Кружево

- Когда вы обратились ко мне за помощью, вы обещали мне мешок с золотом. Я отказываюсь от этих денег, потому что всё ещё не закончилось. А ещё я хотел бы попросить вас об одолжении.- Он прямо глядел в лицо моей матери и продолжал говорить:
       - На востоке в горах живёт отшельница. Она стара, но всё ещё обладает властью говорить со стихиями и животными. Так вот отшельница знает, как положить конец правлению Мистрис и может привести весну в северные края. - Моя мать, нервно сжала подол юбки, точно чувствуя, что он ещё ей скажет.
       -Эмбер многому научилась у Мистрис. Она знает секрет пряжи хрустальных ягнят. Только с помощью вашей дочери, мы можем покончить с тиранией в графстве и всех прилегающих к нему северных землях. Мадам,- повысил голос Джек. - Люди напуганы. Похищения маленьких девочек происходят всё чаще.- Лидия молчала.
       - Я знаю как это тяжело мадам. Но, другого способа нет. Эмбер единственная, кто не была превращена в их подобие. Единственная, кто сумела сбежать и вернуться домой!
       Джек замолчал, тяжело дыша от волнения - и жаркий гнев пламенел в его тёмных глазах.
       Лидия поджала губы и встала, затем посмотрела на меня.
       Я чувствовала, как холодеют руки. Мне было страшно. Я ждала, что же скажет моя мать. Она тяжело вздохнула:
       -Молодой человек, я тринадцать лет не видела свою дочь. Я уже почти уверилась, что она мертва. Что я не дождусь её больше. Уж лучше бы вы взяли свою награду и убрались восвояси. Но, я не бессердечна, моё сердце горит огнём боли за всех тех дочерей, что потеряли другие матери. Их всех отняла Мистрис. Поэтому я скажу только одно: это важное решение должна принять сама Эмбер. Я не в праве заставлять её.
        Я вздохнула. Противоречивые чувства разрывали меня на части. Я боялась. Я не хотела покидать мать. Я не хотела переживать ужас и холод снова. Я потупила глаза, уставившись себе на колени. Приторно-сладкой мыслью было просто остаться, и жить нормальной жизнью, которую, я обрела - снова.
       Эта мысль вызывала одновременно негу и мучительную тоску. Следующая мысль вызвала во мне тревогу до дрожи в коленях.
       Я подняла взгляд и уставилась на Джека. В его глазах была тоска и боль того, кто тоже терял и давал обещания. Лица Милдред и Джессики предстали перед моим взором как наяву. Я вздохнула, понимая, что если выберу простой путь, то никогда себе этого не прощу.
       - Я согласна,- тихо, но твердо сказала я.
       - Ох,- сказала моя мать и закрыла лицо руками. Затем словно собралась с решимостью, подошла ко мне и обняла меня, крепко прижимая к груди.
       -Когда?- только и спросила она у Джека.
       -Утром, ответил он.
        Он ушёл искать лошадей, припасы и всё что ему нужно было в дорогу. Лидия открыла сундук и с улыбкой показывала мне вещи, которые сшила сама, или купила для меня. Затем достала несколько мешочков с деньгами, протянув их мне для дороги.
        Я уселась на табуретку, подле её кресла качалки и приготовилась слушать и задавать свои вопросы. Она была белошвейкой, работа так и спорилась в её руках. Своими руками и усердием, она заработала мне деньги на приданное, на новый дом, на моё обучение. Она так сильно и долго ждала меня.
       Что стало с Кисточкой, нашей старой собакой?- спрашивала я, вспоминая всё больше с каждой минутой проведённой в родном доме. Мать отвечала, что Кисточка, когда меня украли, сорвалась с цепи, сбежав следом за мной, и так и не вернулась.
        Моя мать так много хотела рассказать мне. Я так много хотела у неё спросить.
        Казалось, время для нас обеих замерло на одном месте и, сжалившись не спешило отмерять часы.
       Я успела проголодаться. Я так много вспомнила и снова чувствовала себя собой, только сейчас понимая насколько без своих воспоминаний, была не полноценной.
