Она указала на верхние ярусы, где сидели люди.
— Люди загнаны на окраины! Нет права голоса, нет права владеть землёй, нет права занимать должности! Они — рабочие, слуги, расходный материал!
Потом указала на нижние ярусы, где сидели драконы.
— А драконы? Заперты в своих традициях, в высокомерии, в уверенности в собственном превосходстве! Не заключают союзов с людьми, не смешивают кровь, не допускают свежих идей!
Голос её становился сильнее, страстнее.
— И к чему это привело? К вырождению! Драконов рождается всё меньше! Магия слабеет с каждым поколением! Империя, когда-то великая, теперь — тень самой себя!
— Молчать! — рявкнул один из лордов, поднимаясь. — Это ересь! Богохульство!
— Это правда! — отрезала Мария. — И вы все это знаете! Почему, по-вашему, за последние сто лет родилось всего двенадцать драконят? Почему продолжительность жизни драконов сократилась? Почему магия, которая когда-то двигала горы, теперь едва способна зажечь огонь?
Тишина. Неловкая, тяжёлая.
Мария продолжала, не давая им времени оправиться:
— Потому что вы отказались от того, что делало вас сильными! Союза с людьми! Свежей крови, новых идей, партнёрства, которое было основой вашей мощи!
Она повернулась к Императору.
— Вы боитесь, — сказала она прямо. — Боитесь, что люди отнимут вашу власть. Вашу исключительность. Вашу гордость.
Император встал, и аура силы вокруг него заполыхала.
— Осторожнее, человечка...
— Но вы не видите! — Мария говорила теперь в полный голос, не обращая внимания на угрозу. — Не видите, что настоящую силу — силу духа, чести, величия — у вас отнимают ваши же законы, построенные на страхе и презрении!
Она раскинула руки.
— Взгляните на себя! Вы — древнейшая раса, обладающая магией, силой, долголетием! Вы могли бы править тысячелетиями, строить чудеса, достигать невозможного! Но вместо этого вы прячетесь за стенами высокомерия, деградируете, умираете!
Мария шагнула к краю помоста.
— А люди? Люди, которых вы презираете? Мы живём всего несколько десятилетий. У нас нет магии. Нет крыльев. Нет силы дракона.
Она подняла подбородок.
— Но у нас есть то, чего вы лишились. Огонь в сердце. Стремление расти, меняться, создавать новое. Мы не боимся перемен. Мы их жаждем!
Голос её стал мягче, но не потерял силы:
— Представьте, что было бы, если бы вы объединились с нами по-настоящему. Не как хозяева и рабы. Как партнёры. Ваша сила плюс наша изобретательность. Ваша магия плюс наша наука. Ваша мудрость веков плюс наша жажда знаний.
Она обвела взглядом арену.
— Вместе мы могли бы построить Империю, перед которой склонился бы весь мир. Империю, где каждый — дракон или человек — ценится за то, что он даёт, а не за то, кем родился.
Мария повернулась обратно к Императору.
— Но для этого нужна смелость. Смелость отказаться от старых предрассудков. Смелость признать, что законы, служившие тысячу лет назад, сегодня ведут к гибели.
Она сделала паузу, потом произнесла тихо, но так, что слышал каждый:
— У вас есть эта смелость, Ваше Величество? Или страх сильнее?
Тишина была оглушительной. Никто не дышал. Тысячи людей застыли, ожидая реакции Императора.
Его лицо было каменным. Глаза горели золотым огнём — яростью, оскорблённой гордостью, но также... и чем-то ещё. Неуверенностью?
Наконец он заговорил — тихо, но голос прокатился по арене как гром:
— Ты... — он сделал паузу, словно подбирая слова, — ...смелая. До безрассудства. Или глупая. Ещё не решил.
Он начал спускаться с помоста, приближаясь к Марии. Стража дёрнулась вперёд, но он остановил их жестом.
Он встал перед ней — огромный, древний, излучающий силу. Мария едва доставала ему до плеча, но не отступила. Смотрела прямо в золотые глаза.
— Ты говоришь красиво, — произнёс Император. — Используешь наши собственные законы против нас. Взываешь к традициям, которые мы забыли.
