- Ни к чему тебе в этом щеголять, - фыркнула добрая фея, сворачивая чёрную ткань. - Увидят - после не отмолчишься.
- О чём вы? - Но Фьора уже отмахнулась от расспросов.
Комнатушка была крошечная и душная, без окна. В тесное пространство кое-как впихнули две узкие кровати, больше похожие на лавки, и сундук между ними. Диана легла на ту койку, что молча указала, уходя, Фьора, и закрыла глаза. Из-за неплотно пригнанной двери извне едва просачивался свет.
По грани сна проходили видения, раскручивалась цепочка событий. Чёрное - белое, белое - чёрное. Чёрный лес, Белый город.
Переход от ужаса к спокойствию, от края смерти к новой жизни, от прозябания к обретению если не смысла, то надежды на его обретение.
Она оплатила кровью проход в иной мир, разбив пределы. Где-то далеко отсюда осталась лишь горсть окровавленного стекла, и Диана со внезапным сожалением подумала о том, кто, не смотря ни на что, был ей другом. Как он объяснит её исчезновение, разбитые зеркала и брызги крови в зале хореографии?
Что скажет мать? Что-то вроде: "Ей давно следовало исчезнуть"?
Вернётся ли отец, воссоединится ли их семья - без неё?
Над Дианой стояла, держа свечу, молодая женщина в повязанной по-деревенски, под подбородком, косынке.
- Сказывали, тётка Фьора новенькую привела, - немного писклявя и растягивая гласные, выговорила она, устанавливая свечу на крышку сундука. - Ты, что ль, будешь?
- Выходит, я. - Диана села, щурясь на свечу.
- Ну, знакомы будем. Йолль.
- Диана. - Протянула руку и прибавила на всякий случай: - Не авалларка.
- Да и я, кажись, не из Туманной рощи, - хихикнула Йолль, с заминкой подавая крепкую бледную ладошку. - Нипочём бы с авалларкой не попутала. Те все девки чернявые, рослые, боевитые! Сказывают, наравне со своими мужиками дерутся. Шастают в штанах, при оружии - страм один! Эка, кожица-то нежненькая. Туточки живо мозоли натрёшь.
- Невелика беда.
Йолль подозрительно свела рыжие брови.
- Да ты, случаем, не из благородных ли будешь?
Диане сделалось смешно. Ещё не легче. Не авалларка, так герцогиня.
- Нет, из простых. Рабоче-крестьянских. Неужели на благородную похожа?
Йолль раздумчиво покивала, оставшись при своём мнении.
- А смахиваешь! Не надо, так и не сказывай.
И всё же Йолль не теряла надежды выведать, как герцогская дочь сбежала от постылого жениха и бежала аж до телларионских подземелий. Жаль, Диана не склонна была выдумывать сказки. На счастье, соседка обладала лёгким нравом и недолго докучала расспросами. Передохнув, Йолль отправилась обратно на кухню. Диана решила тоже не отлынивать от работы.
Восседавшая на табурете тётушка Фьора, похоже, не ожидала так скоро увидеть протеже мастера Грайлина при деле и милостиво отрядила новенькую "куда полегше". Мытьё посуды и впрямь работа незамысловатая, вот только готовилось столько, что недостатка в грязных котлах, мисках и ложках не наблюдалось.
В благодарность за помощь рыжая, без устали щебеча на своём потешном говорке, выложила пёстрый ворох телларионских сплетен. В окружающем плеске, гомоне и грохоте Диана тщетно пыталась расслышать десятки незнакомых имён, а Йолль разливалась соловушкой, довольная, что встретила кого-то, кому подчерствелые вести пока в новинку. Диана предпочла бы узнать больше о мире, но Йолль вопросы географии и политики занимали не в пример меньше того, кто с кем чего не поделил на кухне и догадок, к кому ж из ведьмаков так и шастает некая "стервь" Лелайя.
Прошлась новая знакомая и по тем, кто был Диане хорошо известен:
- Сказывали, будто есть у Трея зазноба, да только саму её никто в глаза не видал. - Йолль плюхнула очередную посудину из корыта с мыльной водой в таз с чистой. - Прячет он её, что ль?
