Пространство было таким узким, что им пришлось идти друг за другом. При этом, влюблённые беспрестанно чувствовали за спиной ледяное дыхание, быстро поднимающейся воды. Она, буквально, наступала им на пятки.
Когда, же путникам, наконец, удалось выбраться, они оказались в просторном коридоре для пассажиров первого класса, расположенного на палубе В и выполненного в воздушном, словно зефир, барочном стиле, из-за преобладания в нём гипсовых карнизов, рам и полуколонн цвета крем-брюле. Коридор плавно заполнял и обволакивал мерцающий свет от, горящих в золотых канделябрах, которые прикреплены к стенам, оклеенным жаккардовыми обоями спокойного сиреневого цвета с золотым растительным орнаментом, хрустальных ламп. Они имели форму пламени свечей.
Под ногами уставших и замёрзших путников ощущалась ни ледяная вода, а приятная мягкость дорогого ковра с длинным ворсом, напоминающим шёлковую луговую травку. Теперь путники могли сделать передышку. Признавая, что не в силах совладать с такой соблазнительной возможностью, Ольга и Эдвард с измученным вздохом прислонились к стене, на мгновение, закрыв глаза и, отчётливо, ощущая, как часто колотится в трепетной груди их сердца.
--Здесь так тихо и спокойно, что у меня складывается такое ощущение, что вся эта трагедия, происходящая с нашим «Титаником»--кошмарный сон!—ровным голосом выдохнула юная девушка, немного отдышавшись и разомкнув глаза. Алые губы расплылись в нежной улыбке, которая взяла в добровольный плен её заботливого спутника.
Он сам не заметил, с какой искренней нежностью заключил стройный стан возлюбленной в кольцо своих крепких рук, а его мягкие тёплые губы самозабвенно припали к алым и сладким, подобно спелой землянике, губам. Ольга инстинктивно прильнула к его широкой мускулистой груди, в которой билось трепетное сердце, и, обвив мужественную шею изящными руками, воссоединилась с ним. Мягкие губы Эдварда, лишь слегка касались губ юной девушки. Он целовал её осторожно и нежно, а она растворялась в нём, как сахар в горячей воде. Казалось, что время для них прекратило свой беспощадный бег и остановилось.
Только их нежная идиллия продлилась недолго. Она растаяла, словно сон. Вскоре возлюбленной паре пришлось, опомниться и отстраниться, хотя они ещё продолжали, стоять посередине просторного коридора в жарких объятиях друг друга, а их заинтересованные взгляды и музыкальный слух были прикованы к, приближающимся обеспокоенным разговорам молодых офицеров. Они шли навстречу своему начальнику с его прекрасной юной возлюбленной. Трепетные сердца любовников забились от радостного ожидания.
--Наши мытарства закончились, Оленька! Скоро мы будем в безопасности!—восторженно объявил любимой девушке капитан Смит. Его морщинистое лицо озарила счастливая улыбка. Не говоря больше ни единого слова, он повёл любимую к своим офицерам, при этом с огромной нежностью сжимая её изящную руку в белоснежной перчатке в своей мужественной крепкой руке.
Только, что касается самой юной девушки, она шла, молча, из-за того, что не знала, как ей реагировать на их спасение и на неожиданное появление младших офицеров: радоваться, либо, наоборот, огорчаться. Из её трепетной груди вырвался печальный вздох. Бирюзовые глаза наполнились отрешённостью, которая не укрылась от внимательного взгляда герцога Джека Джефферсона, первым появившимся в коридоре, освещённом в золотых бра лампами, имеющими форму факела свечей. Молодой офицер почувствовал недовольство венценосной русской кузины, вызванное его невольным вторжением в её романтическую идиллию. Он понимал и, в каком-то смысле, поддерживал нежные чувства Ольги к его начальнику.
