Есения поворачивается к нему спиной.
- Бабушка, все в порядке, я просто одно дело закончу и вернусь домой.
- Ты опять применяла магию для всякой ерунды? – Голос становится назидательным. – Ты же прекрасно помнишь: каждый, кто обладает даром, творит магию только по указанию…
- Ты врешь! – срывается Есения.
Бабушка от неожиданности замолкает. Анджей отнимает руку от рта. Смех угасает в его груди.
- Ты говорила мне, что все так живут, все подчиняются Видящим и сами не могут даже котенка с дерева магией снять! Но это неправда! Ты каждый раз мне…
Анджей бесцеремонно выхватывает у нее телефон и нажимает «завершить звонок».
- Стой! Я еще не все сказала! – восклицает Есения, пытаясь вернуть телефон. Над его бровью заметно пульсирует венка, но он справляется с собой.
- Хватит с тебя и этого! Пойдем!
Он пружинисто вскакивает с сидения детской карусели и с коротким «Агата, рядом!» покидает площадку. Мгновение Есения смотрит ему вслед. Осознав, что у него ее телефон, она подхватывает переноску с кроликом и нагоняет его. Это оказывается не так и просто. Он шагает размашисто.
- Куда?
- Макс может нам помочь. Он занимался поиском всяких потерянных штук одно время. Обработаешь руку заодно.
Наткнувшись на непонимающий взгляд Есении, он, усмехнувшись, поясняет:
- Знакомый. Такой же альтруист, как и ты, маленькая мисс Я-всем-помогу.
- Отдай телефон!
Он смеется, но не делает никаких движений, чтобы удовлетворить ее просьбу. Есения сверлит его полыхающим от злости взглядом, но он будто не замечает. Игнорировать он умеет виртуозно, этого у него не отнять.
- Побудешь пока без него.
- «Пока» - это сколько?
- Пока не перехочешь говорить бабушке всю эту тупость, - твердо отвечает он.
Есения опешивает. В ее глазах Анджей в очередной раз переходит все границы. Она даже не понимает: хочет ли он ее обидеть, ему все равно, или он вообще не понимает, что говорит?
- Это всего лишь правда, - зло отвечает она.
Они подходят к троллейбусной остановке. Анджей резко останавливается и поворачивается к ней. В его зрачках разгорается гнев.
- Нет, это всего лишь обиженный маленький ребенок, которому кажется, что можно сказать что угодно, и не будет никаких последствий!
- Кто бы говорил, - выплевывает она.
Кулак Анджея врезается в металлическое основание остановки. Есения расширившимися глазами смотрит на содранную до крови кожу на костяшках его пальцев. Зрелище мгновенно отрезвляет обоих. Анджей отворачивается.
- Прости.
Есения в первое мгновение даже не верит, что это отрывистое слово произнес он.
- И ты меня тоже, - сконфуженно говорит она, перехватывая переноску поудобнее.
Он наконец справляется с собой.
- И я тебя тоже, - отзывается он, улыбаясь краем рта. Совсем незаметно.
Троллейбус оказывается неожиданно полным. Это удивляет. Есении всегда казалось, что на этом маршруте можно встретить только грустных людей офисного вида и пенсионеров, благосклонно смотрящих в окно на мелькающий город. Первых и вторых объединяет одно – севшая батарейка глубоко в душе.
Сегодня же было не протолкнуться. Есения осторожно протискивается ближе к середине и занимает крошечное свободное пространство рядом с сидящим, слегка поддатым мужчиной. Анджей остается всего в двух шагах, но в то же время и не рядом, отгородившись от мира телефоном.
Агата усаживается прямо на его ботинки, не испытывая поводу никаких угрызений совести. Волкам неизвестно, что такое совесть. Когда ты лесной хищник, об абстрактных вещах задумываться не приходится. Лучше быстрее бежать за добычей, пока не ускользнула.
Главное, что ее беспокоит – намордник, который Анджей лениво нацепил еще на остановке. Злясь на непонятную штуку, мешающую раскрыть пасть, Агата мотает головой. Анджей каждый раз усмиряет ее, прихватывая за загривок.
