Иван тяжело успокаивал бьющееся сердце, стараясь сдержаться и не наговорить глупостей.
Он проводил тяжелым взглядом манипулятор, чей отсек для забора пробы отделился из-за слишком большой скорости движения щупа, и, успев захватить кусок воды со странным сиянием, ухнул куда-то в бесконечные глубины океана вместе со своей добычей. Сияние же, лишившись своей части, стало меркнуть, спускаясь все ниже и ниже и исчезая на глазах. Что бы это ни было, оно ушло куда глубже, чем были способны видеть окуляры «Посейдона».
– Меня так приступ хватит, Вера, – сердито пробурчал Иван. Досада от запоротой пробы и погубленного открытия соседствовала в его разуме с облегчением от отсутствия пробоин.
И, надо было признать, дождь и правда звучал так притягательно… Сколько он не слышал шелеста капель? До Биле-3 была другая межпланетная командировка. И еще. И еще.
– Остался без премии? – после неловкого молчания виновато спросила Вера.
– Именно.
– Слушай, Ваня, я тебя спросить все хотела… А тебя там, на Земле, ждет кто-то? Ну жена там или девушка.
– А что? – ощетинился все еще раздраженный Иван.
– Молька, у меня вахта здесь на день позже твоей заканчивается. Может… Может, вернемся на Землю и сходим куда-нибудь? Где идет дождь. Настоящий. Или солнце светит – наше, земное. Или ветер… В общем, неважно куда. Пойдем, а?
Ждет… Да никто его не ждет. Уже давно. Потому и хватается за любую командировку в дальний космос. Лишь бы работа, работа и никаких мыслей об опустевшем доме.
– Пойдем, – решительно произносит Иван.
Премия – ерунда. Открытие… Кто-то еще сделает. Может быть. А нет – и не нужно значит это открывать никому.
Они с Верой вернутся на землю. Пойдут в какое-нибудь маленькое кафе и будут слушать дождь и говорить, говорить обо всем, что в голову взбредет. Говорить, не спуская друг с друга глаз.
**
Куэльтеазер недовольно развел в сторону роговые отростки.
Только что последнее вместилище протобактерий с программой ускоренной эволюции разрушилось от физического повреждения неизвестного типа, так и не передав свое содержимое в среду со сложной белковой жизнью поблизости.
Последний шанс разделаться с прямоходящими был упущен. Итачианец перевел взгляд на звездную карту и присоединился щупальцами к бета-транслятору. Здесь ему больше нечего было делать, оставалось только искать другой дом, и как можно дальше от этих гоминид.
Глава 14. Охота
Дмитрий осторожно выглянул из-за дерева. Оборотень по-прежнему сидел у воды, неотрывно смотря на небо. Его силуэт почти сливался с темными отрогами скал, так что любой, кто не был бы Охотником, не заметил бы это создание здесь.
Дмитрий склонил голову, прислушиваясь к собственным ощущениям. Иронично, что луна вела Охотников ровно так же, как и этих нечестивых тварей, противных всему живому. В дни, предшествующие полнолунию, найти Оборотня было куда проще, чем в любое другое время, а нанести им смертельный удар в иную часть лунного цикла было и вовсе невозможно.
Интересно, знает ли Оборотень о его присутствии?
У тех тварей был прекрасный нюх и слух, но за годы охоты Дмитрий научился подкрадываться к своей жертве так чтобы остаться незамеченным. Научился не только бить в цель без промаха, но и выжидать, наблюдать, собирать информацию. О том, кто сидел на берегу озера, он мог бы рассказать, возможно, даже больше, чем тот сам о себе знал.
Охота утомляла. Луна звала его, и противиться этому зову не было никакой возможности. Луна отмечала цель – а ему оставалась только сделать все остальное. Он многому научился за прошедшие годы, и делал свое дело с мастерством профессионала. Но взамен пришлось пожертвовать всем. Сменная работа на убогих складах, постоянные переезды, отсутствие друзей и семьи.
