"Вот так это и происходит?" - задалась вопросом Диана, но для решения было выпито то ли недостаточно, то ли слишком, но в любом случае не в нужном количестве. Диана решила, что с неё хватит, и вопрос остался без ответа.
Любые посиделки с участием мужчин рано или поздно неизбежно проходят стадию обсуждения политики. Всё началось невинно, с расспросов Старка, но закончилось, как всегда, спором мэтра Грайлина и Когана. Диана не особенно следила за перипетиями диспута, близкое присутствие Трея, тёплым дыханием щекочущего ей макушку, отвлекло бы и от куда более занимательной беседы.
Расслабленное состояние один за другим вызывало образы из прошлой жизни: женщину, что столь неприкрыто её не любила, и которую, по совести сказать, не любила сама Диана, но в участии которой нуждалась, как всякая дочь. Брата-чужака. Институтских друзей, которых она выбрала сама и потому разрыв с ними перенесла тяжелей, чем с семьёй, что была ей дана с рождения.
Трей был совершенно особенным человеком в её жизни. Диана не знала, в какую графу отношений его занести. Они не искали встреч, но огромный замок сводил их снова и снова, и они оба радовались каждой встрече. Мастер Коган по-прежнему называл её "девочка", и хоть разговоры их как правило сводились к словам приветствия - да и о чём им, по сути, было говорить? - Диана никогда не забывала благодарность за его помощь. И Грайлин, при своём скверном характере и экстравагантной манере поведения, тратил на неё столько времени - это чего-нибудь да ст`оит. Пускай их участие в её судьбе во многом обусловлено уверенностью, что Диана попала к ним неспроста, что она должна что-то сделать, изменить... рано или поздно они поймут, что ошиблись, и ничего она изменить не способна, но пока... просто спасибо.
- У вас обоих в головах полбяная каша, - кипятился тем временем Грайлин, поочерёдно наставляя палец на двоих своих учеников. Старк, не переставая улыбаться, вольготно развалившись, внимал негодованию старого мастера, и никакие эскапады сейчас не могли испортить ему хорошее настроение от встречи. Коган, который с наставником никогда не расставался, был не так склонен умиляться стариковским выходкам. - При том, что вы не отрицаете истинность того, о чём я толковал вам ещё сызмальства, откуда этот так называемый скептицизм? Что за тухлая дипломатичность в выражениях? "Быть может", "если", "в том случае"... А я говорю вам, бестолочи: всё так и есть! "По худшему сценарию"... - передразнил Грайлин, довольно похоже, хотя и зло, Старка. - Вот он и есть, встречайте его, худший сценарий! И никакого другого не будет!
- Несколько нападений в Кармаллоре. - Коган упрямо не проникался пламенной речью учителя. Он вообще, по многолетней привычке, каждое слово склонного к экзальтации Грайлина делил на десять. - Сколько точно? Четыре? Пять?
- Шесть, - мстительно исправил Грайлин, но удар прошёл мимо цели.
- Значит, шесть. Выбивается, конечно, из привычной статистики...
- Выбивается? - тонко взвизгнул Грайлин. - Нет, не полба. Жидкая овсянка, вот что заменяет тебе мозги, Коган Согрейн. Полагаешь, коль затвердил такие умные слова как "статистика", это послужит надёжной ширмой твоему невежеству? А я скажу так, Коган Согрейн, правда заключается в том, что ничегошеньки ты не разумеешь в этой самой статистике.
- Ну не горячитесь так, уважаемый. Пусть нас рассудит молодое поколение, - примирительно предложил Старк, и мэтр, недовольно сопя, пробурчал нечто утвердительное. - Есть мысли на предмет спора, а, юноши? Выручайте, не то нам с вашим мастером, пожалуй, перепадёт ещё на орехи.
- И перепадёт, - воинственно посулил Грайлин, присасываясь к кружке. - Искоренять невежественность следует в любом возрасте, коль уж не вышло в молодые год`а.
Тот из представителей молодого поколения, чьего горячего бока Диана то и дело по неосторожности касалась локтём, ничего не имел сказать о предмете спора, к которому вовсе не прислушивался.
