Впрочем, в последнем даже автор этой, в высшей степени пропитанной домыслами статьи, сомневался. Но, так или иначе, владельцы такого вот раритетного зеркала могли попробовать призвать зеркальщика и попросить его показать ответ на свой вопрос. Любой вопрос. Говорят, что в старину дочери купчих и дворянские дети баловались осенью, перед наступлением холодов и стужи, гаданиями по зеркалам. Были среди них и те, что со свечой, всем известные рождественские, а были и проще. Например, можно было прийти ночью к зеркалу, стоящему в темном помещении, двум девушками, которых один парень выбрал, и спросить у зеркальщика, кого это парень любит. И та, чье отражения в зеркале останется, и будет парню суженной.
Вот же глупости… Хотя…
Таня задумалась, отворачиваясь от компьютера. В голове зрел план. Ната зеркало терпеть не может. Но она сегодня у Вики осталась после школы, и вот уже дело к вечеру, а ее все нет. Мама на сутках, и, значит, если все сделать правильно… Ната не отвертится, иначе мама узнает, что она к Вике ходит и ее взрослым братьям, и задерживается у них сверх уговоренного. И что Нате никто из Викиных родственников-то не мил? К Диме цепляется…
Ладно-ладно. Таня была уверенна – зеркало покажет все как надо. Ната его боится и потому поверит. Откуда эта уверенность – Таня сама не знала. Но, в конце концов – она ведь к зеркалу столь раз ходила, стала ему… не родной, это же вещь, но что-то вроде этого. Так что зеркало не подведет. Да и если ничего не испортить, то все удастся как надо, и Ната никому жаловаться не будет.
Решено – сделано.
Ната отпиралась, конечно, но под давлением аргумента «Я все маме расскажу» согласилась на гадание. Таня привычным уже движением вытянула ключ из маминого запертого ящика стола. Точнее, мама думала, что ящик стола заперт. Не стоит в чем-то ограничивать шестилетних детей, которые смотрят по телевизору передачи про воров и шпионов, ой, не стоит. Правда, скрепкой Таня умела открыть и закрывать лишь один замок в доме, но этого было достаточно. За столько лет замок никто не сменил, так что навык взломщика развивать и не нужно было.
Так что в полночь они вдвоем с Натой сидели около старого зеркала в кладовке, освещенной одной-единственной свечой.
– Думаешь, сработает? – прошептала сестра. – И как оно нас различит, если только одну показать в итоге должно?
Таня усмехнулась про себя. В том и был план – они-то были похожи, как две капли воды, а сейчас еще и одинаковые пижамы надели.
– Давай так, – у меня рука чистая, – Таня продемонстрировала ладонь без всяких царапин и записей. – А тебе сейчас крестик нарисую.
Ната не успела руку выдернуть, как Таня нарисовала на коже крестик ручкой.
– Ты чего творишь?
– Ой, да успокойся, отмоешь потом. Так и различит нас зеркало. Все, не мешай. Нам надо сосредоточиться на вопросе о том, кого любит Дима, а потом я слова скажу.
Ната хмыкнула, явно показывая неверие в успех предприятия. Хотя зеркала сестра боялась, Таня хорошо видела подрагивающие ладони.
– Ладно. Давай свой стишок уже и пошли спать. Чтобы я еще раз согласилась…
Таня подняла глаза к небу. И, пока сестра делала вид, что смотрит в зеркало, а сама пялилась куда-то в угол комнаты, положила в карман себе ручку с исчезающими чернилами. Подарок на день рождения. Шутливый подарок, но пригодился же… Вторая ручка, которая была с собой - самая обычная. Если все пройдет хорошо, то потом только надо будет настоящий крестик нарисовать на руке Наты нарисовать, но за этим дело не станет.
А пока Таня громким и четким голосом произнесла положенные слова:
– Зеркальщик, приди и нас рассуди,
Зеркальщик, приди и нас рассуди,
Зеркальщик, приди и нас рассуди.
Один удар сердца. Другой. Третий...