Остальные пассажиры смотрят на нее с опаской и слегка отодвигаются, образуя небольшую зону отчуждения вокруг волчицы. Вслух что-то сказать никто не решается – видимо, Анджей не выглядит как человек, способный внять голосу разума.
Есения смотрит в окно на пролетающие мимо улицы и скучает, думая, как бы поудобнее устроить переноску с Миндалем. Наконец ей удается прижать ее коленом к спинке сидения. Миндаль недовольно возится внутри. Есения грустно думает о том, что если бы не потерянный талисман, ей бы не пришлось его с собой таскать. Да если бы не потерянный талисман, она бы сейчас могла сидеть дома и заниматься чем угодно. Например, читать любую из множества еще не тронутых книг.
- Девушка, далеко едете? – спрашивает мужчина с мутными, полупьяными глазами.
- Не слишком.
Она сопровождает ответ быстрой неосознанной улыбкой. Обычная вежливость. Мужчина почему-то понимает это как призыв к продолжению разговора.
- К парню своему? – он хитро улыбается. Есения замечает на лицах окружающих улыбки с ноткой сочувствия. Будто говорят: «Понимаю, тебе неудобно, но спасибо, что на твоем месте не я».
Анджей издает приглушенный смешок, не отводя глаз от телефона. Ее это почему-то задевает. Хотя, возможно, это отголосок только что случившейся ссоры.
- Нет, - честно отвечает она, все еще надеясь, что этого ему будет достаточно.
- А парень-то у такой красавицы есть? – мужчина хрипло смеется, пытаясь поймать ее взгляд своим.
Ей не хочется отвечать. Особенно, отвечать правду. Мысли лихорадочно мечутся, перебирая варианты. Соврать? Спокойным, холодным тоном сказать, что у нее есть парень? Отстанет ли он тогда?
Есения заглядывает в его глаза, совсем мимолетно и этого хватает, чтобы понять: да, отстал бы, но его бы это расстроило. Не потому что он на что-то претендует. Она видит в его глазах, что он искренне считает это комплиментом. И ничего более. В его подернутых пьяной дымкой глазах – усталость от работы и жизни.
Но он еще не совсем погасший.
- Есть, - твердо отвечает Анджей, подтягивая ее к себе за локоть прямо через толпу. Она встречается взглядом с мужчиной и шепчет вслед одними губами «Спасибо». Он улыбается. Искренне. Словно сквозь вымотанность и опьянение на секунду промелькнула душа.
Есения надеется, что это сделало его день хоть немного лучше.
Она послушно следует за Анджеем, выходя из троллейбуса, хотя и не совсем верит своим ушам. После их небольшой размолвки она не ожидала от него помощи. Особенно, такой помощи.
Анджей отпускает ее локоть уже на улице и натягивает воротник куртки повыше, защищаясь от ветра. Его лицо ехидно-насмешливое, и даже воротник не может этого скрыть.
- Ну пошли, красавица! – дразнит он.
Есения тихо посмеивается.
- Замолчи!
- Ты вообще не умеешь посылать людей? – вскидывает брови он, и в этом есть что-то злое. Он круто поворачивается и направляется к панельной многоэтажке. Агата бежит рядом с ним, как служебная собака.
Есения молча идет с ним рядом, хотя ей очень хочется ответить чем-нибудь колким. Несказанные слова ощущаются горечью на языке. Но она чувствует – если продолжить, сказать хоть что-то в свое оправдание, они поссорятся снова.
Разные люди для нее ощущаются по-разному. Есть люди расслабленные, мягко расплывчатые; есть жесткие, ограждающие себя непробиваемыми рамками принципов. Есть те, кто шутит над собой – у них на лице маска Арлекина, под которым прячется Пьеро. Есть люди – открытая рана, обижающиеся на что угодно.
Анджей ей кажется туго натянутой пружиной. Слишком много напряжения, слишком слабая опора. Сорвется в любой момент, даже от дуновения ветра.
Он идет молча, но Есения все равно ощущает удушливую тяжесть его гнева. И не выдерживает.
- Почему ты злишься? Что я сделала?
- Да я просто удивляюсь тому, что ты до сих пор жива! – взрывается он. – Разговаривать с каким-то бухим мужиком! Да черт возьми, ты прямо сейчас идешь непонятно куда со мной! А если я маньяк?!