Только, как молодому офицеру казалось, время сентиментальности прошло. Ольга, со временем, поймёт и простит его. По крайней мере, Джек на *это надеялся, хотя и смутно. Пока, же он почтительно поздоровался со своим командиром и, обменявшись с ним приветственным рукопожатием, со вздохом облегчения и с нескрываемой радостью произнёс:
--Я искренне рад тому, что вы с Её Императорским Высочеством живы и здоровы, сэр!
Тронутый до глубины души его беспокойством о нём и очаровательной спутнице, капитан захотел обсудить с молодым человеком ситуацию, царящую на шлюпочной палубе, и узнать, есть, ли какие известия от других судов, но, в эту самую минуту, почувствовал, как юная девушка сильнее прижалась к нему. Она дрожала и побледнела, словно мел. Её, полный ужаса, взгляд был направлен на, приблизившегося к ним, герцога Томаса Бредфорда. Он почтительно поздоровался с ними.
--Слава Богу, мы Вас нашли, Ваше Императорское Высочество, а то Ваша матушка, герцогиня Виктория, не находит себе места от беспокойства и, категорически, отказывается без Вас, покидать корабль!—со вздохом облегчения проговорил, обращаясь к, уже успевшей, успокоиться и собраться с мыслями, юной девушке герцог Бредфорд.
Только она, ощущая моральную поддержку, нежно обнимающего её, капитана Смита, не захотела больше ничего слушать. Девушка была непреклонна в своём решении, хотя уже и устала его всем повторять. Из её трепетной груди вырвался измождённый вздох. Обменявшись с возлюбленным взглядом, полным огромной страстной любви, юная девушка произнесла тоном, не терпящим никаких возражений:
--Моей маме пора было, понять ещё тогда, когда «Титаник» только начал тонуть, что я остаюсь на его борту вместе с мужчиной, которого люблю больше жизни! Мы последуем на океанское дно, стоя в крепких объятиях друг друга и жарко целуясь!
Выслушав прекрасную юную девушку, герцог Томас Бредфорд посчитал её решение безрассудным детским капризом, либо истерикой. Он пристально посмотрел на капитана и обратился к нему с вразумительным советом, по интонации, напоминающим приказ:
--Сэр, приведите Её Императорское Высочество в чувства! Ей больше здесь, на корабле, нечего делать! Позвольте мне, лично, сопроводить Её на шлюпочную палубу и отправить вместе с герцогиней Браэртон в одной из последних шлюпок!
Ольга едва не задохнулась от, переполнявшего её трепетную душу, возмущения от наставлений герцога Бредфорда. Ей даже, непреодолимо захотелось, влепить ему звонкую пощёчину и напомнить о том, что он не смеет, указывать адмиралу, как тому поступать в отношении любимой женщины. Её бирюзовые глаза потемнели, словно море в шторм, а густые ресницы всколыхнулись. Она устремила гневный взгляд на обидчика и уже собралась, дать ему отпор, но Эдвард опередил её. Он вышел из романтического забытья.
--Я могу приказывать кому угодно из моих офицеров и членов команды, но над любимой женщиной, к сожалению, не властен! Она сама выбрала для себя судьбу!—с печальным вздохом, тихим и полным душевной мягкости и природной скромности голосом, честно признался капитан. Ольга не смогла, сдержать вздох искреннего умиления и нежности. Она одарила любимого ласковым взглядом и тёплой улыбкой, в котором, отчётливо, читалось непреодолимое желание, воссоединиться в новом жарком поцелуе. Только, понимая, что в коридоре они не одни, капитан и юная Ольга отказались от, столь приятного порыва. Они собрались с мыслями и под руку друг с другом пошли на шлюпочную палубу.
Только юная Великая княжна не доверяла, сопровождавшему их, герцогу Томасу Бредфорду. Ей казалось, что он, до сих пор, находится в услужении у жестокого барона Джона Браэртона и, теперь ведёт её с Эдвардом к нему, на заклание, пусть даже, вместе с ними и шли младшие члены команды «Титаника».