Ничего не меняется. Ни в зеркальном отражении, ни в реальной кладовой.
– Говорила я же, что это ерунда, – Ната произносит это с явным облегчением. – Пойдем отсюда.
Таня еще некоторое время молчит, всматриваясь в отражение. Потом притворно признает свое поражение:
– Идем.
Шаг от зеркала, одно выверенное движение – и свеча тухнет, погружая кладовую во мрак. Ната охает.
Таня усмехается про себя. До чего же сестра предсказуема…
Она включает фонарик на телефоне и наводит его на отражение. Теперь в зеркале есть только одна из них. Ната, замерев, стоит в дверях, Таня – перед ней, и так и не понять, кого показывает зеркало. Таня навела фонарик на руку. Чистую руку.
Ната фыркнула.
– Конечно, ты же передо мной стоишь, – в ее голосе был страх. – А теперь я подойду ближе и сама перед тобой встану.
Сестра, явно борясь с собой, шагнула вперед, обходя замершую у входа Таню. И помахала зеркалу рукой. Чистой рукой.
В другое время Таня бы посмеялась с удивления и неверия на лице сестры. Но ей было не до того. Она не отрываясь смотрела на лицо отражения, не обращая внимания ни на что другое. Таня совершенно уверена, даже в не самом лучшем свете фонарика, что все это время пустые, затягивающие темные глаза девушки из зазеркалья смотрели прямо на нее. Смотрели, не отрываясь и не мигая.
– Как ты это сделала? – Ната прищурила глаза. Потом перевела взгляд на свою руку в реальности, с которой уже исчезла отметина. – Исчезающие чернила! Ах ты подлюка, решила меня обмануть!
Сестра, сузив глаза, шагнула к Тане.
– Сначала сдать маме пытаешься, потом представление устраиваешь! Запугать меня решила?! Да я назло тебе на бал с Димой пойду, и буду с ним все танцы танцевать, а ты хоть обзавидуйся!
– Не пойдешь! – в Тане вскипела ярость.
Почему Ната опять все портит? Опять!
– А вот и пойду! И ты меня не остановишь! – Ната направилась к выходу из кладовки, оттесняя Таню со своему пути, словно какую-то недостойную внимания мелкую сошку.
Таня рванула сестру за руку, не давая пройти. Слишком сильно. Слишком резко.
Ната пошатнулась, потеряла равновесие, начала падать ровно на зеркало, отражение в котором по-прежнему не отрываясь смотрело на Таню.
Раздался звон разбивающегося стекла…
И Таня проснулась. В своей комнате, прямо за компьютерным столом. Было уже светло. Она что, задремала, пока сидела в интернете? Или пока ждала Нату? Или…
Сон был таким реальным. Найденное гадание, ее провалившийся план, пустые, смотрящее неотрывно глаза отражения, разбивающаяся зеркальная гладь…
Таня поднялась на ноги, разминая затекшие мышцы шеи. Надо найти Нату и спросить у нее, что вчера случилось. И случилось ли вообще что-нибудь.
Сестры не оказалось ни в их общей комнате, ни в туалете, ни в ванной, ни на кухне. В комнаты мамы тоже никого не было, а вот из угла гостиной доносился какой-то шорох.
Таня похолодела. Что, если врезавшись в зеркало, Ната что-то себе повредила? Осколки-то острые ведь. А она ничего не помнит от страха, так ведь бывает… Вдруг там на полу лужа крови или еще его похуже…
Таня медленно, на негнущихся ногах подошла к кладовой, дверь в которую сейчас была приоткрыта. Там кто-то был. Кто-то… Не врачи же, нет?
Она медленно заглянула в щелочку.
Никаких врачей. Никакой Наты. Только мама, сидящая на корточках и рассматривающая банки.
Никакой крови и никакого зеркала. Словно ничего и не было.
– О, ты наконец готова завтракать, – мама повернулась к ней. – Что сегодня открыть: фаршированный перец или маринованные огурцы? Есть еще салат, но мы же его вчера ели.