Прежде чем Грайлин успел оседлать своего любимого конька, мол, яблочко от яблоньки недалеко падает, стоявший за креслом мастера Когана Демиан заметил:
- Статистика в наше время вещь ненадёжная. Я бы проверил истинность полученных сведений. Сколько случаев были подтверждены ведьмаками? Не исключено, что больше половины на поверку окажутся похмельным бредом местных бражников.
- Хотя бы ты, мальчик мой, расщедришься иногда порадовать старика, - смилостивился Грайлин, но и тут не упустил случая поддеть: - Подчас задаюсь вопросом, кто кого из вас должен учить.
- Ривиан, - решилась спросить Диана, пока спорщики не взялись за своё снова, - это же "Четыре стрелы"? Не слышала прежде такой интересной фамилии.
- Ну ещё бы, - усмехнулся Старк. - Ривиан - не фамилия, а прозвище. У лурни с фамилиями как-то не заладилось. Скажут: такой-то из такого-то рода, и все поймут, о ком речь. Мы не слишком щепетильны в вопросах происхождения. Если женщина хочет назвать имя отца своего ребёнка - это её право. Если нет - тоже. Ещё один аргумент против того чтоб жрецы признали нас разумными созданиями с божественной природой происхождения. Так и болтаемся где-то промеж людьми и тварями бессловесными.
- Какая жалость, - хмыкнул Коган, и старые товарищи не сговариваясь стукнулись кружками. В Телларионе отношение к религии было не сказать чтоб особо трепетное, учитывая, что и магов жрецы не жаловали.
Хоть Диана ничего не спрашивала и уже успела пожалеть о своём вопросе, раздухарившийся мэтр Грайлин взял на себя труд прочесть ей целую лекцию касательно предмета её интереса, хуже всего - с конкретными примерами.
- Полагаю, и без пояснений понятно, почему к имени твоего белобрысого приятеля прилагается эта неблагозвучная конструкция "ар`Нолан". Тогда как к его немногословному другу, увы, не приходится обращаться иначе как по имени, но никогда - по фамилии. Как думаешь, отчего приходится делать для парня исключение?
Диана принуждённо покачала головой, уже не чая отвязаться.
Трей молчал, и молчание его было очень нехорошее. Смотреть на Демиана Диана вовсе избегала.
- У меня её нет, - просто ответил Демиан.
- У Согрейна ученики как на подбор: байстрюк* и подкидыш, - гнусно хихикнул пьяненький мэтр.
"Байстрюк" помедлил с мгновение и выпалил хитро выстроенную фразу на том самом языке, что был известен всем присутствующим за исключением Дианы. Мастер Коган покачал головой. Не обременённый учительской ответственностью Старк одобрительно присвистнул.
- Ну что за прелесть, - Грайлин удовлетворённо откинулся на спинку кресла. - Эта шутка никогда мне не надоест. Вот уже сколько лет, любезный мой ученичок, ты тщишься вылепить из мальчишки нечто путное, а результат по-прежнему хуже чем нулевой - заливается краской, как застигнутая на сеновале дев`ица. Вместо того чтоб давно избавиться от условностей мира, как от не имеющей веса шелухи, он носится с незначительными нюансами своего появления на свет, как с боевой раной. Этот мальчишка безнадёжен.
- Уж позвольте про то судить мне, - парировал мастер Коган, - любезный мой учитель. - И с улыбкой обернулся к примолкшей Диане: - Быть может, когда-нибудь ты увидишь, за что Старка прозвали "Четыре стрелы".
- Не хвались чужими заслугами, Коган! - поддел Старк.
- Чьими же прикажешь хвалиться?
- ...сказал наследник широко известных дельцов, в чьих банках крутятся денежки половины Предела.
- Давно не наследник, как можешь видеть. - Коган похлопал по краю чёрной одежды.
- Не понять мне вас, людей, - философски заметил лурни, отставляя щербатую кружку. - У нас проще: ведьмак - не ведьмак, мы не обрываем связи с родом.
- А раз так, возьмись за К`ими, - с серьёзностью предложил Коган.
