—Ч-что? З-зачем? — стражник заикался
—О, как сложно с вами, мужчинами.
Чужестранка применила, уже знакомый приём: набросилась на Десятника, но на этот раз не стала делать сальто, а уронила опешившего воина на спину, тот в свою очередь выронил меч, упавший со звоном на пол, сам Десятник упал на кровать. Лицо Чужестранки оказалась рядом с его лицом. Она стояла на коленях рядом с плечами Десятника. Несколько громких ударов сердца, два вздоха, один взгляд и она прильнула к его губам.
Десятника разбудил громкий стук в дверь. Продрав глаза, он тут же крикнул:
—Войдите.
В дверь вбежали два стражника из личной охраны бургомистра.
—Господин, Вас ожидают у торговых ворот.
—Кто? — тут он понял, что совершенно голый, лишь одеяло прикрывает его срамное место, — Ладно не важно. Я скоро буду. Пошли вон.
Стражники незамедлительно выполнили приказ. Десятник закрыл лицо руками, старясь не закричать прошептал:
—Что же я натворил?
Разница менталитетов
Делегация высших должностей города, не считая командира стражи, который почему-то опаздывал, уже порядком нервничала. Группа была создана, чтобы проводить загадочную женщину, прибывшую вчера в порт, которая в свою очередь переполошила полгорода. Все важные лица были срочно подняты с приказом явиться к главным воротам. Подобное происходило несколько лет назад, но тогда в город приезжал сам принц, а сейчас элита королевства с почестями провожает иноверку. Многие из пришедших поняли это как личное оскорбление, но бургомистр, который являлся главой делегации сказал, что объяснит всё позже. Сам же Лордаус выглядел весьма спокойным и не разделял общего настроения.
—Чего мы ждём? — не выдержал наконец один из чиновников, — Мы не можем стоять здесь столько без дела.
—Я попрошу Вас усмирить свои эмоции, — ответил бургомистр, — Или Вам по душе сидеть без дела в своих покоях?
Посыпались нервные смешки от делегатов, которым тоже не нравилось такое времяпрепровождение, но пойти против они не могли. Члены городской охраны смеялись громче, но быстро закончили, как только почувствовали на себе взгляды чиновников. Чужестранка, разделяя веселье, тоже улыбнулась.
Она стояла поодаль от остальных, прислонившись спиной к городской стене, накинув капюшон на голову.
—Мы ждём проводника для нашей гостьи, — ответил бургомистр, — И, если верить звуку звенящего металла, он совсем рядом.
Согласно предсказанию Лордауса, из-за угла дома выбежал запыхавшийся Десятник. Опоздавший, с красным лицом и такими же глазами, в новом, на этот раз легком, ламинарном доспехе, Десятник остановился перед бургомистром, вытянулся и пролаял (речью это было трудно назвать):
—Господин, по вашему повелению прибыл!
—Без формальностей, — сказал глава города, Десятник в ответ расслабился и задышал полной грудью, — У меня для тебя срочное задание от короля.
—Для меня будет честью...
—Я же сказал «без формальностей», — перебил его бургомистр, Десятник кивнул, — Нужно сопроводить нашу гостью в столицу.
—Но почему я узнаю об этом только сейчас, — начал возмущаться глава стражи, — Я не подготовил ничего, никого не предупредил, у меня дела, до Лирнеса добираться не меньше пяти дней, с перерывами только на сон. Я не могу вот так просто оставить своих подчинённых.
—Вот именно поэтому ты ничего не знал. Ты всегда найдёшь отговорки, чтобы туда не ехать. Я не хотел давать тебе время подготовить план отстранения себя от этой участи.
Десятника загнали в тупик. Он не мог найти слова, он не мог поверить, что его, главу стражи одного из важнейших городов страны, вот так подловили. Десятник сжал кулаки — ничего больше в этот момент сделать он не мог.
—Когда выдвигаемся?
—Сейчас, — ответила Чужестранка, невесть как появившаяся среди толпы чиновников, а потом бросила в своего спутника плечевой мешок с припасами.
Десятник поймал мешок рукой и повесил на плечи.
