Мрланк застонал.
– Вам плохо, хирра?
Звонкий Эйззин голос ударил по ушам, причиняя боль.
– Тиш-ше, – прошипел он и, судорожно сглотнув, застонал вновь. Он собрал всю свою волю в кулак и едва слышно прохрипел: – Доктора.
Быстрый цокот туфель – Эйзза побежала за врачом – отдался в голове, заставив его страдальчески сморщиться.
Что было вчера? Ах да, Эйзза принесла ему земной напиток. Судя по всему, ядовитый. Надо было сразу отдать на анализ, но он поверил девушке, что земляне пили его с удовольствием. Может, и так, но мало ли какую дрянь пьют земляне? Попробовал он, надо сказать, весьма осторожно. Сделал небольшой глоток – жидкость была странной на вкус, щиплющей язык и горло, но в желудок легла без проблем: стенки не заныли, как от реттихи, и не попытались сжаться. Он подождал, и возникшее немного спустя ощущение оказалось даже приятным. В голове появилась лёгкость, и настроение поползло вверх. Он отпил ещё, ощущение усилилось. Вот тогда он и допустил ошибку: решил, что земной напиток безвреден, и допил бутылку до конца. Какое-то время ему было очень хорошо, это точно, но потом память обрывалась – будто свет выключили.
Снова дробный цокот – Эйзза вернулась, а за ней следом – Нерхд Цаххайн, корабельный врач.
– Капитан, что случилось?
Мрланк издал очередной стон. Гулкий голос доктора разрывал мозг.
– Да тише же, – выдавил он. – Я отравился.
– Чем? – Нерхд был понятлив и убавил громкость.
Он молча протянул дрожащую руку ко второй бутылке.
Нерхд взял бутылку и унёс, чтобы сделать хроматограмму. Пришёл через пятнадцать минут.
– Капитан, это вода со спиртом, – сообщил он. – Зачем вы стали её пить?
Он попытался пожать плечами; не вышло.
Нерхд наклонился, аккуратно прокусил Мрланку запястье и покатал кровь на языке.
– У вас в крови полно альдегида, а ферментов для его окисления не хватает. Капитан, разумные люди не пьют спирт.
Мрланк состроил кислую рожу. Откуда он знал, что это спирт? Он никогда в жизни спирта не пробовал, потому что был разумным человеком.
– Вам придётся пару часов полежать, капитан.
Доктор, пододвинув к кровати капельницу и обнажив локтевой сгиб Мрланка, воткнул иглу ему в руку и ушёл. Эйзза хлопотала вокруг, жалостливо гладила. Садиться избегала.
– Что вчера было? – спросил он едва шевелящимся языком.
Эйзза остановила своё мельтешение, подумала и всхлипнула:
– Хирра Эрчхетт бил меня ремнём!
– Правильно сделал, – отметил Мрланк.
Иначе делать это пришлось бы самому Мрланку, а он не хотел. Он надеялся, она поняла, за что ее наказали. В противном случае это останется бессмысленной жестокостью.
– Когда я выпил, – уточнил он. – Что было после этого?
Эйзза хлопнула глазами.
– Вы пели песни, хирра Мрланк. – Какой ужас, у него отродясь не было ни слуха, ни голоса. – И занимались со мной любовью. И ещё, – она хихикнула, – вы дали в глаз хирра Эрчхетту. А хирра Ххнн пришёл вас успокоить, и вы ему тоже дали в глаз!
– Что?!
Вот стыдоба! С беднягой поваром он как-нибудь объяснится, но старпом такое не забудет.
– Кому ещё я дал в глаз? – поинтересовался он нехотя, боясь услышать худшее. И, разумеется, услышал:
– Анцеллу, хирра. Когда Асст и Анцелл вас на кровать перекладывали.