Мама казалась вполне обычной. Не расстроенной, не злой… А ведь когда они ее вазу разбили и тарелку, от бабушки доставшуюся, вот ору-то было… А сейчас целое зеркало – и ничего. Или Тане и правда все приснилась, пока она придумывала, как Нату от Димы отвадить, а зеркало перенесли куда-нибудь или продали, пока она в школе была?
– Мам, а где зеркало?
Мама явно удивилась.
– Какое зеркало?
– Но бабушкино, старое которое. Мы его разбили вчера.
Мама удивилась еще больше.
– Не знаю я ни о каком зеркале. Но если ты что-то разбила – признавайся сейчас, а то потом поздно станет.
– Да не я, а сестра…
Мама нахмурилась.
– Не выдумывай. Такая большая, а все на сестру свалить хочешь, которой не было никогда. Я вчера дверь заперла, так что никто не приходил к тебе, ответственность не удастся свалить ни на придуманных друзей, ни на настоящих. Ну так что – что разбила?
Таня сглотнула.
– Ничего. Все в порядке. Мне просто приснилось.
– Ну присниться может всякое, – мама улыбнулась, успокоившись. – Ну так что, Ната, что открывать – перец или огурцы?
– Скажите, коллега, как вам это удалось?
Высокий беловолосый мужчина в темной тяжелой мантии оторвался от изучения переливов вина в своем бокале и обернулся к вопрошавшему. Им оказался пожилой седовласый старец в еще более тяжелой и богато украшенной мантии темно-красного цвета.
– Новая методика отбора учеников, – просто ответил беловолосый, отставляя бокал в сторону
– Я понимаю, что мы с вами давние соперники, милорд Давиш, – уважительно кивнул старик. – Но, как мне кажется, если вы приоткроете завесу тайны, то это пойдет на пользу не только нашим добрососедским отношениям, но, и всему миру, – старик чуть помолчал, но видя, что собеседник молчит, продолжил говорить: – я видел ваши показатели – это прорыв. Чудо, не иначе. Распустить за ненадобностью половину тайной полиции и перевести большую часть магов-ликвидаторов на исследовательские должности – очень смелый шаг, но при том у вас и оставшиеся кадры не сильно загружены. За последние десять лет вы добились потрясающего снижения количества магических, – старец запнулся, – инцидентов. Это просто потрясающе. Как вам это удалось? Возможно, мы могли бы перенять ваши методы и распространить их дальше на восток, существенно снизив смертность среди мирного населения. Вы только представьте мир без ежемесячных эпидемий новых магических болезней, без чудовищ, созданных очередным безумным экспериментатором, без призывов демонов, без, в конечном счете постоянных восстаний коенов и ковенчиков магов, колдунов и прочих волшебников в борьбе за власть над всеми и вся! Это было бы потрясающее место, не так ли?
«Манипулирует, старый недруг» – беззлобно усмехнулся про себя мужчина. – «И довольно топорно. Хотя…»
Десять лет назад он бы перебил своего собеседника еще на третьей фразе, и выбил бы из него все источники информации. Пять лет назад он бы пришел в ярость от одной только мысли, что им, лордом Френком Давишем, наследным Блюстителем Мира Великого Королевства Танмир, пытается манипулировать какой-то выскочка из Умриша.
Теперь же, после некоторого размышления над словами старика, Данвиш просто кивнул.
– Хорошо. Я покажу вам наши нововведения. Только учтите – это весьма громоздкая система, напрямую связана с портальными переходами в одни из технических миров. Повторить ее будет крайне непросто.
В глазах умришийца зажегся огонек явного любопытства и жадности, но он только невозмутимо кивнул.
– Мне все равно хотело бы ознакомиться с вашим методом, – степенно кивает старик.
Мужчина только улыбается про себя, отдавая должное маленькому моменту торжества. Создать что-то, о чем не знает умришииец… Это того, определённо, стоило.
– Тогда идемте. Здесь недалеко.