Он наклонился ближе.
— Но скажи мне, человечка. Что знаешь ты о традициях? О жертвах, которые мы приносили? О войнах, которые вели, чтобы защитить этот мир?
— Ничего, — честно ответила Мария. — Я не знаю вашей истории. Не жила вашей жизнью. Но я знаю закон. И я вижу, когда закон перестаёт служить справедливости и начинает служить страху.
Император выпрямился, усмехнулся.
— Справедливость. Красивое слово. Но мир не строится на справедливости. Он строится на силе.
— Нет, — возразила Мария. — Он строится на обоих. Сила без справедливости — это тирания. Справедливость без силы — это мечта. Но вместе? Вместе они создают порядок, который может просуществовать века.
Она сделала шаг вперёд, хотя каждый инстинкт кричал — отступи.
— Ваша Империя была великой, когда соблюдала этот баланс. Когда Основатели правили вместе — драконы и избранные люди. Когда закон был превыше личной власти.
Мария подняла голову.
— Я не призываю к революции. Не требую свергнуть драконов. Я призываю к возвращению. К тому, что работало. К системе, где каждый имеет голос. Где закон защищает всех, а не только избранных.
Император молчал долго. Слишком долго. Атмосфера накалялась.
Наконец он повернулся к толпе.
— Что скажете, лорды мои? — произнёс он громко. — Слышали речь этой человечки? Её обвинения, её призывы?
Ворган немедленно выскочил вперёд.
— Ересь, Ваше Величество! Она подрывает основы нашего общества! Требует уравнять низших с высшими! Это недопустимо!
— Недопустимо! — подхватили другие консервативные лорды.
Но лорд Элдрис также встал.
— С вашего позволения, Ваше Величество. Я хотел бы отметить, что леди Мария цитировала точные законы. И её слова о вырождении... к сожалению, правдивы. Все мы знаем статистику.
Леди Морриган добавила:
— Моему дому триста лет. За последние пятьдесят родился один драконенок. Один. Раньше — десятки за такой период.
Другие лорды зашумели — кто-то в поддержку, кто-то возражая.
Император поднял руку, и тишина вернулась.
— Достаточно, — произнёс он холодно. Повернулся к Марии. — Ты говорила хорошо. Убедительно. Почти заставила меня задуматься.
Пауза.
— Почти.
Мария почувствовала, как сердце падает.
Император усмехнулся — жестоко, торжествующе.
— Но есть одна проблема, человечка. Ты забыла, что слова — это всего лишь слова. А я — сила. Настоящая, абсолютная сила.
Он поднял руку, и магия загорелась вокруг него — золотое пламя, ярче солнца.
— Ты думала, что можешь спорить со мной? Требовать перемен? Использовать забытые законы против меня?
Голос стал громче, наполнился яростью.
— Я — Император! Я — закон! И я решаю, что справедливо, а что — нет!
Он указал на Марию.
— Эта женщина — смутьянка! Она пришла в наш мир, чтобы сеять раздор! Подрывать порядок! Настраивать низших против высших!
Он повернулся к страже.
— Схватить их! Лорда Кайрена — за потворство ереси! Женщину — за оскорбление Императора и подрыв устоев!
Мария шагнула назад, но стража уже двигалась. Тяжёлые шаги, звон доспехов.
Кайрен выхватил меч, встал перед ней.
— Ты не тронешь её!
— О, трону, — усмехнулся Император. — И тебя тоже. Предатель. Ты запятнал честь своего дома, соединившись с человеком. Ты будешь лишён титула, земель, всего!
Стража приближалась с двух сторон. Кайрен держал меч, но Мария знала — против десятка воинов и магии Императора у него нет шансов.
Толпа взорвалась криками. Одни — "Схватить их!", другие — "Дайте ей говорить!"
Хаос нарастал.
И в этот момент, когда всё, казалось, было потеряно, Мария подняла руку — высоко, чтобы видели все.
Сигнал.
И где-то на верхних ярусах, среди людей, раздался голос. Тихий сначала. Потом второй. Третий.
Пение.
Старая песня. Песня Основателей.
"Камень и Пламя, Земля и Небо..."
