— Ты очень забавная, Рыбакова. — Я опустил голову на ладонь и стал разглядывать её. У неё были красивые черты лица. Правильные. Большие глаза выделялись на фоне бледной кожи, и эта девушка знала, как их подчеркнуть.
— Так вот, — она повторила мою позу. — Значит ли это, что ты всё-таки где-то ошиблась?
— Если ты дружишь с хозяйкой, — поняв смысл ее вопроса, произнес я. — То предвзятое отношение всегда будет.
— Но я никогда не была привилегированной. — Она умудрилась выговорить это слово. — Я всего добивалась сама. — Ее глаза смотрели в мои так проникновенно, что внутри оборвались ниточки. Она была совершенна. — Знал бы ты, Воронов, какого это, — работать под крылом Сергея Геннадьевича. Особенно, когда ты его знаешь, как любящего семьянина.
— Если ты на забыла, — я снова улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, и во мне опять что-то оборвалось. — Я работаю в той же сети отелей.
— Но ты же тоже меня обвиняешь в этом. Даже ты… — Таня прикрыла глаза, а я смотрел на девушку без улыбки. Не мог оторвать глаза. Ладонь сама потянулась к её лицу. Коснувшись щеки, ощутил какая нежная была у неё кожа. Пальцы горели, а сердце забилось чаще.
— Я никогда так не считал, — признался я. Её глаза распахнулись, но она не вымолвила ни звука.
Мы ещё долго так просидели. В тишине. Смотрели друг другу в глаза, и я понимал, что окончательно утонул в ней. Тогда я впервые ощутил примесь страха и желания. Рана на запястье саднила. С момента покушения Рыбаковой на мою жизнь прошло не больше недели.
На утро мы оба предпочли забыть об этом вечере.
Я гнал по пустой трассе сто восемьдесят километров в час. Картинки менялись сумасшедшей скоростью. Я не замечал их, — в сердце цвели розы, в голове была одна Татьяна. Я даже не заметил, как настойчивый телефонный звонок пытался прорваться сквозь громкую музыку в машине.
На экране высветился незнакомый номер. Когда звуки стали тише, я услышал из трубки телефона голос мужчины. Он говорил сухо.
— Воронов Илья Александрович? — Спросил он, и я подтвердил. — Я Костров Александр Сергеевич, — главный врач первой городской больницы. Ваша мать попала в больницу с воспалением легких.
Почему они звонят мне? Где отец?
— Ваш отец, — словно прочитав мои мысли, произнёс вдогонку врач, — сейчас не в состоянии находиться с женой. — Это был мягкий намек на то, что мой драгоценный папочка снова напился в стельку. — Он начал дебош в приемных покоях, сейчас находится в отделении полиции.
— Я нахожусь в другом городе, — перекрикивая ветер и звук шин, ответил я. — Что вы хотели от меня?
— Дело в том, что ваша мать поздно обратилась к нам. Начались осложнения. Она практически не может ходить, — кости не выдерживают нагрузки. Так же пагубные привычки оказали плохую услугу женщине. Состояние пациента сейчас стабилизировано, но есть угроза, что она так и не сможет передвигаться, как раньше.
— И что делать? — Не заметив как, я начал сбавлять скорость. В голову лезли нехорошие мысли. — Что будет с ней?
— Мы можем провести операцию, но нам нужно, чтобы кто-то приглядывал за больной уже после выписки.
— Сколько будет стоить операция? — Сухо спросил я, чувствуя, как ногти больно впивались в подушечки ладоней.
— Операция несложная, но есть риски, что истощенный организм вашей матери может не выдержать. Она проводится бесплатно.
— Тогда к чему весь предыдущий монолог? — Я злился. Злился, в первую очередь, на себя. Я оставил своих родителей ещё в юношестве, поклявшись, больше никогда не возвращаться в свой родной город. Пусть они были на единственной приятной бегства. И только одна мысль о возвращении приводила меня в бешенство.
— Думаю, вы сами понимаете, что ваш отец не сможет оказать ей должного внимания.
— Я должен забрать её к себе? — Я сглотнул горечь. Мне было противно и от мысли, что я буду видеть мать каждый день, и от собственной жестокости.
