– Я… С чего ты?..
– Купи нам кофе, землянин. И сходи к врачу.
Фархад не слышал этого диалога. Он готовился к гонкам. К поединку с квалифицированным, опытным райским пилотом. На «Молнии» не имелось стажёров. Самый молодой в их пилотской бригаде был старше Фархада лет на семь, ходил в десятки рейдов. Наверняка ему время от времени доверяли линкор, а его, Фархада, никогда не подпускали одного к пульту. Как он может выиграть? А проигрывать мучительно не хотелось. Что скажет Гржельчик? Скорее всего, ничего особенного, скривится снисходительно: мол, чего от стажёра ждать? Он не покажет вида, но второй проигрыш за сегодня и общий проигрыш вампирам уязвит его. А мать? Она обязательно увидит запись. Запись сражения между Гржельчиком и Мрланком появилась в интернете в тот же вечер, и мать внимательно её просмотрела. Что она скажет, когда увидит, как её сын проиграл шитанн?
– Что, детка? – приторно-ласково пропел его соперник – белый, с выбритыми висками и гребнем волос посредине, прямо как у панка, только волосы некрашеные, чёрные. – Тебе мама деньги-то даёт на карманные расходы? А то, может, кровью проще будет расплатиться?
– Ты мою маму всуе не поминай, – негромко ответил Фархад и надел шлем.
– Вторая пара, – объявил Дхессин с косичкой; так сложилось, что компьютерщикам пришлось играть роль распорядителей. – Скритх Цаххайн – Фархад ибн-Саллах аль-Саид.
Проклятый сумеречник обогнал Фархада уже на старте. Полноценный пилот против стажёра – так неправильно! Но такие аргументы в счёт не идут: уж как договорились. Хорошо, что договорились хоть так, самого капитана Мрланка или того же старпома Ххнна, без пяти минут капитана, против юноши не выставили. В реальной жизни противника не выбираешь, с кем судьба свела, с тем и… Фархад выкарабкался из атмосферы, а этот шайтан был уже на полпути к орбите шестой планеты. В реале надо выигрывать. Любыми способами, не уповая на то, что отыграешься в следующий раз, что потеря невелика – подумаешь, очки, бонусы, даже деньги… Что бы ты сделал в реале, если бы враг рвался к планете, куда его нельзя пускать первым?
Использовал бы все возможности корабля. Все. Ведь у хантского дредноута есть ГС-привод. И плевать, что никто не делает таких близких проколов. Прокол – слишком дорогое удовольствие, близкие проколы нерентабельны. Но ни один закон, ни физический, ни человеческий, их не запрещает. Фархад вдавил на квазипульте кнопку активации ГС-привода. И – полная имитация реала – экраны перед глазами зарябили.
Три минуты Фархад потратил на тщательную навигацию. Ещё около пяти – на обсчёт. Он не слышал, как орут земляне, видя, что он стал двигаться без ускорения, что не гонится за Скритхом, не стремится наверстать упущенное. Не слышал, как улюлюкают шшерцы, насмехаясь и раньше срока ликуя. Спустя пять минут, получив полный расчёт, он сдвинул рычаг, подавая энергию на фокусирующие кристаллы, и на экранах заплясала радуга. Конечно же, не такая, как в настоящем мире. Всего лишь флэш-анимация, но тоже волнующе.
А в следующее мгновение корабль Фархада появился совсем рядом с первой планетой. Кораблю Скритха предстояло ползти сюда по виртуальному пространству ещё не менее семи минут. Неторопливо и красиво Фархад повёл дредноут к поверхности.
– Это нечестно! – рявкнул Скритх, срывая шлем. – Мы так не договаривались!
– Да ну? – Фархад прищурился, собираясь отстоять свою победу. – А как мы договаривались? Разве в условиях звучало что-то вроде «не пользуясь ГС-приводом» или «отмечаясь на орбитах всех промежуточных планет»? Что-то не припомню. Из пункта А в пункт В, и ничего лишнего.
– Никто так не делает!
– Я так делаю. – Расстроенный позорным проигрышем вампир кричал, но Фархад говорил, в пику ему, спокойно и весомо. – Я счёл это целесообразным для выполнения моей задачи. И я выполнил её. Ты проиграл, шитанн.
– Это обман!