        За окном сгустились сумерки. Мы услышали ржание лошадей во дворе. Часы пробили девять вечера. Заскрипела дверь, и в дом вошёл Джек. Парень нёс в руках две набитые битком торбы, и за его спиной висела в сумке поклажа.
        Моя мать сложила мои вещи в мешок, туда же положила деньги, а маленькую торбу заполнила продуктами. Джек принёс двух перепелов нам на ужин.
       Мать суетилась на кухне, я ей помогала и последующий ужин, был очень вкусным, точно королевский.
       Она перестелила постель для меня, и настояла, чтобы я спала именно в постели, а Джеку застала лавку у печи. Джек уже улегся, а мы всё ещё сидели в палисаднике, делились воспоминаниями и всё никак не могли наговориться.
       Совсем стемнело. Небо зажглось россыпью серебристых звёзд. Я зевнула, мама тоже клевала носом и вскоре мы обе легли спать.
        Мне снились чудесные сны, и я проснулась как раз на рассвете. Джек уже встал. Моя мать хлопотала у печи, на скорую руку собирая нам завтрак. Крепкий чай с шиповником, хлеб с маслом и сыром, кусок ветчины.
       На прощанье не было времени. Всё случилось так быстро. Встреча - и вот уже следует расставание. Нужно было уезжать.
       И пока коней запрягал и кормил Джек, прикрепляя к седлам сумки наш многочисленный багаж, мать благословляла меня, гладила по голове и говорила тёплые слова в дорогу. Она любила меня. Как, же сильно все эти годы мне недоставало её.
       Я поцеловала мать в щёку, поблагодарила за всё и сказала, что очень сильно её люблю. Она нежно улыбнулась, как майское солнышко - и мне на сердце стало тепло-тепло.
       В дорогу моя мать благословила также и Джека.
       Он помог мне взобраться на пятнистую и с виду резвую кобылу. Затем Джек оседлал своего чёрного коня с мощным корпусом.
       Я обернулась на прощание и по губам матери поняла, что она прошептала, что будет молиться за нас.
        Вскоре деревня осталась позади. Мы ехали на восток. И на широкой дороге обогнали обоз, везущий хворост. Я уже привыкла к верховой езде, мне даже нравилась быстрая скачка. Порой даже дух захватывало.
       Так я то погружалась в свои мысли, то любовалась просторами, зеленью, стайками птиц в небе и этим тёплым небом. Как же я могла раньше жить без всего этого?
        Мы ехали целыми днями. Торопились, но останавливались на закате на ночлег, где попадёт. Джек разводил костёр, охотился, если повезёт и мы варили похлёбку, жарили куропаток, кроликов, а иногда просто жевали хлеб с сыром и пили воду. Мы редко заезжали в деревни, редко видели людей. Но я так уставала за дни полные пыли и верховой езды, что мечтала разве что вымыться, да хорошенько выспаться.
        С каждым днём световой день уменьшался – и ближе к вечерам заметно холодало. Рассвет приходил поздно. Солнце вставало в одно мгновение, освещая всё вокруг.
       Вскоре нас ждали степные поля, сухая дорога, по которой катилось, перекати поле, и росли сорняки. Вдалеке мерцали голубым и чёрным покрытые сизой дымкой холмы и острые пики гор. Мы ехали в гору. Поля были точно яркие ковры от росших на них вересковых кустарников. Здесь было так красиво.
       -Следующим вечером мы попадём в долину. Там и переоденемся в тёплые вещи,- сказал Джек, передавая мне горячий сладкий чай.
       -Хорошо, - кивнула я, жадно вгрызаясь в сухарик хлеба. Желудок протестующе заурчал. Ему было мало такой скромной пищи.
       -Потерпи Эмбер. Если нам повезёт, завтра я наловлю нам в дорогу на поле куропаток. - Я кивнула и зевнула.
       Он расстелил для меня дорожное одеяло. Под голову я положила тюк поклажи и быстро заснула. Джек, задумавшись, тихо сидел, ворошил угольки в костре, да оберегал мой сон. С ним мне было так спокойно. Иногда при мысли о парнишке я улыбалась про себя. Мне нравились его суровые черты лица, нравились чёрные, чуток кустистые брови, нравился чувственный рот, нижнюю губу которого Джек часто прикусывал. Он был совершенно не похож на прекрасного графа Фроста. Ни внешностью, ни манерами, ни характером, ни голосом.