--Мистер Бредфорд, может, уже хватит, притворяться добреньким! Признайтесь честно, ведь вы ведёте нас с капитаном Смитом к своему начальнику, барону Браэртону на глумление и на жестокую расправу? Только, что, потом сделаете с нашими измученными безжизненными телами? Ведь сжечь в топке, у вас уже не получится! Они все залиты водой!—обличительно допытывалась у молчаливого попутчика юная Великая княжна, тем самым нарушая их мрачное молчание. В её словах отчётливо ощущалось глубокое осуждение, искренняя неприязнь и презрение, накопившиеся за длительное время их знакомства. Как же ей хотелось, не знать его, вовсе. Только, к сожалению, повернуть время вспять, было уже не возможно. Оставалось, пожинать плоды от содеянного, им с её жестоким отчимом и молиться Создателю о послании для них всех, милосердного покаяния, либо справедливой кары.
Пока, же она, вместе со всеми шла по полутёмному коридору, ощущая под ногами приятную мягкость ковра, но при этом, девушка не сводила пристального взгляда с молодого герцога. От него ему было неуютно и хотелось, провалиться под землю, но собрав остатки самообладания, он отчаянно попытался, переубедить Великую княжну в Её подозрениях.
--Нет, Ваше Императорское Высочество! Моё служение барону—уже в прошлом!—уверенно опроверг подозрения венценосной девушки молодой герцог Томас Бредфорд. Он не смотрел на неё, но своим нутром чувствовал презрительное недоверие юной княжны. Её можно легко понять, ведь ей, слишком многого пришлось, натерпеться от него и барона Джона Браэртона.
Внимательно вслушиваясь в тихие, но наполненные глубокой душевной иронии и презрения слова юной Великой княжны, обращённые к, сопровождающему их, молодому британскому герцогу Бредфорду, капитан Эдвард Смит почувствовал, как его пробил ледяной озноб из-за, рисуемых, не на шутку разыгравшимся, воображением, жутких картин о жестокой расправе над ним и юной Великой княжной, а затем избавлением от их истерзанных тел, проводимое головорезами барона Джона Браэртона.
Беднягу капитана Смита всего передёрнуло от отвращения. Он даже поёжился, что ни укрылось от внимания его очаровательной юной спутницы. Она прекрасно знала то, о чём он, в данный момент думает, плавно поднимаясь по металлическим ступенькам, ведущим на шлюпочную палубу.
Остановившись у самого выхода и дождавшись, когда герцоги с матросами вернулись к своим обязанностям по проведению посадки женщин с детьми в спасательные шлюпки, юная девушка ласково посмотрела на почтенного избранника своего трепетного сердца и, подбадривая, произнесла:
--Не беспокойся, дорогой Эдвард! Мы с тобой неприкосновенны! Даже, если мой жестокий отчим с его прихвостнями попытаются нас, хотя бы пальцем тронуть, Британский король Георг или Российский Император Николай их отправит, прямиком, на плаху!
При этом красивое лицо юной девушки озарила добрая улыбка, а в ясных бирюзовых глазах чувствовалась воинственность. Она вернула главному офицеру, погибающего шикарного круизного океанского лайнера, былую уверенность в себе. Он тяжело вздохнул и потрясённо принялся осматриваться по сторонам, делая для себя неутешительные выводы в том, что за период его отсутствия, на палубе много чего изменилось.
Теперь здесь царили неразбериха и паника. Офицеры и, помогающие им, матросы больше не могли справляться с обезумевшей толпой пассажиров, которые не желали выслушивать их вразумительных уговоров.
Капитан отчётливо видел, что его офицеры не справляются с, напирающими на них, пассажирами и младшим обслуживающим составом. Именно по этой причине и для того, чтобы хоть как-то их угомонить, офицерам приходилось стрелять из пистолетов в ночную темноту.