Ему вновь захотелось застонать. На этом фоне подраться со старпомом – полбеды. Ххнн, в конце концов, мог бы дать сдачи. Кетреййи – никогда. Он ни за что не станет жаловаться или избегать Мрланка, ведь он из клана Селдхреди. Но от этого ещё хуже. Клан – почти родня. Не в полном смысле слова, генотип внутри клана сильно варьируется, и браки заключаются сплошь и рядом, не говоря уж о том, что в любой клан входят две разные расы. А в смысле общности. Это те, кто поможет тебе в любой ситуации, даже если незнаком с тобой лично. Те, на кого можно оставить своего ребёнка, если уезжаешь. Те, кто подбросит денег, если возникнут материальные проблемы. Те, кто отдаст тебе не четыре глотка, а всю свою кровь, если будет надо. И те, кто на тебя рассчитывает, верит тебе. Ударить кетреййи из собственного клана – не отшлёпать в наказание, а вот так, кулаком в глаз… Формально это не запрещено, они – твои, делай что хочешь. И доверять он тебе не перестанет, будет смотреть одним глазом так же преданно. Но какой же это позор – обидеть своего…
Дверь открылась, и на ковёр шагнул шитанн. Рослый, самоуверенный, лениво-грациозный. Последний раз Салима видела живого шитанн – не на фото – одиннадцать лет назад. Криййхан Винт уже тогда был стариком, но она отметила свойственную этой расе хищную грацию двуногих кошек, которую подчёркивают подвижные, заострённые кверху уши.
Ртхинн Фййк был красив, если забыть о клыках, спрятанных под вежливой улыбкой. Не мил, как забавный лопоухий Веранну, представивший его, а именно красив. Ровная кожа цвета варёного сгущённого молока, со вкусом подобранные тёмные очки, великолепные чёрные волосы, собранные шнурками в десятки тонких косичек – клановая причёска удачно подчёркивала форму лица. Одет он был не по земной моде, необычно. Наверное, так принято одеваться в Шшерском Раю. Что-то вроде облегающей вязаной футболки с низким круглым вырезом и длинными рукавами – будь она в полосочку, а не чисто бордовой, напоминала бы тельняшку. Поверх футболки – чёрный длиннополый жилет из лёгкой ткани вроде шёлка, стянутый одной завязкой в районе талии. Под развевающимися полами виднелся бордовый ремень, поддерживающий чёрные, из того же материала брюки, вверху узкие, а книзу расширяющиеся. Суженные носки бордовых ботинок загибались на концах кверху. Возможно, таким и надлежало быть деловому костюму шитанн, но на земной вкус посланник Рая выглядел так, будто явился на свидание.
Веранну распрощался, и Салима молча указала Ртхинну Фййку на кресло у чайного столика. Посланник сел, тщательно расправил жилет и брюки – пижон, улыбнулась она про себя.
– Я потрясён, – промолвил он по-хантски. Голос его обладал бархатистым тембром. – Вы ещё более прекрасны, чем можно было предположить по фотографиям, Салима ханум.
Любопытно, отметила Салима. По её ожиданиям, посланник должен был начать с недовольства по поводу её заявления о переходе Нлакиса под земной протекторат. А он начал с комплиментов. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Она опустилась в кресло напротив него и отозвалась:
– К сожалению, я не видела ваших фотографий, господин Ртхинн, и не могу ответить тем же. Но, если вы снимете очки, я буду рада вас рассмотреть.
Он наклонил голову набок.
– Счастлив сделать вам такое одолжение. Только приглушите свет.
Салима нажала на кнопку пульта, и тёмные шторы поехали вниз. Чтобы в кабинете не стало совсем темно, она включила бра, висящее прямо над столиком.
Ртхинн изящным движением – вот позёр! – снял очки и убрал их в футляр. Глаза у шитанн были в цвет кожи, тёпло-коричневые, блестящие.
– Уступка за уступку? – предложил он. – Снимите платок.
Она рассмеялась, качая головой.
– Не слишком ли торопитесь, господин Ртхинн? Может, ещё брюки снять?
Шокировать посланника не удалось. Не моргнув глазом, он произнёс с придыханием:
– Это было бы настолько чудесно, что я не решался сам об этом попросить.
Ну и ну! Салима невольно задалась вопросом: а зачем, собственно, явился на Землю Ртхинн? По всему выходило – первым делом соблазнить её. А политика может подождать.
Что ж, это для Рая время дорого, а Земля и впрямь может ждать, сколько угодно.
– О чем вы ещё хотели попросить, господин Ртхинн? – Она низко наклонилась над столом, взявшись за кофейник. Тонкий намек: ведь о чём-то он собирался просить, раз приехал.
Он перехватил её руку на кофейнике, глядя недвусмысленно горящими глазами:
– О чашечке кофе.
