– Вы ничего не скажете?
– Продолжайте, господин Ртхинн, – проговорила она мягко. – Я же вижу, вы говорите по делу.
Трудно продолжать, когда ждёшь ответа на незаданный вопрос. Неужели она не услышала намёк о взаимопомощи? Конечно, услышала. Но предпочла не реагировать.
– Салима ханум, мы хотим, чтобы отношения между нашими планетами стали такими, какими и надлежит быть отношениям между соседями.
– Любопытно, – вставила землянка, – какие же отношения между соседями вы считаете приемлемыми? Кроме сексуальных.
Ртхинн мысленно скрипнул зубами, а вслух произнёс, как мог, бесстрастно:
– В первую очередь мы заинтересованы в культурном обмене. Ведь это ужасно, что мы ничего не знаем друг о друге. А ещё хуже, что мы считаем, будто что-то знаем – по легендам тысячелетней давности. Не покривлю душой, если скажу, что эти легенды предвзяты и одиозны – как ваши, так и наши. В действительности нам неизвестно, чем живут люди в другом мире. Что почитают за удовольствие, о чём плачут, во что верят. Что едят, как одеваются, какую музыку слушают, что за фильмы смотрят… Не зная друг друга, невозможно сотрудничать. Вы согласны, Салима ханум?
Она благосклонно кивнула, поставив чашечку на стол.
– Это разумно, господин Ртхинн. И несложно. Было бы желание… Мы попросим ЮНЕСКО разработать проект культурного обмена. С вашей стороны тоже, разумеется, потребуется некоторая работа.
– Благодарю. – Он склонил голову. – В Круге кланов есть люди, готовые этим заняться.
Салима украдкой любовалась Ртхинном. Скорее всего, он этого не осознавал, но вот таким, серьёзным, говорящим дельные вещи, а не пытающимся вести себя, как изголодавшийся подросток, он выигрывал гораздо больше. Становился виден ум, а не только лишь привлекательный облик и горячее желание, которые с годами – в отличие от ума – пройдут.
– Не менее важным элементом мы считаем торговлю, – сказал Ртхинн. – Довольно странно, что нам приходится покупать уран у Симелина, тогда как гораздо ближе – на Земле – его полно. Наверняка и у вас есть такие же несообразности. Кроме того, я не исключаю, что мы могли бы обрести друг у друга новые рынки для иных товаров и технологий, нужда в которых возникнет лишь тогда, когда мы познакомимся ближе. Скажем, вы увидите наши расчёски и захотите приобрести право на их копирование.
Салима улыбнулась.
– Что же такого примечательного в ваших расчёсках?
Он вынул расчёску из кармашка своей папки, повертел в руках. Расчёска как расчёска: тонкие зубчики, синий пластик.
– Ничего. – Он наконец улыбнулся в ответ. – Это я так, к примеру. Не заговаривать же сразу о трансформаторах или ледоколах.
Она негромко хмыкнула.
– О чем ещё вы не заговорили сразу, господин Ртхинн?
Он вздохнул про себя и словно в воду головой ринулся:
– В частности, о взаимопомощи, Салима ханум. Протянуть руку соседу, попавшему в беду – что может быть естественнее? Помочь продовольствием в неурожайный год, выручить ценными активами, если нежданно возникнут большие траты. Если вам понадобится лишний голос в Совете координаторов, мы как соседи будем готовы вас поддержать. Если на вас нападет враг, мы непременно поможем с ним справиться.
– Самонадеянное заявление, – а вот теперь улыбка затронула только губы, – если вспомнить, что на нас никто не нападает, а вам нечем справиться даже с собственным врагом.
Не моргнув глазом, Ртхинн откликнулся:
– Этот тезис, как и прочие, в контексте взаимопомощи имеет и обратную силу.
– Вот как? – Салима подняла бровь. – С этого момента поподробнее.
Позавтракав гречневой кашей – из местных он одобрил её более всего, – Мрланк запил её местной же минеральной водой – по вкусу так себе, но благотворно действующей на желудок, – и раскрыл ноутбук.
Эйзза, унеся посуду, вновь сунулась в каюту:
– Хирра Мрланк, а можно я в порту погуляю?
Он посмотрел на неё строго:
– У Эрчхетта спросила? Он тебя отпускает?
