамин Гуггенхайм со своим преданным слугой и мистер Томас Эндрюс, отрешившийся от всего внешнего мира. Инженер и кораблестроитель тяжело переживал из-за того, что не смог сделать своё, погибающее, детище надёжным. В чувства его привело неожиданное появление Великой русской княжны и капитана. Он не ждал их увидеть здесь. Для него это оказалось неожиданностью.
Что касается самой девушки, то не успела она и пару шагов сделать, как почувствовала невыносимый приступ тошноты, вызванный резким табачным запахом, от которого слезились глаза, и першило в горле. Очаровательное лицо юной девушки заметно побледнело, что ни укрылось от заботливого внимания капитана Смита. Он встревожился за неё и поспешил узнать, что с ней.
Ольга через силу ему улыбнулась, и, измождено выдохнув слабым голосом:
--Меня мутит!—упала ему на руки без чувств. Он лишь успел подхватить её, предостерегая от падения на пол.
Только долго находиться в недоумении мужчинам не пришлось. Заметив, как юная венценосная девушка потеряла сознание, Эндрюс с Гуггенхаймом помогли капитану Смиту заботливо усадить её в кресло и заказать у бармена мятную настойку.
--Ольга, неужели Вам не хочется снова оказаться в нежных крепких объятиях российского Государя? Ведь Вы его любите!—вразумительно спросил девушку Томас Эндрюс после того, как узнал от капитана, что тот из-за своей чрезмерной деликатности не сумел настоять на том, чтобы Великая княжна уехала на императорском катере в сопровождении русской семьи и возлюбленного.
Девушка уже полностью пришла в себя после обморока и тихонько пила мятную настойку, приготовленную специально для неё, барменом. Ольга сидела в кресле с гнутыми ножками и бархатной тёмной обивкой. С каждым выпитым глотком, ей становилось всё лучше и лучше. Ведь к ней, сквозь слегка приоткрытое окно, поступал свежий морской ночной воздух.
Из трепетной груди юной девушки вырвался печальный вздох. Она пристально всмотрелась в добрые глаза главного инженера, и, ничего от него не скрывая, честно призналась. При этом, с её очаровательно лица не сходила искренняя доброжелательная улыбка:
--Нет, мистер Эндрюс! Моя душевная и сердечная привязанность к Государю осталась в далёком прошлом. Я больше не хочу никого обманывать и скажу, прямо. Российская Императорская корона не для меня! Я хочу простого женского счастья рядом с любимым мужчиной! Пусть даже ему суждено продлиться всего несколько минут!
В эту минуту, юная девушка почувствовала, как сильные заботливые руки милого Эдварда, осторожно легли ей на изящные плечи. Он, молча, стоял позади неё и терпеливо ждал момента, когда ему позволят заговорить. Пылкая и безрассудная любовь Ольги придавали в нём уверенности.
Влюблённые с огромным взаимным обожанием посмотрели друг на друга и обменялись ласковыми улыбками, что ни укрылось от внимательного взгляда Томаса Эндрюса и его респектабельного окружения. Он понял, что юная венценосная красавица и капитан больше не хотят ни от кого скрывать свою страстную любовь. Они выяснили свои отношения и решили быть вместе до самой гибели.
--Надеюсь, вы знаете, что делаете! Я, не в праве, осуждать, либо переубеждать вас, прося, одуматься!—уступая им, с тяжёлым вздохом и сердцем произнёс Эндрюс, прекрасно, осознавая, что влюблённые, всё равно не станут его слушать. Он, лишь внимательно проследил за тем, как те очень нежно обнялись, и, обменявшись взглядами, полными огромной страстной любви, принялись пылко целоваться, ни на кого не обращая внимания. Капитану с Ольгой было уже всё равно. Они любили друг друга, а остальное уже не имело никакого значения.