Голоса росли, сливались, заполняли арену. Сотни людей пели — те, кого Мария встретила в Нижнем городе, те, кто поверил в её слова.
И среди поющих — тут и там — драконы. Молодые, услышавшие призыв. Старые, помнившие настоящие традиции.
Пение росло, становилось мощнее, наполняло пространство.
Император замер, глаза расширились.
— Что... что это?
А Мария, стоя перед лицом возможной смерти, улыбнулась.
— Это голос народа, Ваше Величество. Того самого народа, который вы так долго игнорировали. И этот голос требует перемен.
Она повернулась к толпе, к поющим людям и драконам.
— Древние Обряды — не конец! Это начало!
И пение переросло в рёв. Тысячи голосов, требующих справедливости, перемен, нового мира.
Император стоял, бледный, потрясённый.
А Мария знала — битва только началась.
Пение заполнило арену, росло, ширилось, но Император не остановился. Его лицо исказилось яростью — древней, абсолютной, той, что копилась веками абсолютной власти.
— Достаточно! — Его голос прогремел, магически усиленный, заглушая даже пение. — Схватить их! Немедленно!
Стража бросилась вперёд — два десятка воинов в тяжёлых доспехах, с копьями, мечами, магией, светящейся на руках боевых магов. Их шаги гремели по каменному помосту как удары молота.
Кайрен встал перед Марией, меч в руке, спина напряжена. Она видела линию его плеч — готового защищать до последнего вздоха.
— Не смей, — прошипел Император, указывая на Кайрена. — Подними оружие против моих людей — и ты предатель. Твой дом будет стёрт из истории. Семья проклята. Земли сожжены.
Кайрен замер. Меч дрожал в руке. Мария видела борьбу на его лице — желание защитить против ужаса последствий.
— Кайрен, — тихо сказала она, касаясь его спины. — Не надо. Доверься мне.
Он обернулся, посмотрел на неё. В золотых глазах — боль, страх, отчаяние.
— Я не могу позволить им взять тебя...
— Ты должен. — Она сжала его руку. — План ещё не закончен. Доверься.
Стража была уже в трёх шагах. Копья нацелены. Боевые маги начали сплетать заклинания — светящиеся сети, готовые опутать, парализовать.
Пение продолжалось, но казалось таким далёким, бессильным против этой волны вооружённой силы.
Мария сделала шаг вперёд, выходя из-за спины Кайрена. Подняла руки, показывая, что не сопротивляется.
— Я сдаюсь, — громко сказала она. — Нет нужды в насилии.
Император усмехнулся торжествующе.
— Умная девочка. Слишком поздно, но умная.
Стража окружила их. Грубые руки схватили Марию за руки, начали заламывать за спину.
И в этот момент пение изменилось.
Стало громче. Сильнее. Но не просто громче — оно обрело структуру, гармонию, силу, которой не было раньше.
Мария подняла голову, посмотрела на верхние ярусы.
Люди стояли, держа в руках что-то, что сверкало на солнце. Отполированные кристаллы — сотни кристаллов, которые лорд Элдрис тайно распределил среди них. Простые кварцевые камни, но отполированные до зеркального блеска.
И теперь они направляли их. Не на Императора. Не на стражу. На центр арены.
На древний алтарь.
Мария видела его раньше, но не обращала внимания — просто большой каменный блок в центре арены, покрытый мхом, трещинами, забытый веками. Никто не помнил, для чего он был построен. Просто часть древней архитектуры.
Но теперь, когда сотни лучей отражённого солнечного света сфокусировались на нём, когда пение достигло определённой высоты и гармонии — что-то изменилось.
Алтарь вздрогнул.
Император замер, повернулся. Лицо побледнело.
— Нет, — прошептал он. — Это невозможно...
Алтарь вздрогнул снова. Трещины начали светиться — мягким золотым светом, пульсирующим в такт пению.
Мох осыпался. Камень под ним оказался не серым, а белым, почти светящимся.
И на поверхности начали проявляться руны.
Древние руны. Старше любого ныне живущего дракона. Старше Империи. Руны Основателей.
Стража отступила, отпуская Марию. Боевые маги разорвали заклинания. Все смотрели на алтарь.