- И возьмусь. Лурни, человек - всякому плохо без рода.
Неизвестно, на чём разошлись маги, но для Дианы итогом вечера стало то, что она так и задремала в кресле, и если бы мучимый жаждой Грайлин не расколотил кувшин, проспала бы утреннюю работу на кухне.
Смотритель библиотеки был не в духе более против обычного, точно встреча с учеником не взбодрила его, а навела на мрачные мысли. Старик то и дело принимался шептать себе под нос отрывки из каких-то книг, а то и спорить сам с собой. Диана, со своей стороны, не склонна была вести беседы, хватало своих забот и переживаний.
Примечания:
*байстрюк - бастард; рождённый вне брака.
Придя на другой день, Диана застала смотрителя библиотеки в совершенно не рабочем состоянии. На приветственный оклик Грайлин не отозвался и вообще никак не обнаруживал своё присутствие, до тех пор пока обеспокоенная - мало ли что приключилось со стариком - помощница сама не наткнулась на него, в дальнем закуте, приспособленном Грайлином под личные нужды. На широком топчане, заваленном тряпьём наподобие берлоги, ворочалось и ворчало.
Причина недомогания почтенного библиотекаря угадывалась ещё на подходе. Уверившись, что со стариком не случилось ничего, что бы ещё не случалось, Диана отошла на расстояние, с которого только мерещился тяжёлый сивушный дух.
- Мэтр Грайлин, это я.
- Хр-р... - донеслось с лежанки.
- Уже заполдень, - терпеливо втолковывала Диана, прикидывая, чем заняться, пока мэтр недееспособен. - Я пришла помочь вам разобрать ту книгу, помните, вы говорили вчера, ту, где склеились страницы... Мне начать без вас?
- Кх-х... кхе. Х-х...
- Вам принести чего-нибудь? Воды?
Стараясь не дышать носом, Диана вошла в "святая святых" библиотеки и с крайней осторожностью зашарила по столам и полкам, в надежде отыскать хоть что-то, что могло бы поправить самочувствие её патрона. Было ещё темней против обычного, потому как смотритель не удосужился заправить лампы и даже не нашёл в себе сил приотворить ставни. Композиции на полках шатко раскачивались, обиталище Грайлина не желало выдавать своих сокровищ вторженке. На краю лавки кособочился кувшин, но Диана не рискнула подносить его болящему, не будучи уверена, что хозяин использует его по назначению, а не в качестве ночной вазы.
- Я сдаюсь, - вздохнула Диана, присаживаясь на край топчана, только и не занятый медвежьей тушей хозяина. - У вас здесь бардак похлеще чем в библиотеке. Жаль, я прежде сюда не добралась. И где, скажите на милость, я возьму для вас воды и во что её налить? Ладно. Лежите пока... а впрочем, куда вы денетесь. Сейчас я быстренько схожу на кухню...
- Ты злая и жжы... жестокосердная девушка, - отчеканил Грайлин, по-прежнему лёжа ничком.
- Это ещё почему? - Диана так удивилась, что даже не обиделась.
- Поч... ик. Почему. А чего ты хотела? Пр-ик... кидываешься добренькой, вод-ик... ички, мол, поднесёшь. А я скажу тебе так, м-ик... милочка. Воду подносят ум... ирающим. А я ещё... не дождётесь.
- Скажите пожалуйста. Какие тонкости этикета. Так чего же прикажете, сударь? Щей? Рассолу? - Диана, развеселившись, легонько ткнула ворчуна в крутой бок. - Мёду с повидлом?
- У тебя ограниченная фантазия, дорогуша, - не поворачиваясь, назидательно пробухтел Грайлин. - Не сто...икт это демонстрировать. Кроме того... ограниченный ж...и...итейский опыт. Кушай сама своё повидло.
- Э, нет, - запротестовала Диана. - Может, я, по-вашему, со всех сторон ограниченная, но понять, к чему вы клоните, житейского опыта мне достаточно. Так вот, если полагаете, будто я пойду к тёте Фьоре выпрашивать для вас на опохмел...
- "Опохмел"... Фу, как грубо.