– Скритх! – послышалось от капитанского столика. Мрланк потёр виски. – Заткнись. У меня от твоих воплей голова болит. Умей проигрывать достойно.
– Я не…
– Ты проиграл. – Мрланк скривил губы. – И это не обсуждается. Не надо мне тут петь: мол, ты опытнее, умелее… Это не имеет значения. Ты должен был не опыт свой демонстрировать, а достичь цели. И этот землянин, у которого молоко на губах не обсохло и практического опыта ноль, цели достиг, а ты – нет. Потому что у него работают мозги.
Он опрокинул стопку и махнул огурцом:
– Купи ему выпивку и поблагодари за урок тактики.
Насупленный Скритх, со своим гребешком похожий на обиженного петуха, повернулся обратно к Фархаду и спросил неприветливо:
– Что пьёшь?
– Я не пью, шитанн. Закажи мне кофе. И вон тому усатому пилоту. А остальным – коньяк. – Он вдруг усмехнулся. – Денег-то хватит, или мамочка мало выделяет?
Сумеречник прижал уши к голове:
– Ты! Помолчи о моей матери, понял?
– Ты первый начал меня задирать, – напомнил Фархад.
– Ну и что? Твоя мать жива, так? И в жизни не поверю, что она тебе деньгами не помогает. Нет?
– Да, – согласился юноша.
– Значит, я был прав. А ты – неправ! Моя мать погибла три года назад на Нлакисе, во время бомбардировки. И не смей о ней так говорить!
– Шитанн, мне жаль. Но прекрати, пожалуйста, орать на меня, как будто это я её убил. И купи наконец кофе.
Скритх раздражённо посопел и осведомился более мирно:
– Сахар, молоко, лимон?
Гржельчик плеснул Мрланку ещё водки, краем глаза наблюдая за Фархадом. Признаться, он опасался за юношу. Молодой, горячий… Но он вёл себя более взросло, чем его соперник – ни дать, ни взять, обидевшийся ребёнок. Йозеф понадеялся, что у Фархада хватит разума и хладнокровия и на себя, и на него.
– Давай, Мрланк, за ничью.
Они чокнулись и выпили.
– Я был рад познакомиться с тобой поближе, Мрланк. Был, а сейчас уж и не знаю. – Душу Гржельчика раздирали противоречия. – Завтра «Ийон Тихий» уходит в рейд. Не знаю, увидимся ли снова… и не уверен, что хочу этого.
– А я не прочь с тобой повидаться, – нарочито легкомысленно отозвался шитанн. – Поиграть в гонки в реале.
– Как бы в сражение играть не пришлось, – мрачно проговорил землянин. – Не хочу. Но если будет нужно… если судьба нас столкнёт лбами… тогда сдавайся сразу, Мрланк. Я тебя не обижу, и все твои люди останутся целы. Не хочу, потому что знаю теперь, что вы – не суки… Зачем я только… И оно мне надо было? – с горьким надрывом спросил он у окружающего пространства.
– Гржельчик, ты не плачь, – озабоченно проговорил Мрланк. – А то я тоже заплачу и расклеюсь. Знаешь, я в тебе даже немножко разочаровался. Нормальный мужик, не маньяк и не сволочь. С тобой весело и… спокойно как-то. Не будь ты землянином, я бы с тобой подружился. Давай выпьем. Пусть у тебя всё будет хорошо. И на работе, и с женой. – Он слегка поёжился, вспомнив ужасную Марту. – И чтоб тебе никогда не приходилось поступать против совести.
Йозеф поднял стопку.
– Тебе того же. И за здоровьем не забывай следить, шитанн. А то куда это годится – самого себя в могилу загонять? Ты должен лет сто прожить, как минимум. И стать командующим флотом, не меньше.
Мрланк фыркнул.
– Скажи ещё, планетным координатором!
– Не скажу, не твоё это. А командующим станешь. Только останься в живых – это, считай, полдела. Удачи тебе. И будем надеяться, она не войдёт в противоречие с моей.