--Соблюдайте порядок! В шлюпки садятся только женщины и дети!—непреклонно приказывали они толпе, но те не хотели их слушать. Пассажиры и младший обслуживающий состав обезумели от страха за свою жизнь и непреодолимого желания спастись.
Внимательно наблюдая за ними, капитан Эдвард Смит чувствовал, как его трепетную душу быстро наполняет невыносимый ужас от беспомощного сознания того, что он уже не в состоянии что-либо изменить для спасения «Титаника» и многочисленных жизней, оставшихся на борту корабля, людей. Капитан был глубоко погружён в свои мрачные мысли, но независимо от этого, всё равно чувствовал, с какой искренней нежностью и заботой юная девушка гладит изящными руками его по бархатистым щекам. Ему было приятно. Он видел её ласковый бирюзовый взгляд, в котором читалась огромная любовь к нему, и слышал её тихие утешительные слова из-за чего, по его измученному телу растекалось приятное тепло, дающее ему успокоение и заставляющее, капитана отвлечься от жуткого холода, сковывающего и перехватывающего дыхание.
Над его головой с тихим хлопком в ночном звёздном небе, взорвалась последняя сигнальная ракета, рассыпавшаяся на несчитанное множество ярких белоснежных огоньков. Благодаря ей, почтенный морской волк вышел из мрачной глубокой апатии и вернулся к любимой очень юной девушке на, погибающий в ледяных водах Атлантики, прекрасный корабль. Из трепетной груди капитана вырвался печальный вздох, после чего, он с огромной нежностью всмотрелся в бездонные бирюзовые глаза возлюбленной и увидел в них то, как она любит его искренне, преданно и отчаянно. О такой любви можно было только читать в женских романах. Он ласково улыбнулся юной княжне и захотел сказать ей несколько подбадривающих слов, как в эту минуту к нему с отчаянной просьбой в, дрожащем от страха, голосе обратилась чета Эллисонов.
Вероятно, они, лишь по каким-то известным им одним причинам, замешкались и опоздали к шлюпкам, когда те ещё имелись у корабля. Только внезапно опомнившись, семья Эллисонов подошла к единственному, на их взгляд человеку, который, как они рассчитывали, мог им помочь, но жестоко ошиблись.
Юная Великая княжна отчётливо слышала весь их трагический разговор с капитаном. Они слёзно просили его, помочь им отправить их маленькую дочурку Лоррейн в шлюпку с каким-нибудь надёжным человеком. Только капитан Смит, сожалея, печально вздыхая и принося искренние извинения за то, что ничего не может сделать, с прискорбием сообщил им о том, что спасательных шлюпок больше нет.
От внимательного взгляда Ольги так же не укрылось то, как тяжело ему давались, столь ужасные слова. Всё его существо противостояло из-за этого. Хотя он и пытался говорить уверенно и спокойно, но добрые льдисто-серые глаза выдавали невыносимую душевную боль и страдание.
--Единственное, что мы сейчас можем сделать, так это помолиться Господу Богу о том, чтобы наша смерть пришла быстро и безболезненно!—осторожно вмешалась в мучительный разговор юная Великая княжна. Она не могла больше молчать от того, что захотела, хоть как-то утешить, впавшую в уныние, молодую семью. Девушка говорила убедительно, приветливо, но вразумительно.
Это единственное, что она могла для них сделать. Наступило мрачное молчание, во время которого, Эллисоны, горько плача и крепко обнимая малышку-дочурку, потерянно отошли от капитана с его очаровательной и очень юной избранницей, не желая им докучать.
Ольга проводила их доброжелательным бирюзовым взглядом, в котором читалось искренне душевное сочувствие и, даже осенила их крёстным знамением, но, вскоре, капитан вернул к себе внимание юной девушки.