Старик кивает и следует за мужчиной по переплетению длинных коридоров сначала к выходу из Великой Магической Академии Танмира, оставляя за спиной суету и блеск ежегодного выпускного бала, а после, по нескольким узким улочкам, – к отдаленному корпусу из ничем непримечательного серого камня.
- Мы намеренно разместили это здесь, чтобы попасть внутрь можно было любому желающему, – зачем-то объясняет мужчина старику.
Давиш открывает тяжелые дубовые двери и подводит спутника к небольшой конторке в углу зала. Скучающая за ней девушка поднимается и с мягкой улыбкой обращается к вошедшим:
– Доброго вечера. Чем я могу вам помочь?
Мужчина чуть улыбается.
– Наш иноземный коллега хотел бы ознакомиться с системой первичного отбора кандидатов и их последующего сопровождения. На собственном опыте, так сказать.
– О, да, конечно, – девушка оживляется. – Дежурный специалист у нас сегодня Барбара, это шестой кабинет. Я ее предупрежу.
– Хорошо, – кивает мужчина. Потом оборачивается к старику. – Еще не передумали?
– Нет, – умришиец качает головой, – не передумал.
– Тогда следуйте за мной, – мужчина пересекает небольшой зал у входа и отправляется куда-то вглубь коридора, скрывавшегося за неприметной серой дверью в дальней стене. – Только хочу предупредить – корона оплачивает иноземцам только первые пятнадцать сеансов. Если захотите продолжить – договаривайтесь об оплате в частном порядке, вы, к сожалению, не гражданин Королевства. Хотя золото Барбара принимает, и по неплохому курсу. А, и не пытайтесь выйти за пределы кабинета никаким возможным способом. Как время истечет – вернетесь сюда. И магия там не работает – никакая. Так, на всякий случай предупреждаю.
Во взгляде умрийшца мелькает тревога, но внешне он остается невозмутим.
– Вот мы и пришли, – указывает мужчина на массивную коричневую дверь с цифрой шесть. – Заходите. А я подожду здесь – все строго конфиденциально.
Несколько долгих секунд старик смотрит на своего провожатого, явно взвешивая, не ждет ли за порогом изощрённая ловушка. Но потом любопытство побеждает, и он рывком открывает дверь, перешагивая порог полутемного помещения.
Известный холод межпространственного портала на миг окутывает тело умришийца – и тут же гаснет, выдавая очень точную настройку артефакта перемещения.
На миг старик прикусывает губу, борясь со взметнувшимся в груди ужасом от осознания того, что здесь и сейчас ни одна из привычных колдовских сил ему не доступна. Потом навыки шпиона все же берут свое, и он сосредотачивается на окружающей обстановке.
Оказался он в неожиданно маленьком кабинете с несколькими массивными шкафами, забитыми книгами в ярких обложках, и небольшой ковере на полу в дальнем углу, около которого разложено несколько десятков мягких игрушек и каких-то непривычно ярких кукол. Напротив входа – письменный стол, за которым сидела немолодая уже женщина в тонких очках и странном наряде, похожем на не застегнутый камзол с четкими линиями кроя, из какой-то необычной, жесткой серой ткани и с малым количеством пуговиц.
Увидев его, владелица кабинета чуть улыбается и поднимается из-за стола, откладывая какой-то прямоугольник, светящийся какой-то картинкой с одной стороны и матовый с другой.
Второй Слышащий Умриша, барон Дреог Сам поднимает бровь от удивления, когда видит на женщине штаны из такой же странной ткани с таким же странными, четкими линиями кроя. За все годы путешествий по миру Семи ему никогда не удавалось увидеть такой странной одежды.
Женщина явно замечает его замешательство, но только улыбается еще шире, вежливой и немного сочувственной улыбкой.
– Приветствую. Мое имя – Барбара. Я понимаю, что это для вас первый раз может пройти нелегко, но, уверена, вы привыкните. Проходите, присаживайтесь, – она указывает на пару кресел, стоящих под углом друг к другу. – Выбирайте любое.