Народ постепенно расходился, а Бен всё гладил Эйззу по руке, не желая выпускать. Как всё неправильно устроено! На Земле полно девчонок, но ни одна из них ему не нужна. А ту, что нужна, он завтра потеряет навсегда. Он больше не пытался её уговаривать. Бесполезно. Неважно, что еёдержит: любовь, долг, страх… Важно то, что её выбор непоколебим. Он может только схватить её и утащить силком, и как раз этого он себе не позволит, потому что в таком случае потеряет её ещё вернее. Всё, что ему осталось – касаться её рук и любоваться её лицом, стараясь не упустить ни единой секунды этих последних минут.
Эйзза аккуратно высвободила руку, улыбнулась чуть виновато и приготовилась подняться.
– Бен, господин Мрланк идёт.
Проклятый вампир действительно направлялся к ним. Настроение у него было минорно-отрешённое. Наверное, сильно пьян. Не обратив на Бена ни малейшего внимания – словно ему было всё равно, что за мужчина весь вечер сидел с девушкой, которую он считает своей, – он приостановился буквально на секунду, протянув Эйззе руку. И она тут же встала, взяла его за руку и пошла с ним, о чём-то ему улыбаясь и воркуя. А Бен остался один, глядя им вслед беспомощно и безнадёжно.
Капитан Гржельчик подошёл к столику майора Райта, проследил за его взглядом.
– Что, Эйззу свою нашёл?
– Потерял, – глухо промолвил Бен и закрыл ладонями лицо. – Потерял!
– Э-эх, Райт, – сокрушённо вздохнул Йозеф и почти неслышно добавил: – Мне бы твои проблемы.
Окно в спальне Ртхинна Фййка было открыто. Какая чудесная привычка у господина посланника! Если бы не она, Энди пришлось бы гораздо сложнее. Подтянувшись, он ужом вполз на подоконник и аккуратно подцепил ограничитель, не дающий створке окна раскрыться полностью.
Щелчок ограничителя был едва слышен. Куда тише, чем пересвист ночных птиц в саду посольства и шуршание ёжиков. Сам Энди не услыхал бы такой звук не то что во сне – даже бодрствуя, если бы специально не прислушивался. Он облегчённо вздохнул и потянул освобождённую створку на себя.
И в тот же момент неведомый вихрь снёс его с подоконника.
Стейрра заставило проснуться чувство, которому нет названия. То, благодаря которому стратосферник вдруг уклоняется от предписанного маршрута и избегает сильнейшего разряда. То, которое побуждает капитана линкора выстрелить в пустой сектор и поразить невидимого врага. Всё было хорошо, но он проснулся. И понял, что чья-то тень в окне перекрывает звёздный свет.
В это время тихо, почти невесомо вышел из паза ограничитель, и окно стало открываться.
Стейрр выметнулся из-под одеяла, столкнув хирра Ртхинна с кровати, так чтобы её прочная конструкция защитила его от возможных выстрелов и иного зла. Негодяй, лезущий в окно, и пикнуть не успел, когда железная рука схватила его за горло и втащила в комнату, а вторая такая же, только правая, засветила ему в лоб. В глазах потемнело, и то время, пока злоумышленник беспомощно валялся на полу, Стейрр использовал, чтобы быстро и внимательно оглядеть окрестности посольства и, убедившись в том, что всё спокойно, запереть окно наглухо.
Негодяй начал подавать признаки жизни, и Стейрр, ударив его ногой в живот, присел, чтобы обшарить его в поисках оружия или других улик. Хваткие пальцы сноровисто разодрали одежду на незваном госте, забрались в самые потаённые уголки.
Ртхинн, оценив, что непосредственная опасность миновала, выбрался из-за кровати и включил малый свет.
– Это тот самый шпион, хирра Ртхинн, – Стейрр узнал землянина, – который меня расспрашивал.
Шпион противно заскулил, и Стейрр впечатал кулак ему в глаз:
– Заткнись!
Энди пребывал в ужасе. Неведомая сила смела его, утащила во тьму, где он беспомощно барахтался, оглушённый болью. А когда тьма исчезла, и настал свет, первым, что он увидел, был огромный член телохранителя в каких-нибудь сантиметрах от его лица. Голый кетреййи, грозно нависая над ним, прижимал его к полу и деловито сдирал с него остатки порванных брюк. Энди жалко пискнул в надежде, что мольба о пощаде дойдет если не до насильника, то хотя бы до Бога, но добился лишь новой волны боли в левом глазу.
– Он безоружен, хирра Ртхинн, – отчитался Стейрр и встал.