Свет становился ярче. Руны проступали чётче, образуя сложные узоры, сплетающиеся в слова, предложения, целые абзацы древнего текста.
Пение достигло кульминации — тысячи голосов, людей и драконов, слившиеся в единый, мощный аккорд.
И алтарь взорвался светом.
Не жаром, не огнём — просто светом. Чистым, золотым, заполнившим всю арену. Таким ярким, что Мария зажмурилась, закрыла лицо руками.
Когда она смогла открыть глаза, мир изменился.
Свет не исчез — он висел в воздухе, пульсировал, образовывал формы. Мария видела их краем зрения, не решаясь повернуть голову. Фигуры. Огромные, величественные, сотканные из света и памяти.
Драконы. Но не обычные — эти были больше, ярче, полные силы, которой не было у современных драконов.
И люди рядом с ними. Не рабы, не слуги. Равные. Стоящие плечом к плечу.
Основатели.
Толпа ахнула. Многие упали на колени. Даже Император пошатнулся, опираясь на трон.
Фигуры не говорили, но их присутствие было громче любых слов. Они смотрели на собравшихся — и в этом взгляде читалось разочарование, печаль, осуждение.
Потом одна из фигур — величественный золотой дракон, больше любого из ныне живущих — повернулась к алтарю. Коснулась его призрачной лапой.
И руны загорелись ещё ярче, начали отрываться от камня, парить в воздухе, складываясь в слова, висящие над ареной для всеобщего обозрения.
Древний язык. Мария не знала его, но каким-то образом понимала. Как будто смысл проникал прямо в мозг, минуя слова.
"ПРОРОЧЕСТВО ПОСЛЕДНЕГО РАССВЕТА"
Тишина была абсолютной. Даже дыхание казалось слишком громким.
Слова продолжали формироваться:
"Когда Империя падёт в тени собственной гордыни"
"Когда драконы забудут, откуда взялась их сила"
"Когда люди склонятся под гнётом презрения"
"Придёт Чужеземка"
Мария почувствовала, как тысячи взглядов обращаются к ней.
"Не из этого мира, но для этого мира"
"С сердцем из огня, что не гаснет"
"С разумом из стали, что не сгибается"
"С голосом правды, что не умолкает"
Слова пульсировали, каждая строка загоралась ярче.
"Она придёт не с мечом, а со словом"
"Не с магией, а с законом"
"Не разрушать, а восстанавливать"
"Не подчинять, а освобождать"
Император схватился за подлокотники трона. Лицо серое, глаза широко раскрыты.
"И когда она заговорит"
"Камни запомнят"
"Небо ответит"
"Земля проснётся"
"И старый порядок падёт"
"Не в крови"
"Но в понимании"
Последние строки формировались медленно, каждая буква горела как звезда:
"Империя возродится"
"Не на страхе"
"Но на равенстве"
"Не на господстве"
"Но на партнёрстве"
"Как было заповедано"
"Как должно быть"
"Во веки веков"
Последнее слово повисло в воздухе, пульсируя. Потом медленно, одно за другим, слова начали гаснуть, возвращаясь в камень.
Фигуры Основателей смотрели на Марию. И она поклялась — поклялась! — что видела одобрение в их призрачных глазах.
Потом они тоже начали растворяться, таять в воздухе, как утренний туман.
Свет погас. Алтарь снова стал просто камнем — но теперь на его поверхности ясно виднелись руны, выгравированные глубоко, навсегда.
Тишина затянулась. Секунда. Две. Десять.
Потом кто-то в толпе — старый дракон в простой одежде — опустился на колени.
— Пророчество, — прошептал он благоговейно. — Пророчество сбылось...
Другой последовал его примеру. Потом ещё один. Ещё.
Как волна, собравшиеся начали опускаться на колени. Сначала люди, потом молодые драконы, потом старые, консервативные лорды, которые минуту назад кричали о ереси.
Лорд Элдрис упал на колено, склонив голову. Леди Морриган последовала. Даже Ворган, бледный как мел, медленно опустился, не в состоянии противостоять силе того, что только что произошло.
Только Император остался стоять. Он смотрел на алтарь, на слова, выгравированные в камне, на коленопреклонённую толпу. Лицо работало — ярость, страх, отрицание, принятие.