С некоторым замешательством Дреог занимает левое кресло. Женщина садится в правое, и поднимает со стоящего между креслами столика что-то, похожее на дощечку с листами писчей бумаги и вместо пера в руку берет какой-то необычный, продолговатый тонкий предмет. Чернильницы нет нигде рядом, но, кажется, Барбару это не смущает.
Вот же глупости… Хотя…
Таня задумалась, отворачиваясь от компьютера. В голове зрел план. Ната зеркало терпеть не может. Но она сегодня у Вики осталась после школы, и вот уже дело к вечеру, а ее все нет. Мама на сутках, и, значит, если все сделать правильно… Ната не отвертится, иначе мама узнает, что она к Вике ходит и ее взрослым братьям, и задерживается у них сверх уговоренного. И что Нате никто из Викиных родственников-то не мил? К Диме цепляется…
Ладно-ладно. Таня была уверенна – зеркало покажет все как надо. Ната его боится и потому поверит. Откуда эта уверенность – Таня сама не знала. Но, в конце концов – она ведь к зеркалу столь раз ходила, стала ему… не родной, это же вещь, но что-то вроде этого. Так что зеркало не подведет. Да и если ничего не испортить, то все удастся как надо, и Ната никому жаловаться не будет.
Решено – сделано.
Ната отпиралась, конечно, но под давлением аргумента «Я все маме расскажу» согласилась на гадание. Таня привычным уже движением вытянула ключ из маминого запертого ящика стола. Точнее, мама думала, что ящик стола заперт. Не стоит в чем-то ограничивать шестилетних детей, которые смотрят по телевизору передачи про воров и шпионов, ой, не стоит. Правда, скрепкой Таня умела открыть и закрывать лишь один замок в доме, но этого было достаточно. За столько лет замок никто не сменил, так что навык взломщика развивать и не нужно было.
Так что в полночь они вдвоем с Натой сидели около старого зеркала в кладовке, освещенной одной-единственной свечой.
– Думаешь, сработает? – прошептала сестра. – И как оно нас различит, если только одну показать в итоге должно?
Таня усмехнулась про себя. В том и был план – они-то были похожи, как две капли воды, а сейчас еще и одинаковые пижамы надели.
– Давай так, – у меня рука чистая, – Таня продемонстрировала ладонь без всяких царапин и записей. – А тебе сейчас крестик нарисую.
Ната не успела руку выдернуть, как Таня нарисовала на коже крестик ручкой.
– Ты чего творишь?
– Ой, да успокойся, отмоешь потом. Так и различит нас зеркало. Все, не мешай. Нам надо сосредоточиться на вопросе о том, кого любит Дима, а потом я слова скажу.
Ната хмыкнула, явно показывая неверие в успех предприятия. Хотя зеркала сестра боялась, Таня хорошо видела подрагивающие ладони.
– Ладно. Давай свой стишок уже и пошли спать. Чтобы я еще раз согласилась…
Таня подняла глаза к небу. И, пока сестра делала вид, что смотрит в зеркало, а сама пялилась куда-то в угол комнаты, положила в карман себе ручку с исчезающими чернилами. Подарок на день рождения. Шутливый подарок, но пригодился же… Вторая ручка, которая была с собой - самая обычная. Если все пройдет хорошо, то потом только надо будет настоящий крестик нарисовать на руке Наты нарисовать, но за этим дело не станет.
А пока Таня громким и четким голосом произнесла положенные слова:
– Зеркальщик, приди и нас рассуди,
Зеркальщик, приди и нас рассуди,
Зеркальщик, приди и нас рассуди.
Один удар сердца. Другой. Третий...
Ничего не меняется. Ни в зеркальном отражении, ни в реальной кладовой.
– Говорила я же, что это ерунда, – Ната произносит это с явным облегчением. – Пойдем отсюда.
Таня еще некоторое время молчит, всматриваясь в отражение. Потом притворно признает свое поражение:
– Идем.
Шаг от зеркала, одно выверенное движение – и свеча тухнет, погружая кладовую во мрак. Ната охает.