- ...так и знайте, она не даст, - мстительно припечатала Диана.
- Нет, не даст, - согласно простонал Грайлин. - Жестокая, злая женщина...
- А может, ради вашей чёрной неблагодарности выкрасть ключи от кладовой? - понизила голос Диана.
- У-уу...
- В кабак не пойду, и не просите, - ещё напористей отрезала девушка. - Даже если у вас внезапно деньги завелись.
- Не нужно впадать в крайности, милочка. - Голос страдальца совсем ослабел.
Диана попыталась прикинуть, сколько такому здоровяку потребовалось выпить накануне, чтобы так расклеиться, и где Грайлин разжился выпивкой. Бормотание сделалось вовсе неразборчивым.
- Что? Какая дверца? - попыталась понять Диана. - У вас там заначка, что ли?
Похмельный мэтр, похоже, наладился уснуть. Мотал седой гривой и пыхтел в подушку, мыча про какой-то фундамент и дверцу. Пришлось тормошить его и по нескольку раз переспрашивать каждое слово, но в итоге, когда сопение Грайлина сделалось шумным и равномерным, Диана осталась при слабой уверенности, что правильно поняла задачу. Грайлин начал похрапывать.
- В вашем-то возрасте... - Особенно выразительная рулада заглушила этот упрёк.
Диана, вздохнув, поправила подушку, из опаски, как бы этот вредный пьянчуга не задохся во сне, прикинула, что снаружи замка уже совсем не летняя прохлада, стащила с топчана покрывало почище и отправилась на поиски заветной дверцы, повторяя про себя путаные указания Грайлина.
Выходя во двор, накинула на голову и плечи покрывало. Огляделась, глубоко и с благодарностью дыша. На кухне воздух был густой и наваристый, как гуляш. В библиотеке - законсервированный и отчасти заспиртованный. Здесь пахло только холодом и немного прелью.
Было пустынно, ветер гонял пыль, закручивал смерчики. Один из них подкатился к самому подолу и умчался заколдованным клубком, под кусты старой жимолости и сирени, высаженные вдоль стены. Придерживая трепещущую ткань, пошла по тропинке, заросшей, едва видимой; здесь мало кто мог позволить себе праздные променады.
С каждым шагом идея пойти на поводу у Грайлина казалась всё более глупой. Наверное, ему эта дверца приснилась спьяну. А если какой тайник и существовал в действительности, старый выпивоха мог уже сто раз его опустошить, хотя бы и накануне. Да и не заметно было что-то никаких дверок, тем более таких, что могли пропустить дебелые телеса смотрителя библиотеки.
Однако ж тропинка была и куда-то же она должна была вести. Кто-то ведь проложил её, и ходил зачем-то под самыми стенами, хоть и не слишком часто. Для бесцельных прогулок можно было выбрать более удобный маршрут, чем продираться сквозь кусты. А тропка, меж тем, почти вплотную прижалась к основанию замка, теснимая запущенными насаждениями. Диана была настолько поглощена задачей не оставить на ветках волосы, что зазвучавшие совсем близко голоса привели её в замешательство. От неожиданности она остановилась.
Говорили почти напротив, от неё пару отделяло только переплетение ветвей. Узнать женщину не составляло труда. Удивительно, как Лелайя, та самая, о которой ещё в первый день сплетничала Йолль, не заметила невольную свидетельницу, но Диана, со своей стороны, видела её вполне ясно. Нрав у Лелайи был ещё тот, и ни в чей адрес не звучало столько ругани из уст тёти Фьоры. Всем было ясно, что надолго в замковой кухне эта молодая женщина не задержится: негде ей тут развернуться. Лелайя была самой красивой женщиной из всех, кого Диане доводилось видеть в этой и прошлой жизни. Высокая, яркая и пластичная, с чёрными, точно нарисованными бровями, она излучала едва ли не зримые волны энергетики.
Диане случилось застать её переживающей тяжёлые минуты. Даже окружающий Лелайю ореол поблёк, она выглядела ненаигранно потерянной и даже несчастной. Диана беззвучно застонала. Что за нелёгкая понесла её сюда именно в тот момент, когда в двух шагах разыгрывается любовная драма! Да ещё и с участием мстительной и недоброй Лелайи.