- А если я маньяк? – задумчиво спрашивает Есения.
Она понимает, что не сможет объяснить, почему так поступает. Потому что верит? Или потому что видит, что ей не причинят вреда? Это слабое оправдание для человека вроде него.
Анджей смотрит на нее как на сумасшедшую, а потом усмехается и коротко вскидывает руки вверх, так ничего и не сказав.
Телефон, возвращенный Анджеем, вибрирует в кармане, но она игнорирует его существование.
Квартира Макса оказывается маленькой однушкой, полностью заставленной вещами. Ни одной свободной горизонтальной поверхности. Интересно, думает Есения, если бы можно было складывать вещи на потолок и стены, как скоро бы квартира превратилась в сплошной непроходимый монолит?
Гораздо веселее оказывается то, что большая часть вещей у Макса лежит там, где они логически не должны находиться. На письменном столе обитают перчатки и стопка шапок. Сушилку для одежды оккупировали книги, временами предательски переползая на диван. На полках книжного шкафа угадывались очертания нескольких чашек. Впрочем, им это не мешало стоять и по всей остальной комнате – по одной чашке в каждом углу.
- Извиняюсь. Просто увлекусь – и забываю, куда что складывать, - поясняет Макс (он сразу же попросил себя так называть), почесывая затылок и подавая Есении кружку с отколотым краем.
Есения не может точно сказать, чего ожидала, но точно не того, что Макс окажется таким. Низкий для парня, чуть ниже ее, но при этом крепко сложенный, с постоянно удивленно приподнятыми бровями. Казалось, Макс когда-то увидел что-то действительно потрясающее и выражение лица, возникшее в тот момент, осталось с ним навсегда. Оно было одухотворенным, летящим. Едва его увидев, Есения тут же прониклась к нему симпатией, интуитивно ощутив родственную душу.
Она опускается на край дивана, сдвинув в сторону пару стопок книг. Ей здесь нравится. У беспорядка есть особый шарм.
Есения расстегивает переноску, давая Миндалю немного размяться. Кролик тут же выскакивает и лезет недоверчиво обнюхивать хозяйку. Запах чужой квартиры его пугает.
- Мне жаль, ребят, но вы опоздали, - неловко улыбается Макс, откручивая крышку пузырька с перекисью. Есения терпеливо ждет.
- У тебя тоже нет талисмана? – почти утверждает Анджей.
Макс смущенно кашляет.
- Тут видишь, как получилось… я сначала думал, что потерял его. Я же вечно… ну, вещи теряю… Искал его несколько дней и дома, и на улице… А потом узнал, что не только у меня талисман пропал. Начал плохо себя чувствовать - ну и понял, что мой талисман у кого-то другого.
- Что? Почему? – интересуется Есения, щедро заливая ватный диск перекисью. Несколько капель падает ей на джинсы. Она ойкает и тут же их стряхивает.
С кухни доносится свист чайника. Макс уходит за ним. Анджей сидит у письменного стола, погруженный глубоко в мысли. Судя по выражению лица и нервному постукиванию носком по полу – не слишком-то радостные.
Есения оглядывает комнату еще раз и замечает то, чего не увидела вначале: множество раскиданных по комнате бумажек с заметками. Бумажки причудливо мимикрируют, сливаясь с остальными вещами. Поэтому она и не заметила их в первый раз. Она берет одну из бумажек. «Вытащить мясо из морозилки». Чуть ниже – приписка другой ручкой: «растворяюсь в молчании».
И ничего больше. Случайно записанный обрывок мысли.
Макс возвращается, наливая всем чай. Есения не успевает вернуть бумажку на место: просто откладывает ее и смотрит, как вода в ее кружке медленно окрашивается темным, закручиваясь небольшим водоворотом.
- Стихи иногда пишу. Стихийно получается. Поэтому, когда приходят какие-то мысли, записываю. Даже если просто слово или несколько, - поясняет Макс, кивая на бумажку рядом с ней. Есения чувствует, как щеки краснеют. И зачем она вообще ее брала? Это ощущается как невольное вторжение в чужую душу.