Таня усмехается про себя. До чего же сестра предсказуема…
Она включает фонарик на телефоне и наводит его на отражение. Теперь в зеркале есть только одна из них. Ната, замерев, стоит в дверях, Таня – перед ней, и так и не понять, кого показывает зеркало. Таня навела фонарик на руку. Чистую руку.
Ната фыркнула.
– Конечно, ты же передо мной стоишь, – в ее голосе был страх. – А теперь я подойду ближе и сама перед тобой встану.
Сестра, явно борясь с собой, шагнула вперед, обходя замершую у входа Таню. И помахала зеркалу рукой. Чистой рукой.
В другое время Таня бы посмеялась с удивления и неверия на лице сестры. Но ей было не до того. Она не отрываясь смотрела на лицо отражения, не обращая внимания ни на что другое. Таня совершенно уверена, даже в не самом лучшем свете фонарика, что все это время пустые, затягивающие темные глаза девушки из зазеркалья смотрели прямо на нее. Смотрели, не отрываясь и не мигая.
– Как ты это сделала? – Ната прищурила глаза. Потом перевела взгляд на свою руку в реальности, с которой уже исчезла отметина. – Исчезающие чернила! Ах ты подлюка, решила меня обмануть!
Сестра, сузив глаза, шагнула к Тане.
– Сначала сдать маме пытаешься, потом представление устраиваешь! Запугать меня решила?! Да я назло тебе на бал с Димой пойду, и буду с ним все танцы танцевать, а ты хоть обзавидуйся!
– Не пойдешь! – в Тане вскипела ярость.
Почему Ната опять все портит? Опять!
– А вот и пойду! И ты меня не остановишь! – Ната направилась к выходу из кладовки, оттесняя Таню со своему пути, словно какую-то недостойную внимания мелкую сошку.
Таня рванула сестру за руку, не давая пройти. Слишком сильно. Слишком резко.
Ната пошатнулась, потеряла равновесие, начала падать ровно на зеркало, отражение в котором по-прежнему не отрываясь смотрело на Таню.
Раздался звон разбивающегося стекла…
И Таня проснулась. В своей комнате, прямо за компьютерным столом. Было уже светло. Она что, задремала, пока сидела в интернете? Или пока ждала Нату? Или…
Сон был таким реальным. Найденное гадание, ее провалившийся план, пустые, смотрящее неотрывно глаза отражения, разбивающаяся зеркальная гладь…
Таня поднялась на ноги, разминая затекшие мышцы шеи. Надо найти Нату и спросить у нее, что вчера случилось. И случилось ли вообще что-нибудь.
Сестры не оказалось ни в их общей комнате, ни в туалете, ни в ванной, ни на кухне. В комнаты мамы тоже никого не было, а вот из угла гостиной доносился какой-то шорох.
Таня похолодела. Что, если врезавшись в зеркало, Ната что-то себе повредила? Осколки-то острые ведь. А она ничего не помнит от страха, так ведь бывает… Вдруг там на полу лужа крови или еще его похуже…
Таня медленно, на негнущихся ногах подошла к кладовой, дверь в которую сейчас была приоткрыта. Там кто-то был. Кто-то… Не врачи же, нет?
Она медленно заглянула в щелочку.
Никаких врачей. Никакой Наты. Только мама, сидящая на корточках и рассматривающая банки.
Никакой крови и никакого зеркала. Словно ничего и не было.
– О, ты наконец готова завтракать, – мама повернулась к ней. – Что сегодня открыть: фаршированный перец или маринованные огурцы? Есть еще салат, но мы же его вчера ели.
Мама казалась вполне обычной. Не расстроенной, не злой… А ведь когда они ее вазу разбили и тарелку, от бабушки доставшуюся, вот ору-то было… А сейчас целое зеркало – и ничего. Или Тане и правда все приснилась, пока она придумывала, как Нату от Димы отвадить, а зеркало перенесли куда-нибудь или продали, пока она в школе была?