—Где наши кони? — обратился он к бургомистру
—Госпожа Чужестранка велела не запрягать коней.
Десятник посмотрел на Чужестранку и понял, что сейчас сказал.
—Не будем тянуть, — сказал он и пошагал к воротам.
—До встречи, мой милый бургомистр, — прозвенела Чужестранка и пошла вслед за Десятником.
Только когда за ними закрылись ворота, делегация выдохнула и тут же устремилась к бургомистру.
—Что это было? — спросили несколько голов из толпы.
Лордаус повернулся к ним боком, посмотрел на небо и сказал:
—Это начало конца, — на лицах присутствующих появился немой вопрос, бургомистр не стал долго томить их ожиданием ответа, — Начало конца вашей ксенофобии.
Как только Чужестранка и Десятник вышли из города и за ними закрыли ворота, первая сняла капюшон, глубоко вдохнула и сказала:
—За городом дышать намного приятнее, — при этом она восторженно вскинула руки к небу.
—Ага, — ответил Десятник, явно не разделявший её энтузиазма, — Только это ещё город, мы вышли из густонаселённого центра, сейчас нам встретятся редкие дома с крестьянами и бескрайние поля.
—Зануда, — протянула Чужестранка, а потом приблизилась к лицу собеседника, — Ты сегодня какой-то невесёлый. И в глаза мне совсем не смотришь, — Чужестранка отпрыгнула от него, театрально изобразила боль в сердце, схватившись за грудь и с придыханием продолжила, — Неужели ты не хочешь женится на мне после того, что сделал ночью?!
Чужестранка засмеялась в голос и схватилась за живот, который по ощущениям вот-вот лопнул бы от смеха.
—Прекрати, ты заставила меня согрешить, а теперь весело хохочешь? —Чужестранка залилась ещё более пронзительным смехом, — Смешно тебе? Твои лживые грешные боги тебя примут любой, — во время этой фразы постепенно смех Чужестранки угасал, — А мой бог мне такое не...
Один из мечей Чужестранки оказался у шеи Десятника. Бессонная ночь и хмель в крови давали о себе знать, в любой другой момент он бы смог парировать удар, успел бы выхватить меч, но не сейчас. Кроме того, Десятник никогда ещё не видел, чтобы у людей так быстро исчезал столь истеричный смех.
—Запомни, мой милый Десятник, — её голос изменился, был грубым и низким, — Не говори плохо о чужих богах. Я не причиню тебе зла, только потому что боги самодостаточны и им не нужна моя помощь, чтобы наказать тебя, но мне не нравится, когда при мне хулят моих богов. Я понятно объясняю?
Десятник кивнул. Чужестранка убрала меч, развернулась и пошла дальше по мощёной дороге, пройдя несколько шагов, повернула голову и сказала, с возвратившемся в голосе весельем:
—Тогда пойдём, нам нужно спешить.
Десятник выдохнул и поспешил за ней.
«Да что это сейчас было?» — подумал он, но озвучивать сию мысль не стал.
Десятник догнал Чужестранку и замедлился до её скорости. Он смотрел вперед и старался как можно меньше обращать внимание на свою спутницу. Соответственно, чтобы не вызвать подозрений, что он избегает взгляда именно в её сторону, Десятник предпочёл не поворачивать взгляд вовсе, уставившись в одну точку. Чужестранка это заметила, но оставила этот жест без ответа, она уже привыкла, что её либо стараются не замечать, либо провожают косыми взглядами, первое, конечно, помогало и её образу жизни, и её работе.
Они шли молча. Это вполне устраивало одного и очень раздражало другую. Чужестранка почти всегда путешествовала с Лапасом, с ним же и разговаривала. Правда тот никогда не отвечал, но это и не нужно, когда ты отличный слушатель. Через довольно продолжительное время бессловесной прогулки, правда продолжительным это время считала только она, Чужестранка не выдержала и больше не смогла идти молча, поэтому нашла самый лучший, опять же, по её мнению, способ завязать разговор. Она остановилась, давая при этом Десятнику обогнать себя.
—Что случилось? —повернувшись, обратился он к ней.