--Ольга, думаю, сейчас для Вас самое время, встретиться с Вашей матушкой герцогиней Викторией Браэртон!—вразумительно проговорил он, смотря на любимую мягким взглядом.
Когда, же путникам, наконец, удалось выбраться, они оказались в просторном коридоре для пассажиров первого класса, расположенного на палубе В и выполненного в воздушном, словно зефир, барочном стиле, из-за преобладания в нём гипсовых карнизов, рам и полуколонн цвета крем-брюле. Коридор плавно заполнял и обволакивал мерцающий свет от, горящих в золотых канделябрах, которые прикреплены к стенам, оклеенным жаккардовыми обоями спокойного сиреневого цвета с золотым растительным орнаментом, хрустальных ламп. Они имели форму пламени свечей.
Под ногами уставших и замёрзших путников ощущалась ни ледяная вода, а приятная мягкость дорогого ковра с длинным ворсом, напоминающим шёлковую луговую травку. Теперь путники могли сделать передышку. Признавая, что не в силах совладать с такой соблазнительной возможностью, Ольга и Эдвард с измученным вздохом прислонились к стене, на мгновение, закрыв глаза и, отчётливо, ощущая, как часто колотится в трепетной груди их сердца.
--Здесь так тихо и спокойно, что у меня складывается такое ощущение, что вся эта трагедия, происходящая с нашим «Титаником»--кошмарный сон!—ровным голосом выдохнула юная девушка, немного отдышавшись и разомкнув глаза. Алые губы расплылись в нежной улыбке, которая взяла в добровольный плен её заботливого спутника.
Он сам не заметил, с какой искренней нежностью заключил стройный стан возлюбленной в кольцо своих крепких рук, а его мягкие тёплые губы самозабвенно припали к алым и сладким, подобно спелой землянике, губам. Ольга инстинктивно прильнула к его широкой мускулистой груди, в которой билось трепетное сердце, и, обвив мужественную шею изящными руками, воссоединилась с ним. Мягкие губы Эдварда, лишь слегка касались губ юной девушки. Он целовал её осторожно и нежно, а она растворялась в нём, как сахар в горячей воде. Казалось, что время для них прекратило свой беспощадный бег и остановилось.
Только их нежная идиллия продлилась недолго. Она растаяла, словно сон. Вскоре возлюбленной паре пришлось, опомниться и отстраниться, хотя они ещё продолжали, стоять посередине просторного коридора в жарких объятиях друг друга, а их заинтересованные взгляды и музыкальный слух были прикованы к, приближающимся обеспокоенным разговорам молодых офицеров. Они шли навстречу своему начальнику с его прекрасной юной возлюбленной. Трепетные сердца любовников забились от радостного ожидания.
--Наши мытарства закончились, Оленька! Скоро мы будем в безопасности!—восторженно объявил любимой девушке капитан Смит. Его морщинистое лицо озарила счастливая улыбка. Не говоря больше ни единого слова, он повёл любимую к своим офицерам, при этом с огромной нежностью сжимая её изящную руку в белоснежной перчатке в своей мужественной крепкой руке.
Только, что касается самой юной девушки, она шла, молча, из-за того, что не знала, как ей реагировать на их спасение и на неожиданное появление младших офицеров: радоваться, либо, наоборот, огорчаться. Из её трепетной груди вырвался печальный вздох. Бирюзовые глаза наполнились отрешённостью, которая не укрылась от внимательного взгляда герцога Джека Джефферсона, первым появившимся в коридоре, освещённом в золотых бра лампами, имеющими форму факела свечей. Молодой офицер почувствовал недовольство венценосной русской кузины, вызванное его невольным вторжением в её романтическую идиллию. Он понимал и, в каком-то смысле, поддерживал нежные чувства Ольги к его начальнику.