- И правильно делает, - пробормотала Диана, принимая плошку в полотенце.
- А?.. А учитель Треев, старые тётки бают, крутил тут с одной... Только сама я её не видала, врать не стану.
Беседа становилась для Дианы всё менее приятной. Будто подглядывание. К скорому облегчению, поток посуды наконец исчерпался. Работницы почти все отправились восвояси. Тётушка Фьора задержала Диану, одну из последних уходящих.
- Присядь-ка, девушка, побалакаем, - скомандовала женщина.
Усевшись за стол, они принялись полировать приборы - дорогие, не для общего стола.
- А то как же, - хмыкнула Фьора, натирая чеканный кубок. - Этих-то, - выразительный кивок куда-то высоко вверх, - кашей не накормишь. С каши у них брюхо пучит.
- "Этих"?
- Этих, - сжала губы в нитку. - Магистра-кровохлёба и прихлебателей его.
Диане сделалось не по себе, но Фьора в своей вотчине, казалось, не боялась никого и ничего.
- Не журись, - подмигнула Фьора, - что им до нас за дело? И то верно, кровопийца из последнего ума выжил. Ты вот не видала его, а и я за столько лет не видала. Сидит в своей норе, будто паучище какой, долгонько уже сидит. Нам-то, бабам, что... а всё ж таки и здесь, как всюду, нету справедливости. - Фьора с удовольствием плюнула на серебряное блюдо и как ни в чём ни бывало продолжила протирать. - Достатошно наплели тебе наши кумушки?
- Да не так чтобы...
- Ну-ну. Ты, девушка, не шибко-то вракам верь, мало ли что со злобы или от недомыслия смолвят. А ты примешь ещё за чистую монету.
- Что например?
- А ну как же... - Фьора замялась, раздосадованная. - Будто мы здесь вроде этих, - неопределённое движение рукой, - девиц, что с мужиками всякие фокусы проворачивают. Будто, если кому из здешних ведьмаков какая приглянется, так она его ублажать приневолена. А я скажу так: никогда такого не бывало. Не на моей памяти.
- Спасибо за предупреждение, - пробормотала Диана, перехватывая замшу.
Фьора подперла голову рукой, глядя на девушку поверх свеч.
- Сколько я вас таких перевидала. Потеряшек, беглянок, озлобленных, зарёванных... всяких. Сколько побасёнок мне порассказывали. Которые освоились, порешили от добра добра не пытать. Кто на время, одна на месяц, иная и на пяток лет, сил набрались, кому сколь недоставало, да и ушли. Какая и недалече ушла, не дальше городских ворот, нашли в Белом городе мужей, кому не зазорно показалось взять хозяйку из чёрных невест. Бывало, заглядывали даже поперву, повидать прежних товарок, но только поперву... ну оно и верно, чего назад озираться-то? А бывало и так, что оставались по доброй воле. По таким-то всех и прозвали чёрными невестами - вековухами. Закон здешний - он для всех равен. Так и примирились с такой вот пограничной участью: не стать ни женой, ни матерью, а всё же рядом. Не все к одному вовек прикипают, иную вертит, ровно флюгер, от того к другому. Ничего почётного в том нету, но и тех понять несложно. Однако ж, с парней-то всюду спрос невелик, а к нашей сестре дурная слава репьём прицепится. Вот гляжу я на тебя, девушка, и гадаю, по которой дорожке ты пойдёшь?
Глава третья. Лестница без перил
Жизнь катила по наезженной колее. Диана приучилась просыпаться ранним утром, когда огромный замок стряхивал с себя дремоту, под бормотание Йолль, под набирающий силу голос этого города в городе. Ей легко было оставаться невидимкой, ничего не значащей песчинкой среди множества таких же деловито снующих девушек и женщин.
С молчаливым пособничеством тётушки Фьоры всё становилось ещё легче. Она отсылала с каким-нибудь малозначительным поручением, исполнив которое Диана могла беспрепятственно попасть в пределы уже иной вотчины - библиотеки мэтра Грайлина, размерами не уступавшей, а то и превосходившей королевство Фьоры, где меж бесчисленных стеллажей могла спрятаться хоть сотня чёрных невест. Ну а случись кому охота разделить страсть старого мага к чтению, пыли на полках было предостаточно, нужно же её кому-то вытирать.