– Да, хирра. У меня сегодня выходной. Можно мне уйти?
Мрланк вздохнул. Уйдёт, и переживай потом за неё. Чужой космопорт, чужие люди… Чужие правила, не знающие снисхождения к кетреййи. Но имеет ли он моральное право запретить? Не формальное: формально капитан на корабле может отдавать любые приказы, и все они обязательны к исполнению, будь то приказ перекрасить стены в оранжевую полосочку или два дня не справлять большую нужду. А чисто по-человечески, вправе ли он лишить девушку удовольствия? Это ему приходится прятаться на корабле, для него каждый выход в космопорт – стресс, а ей почему бы не прогуляться на свежем воздухе под ярким солнцем? Зайти в бар, в магазины всяких девичьих финтифлюшек, да мало ли там развлечений… Ртхинн сделает свои дела, «Райская молния» уйдёт, и когда ещё Эйззе выпадет шанс поглазеть на Землю? По всему, никогда. Пускай уж…
– Иди, – разрешил он. – Только осторожнее, здесь тебе не Рай. С незнакомцами никуда не уезжай и следи за своими деньгами.
Эйзза радостно закивала.
– К соревнованиям чтоб была в баре. Не увижу тебя там – больше никуда не пойдёшь.
– Да, хирра Мрланк! – Она благодарно чмокнула его в щёку и убежала.
Мрланк мог бы не беспокоиться за Эйззу: она была под надёжной охраной. Ни один мошенник или охотник до наивных девочек не посмел бы приблизиться к высокому мускулистому негру – косая сажень в плечах, – в котором за версту угадывался человек, чьё основное занятие – драка не на жизнь, а на смерть, причем навыки в этой области отточены до профессионализма. Мрланка могло бы огорчить лишь то, что парень мечтал применить эти навыки в первую очередь к нему самому.
Впрочем, о Мрланке Бен больше не заговаривал. Много ли ему радости в этой теме? За столиком в ожидании десерта он решил расспросить Эйззу, где она живёт. И получил невразумительный ответ:
– Не знаю…
– Как это не знаешь? – Он изумился. – Ведь где-то ты живёшь, когда не на корабле.
Она беспомощно улыбнулась.
– В разных гостиницах. Бен, я не была в клановых землях уже много-много лет. Больше, чем живу. До «Молнии» я работала на «Райской звезде», а это субсветовой корабль. Когда я родилась, других не было.
Она вспомнила о «Звезде», о хирра Ччайкаре и загрустила. Стейрр прав, ей не хватает покровителя из Ихстл. При Ччайкаре ей ни о чём не приходилось волноваться. Но Ччайкар погиб. Её место теперь на «Молнии». Лучше всего было бы сменить клан, только не на Фййк. Стейрр ей очень нравился, но получить в нагрузку хирра Ртхинна она не хотела. Надо выйти замуж за кого-то из Селдхреди. А за кого? Асст женат на умершей Оггине. Ритуал не был доведён до конца, и, наверное, ему разрешат жениться, если он захочет, но не в ближайшие годы. А Анцелл ей не нравится. Он хороший человек, добрый друг, но совсем не такой мужчина, с которым ей хотелось бы всю свою жизнь делить постель и растить детей. Есть ещё Кранц, только она его почти не знает. И он намного старше; может, и женат давно.
Пустое всё это. Если она выйдет замуж, то вскоре появятся дети, и прощай, космос. Кто же позволит беременной женщине или кормящей матери служить на боевом корабле? Никакие бумаги не помогут, хоть с десятком подписей.
Значит, всё останется, как есть.
– Эйзза. – Бен дотронулся до её руки. – Но ведь где-то у тебя был дом?
Она сфокусировала на нём свои небесно-голубые глаза.
– Наверное. Да, был. Когда я была маленькой. Сейхк, небольшой город в клановых землях. Там жили мои родители. Никого уже не осталось, Бен. Из тех, кто знал меня маленькой, только господин Ччайкар оставался, а он погиб. – Она смахнула слезинку.
Про Ччайкара Ихстла Бен слышал. Капитан «Райской звезды». Наверняка он тоже с ней спал, но Бен не стал спрашивать. Погиб так погиб.
– Эйзза, – он с нежностью и жалостью погладил её по руке, – расскажи ещё. Где находятся ваши клановые земли?