Любые посиделки с участием мужчин рано или поздно неизбежно проходят стадию обсуждения политики. Всё началось невинно, с расспросов Старка, но закончилось, как всегда, спором мэтра Грайлина и Когана. Диана не особенно следила за перипетиями диспута, близкое присутствие Трея, тёплым дыханием щекочущего ей макушку, отвлекло бы и от куда более занимательной беседы.
Расслабленное состояние один за другим вызывало образы из прошлой жизни: женщину, что столь неприкрыто её не любила, и которую, по совести сказать, не любила сама Диана, но в участии которой нуждалась, как всякая дочь. Брата-чужака. Институтских друзей, которых она выбрала сама и потому разрыв с ними перенесла тяжелей, чем с семьёй, что была ей дана с рождения.
Трей был совершенно особенным человеком в её жизни. Диана не знала, в какую графу отношений его занести. Они не искали встреч, но огромный замок сводил их снова и снова, и они оба радовались каждой встрече. Мастер Коган по-прежнему называл её "девочка", и хоть разговоры их как правило сводились к словам приветствия - да и о чём им, по сути, было говорить? - Диана никогда не забывала благодарность за его помощь. И Грайлин, при своём скверном характере и экстравагантной манере поведения, тратил на неё столько времени - это чего-нибудь да ст`оит. Пускай их участие в её судьбе во многом обусловлено уверенностью, что Диана попала к ним неспроста, что она должна что-то сделать, изменить... рано или поздно они поймут, что ошиблись, и ничего она изменить не способна, но пока... просто спасибо.
- У вас обоих в головах полбяная каша, - кипятился тем временем Грайлин, поочерёдно наставляя палец на двоих своих учеников. Старк, не переставая улыбаться, вольготно развалившись, внимал негодованию старого мастера, и никакие эскапады сейчас не могли испортить ему хорошее настроение от встречи. Коган, который с наставником никогда не расставался, был не так склонен умиляться стариковским выходкам. - При том, что вы не отрицаете истинность того, о чём я толковал вам ещё сызмальства, откуда этот так называемый скептицизм? Что за тухлая дипломатичность в выражениях? "Быть может", "если", "в том случае"... А я говорю вам, бестолочи: всё так и есть! "По худшему сценарию"... - передразнил Грайлин, довольно похоже, хотя и зло, Старка. - Вот он и есть, встречайте его, худший сценарий! И никакого другого не будет!
- Несколько нападений в Кармаллоре. - Коган упрямо не проникался пламенной речью учителя. Он вообще, по многолетней привычке, каждое слово склонного к экзальтации Грайлина делил на десять. - Сколько точно? Четыре? Пять?
- Шесть, - мстительно исправил Грайлин, но удар прошёл мимо цели.
- Значит, шесть. Выбивается, конечно, из привычной статистики...
- Выбивается? - тонко взвизгнул Грайлин. - Нет, не полба. Жидкая овсянка, вот что заменяет тебе мозги, Коган Согрейн. Полагаешь, коль затвердил такие умные слова как "статистика", это послужит надёжной ширмой твоему невежеству? А я скажу так, Коган Согрейн, правда заключается в том, что ничегошеньки ты не разумеешь в этой самой статистике.
- Ну не горячитесь так, уважаемый. Пусть нас рассудит молодое поколение, - примирительно предложил Старк, и мэтр, недовольно сопя, пробурчал нечто утвердительное. - Есть мысли на предмет спора, а, юноши? Выручайте, не то нам с вашим мастером, пожалуй, перепадёт ещё на орехи.
- И перепадёт, - воинственно посулил Грайлин, присасываясь к кружке. - Искоренять невежественность следует в любом возрасте, коль уж не вышло в молодые год`а.
Тот из представителей молодого поколения, чьего горячего бока Диана то и дело по неосторожности касалась локтём, ничего не имел сказать о предмете спора, к которому вовсе не прислушивался.