Только, как молодому офицеру казалось, время сентиментальности прошло. Ольга, со временем, поймёт и простит его. По крайней мере, Джек на *это надеялся, хотя и смутно. Пока, же он почтительно поздоровался со своим командиром и, обменявшись с ним приветственным рукопожатием, со вздохом облегчения и с нескрываемой радостью произнёс:
--Я искренне рад тому, что вы с Её Императорским Высочеством живы и здоровы, сэр!
Тронутый до глубины души его беспокойством о нём и очаровательной спутнице, капитан захотел обсудить с молодым человеком ситуацию, царящую на шлюпочной палубе, и узнать, есть, ли какие известия от других судов, но, в эту самую минуту, почувствовал, как юная девушка сильнее прижалась к нему. Она дрожала и побледнела, словно мел. Её, полный ужаса, взгляд был направлен на, приблизившегося к ним, герцога Томаса Бредфорда. Он почтительно поздоровался с ними.
--Слава Богу, мы Вас нашли, Ваше Императорское Высочество, а то Ваша матушка, герцогиня Виктория, не находит себе места от беспокойства и, категорически, отказывается без Вас, покидать корабль!—со вздохом облегчения проговорил, обращаясь к, уже успевшей, успокоиться и собраться с мыслями, юной девушке герцог Бредфорд.
Только она, ощущая моральную поддержку, нежно обнимающего её, капитана Смита, не захотела больше ничего слушать. Девушка была непреклонна в своём решении, хотя уже и устала его всем повторять. Из её трепетной груди вырвался измождённый вздох. Обменявшись с возлюбленным взглядом, полным огромной страстной любви, юная девушка произнесла тоном, не терпящим никаких возражений:
--Моей маме пора было, понять ещё тогда, когда «Титаник» только начал тонуть, что я остаюсь на его борту вместе с мужчиной, которого люблю больше жизни! Мы последуем на океанское дно, стоя в крепких объятиях друг друга и жарко целуясь!
Выслушав прекрасную юную девушку, герцог Томас Бредфорд посчитал её решение безрассудным детским капризом, либо истерикой. Он пристально посмотрел на капитана и обратился к нему с вразумительным советом, по интонации, напоминающим приказ:
--Сэр, приведите Её Императорское Высочество в чувства! Ей больше здесь, на корабле, нечего делать! Позвольте мне, лично, сопроводить Её на шлюпочную палубу и отправить вместе с герцогиней Браэртон в одной из последних шлюпок!
Ольга едва не задохнулась от, переполнявшего её трепетную душу, возмущения от наставлений герцога Бредфорда. Ей даже, непреодолимо захотелось, влепить ему звонкую пощёчину и напомнить о том, что он не смеет, указывать адмиралу, как тому поступать в отношении любимой женщины. Её бирюзовые глаза потемнели, словно море в шторм, а густые ресницы всколыхнулись. Она устремила гневный взгляд на обидчика и уже собралась, дать ему отпор, но Эдвард опередил её. Он вышел из романтического забытья.
--Я могу приказывать кому угодно из моих офицеров и членов команды, но над любимой женщиной, к сожалению, не властен! Она сама выбрала для себя судьбу!—с печальным вздохом, тихим и полным душевной мягкости и природной скромности голосом, честно признался капитан. Ольга не смогла, сдержать вздох искреннего умиления и нежности. Она одарила любимого ласковым взглядом и тёплой улыбкой, в котором, отчётливо, читалось непреодолимое желание, воссоединиться в новом жарком поцелуе. Только, понимая, что в коридоре они не одни, капитан и юная Ольга отказались от, столь приятного порыва. Они собрались с мыслями и под руку друг с другом пошли на шлюпочную палубу.
Только юная Великая княжна не доверяла, сопровождавшему их, герцогу Томасу Бредфорду. Ей казалось, что он, до сих пор, находится в услужении у жестокого барона Джона Браэртона и, теперь ведёт её с Эдвардом к нему, на заклание, пусть даже, вместе с ними и шли младшие члены команды «Титаника».