Словно в наказание, она прижимает мокрый ватный диск к царапинам и прикрывает глаза: щиплет сильно.
- Ленор!!! Лено-о-ор! – оглушает ее хриплый вскрик незнакомым голосом.
Она подскакивает на месте. Анджей и Макс даже не вздрагивают, будто такое происходит каждую секунду.
- Прости. Это По, - виновато говорит Макс. – Он бывает громким.
- По? – переспрашивает она.
Макс исчезает на кухне, и к моменту, когда он возвращается, она успевает сопоставить факты.
- У тебя домашний ворон? – неверяще спрашивает Есения.
Виноватая улыбка подсвечивает лицо Макса. Ворон, цепляющийся когтями за его предплечье, ведет себя беспокойно. Вертится, переступает туда-сюда, наклоняет голову. Изучает Есению черными глазками-бусинками.
- Ленор! – хрипло каркает он снова.
Есения смеется.
- Ты решил, раз у тебя ворон, его обязательно нужно научить именно этому?
- А как иначе? – улыбается Макс. – Эдгар По – это классика.
- А его потрогать можно?
Анджей закатывает глаза, откидываясь на спинку стула с демонстративно громким вздохом.
- Лучше не надо. По не слишком дружелюбный. Как-то раз он меня так клюнул, что потом рука пару дней болела, - предупреждает Макс.
- Пар-р-ру дней, пару дней, - передразнивает его ворон.
Сдержать смешок у Есении не получается. Макс уносит По обратно на кухню, по пути отчитывая его. Взгляд Есении падает на Анджея и смех замерзает у нее в горле.
- Ты хотел рассказать, как понял, что талисман у кого-то другого, - напоминает она, когда Макс возвращается, ощущая на себе внимательный взгляд Анджея.
- Ну… ты же знаешь, что мы расплачиваемся за магию? – получив утвердительный кивок, Макс продолжает, - Так вот, когда мы применяем магию без Видящего, есть некая отдача. Как от ружья. Тут уже у всех по-разному, бывает плохо себя чувствуешь, бывает, вон, как у Анджея…
Есения переводит вопросительный взгляд на вышеупомянутую личность. Личность неуютно покачивается на стуле, отстукивая ритм по столешнице. Нервничает.
- Давай ближе к делу, - требует Анджей, отпивая чай так быстро, что, наверно, обжигает себе нёбо. По нему, однако, этого не видно – даже если что-то и обжег, то хорошо это скрывает.
- В общем, отдача по тебе прилетает даже если твоим талисманом пользуется кто-то другой. Что-то в духе «талисман твой, ты за него отвечаешь», - быстренько закругляется Макс. – Поэтому, если твоим талисманом кто-то воспользуется, ты почувствуешь.
Есения наклонила голову, переваривая новую информацию.
- Бабушка говорила, что пострадать может и тот, для кого ты колдуешь, - взволнованно начинает она. – Это правда?
- Если только косвенно, - пожимает плечами Макс. – Я такого не слышал.
Есения кивает, плотно сжав губы. Еще одна ложь.
- А с Анджеем-то что? – спрашивает она.
- Да все со мной прекрасно! – отвечает Анджей, рывком поднимаясь и открывая балконную дверь.
Есения переводит взгляд на Макса. Тот тихо смеется, глядя вслед Анджею. Тот уходит на балкон, и опирается об ограждение, повернувшись к ним спиной.
- Он платит удачей, - шепчет Макс. – По мелочи. Вроде и не опасно, но неприятно. Магию применишь, а потом ходишь, спотыкаешься на ровном месте.
- А почему он скрывает? - Есения шепчет в ответ, оглядываясь в сторону балкона и делая последний глоток.
Чай успокаивает, разливаясь теплом по телу. Есения не любит мяту, но здесь она как нельзя кстати. Глядя на квартиру, погруженную в хаос, трудно поверить, что ее хозяин – любитель чая со вкусом мяты. А с другой стороны – если здесь столько всего валяется, почему бы где-нибудь и не быть чаю с мятой? Кто знает, что еще есть в этой квартире. Горные лыжи? Маленькие колючие кактусы? Завалявшиеся полузасохшие акварельные краски?