Ладонь шитанн была прохладной, подушечки пальцев слегка щекотали предплечье. Салима уловила идущий от его волос аромат незнакомых цветов. Приятный мужчина, придраться не к чему, и глаза обещают многое. Будь он её женихом, она не стала бы затягивать со свадьбой. Но дело, которое свело их вместе, не имеет никакого отношения к постели, и он не может этого не сознавать. Не может не понимать, что сейчас важнее. Значит, это ему для чего-то нужно. Возможно, он полагает, что, стоит ему покорить её сердце, она тут же выложит ему на блюдечке с голубой каёмочкой и ГС-флот, и Нлакис обратно, и пару цистерн донорской крови в качестве гуманитарной помощи. С такой позицией Салима сталкивалась не впервые. Она была ещё девочкой, когда поняла, как наивны мужчины. Им невдомёк, что они сами подставляются, позволяя зацепить себя этим крючком, заворожить ничего не значащими движениями глаз и тела, заморочить обещаниями, запутать условиями – а когда очнутся от сладких грёз, дело уже сделано.
– Господин Ртхинн, – она похлопала по его ладони свободной рукой, – вы сами хотите налить себе кофе или мне позволите?
Глядя прямо ей в глаза, он хрипло предложил:
– Может, ну его, этот кофе?
Она, пожав плечами, поставила кофейник и, убрав руку, откинулась на спинку кресла.
– Как пожелаете, господин Ртхинн. Нет так нет.
Посланник прекрасно владел собой, но ей не нужно было читать по лицу. Она и так отлично знала, что он ощущает. Жгучее разочарование, и возбуждение, смущающее разум, и ещё более сильное желание начать новый раунд и выиграть, взять реванш, доказать самому себе, какой он молодец. Наивный.
– А я, пожалуй, выпью, господин Ртхинн, – мило улыбнулась она. – Нальёте? – и подставила свою чашку, не оставляя ему другого выхода, кроме как обслужить её.
Двух часов Мрланку не дали. На коммуникатор пришёл звонок дежурного:
– Капитан, вас вызывают в администрацию космопорта.
– Пусть старпом сходит, переадресуйте ему.
Дежурный слегка смутился.
– Хирра Ххнн не желает, капитан. Он говорит, что это не входит в его служебные обязанности. Это ваше дело.
– Что значит – входит в обязанности, не входит? – взорвался Мрланк. – Я приказываю!
– Хирра Ххнн говорит, что вы не можете ничего приказать человеку, находящемуся на лечении. У него гематома и сотрясение мозга, и доктор прописал ему постельный режим.
Триста червей могильных! Не надо было бить Ххнна. Как теперь с ним мириться? Сотрясение мозга, надо же. Это нужно было постараться, чтобы так ударить.
– Чего хочет администрация? – осведомился Мрланк. – Может, справится кто-то из младших помощников?
– Говорят, наши с кем-то там подрались в космопорту. Их задержала служба безопасности.
Мрланк заскрежетал зубами. Да, разруливать такое не каждому поручишь.
– Они не могут потерпеть до вечера?
– Вечером с вами никто не станет разбираться, капитан. Администрация заканчивает работу во второй половине дня, на ночь остаются только дежурные.
Вот засада!
– Ладно, я схожу, – нехотя проскрипел он и, осторожно вынув иглу из вены, согнул руку в локте, пережимая сосуд. Как же всё не вовремя!
«Триста шестьдесят пять солнечных дней в году», будь они неладны. Мрланк мрачно косился в монитор на залитую солнцем площадку космодрома, застёгивая плотный черный плащ и натягивая прочные кожаные перчатки. Тёмные очки на глаза. Капюшон, надвинутый чуть ли не на самый нос, поднятый высокий воротник плаща. Земляне и инопланетные экипажи шастали по площадке туда-сюда в шортах и майках. На этакое чучело, закрытое с головы до ног, словно мумия в саван, они будут откровенно пялиться, если не улюлюкать.
Площадку он пересёк чуть ли не бегом. Бежать по-настоящему не позволяла опаска: вдруг оступится, упадёт, капюшон слетит с лица или перчатка порвётся? А ещё самочувствие, так и не пришедшее в норму. Ему было лучше, чем утром, но голова до сих пор побаливала и кружилась. Кто-то свистнул ему вслед; хорошо, камнем не бросили.