В молодости Дмитрий не один раз пытался сойти с не им выбранного пути. Игнорировать зов. Пытался учиться в университете, встречаться с девушками, наконец, зависать с друзьями в гаражах и барах.
Но луна всегда брала свое. Оборотни появлялись там, где он меньше всего ждал, и наносили удар в самое уязвимое место.
Институт он оставил, как и попытки общаться с людьми о чем-то кроме мелких повседневных глупостей. Хотя бы потому что просто не мог рассказать никому кто он и зачем живет, а без этого все другое неизбежно превращалось в паутину взаимного обмана и упреков.
Дмитрий усмехнулся про себя, натягивая тетиву. Если бы какого-то случайного прохожего занесло сюда, то он наверняка бы увидел странного мужика в камуфляже, с почти по-детски выглядящим простым луком, колчаном стрел словно у недалеких реконструкторов и холодным, отстраненным взглядом. Если бы кто-то узнал, чем он занимается, то покрутил бы пальцем у виска – сумасшедший опустившийся неудачник, гоняющийся за фантомами.
Но в конечном итоге кто он и как выглядит не имело никакого значения.
Луна звала его, луна вела его. И теперь она шептала о том, что наступило время покончить с чудовищем, сидевшем у воды.
Дмитрий дотянул тетиву. Рука почти сразу начала болеть от напряжения – стоило только выбрать максимальное натяжение. Но ему и не нужно было ждать долго.
Всего два вдоха.
То самое время.
Охотник разжал пальцы. Стрела слетела с тетивы и со свистом устремилась к существу у воды. Она ударила его в плечо, бросила на колени с шумом и грохотом осыпающихся камней. Существо мгновенно вскочило на ноги – и Дмитрий удовлетворенно улыбнулся, наблюдая, как к нему разворачивается монстр с горящими желтыми глазами. Недрогнувшей рукой послал вторую стрелу прямо в грудь Оборотню, в самое сердце.
Неожиданно посеребренный наконечник отскочил от тела твари. А в следующую секунду прямо в глаза Охотнику ударил яркий, пронзительный свет. Мир вокруг заполнился топотом ног, голосами и криками, а самый громкий, самый разрежающий из всех голосов прокричал, обращаясь к нему:
– Полиция! Дмитрий Бегетов, бросьте оружие и поднимите руки над головой!
**
«Благодаря блестяще проведённой городской полицией спецоперации задержан Дмитрий Бегетов, он же – Лунный Охотник. Как стало известно «Омскому Вестнику», источник, близкий к прокуратуре города, сообщает, что эпизодов может быть куда больше, чем предполагалось ранее, а жертвы маньяка могли проживать в самых разных регионах страны. Подробности о резонансном деле читайте на странице четыре».
**
– Молодец, Кечетов – начальник городского управления Министерства Внутренних Дел города Омска Иван Николаевич постукивал пальцам по зеленому сукну своего стала, посматривая на молодого оперативника поверх очков. – Молодец. Нам этот «Охотник», прости господи, уже давно поперек горла стоял. Стервятники из СМИ заклевали начальство, а начальство, как ты знаешь, не любит разбираться в сложностях, а требует решать проблемы раз и навсегда. Результатов требует, и побыстрее. Как будто мы сами этого не хотим, – хмыкает Иван Николаевич. – Хорошее у тебя чутье, Кечетов. Всего год работы в органах – и меньше чем за месяц этого кретина поймал, а его не один год взять пытались. Повышения прямо сейчас я тебе обеспечить не могу – сам понимаешь, молодой пока. Но точно рекомендую на следующий раз. А премию и благородность выпишу сегодня. И три дня отгула – заслужил, лейтенант. Иди, гуляй, развлекайся.
– Благодарю – чинно отозвался худой светловолосый юноша, у которого, кажется, только вчера начали проклевываться усы
– И в понедельник что бы на дежурстве был как штык, ясно?
– Да, Иван Николаевич.
– Вот и прекрасно. Свободен, Кечетов.
– Спасибо, Иван Николаевич.