Шпион шевельнулся, и телохранитель врезал ему пяткой в пах:
– Лежать и не двигаться!
Ртхинн, завернувшись в простыню, задумчиво приблизился к шпиону. Значит, он расспрашивал о посланнике. Логично, коли он шпион. Но что ему делать здесь, в апартаментах Ртхинна, среди ночи? Вряд ли его цель – убийство, раз у него нет ничего напоминающего оружие. В то, что этот слизняк способен убивать голыми руками, Ртхинн не верил. Стейрр – тот да, переломит шею и не поморщится. Смертельной грацией движений телохранителя можно было любоваться бесконечно, и Ртхинн шепнул:
– Ударь его ещё.
Стейрр с размаху пнул в хребтину дрожащее тело, отлетевшее к самой кровати и затормозившее о её каркас. Мерзавец громко застонал, и Стейрр ударил рукой, обдирая жёсткими костяшками скулу до крови. Мускулы безумно красиво перекатывались под обнажённой кожей кетреййи.
– Тебе сказано: заткнись, урод.
Душа Энди панически пищала, а боль разрывала мозг. Вначале он обрадовался, что Бог внял его мольбам, и кетреййи с большим членом отошёл в сторону. Но шитанн, глядя на него холодными глазами, в двух словах на неизвестном языке решил его судьбу. Кетреййи ударил его просто так, ведь он больше не был опасен, он вообще не был опасен никогда и никому, но поди объясни, когда и стонать-то запрещают. Он понял: его будут убивать. Чисто для собственного извращённого удовольствия. Лучше бы изнасиловали!
– Ещё, – негромко сказал Ртхинн.
Он видел, что кетреййи нравится избивать шпиона. На ком десантнику с «Молнии», ни разу не дорывавшемуся до абордажа, отвести душеньку? Не спарринг-партнерам же кости ломать. Пусть он насладится за счёт человека, нарушившего границы чужого жилища: местный закон, как он слышал от Веранну, крайне суров к таким преступникам и списывает на самооборону любую жестокость по отношению к ним.
– Постарайся, чтобы этот тип не умер, – попросил Ртхинн и, отойдя к столику с остывшим кофе, добавил: – Я хочу с ним потолковать.
Избиение длилось бесконечно долго. Кошмар усугублялся тем, что кетреййи явно бил не в полную силу, стремясь растянуть удовольствие. Энди не мог даже крикнуть – любые попытки издать звук вызывали одну и ту же реакцию: «Заткнись, не мешай соседям спать», – и новый болезненный удар. Эверитт лишь сдавленно сипел, кусая разбитые губы. Когда всё прекратилось, он подумал, что умер. Но нет: мёртвым не больно, а у него болело всё, что вообще может болеть. Он лежал на спине, не веря, что его оставили в покое, и прерывисто дышал – дышать тоже было больно.
– Стейрр, будь добр, перемести этого человека на стул. Мне неудобно с ним говорить, когда он валяется под ногами.
– Да, хирра Ртхинн.
Он кинул безвольное тело на стул, словно мешок с овощами. Тело всхлипнуло – тихо-тихо. Подумав, он заломил телу руки за спину и прикрутил к стулу ремнём.
Ртхинн, поставив на столик чашку с кофейной гущей на дне, вернулся к кровати и уселся на неё, рассматривая непрошеного визитёра, превращённого в фарш. Слёзы, сопли… и страх, плещущийся в глазах.
– Зачем ты пришёл? – спросил Ртхинн отрывисто.
Клиент испуганно покосился на Стейрра.
– Говори, – хмыкнул тот.
– Я хотел только поговорить с вами, – затараторил Энди, шепелявя и сплёвывая выбитые зубы. – Честное слово! Я не хотел ничего плохого, только поговорить! – Он подвывал, боясь, что его снова начнут бить.
– Для разговоров приходят днём, – бросил Ртхинн. – Созваниваются, договариваются о встрече. В крайнем случае стучатся с парадного входа, просят дежурного секретаря доложить о себе.
– Я говорю правду! – отчаянно взмолился Энди. – Я не мог прийти днём… меня бы не пустили… я же не министр и не банкир… Но у меня для вас важная информация!
Ртхинн протянул руку, стёр пальцем со лба землянина натёкшую кровь, облизнул. Энди следил за ним в ужасе.