— Люди загнаны на окраины! Нет права голоса, нет права владеть землёй, нет права занимать должности! Они — рабочие, слуги, расходный материал!
Потом указала на нижние ярусы, где сидели драконы.
— А драконы? Заперты в своих традициях, в высокомерии, в уверенности в собственном превосходстве! Не заключают союзов с людьми, не смешивают кровь, не допускают свежих идей!
Голос её становился сильнее, страстнее.
— И к чему это привело? К вырождению! Драконов рождается всё меньше! Магия слабеет с каждым поколением! Империя, когда-то великая, теперь — тень самой себя!
— Молчать! — рявкнул один из лордов, поднимаясь. — Это ересь! Богохульство!
— Это правда! — отрезала Мария. — И вы все это знаете! Почему, по-вашему, за последние сто лет родилось всего двенадцать драконят? Почему продолжительность жизни драконов сократилась? Почему магия, которая когда-то двигала горы, теперь едва способна зажечь огонь?
Тишина. Неловкая, тяжёлая.
Мария продолжала, не давая им времени оправиться:
— Потому что вы отказались от того, что делало вас сильными! Союза с людьми! Свежей крови, новых идей, партнёрства, которое было основой вашей мощи!
Она повернулась к Императору.
— Вы боитесь, — сказала она прямо. — Боитесь, что люди отнимут вашу власть. Вашу исключительность. Вашу гордость.
Император встал, и аура силы вокруг него заполыхала.
— Осторожнее, человечка...
— Но вы не видите! — Мария говорила теперь в полный голос, не обращая внимания на угрозу. — Не видите, что настоящую силу — силу духа, чести, величия — у вас отнимают ваши же законы, построенные на страхе и презрении!
Она раскинула руки.
— Взгляните на себя! Вы — древнейшая раса, обладающая магией, силой, долголетием! Вы могли бы править тысячелетиями, строить чудеса, достигать невозможного! Но вместо этого вы прячетесь за стенами высокомерия, деградируете, умираете!
Мария шагнула к краю помоста.
— А люди? Люди, которых вы презираете? Мы живём всего несколько десятилетий. У нас нет магии. Нет крыльев. Нет силы дракона.
Она подняла подбородок.
— Но у нас есть то, чего вы лишились. Огонь в сердце. Стремление расти, меняться, создавать новое. Мы не боимся перемен. Мы их жаждем!
Голос её стал мягче, но не потерял силы:
— Представьте, что было бы, если бы вы объединились с нами по-настоящему. Не как хозяева и рабы. Как партнёры. Ваша сила плюс наша изобретательность. Ваша магия плюс наша наука. Ваша мудрость веков плюс наша жажда знаний.
Она обвела взглядом арену.
— Вместе мы могли бы построить Империю, перед которой склонился бы весь мир. Империю, где каждый — дракон или человек — ценится за то, что он даёт, а не за то, кем родился.
Мария повернулась обратно к Императору.
— Но для этого нужна смелость. Смелость отказаться от старых предрассудков. Смелость признать, что законы, служившие тысячу лет назад, сегодня ведут к гибели.
Она сделала паузу, потом произнесла тихо, но так, что слышал каждый:
— У вас есть эта смелость, Ваше Величество? Или страх сильнее?
Тишина была оглушительной. Никто не дышал. Тысячи людей застыли, ожидая реакции Императора.
Его лицо было каменным. Глаза горели золотым огнём — яростью, оскорблённой гордостью, но также... и чем-то ещё. Неуверенностью?
Наконец он заговорил — тихо, но голос прокатился по арене как гром:
— Ты... — он сделал паузу, словно подбирая слова, — ...смелая. До безрассудства. Или глупая. Ещё не решил.
Он начал спускаться с помоста, приближаясь к Марии. Стража дёрнулась вперёд, но он остановил их жестом.
Он встал перед ней — огромный, древний, излучающий силу. Мария едва доставала ему до плеча, но не отступила. Смотрела прямо в золотые глаза.
— Ты говоришь красиво, — произнёс Император. — Используешь наши собственные законы против нас. Взываешь к традициям, которые мы забыли.
Он наклонился ближе.