– На сумеречной стороне, – ответила она. – Там не так, как у вас: то солнце, то ночь. Там всегда ночь. И много-много звёзд на небе. Если снег не идёт. А если идёт, то звёзд нет.
Бен попытался представить, каково это: жить в вечной ночи. Получалось жутковато. А Эйзза всё детство провела в стране снега и тьмы.
– Как же вы там, во тьме? – спросил он сочувственно.
– Мы не во тьме, – возразила Эйзза. – В городе всё время горят разноцветные фонари. И ещё луны иногда видны, – добавила она. – Розовая и Белая. Они очень красивые и яркие. Ваша луна тоже красивая, но какая-то не такая. Вся в дырках.
– Эйзза, ты что, заметила кратеры? – удивился Бен. – «Молния» подходила близко к луне?
– Нет, не подходила. Но я же сумеречница. Мы хорошо видим, особенно в темноте. А когда светло – не очень. – Она моргнула.
– Пойдём ко мне. – Он поцеловал её ладонь. – Приглушим свет, тебе будет хорошо.
Эйзза улыбнулась.
– Сначала мороженое доем!
Большую часть дня они провели в гостиничном номере, занимаясь исключительно друг другом. Расставаться с Эйззой Бену не хотелось. До такой степени не хотелось, что…
– Эйзза, ты ведь могла бы жить на Земле, – прошептал он. – Со мной. Я тебя ни за что не обижу. Буду пылинки сдувать…
Эйзза негромко засмеялась.
– Завтра «Ийон» уходит в патруль, Эйзза. Два месяца, не меньше. Когда мы придём, тебя здесь уже не будет. Мы, может, никогда больше не встретимся. А если встретимся с «Молнией» в бою, то… Эйзза, прошу тебя, останься со мной.
– Бен, я не могу, – вымученно улыбнулась она. – Правда, не обижайся.
– Тогда я тебя украду, – решительно заявил он. – Схвачу и утащу, и никто из этих вампиров тебя не найдёт.
– Не надо, Бен, – предельно серьёзно ответила она. – Господин Мрланк расстроится. Очень-очень.
Бен откинулся на спину и застонал. Проклятый кровосос! Это же надо так завладеть её сознанием!
Стейрр Фййк стоял в холле, рядом с дверями в кабинет земного координатора, где находился Ртхинн. Кетреййи расслабленно прислонился спиной к стене и машинально гладил мясистые листики высокого растения в большой кадке, установленной справа от двери. Ещё двое ребят возились с автоматом по продаже напитков, а третий отлучился в туалет. Поэтому неудивительно, что уборщик в синей робе, кативший мимо тележку с моющими средствами и остановившийся аккурат напротив дверей, обратился именно к Стейрру:
– Ты телохранитель господина Ртхинна?
– Да, – ответил он и слегка затормозил, не в состоянии решить, как обратиться к этому человеку. Тут ведь не космопорт, а солидное заведение, надо соблюдать этикет. По положению вряд ли уборщик выше него, а значит, вполне позволительно назвать его на «ты». Но если он принадлежит к старшей расе, независимо от всего остального следует говорить ему «вы» и «господин». Являются ли земляне старшей расой? Этого Стейрру никто не объяснял.
– И как тебе господин Ртхинн? – Уборщик не стал дожидаться, пока Стейрр добавит почтительное обращение.
– Ну-у… хорошо.
– Парень, я хочу ему помочь, – проникновенно заговорил землянин. – Расскажи-ка мне, о чём он говорит с Салимой ханум.
Стейрр пожал плечами.
– Откуда мне знать? Даже если бы слышал, ничего б не понял. А как ты хочешь ему помочь?
– Понимаешь, парень, – он заговорщически понизил голос, – кругом враги. Они хотят помешать господину Ртхинну. А я их выслеживаю. Скажи-ка тогда, куда собирался господин Ртхинн после встречи и что будет делать вечером.
– Ну-у, я не знаю. Он сам решает, куда идти и что делать, с нами не советуется. И вообще, – вспомнил Стейрр, – господин Ртхинн велел ни с кем о нём не разговаривать. Так что иди-ка ты…
Недовольно махнув тряпкой туда-сюда, уборщик укатил свою тележку. Стейрр поглядел ему вслед.