Только их романтическая идиллия продлилась недолго, из-за того, что всё это время, находящегося, немного вдали от возлюбленной пары, Эндрюса не покидало беспокойство за дальнейшую судьбу юной Великой княжны. Он знал одно, что хоть как-то должен повлиять на её безрассудное решение, оставаться на корабле до самого конца. Ему ничего другого не осталось кроме, как вразумительно воздействовать на капитана, что он и поспешил сделать, незамедлительно.
--Если Её Императорское Высочество из-за головокружительной страсти к вам перестала здраво мыслить, то это за неё обязаны сделать вы, сэр!—чрезвычайно серьёзно заговорил с главным офицером Томас Эндрюс, отойдя вместе с ним к мраморному камину, в котором тихо потрескивал огонь, плавно распространяя по просторной курительной комнате, приятные аромат и тепло.
Мужчины с взаимопониманием и согласием в пристальных взглядах смотрели друг на друга.
--Что мне необходимо сделать, мистер Эндрюс?—высказывая полную готовность к решительным действиям и тем самым, нарушая и без того, затянувшееся мрачное молчание, участливо спросил главного инженера капитан. Он с огромной нежностью смотрел на юную девушку, сидящую на мягком диване, в приятном обществе Джона Джейкоба Астора и Бенджамина Гуггенхайма с личным слугой. Они светски весело беседовали с прекрасной девушкой. Она держала в изящных руках фарфоровую чашку с горячим чаем и, время от времени подносила её к алым губам для того, чтобы испить содержимое. От каждого проделанного небольшого глотка, ей становилось всё теплее.
Главный инженер внимательно проследил за взглядом почтенного собеседника и, прекрасно, понимая его нежные чувства, печально вздохнул и дружески посоветовал:
--Может случиться так, что после погружения корабля в океан, вы с юной Великой княжной окажетесь в ледяной воде. Поэтому, необходимо сделать так, чтобы вас скорее заметили офицеры из, находящихся неподалёку, шлюпок. Для этого, идите немедленно в императорские апартаменты и внимательно проследите за тем, чтобы Её Императорское Высочество переоделась в светлое, желательно, белоснежное платье! Оно будет отражать свет и скорее привлечёт к себе их внимание!
Капитану не нужно было этого объяснять. Он и так всё, прекрасно, понимал, но всё-таки почтительно откланялся, и, присоединившись к любимой девушке, любезно предложил ей, вернуться в императорские апартаменты. Она, потрясённо посмотрела на него и с, нескрываемым негодованием, спросила:
--Эдвард, скажи мне, пожалуйста! Для чего нам необходимо, немедленно возвращаться туда? Ведь мы уже почти добрались до шлюпочной палубы.
Из его трепетной груди вырвался очередной измученный вздох. Капитан не знал, как ему деликатно и осторожно передать девушке, мудрый совет главного инженера. Видя неподдельное смущение, с которым капитан, из своей чрезмерной обходительности и скромности, никак не мог справиться, ему на подмогу, пришёл Джон Джейкоб Астор.
--Капитан, всего лишь, хотел сказать Вам, Ольга о том, что Вы возвращаетесь в свои апартаменты для того, чтобы переодеться в белоснежное платье, которое будет отражать свет. Так вас будет легче заметить из, находящихся неподалёку, спасательных шлюпок, чтобы они смогли вовремя подойти и подобрать Ваше Императорское Высочество из ледяной воды на свой борт!—деликатно объяснил он ей.
Девушка всё поняла, и, ненадолго, задумавшись, мысленно признала правдивость сказанных слов. Она снова с огромной нежностью взглянула на возлюбленного, и, позволив ему, галантно взять её под руку, вместе с ним пошла к выходу из курительной комнаты.
Только юная Великая княжна и капитан шикарного круизного океанского лайнера «Титаник» Эдвард Смит ничего не знали о том, что жестокий барон Джон Браэртон оказался хитрее их всех. Он вырвался из, крепко удерживающих его, матросов, и, растолкав их по сторонам, присоединился к своим преданным подчинённым.