- Почему бы вам просто не щёлкнуть пальцами, чтобы всё здесь засверкало? - не вытерпела Диана однажды, наблюдая, как мэтр Грайлин, бурча, сгребает в кучу всё, что счёл мусором. - Или сделать так, чтобы в библиотеке всегда было чисто.
- Потому что существуют три основных закона, милочка, - пропыхтел старик, не оставляя усилий по преобразованию хаоса в порядок. - И один из них - никогда и ни при каких обстоятельствах не использовать магию в личных целях.
- Два прочих наверняка из той же серии, что и первый, - заметила Диана, проходясь по корешкам. - Немного же, как я посмотрю, проку от вашей магии, если я со шваброй и тряпкой могу сделать больше вас. Не хотела бы я быть ведьмой... И что же станет с тем, кто решится нарушить запреты?
- О, поверь, ничего хорошего, милочка, - глухо донёсся голос старика, полезшего под стол за укатившимся свитком. - По меньшей мере, неодобрение со стороны своих же. Такое, знаешь ли, деятельное неодобрение, если понимаешь, о чём я. По большей... смотря по обстоятельствам.
- Да, - заключила Диана, выжимая тряпку. - Хорошо, что я не ведьма.
Её слова заглушил кашель Грайлина.
Брюзгливый старик стал её проводником по миру Предела. Он водил пальцем по огромной как ковёр карте, где на пожелтевшем полотне коричневыми от времени чернилами чья-то умелая рука вывела названия рек и городов, прочертила границы равнин и морей. Полукругом протянулись с севера на юг Железные горы. Всю правую часть материка занимали земли людей: карта пестрит обозначениями крупных торговых городов и замков - столиц многочисленных герцогств. Змейкой прочертила карту с северо-запада на юго-восток великая река Ил`екта, курс южнее избрала полноводная В`ерес. Тонкой сеточкой раскинулись не столь именитые реки, притоки и ручьи; лужицами ляпис-лазури застыли великие и малые озёра.
На западной границе людских земель стражем встал Телларион. Чёрным пятном лёг на карту Антариес, бурым потёком - топи Келнора. На северо-западной границе мира - княжества авалларов, персты, подчинённые воле единой десницы - Великого князя. Аваллары - слово звучало знакомо и вместе с тем непривычно. Диана устала от преследовавшего её в Пределе ощущения двойственности.
Мир её снов обрастал плотью, обретал дыхание истории. В сжатые сроки Диана обретала знания, коими владел всякий здешний обитатель, вступивший в сознательный возраст. Теперь она знала названия лун, осветивших её первые шаги в Пределе: большая `Ирвис, малая - Ив`ента. Запоминала названия раздробленных, вечно враждующих герцогств и имена их властителей. То, что Чарут славен своими портами, Кармаллор - житницами, а Фарагма - виноградниками, что К`аста-Ал`егра - пристанище для всех талантов, но нет герцогства сильней Хет`ани. Постигала аспекты внешнеполитических отношений, религии и культуры.
Обучение носило довольно сумбурный характер, и поначалу Диана хватала знания по верхушкам - лишь бы понять хоть что-то. С каждой встречей эти разрозненные сведения углублялись, одно упоминание тянуло за собой обстоятельный рассказ Грайлина о другом, затем о чём-то третьем, и вскоре Диана уже довольно сносно ориентировалась в мире. Ученицей она была восприимчивой и благодарной, но и учитель оказался недурный. Знаний в ёмком черепе старого колдуна хранилось предостаточно, и изначальный скептицизм Дианы не оправдался.
Так, поначалу молчаливая даже больше в силу неосведомлённости, чем от нежелания говорить, чуждавшаяся почти всех обитателей замка, включая соседку по койкам, Диана уже могла не опасаться разоблачить себя некой нелепицей. Однако встречи с Грайлином не прекратились, напротив, приобрели постоянную основу. Теперь уже старик с удовольствием расспрашивал гостью о мире, из которого она пришла, о её жизни.