Добравшись до спасительных дверей, он с облегчением стянул плащ и перчатки и обнаружил, что весь взмок – от жары и от безотчётного страха. Снова выругав про себя местное солнце, он свернул плащ, поправил форменный сайртак и постучал в указанный ему кабинет.
– Господин Мрланк, ваши люди вчера вечером устроили дебош и драку. – Интонации начальника службы безопасности космопорта были обвиняющими. – Материальный ущерб, причинённый ими в баре, составляет тридцать пять тысяч монет. – Мрланк не мог взять в толк, почему местные бумажные деньги называются, будто в издёвку, монетами. – Они также нанесли тяжкие телесные повреждения присутствующему там господину Сан Чу Нао с Чфе Вара и лёгкие повреждения пяти его спутникам…
– Где? – коротко осведомился Мрланк. – Где мои люди и кто они, господин Андрес?
Тот сделал знак своим подчинённым.
– Сейчас их приведут. Трое кетреййи, господин Мрланк. Кранц Селдхреди, Ччек Кенцца и Даммалекх… извините, не могу произнести его фамилию.
Мрланк посылал тройки прочёсывать космопорт в поисках Эйззы. Девушку они не нашли, зато отыскали неприятности на свою и его, капитана, голову.
– Генхсх, – машинально подсказал он. – И это не фамилия, это клановое имя.
– Какая разница, господин Мрланк? – Это был не вопрос, а как бы утверждение: мол, если разница и есть, мне она безразлична. – Они нахулиганили в баре, а потом пытались сопротивляться сотрудникам службы безопасности, когда те их утихомиривали. Господин Сан Чу Нао подал жалобу. Вероятно, вам предстоит оплатить его лечение и выплатить моральную компенсацию.
– А мои люди? Что они говорят? Почему они стали бить этого чфеварца?
– Они ничего не говорят, господин Мрланк. Ничего связного. Они плохо владеют хантским. И, похоже, у них с мозгами не очень.
Чего он, интересно, от кетреййи хотел? Додумать мысль Мрланк не успел, потому что безопасник, посланный Андресом, ввёл одного за другим троих его десантников. Все были в наручниках, и все сильно избиты. У Кранца огромная ссадина на голове с запёкшейся кровью, Ччек и Даммалекх в синяках.
– Кранц, или сюда. – Он обратился к кетреййи на языке шитанн.
Здоровенный детина в разодранном сайртаке, виновато понурив голову, подошёл. Мрланк присмотрелся к нему. Ссадина глубокая, видно было, что кровотечение открывалось несколько раз. В других обстоятельствах Мрланк не удержался бы, слизнул, но перед землянами демонстрировать свою тягу к крови не хотелось.
– Больно?
– Не очень, хирра Мрланк, – признался Кранц. – Но вчера было больно.
– Это чфеварцы вас так отделали?
– Да… нет… Не знаю, хирра Мрланк. По башке мне чфеварцы дали. А синяков нам эти наставили. – Он исподлобья метнул взгляд на безопасников. – Хмыри в такой же форме. Извините, хирра. Мы побили чфеварцев, а этих не сумели.
– Вас доктор смотрел?
– Нет, хирра Мрланк. Нас сразу в комнате за решёткой заперли. На всю ночь.
Мрланк сочувствующе обнял десантника – парень был раза в полтора крупнее своего капитана, но улыбочки землян как ветром сдуло, когда Мрланк смерил их уничтожающим взором:
– Почему моим людям не оказали медицинскую помощь?
– Этим хулиганам? – буркнул один из безопасников. – Да мы их еле в кутузку загнали. Какой врач согласился бы к ним зайти? Они ж невменяемые.
– Вы их избили, – предъявил претензию Мрланк. – И оставили на всю ночь без помощи… – Он обернулся к Даммалекху и Ччеку: – Вас кормили? – Дождавшись отрицательного жеста, он грозно добавил, надвигаясь на начальника службы безопасности: – Без еды и воды! Вы нарушаете права человека, господин Андрес. Вы мне уже столько должны за моральный ущерб, что вам всей своей кровью не расплатиться! – Он прижал уши к голове, и Андрес невольно откатился подальше в своём кресле на колесиках, а его сотрудники отпрянули к стенам.