--Мистер Бредфорд, может, уже хватит, притворяться добреньким! Признайтесь честно, ведь вы ведёте нас с капитаном Смитом к своему начальнику, барону Браэртону на глумление и на жестокую расправу? Только, что, потом сделаете с нашими измученными безжизненными телами? Ведь сжечь в топке, у вас уже не получится! Они все залиты водой!—обличительно допытывалась у молчаливого попутчика юная Великая княжна, тем самым нарушая их мрачное молчание. В её словах отчётливо ощущалось глубокое осуждение, искренняя неприязнь и презрение, накопившиеся за длительное время их знакомства. Как же ей хотелось, не знать его, вовсе. Только, к сожалению, повернуть время вспять, было уже не возможно. Оставалось, пожинать плоды от содеянного, им с её жестоким отчимом и молиться Создателю о послании для них всех, милосердного покаяния, либо справедливой кары.
Пока, же она, вместе со всеми шла по полутёмному коридору, ощущая под ногами приятную мягкость ковра, но при этом, девушка не сводила пристального взгляда с молодого герцога. От него ему было неуютно и хотелось, провалиться под землю, но собрав остатки самообладания, он отчаянно попытался, переубедить Великую княжну в Её подозрениях.
--Нет, Ваше Императорское Высочество! Моё служение барону—уже в прошлом!—уверенно опроверг подозрения венценосной девушки молодой герцог Томас Бредфорд. Он не смотрел на неё, но своим нутром чувствовал презрительное недоверие юной княжны. Её можно легко понять, ведь ей, слишком многого пришлось, натерпеться от него и барона Джона Браэртона.
Внимательно вслушиваясь в тихие, но наполненные глубокой душевной иронии и презрения слова юной Великой княжны, обращённые к, сопровождающему их, молодому британскому герцогу Бредфорду, капитан Эдвард Смит почувствовал, как его пробил ледяной озноб из-за, рисуемых, не на шутку разыгравшимся, воображением, жутких картин о жестокой расправе над ним и юной Великой княжной, а затем избавлением от их истерзанных тел, проводимое головорезами барона Джона Браэртона.
Беднягу капитана Смита всего передёрнуло от отвращения. Он даже поёжился, что ни укрылось от внимания его очаровательной юной спутницы. Она прекрасно знала то, о чём он, в данный момент думает, плавно поднимаясь по металлическим ступенькам, ведущим на шлюпочную палубу.
Остановившись у самого выхода и дождавшись, когда герцоги с матросами вернулись к своим обязанностям по проведению посадки женщин с детьми в спасательные шлюпки, юная девушка ласково посмотрела на почтенного избранника своего трепетного сердца и, подбадривая, произнесла:
--Не беспокойся, дорогой Эдвард! Мы с тобой неприкосновенны! Даже, если мой жестокий отчим с его прихвостнями попытаются нас, хотя бы пальцем тронуть, Британский король Георг или Российский Император Николай их отправит, прямиком, на плаху!
При этом красивое лицо юной девушки озарила добрая улыбка, а в ясных бирюзовых глазах чувствовалась воинственность. Она вернула главному офицеру, погибающего шикарного круизного океанского лайнера, былую уверенность в себе. Он тяжело вздохнул и потрясённо принялся осматриваться по сторонам, делая для себя неутешительные выводы в том, что за период его отсутствия, на палубе много чего изменилось.
Теперь здесь царили неразбериха и паника. Офицеры и, помогающие им, матросы больше не могли справляться с обезумевшей толпой пассажиров, которые не желали выслушивать их вразумительных уговоров.
Капитан отчётливо видел, что его офицеры не справляются с, напирающими на них, пассажирами и младшим обслуживающим составом. Именно по этой причине и для того, чтобы хоть как-то их угомонить, офицерам приходилось стрелять из пистолетов в ночную темноту.