Джон был разозлён, не на шутку, негласным приказом капитана о его аресте и конвоировании в шлюпку. Барон жаждал немедленной кровавой расправы над главным офицером, но для начала, решил поиздеваться над ним тем, что на его глазах, по очереди с охранниками, станут жёстко пользоваться благосклонностью прекрасной юной княжны, о чём и возбуждённо заговорил с подчинёнными.
--Ольга, здесь нас могут увидеть мои подчинённые! Идёмте лучше в мою каюту!—сдержанно предложил он ей.
Девушка внимательно проследила за тем, как он плавно поднялся с пола и галантно протянул руку, желая помочь ей встать.
Ольга не посмела возразить и, робко вложив свою руку в его заботливую крепкую руку, плавно поднялась с пола. Только долго простоять, задумчиво смотря друг на друга, им не удалось. Их тряхнуло и раскидало в противоположные друг от друга стороны. Ударная волна оказалась такой мощной, что несчастных, заблудившихся в бесконечном лабиринте однообразных коридоров, путников, буквально впечатало в стену. К счастью никто из них не пострадал. Они отделались лишь легкими ушибами.
--Господи, что это было?—испуганно спросила капитана Смита Ольга, оправившись от потрясения и дождавшись момента, когда снова всё успокоилось. Она смотрела на него потрясённым пристальным взглядом, в котором можно легко утонуть.
--Надеюсь, что это ни паровые котлы в машинном отделении взорвались! Иначе дело плохо! Корабль пойдёт ко дну быстрее, чем мы успеем выбраться от сюда!—словно на выдохе ответил капитан. Девушка поняла его и, не обращая внимания на жутко холодную воду, доходящую им до груди, направилась к выходу из опасного места. Капитан Смит сопровождал её, но их путь был нелёгким. Им приходилось идти, уже в который раз, держась за вентиляционную трубу. Руки затекали от постоянного напряжения, к тому же, всё усложняло ещё быстрое течение, которое так и норовило их сорвать с трубы и унести в противоположный конец коридора.
Только их мучениям не долго суждено было продлиться. Вскоре, им пришёл конец. Путники добрались до великолепной главной деревянной лестницы, ведущей в салон для пассажиров первого класса. До финиша осталось совсем немного: подняться ещё на пару этажей, пересечь роскошный мраморный белоснежный ресторан с огромными хрустальными люстрами и выйти на шлюпочную палубу, где полным ходом шла эвакуация пассажиров на шлюпках.
Только у Ольги так затекли руки и устали ноги, что она не заметила, как плавно опустилась на мраморную ступеньку и принялась растирать мышцы. Она была так измотана, что даже не заметила, как сидела по колено в воде, да это и не волновало её.
Чувствуя невыносимую усталость юной возлюбленной, капитан Смит дал ей пару минут на отдых. Он сам бесшумно опустился рядом с ней на ступеньку и заботливо принялся массировать мышцы на её руках. Ольге были настолько приятны его прикосновения, что она полностью расслабилась и забыла про усталость. Девушка на мгновение закрыла глаза, устало вздохнув, открыла их снова и задумчиво посмотрела на великолепный ресторан, выполненный из лакированного красного дерева ценных пород с витражами на окнах, который постепенно затоплялся океанской водой. Печальное зрелище открылось взору юной девушки с её заботливым спутником. Когда-то, накрытые атласными скатертями, столики с, поставленной и положенной на них, фарфоровой посудой, хрустальными бокалами и серебряными принадлежностями, теперь плавали, как и перевёрнутые ножками вверх, обшитые тёмным бархатом, кресла. Посуда, ударяясь друг о друга, позвякивала.
8 ГЛАВА.