Молодой оперативник неожиданно грациозным движением поднялся со своего места и отправился на выход из начальственного кабинета. Если бы подполковник Иван Николаевич Синицын смотрел в этот момент на идеально чистое стекло стеллажа в углу, то он бы мог заметить ярко-желтые всполохи в обычно темно-синих глазах лейтенанта Кечетова. Но Иван Николаевич был слишком занят – он выписывал премию лодому талантливому подчиненному.
Глава 15. Зеркало
Зеркало Таню завораживало. Пугало, но завораживало. С тех самых пор, как она шестилетним сорванцом вставила в допотопный замок кладовой стащенный у мамы ключ, желая тайком взглянуть на то, что хранилось в их доме со смерти бабушки и о чем никто не говорил, но все знали. Бабушку она едва помнила – та умерла, когда Тане и ее сестре Нате было всего по два года. Память подсказывала что она была высокой, худощавой и с ястребиными чертами лица, обрамленного длинными седыми волосами. Мама почти не хранила в доме фотографий, и на тех немногих, что удалось найти, бабушки не было, так что Тане оставалось только довольствоваться воспоминаниями. Нату, казалось, облик бабушки совершенно не волновал, как и то, что мама держала в кладовой. Маленькая комнатка в дальнем углу просторной гостиной всегда была заперта, и один вид закрытого замка распалял Танино любопытство. И если Тане ее содержимое неинтересно, то значит, она сама все узнает.
Так в шесть лет Таня совершенно самостоятельно, без всякой помощи сестры, пробралась в кладовую. Надо сказать, что в крохотной комнатке, внутри, казалось, бывшей даже меньше чем снаружи, и не было-то почти ничего интересного. Какие-то коробки с пропахшими чем-то неприятным вещами, множество закаток с помидорами, перцем, огурцами, какими-то салатами и, кажется, вареньем. И зеркало.
Ради этого зеркала не жалко было постараться, пробираясь сюда тайком. Широкое, высокое, куда выше шестилетней Тани, в резкой старинной раме, оно притягивало взгляд. Пальцы сами собой пробежались по покрытому лаком чуть теплому дереву, отмечая каждый изгиб искусного узора. В зеркале отражалось заинтересованное Танино лицо так отчетливо, что можно было увидеть и заживающую царапину на лбу, и налипшую на нос крошку от печенья. Отражалась тут и кладовая – самая обычная, хотя на секунду Тане показалось, что что-то в отражении отличалось... Но только на секунду. А после Таня услышала приближающиеся к входной двери шаги и мигом бросилась прочь из обычно запертой комнаты. Мама возвращалась, и нужно было .
Тогда, в ее шесть, никто из взрослых так и не узнал, что она пробралась в кладовку. Никто кроме Наты вообще не знал о том, что она там была. Но Ната, на удивление, прохладно отнеслась к идее самой посмотреть на зеркало. Даже потом, когда Таня время от времени наведывалась в запертую комнату – просто чтобы убедиться, что таинственное зеркало еще там, Ната лишь раз пошла с ней. И то после угрозы рассказать маме о том, кто из них на самом деле разбил вазу.
Казалось, Нату зеркало пугало. В тот раз она едва бросила взгляд на свое отражение и тут же убежала к себе. Правда, что сестра видела – так и не рассказала, но больше наотрез отказывалась к зеркалу подходить и даже говорить о нем не хотела.
Таню же, напротив, занимала загадка таинственного зеркала, непонятно как оказавшегося в их городской квартире. Нет-нет, да она возвращалась мыслями к тому, как такой явно старый и необычный предмет оказался у их бабушки, стараясь выяснить все, что можно о том, кем вообще была мамина мама. Собирая по крупицам то, что говорили взрослые, удалось узнать не так уж и много. Выяснилось, что прабабушка, мамина бабушка, была дружна с одним богатым купцом, и тот, когда началась война, отдал все имущество в музей. Бабушка же работала уже после войны в том самом музее. Никто не говорил о зеркале, но не нужно было большого ума чтобы понять, что бабушка смогла как-то забрать себе предмет, наверняка принадлежащий ухажеру ее матери. Увы, больше ничего не удалось узнать даже после множества осторожных расспросов.