—У вас в стране очень жарко, — она скинула рюкзак на землю, сняла плащ, свернула его и положила в рюкзак, — Так-то лучше, — сказала она, закидывая рюкзак на плечи.
Десятник смог рассмотреть её одежду при дневном свете. Легкий доспех, еле прикрывающий важные органы, близ суставов рук вовсе не было брони. Ноги были защищены только толстыми кожаными штанами бурого цвета. Красные сапоги, облегающие ноги почти до колен. Такой доспех он не видел ни на одном человеке, оно и понятно: доспех был как раз для её стиля боя, не сковывает движения и в критической ситуации может защитить от удара большой силы. На поясе сзади висели маленькие ножички, скорее всего для метания. Назначение такой странной брони он понял, но было и то, до чего он не мог сам додуматься.
—А зачем шесть мечей?
—Это традиция нашего рода. Самый сильный воин должен носить шесть мечей. Пойдем дальше, по пути расскажу. Так вот, шесть мечей — это напоминание о том, что какой бы не был твой статус, со всеми проблемами ты один не справишься, даже если ты самый искусный воин, тебе не совладать с шестью мечами за раз. Каждый меч, помимо этого, означает... Как бы это сказать... ну... тивэй, да, тивэй, как это на вашем языке? — она вопросительно уставилась на Десятника, разумеется ответа не последовало, — Ну так это не важно, каждый меч имеет значение: вот этот, — она указала на самый короткий меч справа, — это жизнь, такой же короткий, ниже — равенство. Нельзя забывать, что мы все равны и нет среди людей особенных, самый длинный — свобода. Самое главное, что есть в мире, жизнь отнять можно, свободу нельзя.
—А почему форма мечей странная? Кажутся хрупкими, такие тонкие.
—Не перебивай Десятник, это верх неприличия. Так вот, на чём мы остановились. Четвертый...
Чужестранка не договорила и остановилась.
—Что опять?
—Я же сказала, не перебивай.
—По-моему ты молчала.
В ответ она окинула его таким взглядом, будто он на званом ужине голым завалился на стол и стал прилюдно сношаться с поданной едой.
—Нам нужно двигаться дальше. Мне хочется дойти до ближайшего трактира до наступления темноты.
Десятник был ошарашен таким исходом только завязавшегося разговора. Последняя фраза была произнесена тихо и холодно, словно она больше не хотела его видеть. Это не сильно расстроило Десятника, и дальше они шли в тишине, которой он радовался всей своей душой.
—Так вот, — Чужестранка разрушила тишину после недолгого молчания, а Десятник громко выдохнул, — Мои мечи слева: это противоположности первых, этот означает смерть, — она указала на наименьший меч слева, — Понимаешь, Десятник, мой род славился тем, как он зарабатывал. Если не против, я не буду говорить об этом. Дальше идёт меч превосходство, у него два значения. Первое, носитель этого меча выше всех остальных людей, это объяснение мне не нравится. Второе, превосходство — противоположность равенства, знаешь, мой милый Десятник, многие плохие вещи происходят именно потому, что люди думают, что выше других. Последний меч — это долг. Долг перед богами, перед людьми, перед собой. Ну вот и всё. Я постаралась объяснится коротко, но, если будет интересно, спрашивай, я расскажу по подробней.
Десятник утвердительно хмыкнул и кивнул.
—Какой многословный ответ, смотри, женщины не любят, когда мужчины говорят без дела, — Чужестранка расхохоталась, но Десятник не оценил шутку, — Ладно, не делай такую мину. Ты хотел узнать о форме моих мечей, — Десятник еле заметно всполошился, видимо, форма и состав мечей были ему интереснее, чем рассказ об их именах, — Моя родина —Тиджлис. Тебе, наверно, известно, что это несколько больших островов. Металла там мало, но в начале истории в стране всегда шли войны за власть. При таком образе жизни мало кому хотелось иметь снаряжение, которое сломается в самый неподходящий момент, поэтому мастера научились делать качественные мечи и доспехи даже из железа плохого качества. Форма мечей — это результат многолетних неудач и попыток создать лучший вариант с минимальным количеством затрат. При этом мои мечи и доспех выкованы из лучших заграничных материалов лучшими мастерами Тиджлиса.