«Титаник»
--Печальное зрелище. Вся роскошь и изысканность этого великолепного корабля постепенно утопает в ледяной воде, как и он сам!—с нескрываемой грустью вздохнул капитан, привлекая к себе внимание девушки. У него это получилось. Ольга вышла из своей мрачной задумчивости и с тяжёлым вздохом согласилась.
--Это ещё раз напоминает нам, что ничего нет вечного!
Их наполненные невыносимой печалью, всегда приветливые взгляды встретились, из-за чего в нежных душах обоих прошёл лёгкий трепет. Их влекло друг к другу, в связи с чем, Великая русская княжна Ольга и капитан Смит слегка смутились и принялись смотреть на курительную комнату, пытаясь привести мысли в порядок, но, понимая, что терять всё равно уже нечего и, кому-то из них необходимо уже забыть о приличиях и сделать первый шаг к короткому счастью, Ольга обернулась и, прижавшись к мужественной груди возлюбленного, нежно вздохнула, от чего он, не в силах противостоять собственным противоречивым чувствам, заботливо и инстинктивно обнял стройный девичий стан крепкой рукой, а свободной ласково погладил девушку по мягким распущенным спутанным волосам.
Она внезапно отстранилась от него, но лишь для того, чтобы заключить его в свои очень нежные объятия и воссоединиться с ним в длительном пылком поцелуе, которому, казалось, нет и конца. Их сердца бились в унисон так сильно, что готовы были в любую минуту выскочить из груди, словно вырвавшаяся на свободу птица. Влюблённые всё целовались и целовались, не желая что-либо замечать вокруг, но вскоре, разум взял верх над чувствами.
Капитан Смит, нехотя высвободился из объятий юной Ольги и, пристально смотря ей в зачарованные бирюзовые глаза, вразумительно проговорил:
--Ольга, что мы с тобой делаем?! Это, же, настоящее безумие и… Не говоря уже о том, что нам пора уходить отсюда.
Девушка разочарованным взглядом внимательно проследила за тем, как избранник встал со ступеньки и, поднявшись на площадку, медленно обернулся к очаровательной спутнице и поймал её взгляд, а из его трепетной груди вырвался печальный вздох. Капитан Смит прекрасно понимал чувства юной девушки к нему, ведь он, тоже пламенно любил её, но жестокая реальность спустила его с небес на грешную землю.
--Мы больше не можем здесь оставаться, Ольга!—мягко проговорил он, видя её негодование.
Ольга поняла его и, не говоря ни слова, покорно присоединилась к нему, за что капитан Смит одарил её ласковой улыбкой и, сказав несколько утешительных слов, вновь взял под руку и направился вместе с ней вверх по великолепной лестнице.
Пройдя, наконец, в просторную курительную комнату, выполненную, как и, постепенно затопляемый ресторан, в классическом английском стиле, из красного лакированного дерева, с окнами из витражных стёкол с мраморным большим камином и, постеленного на паркете, ковра, Ольга была крайне удивлена поведению, находящихся там, мужчин. Они были спокойны. Кто-то играл в азартные игры, другие медленно потягивали из хрустальных бокалов дорогие вина, тихо обсуждая, царящую на уже заметно накренившемся, корабле, суматоху. Они уже отправили своих дам вместе с детьми в спасательных шлюпках и с покорностью ждали окончания этой сумасшедшей ночи, которая для многих из них станет последней. Мужчины уже были переодеты в парадные фраки.
Среди них, возле камина, в креслах, сидели миллионер и заядлый ловелас Бенджамин Гуггенхайм со своим преданным слугой и мистер Томас Эндрюс, отрешившийся от всего внешнего мира. Инженер и кораблестроитель тяжело переживал из-за того, что не смог сделать своё, погибающее, детище надёжным. В чувства его привело неожиданное появление Великой русской княжны и капитана. Он не ждал их увидеть здесь. Для него это оказалось неожиданностью.