Прежде чем Грайлин успел оседлать своего любимого конька, мол, яблочко от яблоньки недалеко падает, стоявший за креслом мастера Когана Демиан заметил:
- Статистика в наше время вещь ненадёжная. Я бы проверил истинность полученных сведений. Сколько случаев были подтверждены ведьмаками? Не исключено, что больше половины на поверку окажутся похмельным бредом местных бражников.
- Хотя бы ты, мальчик мой, расщедришься иногда порадовать старика, - смилостивился Грайлин, но и тут не упустил случая поддеть: - Подчас задаюсь вопросом, кто кого из вас должен учить.
- Ривиан, - решилась спросить Диана, пока спорщики не взялись за своё снова, - это же "Четыре стрелы"? Не слышала прежде такой интересной фамилии.
- Ну ещё бы, - усмехнулся Старк. - Ривиан - не фамилия, а прозвище. У лурни с фамилиями как-то не заладилось. Скажут: такой-то из такого-то рода, и все поймут, о ком речь. Мы не слишком щепетильны в вопросах происхождения. Если женщина хочет назвать имя отца своего ребёнка - это её право. Если нет - тоже. Ещё один аргумент против того чтоб жрецы признали нас разумными созданиями с божественной природой происхождения. Так и болтаемся где-то промеж людьми и тварями бессловесными.
- Какая жалость, - хмыкнул Коган, и старые товарищи не сговариваясь стукнулись кружками. В Телларионе отношение к религии было не сказать чтоб особо трепетное, учитывая, что и магов жрецы не жаловали.
Хоть Диана ничего не спрашивала и уже успела пожалеть о своём вопросе, раздухарившийся мэтр Грайлин взял на себя труд прочесть ей целую лекцию касательно предмета её интереса, хуже всего - с конкретными примерами.
- Полагаю, и без пояснений понятно, почему к имени твоего белобрысого приятеля прилагается эта неблагозвучная конструкция "ар`Нолан". Тогда как к его немногословному другу, увы, не приходится обращаться иначе как по имени, но никогда - по фамилии. Как думаешь, отчего приходится делать для парня исключение?
Диана принуждённо покачала головой, уже не чая отвязаться.
Трей молчал, и молчание его было очень нехорошее. Смотреть на Демиана Диана вовсе избегала.
- У меня её нет, - просто ответил Демиан.
- У Согрейна ученики как на подбор: байстрюк* и подкидыш, - гнусно хихикнул пьяненький мэтр.
"Байстрюк" помедлил с мгновение и выпалил хитро выстроенную фразу на том самом языке, что был известен всем присутствующим за исключением Дианы. Мастер Коган покачал головой. Не обременённый учительской ответственностью Старк одобрительно присвистнул.
- Ну что за прелесть, - Грайлин удовлетворённо откинулся на спинку кресла. - Эта шутка никогда мне не надоест. Вот уже сколько лет, любезный мой ученичок, ты тщишься вылепить из мальчишки нечто путное, а результат по-прежнему хуже чем нулевой - заливается краской, как застигнутая на сеновале дев`ица. Вместо того чтоб давно избавиться от условностей мира, как от не имеющей веса шелухи, он носится с незначительными нюансами своего появления на свет, как с боевой раной. Этот мальчишка безнадёжен.
- Уж позвольте про то судить мне, - парировал мастер Коган, - любезный мой учитель. - И с улыбкой обернулся к примолкшей Диане: - Быть может, когда-нибудь ты увидишь, за что Старка прозвали "Четыре стрелы".
- Не хвались чужими заслугами, Коган! - поддел Старк.
- Чьими же прикажешь хвалиться?
- ...сказал наследник широко известных дельцов, в чьих банках крутятся денежки половины Предела.
- Давно не наследник, как можешь видеть. - Коган похлопал по краю чёрной одежды.
- Не понять мне вас, людей, - философски заметил лурни, отставляя щербатую кружку. - У нас проще: ведьмак - не ведьмак, мы не обрываем связи с родом.
- А раз так, возьмись за К`ими, - с серьёзностью предложил Коган.
- И возьмусь. Лурни, человек - всякому плохо без рода.