Чужестранка ещё много говорила, точнее сказать, она почти не молчала всю дорогу. Десятник, как приличный слушатель, пытался слушать внимательно и запоминать подробности, но потом связный рассказ о путешествиях Чужестранки, о мастерах Тиджлиса, о кораблях, о её вороне, который улетел вчера вечером, и по заверению Чужестранки будет ждать их недалеко от города, всё это превратилось в бессмысленную какофонию, в которую к тому же добавлялись слова на незнакомом Десятнику языке.
По пути их догнала пустая повозка, на которой ехал старик. Он любезно предложил довезти их, пока им по пути. Десятник обрадовался такой возможности, всё-таки его сегодня подняли, не дав выспаться и отдохнуть. А Чужестранка нашла для себя нового собеседника, который мог ответить ей больше одного вздоха и кивка за раз. Судя по их разговору, у Десятника сложилось впечатление, что Чужестранке нравится жизнь простого народа, ведь интересовалась она сугубо бытовыми вещами, до которых Десятнику никогда не было дела.
—Да что я, тружусь на земле, тут ничего интересного. А вот вы двое служаки? Куда направляетесь?
—Мой спутник — воин в портовой страже. С ним вы угадали. А вот моя работа несколько иного рода.
Десятник навострил уши, он до этого момента не задумывался кто такая его спутница. Не будет же король звать простую прохожую с улицы. В письме, которое он получил вчера ничего не говорилось о том, кто она такая, только приказ о королевской неприкосновенности держателя.
—Моя работа, — Чужестранка замялась и еле заметно взглянула на Десятника, — В некотором роде странная. Я, посыльный.
—И что же ты доставляешь сейчас, — вмешался в разговор Десятник, — В саму столицу, и не кому-нибудь, а... — он остановился на полуслове и посмотрел на старика, незачем лишним ушам слышать к кому они направляются.
—Я лучшая в своей работе, мой милый Десятник, — в отличие от Десятника, Чужестранка стояла, поэтому её слова казались ещё авторитетней, а сама она выглядела доминирующей в разговоре, — И хочу оставаться таковой ещё очень долго. Я не раскрываю деталей своей работы. Я сказала всё, что тебе нужно знать, остальное тебя не касается.
—Я не позволю так со мной разговаривать! — Десятник вскочил на ноги и приблизился к Чужестранке.
—Что ж, уже позволил, —она чуть повысила голос и смотрела прямо в глаза Десятника, — И что же интересно мне будет за это?
Повозка резко остановилась, от чего двое пассажиров чуть пошатнулись, но устояли. Тут же раздался голос старика:
—Ну что ж, ругань дело молодое. А сейчас, смотрите, развилка, дальше нам не по пути, слезайте.
Они оба слезли с повозки и остановились, глядя, как та уезжает вдаль. Небольшая пауза успокоила их, и конфликт исчерпал себя. Дальше шли молча, Десятник, потому что устал, Чужестранка, потому что захотела молча полюбоваться пейзажами.
Они не успели выйти за черту города к ночи, как хотела Чужестранка. После того, как уже несколько домов отказали им в крове из-за происхождения Чужестранки было решено заночевать на улице рядом с небольшим перелеском, где можно было набрать хвороста и дров для огня. Чужестранка занималась обустройством лагеря, когда Десятник пошёл добывать воду. Так было решено, потому что она сама понимала: лучшее, что ей посоветуют, будет набрать воды из ближайшей лужи, ведь никто и близко не подпустит иноверку к своему благочестивому колодцу.
—О, как сложно с вами, мужчинами.
Чужестранка применила, уже знакомый приём: набросилась на Десятника, но на этот раз не стала делать сальто, а уронила опешившего воина на спину, тот в свою очередь выронил меч, упавший со звоном на пол, сам Десятник упал на кровать. Лицо Чужестранки оказалась рядом с его лицом. Она стояла на коленях рядом с плечами Десятника. Несколько громких ударов сердца, два вздоха, один взгляд и она прильнула к его губам.
***
Десятника разбудил громкий стук в дверь. Продрав глаза, он тут же крикнул:
—Войдите.