– Купи нам кофе, землянин. И сходи к врачу.
Фархад не слышал этого диалога. Он готовился к гонкам. К поединку с квалифицированным, опытным райским пилотом. На «Молнии» не имелось стажёров. Самый молодой в их пилотской бригаде был старше Фархада лет на семь, ходил в десятки рейдов. Наверняка ему время от времени доверяли линкор, а его, Фархада, никогда не подпускали одного к пульту. Как он может выиграть? А проигрывать мучительно не хотелось. Что скажет Гржельчик? Скорее всего, ничего особенного, скривится снисходительно: мол, чего от стажёра ждать? Он не покажет вида, но второй проигрыш за сегодня и общий проигрыш вампирам уязвит его. А мать? Она обязательно увидит запись. Запись сражения между Гржельчиком и Мрланком появилась в интернете в тот же вечер, и мать внимательно её просмотрела. Что она скажет, когда увидит, как её сын проиграл шитанн?
– Что, детка? – приторно-ласково пропел его соперник – белый, с выбритыми висками и гребнем волос посредине, прямо как у панка, только волосы некрашеные, чёрные. – Тебе мама деньги-то даёт на карманные расходы? А то, может, кровью проще будет расплатиться?
– Ты мою маму всуе не поминай, – негромко ответил Фархад и надел шлем.
– Вторая пара, – объявил Дхессин с косичкой; так сложилось, что компьютерщикам пришлось играть роль распорядителей. – Скритх Цаххайн – Фархад ибн-Саллах аль-Саид.
Проклятый сумеречник обогнал Фархада уже на старте. Полноценный пилот против стажёра – так неправильно! Но такие аргументы в счёт не идут: уж как договорились. Хорошо, что договорились хоть так, самого капитана Мрланка или того же старпома Ххнна, без пяти минут капитана, против юноши не выставили. В реальной жизни противника не выбираешь, с кем судьба свела, с тем и… Фархад выкарабкался из атмосферы, а этот шайтан был уже на полпути к орбите шестой планеты. В реале надо выигрывать. Любыми способами, не уповая на то, что отыграешься в следующий раз, что потеря невелика – подумаешь, очки, бонусы, даже деньги… Что бы ты сделал в реале, если бы враг рвался к планете, куда его нельзя пускать первым?
Использовал бы все возможности корабля. Все. Ведь у хантского дредноута есть ГС-привод. И плевать, что никто не делает таких близких проколов. Прокол – слишком дорогое удовольствие, близкие проколы нерентабельны. Но ни один закон, ни физический, ни человеческий, их не запрещает. Фархад вдавил на квазипульте кнопку активации ГС-привода. И – полная имитация реала – экраны перед глазами зарябили.
Три минуты Фархад потратил на тщательную навигацию. Ещё около пяти – на обсчёт. Он не слышал, как орут земляне, видя, что он стал двигаться без ускорения, что не гонится за Скритхом, не стремится наверстать упущенное. Не слышал, как улюлюкают шшерцы, насмехаясь и раньше срока ликуя. Спустя пять минут, получив полный расчёт, он сдвинул рычаг, подавая энергию на фокусирующие кристаллы, и на экранах заплясала радуга. Конечно же, не такая, как в настоящем мире. Всего лишь флэш-анимация, но тоже волнующе.
А в следующее мгновение корабль Фархада появился совсем рядом с первой планетой. Кораблю Скритха предстояло ползти сюда по виртуальному пространству ещё не менее семи минут. Неторопливо и красиво Фархад повёл дредноут к поверхности.
– Это нечестно! – рявкнул Скритх, срывая шлем. – Мы так не договаривались!
– Да ну? – Фархад прищурился, собираясь отстоять свою победу. – А как мы договаривались? Разве в условиях звучало что-то вроде «не пользуясь ГС-приводом» или «отмечаясь на орбитах всех промежуточных планет»? Что-то не припомню. Из пункта А в пункт В, и ничего лишнего.
– Никто так не делает!
– Я так делаю. – Расстроенный позорным проигрышем вампир кричал, но Фархад говорил, в пику ему, спокойно и весомо. – Я счёл это целесообразным для выполнения моей задачи. И я выполнил её. Ты проиграл, шитанн.
– Это обман!