Неизвестно, на чём разошлись маги, но для Дианы итогом вечера стало то, что она так и задремала в кресле, и если бы мучимый жаждой Грайлин не расколотил кувшин, проспала бы утреннюю работу на кухне.
Смотритель библиотеки был не в духе более против обычного, точно встреча с учеником не взбодрила его, а навела на мрачные мысли. Старик то и дело принимался шептать себе под нос отрывки из каких-то книг, а то и спорить сам с собой. Диана, со своей стороны, не склонна была вести беседы, хватало своих забот и переживаний.
Примечания:
*байстрюк - бастард; рождённый вне брака.
Глава 3.4
Придя на другой день, Диана застала смотрителя библиотеки в совершенно не рабочем состоянии. На приветственный оклик Грайлин не отозвался и вообще никак не обнаруживал своё присутствие, до тех пор пока обеспокоенная - мало ли что приключилось со стариком - помощница сама не наткнулась на него, в дальнем закуте, приспособленном Грайлином под личные нужды. На широком топчане, заваленном тряпьём наподобие берлоги, ворочалось и ворчало.
Причина недомогания почтенного библиотекаря угадывалась ещё на подходе. Уверившись, что со стариком не случилось ничего, что бы ещё не случалось, Диана отошла на расстояние, с которого только мерещился тяжёлый сивушный дух.
- Мэтр Грайлин, это я.
- Хр-р... - донеслось с лежанки.
- Уже заполдень, - терпеливо втолковывала Диана, прикидывая, чем заняться, пока мэтр недееспособен. - Я пришла помочь вам разобрать ту книгу, помните, вы говорили вчера, ту, где склеились страницы... Мне начать без вас?
- Кх-х... кхе. Х-х...
- Вам принести чего-нибудь? Воды?
Стараясь не дышать носом, Диана вошла в "святая святых" библиотеки и с крайней осторожностью зашарила по столам и полкам, в надежде отыскать хоть что-то, что могло бы поправить самочувствие её патрона. Было ещё темней против обычного, потому как смотритель не удосужился заправить лампы и даже не нашёл в себе сил приотворить ставни. Композиции на полках шатко раскачивались, обиталище Грайлина не желало выдавать своих сокровищ вторженке. На краю лавки кособочился кувшин, но Диана не рискнула подносить его болящему, не будучи уверена, что хозяин использует его по назначению, а не в качестве ночной вазы.
- Я сдаюсь, - вздохнула Диана, присаживаясь на край топчана, только и не занятый медвежьей тушей хозяина. - У вас здесь бардак похлеще чем в библиотеке. Жаль, я прежде сюда не добралась. И где, скажите на милость, я возьму для вас воды и во что её налить? Ладно. Лежите пока... а впрочем, куда вы денетесь. Сейчас я быстренько схожу на кухню...
- Ты злая и жжы... жестокосердная девушка, - отчеканил Грайлин, по-прежнему лёжа ничком.
- Это ещё почему? - Диана так удивилась, что даже не обиделась.
- Поч... ик. Почему. А чего ты хотела? Пр-ик... кидываешься добренькой, вод-ик... ички, мол, поднесёшь. А я скажу тебе так, м-ик... милочка. Воду подносят ум... ирающим. А я ещё... не дождётесь.
- Скажите пожалуйста. Какие тонкости этикета. Так чего же прикажете, сударь? Щей? Рассолу? - Диана, развеселившись, легонько ткнула ворчуна в крутой бок. - Мёду с повидлом?
- У тебя ограниченная фантазия, дорогуша, - не поворачиваясь, назидательно пробухтел Грайлин. - Не сто...икт это демонстрировать. Кроме того... ограниченный ж...и...итейский опыт. Кушай сама своё повидло.
- Э, нет, - запротестовала Диана. - Может, я, по-вашему, со всех сторон ограниченная, но понять, к чему вы клоните, житейского опыта мне достаточно. Так вот, если полагаете, будто я пойду к тёте Фьоре выпрашивать для вас на опохмел...
- "Опохмел"... Фу, как грубо.
- ...так и знайте, она не даст, - мстительно припечатала Диана.
- Нет, не даст, - согласно простонал Грайлин. - Жестокая, злая женщина...