- Бабушка, все в порядке, я просто одно дело закончу и вернусь домой.
- Ты опять применяла магию для всякой ерунды? – Голос становится назидательным. – Ты же прекрасно помнишь: каждый, кто обладает даром, творит магию только по указанию…
- Ты врешь! – срывается Есения.
Бабушка от неожиданности замолкает. Анджей отнимает руку от рта. Смех угасает в его груди.
- Ты говорила мне, что все так живут, все подчиняются Видящим и сами не могут даже котенка с дерева магией снять! Но это неправда! Ты каждый раз мне…
Анджей бесцеремонно выхватывает у нее телефон и нажимает «завершить звонок».
- Стой! Я еще не все сказала! – восклицает Есения, пытаясь вернуть телефон. Над его бровью заметно пульсирует венка, но он справляется с собой.
- Хватит с тебя и этого! Пойдем!
Он пружинисто вскакивает с сидения детской карусели и с коротким «Агата, рядом!» покидает площадку. Мгновение Есения смотрит ему вслед. Осознав, что у него ее телефон, она подхватывает переноску с кроликом и нагоняет его. Это оказывается не так и просто. Он шагает размашисто.
- Куда?
- Макс может нам помочь. Он занимался поиском всяких потерянных штук одно время. Обработаешь руку заодно.
Наткнувшись на непонимающий взгляд Есении, он, усмехнувшись, поясняет:
- Знакомый. Такой же альтруист, как и ты, маленькая мисс Я-всем-помогу.
- Отдай телефон!
Он смеется, но не делает никаких движений, чтобы удовлетворить ее просьбу. Есения сверлит его полыхающим от злости взглядом, но он будто не замечает. Игнорировать он умеет виртуозно, этого у него не отнять.
- Побудешь пока без него.
- «Пока» - это сколько?
- Пока не перехочешь говорить бабушке всю эту тупость, - твердо отвечает он.
Есения опешивает. В ее глазах Анджей в очередной раз переходит все границы. Она даже не понимает: хочет ли он ее обидеть, ему все равно, или он вообще не понимает, что говорит?
- Это всего лишь правда, - зло отвечает она.
Они подходят к троллейбусной остановке. Анджей резко останавливается и поворачивается к ней. В его зрачках разгорается гнев.
- Нет, это всего лишь обиженный маленький ребенок, которому кажется, что можно сказать что угодно, и не будет никаких последствий!
- Кто бы говорил, - выплевывает она.
Кулак Анджея врезается в металлическое основание остановки. Есения расширившимися глазами смотрит на содранную до крови кожу на костяшках его пальцев. Зрелище мгновенно отрезвляет обоих. Анджей отворачивается.
- Прости.
Есения в первое мгновение даже не верит, что это отрывистое слово произнес он.
- И ты меня тоже, - сконфуженно говорит она, перехватывая переноску поудобнее.
Он наконец справляется с собой.
- И я тебя тоже, - отзывается он, улыбаясь краем рта. Совсем незаметно.
***
Троллейбус оказывается неожиданно полным. Это удивляет. Есении всегда казалось, что на этом маршруте можно встретить только грустных людей офисного вида и пенсионеров, благосклонно смотрящих в окно на мелькающий город. Первых и вторых объединяет одно – севшая батарейка глубоко в душе.
Сегодня же было не протолкнуться. Есения осторожно протискивается ближе к середине и занимает крошечное свободное пространство рядом с сидящим, слегка поддатым мужчиной. Анджей остается всего в двух шагах, но в то же время и не рядом, отгородившись от мира телефоном.
Агата усаживается прямо на его ботинки, не испытывая поводу никаких угрызений совести. Волкам неизвестно, что такое совесть. Когда ты лесной хищник, об абстрактных вещах задумываться не приходится. Лучше быстрее бежать за добычей, пока не ускользнула.
Главное, что ее беспокоит – намордник, который Анджей лениво нацепил еще на остановке. Злясь на непонятную штуку, мешающую раскрыть пасть, Агата мотает головой. Анджей каждый раз усмиряет ее, прихватывая за загривок.