— Но скажи мне, человечка. Что знаешь ты о традициях? О жертвах, которые мы приносили? О войнах, которые вели, чтобы защитить этот мир?
— Ничего, — честно ответила Мария. — Я не знаю вашей истории. Не жила вашей жизнью. Но я знаю закон. И я вижу, когда закон перестаёт служить справедливости и начинает служить страху.
Император выпрямился, усмехнулся.
— Справедливость. Красивое слово. Но мир не строится на справедливости. Он строится на силе.
— Нет, — возразила Мария. — Он строится на обоих. Сила без справедливости — это тирания. Справедливость без силы — это мечта. Но вместе? Вместе они создают порядок, который может просуществовать века.
Она сделала шаг вперёд, хотя каждый инстинкт кричал — отступи.
— Ваша Империя была великой, когда соблюдала этот баланс. Когда Основатели правили вместе — драконы и избранные люди. Когда закон был превыше личной власти.
Мария подняла голову.
— Я не призываю к революции. Не требую свергнуть драконов. Я призываю к возвращению. К тому, что работало. К системе, где каждый имеет голос. Где закон защищает всех, а не только избранных.
Император молчал долго. Слишком долго. Атмосфера накалялась.
Наконец он повернулся к толпе.
— Что скажете, лорды мои? — произнёс он громко. — Слышали речь этой человечки? Её обвинения, её призывы?
Ворган немедленно выскочил вперёд.
— Ересь, Ваше Величество! Она подрывает основы нашего общества! Требует уравнять низших с высшими! Это недопустимо!
— Недопустимо! — подхватили другие консервативные лорды.
Но лорд Элдрис также встал.
— С вашего позволения, Ваше Величество. Я хотел бы отметить, что леди Мария цитировала точные законы. И её слова о вырождении... к сожалению, правдивы. Все мы знаем статистику.
Леди Морриган добавила:
— Моему дому триста лет. За последние пятьдесят родился один драконенок. Один. Раньше — десятки за такой период.
Другие лорды зашумели — кто-то в поддержку, кто-то возражая.
Император поднял руку, и тишина вернулась.
— Достаточно, — произнёс он холодно. Повернулся к Марии. — Ты говорила хорошо. Убедительно. Почти заставила меня задуматься.
Пауза.
— Почти.
Мария почувствовала, как сердце падает.
Император усмехнулся — жестоко, торжествующе.
— Но есть одна проблема, человечка. Ты забыла, что слова — это всего лишь слова. А я — сила. Настоящая, абсолютная сила.
Он поднял руку, и магия загорелась вокруг него — золотое пламя, ярче солнца.
— Ты думала, что можешь спорить со мной? Требовать перемен? Использовать забытые законы против меня?
Голос стал громче, наполнился яростью.
— Я — Император! Я — закон! И я решаю, что справедливо, а что — нет!
Он указал на Марию.
— Эта женщина — смутьянка! Она пришла в наш мир, чтобы сеять раздор! Подрывать порядок! Настраивать низших против высших!
Он повернулся к страже.
— Схватить их! Лорда Кайрена — за потворство ереси! Женщину — за оскорбление Императора и подрыв устоев!
Мария шагнула назад, но стража уже двигалась. Тяжёлые шаги, звон доспехов.
Кайрен выхватил меч, встал перед ней.
— Ты не тронешь её!
— О, трону, — усмехнулся Император. — И тебя тоже. Предатель. Ты запятнал честь своего дома, соединившись с человеком. Ты будешь лишён титула, земель, всего!
Стража приближалась с двух сторон. Кайрен держал меч, но Мария знала — против десятка воинов и магии Императора у него нет шансов.
Толпа взорвалась криками. Одни — "Схватить их!", другие — "Дайте ей говорить!"
Хаос нарастал.
И в этот момент, когда всё, казалось, было потеряно, Мария подняла руку — высоко, чтобы видели все.
Сигнал.
И где-то на верхних ярусах, среди людей, раздался голос. Тихий сначала. Потом второй. Третий.
Пение.
Старая песня. Песня Основателей.
"Камень и Пламя, Земля и Небо..."
Голоса росли, сливались, заполняли арену. Сотни людей пели — те, кого Мария встретила в Нижнем городе, те, кто поверил в её слова.