Школа, новые знакомства, новые предметы, каникулы в летнем лагере – все это отвлекало от разгадки тайны зеркала. Только когда мама купила им с Натой компьютер, Таня решила вернуться к исследованию столь глубоко проникшего в ее душу предмета. Увы, просто поиски в сети ничего не дали. Да, зеркало было старым, и, вполне возможно, в нем даже было настоящее серебро. Сделали-то его не на современном заводе. Именно от таких зеркал и пошло поверье о том, что вампиры не имеют отражения, ведь вампиры должны были бояться серебра.
Правда, на этом поиски информации как-то и застопорились. Другие интересы, другие занятия... И иногда раздражавшая сестра. Иногда. Например, очень раздражала она после того, как опять шла домой рядом с Димой. Который, между прочим, был ее, Тани, парнем.
«Ой, да расслабься, мы с тобой так похожи, что он все равно нас не различает» – только и говорила Ната в ответ на все претензии. И уже ведь не первый раз. Ну ладно, Андрей в садике вообще со всеми за руку ходил. Миша и Максим и правда их не различали, но они и были – просто приятелями. А Дима… Дима, он… А общем, он был Димой. Совершенно особенным, со своей вечно растрепанной копной светлых волос и немного раскосыми светлыми глазами. А как он улыбался…
И это она, Таня, первая к нему подходила знакомиться. Она давала ему домашку и помогала на контрольных. А Ната что – просто на все готовенькое пришла.
А между тем близился Хэллоуин. И с ним – и школьный бал-маскарад, на который Таня пойдет с Димой. И не дай бог Ната попробует помешать…
Таня растерянно листала страницу за страницей в интернете в поисках какого-нибудь средства, готового помочь в борьбе за внимание парня. Нужно было показать Диме настоящее лицо сестры, которая ничего для их отношений не делала, да и самой Нате напомнить, куда лезть не надо. Разыграть? Не проймет же ведь. Можно попробовать опозорить, затолкать в мужскую раздевалку, как к ним в том году затолкали Мишу…Нет, слишком жестоко. Вот ее так затолкали бы – потом реву было бы… А Ната такая же. Еще и маме пожалуется. Подлить синьки в шампунь, что ли? Так Дима хотя бы их различать будет… Или мама помоется первой, и никакого бала.
В поисках вдохновения Таня обратила к всемирной сети. Подушки-пердушки, тупые розыгрыши, жесткие пранки... Все не то.
Какая-то ссылка – и на Таню уж смотрит заголовок «Привороты для любимых». Ну и чушь. Все равно ведь это не работает. Хотя, может, тут будет какая-нибудь стоящая идея? Нужно что-то в меру обидное, в меру неприятное и такое, чтобы мама не узнала и не запретила идти на танцы, а то толку? Но Ната должна понять, что Дима – только ее, Тани. Пускай себе другого ищет.
Глаза Тани скользили по предлагаемым способам доказать свое право на парня. Ерунда, ерунда, ерунда… Да кто в это верит вообще?
«Запутались в отношениях? Дух зеркальщика покажет истинную любовь вашего избранника».
Таня пробежала глазами по ссылке. Вроде никаких вирусов, статья с этого же сайта. Перешла…И обомлела: иллюстрацией к посту было зеркало почти точь-в-точь как то, что было в кладовой.
Она впилась глазами в текст. Неведомый автор утверждал, что в старых зеркалах, тех самых, которые изготавливали вручную с применением серебра, жили зеркальщики, создания, повелевавшие иными измерениями, дверями в которые такие зеркала и являлись. В тексте говорилось, что в старые времена подобные вещи делали по многим сложным правилам, читали над ними молитвы и заклинания для того чтобы зеркальщик не только не навредил хозяину дома, но и слушался его, помогал найти в зазеркалье ответы на вопросы, и порой даже приносил что-то… или кого-то.