– Чего он привязался?
Командир земных гвардейцев, стоявших в карауле у двери, усмехнулся:
– Да это же шпион.
– К-какой шпион?
– Известно, какой: гъдеанский.
– Но он ведь землянин, – не понял Стейрр.
– Ясное дело! Не станут же инопланетяне сами шататься по зданию ООН. Гъдеане ему платят, а он для них вынюхивает.
– А чего вы его не выставите?
– Зачем? – засмеялся гвардеец. – Кому он мешает? До того, что по-настоящему секретно, ему всё равно не добраться. Ради важных сведений надо вербовать не уборщика, а помощника, референта, секретаря. Но люди, приближённые к Салиме, её не предадут. Ясное дело, никто из них не ангел, все имеют свой интерес, интриги кипят – будь здоров… Но продаваться инопланетянам? Это, знаешь ли, моветон. – Приметив озадаченный взгляд Стейрра, он пояснил: – Плохо это, понимаешь?
Стейрр кивнул.
– А чего вы не предупредили? Он спрашивал про господина Ртхинна. Вдруг я рассказал бы ему что-нибудь важное?
Гвардеец хмыкнул.
– А ты знаешь что-то важное? Не смеши. Этот шпионишка просто плохо понял, с кем имеет дело. Слышал, что кетреййи наивные, вот и подкатился «в лоб». Но ведь вам что в лоб, что по лбу. Пустая корзина или порожняя, пирожков-то в ней нет.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – признался Стейрр.
– Вот как раз об этом. – Он улыбнулся. – Вы – идеальные телохранители. У вас ничего не выведать ни силой, ни лаской, ни хитростью. Потому что вы ни корня горького не знаете и не понимаете. Извини, если обидел.
– Не обидел, – мотнул головой Стейрр.
Чего тут обидного? Землянин сказал, что они хорошие телохранители.
Стейрр вновь принялся теребить листики. Не сильно – бережное отношение к растениям вдолбили с детства. Отрывать листья нельзя, если только ты не занят на сельхозработах. Но кусок листика почему-то сам собой оказался в пальцах. Стейрр посмотрел и обомлел.
– Что это? – В руке был не кожистый лист, а что-то твёрдое, с усиками.
Гвардеец подошёл, пригляделся и присвистнул.
– Микрофон! Значит, этот шпион тут не просто так тряпкой махал, микрофон повесил. – Он вдруг засмеялся. – Ну, и что он надеялся услышать? За дверью комната секретаря, а кабинет Салимы дальше.
– Что с этим делать? – спросил Стейрр.
– Доложи начальству. – Он криво улыбнулся. – Если не забудешь.
Стейрр не забыл. Он очень старался. Когда хирра Ртхинн вышел из кабинета, он пошёл не за плечом, а рядом с ним.
– Хирра Ртхинн, тут шпион приходил, пока вы были в кабинете.
Шитанн поднял бровь.
– Откуда ты знаешь, что он шпион?
– Землянин из здешней охраны сказал, что он работает на Гъде. Он меня про вас спрашивал. Но я ничего не рассказал, хирра Ртхинн! А ещё он какую-то штуку на растение повесил. Вот! – Он протянул находку посланнику. – Землянин сказал, что это микрофон, но он совсем на микрофон не похож. Скорее на какую-то козявку.
– Жучок, – кивнул Ртхинн. Он взял микрофончик у кетреййи, бросил его на пол и раздавил каблуком.
Вот ещё новая забота: гъдеане зашевелились. Не хватало, чтобы они раньше времени прознали, о чём он на самом деле пытается договориться с координатором Земли. Он почти оценил финт Салимы с её заявлением: хорошо бы они считали, будто он приехал сдавать Нлакис на выгодных условиях. Почти. Если бы она согласилась признать это только финтом. Сегодняшний разговор был трудным, пусть он и не касался любви. Похоже, переговоры затянутся. А любое затягивание – в плюс шпионам.
Надо быть осторожнее, учитывать, что за ним могут следить. Надо пустить ложный след. Только в каком направлении? Нужно публичное выступление, где он как бы приоткроет свои намерения, причины своего появления на Земле. Но какие намерения представить публике? Намерение соблазнить Салиму в качестве основной цели визита не прокатит, в этом она права.