– Скритх! – послышалось от капитанского столика. Мрланк потёр виски. – Заткнись. У меня от твоих воплей голова болит. Умей проигрывать достойно.
– Я не…
– Ты проиграл. – Мрланк скривил губы. – И это не обсуждается. Не надо мне тут петь: мол, ты опытнее, умелее… Это не имеет значения. Ты должен был не опыт свой демонстрировать, а достичь цели. И этот землянин, у которого молоко на губах не обсохло и практического опыта ноль, цели достиг, а ты – нет. Потому что у него работают мозги.
Он опрокинул стопку и махнул огурцом:
– Купи ему выпивку и поблагодари за урок тактики.
Насупленный Скритх, со своим гребешком похожий на обиженного петуха, повернулся обратно к Фархаду и спросил неприветливо:
– Что пьёшь?
– Я не пью, шитанн. Закажи мне кофе. И вон тому усатому пилоту. А остальным – коньяк. – Он вдруг усмехнулся. – Денег-то хватит, или мамочка мало выделяет?
Сумеречник прижал уши к голове:
– Ты! Помолчи о моей матери, понял?
– Ты первый начал меня задирать, – напомнил Фархад.
– Ну и что? Твоя мать жива, так? И в жизни не поверю, что она тебе деньгами не помогает. Нет?
– Да, – согласился юноша.
– Значит, я был прав. А ты – неправ! Моя мать погибла три года назад на Нлакисе, во время бомбардировки. И не смей о ней так говорить!
– Шитанн, мне жаль. Но прекрати, пожалуйста, орать на меня, как будто это я её убил. И купи наконец кофе.
Скритх раздражённо посопел и осведомился более мирно:
– Сахар, молоко, лимон?
Гржельчик плеснул Мрланку ещё водки, краем глаза наблюдая за Фархадом. Признаться, он опасался за юношу. Молодой, горячий… Но он вёл себя более взросло, чем его соперник – ни дать, ни взять, обидевшийся ребёнок. Йозеф понадеялся, что у Фархада хватит разума и хладнокровия и на себя, и на него.
– Давай, Мрланк, за ничью.
Они чокнулись и выпили.
– Я был рад познакомиться с тобой поближе, Мрланк. Был, а сейчас уж и не знаю. – Душу Гржельчика раздирали противоречия. – Завтра «Ийон Тихий» уходит в рейд. Не знаю, увидимся ли снова… и не уверен, что хочу этого.
– А я не прочь с тобой повидаться, – нарочито легкомысленно отозвался шитанн. – Поиграть в гонки в реале.
– Как бы в сражение играть не пришлось, – мрачно проговорил землянин. – Не хочу. Но если будет нужно… если судьба нас столкнёт лбами… тогда сдавайся сразу, Мрланк. Я тебя не обижу, и все твои люди останутся целы. Не хочу, потому что знаю теперь, что вы – не суки… Зачем я только… И оно мне надо было? – с горьким надрывом спросил он у окружающего пространства.
– Гржельчик, ты не плачь, – озабоченно проговорил Мрланк. – А то я тоже заплачу и расклеюсь. Знаешь, я в тебе даже немножко разочаровался. Нормальный мужик, не маньяк и не сволочь. С тобой весело и… спокойно как-то. Не будь ты землянином, я бы с тобой подружился. Давай выпьем. Пусть у тебя всё будет хорошо. И на работе, и с женой. – Он слегка поёжился, вспомнив ужасную Марту. – И чтоб тебе никогда не приходилось поступать против совести.
Йозеф поднял стопку.
– Тебе того же. И за здоровьем не забывай следить, шитанн. А то куда это годится – самого себя в могилу загонять? Ты должен лет сто прожить, как минимум. И стать командующим флотом, не меньше.
Мрланк фыркнул.
– Скажи ещё, планетным координатором!
– Не скажу, не твоё это. А командующим станешь. Только останься в живых – это, считай, полдела. Удачи тебе. И будем надеяться, она не войдёт в противоречие с моей.
Народ постепенно расходился, а Бен всё гладил Эйззу по руке, не желая выпускать. Как всё неправильно устроено! На Земле полно девчонок, но ни одна из них ему не нужна. А ту, что нужна, он завтра потеряет навсегда. Он больше не пытался её уговаривать. Бесполезно. Неважно, что еёдержит: любовь, долг, страх… Важно то, что её выбор непоколебим. Он может только схватить её и утащить силком, и как раз этого он себе не позволит, потому что в таком случае потеряет её ещё вернее. Всё, что ему осталось – касаться её рук и любоваться её лицом, стараясь не упустить ни единой секунды этих последних минут.