Что касается самой девушки, то не успела она и пару шагов сделать, как почувствовала невыносимый приступ тошноты, вызванный резким табачным запахом, от которого слезились глаза, и першило в горле. Очаровательное лицо юной девушки заметно побледнело, что ни укрылось от заботливого внимания капитана Смита. Он встревожился за неё и поспешил узнать, что с ней.
Ольга через силу ему улыбнулась, и, измождено выдохнув слабым голосом:
--Меня мутит!—упала ему на руки без чувств. Он лишь успел подхватить её, предостерегая от падения на пол.
Только долго находиться в недоумении мужчинам не пришлось. Заметив, как юная венценосная девушка потеряла сознание, Эндрюс с Гуггенхаймом помогли капитану Смиту заботливо усадить её в кресло и заказать у бармена мятную настойку.
--Ольга, неужели Вам не хочется снова оказаться в нежных крепких объятиях российского Государя? Ведь Вы его любите!—вразумительно спросил девушку Томас Эндрюс после того, как узнал от капитана, что тот из-за своей чрезмерной деликатности не сумел настоять на том, чтобы Великая княжна уехала на императорском катере в сопровождении русской семьи и возлюбленного.
Девушка уже полностью пришла в себя после обморока и тихонько пила мятную настойку, приготовленную специально для неё, барменом. Ольга сидела в кресле с гнутыми ножками и бархатной тёмной обивкой. С каждым выпитым глотком, ей становилось всё лучше и лучше. Ведь к ней, сквозь слегка приоткрытое окно, поступал свежий морской ночной воздух.
Из трепетной груди юной девушки вырвался печальный вздох. Она пристально всмотрелась в добрые глаза главного инженера, и, ничего от него не скрывая, честно призналась. При этом, с её очаровательно лица не сходила искренняя доброжелательная улыбка:
--Нет, мистер Эндрюс! Моя душевная и сердечная привязанность к Государю осталась в далёком прошлом. Я больше не хочу никого обманывать и скажу, прямо. Российская Императорская корона не для меня! Я хочу простого женского счастья рядом с любимым мужчиной! Пусть даже ему суждено продлиться всего несколько минут!
В эту минуту, юная девушка почувствовала, как сильные заботливые руки милого Эдварда, осторожно легли ей на изящные плечи. Он, молча, стоял позади неё и терпеливо ждал момента, когда ему позволят заговорить. Пылкая и безрассудная любовь Ольги придавали в нём уверенности.
Влюблённые с огромным взаимным обожанием посмотрели друг на друга и обменялись ласковыми улыбками, что ни укрылось от внимательного взгляда Томаса Эндрюса и его респектабельного окружения. Он понял, что юная венценосная красавица и капитан больше не хотят ни от кого скрывать свою страстную любовь. Они выяснили свои отношения и решили быть вместе до самой гибели.
--Надеюсь, вы знаете, что делаете! Я, не в праве, осуждать, либо переубеждать вас, прося, одуматься!—уступая им, с тяжёлым вздохом и сердцем произнёс Эндрюс, прекрасно, осознавая, что влюблённые, всё равно не станут его слушать. Он, лишь внимательно проследил за тем, как те очень нежно обнялись, и, обменявшись взглядами, полными огромной страстной любви, принялись пылко целоваться, ни на кого не обращая внимания. Капитану с Ольгой было уже всё равно. Они любили друг друга, а остальное уже не имело никакого значения.
Только их романтическая идиллия продлилась недолго, из-за того, что всё это время, находящегося, немного вдали от возлюбленной пары, Эндрюса не покидало беспокойство за дальнейшую судьбу юной Великой княжны. Он знал одно, что хоть как-то должен повлиять на её безрассудное решение, оставаться на корабле до самого конца. Ему ничего другого не осталось кроме, как вразумительно воздействовать на капитана, что он и поспешил сделать, незамедлительно.