Остальные пассажиры смотрят на нее с опаской и слегка отодвигаются, образуя небольшую зону отчуждения вокруг волчицы. Вслух что-то сказать никто не решается – видимо, Анджей не выглядит как человек, способный внять голосу разума.
Есения смотрит в окно на пролетающие мимо улицы и скучает, думая, как бы поудобнее устроить переноску с Миндалем. Наконец ей удается прижать ее коленом к спинке сидения. Миндаль недовольно возится внутри. Есения грустно думает о том, что если бы не потерянный талисман, ей бы не пришлось его с собой таскать. Да если бы не потерянный талисман, она бы сейчас могла сидеть дома и заниматься чем угодно. Например, читать любую из множества еще не тронутых книг.
- Девушка, далеко едете? – спрашивает мужчина с мутными, полупьяными глазами.
- Не слишком.
Она сопровождает ответ быстрой неосознанной улыбкой. Обычная вежливость. Мужчина почему-то понимает это как призыв к продолжению разговора.
- К парню своему? – он хитро улыбается. Есения замечает на лицах окружающих улыбки с ноткой сочувствия. Будто говорят: «Понимаю, тебе неудобно, но спасибо, что на твоем месте не я».
Анджей издает приглушенный смешок, не отводя глаз от телефона. Ее это почему-то задевает. Хотя, возможно, это отголосок только что случившейся ссоры.
- Нет, - честно отвечает она, все еще надеясь, что этого ему будет достаточно.
- А парень-то у такой красавицы есть? – мужчина хрипло смеется, пытаясь поймать ее взгляд своим.
Ей не хочется отвечать. Особенно, отвечать правду. Мысли лихорадочно мечутся, перебирая варианты. Соврать? Спокойным, холодным тоном сказать, что у нее есть парень? Отстанет ли он тогда?
Есения заглядывает в его глаза, совсем мимолетно и этого хватает, чтобы понять: да, отстал бы, но его бы это расстроило. Не потому что он на что-то претендует. Она видит в его глазах, что он искренне считает это комплиментом. И ничего более. В его подернутых пьяной дымкой глазах – усталость от работы и жизни.
Но он еще не совсем погасший.
- Есть, - твердо отвечает Анджей, подтягивая ее к себе за локоть прямо через толпу. Она встречается взглядом с мужчиной и шепчет вслед одними губами «Спасибо». Он улыбается. Искренне. Словно сквозь вымотанность и опьянение на секунду промелькнула душа.
Есения надеется, что это сделало его день хоть немного лучше.
Она послушно следует за Анджеем, выходя из троллейбуса, хотя и не совсем верит своим ушам. После их небольшой размолвки она не ожидала от него помощи. Особенно, такой помощи.
Анджей отпускает ее локоть уже на улице и натягивает воротник куртки повыше, защищаясь от ветра. Его лицо ехидно-насмешливое, и даже воротник не может этого скрыть.
- Ну пошли, красавица! – дразнит он.
Есения тихо посмеивается.
- Замолчи!
- Ты вообще не умеешь посылать людей? – вскидывает брови он, и в этом есть что-то злое. Он круто поворачивается и направляется к панельной многоэтажке. Агата бежит рядом с ним, как служебная собака.
Есения молча идет с ним рядом, хотя ей очень хочется ответить чем-нибудь колким. Несказанные слова ощущаются горечью на языке. Но она чувствует – если продолжить, сказать хоть что-то в свое оправдание, они поссорятся снова.
Разные люди для нее ощущаются по-разному. Есть люди расслабленные, мягко расплывчатые; есть жесткие, ограждающие себя непробиваемыми рамками принципов. Есть те, кто шутит над собой – у них на лице маска Арлекина, под которым прячется Пьеро. Есть люди – открытая рана, обижающиеся на что угодно.
Анджей ей кажется туго натянутой пружиной. Слишком много напряжения, слишком слабая опора. Сорвется в любой момент, даже от дуновения ветра.
Он идет молча, но Есения все равно ощущает удушливую тяжесть его гнева. И не выдерживает.
- Почему ты злишься? Что я сделала?
- Да я просто удивляюсь тому, что ты до сих пор жива! – взрывается он. – Разговаривать с каким-то бухим мужиком! Да черт возьми, ты прямо сейчас идешь непонятно куда со мной! А если я маньяк?!