– Вам плохо, хирра?
Звонкий Эйззин голос ударил по ушам, причиняя боль.
– Тиш-ше, – прошипел он и, судорожно сглотнув, застонал вновь. Он собрал всю свою волю в кулак и едва слышно прохрипел: – Доктора.
Быстрый цокот туфель – Эйзза побежала за врачом – отдался в голове, заставив его страдальчески сморщиться.
Что было вчера? Ах да, Эйзза принесла ему земной напиток. Судя по всему, ядовитый. Надо было сразу отдать на анализ, но он поверил девушке, что земляне пили его с удовольствием. Может, и так, но мало ли какую дрянь пьют земляне? Попробовал он, надо сказать, весьма осторожно. Сделал небольшой глоток – жидкость была странной на вкус, щиплющей язык и горло, но в желудок легла без проблем: стенки не заныли, как от реттихи, и не попытались сжаться. Он подождал, и возникшее немного спустя ощущение оказалось даже приятным. В голове появилась лёгкость, и настроение поползло вверх. Он отпил ещё, ощущение усилилось. Вот тогда он и допустил ошибку: решил, что земной напиток безвреден, и допил бутылку до конца. Какое-то время ему было очень хорошо, это точно, но потом память обрывалась – будто свет выключили.
Снова дробный цокот – Эйзза вернулась, а за ней следом – Нерхд Цаххайн, корабельный врач.
– Капитан, что случилось?
Мрланк издал очередной стон. Гулкий голос доктора разрывал мозг.
– Да тише же, – выдавил он. – Я отравился.
– Чем? – Нерхд был понятлив и убавил громкость.
Он молча протянул дрожащую руку ко второй бутылке.
Нерхд взял бутылку и унёс, чтобы сделать хроматограмму. Пришёл через пятнадцать минут.
– Капитан, это вода со спиртом, – сообщил он. – Зачем вы стали её пить?
Он попытался пожать плечами; не вышло.
Нерхд наклонился, аккуратно прокусил Мрланку запястье и покатал кровь на языке.
– У вас в крови полно альдегида, а ферментов для его окисления не хватает. Капитан, разумные люди не пьют спирт.
Мрланк состроил кислую рожу. Откуда он знал, что это спирт? Он никогда в жизни спирта не пробовал, потому что был разумным человеком.
– Вам придётся пару часов полежать, капитан.
Доктор, пододвинув к кровати капельницу и обнажив локтевой сгиб Мрланка, воткнул иглу ему в руку и ушёл. Эйзза хлопотала вокруг, жалостливо гладила. Садиться избегала.
– Что вчера было? – спросил он едва шевелящимся языком.
Эйзза остановила своё мельтешение, подумала и всхлипнула:
– Хирра Эрчхетт бил меня ремнём!
– Правильно сделал, – отметил Мрланк.
Иначе делать это пришлось бы самому Мрланку, а он не хотел. Он надеялся, она поняла, за что ее наказали. В противном случае это останется бессмысленной жестокостью.
– Когда я выпил, – уточнил он. – Что было после этого?
Эйзза хлопнула глазами.
– Вы пели песни, хирра Мрланк. – Какой ужас, у него отродясь не было ни слуха, ни голоса. – И занимались со мной любовью. И ещё, – она хихикнула, – вы дали в глаз хирра Эрчхетту. А хирра Ххнн пришёл вас успокоить, и вы ему тоже дали в глаз!
– Что?!
Вот стыдоба! С беднягой поваром он как-нибудь объяснится, но старпом такое не забудет.
– Кому ещё я дал в глаз? – поинтересовался он нехотя, боясь услышать худшее. И, разумеется, услышал:
– Анцеллу, хирра. Когда Асст и Анцелл вас на кровать перекладывали.