--Если Её Императорское Высочество из-за головокружительной страсти к вам перестала здраво мыслить, то это за неё обязаны сделать вы, сэр!—чрезвычайно серьёзно заговорил с главным офицером Томас Эндрюс, отойдя вместе с ним к мраморному камину, в котором тихо потрескивал огонь, плавно распространяя по просторной курительной комнате, приятные аромат и тепло.
Мужчины с взаимопониманием и согласием в пристальных взглядах смотрели друг на друга.
--Что мне необходимо сделать, мистер Эндрюс?—высказывая полную готовность к решительным действиям и тем самым, нарушая и без того, затянувшееся мрачное молчание, участливо спросил главного инженера капитан. Он с огромной нежностью смотрел на юную девушку, сидящую на мягком диване, в приятном обществе Джона Джейкоба Астора и Бенджамина Гуггенхайма с личным слугой. Они светски весело беседовали с прекрасной девушкой. Она держала в изящных руках фарфоровую чашку с горячим чаем и, время от времени подносила её к алым губам для того, чтобы испить содержимое. От каждого проделанного небольшого глотка, ей становилось всё теплее.
Главный инженер внимательно проследил за взглядом почтенного собеседника и, прекрасно, понимая его нежные чувства, печально вздохнул и дружески посоветовал:
--Может случиться так, что после погружения корабля в океан, вы с юной Великой княжной окажетесь в ледяной воде. Поэтому, необходимо сделать так, чтобы вас скорее заметили офицеры из, находящихся неподалёку, шлюпок. Для этого, идите немедленно в императорские апартаменты и внимательно проследите за тем, чтобы Её Императорское Высочество переоделась в светлое, желательно, белоснежное платье! Оно будет отражать свет и скорее привлечёт к себе их внимание!
Капитану не нужно было этого объяснять. Он и так всё, прекрасно, понимал, но всё-таки почтительно откланялся, и, присоединившись к любимой девушке, любезно предложил ей, вернуться в императорские апартаменты. Она, потрясённо посмотрела на него и с, нескрываемым негодованием, спросила:
--Эдвард, скажи мне, пожалуйста! Для чего нам необходимо, немедленно возвращаться туда? Ведь мы уже почти добрались до шлюпочной палубы.
Из его трепетной груди вырвался очередной измученный вздох. Капитан не знал, как ему деликатно и осторожно передать девушке, мудрый совет главного инженера. Видя неподдельное смущение, с которым капитан, из своей чрезмерной обходительности и скромности, никак не мог справиться, ему на подмогу, пришёл Джон Джейкоб Астор.
--Капитан, всего лишь, хотел сказать Вам, Ольга о том, что Вы возвращаетесь в свои апартаменты для того, чтобы переодеться в белоснежное платье, которое будет отражать свет. Так вас будет легче заметить из, находящихся неподалёку, спасательных шлюпок, чтобы они смогли вовремя подойти и подобрать Ваше Императорское Высочество из ледяной воды на свой борт!—деликатно объяснил он ей.
Девушка всё поняла, и, ненадолго, задумавшись, мысленно признала правдивость сказанных слов. Она снова с огромной нежностью взглянула на возлюбленного, и, позволив ему, галантно взять её под руку, вместе с ним пошла к выходу из курительной комнаты.
Только юная Великая княжна и капитан шикарного круизного океанского лайнера «Титаник» Эдвард Смит ничего не знали о том, что жестокий барон Джон Браэртон оказался хитрее их всех. Он вырвался из, крепко удерживающих его, матросов, и, растолкав их по сторонам, присоединился к своим преданным подчинённым.
Джон был разозлён, не на шутку, негласным приказом капитана о его аресте и конвоировании в шлюпку. Барон жаждал немедленной кровавой расправы над главным офицером, но для начала, решил поиздеваться над ним тем, что на его глазах, по очереди с охранниками, станут жёстко пользоваться благосклонностью прекрасной юной княжны, о чём и возбуждённо заговорил с подчинёнными.