– Мам, а где зеркало?
Мама явно удивилась.
– Какое зеркало?
– Но бабушкино, старое которое. Мы его разбили вчера.
Мама удивилась еще больше.
– Не знаю я ни о каком зеркале. Но если ты что-то разбила – признавайся сейчас, а то потом поздно станет.
– Да не я, а сестра…
Мама нахмурилась.
– Не выдумывай. Такая большая, а все на сестру свалить хочешь, которой не было никогда. Я вчера дверь заперла, так что никто не приходил к тебе, ответственность не удастся свалить ни на придуманных друзей, ни на настоящих. Ну так что – что разбила?
Таня сглотнула.
– Ничего. Все в порядке. Мне просто приснилось.
– Ну присниться может всякое, – мама улыбнулась, успокоившись. – Ну так что, Ната, что открывать – перец или огурцы?
Глава 16. Взаимовыгодное сотрудничество
– Скажите, коллега, как вам это удалось?
Высокий беловолосый мужчина в темной тяжелой мантии оторвался от изучения переливов вина в своем бокале и обернулся к вопрошавшему. Им оказался пожилой седовласый старец в еще более тяжелой и богато украшенной мантии темно-красного цвета.
– Новая методика отбора учеников, – просто ответил беловолосый, отставляя бокал в сторону
– Я понимаю, что мы с вами давние соперники, милорд Давиш, – уважительно кивнул старик. – Но, как мне кажется, если вы приоткроете завесу тайны, то это пойдет на пользу не только нашим добрососедским отношениям, но, и всему миру, – старик чуть помолчал, но видя, что собеседник молчит, продолжил говорить: – я видел ваши показатели – это прорыв. Чудо, не иначе. Распустить за ненадобностью половину тайной полиции и перевести большую часть магов-ликвидаторов на исследовательские должности – очень смелый шаг, но при том у вас и оставшиеся кадры не сильно загружены. За последние десять лет вы добились потрясающего снижения количества магических, – старец запнулся, – инцидентов. Это просто потрясающе. Как вам это удалось? Возможно, мы могли бы перенять ваши методы и распространить их дальше на восток, существенно снизив смертность среди мирного населения. Вы только представьте мир без ежемесячных эпидемий новых магических болезней, без чудовищ, созданных очередным безумным экспериментатором, без призывов демонов, без, в конечном счете постоянных восстаний коенов и ковенчиков магов, колдунов и прочих волшебников в борьбе за власть над всеми и вся! Это было бы потрясающее место, не так ли?
«Манипулирует, старый недруг» – беззлобно усмехнулся про себя мужчина. – «И довольно топорно. Хотя…»
Десять лет назад он бы перебил своего собеседника еще на третьей фразе, и выбил бы из него все источники информации. Пять лет назад он бы пришел в ярость от одной только мысли, что им, лордом Френком Давишем, наследным Блюстителем Мира Великого Королевства Танмир, пытается манипулировать какой-то выскочка из Умриша.
Теперь же, после некоторого размышления над словами старика, Данвиш просто кивнул.
– Хорошо. Я покажу вам наши нововведения. Только учтите – это весьма громоздкая система, напрямую связана с портальными переходами в одни из технических миров. Повторить ее будет крайне непросто.
В глазах умришийца зажегся огонек явного любопытства и жадности, но он только невозмутимо кивнул.
– Мне все равно хотело бы ознакомиться с вашим методом, – степенно кивает старик.
Мужчина только улыбается про себя, отдавая должное маленькому моменту торжества. Создать что-то, о чем не знает умришииец… Это того, определённо, стоило.
– Тогда идемте. Здесь недалеко.
Старик кивает и следует за мужчиной по переплетению длинных коридоров сначала к выходу из Великой Магической Академии Танмира, оставляя за спиной суету и блеск ежегодного выпускного бала, а после, по нескольким узким улочкам, – к отдаленному корпусу из ничем непримечательного серого камня.
- Мы намеренно разместили это здесь, чтобы попасть внутрь можно было любому желающему, – зачем-то объясняет мужчина старику.