Их беседы редко бывали прерваны. Должность смотрителя библиотеки была просто раем нелюдима. Грайлин расставлял тома согласно одному ему понятной систематике, порой делал какие-то выписки или чинил особо нуждавшуюся в реставрации книгу. Диана научилась помогать ему и с этим. Понимание письменной речи пришло не мгновенно, как случилось с устной, но также скоро. Потребовалось несколько дней, чтобы она стала читать достаточно бегло. С письмом дела обстояли немного сложней, и первое время Диана допускала досадные детские ошибки.
Порой общества старого наставника искал мастер Коган, изредка наведывались и его ученики. Трей, похоже, из принципа, никогда не брал при Грайлине книгу в руки, Демиан же будто бы посещал обитель знаний именно за тем, чтоб к сим знаниям приобщиться. Пренебрегая в избытке расставленной мебелью, усаживался где-нибудь в оконной нише и в долгих ленивых разговорах учителя с наставником не участвовал.
Это были на диво уютные осенние вечера, и однажды Диана с изумлением поймала себя на мысли, что будто уже много лет назад стала участницей этих необременительных встреч при свете стеклянных ламп: мэтр Грайлин в своём кресле с истрёпанной и давно нуждавшейся в чистке обивкой, сидит, попивая что-нибудь горячительное, ведя с мастером Коганом очередную скучную политическую беседу. Демиан шелестит страницами или чертит что-то углём, Трей привычно зубоскалит, а Диана рядом с ним оттирает пальцы от рыбьего клея и не хочет возвращаться в свою каморку, где её караулит Йолль, наверняка гадая, который из ведьмаков причиной её заполуночных возвращений.
***
Разумеется, не всё было так мирно, как ей хотелось бы видеть, как было в те часы на границе сумерек и тьмы. И часто они с мэтром Грайлином проводили вечера вдвоём не от того что Коган с учениками сочли за труд зайти, а потому лишь, что в эти дни их не было в Телларионе. Диана старалась не думать о том, что однажды они могут не прийти вовсе, но эта мысль крутилась назойливой мошкой.
И Грайлин не утишал её страхи.
- Гляди, - подозвал однажды, указывая на карту, казавшуюся ещё более старой чем та, по которой обучал географии. На жёлто-серую поверхность будто брызнула капля крови.
- Что это?
- Рождение мага. Видишь, неподалёку от Каста-Алегры. Ярко светит, это значит, потенциал неплох.
Нет. Это значит, какая-то едва отмучившаяся женщина ещё не знает, что семь лет спустя её подросшее чадо отнимут - навсегда. И вытравят из будущего мага самую мысль о доме, где осталась при живом сыне осиротевшая мать, потому что "привязанность ослабляет". Диана укрыла ладонью крошечную искорку, и тогда продолжавшую светить сквозь пальцы.
- Маги рождаются всё реже. А сколько сложат головы в первом же серьёзном бою...
- Зачем же искать смерти в Антариесе, раз нечисть заперта в нём?
- Не только в Антариесе, - педантично уточнил волшебник, отбирая карту. - Зачем? Искать бреши. Следить за тем, насколько ещё сдвинулась граница. Отгонять от края самых настырных тварей. Если кто-то при этом найдёт смерть - что ж, так бывает. А случается и так, что наши плотоядные друзья время от времени будто клопы выползают из щелей. В каком-нибудь на сотню лиг удалённом от Антариеса или Келнора месте, - это тебе известно? Нет? Неудивительно. Главным образом неведение проистекает из нежелания знать.
Диана молча вернулась на свой табурет и взяла отложенную иглу с суровой нитью - сшивать рассыпавшуюся книгу. Но работа не шла, и вместо листов перед глазами было её заделье на второй день в Телларионе, когда Фьора водворила новенькую в прачечную.
...От первой же вынутой из корзины вещи вода в лохани вмиг побурела. Оцепенев, Диана держала на вытянутых руках скомканную ткань, и по пальцам текли мутные струи отмокшей крови.