— Боюсь, что дорогу она не сможет выдержать.
— Я вас понял. Найму сиделку.
— Это уже ваше право. Операция назначена будет после полного выздоровления женщины от инфекции. Сообщу вам дополнительно.
Я отбросил сотовый на пассажирское кресло автомобиля, резко надавливая ногой на педаль газа. Платная дорога заканчивалась, и на дороге стала появляться многочисленная помеха. Я не сбавлял скорость, дальними огнями прося машины расступиться. Голова гудела. Я не справлялся о жизни родителей достаточно долго. Я не хотел снова окунаться в тот ужас. А теперь, когда я только осознал, как и с кем хочу жить, снова врываются отголоски прошлого. Мама, отец… пропащие алкоголики, которые с учащением употребления не гнушались избивать своего сына. Я не знал, как они жили, и не хотел знать.
Наплевав на все разрешенные скорости и светофоры, я гнал. На глаза опустилась пелена, сердце грохотало громче шин. Стрелка спидометра нервно дергалась, приближаясь к отметке «двести». Скорость не ощущалась. Мне казалось, что этого мало. Я не чувствовал выброс адреналина.
Телефон снова зазвонил, и я выругался. Любимое слово высветилось на экране.
— Черт, — Карабкаясь пальцами к сотовому, я на мгновение оторвал свой взгляд от дороги.
Когда я взял в руки телефон, звонок прекратился. Я вперил свой взгляд в лобовое стекло, и пульс участился. Несколько секунд, пару движений. На меня надвигалась на такой же бешеной скорости грузовая машина. Это была верная смерть. Я резко повернул руль вправо, съезжая на обочину и с визгом останавливаясь. Сердце грохотало, а голова до сих пор не осознавала, что только что произошло.
Я только что чуть не расстался с жизнью!
— Любимая, — услышав тихий ответ на мой звонок, улыбка тронула пересохшие губы. — Что-то случилось?
— Хотела узнать, долго ли тебе ещё ехать. — Послышался шорох, а после скрипнула кровать. — Я уснула ненадолго.
— Я проехал половину дороги. — Совладав со сбивчивым дыханием, ответила я. — Отдыхай, дикарка.
— Все хорошо? — Нотки беспокойства вонзились в ухо. Я зажмурился.
— Да, — соврал я. — Пробки одолели.
— У тебя голос странный.
— Не переживай. — Гневное пыхтение чуть о взвеселиться меня. — Единственное, что меня и правда беспокоит, так это то, что я снова буду вдали от тебя.
— Так разберись со всеми проблемами, которые появились по твоей вине.
Я рассмеялся.
— Так ты говоришь? — Ирония вперемешку со злостью. — А как же вера в любовь?
— Вера с пустого порожняка не возникает, — серьезно ответила мне возлюбленная. — Я надеюсь, что все наладится.
Мы попрощались. Я сел в свое авто, пристегнул ремень, но поехать не смог. Руки дрожали, а голова гудела с такой силой, что я едва мог разглядеть ближайший дорожный знак.
Дело дрянь. Я растер до красноты лицо ладонями, осознавая, что мне придется просить помощи у человека, с которым я не общался год. По моей беспечности. Табличка вдалеке с названием города «Тверь» словно насмехалась надо мной.
Я наскоро набрал заученные цифры на экране сотового и услышал длинные гудки.
— Чем обязана? — Недовольный голос послышался из динамика. Я тяжело вздохнул, коря себя за это. Признаться, я уже пожалел, что позвонил ей.
— Я на обочине около вывески «Тверь», — без приветствия произнёс я. — И мне очень нужна твоя помощь.
— А где был ты, когда нам нужна была помощь? — Вспылила девушка. — Ты забыл о нас. Так что, справляйся со своими проблемами сам.
— Ника, я же знаю, что ты не такая. Я прошу тебя.
— Скинь геолокацию, — небрежно бросила девушка и тут же отключилась. Я сделал, как она и просила и откинулся на кресло, опустив уставшие веки.
Два года назад. Таня
— Я больше не могу! — Слёзы крупными каплями стекали по щекам, пачкая бумаги на рабочем столе. — Я не вывожу!