       Казалось, что Джек состоял из сплошных резких углов.
        Стоило ему начать говорить, и поймать мой взгляд, то возникало чувство, что от парнишки идёт внутреннее тепло, как от полыхающего костра. Парень был прям, напорист и упрям, и не держал камней за пазухой. Джек никогда мне не врал. Я это ценила превыше всего.
        Да, если по-рассуждать, то мой спаситель не блистал идеальной внешней красотой, как граф, но парнишка определённо вызывал у меня симпатию. И именно эта непохожесть на графа нравилась мне в нём больше всего.
       Размышляя о Джеке, я быстро погрузилась в сон.
        Следующий день мы провели в седле. Под вечер Джек остановился, чтобы поймать куропаток. Он рыскал в зарослях пока не нашёл их гнёзда и из каждого он забрал по одному яйцу. Затем, притаившись, словил двух взрослых птиц.
       Вечером ощутимо похолодало, и мы переоделись в тёплую одежду. Вскоре спешились и под уздцы повели коней к тропе.
        Я спросила, почему мы не остаёмся на ночлег, на что получила многозначительное и неопределенное, - увидишь.
       Дорога местами была покрыта льдом и через несколько метров сузилась до тропы. Я вела лошадь, которая шла уверенно, судя по всему, она видела в сумерках гораздо лучше, чем я. Наконец на небе взошёл ясный месяц и в его свете, я увидела идущую чуть выше нашей другую тропу. Её покрывал иней и она блестела, точно зачарованная.
       Я буквально чувствовала на своём лице довольную усмешку Джека. Да и было ему с чего смеяться, мой подбородок, наверное, отвис от удивления , будто бы к нему прикрепили гирю.
       -Вот по этой тропе мы как раз дойдём до ущелья, за которым возле водопоя оставим наших лошадей, а сами будем карабкаться в гору.- Наконец то он поделился со мной своими планами.
       Не могу сказать, что ожидала подобных трудностей, но ведь жилище отшельницы находилось в горах, а в горы ведь не ведут лёгкие пути, не так ли?
       Миновав тропу, мы, как и пояснил Джек, оставили лошадей у водопоя, накрыли их спины попонами, а сами, взяв самое необходимое, отправились в путь.
        Карабкаться мне не пришлось, Джек обмотал меня за пояс веревкой и просто тащил за собой.
       Мои ноги в сапогах часто скользили, но вскоре мы оказались на вершине. Там у огромных валунов, защищающих от северного ветра и диких кустов лесных ягод находилась небольшая деревянная хижина. Из-за кустов и валунов её снизу было не видно.
        Хижина выглядела добротной и крепкой. На каменном плато вверху гулял сквозной ветер. Вид свысока, кружил мне голову и захватывал дух.
       Джек собирался постучать в тяжёлую дверь на массивных петлях, но дверь открылась сама и к нам вышла величественная женщина неопределенного возраста с тёмными волосами без единой пряди седины, вот только её лицо полностью испещрили, как каналы высохших рек рисуют карту в песках морщины. Её лицо было суровым, нос выглядел, возможно, из-за прожитых лет излишне длинным и заостренным на конце. А вот глаза женщины были удивительными: светло-голубыми, как небо на рассвете весеннего денька.
       -А я вас ждала. Птицы мне сообщили о гостях, - сказала она, и в доме послышалось курлыканье. Сизые голуби сидели на балках и поглядывали на нас своими красными глазками. Женщина улыбнулась.
       -Меня зовут Изольда. Джека я знаю. А ты, похоже, та девушка, которую ему удалось спасти. - Я кивнула.
       - Без вашей помощи я бы не справился,- сказал Джек и вежливо легонько наклонил голову.
       - Прошу,- сказала она, жестом приглашая нас в свой дом.
        Мы зашли и тут же согрелись. В камине горело пламя. Пахло травами и печеными яблоками.
       -Раздевайтесь, у меня в доме всегда тепло. Сейчас я вас накормлю, а потом и дела обсудим,- сказала Изольда и захлопотала у очага, снимая с верстака кастрюльки, горшки и сковородки.