- А если я маньяк? – задумчиво спрашивает Есения.
Она понимает, что не сможет объяснить, почему так поступает. Потому что верит? Или потому что видит, что ей не причинят вреда? Это слабое оправдание для человека вроде него.
Анджей смотрит на нее как на сумасшедшую, а потом усмехается и коротко вскидывает руки вверх, так ничего и не сказав.
Телефон, возвращенный Анджеем, вибрирует в кармане, но она игнорирует его существование.
***
Квартира Макса оказывается маленькой однушкой, полностью заставленной вещами. Ни одной свободной горизонтальной поверхности. Интересно, думает Есения, если бы можно было складывать вещи на потолок и стены, как скоро бы квартира превратилась в сплошной непроходимый монолит?
Гораздо веселее оказывается то, что большая часть вещей у Макса лежит там, где они логически не должны находиться. На письменном столе обитают перчатки и стопка шапок. Сушилку для одежды оккупировали книги, временами предательски переползая на диван. На полках книжного шкафа угадывались очертания нескольких чашек. Впрочем, им это не мешало стоять и по всей остальной комнате – по одной чашке в каждом углу.
- Извиняюсь. Просто увлекусь – и забываю, куда что складывать, - поясняет Макс (он сразу же попросил себя так называть), почесывая затылок и подавая Есении кружку с отколотым краем.
Есения не может точно сказать, чего ожидала, но точно не того, что Макс окажется таким. Низкий для парня, чуть ниже ее, но при этом крепко сложенный, с постоянно удивленно приподнятыми бровями. Казалось, Макс когда-то увидел что-то действительно потрясающее и выражение лица, возникшее в тот момент, осталось с ним навсегда. Оно было одухотворенным, летящим. Едва его увидев, Есения тут же прониклась к нему симпатией, интуитивно ощутив родственную душу.
Она опускается на край дивана, сдвинув в сторону пару стопок книг. Ей здесь нравится. У беспорядка есть особый шарм.
Есения расстегивает переноску, давая Миндалю немного размяться. Кролик тут же выскакивает и лезет недоверчиво обнюхивать хозяйку. Запах чужой квартиры его пугает.
- Мне жаль, ребят, но вы опоздали, - неловко улыбается Макс, откручивая крышку пузырька с перекисью. Есения терпеливо ждет.
- У тебя тоже нет талисмана? – почти утверждает Анджей.
Макс смущенно кашляет.
- Тут видишь, как получилось… я сначала думал, что потерял его. Я же вечно… ну, вещи теряю… Искал его несколько дней и дома, и на улице… А потом узнал, что не только у меня талисман пропал. Начал плохо себя чувствовать - ну и понял, что мой талисман у кого-то другого.
- Что? Почему? – интересуется Есения, щедро заливая ватный диск перекисью. Несколько капель падает ей на джинсы. Она ойкает и тут же их стряхивает.
С кухни доносится свист чайника. Макс уходит за ним. Анджей сидит у письменного стола, погруженный глубоко в мысли. Судя по выражению лица и нервному постукиванию носком по полу – не слишком-то радостные.
Есения оглядывает комнату еще раз и замечает то, чего не увидела вначале: множество раскиданных по комнате бумажек с заметками. Бумажки причудливо мимикрируют, сливаясь с остальными вещами. Поэтому она и не заметила их в первый раз. Она берет одну из бумажек. «Вытащить мясо из морозилки». Чуть ниже – приписка другой ручкой: «растворяюсь в молчании».
И ничего больше. Случайно записанный обрывок мысли.
Макс возвращается, наливая всем чай. Есения не успевает вернуть бумажку на место: просто откладывает ее и смотрит, как вода в ее кружке медленно окрашивается темным, закручиваясь небольшим водоворотом.
- Стихи иногда пишу. Стихийно получается. Поэтому, когда приходят какие-то мысли, записываю. Даже если просто слово или несколько, - поясняет Макс, кивая на бумажку рядом с ней. Есения чувствует, как щеки краснеют. И зачем она вообще ее брала? Это ощущается как невольное вторжение в чужую душу.