Давиш открывает тяжелые дубовые двери и подводит спутника к небольшой конторке в углу зала. Скучающая за ней девушка поднимается и с мягкой улыбкой обращается к вошедшим:
– Доброго вечера. Чем я могу вам помочь?
Мужчина чуть улыбается.
– Наш иноземный коллега хотел бы ознакомиться с системой первичного отбора кандидатов и их последующего сопровождения. На собственном опыте, так сказать.
– О, да, конечно, – девушка оживляется. – Дежурный специалист у нас сегодня Барбара, это шестой кабинет. Я ее предупрежу.
– Хорошо, – кивает мужчина. Потом оборачивается к старику. – Еще не передумали?
– Нет, – умришиец качает головой, – не передумал.
– Тогда следуйте за мной, – мужчина пересекает небольшой зал у входа и отправляется куда-то вглубь коридора, скрывавшегося за неприметной серой дверью в дальней стене. – Только хочу предупредить – корона оплачивает иноземцам только первые пятнадцать сеансов. Если захотите продолжить – договаривайтесь об оплате в частном порядке, вы, к сожалению, не гражданин Королевства. Хотя золото Барбара принимает, и по неплохому курсу. А, и не пытайтесь выйти за пределы кабинета никаким возможным способом. Как время истечет – вернетесь сюда. И магия там не работает – никакая. Так, на всякий случай предупреждаю.
Во взгляде умрийшца мелькает тревога, но внешне он остается невозмутим.
– Вот мы и пришли, – указывает мужчина на массивную коричневую дверь с цифрой шесть. – Заходите. А я подожду здесь – все строго конфиденциально.
Несколько долгих секунд старик смотрит на своего провожатого, явно взвешивая, не ждет ли за порогом изощрённая ловушка. Но потом любопытство побеждает, и он рывком открывает дверь, перешагивая порог полутемного помещения.
Известный холод межпространственного портала на миг окутывает тело умришийца – и тут же гаснет, выдавая очень точную настройку артефакта перемещения.
На миг старик прикусывает губу, борясь со взметнувшимся в груди ужасом от осознания того, что здесь и сейчас ни одна из привычных колдовских сил ему не доступна. Потом навыки шпиона все же берут свое, и он сосредотачивается на окружающей обстановке.
Оказался он в неожиданно маленьком кабинете с несколькими массивными шкафами, забитыми книгами в ярких обложках, и небольшой ковере на полу в дальнем углу, около которого разложено несколько десятков мягких игрушек и каких-то непривычно ярких кукол. Напротив входа – письменный стол, за которым сидела немолодая уже женщина в тонких очках и странном наряде, похожем на не застегнутый камзол с четкими линиями кроя, из какой-то необычной, жесткой серой ткани и с малым количеством пуговиц.
Увидев его, владелица кабинета чуть улыбается и поднимается из-за стола, откладывая какой-то прямоугольник, светящийся какой-то картинкой с одной стороны и матовый с другой.
Второй Слышащий Умриша, барон Дреог Сам поднимает бровь от удивления, когда видит на женщине штаны из такой же странной ткани с таким же странными, четкими линиями кроя. За все годы путешествий по миру Семи ему никогда не удавалось увидеть такой странной одежды.
Женщина явно замечает его замешательство, но только улыбается еще шире, вежливой и немного сочувственной улыбкой.
– Приветствую. Мое имя – Барбара. Я понимаю, что это для вас первый раз может пройти нелегко, но, уверена, вы привыкните. Проходите, присаживайтесь, – она указывает на пару кресел, стоящих под углом друг к другу. – Выбирайте любое.
С некоторым замешательством Дреог занимает левое кресло. Женщина садится в правое, и поднимает со стоящего между креслами столика что-то, похожее на дощечку с листами писчей бумаги и вместо пера в руку берет какой-то необычный, продолговатый тонкий предмет. Чернильницы нет нигде рядом, но, кажется, Барбару это не смущает.