Эйзза аккуратно высвободила руку, улыбнулась чуть виновато и приготовилась подняться.
– Бен, господин Мрланк идёт.
Проклятый вампир действительно направлялся к ним. Настроение у него было минорно-отрешённое. Наверное, сильно пьян. Не обратив на Бена ни малейшего внимания – словно ему было всё равно, что за мужчина весь вечер сидел с девушкой, которую он считает своей, – он приостановился буквально на секунду, протянув Эйззе руку. И она тут же встала, взяла его за руку и пошла с ним, о чём-то ему улыбаясь и воркуя. А Бен остался один, глядя им вслед беспомощно и безнадёжно.
Капитан Гржельчик подошёл к столику майора Райта, проследил за его взглядом.
– Что, Эйззу свою нашёл?
– Потерял, – глухо промолвил Бен и закрыл ладонями лицо. – Потерял!
– Э-эх, Райт, – сокрушённо вздохнул Йозеф и почти неслышно добавил: – Мне бы твои проблемы.
Окно в спальне Ртхинна Фййка было открыто. Какая чудесная привычка у господина посланника! Если бы не она, Энди пришлось бы гораздо сложнее. Подтянувшись, он ужом вполз на подоконник и аккуратно подцепил ограничитель, не дающий створке окна раскрыться полностью.
Щелчок ограничителя был едва слышен. Куда тише, чем пересвист ночных птиц в саду посольства и шуршание ёжиков. Сам Энди не услыхал бы такой звук не то что во сне – даже бодрствуя, если бы специально не прислушивался. Он облегчённо вздохнул и потянул освобождённую створку на себя.
И в тот же момент неведомый вихрь снёс его с подоконника.
Стейрра заставило проснуться чувство, которому нет названия. То, благодаря которому стратосферник вдруг уклоняется от предписанного маршрута и избегает сильнейшего разряда. То, которое побуждает капитана линкора выстрелить в пустой сектор и поразить невидимого врага. Всё было хорошо, но он проснулся. И понял, что чья-то тень в окне перекрывает звёздный свет.
В это время тихо, почти невесомо вышел из паза ограничитель, и окно стало открываться.
Стейрр выметнулся из-под одеяла, столкнув хирра Ртхинна с кровати, так чтобы её прочная конструкция защитила его от возможных выстрелов и иного зла. Негодяй, лезущий в окно, и пикнуть не успел, когда железная рука схватила его за горло и втащила в комнату, а вторая такая же, только правая, засветила ему в лоб. В глазах потемнело, и то время, пока злоумышленник беспомощно валялся на полу, Стейрр использовал, чтобы быстро и внимательно оглядеть окрестности посольства и, убедившись в том, что всё спокойно, запереть окно наглухо.
Негодяй начал подавать признаки жизни, и Стейрр, ударив его ногой в живот, присел, чтобы обшарить его в поисках оружия или других улик. Хваткие пальцы сноровисто разодрали одежду на незваном госте, забрались в самые потаённые уголки.
Ртхинн, оценив, что непосредственная опасность миновала, выбрался из-за кровати и включил малый свет.
– Это тот самый шпион, хирра Ртхинн, – Стейрр узнал землянина, – который меня расспрашивал.
Шпион противно заскулил, и Стейрр впечатал кулак ему в глаз:
– Заткнись!
Энди пребывал в ужасе. Неведомая сила смела его, утащила во тьму, где он беспомощно барахтался, оглушённый болью. А когда тьма исчезла, и настал свет, первым, что он увидел, был огромный член телохранителя в каких-нибудь сантиметрах от его лица. Голый кетреййи, грозно нависая над ним, прижимал его к полу и деловито сдирал с него остатки порванных брюк. Энди жалко пискнул в надежде, что мольба о пощаде дойдет если не до насильника, то хотя бы до Бога, но добился лишь новой волны боли в левом глазу.
– Он безоружен, хирра Ртхинн, – отчитался Стейрр и встал.