--Соблюдайте порядок! В шлюпки садятся только женщины и дети!—непреклонно приказывали они толпе, но те не хотели их слушать. Пассажиры и младший обслуживающий состав обезумели от страха за свою жизнь и непреодолимого желания спастись.
Внимательно наблюдая за ними, капитан Эдвард Смит чувствовал, как его трепетную душу быстро наполняет невыносимый ужас от беспомощного сознания того, что он уже не в состоянии что-либо изменить для спасения «Титаника» и многочисленных жизней, оставшихся на борту корабля, людей. Капитан был глубоко погружён в свои мрачные мысли, но независимо от этого, всё равно чувствовал, с какой искренней нежностью и заботой юная девушка гладит изящными руками его по бархатистым щекам. Ему было приятно. Он видел её ласковый бирюзовый взгляд, в котором читалась огромная любовь к нему, и слышал её тихие утешительные слова из-за чего, по его измученному телу растекалось приятное тепло, дающее ему успокоение и заставляющее, капитана отвлечься от жуткого холода, сковывающего и перехватывающего дыхание.
Над его головой с тихим хлопком в ночном звёздном небе, взорвалась последняя сигнальная ракета, рассыпавшаяся на несчитанное множество ярких белоснежных огоньков. Благодаря ей, почтенный морской волк вышел из мрачной глубокой апатии и вернулся к любимой очень юной девушке на, погибающий в ледяных водах Атлантики, прекрасный корабль. Из трепетной груди капитана вырвался печальный вздох, после чего, он с огромной нежностью всмотрелся в бездонные бирюзовые глаза возлюбленной и увидел в них то, как она любит его искренне, преданно и отчаянно. О такой любви можно было только читать в женских романах. Он ласково улыбнулся юной княжне и захотел сказать ей несколько подбадривающих слов, как в эту минуту к нему с отчаянной просьбой в, дрожащем от страха, голосе обратилась чета Эллисонов.
Вероятно, они, лишь по каким-то известным им одним причинам, замешкались и опоздали к шлюпкам, когда те ещё имелись у корабля. Только внезапно опомнившись, семья Эллисонов подошла к единственному, на их взгляд человеку, который, как они рассчитывали, мог им помочь, но жестоко ошиблись.
Юная Великая княжна отчётливо слышала весь их трагический разговор с капитаном. Они слёзно просили его, помочь им отправить их маленькую дочурку Лоррейн в шлюпку с каким-нибудь надёжным человеком. Только капитан Смит, сожалея, печально вздыхая и принося искренние извинения за то, что ничего не может сделать, с прискорбием сообщил им о том, что спасательных шлюпок больше нет.
От внимательного взгляда Ольги так же не укрылось то, как тяжело ему давались, столь ужасные слова. Всё его существо противостояло из-за этого. Хотя он и пытался говорить уверенно и спокойно, но добрые льдисто-серые глаза выдавали невыносимую душевную боль и страдание.
--Единственное, что мы сейчас можем сделать, так это помолиться Господу Богу о том, чтобы наша смерть пришла быстро и безболезненно!—осторожно вмешалась в мучительный разговор юная Великая княжна. Она не могла больше молчать от того, что захотела, хоть как-то утешить, впавшую в уныние, молодую семью. Девушка говорила убедительно, приветливо, но вразумительно.
Это единственное, что она могла для них сделать. Наступило мрачное молчание, во время которого, Эллисоны, горько плача и крепко обнимая малышку-дочурку, потерянно отошли от капитана с его очаровательной и очень юной избранницей, не желая им докучать.
Ольга проводила их доброжелательным бирюзовым взглядом, в котором читалось искренне душевное сочувствие и, даже осенила их крёстным знамением, но, вскоре, капитан вернул к себе внимание юной девушки.
--Ольга, думаю, сейчас для Вас самое время, встретиться с Вашей матушкой герцогиней Викторией Браэртон!—вразумительно проговорил он, смотря на любимую мягким взглядом.