– Продолжайте, господин Ртхинн, – проговорила она мягко. – Я же вижу, вы говорите по делу.
Трудно продолжать, когда ждёшь ответа на незаданный вопрос. Неужели она не услышала намёк о взаимопомощи? Конечно, услышала. Но предпочла не реагировать.
– Салима ханум, мы хотим, чтобы отношения между нашими планетами стали такими, какими и надлежит быть отношениям между соседями.
– Любопытно, – вставила землянка, – какие же отношения между соседями вы считаете приемлемыми? Кроме сексуальных.
Ртхинн мысленно скрипнул зубами, а вслух произнёс, как мог, бесстрастно:
– В первую очередь мы заинтересованы в культурном обмене. Ведь это ужасно, что мы ничего не знаем друг о друге. А ещё хуже, что мы считаем, будто что-то знаем – по легендам тысячелетней давности. Не покривлю душой, если скажу, что эти легенды предвзяты и одиозны – как ваши, так и наши. В действительности нам неизвестно, чем живут люди в другом мире. Что почитают за удовольствие, о чём плачут, во что верят. Что едят, как одеваются, какую музыку слушают, что за фильмы смотрят… Не зная друг друга, невозможно сотрудничать. Вы согласны, Салима ханум?
Она благосклонно кивнула, поставив чашечку на стол.
– Это разумно, господин Ртхинн. И несложно. Было бы желание… Мы попросим ЮНЕСКО разработать проект культурного обмена. С вашей стороны тоже, разумеется, потребуется некоторая работа.
– Благодарю. – Он склонил голову. – В Круге кланов есть люди, готовые этим заняться.
Салима украдкой любовалась Ртхинном. Скорее всего, он этого не осознавал, но вот таким, серьёзным, говорящим дельные вещи, а не пытающимся вести себя, как изголодавшийся подросток, он выигрывал гораздо больше. Становился виден ум, а не только лишь привлекательный облик и горячее желание, которые с годами – в отличие от ума – пройдут.
– Не менее важным элементом мы считаем торговлю, – сказал Ртхинн. – Довольно странно, что нам приходится покупать уран у Симелина, тогда как гораздо ближе – на Земле – его полно. Наверняка и у вас есть такие же несообразности. Кроме того, я не исключаю, что мы могли бы обрести друг у друга новые рынки для иных товаров и технологий, нужда в которых возникнет лишь тогда, когда мы познакомимся ближе. Скажем, вы увидите наши расчёски и захотите приобрести право на их копирование.
Салима улыбнулась.
– Что же такого примечательного в ваших расчёсках?
Он вынул расчёску из кармашка своей папки, повертел в руках. Расчёска как расчёска: тонкие зубчики, синий пластик.
– Ничего. – Он наконец улыбнулся в ответ. – Это я так, к примеру. Не заговаривать же сразу о трансформаторах или ледоколах.
Она негромко хмыкнула.
– О чем ещё вы не заговорили сразу, господин Ртхинн?
Он вздохнул про себя и словно в воду головой ринулся:
– В частности, о взаимопомощи, Салима ханум. Протянуть руку соседу, попавшему в беду – что может быть естественнее? Помочь продовольствием в неурожайный год, выручить ценными активами, если нежданно возникнут большие траты. Если вам понадобится лишний голос в Совете координаторов, мы как соседи будем готовы вас поддержать. Если на вас нападет враг, мы непременно поможем с ним справиться.
– Самонадеянное заявление, – а вот теперь улыбка затронула только губы, – если вспомнить, что на нас никто не нападает, а вам нечем справиться даже с собственным врагом.
Не моргнув глазом, Ртхинн откликнулся:
– Этот тезис, как и прочие, в контексте взаимопомощи имеет и обратную силу.
– Вот как? – Салима подняла бровь. – С этого момента поподробнее.
Позавтракав гречневой кашей – из местных он одобрил её более всего, – Мрланк запил её местной же минеральной водой – по вкусу так себе, но благотворно действующей на желудок, – и раскрыл ноутбук.
Эйзза, унеся посуду, вновь сунулась в каюту:
– Хирра Мрланк, а можно я в порту погуляю?
Он посмотрел на неё строго:
– У Эрчхетта спросила? Он тебя отпускает?
– Да, хирра. У меня сегодня выходной. Можно мне уйти?