Шпион шевельнулся, и телохранитель врезал ему пяткой в пах:
– Лежать и не двигаться!
Ртхинн, завернувшись в простыню, задумчиво приблизился к шпиону. Значит, он расспрашивал о посланнике. Логично, коли он шпион. Но что ему делать здесь, в апартаментах Ртхинна, среди ночи? Вряд ли его цель – убийство, раз у него нет ничего напоминающего оружие. В то, что этот слизняк способен убивать голыми руками, Ртхинн не верил. Стейрр – тот да, переломит шею и не поморщится. Смертельной грацией движений телохранителя можно было любоваться бесконечно, и Ртхинн шепнул:
– Ударь его ещё.
Стейрр с размаху пнул в хребтину дрожащее тело, отлетевшее к самой кровати и затормозившее о её каркас. Мерзавец громко застонал, и Стейрр ударил рукой, обдирая жёсткими костяшками скулу до крови. Мускулы безумно красиво перекатывались под обнажённой кожей кетреййи.
– Тебе сказано: заткнись, урод.
Душа Энди панически пищала, а боль разрывала мозг. Вначале он обрадовался, что Бог внял его мольбам, и кетреййи с большим членом отошёл в сторону. Но шитанн, глядя на него холодными глазами, в двух словах на неизвестном языке решил его судьбу. Кетреййи ударил его просто так, ведь он больше не был опасен, он вообще не был опасен никогда и никому, но поди объясни, когда и стонать-то запрещают. Он понял: его будут убивать. Чисто для собственного извращённого удовольствия. Лучше бы изнасиловали!
– Ещё, – негромко сказал Ртхинн.
Он видел, что кетреййи нравится избивать шпиона. На ком десантнику с «Молнии», ни разу не дорывавшемуся до абордажа, отвести душеньку? Не спарринг-партнерам же кости ломать. Пусть он насладится за счёт человека, нарушившего границы чужого жилища: местный закон, как он слышал от Веранну, крайне суров к таким преступникам и списывает на самооборону любую жестокость по отношению к ним.
– Постарайся, чтобы этот тип не умер, – попросил Ртхинн и, отойдя к столику с остывшим кофе, добавил: – Я хочу с ним потолковать.
Избиение длилось бесконечно долго. Кошмар усугублялся тем, что кетреййи явно бил не в полную силу, стремясь растянуть удовольствие. Энди не мог даже крикнуть – любые попытки издать звук вызывали одну и ту же реакцию: «Заткнись, не мешай соседям спать», – и новый болезненный удар. Эверитт лишь сдавленно сипел, кусая разбитые губы. Когда всё прекратилось, он подумал, что умер. Но нет: мёртвым не больно, а у него болело всё, что вообще может болеть. Он лежал на спине, не веря, что его оставили в покое, и прерывисто дышал – дышать тоже было больно.
– Стейрр, будь добр, перемести этого человека на стул. Мне неудобно с ним говорить, когда он валяется под ногами.
– Да, хирра Ртхинн.
Он кинул безвольное тело на стул, словно мешок с овощами. Тело всхлипнуло – тихо-тихо. Подумав, он заломил телу руки за спину и прикрутил к стулу ремнём.
Ртхинн, поставив на столик чашку с кофейной гущей на дне, вернулся к кровати и уселся на неё, рассматривая непрошеного визитёра, превращённого в фарш. Слёзы, сопли… и страх, плещущийся в глазах.
– Зачем ты пришёл? – спросил Ртхинн отрывисто.
Клиент испуганно покосился на Стейрра.
– Говори, – хмыкнул тот.
– Я хотел только поговорить с вами, – затараторил Энди, шепелявя и сплёвывая выбитые зубы. – Честное слово! Я не хотел ничего плохого, только поговорить! – Он подвывал, боясь, что его снова начнут бить.
– Для разговоров приходят днём, – бросил Ртхинн. – Созваниваются, договариваются о встрече. В крайнем случае стучатся с парадного входа, просят дежурного секретаря доложить о себе.
– Я говорю правду! – отчаянно взмолился Энди. – Я не мог прийти днём… меня бы не пустили… я же не министр и не банкир… Но у меня для вас важная информация!
Ртхинн протянул руку, стёр пальцем со лба землянина натёкшую кровь, облизнул. Энди следил за ним в ужасе.