В дверь вбежали два стражника из личной охраны бургомистра.
—Господин, Вас ожидают у торговых ворот.
—Кто? — тут он понял, что совершенно голый, лишь одеяло прикрывает его срамное место, — Ладно не важно. Я скоро буду. Пошли вон.
Стражники незамедлительно выполнили приказ. Десятник закрыл лицо руками, старясь не закричать прошептал:
—Что же я натворил?
Глава 4
Разница менталитетов
Делегация высших должностей города, не считая командира стражи, который почему-то опаздывал, уже порядком нервничала. Группа была создана, чтобы проводить загадочную женщину, прибывшую вчера в порт, которая в свою очередь переполошила полгорода. Все важные лица были срочно подняты с приказом явиться к главным воротам. Подобное происходило несколько лет назад, но тогда в город приезжал сам принц, а сейчас элита королевства с почестями провожает иноверку. Многие из пришедших поняли это как личное оскорбление, но бургомистр, который являлся главой делегации сказал, что объяснит всё позже. Сам же Лордаус выглядел весьма спокойным и не разделял общего настроения.
—Чего мы ждём? — не выдержал наконец один из чиновников, — Мы не можем стоять здесь столько без дела.
—Я попрошу Вас усмирить свои эмоции, — ответил бургомистр, — Или Вам по душе сидеть без дела в своих покоях?
Посыпались нервные смешки от делегатов, которым тоже не нравилось такое времяпрепровождение, но пойти против они не могли. Члены городской охраны смеялись громче, но быстро закончили, как только почувствовали на себе взгляды чиновников. Чужестранка, разделяя веселье, тоже улыбнулась.
Она стояла поодаль от остальных, прислонившись спиной к городской стене, накинув капюшон на голову.
—Мы ждём проводника для нашей гостьи, — ответил бургомистр, — И, если верить звуку звенящего металла, он совсем рядом.
Согласно предсказанию Лордауса, из-за угла дома выбежал запыхавшийся Десятник. Опоздавший, с красным лицом и такими же глазами, в новом, на этот раз легком, ламинарном доспехе, Десятник остановился перед бургомистром, вытянулся и пролаял (речью это было трудно назвать):
—Господин, по вашему повелению прибыл!
—Без формальностей, — сказал глава города, Десятник в ответ расслабился и задышал полной грудью, — У меня для тебя срочное задание от короля.
—Для меня будет честью...
—Я же сказал «без формальностей», — перебил его бургомистр, Десятник кивнул, — Нужно сопроводить нашу гостью в столицу.
—Но почему я узнаю об этом только сейчас, — начал возмущаться глава стражи, — Я не подготовил ничего, никого не предупредил, у меня дела, до Лирнеса добираться не меньше пяти дней, с перерывами только на сон. Я не могу вот так просто оставить своих подчинённых.
—Вот именно поэтому ты ничего не знал. Ты всегда найдёшь отговорки, чтобы туда не ехать. Я не хотел давать тебе время подготовить план отстранения себя от этой участи.
Десятника загнали в тупик. Он не мог найти слова, он не мог поверить, что его, главу стражи одного из важнейших городов страны, вот так подловили. Десятник сжал кулаки — ничего больше в этот момент сделать он не мог.
—Когда выдвигаемся?
—Сейчас, — ответила Чужестранка, невесть как появившаяся среди толпы чиновников, а потом бросила в своего спутника плечевой мешок с припасами.
Десятник поймал мешок рукой и повесил на плечи.
—Где наши кони? — обратился он к бургомистру
—Госпожа Чужестранка велела не запрягать коней.
Десятник посмотрел на Чужестранку и понял, что сейчас сказал.
—Не будем тянуть, — сказал он и пошагал к воротам.
—До встречи, мой милый бургомистр, — прозвенела Чужестранка и пошла вслед за Десятником.
Только когда за ними закрылись ворота, делегация выдохнула и тут же устремилась к бургомистру.
—Что это было? — спросили несколько голов из толпы.