- А может, ради вашей чёрной неблагодарности выкрасть ключи от кладовой? - понизила голос Диана.
- У-уу...
- В кабак не пойду, и не просите, - ещё напористей отрезала девушка. - Даже если у вас внезапно деньги завелись.
- Не нужно впадать в крайности, милочка. - Голос страдальца совсем ослабел.
Диана попыталась прикинуть, сколько такому здоровяку потребовалось выпить накануне, чтобы так расклеиться, и где Грайлин разжился выпивкой. Бормотание сделалось вовсе неразборчивым.
- Что? Какая дверца? - попыталась понять Диана. - У вас там заначка, что ли?
Похмельный мэтр, похоже, наладился уснуть. Мотал седой гривой и пыхтел в подушку, мыча про какой-то фундамент и дверцу. Пришлось тормошить его и по нескольку раз переспрашивать каждое слово, но в итоге, когда сопение Грайлина сделалось шумным и равномерным, Диана осталась при слабой уверенности, что правильно поняла задачу. Грайлин начал похрапывать.
- В вашем-то возрасте... - Особенно выразительная рулада заглушила этот упрёк.
Диана, вздохнув, поправила подушку, из опаски, как бы этот вредный пьянчуга не задохся во сне, прикинула, что снаружи замка уже совсем не летняя прохлада, стащила с топчана покрывало почище и отправилась на поиски заветной дверцы, повторяя про себя путаные указания Грайлина.
Выходя во двор, накинула на голову и плечи покрывало. Огляделась, глубоко и с благодарностью дыша. На кухне воздух был густой и наваристый, как гуляш. В библиотеке - законсервированный и отчасти заспиртованный. Здесь пахло только холодом и немного прелью.
Было пустынно, ветер гонял пыль, закручивал смерчики. Один из них подкатился к самому подолу и умчался заколдованным клубком, под кусты старой жимолости и сирени, высаженные вдоль стены. Придерживая трепещущую ткань, пошла по тропинке, заросшей, едва видимой; здесь мало кто мог позволить себе праздные променады.
С каждым шагом идея пойти на поводу у Грайлина казалась всё более глупой. Наверное, ему эта дверца приснилась спьяну. А если какой тайник и существовал в действительности, старый выпивоха мог уже сто раз его опустошить, хотя бы и накануне. Да и не заметно было что-то никаких дверок, тем более таких, что могли пропустить дебелые телеса смотрителя библиотеки.
Однако ж тропинка была и куда-то же она должна была вести. Кто-то ведь проложил её, и ходил зачем-то под самыми стенами, хоть и не слишком часто. Для бесцельных прогулок можно было выбрать более удобный маршрут, чем продираться сквозь кусты. А тропка, меж тем, почти вплотную прижалась к основанию замка, теснимая запущенными насаждениями. Диана была настолько поглощена задачей не оставить на ветках волосы, что зазвучавшие совсем близко голоса привели её в замешательство. От неожиданности она остановилась.
Говорили почти напротив, от неё пару отделяло только переплетение ветвей. Узнать женщину не составляло труда. Удивительно, как Лелайя, та самая, о которой ещё в первый день сплетничала Йолль, не заметила невольную свидетельницу, но Диана, со своей стороны, видела её вполне ясно. Нрав у Лелайи был ещё тот, и ни в чей адрес не звучало столько ругани из уст тёти Фьоры. Всем было ясно, что надолго в замковой кухне эта молодая женщина не задержится: негде ей тут развернуться. Лелайя была самой красивой женщиной из всех, кого Диане доводилось видеть в этой и прошлой жизни. Высокая, яркая и пластичная, с чёрными, точно нарисованными бровями, она излучала едва ли не зримые волны энергетики.
Диане случилось застать её переживающей тяжёлые минуты. Даже окружающий Лелайю ореол поблёк, она выглядела ненаигранно потерянной и даже несчастной. Диана беззвучно застонала. Что за нелёгкая понесла её сюда именно в тот момент, когда в двух шагах разыгрывается любовная драма! Да ещё и с участием мстительной и недоброй Лелайи.