Ему вновь захотелось застонать. На этом фоне подраться со старпомом – полбеды. Ххнн, в конце концов, мог бы дать сдачи. Кетреййи – никогда. Он ни за что не станет жаловаться или избегать Мрланка, ведь он из клана Селдхреди. Но от этого ещё хуже. Клан – почти родня. Не в полном смысле слова, генотип внутри клана сильно варьируется, и браки заключаются сплошь и рядом, не говоря уж о том, что в любой клан входят две разные расы. А в смысле общности. Это те, кто поможет тебе в любой ситуации, даже если незнаком с тобой лично. Те, на кого можно оставить своего ребёнка, если уезжаешь. Те, кто подбросит денег, если возникнут материальные проблемы. Те, кто отдаст тебе не четыре глотка, а всю свою кровь, если будет надо. И те, кто на тебя рассчитывает, верит тебе. Ударить кетреййи из собственного клана – не отшлёпать в наказание, а вот так, кулаком в глаз… Формально это не запрещено, они – твои, делай что хочешь. И доверять он тебе не перестанет, будет смотреть одним глазом так же преданно. Но какой же это позор – обидеть своего…
Глава 3
Дверь открылась, и на ковёр шагнул шитанн. Рослый, самоуверенный, лениво-грациозный. Последний раз Салима видела живого шитанн – не на фото – одиннадцать лет назад. Криййхан Винт уже тогда был стариком, но она отметила свойственную этой расе хищную грацию двуногих кошек, которую подчёркивают подвижные, заострённые кверху уши.
Ртхинн Фййк был красив, если забыть о клыках, спрятанных под вежливой улыбкой. Не мил, как забавный лопоухий Веранну, представивший его, а именно красив. Ровная кожа цвета варёного сгущённого молока, со вкусом подобранные тёмные очки, великолепные чёрные волосы, собранные шнурками в десятки тонких косичек – клановая причёска удачно подчёркивала форму лица. Одет он был не по земной моде, необычно. Наверное, так принято одеваться в Шшерском Раю. Что-то вроде облегающей вязаной футболки с низким круглым вырезом и длинными рукавами – будь она в полосочку, а не чисто бордовой, напоминала бы тельняшку. Поверх футболки – чёрный длиннополый жилет из лёгкой ткани вроде шёлка, стянутый одной завязкой в районе талии. Под развевающимися полами виднелся бордовый ремень, поддерживающий чёрные, из того же материала брюки, вверху узкие, а книзу расширяющиеся. Суженные носки бордовых ботинок загибались на концах кверху. Возможно, таким и надлежало быть деловому костюму шитанн, но на земной вкус посланник Рая выглядел так, будто явился на свидание.
Веранну распрощался, и Салима молча указала Ртхинну Фййку на кресло у чайного столика. Посланник сел, тщательно расправил жилет и брюки – пижон, улыбнулась она про себя.
– Я потрясён, – промолвил он по-хантски. Голос его обладал бархатистым тембром. – Вы ещё более прекрасны, чем можно было предположить по фотографиям, Салима ханум.
Любопытно, отметила Салима. По её ожиданиям, посланник должен был начать с недовольства по поводу её заявления о переходе Нлакиса под земной протекторат. А он начал с комплиментов. Ни один мускул не дрогнул на её лице. Она опустилась в кресло напротив него и отозвалась:
– К сожалению, я не видела ваших фотографий, господин Ртхинн, и не могу ответить тем же. Но, если вы снимете очки, я буду рада вас рассмотреть.
Он наклонил голову набок.
– Счастлив сделать вам такое одолжение. Только приглушите свет.
Салима нажала на кнопку пульта, и тёмные шторы поехали вниз. Чтобы в кабинете не стало совсем темно, она включила бра, висящее прямо над столиком.
Ртхинн изящным движением – вот позёр! – снял очки и убрал их в футляр. Глаза у шитанн были в цвет кожи, тёпло-коричневые, блестящие.
– Уступка за уступку? – предложил он. – Снимите платок.
Она рассмеялась, качая головой.
– Не слишком ли торопитесь, господин Ртхинн? Может, ещё брюки снять?
Шокировать посланника не удалось. Не моргнув глазом, он произнёс с придыханием:
– Это было бы настолько чудесно, что я не решался сам об этом попросить.
Ну и ну! Салима невольно задалась вопросом: а зачем, собственно, явился на Землю Ртхинн? По всему выходило – первым делом соблазнить её. А политика может подождать.
Что ж, это для Рая время дорого, а Земля и впрямь может ждать, сколько угодно.
– О чем вы ещё хотели попросить, господин Ртхинн? – Она низко наклонилась над столом, взявшись за кофейник. Тонкий намек: ведь о чём-то он собирался просить, раз приехал.
Он перехватил её руку на кофейнике, глядя недвусмысленно горящими глазами:
– О чашечке кофе.