Лордаус повернулся к ним боком, посмотрел на небо и сказал:
—Это начало конца, — на лицах присутствующих появился немой вопрос, бургомистр не стал долго томить их ожиданием ответа, — Начало конца вашей ксенофобии.
***
Как только Чужестранка и Десятник вышли из города и за ними закрыли ворота, первая сняла капюшон, глубоко вдохнула и сказала:
—За городом дышать намного приятнее, — при этом она восторженно вскинула руки к небу.
—Ага, — ответил Десятник, явно не разделявший её энтузиазма, — Только это ещё город, мы вышли из густонаселённого центра, сейчас нам встретятся редкие дома с крестьянами и бескрайние поля.
—Зануда, — протянула Чужестранка, а потом приблизилась к лицу собеседника, — Ты сегодня какой-то невесёлый. И в глаза мне совсем не смотришь, — Чужестранка отпрыгнула от него, театрально изобразила боль в сердце, схватившись за грудь и с придыханием продолжила, — Неужели ты не хочешь женится на мне после того, что сделал ночью?!
Чужестранка засмеялась в голос и схватилась за живот, который по ощущениям вот-вот лопнул бы от смеха.
—Прекрати, ты заставила меня согрешить, а теперь весело хохочешь? —Чужестранка залилась ещё более пронзительным смехом, — Смешно тебе? Твои лживые грешные боги тебя примут любой, — во время этой фразы постепенно смех Чужестранки угасал, — А мой бог мне такое не...
Один из мечей Чужестранки оказался у шеи Десятника. Бессонная ночь и хмель в крови давали о себе знать, в любой другой момент он бы смог парировать удар, успел бы выхватить меч, но не сейчас. Кроме того, Десятник никогда ещё не видел, чтобы у людей так быстро исчезал столь истеричный смех.
—Запомни, мой милый Десятник, — её голос изменился, был грубым и низким, — Не говори плохо о чужих богах. Я не причиню тебе зла, только потому что боги самодостаточны и им не нужна моя помощь, чтобы наказать тебя, но мне не нравится, когда при мне хулят моих богов. Я понятно объясняю?
Десятник кивнул. Чужестранка убрала меч, развернулась и пошла дальше по мощёной дороге, пройдя несколько шагов, повернула голову и сказала, с возвратившемся в голосе весельем:
—Тогда пойдём, нам нужно спешить.
Десятник выдохнул и поспешил за ней.
«Да что это сейчас было?» — подумал он, но озвучивать сию мысль не стал.
Десятник догнал Чужестранку и замедлился до её скорости. Он смотрел вперед и старался как можно меньше обращать внимание на свою спутницу. Соответственно, чтобы не вызвать подозрений, что он избегает взгляда именно в её сторону, Десятник предпочёл не поворачивать взгляд вовсе, уставившись в одну точку. Чужестранка это заметила, но оставила этот жест без ответа, она уже привыкла, что её либо стараются не замечать, либо провожают косыми взглядами, первое, конечно, помогало и её образу жизни, и её работе.
Они шли молча. Это вполне устраивало одного и очень раздражало другую. Чужестранка почти всегда путешествовала с Лапасом, с ним же и разговаривала. Правда тот никогда не отвечал, но это и не нужно, когда ты отличный слушатель. Через довольно продолжительное время бессловесной прогулки, правда продолжительным это время считала только она, Чужестранка не выдержала и больше не смогла идти молча, поэтому нашла самый лучший, опять же, по её мнению, способ завязать разговор. Она остановилась, давая при этом Десятнику обогнать себя.
—Что случилось? —повернувшись, обратился он к ней.
—У вас в стране очень жарко, — она скинула рюкзак на землю, сняла плащ, свернула его и положила в рюкзак, — Так-то лучше, — сказала она, закидывая рюкзак на плечи.
Десятник смог рассмотреть её одежду при дневном свете. Легкий доспех, еле прикрывающий важные органы, близ суставов рук вовсе не было брони. Ноги были защищены только толстыми кожаными штанами бурого цвета. Красные сапоги, облегающие ноги почти до колен. Такой доспех он не видел ни на одном человеке, оно и понятно: доспех был как раз для её стиля боя, не сковывает движения и в критической ситуации может защитить от удара большой силы. На поясе сзади висели маленькие ножички, скорее всего для метания. Назначение такой странной брони он понял, но было и то, до чего он не мог сам додуматься.