Передо мной на бежевом кожаном диване сидела Лукоянова. Ее белокурые волосы струились по плечам, костюм небесного цвета подчеркивал голубизну глаз девушки. Ее лицо излучало усталость и не спроста, — я уже в десятый раз за полгода моего пребывания в столице жаловалась подруге на коллектив.
— Я думала, что, если отработаю у твоего отца, наберусь опыта и уважения, здесь будет проще. — Громко шмыгая носом, бормотала я. Я упала на кожаное кресло, опустила голову, давая волю слезам.
— Таня, — Ясения разглядывала свой маникюр. — Я тебе в очередной раз предлагаю свою помощь. — Она перевела свой взгляд на меня и тяжело вздохнула, завидев, как подрагивали мои плечи. — Но ты же не принимаешь!
— И не приму! — Яростно отозвалась я, вскидывая голову и возмущенно уставившись на подругу. — Я на приму от тебя эту помощь! Будет только хуже!
— И чем? Люди замолчат, а ты сможешь спокойно работать.
— Они просто перестанут говорить мне все те же гадости в лицо!
— Послушай, — девушка поднялась и, цокая каблуками, подошла ко мне. Ладони начальницы легли на мои плечи. — В каждом коллективе есть тот, кто поддерживает, и тот, кто осуждает.
— В этом отеле нет того, кто меня поддерживает. — Я снова всхлипнула.
— Давай, я переведу тебя в другой отель. В «Надежду» сейчас активно ищут управляющего.
— Чтобы и там меня замучили? — Я встретилась взглядом с Ясенией. Девушка не улыбалась, но почему-то я улавливала нотки иронии. Это злило. — И вообще? — Я резко развернулась в кресле к ней лицом, чуть не сбив девушку с ног. — С какой это радости, я должна сбегать, а? — Моя злость распалялась, а лицо подруги светлело. Она уже не скрывала свою ухмылку. — Я им ещё покажу! — Я вздернула нос к верху, снова громко шмыгая. — Я им устрою порядок!
— Слышу знакомый голос подруги, — довольно промурлыкала Лукоянова. Она снова уселась на излюбленный диван и посмотрела на меня. — Вот, это уже Рыбакова, которую я знаю.
— Танк сбить с пути проще, чем меня! — Гордо заявила я. Разблокировав ноутбук, я открыла пустой файл и стала печатать. — Свод правил.
— Ты только не переборщи.
— Я? — Девушка открыто веселилась. Она кивнула, на что я в ответ фыркнула. — Я буду самым лояльным управляющим. Так, пункт первый… — Пальцы клацали по клавиатуре. — Опоздание на работу больше, чем на десять минут карается вычетом десяти процентов из зарплаты.
Ясения усмехнулась.
— Ты королевский указ что ли пишешь? — Ироничный взгляд исподлобья заставил меня нахмуриться. — Карается?
— Так, — делая вид, что я не расслышала фразу подруги, продолжила. — Пункт два. — Самопроизвольно покинутое рабочее место в рабочее время приравнивается к прогулу.
Ясения снова издала смешок. Я грозно уставилась на начальницу. Она сидела улыбаясь, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
— Что опять не так?
— Это все прописано в трудовом договоре каждого, даже у тебя. — Ответила мне подруга. — Подожди немного. Они поймут, что ты профессионал.
— А до этого мне гвозди из задницы выковыривать? — Я вспомнила, как горничные подложили мне кнопки на стул и вздрогнула.
Ясения хотела ответит мне, но тут отводилась дверь и показалась голова Стаса.
— Принцесса, там на собеседование пришел новый управляющий.
Милославский, словно кот просунул в дверной проем голову, а после просочился сам. Его темные волосы были смешно взъерошены. Он коснулся плеча жены, а мне подарил улыбку. Правда, она была больше похожа на оскал.
— Пусть приводят его в лобби этого отеля. Я сейчас спущусь.
— Хорошо. — Видя моё зареванное лицо убийцы, и неистово клацающие пальцы, он нахмурился. — Боюсь спросить, а чья голова полетит следующая?
— Твоя, — я вскинула голову, встречаясь своим разъяренным взглядом с округлившимися глазами друга. — Если не прекратишь ехидничать.