Мрланк вздохнул. Уйдёт, и переживай потом за неё. Чужой космопорт, чужие люди… Чужие правила, не знающие снисхождения к кетреййи. Но имеет ли он моральное право запретить? Не формальное: формально капитан на корабле может отдавать любые приказы, и все они обязательны к исполнению, будь то приказ перекрасить стены в оранжевую полосочку или два дня не справлять большую нужду. А чисто по-человечески, вправе ли он лишить девушку удовольствия? Это ему приходится прятаться на корабле, для него каждый выход в космопорт – стресс, а ей почему бы не прогуляться на свежем воздухе под ярким солнцем? Зайти в бар, в магазины всяких девичьих финтифлюшек, да мало ли там развлечений… Ртхинн сделает свои дела, «Райская молния» уйдёт, и когда ещё Эйззе выпадет шанс поглазеть на Землю? По всему, никогда. Пускай уж…
– Иди, – разрешил он. – Только осторожнее, здесь тебе не Рай. С незнакомцами никуда не уезжай и следи за своими деньгами.
Эйзза радостно закивала.
– К соревнованиям чтоб была в баре. Не увижу тебя там – больше никуда не пойдёшь.
– Да, хирра Мрланк! – Она благодарно чмокнула его в щёку и убежала.
Мрланк мог бы не беспокоиться за Эйззу: она была под надёжной охраной. Ни один мошенник или охотник до наивных девочек не посмел бы приблизиться к высокому мускулистому негру – косая сажень в плечах, – в котором за версту угадывался человек, чьё основное занятие – драка не на жизнь, а на смерть, причем навыки в этой области отточены до профессионализма. Мрланка могло бы огорчить лишь то, что парень мечтал применить эти навыки в первую очередь к нему самому.
Впрочем, о Мрланке Бен больше не заговаривал. Много ли ему радости в этой теме? За столиком в ожидании десерта он решил расспросить Эйззу, где она живёт. И получил невразумительный ответ:
– Не знаю…
– Как это не знаешь? – Он изумился. – Ведь где-то ты живёшь, когда не на корабле.
Она беспомощно улыбнулась.
– В разных гостиницах. Бен, я не была в клановых землях уже много-много лет. Больше, чем живу. До «Молнии» я работала на «Райской звезде», а это субсветовой корабль. Когда я родилась, других не было.
Она вспомнила о «Звезде», о хирра Ччайкаре и загрустила. Стейрр прав, ей не хватает покровителя из Ихстл. При Ччайкаре ей ни о чём не приходилось волноваться. Но Ччайкар погиб. Её место теперь на «Молнии». Лучше всего было бы сменить клан, только не на Фййк. Стейрр ей очень нравился, но получить в нагрузку хирра Ртхинна она не хотела. Надо выйти замуж за кого-то из Селдхреди. А за кого? Асст женат на умершей Оггине. Ритуал не был доведён до конца, и, наверное, ему разрешат жениться, если он захочет, но не в ближайшие годы. А Анцелл ей не нравится. Он хороший человек, добрый друг, но совсем не такой мужчина, с которым ей хотелось бы всю свою жизнь делить постель и растить детей. Есть ещё Кранц, только она его почти не знает. И он намного старше; может, и женат давно.
Пустое всё это. Если она выйдет замуж, то вскоре появятся дети, и прощай, космос. Кто же позволит беременной женщине или кормящей матери служить на боевом корабле? Никакие бумаги не помогут, хоть с десятком подписей.
Значит, всё останется, как есть.
– Эйзза. – Бен дотронулся до её руки. – Но ведь где-то у тебя был дом?
Она сфокусировала на нём свои небесно-голубые глаза.
– Наверное. Да, был. Когда я была маленькой. Сейхк, небольшой город в клановых землях. Там жили мои родители. Никого уже не осталось, Бен. Из тех, кто знал меня маленькой, только господин Ччайкар оставался, а он погиб. – Она смахнула слезинку.
Про Ччайкара Ихстла Бен слышал. Капитан «Райской звезды». Наверняка он тоже с ней спал, но Бен не стал спрашивать. Погиб так погиб.
– Эйзза, – он с нежностью и жалостью погладил её по руке, – расскажи ещё. Где находятся ваши клановые земли?