И среди поющих — тут и там — драконы. Молодые, услышавшие призыв. Старые, помнившие настоящие традиции.
Пение росло, становилось мощнее, наполняло пространство.
Император замер, глаза расширились.
— Что... что это?
А Мария, стоя перед лицом возможной смерти, улыбнулась.
— Это голос народа, Ваше Величество. Того самого народа, который вы так долго игнорировали. И этот голос требует перемен.
Она повернулась к толпе, к поющим людям и драконам.
— Древние Обряды — не конец! Это начало!
И пение переросло в рёв. Тысячи голосов, требующих справедливости, перемен, нового мира.
Император стоял, бледный, потрясённый.
А Мария знала — битва только началась.
Пение заполнило арену, росло, ширилось, но Император не остановился. Его лицо исказилось яростью — древней, абсолютной, той, что копилась веками абсолютной власти.
— Достаточно! — Его голос прогремел, магически усиленный, заглушая даже пение. — Схватить их! Немедленно!
Стража бросилась вперёд — два десятка воинов в тяжёлых доспехах, с копьями, мечами, магией, светящейся на руках боевых магов. Их шаги гремели по каменному помосту как удары молота.
Кайрен встал перед Марией, меч в руке, спина напряжена. Она видела линию его плеч — готового защищать до последнего вздоха.
— Не смей, — прошипел Император, указывая на Кайрена. — Подними оружие против моих людей — и ты предатель. Твой дом будет стёрт из истории. Семья проклята. Земли сожжены.
Кайрен замер. Меч дрожал в руке. Мария видела борьбу на его лице — желание защитить против ужаса последствий.
— Кайрен, — тихо сказала она, касаясь его спины. — Не надо. Доверься мне.
Он обернулся, посмотрел на неё. В золотых глазах — боль, страх, отчаяние.
— Я не могу позволить им взять тебя...
— Ты должен. — Она сжала его руку. — План ещё не закончен. Доверься.
Стража была уже в трёх шагах. Копья нацелены. Боевые маги начали сплетать заклинания — светящиеся сети, готовые опутать, парализовать.
Пение продолжалось, но казалось таким далёким, бессильным против этой волны вооружённой силы.
Мария сделала шаг вперёд, выходя из-за спины Кайрена. Подняла руки, показывая, что не сопротивляется.
— Я сдаюсь, — громко сказала она. — Нет нужды в насилии.
Император усмехнулся торжествующе.
— Умная девочка. Слишком поздно, но умная.
Стража окружила их. Грубые руки схватили Марию за руки, начали заламывать за спину.
И в этот момент пение изменилось.
Стало громче. Сильнее. Но не просто громче — оно обрело структуру, гармонию, силу, которой не было раньше.
Мария подняла голову, посмотрела на верхние ярусы.
Люди стояли, держа в руках что-то, что сверкало на солнце. Отполированные кристаллы — сотни кристаллов, которые лорд Элдрис тайно распределил среди них. Простые кварцевые камни, но отполированные до зеркального блеска.
И теперь они направляли их. Не на Императора. Не на стражу. На центр арены.
На древний алтарь.
Мария видела его раньше, но не обращала внимания — просто большой каменный блок в центре арены, покрытый мхом, трещинами, забытый веками. Никто не помнил, для чего он был построен. Просто часть древней архитектуры.
Но теперь, когда сотни лучей отражённого солнечного света сфокусировались на нём, когда пение достигло определённой высоты и гармонии — что-то изменилось.
Алтарь вздрогнул.
Император замер, повернулся. Лицо побледнело.
— Нет, — прошептал он. — Это невозможно...
Алтарь вздрогнул снова. Трещины начали светиться — мягким золотым светом, пульсирующим в такт пению.
Мох осыпался. Камень под ним оказался не серым, а белым, почти светящимся.
И на поверхности начали проявляться руны.
Древние руны. Старше любого ныне живущего дракона. Старше Империи. Руны Основателей.
Стража отступила, отпуская Марию. Боевые маги разорвали заклинания. Все смотрели на алтарь.
Свет становился ярче. Руны проступали чётче, образуя сложные узоры, сплетающиеся в слова, предложения, целые абзацы древнего текста.