— Пойду-ка я, — мой друг ещё раз бросил косой взгляд, потом поцеловал макушку Ясении и удалился. Уже в дверях он бросил быстрое, — через пять минут жду. — И дверь, ведущая в мой кабинет захлопнулась.
— И чем Стас провинился?
— Он же знает, что нельзя совать пальцы в пасть разъяренного зверя. — Ироничный взгляд подруги полоснул по моему лицу. Она поднялась с дивана, подошла с кошачьей грацией ко мне и опустила свои невесомые ладошки на плечи. — И ты знаешь, что я любя.
— Он тебя когда-нибудь так же «любя» выбросит в Москву реку. — Девушка вздохнула, наклонилась ко мне, и я ощутила аромат её парфюма. Моя подруга всегда пахла ванилью. Крепкие объятия позволили мне успокоиться. Я коснулась ладоней Ясении. — Я бы ещё с тобой посидела, но…
— Собеседование, — кивнула я, опрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на начальницу. — Кстати, кто там?
— Молодой мужчина, чуть постарше нас. Его папа рекомендовал. Говорит, что в упорстве ему не занимать. — Я хмыкнула. Ясения одарила меня ласковой улыбкой. — Ты же знаешь, мой папа любит таких.
— То-то я смотрю Маша какой год держится, — моя издевка отскочила от девушки, как мячик от стены. — Пойдём. Я выпью кофе и снова поругаюсь с персоналом.
Мы вышли из кабинета. Управляющий отеля «Ясения» располагался на первом этаже. Комната была спрятана стеной цвета молочного шоколада, и разделяла меня и администраторов. У меня была простая деревянная дверь без лишних вырезок и стекол. Этому я была рада. Ещё была отличная шумоизоляция.
— Таня, — предостережение просочилось в голосе подруги. — Прошу, без резких решений.
— Ты же знаешь, что я без твоего одобрения никого не могу уволить.
— Я увольняла. — Сказала Лукоянова, а нынче Филатова.
Мы обменялись коварными улыбками и разошлись в разные стороны. Она — в лобби бара, где, как я успела заметить, сидели мужчины. А я подошла к стойке администратора.
Стас и какой-то темноволосый парень. Лица я не разглядела, — он смотрел на моего друга. Заметив, приближающихся к ним хозяйку, Милославский расплылся в лучезарной улыбке, а кандидат обернулся. Наши глаза встретились.
— А вот и Ясения Сергеевна, — громко произнёс друг.
— Илья, верно? — Услышала я.
Парень разорвал наш зрительный контакт, и посмотрел на подругу. Он улыбнулся, а я, почему-то начала хмурится.
— Добрый день, — Ясения села рядом с мужем. Дальше я их диалог не слышала, но перестать наблюдать за этим новичком не могла.
Одет с иголочки. Белая выглаженная рубашка, синие льняные брюки (на улице во всю радовало нас жаркое лето), круглые часы с металлическим ремешком, которые я тоже заметила. Его челка была убрана назад, открывая обзор на широкий лоб. У этого Ильи был тяжелый взгляд и совсем недобрые глаза. Издали они показались мне черными. Хотя его широкая улыбка располагала. И голос… у него был приятный голос, с легкой хрипотцой.
— Татьяна Анатольевна, — я вздрогнула, заметив, как пара глаз нового администратора, которого я приняла на работу не больше месяца назад, уставились на меня. — Вы что-то хотели?
— Да, — я прочистила горло. — Посмотри номер двести восемнадцать. Утром звонили, говорили, что там какие-то проблемы с сантехникой. Возможно, нужно будет вызвать мастера.
— Хорошо. — Молодой человек по имени Александр нашел нужный электронный ключ и ушел. — Сейчас только позову Альбину.
— Иди, я пока подожду.
Оказавшись по другую сторону стойки, я села на небольшой стул, наблюдая за собеседованием будто бы из укрытия. Этот Илья постоянно встряхивал часы на узкую зону запястья. Он, судя по увиденному, был уверенным, но нервным. Стас внимательно слушал мужчину, пока его глаза случайно не наткнулись на меня. Этот выразительный взгляд зеленых глаз заставили меня опустится так низко, что я сама никого не видела. Пару минут просидела так, потом пришла Альбина. Она вскинула брови в удивлении.