– На сумеречной стороне, – ответила она. – Там не так, как у вас: то солнце, то ночь. Там всегда ночь. И много-много звёзд на небе. Если снег не идёт. А если идёт, то звёзд нет.
Бен попытался представить, каково это: жить в вечной ночи. Получалось жутковато. А Эйзза всё детство провела в стране снега и тьмы.
– Как же вы там, во тьме? – спросил он сочувственно.
– Мы не во тьме, – возразила Эйзза. – В городе всё время горят разноцветные фонари. И ещё луны иногда видны, – добавила она. – Розовая и Белая. Они очень красивые и яркие. Ваша луна тоже красивая, но какая-то не такая. Вся в дырках.
– Эйзза, ты что, заметила кратеры? – удивился Бен. – «Молния» подходила близко к луне?
– Нет, не подходила. Но я же сумеречница. Мы хорошо видим, особенно в темноте. А когда светло – не очень. – Она моргнула.
– Пойдём ко мне. – Он поцеловал её ладонь. – Приглушим свет, тебе будет хорошо.
Эйзза улыбнулась.
– Сначала мороженое доем!
Большую часть дня они провели в гостиничном номере, занимаясь исключительно друг другом. Расставаться с Эйззой Бену не хотелось. До такой степени не хотелось, что…
– Эйзза, ты ведь могла бы жить на Земле, – прошептал он. – Со мной. Я тебя ни за что не обижу. Буду пылинки сдувать…
Эйзза негромко засмеялась.
– Завтра «Ийон» уходит в патруль, Эйзза. Два месяца, не меньше. Когда мы придём, тебя здесь уже не будет. Мы, может, никогда больше не встретимся. А если встретимся с «Молнией» в бою, то… Эйзза, прошу тебя, останься со мной.
– Бен, я не могу, – вымученно улыбнулась она. – Правда, не обижайся.
– Тогда я тебя украду, – решительно заявил он. – Схвачу и утащу, и никто из этих вампиров тебя не найдёт.
– Не надо, Бен, – предельно серьёзно ответила она. – Господин Мрланк расстроится. Очень-очень.
Бен откинулся на спину и застонал. Проклятый кровосос! Это же надо так завладеть её сознанием!
Стейрр Фййк стоял в холле, рядом с дверями в кабинет земного координатора, где находился Ртхинн. Кетреййи расслабленно прислонился спиной к стене и машинально гладил мясистые листики высокого растения в большой кадке, установленной справа от двери. Ещё двое ребят возились с автоматом по продаже напитков, а третий отлучился в туалет. Поэтому неудивительно, что уборщик в синей робе, кативший мимо тележку с моющими средствами и остановившийся аккурат напротив дверей, обратился именно к Стейрру:
– Ты телохранитель господина Ртхинна?
– Да, – ответил он и слегка затормозил, не в состоянии решить, как обратиться к этому человеку. Тут ведь не космопорт, а солидное заведение, надо соблюдать этикет. По положению вряд ли уборщик выше него, а значит, вполне позволительно назвать его на «ты». Но если он принадлежит к старшей расе, независимо от всего остального следует говорить ему «вы» и «господин». Являются ли земляне старшей расой? Этого Стейрру никто не объяснял.
– И как тебе господин Ртхинн? – Уборщик не стал дожидаться, пока Стейрр добавит почтительное обращение.
– Ну-у… хорошо.
– Парень, я хочу ему помочь, – проникновенно заговорил землянин. – Расскажи-ка мне, о чём он говорит с Салимой ханум.
Стейрр пожал плечами.
– Откуда мне знать? Даже если бы слышал, ничего б не понял. А как ты хочешь ему помочь?
– Понимаешь, парень, – он заговорщически понизил голос, – кругом враги. Они хотят помешать господину Ртхинну. А я их выслеживаю. Скажи-ка тогда, куда собирался господин Ртхинн после встречи и что будет делать вечером.
– Ну-у, я не знаю. Он сам решает, куда идти и что делать, с нами не советуется. И вообще, – вспомнил Стейрр, – господин Ртхинн велел ни с кем о нём не разговаривать. Так что иди-ка ты…
Недовольно махнув тряпкой туда-сюда, уборщик укатил свою тележку. Стейрр поглядел ему вслед.
– Чего он привязался?