Ладонь шитанн была прохладной, подушечки пальцев слегка щекотали предплечье. Салима уловила идущий от его волос аромат незнакомых цветов. Приятный мужчина, придраться не к чему, и глаза обещают многое. Будь он её женихом, она не стала бы затягивать со свадьбой. Но дело, которое свело их вместе, не имеет никакого отношения к постели, и он не может этого не сознавать. Не может не понимать, что сейчас важнее. Значит, это ему для чего-то нужно. Возможно, он полагает, что, стоит ему покорить её сердце, она тут же выложит ему на блюдечке с голубой каёмочкой и ГС-флот, и Нлакис обратно, и пару цистерн донорской крови в качестве гуманитарной помощи. С такой позицией Салима сталкивалась не впервые. Она была ещё девочкой, когда поняла, как наивны мужчины. Им невдомёк, что они сами подставляются, позволяя зацепить себя этим крючком, заворожить ничего не значащими движениями глаз и тела, заморочить обещаниями, запутать условиями – а когда очнутся от сладких грёз, дело уже сделано.
– Господин Ртхинн, – она похлопала по его ладони свободной рукой, – вы сами хотите налить себе кофе или мне позволите?
Глядя прямо ей в глаза, он хрипло предложил:
– Может, ну его, этот кофе?
Она, пожав плечами, поставила кофейник и, убрав руку, откинулась на спинку кресла.
– Как пожелаете, господин Ртхинн. Нет так нет.
Посланник прекрасно владел собой, но ей не нужно было читать по лицу. Она и так отлично знала, что он ощущает. Жгучее разочарование, и возбуждение, смущающее разум, и ещё более сильное желание начать новый раунд и выиграть, взять реванш, доказать самому себе, какой он молодец. Наивный.
– А я, пожалуй, выпью, господин Ртхинн, – мило улыбнулась она. – Нальёте? – и подставила свою чашку, не оставляя ему другого выхода, кроме как обслужить её.
Двух часов Мрланку не дали. На коммуникатор пришёл звонок дежурного:
– Капитан, вас вызывают в администрацию космопорта.
– Пусть старпом сходит, переадресуйте ему.
Дежурный слегка смутился.
– Хирра Ххнн не желает, капитан. Он говорит, что это не входит в его служебные обязанности. Это ваше дело.
– Что значит – входит в обязанности, не входит? – взорвался Мрланк. – Я приказываю!
– Хирра Ххнн говорит, что вы не можете ничего приказать человеку, находящемуся на лечении. У него гематома и сотрясение мозга, и доктор прописал ему постельный режим.
Триста червей могильных! Не надо было бить Ххнна. Как теперь с ним мириться? Сотрясение мозга, надо же. Это нужно было постараться, чтобы так ударить.
– Чего хочет администрация? – осведомился Мрланк. – Может, справится кто-то из младших помощников?
– Говорят, наши с кем-то там подрались в космопорту. Их задержала служба безопасности.
Мрланк заскрежетал зубами. Да, разруливать такое не каждому поручишь.
– Они не могут потерпеть до вечера?
– Вечером с вами никто не станет разбираться, капитан. Администрация заканчивает работу во второй половине дня, на ночь остаются только дежурные.
Вот засада!
– Ладно, я схожу, – нехотя проскрипел он и, осторожно вынув иглу из вены, согнул руку в локте, пережимая сосуд. Как же всё не вовремя!
«Триста шестьдесят пять солнечных дней в году», будь они неладны. Мрланк мрачно косился в монитор на залитую солнцем площадку космодрома, застёгивая плотный черный плащ и натягивая прочные кожаные перчатки. Тёмные очки на глаза. Капюшон, надвинутый чуть ли не на самый нос, поднятый высокий воротник плаща. Земляне и инопланетные экипажи шастали по площадке туда-сюда в шортах и майках. На этакое чучело, закрытое с головы до ног, словно мумия в саван, они будут откровенно пялиться, если не улюлюкать.
Площадку он пересёк чуть ли не бегом. Бежать по-настоящему не позволяла опаска: вдруг оступится, упадёт, капюшон слетит с лица или перчатка порвётся? А ещё самочувствие, так и не пришедшее в норму. Ему было лучше, чем утром, но голова до сих пор побаливала и кружилась. Кто-то свистнул ему вслед; хорошо, камнем не бросили.