— Так вот, — она повторила мою позу. — Значит ли это, что ты всё-таки где-то ошиблась?
— Если ты дружишь с хозяйкой, — поняв смысл ее вопроса, произнес я. — То предвзятое отношение всегда будет.
— Но я никогда не была привилегированной. — Она умудрилась выговорить это слово. — Я всего добивалась сама. — Ее глаза смотрели в мои так проникновенно, что внутри оборвались ниточки. Она была совершенна. — Знал бы ты, Воронов, какого это, — работать под крылом Сергея Геннадьевича. Особенно, когда ты его знаешь, как любящего семьянина.
— Если ты на забыла, — я снова улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, и во мне опять что-то оборвалось. — Я работаю в той же сети отелей.
— Но ты же тоже меня обвиняешь в этом. Даже ты… — Таня прикрыла глаза, а я смотрел на девушку без улыбки. Не мог оторвать глаза. Ладонь сама потянулась к её лицу. Коснувшись щеки, ощутил какая нежная была у неё кожа. Пальцы горели, а сердце забилось чаще.
— Я никогда так не считал, — признался я. Её глаза распахнулись, но она не вымолвила ни звука.
Мы ещё долго так просидели. В тишине. Смотрели друг другу в глаза, и я понимал, что окончательно утонул в ней. Тогда я впервые ощутил примесь страха и желания. Рана на запястье саднила. С момента покушения Рыбаковой на мою жизнь прошло не больше недели.
На утро мы оба предпочли забыть об этом вечере.
Я гнал по пустой трассе сто восемьдесят километров в час. Картинки менялись сумасшедшей скоростью. Я не замечал их, — в сердце цвели розы, в голове была одна Татьяна. Я даже не заметил, как настойчивый телефонный звонок пытался прорваться сквозь громкую музыку в машине.
На экране высветился незнакомый номер. Когда звуки стали тише, я услышал из трубки телефона голос мужчины. Он говорил сухо.
— Воронов Илья Александрович? — Спросил он, и я подтвердил. — Я Костров Александр Сергеевич, — главный врач первой городской больницы. Ваша мать попала в больницу с воспалением легких.
Почему они звонят мне? Где отец?
— Ваш отец, — словно прочитав мои мысли, произнёс вдогонку врач, — сейчас не в состоянии находиться с женой. — Это был мягкий намек на то, что мой драгоценный папочка снова напился в стельку. — Он начал дебош в приемных покоях, сейчас находится в отделении полиции.
— Я нахожусь в другом городе, — перекрикивая ветер и звук шин, ответил я. — Что вы хотели от меня?
— Дело в том, что ваша мать поздно обратилась к нам. Начались осложнения. Она практически не может ходить, — кости не выдерживают нагрузки. Так же пагубные привычки оказали плохую услугу женщине. Состояние пациента сейчас стабилизировано, но есть угроза, что она так и не сможет передвигаться, как раньше.
— И что делать? — Не заметив как, я начал сбавлять скорость. В голову лезли нехорошие мысли. — Что будет с ней?
— Мы можем провести операцию, но нам нужно, чтобы кто-то приглядывал за больной уже после выписки.
— Сколько будет стоить операция? — Сухо спросил я, чувствуя, как ногти больно впивались в подушечки ладоней.
— Операция несложная, но есть риски, что истощенный организм вашей матери может не выдержать. Она проводится бесплатно.
— Тогда к чему весь предыдущий монолог? — Я злился. Злился, в первую очередь, на себя. Я оставил своих родителей ещё в юношестве, поклявшись, больше никогда не возвращаться в свой родной город. Пусть они были на единственной приятной бегства. И только одна мысль о возвращении приводила меня в бешенство.
— Думаю, вы сами понимаете, что ваш отец не сможет оказать ей должного внимания.
— Я должен забрать её к себе? — Я сглотнул горечь. Мне было противно и от мысли, что я буду видеть мать каждый день, и от собственной жестокости.
— Боюсь, что дорогу она не сможет выдержать.
— Я вас понял. Найму сиделку.
— Это уже ваше право. Операция назначена будет после полного выздоровления женщины от инфекции. Сообщу вам дополнительно.