Командир земных гвардейцев, стоявших в карауле у двери, усмехнулся:
– Да это же шпион.
– К-какой шпион?
– Известно, какой: гъдеанский.
– Но он ведь землянин, – не понял Стейрр.
– Ясное дело! Не станут же инопланетяне сами шататься по зданию ООН. Гъдеане ему платят, а он для них вынюхивает.
– А чего вы его не выставите?
– Зачем? – засмеялся гвардеец. – Кому он мешает? До того, что по-настоящему секретно, ему всё равно не добраться. Ради важных сведений надо вербовать не уборщика, а помощника, референта, секретаря. Но люди, приближённые к Салиме, её не предадут. Ясное дело, никто из них не ангел, все имеют свой интерес, интриги кипят – будь здоров… Но продаваться инопланетянам? Это, знаешь ли, моветон. – Приметив озадаченный взгляд Стейрра, он пояснил: – Плохо это, понимаешь?
Стейрр кивнул.
– А чего вы не предупредили? Он спрашивал про господина Ртхинна. Вдруг я рассказал бы ему что-нибудь важное?
Гвардеец хмыкнул.
– А ты знаешь что-то важное? Не смеши. Этот шпионишка просто плохо понял, с кем имеет дело. Слышал, что кетреййи наивные, вот и подкатился «в лоб». Но ведь вам что в лоб, что по лбу. Пустая корзина или порожняя, пирожков-то в ней нет.
– Я не понимаю, о чём вы говорите, – признался Стейрр.
– Вот как раз об этом. – Он улыбнулся. – Вы – идеальные телохранители. У вас ничего не выведать ни силой, ни лаской, ни хитростью. Потому что вы ни корня горького не знаете и не понимаете. Извини, если обидел.
– Не обидел, – мотнул головой Стейрр.
Чего тут обидного? Землянин сказал, что они хорошие телохранители.
Стейрр вновь принялся теребить листики. Не сильно – бережное отношение к растениям вдолбили с детства. Отрывать листья нельзя, если только ты не занят на сельхозработах. Но кусок листика почему-то сам собой оказался в пальцах. Стейрр посмотрел и обомлел.
– Что это? – В руке был не кожистый лист, а что-то твёрдое, с усиками.
Гвардеец подошёл, пригляделся и присвистнул.
– Микрофон! Значит, этот шпион тут не просто так тряпкой махал, микрофон повесил. – Он вдруг засмеялся. – Ну, и что он надеялся услышать? За дверью комната секретаря, а кабинет Салимы дальше.
– Что с этим делать? – спросил Стейрр.
– Доложи начальству. – Он криво улыбнулся. – Если не забудешь.
Стейрр не забыл. Он очень старался. Когда хирра Ртхинн вышел из кабинета, он пошёл не за плечом, а рядом с ним.
– Хирра Ртхинн, тут шпион приходил, пока вы были в кабинете.
Шитанн поднял бровь.
– Откуда ты знаешь, что он шпион?
– Землянин из здешней охраны сказал, что он работает на Гъде. Он меня про вас спрашивал. Но я ничего не рассказал, хирра Ртхинн! А ещё он какую-то штуку на растение повесил. Вот! – Он протянул находку посланнику. – Землянин сказал, что это микрофон, но он совсем на микрофон не похож. Скорее на какую-то козявку.
– Жучок, – кивнул Ртхинн. Он взял микрофончик у кетреййи, бросил его на пол и раздавил каблуком.
Вот ещё новая забота: гъдеане зашевелились. Не хватало, чтобы они раньше времени прознали, о чём он на самом деле пытается договориться с координатором Земли. Он почти оценил финт Салимы с её заявлением: хорошо бы они считали, будто он приехал сдавать Нлакис на выгодных условиях. Почти. Если бы она согласилась признать это только финтом. Сегодняшний разговор был трудным, пусть он и не касался любви. Похоже, переговоры затянутся. А любое затягивание – в плюс шпионам.
Надо быть осторожнее, учитывать, что за ним могут следить. Надо пустить ложный след. Только в каком направлении? Нужно публичное выступление, где он как бы приоткроет свои намерения, причины своего появления на Земле. Но какие намерения представить публике? Намерение соблазнить Салиму в качестве основной цели визита не прокатит, в этом она права.