       От нашей помощи женщина отказалась и мы, с Джеком сняв меховые тулупы и вязаные шапки, сели у камина на деревянные табуретки, где избавились от сапог.
       Курлыкали голубы, то и дело, щелкая клювом и поднимая крыло. Я увидела небольшую лесенку, ведущую на второй этаж. В стене была ещё одна дверь. Кухня разделялась от гостиной с камином только полками, на которых чего только не было в бутылках, плошках, горшках и склянках. Порошки, перья, пучки трав, ракушки, странные амулеты и чучело белки и совы наверху с вытаращенными жёлтыми глазами.
       Несколько шкафов с книгами были расположены у стены, также там стоял потрескавшийся от старости письменный стол, на котором лежали толстые книги в кожаных обложках, чернильница и золотистое перо неизвестной мне птицы с тонким заостренным концом.
        Возле маленького окошка стояло несколько больших горшков, в которых явно круглый год росли лекарственные травы, и зелень. Там же у окошка я увидела нечто прицепленное к потолку, похожее на свёрнутый тонкий тюфяк на верёвке.
       -Что это?- тихонько спросила я Джека.
       - Это гамак,- пояснил он. Такая кровать,- он улыбнулся и добавил, что на таких подвесных постелях спят корабельные матросы.
       -Гамак практичен,- пояснила Изольда, услышавшая мой вопрос.- Мой домик очень мал и таким образом экономится полезная площадь,- сказала она и с улыбкой пригласила нас к столу.
       Стол был круглый накрытый чистой, но ветхой скатертью. В тарелках лежал вареный картофель, парёная репа, солёные огурцы, да мочёные яблоки. В металлическом чайнике был заварен компот из сушеных плодов и ягод. Ржаной хлеб, сыр, черничное варенье и блины были на десерт. Джек достал кусочек сушеного мяса, решив её угостить. Изольда покачала головой и сказала, что она мясо не ест. Он спрятал мясо в торбу, решив не обижать гостеприимную хозяйку.
       Мы ели за двоих и почти смели всё угощение со стола. Изольда ела мало, тщательно пережёвывала пищу и ничего не спрашивала.
        Только, когда мы насытились и вдоволь напились компота с блинами, она убрала посуду в мойку и начала задавать вопросы. Нельзя сказать, что она спрашивала. Джек просто рассказывал ей все события по порядку.
       Иногда она переводила взгляд на меня и тогда я уточняла некоторые моменты. Изольда выглядела очень задумчивой, но не высказывала собственных мыслей, рассуждала в уме, что-то прикидывала и, то и дело хмыкала.
       -Хорошо,- наконец сказала она, а затем добавила.
       -Идите, ка лучше хорошенько выспитесь. - Рукой она указала Джеку на лестницу на втором этаже.
       - А тебе,- обратилась она ко мне, придётся спать здесь,- сказала Изольда и направилась к своему гамаку, который она мигом расправила, и он стал отчасти напоминать верхнюю часть постели.
       Только потом я узнала, что второй этаж предназначен исключительно для гостей, а те, кто остаются у неё дольше, чем редкие гости, спят в гамаках. Я долго ворочалась с боку на бок, всё пытаясь устроиться в гамаке поудобнее, то и дело, бросая взгляд за окно.
       Она же тихо посапывала в своём гамаке - и честно сказать я завидовала её спокойному сну, так как я сама, как ни старалась, но заснуть не могла. И когда почти рассвело я, наконец, смирилась с мыслями чтобы улечься спать на голом полу, как всё же- заснула, а когда проснулась, то уже Джек ушёл.
       -Как он так ушёл, ничего мне не сказав? - возмущённо спросила я у Изольды.
       -Ты девочка, пока Джек будет выполнять моё поручение, останешься со мной. Я проверю все твои умения и решу, стоит ли брать тебя на охоту за хрустальным ягнёнком.
       Я сглотнула ком в горле. Вот как получается. Джек просто взял и бросил меня с ней и ничего не сказал. Почему он не разбудил меня? Как он вообще мог поступить так несправедливо со мной после всего пережитого?
       Мы не завтракали, а пошли по горной тропе начинающейся за её домом к роднику с двумя большими вёдрами.