Я отбросил сотовый на пассажирское кресло автомобиля, резко надавливая ногой на педаль газа. Платная дорога заканчивалась, и на дороге стала появляться многочисленная помеха. Я не сбавлял скорость, дальними огнями прося машины расступиться. Голова гудела. Я не справлялся о жизни родителей достаточно долго. Я не хотел снова окунаться в тот ужас. А теперь, когда я только осознал, как и с кем хочу жить, снова врываются отголоски прошлого. Мама, отец… пропащие алкоголики, которые с учащением употребления не гнушались избивать своего сына. Я не знал, как они жили, и не хотел знать.
Наплевав на все разрешенные скорости и светофоры, я гнал. На глаза опустилась пелена, сердце грохотало громче шин. Стрелка спидометра нервно дергалась, приближаясь к отметке «двести». Скорость не ощущалась. Мне казалось, что этого мало. Я не чувствовал выброс адреналина.
Телефон снова зазвонил, и я выругался. Любимое слово высветилось на экране.
— Черт, — Карабкаясь пальцами к сотовому, я на мгновение оторвал свой взгляд от дороги.
Когда я взял в руки телефон, звонок прекратился. Я вперил свой взгляд в лобовое стекло, и пульс участился. Несколько секунд, пару движений. На меня надвигалась на такой же бешеной скорости грузовая машина. Это была верная смерть. Я резко повернул руль вправо, съезжая на обочину и с визгом останавливаясь. Сердце грохотало, а голова до сих пор не осознавала, что только что произошло.
Я только что чуть не расстался с жизнью!
— Любимая, — услышав тихий ответ на мой звонок, улыбка тронула пересохшие губы. — Что-то случилось?
— Хотела узнать, долго ли тебе ещё ехать. — Послышался шорох, а после скрипнула кровать. — Я уснула ненадолго.
— Я проехал половину дороги. — Совладав со сбивчивым дыханием, ответила я. — Отдыхай, дикарка.
— Все хорошо? — Нотки беспокойства вонзились в ухо. Я зажмурился.
— Да, — соврал я. — Пробки одолели.
— У тебя голос странный.
— Не переживай. — Гневное пыхтение чуть о взвеселиться меня. — Единственное, что меня и правда беспокоит, так это то, что я снова буду вдали от тебя.
— Так разберись со всеми проблемами, которые появились по твоей вине.
Я рассмеялся.
— Так ты говоришь? — Ирония вперемешку со злостью. — А как же вера в любовь?
— Вера с пустого порожняка не возникает, — серьезно ответила мне возлюбленная. — Я надеюсь, что все наладится.
Мы попрощались. Я сел в свое авто, пристегнул ремень, но поехать не смог. Руки дрожали, а голова гудела с такой силой, что я едва мог разглядеть ближайший дорожный знак.
Дело дрянь. Я растер до красноты лицо ладонями, осознавая, что мне придется просить помощи у человека, с которым я не общался год. По моей беспечности. Табличка вдалеке с названием города «Тверь» словно насмехалась надо мной.
Я наскоро набрал заученные цифры на экране сотового и услышал длинные гудки.
— Чем обязана? — Недовольный голос послышался из динамика. Я тяжело вздохнул, коря себя за это. Признаться, я уже пожалел, что позвонил ей.
— Я на обочине около вывески «Тверь», — без приветствия произнёс я. — И мне очень нужна твоя помощь.
— А где был ты, когда нам нужна была помощь? — Вспылила девушка. — Ты забыл о нас. Так что, справляйся со своими проблемами сам.
— Ника, я же знаю, что ты не такая. Я прошу тебя.
— Скинь геолокацию, — небрежно бросила девушка и тут же отключилась. Я сделал, как она и просила и откинулся на кресло, опустив уставшие веки.
Глава 23
Два года назад. Таня
— Я больше не могу! — Слёзы крупными каплями стекали по щекам, пачкая бумаги на рабочем столе. — Я не вывожу!
Передо мной на бежевом кожаном диване сидела Лукоянова. Ее белокурые волосы струились по плечам, костюм небесного цвета подчеркивал голубизну глаз девушки. Ее лицо излучало усталость и не спроста, — я уже в десятый раз за полгода моего пребывания в столице жаловалась подруге на коллектив.