Словно в наказание, она прижимает мокрый ватный диск к царапинам и прикрывает глаза: щиплет сильно.
- Ленор!!! Лено-о-ор! – оглушает ее хриплый вскрик незнакомым голосом.
Она подскакивает на месте. Анджей и Макс даже не вздрагивают, будто такое происходит каждую секунду.
- Прости. Это По, - виновато говорит Макс. – Он бывает громким.
- По? – переспрашивает она.
Макс исчезает на кухне, и к моменту, когда он возвращается, она успевает сопоставить факты.
- У тебя домашний ворон? – неверяще спрашивает Есения.
Виноватая улыбка подсвечивает лицо Макса. Ворон, цепляющийся когтями за его предплечье, ведет себя беспокойно. Вертится, переступает туда-сюда, наклоняет голову. Изучает Есению черными глазками-бусинками.
- Ленор! – хрипло каркает он снова.
Есения смеется.
- Ты решил, раз у тебя ворон, его обязательно нужно научить именно этому?
- А как иначе? – улыбается Макс. – Эдгар По – это классика.
- А его потрогать можно?
Анджей закатывает глаза, откидываясь на спинку стула с демонстративно громким вздохом.
- Лучше не надо. По не слишком дружелюбный. Как-то раз он меня так клюнул, что потом рука пару дней болела, - предупреждает Макс.
- Пар-р-ру дней, пару дней, - передразнивает его ворон.
Сдержать смешок у Есении не получается. Макс уносит По обратно на кухню, по пути отчитывая его. Взгляд Есении падает на Анджея и смех замерзает у нее в горле.
- Ты хотел рассказать, как понял, что талисман у кого-то другого, - напоминает она, когда Макс возвращается, ощущая на себе внимательный взгляд Анджея.
- Ну… ты же знаешь, что мы расплачиваемся за магию? – получив утвердительный кивок, Макс продолжает, - Так вот, когда мы применяем магию без Видящего, есть некая отдача. Как от ружья. Тут уже у всех по-разному, бывает плохо себя чувствуешь, бывает, вон, как у Анджея…
Есения переводит вопросительный взгляд на вышеупомянутую личность. Личность неуютно покачивается на стуле, отстукивая ритм по столешнице. Нервничает.
- Давай ближе к делу, - требует Анджей, отпивая чай так быстро, что, наверно, обжигает себе нёбо. По нему, однако, этого не видно – даже если что-то и обжег, то хорошо это скрывает.
- В общем, отдача по тебе прилетает даже если твоим талисманом пользуется кто-то другой. Что-то в духе «талисман твой, ты за него отвечаешь», - быстренько закругляется Макс. – Поэтому, если твоим талисманом кто-то воспользуется, ты почувствуешь.
Есения наклонила голову, переваривая новую информацию.
- Бабушка говорила, что пострадать может и тот, для кого ты колдуешь, - взволнованно начинает она. – Это правда?
- Если только косвенно, - пожимает плечами Макс. – Я такого не слышал.
Есения кивает, плотно сжав губы. Еще одна ложь.
- А с Анджеем-то что? – спрашивает она.
- Да все со мной прекрасно! – отвечает Анджей, рывком поднимаясь и открывая балконную дверь.
Есения переводит взгляд на Макса. Тот тихо смеется, глядя вслед Анджею. Тот уходит на балкон, и опирается об ограждение, повернувшись к ним спиной.
- Он платит удачей, - шепчет Макс. – По мелочи. Вроде и не опасно, но неприятно. Магию применишь, а потом ходишь, спотыкаешься на ровном месте.
- А почему он скрывает? - Есения шепчет в ответ, оглядываясь в сторону балкона и делая последний глоток.
Чай успокаивает, разливаясь теплом по телу. Есения не любит мяту, но здесь она как нельзя кстати. Глядя на квартиру, погруженную в хаос, трудно поверить, что ее хозяин – любитель чая со вкусом мяты. А с другой стороны – если здесь столько всего валяется, почему бы где-нибудь и не быть чаю с мятой? Кто знает, что еще есть в этой квартире. Горные лыжи? Маленькие колючие кактусы? Завалявшиеся полузасохшие акварельные краски?