Пение достигло кульминации — тысячи голосов, людей и драконов, слившиеся в единый, мощный аккорд.
И алтарь взорвался светом.
Не жаром, не огнём — просто светом. Чистым, золотым, заполнившим всю арену. Таким ярким, что Мария зажмурилась, закрыла лицо руками.
Когда она смогла открыть глаза, мир изменился.
Свет не исчез — он висел в воздухе, пульсировал, образовывал формы. Мария видела их краем зрения, не решаясь повернуть голову. Фигуры. Огромные, величественные, сотканные из света и памяти.
Драконы. Но не обычные — эти были больше, ярче, полные силы, которой не было у современных драконов.
И люди рядом с ними. Не рабы, не слуги. Равные. Стоящие плечом к плечу.
Основатели.
Толпа ахнула. Многие упали на колени. Даже Император пошатнулся, опираясь на трон.
Фигуры не говорили, но их присутствие было громче любых слов. Они смотрели на собравшихся — и в этом взгляде читалось разочарование, печаль, осуждение.
Потом одна из фигур — величественный золотой дракон, больше любого из ныне живущих — повернулась к алтарю. Коснулась его призрачной лапой.
И руны загорелись ещё ярче, начали отрываться от камня, парить в воздухе, складываясь в слова, висящие над ареной для всеобщего обозрения.
Древний язык. Мария не знала его, но каким-то образом понимала. Как будто смысл проникал прямо в мозг, минуя слова.
"ПРОРОЧЕСТВО ПОСЛЕДНЕГО РАССВЕТА"
Тишина была абсолютной. Даже дыхание казалось слишком громким.
Слова продолжали формироваться:
"Когда Империя падёт в тени собственной гордыни"
"Когда драконы забудут, откуда взялась их сила"
"Когда люди склонятся под гнётом презрения"
"Придёт Чужеземка"
Мария почувствовала, как тысячи взглядов обращаются к ней.
"Не из этого мира, но для этого мира"
"С сердцем из огня, что не гаснет"
"С разумом из стали, что не сгибается"
"С голосом правды, что не умолкает"
Слова пульсировали, каждая строка загоралась ярче.
"Она придёт не с мечом, а со словом"
"Не с магией, а с законом"
"Не разрушать, а восстанавливать"
"Не подчинять, а освобождать"
Император схватился за подлокотники трона. Лицо серое, глаза широко раскрыты.
"И когда она заговорит"
"Камни запомнят"
"Небо ответит"
"Земля проснётся"
"И старый порядок падёт"
"Не в крови"
"Но в понимании"
Последние строки формировались медленно, каждая буква горела как звезда:
"Империя возродится"
"Не на страхе"
"Но на равенстве"
"Не на господстве"
"Но на партнёрстве"
"Как было заповедано"
"Как должно быть"
"Во веки веков"
Последнее слово повисло в воздухе, пульсируя. Потом медленно, одно за другим, слова начали гаснуть, возвращаясь в камень.
Фигуры Основателей смотрели на Марию. И она поклялась — поклялась! — что видела одобрение в их призрачных глазах.
Потом они тоже начали растворяться, таять в воздухе, как утренний туман.
Свет погас. Алтарь снова стал просто камнем — но теперь на его поверхности ясно виднелись руны, выгравированные глубоко, навсегда.
Тишина затянулась. Секунда. Две. Десять.
Потом кто-то в толпе — старый дракон в простой одежде — опустился на колени.
— Пророчество, — прошептал он благоговейно. — Пророчество сбылось...
Другой последовал его примеру. Потом ещё один. Ещё.
Как волна, собравшиеся начали опускаться на колени. Сначала люди, потом молодые драконы, потом старые, консервативные лорды, которые минуту назад кричали о ереси.
Лорд Элдрис упал на колено, склонив голову. Леди Морриган последовала. Даже Ворган, бледный как мел, медленно опустился, не в состоянии противостоять силе того, что только что произошло.
Только Император остался стоять. Он смотрел на алтарь, на слова, выгравированные в камне, на коленопреклонённую толпу. Лицо работало — ярость, страх, отрицание, принятие.