— Я думала, что, если отработаю у твоего отца, наберусь опыта и уважения, здесь будет проще. — Громко шмыгая носом, бормотала я. Я упала на кожаное кресло, опустила голову, давая волю слезам.
— Таня, — Ясения разглядывала свой маникюр. — Я тебе в очередной раз предлагаю свою помощь. — Она перевела свой взгляд на меня и тяжело вздохнула, завидев, как подрагивали мои плечи. — Но ты же не принимаешь!
— И не приму! — Яростно отозвалась я, вскидывая голову и возмущенно уставившись на подругу. — Я на приму от тебя эту помощь! Будет только хуже!
— И чем? Люди замолчат, а ты сможешь спокойно работать.
— Они просто перестанут говорить мне все те же гадости в лицо!
— Послушай, — девушка поднялась и, цокая каблуками, подошла ко мне. Ладони начальницы легли на мои плечи. — В каждом коллективе есть тот, кто поддерживает, и тот, кто осуждает.
— В этом отеле нет того, кто меня поддерживает. — Я снова всхлипнула.
— Давай, я переведу тебя в другой отель. В «Надежду» сейчас активно ищут управляющего.
— Чтобы и там меня замучили? — Я встретилась взглядом с Ясенией. Девушка не улыбалась, но почему-то я улавливала нотки иронии. Это злило. — И вообще? — Я резко развернулась в кресле к ней лицом, чуть не сбив девушку с ног. — С какой это радости, я должна сбегать, а? — Моя злость распалялась, а лицо подруги светлело. Она уже не скрывала свою ухмылку. — Я им ещё покажу! — Я вздернула нос к верху, снова громко шмыгая. — Я им устрою порядок!
— Слышу знакомый голос подруги, — довольно промурлыкала Лукоянова. Она снова уселась на излюбленный диван и посмотрела на меня. — Вот, это уже Рыбакова, которую я знаю.
— Танк сбить с пути проще, чем меня! — Гордо заявила я. Разблокировав ноутбук, я открыла пустой файл и стала печатать. — Свод правил.
— Ты только не переборщи.
— Я? — Девушка открыто веселилась. Она кивнула, на что я в ответ фыркнула. — Я буду самым лояльным управляющим. Так, пункт первый… — Пальцы клацали по клавиатуре. — Опоздание на работу больше, чем на десять минут карается вычетом десяти процентов из зарплаты.
Ясения усмехнулась.
— Ты королевский указ что ли пишешь? — Ироничный взгляд исподлобья заставил меня нахмуриться. — Карается?
— Так, — делая вид, что я не расслышала фразу подруги, продолжила. — Пункт два. — Самопроизвольно покинутое рабочее место в рабочее время приравнивается к прогулу.
Ясения снова издала смешок. Я грозно уставилась на начальницу. Она сидела улыбаясь, прикрывая рот тыльной стороной ладони.
— Что опять не так?
— Это все прописано в трудовом договоре каждого, даже у тебя. — Ответила мне подруга. — Подожди немного. Они поймут, что ты профессионал.
— А до этого мне гвозди из задницы выковыривать? — Я вспомнила, как горничные подложили мне кнопки на стул и вздрогнула.
Ясения хотела ответит мне, но тут отводилась дверь и показалась голова Стаса.
— Принцесса, там на собеседование пришел новый управляющий.
Милославский, словно кот просунул в дверной проем голову, а после просочился сам. Его темные волосы были смешно взъерошены. Он коснулся плеча жены, а мне подарил улыбку. Правда, она была больше похожа на оскал.
— Пусть приводят его в лобби этого отеля. Я сейчас спущусь.
— Хорошо. — Видя моё зареванное лицо убийцы, и неистово клацающие пальцы, он нахмурился. — Боюсь спросить, а чья голова полетит следующая?
— Твоя, — я вскинула голову, встречаясь своим разъяренным взглядом с округлившимися глазами друга. — Если не прекратишь ехидничать.
— Пойду-ка я, — мой друг ещё раз бросил косой взгляд, потом поцеловал макушку Ясении и удалился. Уже в дверях он бросил быстрое, — через пять минут жду. — И дверь, ведущая в мой кабинет захлопнулась.