Добравшись до спасительных дверей, он с облегчением стянул плащ и перчатки и обнаружил, что весь взмок – от жары и от безотчётного страха. Снова выругав про себя местное солнце, он свернул плащ, поправил форменный сайртак и постучал в указанный ему кабинет.
– Господин Мрланк, ваши люди вчера вечером устроили дебош и драку. – Интонации начальника службы безопасности космопорта были обвиняющими. – Материальный ущерб, причинённый ими в баре, составляет тридцать пять тысяч монет. – Мрланк не мог взять в толк, почему местные бумажные деньги называются, будто в издёвку, монетами. – Они также нанесли тяжкие телесные повреждения присутствующему там господину Сан Чу Нао с Чфе Вара и лёгкие повреждения пяти его спутникам…
– Где? – коротко осведомился Мрланк. – Где мои люди и кто они, господин Андрес?
Тот сделал знак своим подчинённым.
– Сейчас их приведут. Трое кетреййи, господин Мрланк. Кранц Селдхреди, Ччек Кенцца и Даммалекх… извините, не могу произнести его фамилию.
Мрланк посылал тройки прочёсывать космопорт в поисках Эйззы. Девушку они не нашли, зато отыскали неприятности на свою и его, капитана, голову.
– Генхсх, – машинально подсказал он. – И это не фамилия, это клановое имя.
– Какая разница, господин Мрланк? – Это был не вопрос, а как бы утверждение: мол, если разница и есть, мне она безразлична. – Они нахулиганили в баре, а потом пытались сопротивляться сотрудникам службы безопасности, когда те их утихомиривали. Господин Сан Чу Нао подал жалобу. Вероятно, вам предстоит оплатить его лечение и выплатить моральную компенсацию.
– А мои люди? Что они говорят? Почему они стали бить этого чфеварца?
– Они ничего не говорят, господин Мрланк. Ничего связного. Они плохо владеют хантским. И, похоже, у них с мозгами не очень.
Чего он, интересно, от кетреййи хотел? Додумать мысль Мрланк не успел, потому что безопасник, посланный Андресом, ввёл одного за другим троих его десантников. Все были в наручниках, и все сильно избиты. У Кранца огромная ссадина на голове с запёкшейся кровью, Ччек и Даммалекх в синяках.
– Кранц, или сюда. – Он обратился к кетреййи на языке шитанн.
Здоровенный детина в разодранном сайртаке, виновато понурив голову, подошёл. Мрланк присмотрелся к нему. Ссадина глубокая, видно было, что кровотечение открывалось несколько раз. В других обстоятельствах Мрланк не удержался бы, слизнул, но перед землянами демонстрировать свою тягу к крови не хотелось.
– Больно?
– Не очень, хирра Мрланк, – признался Кранц. – Но вчера было больно.
– Это чфеварцы вас так отделали?
– Да… нет… Не знаю, хирра Мрланк. По башке мне чфеварцы дали. А синяков нам эти наставили. – Он исподлобья метнул взгляд на безопасников. – Хмыри в такой же форме. Извините, хирра. Мы побили чфеварцев, а этих не сумели.
– Вас доктор смотрел?
– Нет, хирра Мрланк. Нас сразу в комнате за решёткой заперли. На всю ночь.
Мрланк сочувствующе обнял десантника – парень был раза в полтора крупнее своего капитана, но улыбочки землян как ветром сдуло, когда Мрланк смерил их уничтожающим взором:
– Почему моим людям не оказали медицинскую помощь?
– Этим хулиганам? – буркнул один из безопасников. – Да мы их еле в кутузку загнали. Какой врач согласился бы к ним зайти? Они ж невменяемые.
– Вы их избили, – предъявил претензию Мрланк. – И оставили на всю ночь без помощи… – Он обернулся к Даммалекху и Ччеку: – Вас кормили? – Дождавшись отрицательного жеста, он грозно добавил, надвигаясь на начальника службы безопасности: – Без еды и воды! Вы нарушаете права человека, господин Андрес. Вы мне уже столько должны за моральный ущерб, что вам всей своей кровью не расплатиться! – Он прижал уши к голове, и Андрес невольно откатился подальше в своём кресле на колесиках, а его сотрудники отпрянули к стенам.