— И чем Стас провинился?
— Он же знает, что нельзя совать пальцы в пасть разъяренного зверя. — Ироничный взгляд подруги полоснул по моему лицу. Она поднялась с дивана, подошла с кошачьей грацией ко мне и опустила свои невесомые ладошки на плечи. — И ты знаешь, что я любя.
— Он тебя когда-нибудь так же «любя» выбросит в Москву реку. — Девушка вздохнула, наклонилась ко мне, и я ощутила аромат её парфюма. Моя подруга всегда пахла ванилью. Крепкие объятия позволили мне успокоиться. Я коснулась ладоней Ясении. — Я бы ещё с тобой посидела, но…
— Собеседование, — кивнула я, опрокидывая голову назад, чтобы посмотреть на начальницу. — Кстати, кто там?
— Молодой мужчина, чуть постарше нас. Его папа рекомендовал. Говорит, что в упорстве ему не занимать. — Я хмыкнула. Ясения одарила меня ласковой улыбкой. — Ты же знаешь, мой папа любит таких.
— То-то я смотрю Маша какой год держится, — моя издевка отскочила от девушки, как мячик от стены. — Пойдём. Я выпью кофе и снова поругаюсь с персоналом.
Мы вышли из кабинета. Управляющий отеля «Ясения» располагался на первом этаже. Комната была спрятана стеной цвета молочного шоколада, и разделяла меня и администраторов. У меня была простая деревянная дверь без лишних вырезок и стекол. Этому я была рада. Ещё была отличная шумоизоляция.
— Таня, — предостережение просочилось в голосе подруги. — Прошу, без резких решений.
— Ты же знаешь, что я без твоего одобрения никого не могу уволить.
— Я увольняла. — Сказала Лукоянова, а нынче Филатова.
Мы обменялись коварными улыбками и разошлись в разные стороны. Она — в лобби бара, где, как я успела заметить, сидели мужчины. А я подошла к стойке администратора.
Стас и какой-то темноволосый парень. Лица я не разглядела, — он смотрел на моего друга. Заметив, приближающихся к ним хозяйку, Милославский расплылся в лучезарной улыбке, а кандидат обернулся. Наши глаза встретились.
— А вот и Ясения Сергеевна, — громко произнёс друг.
— Илья, верно? — Услышала я.
Парень разорвал наш зрительный контакт, и посмотрел на подругу. Он улыбнулся, а я, почему-то начала хмурится.
— Добрый день, — Ясения села рядом с мужем. Дальше я их диалог не слышала, но перестать наблюдать за этим новичком не могла.
Одет с иголочки. Белая выглаженная рубашка, синие льняные брюки (на улице во всю радовало нас жаркое лето), круглые часы с металлическим ремешком, которые я тоже заметила. Его челка была убрана назад, открывая обзор на широкий лоб. У этого Ильи был тяжелый взгляд и совсем недобрые глаза. Издали они показались мне черными. Хотя его широкая улыбка располагала. И голос… у него был приятный голос, с легкой хрипотцой.
— Татьяна Анатольевна, — я вздрогнула, заметив, как пара глаз нового администратора, которого я приняла на работу не больше месяца назад, уставились на меня. — Вы что-то хотели?
— Да, — я прочистила горло. — Посмотри номер двести восемнадцать. Утром звонили, говорили, что там какие-то проблемы с сантехникой. Возможно, нужно будет вызвать мастера.
— Хорошо. — Молодой человек по имени Александр нашел нужный электронный ключ и ушел. — Сейчас только позову Альбину.
— Иди, я пока подожду.
Оказавшись по другую сторону стойки, я села на небольшой стул, наблюдая за собеседованием будто бы из укрытия. Этот Илья постоянно встряхивал часы на узкую зону запястья. Он, судя по увиденному, был уверенным, но нервным. Стас внимательно слушал мужчину, пока его глаза случайно не наткнулись на меня. Этот выразительный взгляд зеленых глаз заставили меня опустится так низко, что я сама никого не видела. Пару минут просидела так, потом пришла Альбина. Она вскинула брови в удивлении.