—А зачем шесть мечей?
—Это традиция нашего рода. Самый сильный воин должен носить шесть мечей. Пойдем дальше, по пути расскажу. Так вот, шесть мечей — это напоминание о том, что какой бы не был твой статус, со всеми проблемами ты один не справишься, даже если ты самый искусный воин, тебе не совладать с шестью мечами за раз. Каждый меч, помимо этого, означает... Как бы это сказать... ну... тивэй, да, тивэй, как это на вашем языке? — она вопросительно уставилась на Десятника, разумеется ответа не последовало, — Ну так это не важно, каждый меч имеет значение: вот этот, — она указала на самый короткий меч справа, — это жизнь, такой же короткий, ниже — равенство. Нельзя забывать, что мы все равны и нет среди людей особенных, самый длинный — свобода. Самое главное, что есть в мире, жизнь отнять можно, свободу нельзя.
—А почему форма мечей странная? Кажутся хрупкими, такие тонкие.
—Не перебивай Десятник, это верх неприличия. Так вот, на чём мы остановились. Четвертый...
Чужестранка не договорила и остановилась.
—Что опять?
—Я же сказала, не перебивай.
—По-моему ты молчала.
В ответ она окинула его таким взглядом, будто он на званом ужине голым завалился на стол и стал прилюдно сношаться с поданной едой.
—Нам нужно двигаться дальше. Мне хочется дойти до ближайшего трактира до наступления темноты.
Десятник был ошарашен таким исходом только завязавшегося разговора. Последняя фраза была произнесена тихо и холодно, словно она больше не хотела его видеть. Это не сильно расстроило Десятника, и дальше они шли в тишине, которой он радовался всей своей душой.
—Так вот, — Чужестранка разрушила тишину после недолгого молчания, а Десятник громко выдохнул, — Мои мечи слева: это противоположности первых, этот означает смерть, — она указала на наименьший меч слева, — Понимаешь, Десятник, мой род славился тем, как он зарабатывал. Если не против, я не буду говорить об этом. Дальше идёт меч превосходство, у него два значения. Первое, носитель этого меча выше всех остальных людей, это объяснение мне не нравится. Второе, превосходство — противоположность равенства, знаешь, мой милый Десятник, многие плохие вещи происходят именно потому, что люди думают, что выше других. Последний меч — это долг. Долг перед богами, перед людьми, перед собой. Ну вот и всё. Я постаралась объяснится коротко, но, если будет интересно, спрашивай, я расскажу по подробней.
Десятник утвердительно хмыкнул и кивнул.
—Какой многословный ответ, смотри, женщины не любят, когда мужчины говорят без дела, — Чужестранка расхохоталась, но Десятник не оценил шутку, — Ладно, не делай такую мину. Ты хотел узнать о форме моих мечей, — Десятник еле заметно всполошился, видимо, форма и состав мечей были ему интереснее, чем рассказ об их именах, — Моя родина —Тиджлис. Тебе, наверно, известно, что это несколько больших островов. Металла там мало, но в начале истории в стране всегда шли войны за власть. При таком образе жизни мало кому хотелось иметь снаряжение, которое сломается в самый неподходящий момент, поэтому мастера научились делать качественные мечи и доспехи даже из железа плохого качества. Форма мечей — это результат многолетних неудач и попыток создать лучший вариант с минимальным количеством затрат. При этом мои мечи и доспех выкованы из лучших заграничных материалов лучшими мастерами Тиджлиса.
Чужестранка ещё много говорила, точнее сказать, она почти не молчала всю дорогу. Десятник, как приличный слушатель, пытался слушать внимательно и запоминать подробности, но потом связный рассказ о путешествиях Чужестранки, о мастерах Тиджлиса, о кораблях, о её вороне, который улетел вчера вечером, и по заверению Чужестранки будет ждать их недалеко от города, всё это превратилось в бессмысленную какофонию, в которую к тому же добавлялись слова на незнакомом Десятнику языке.
По пути их догнала пустая повозка, на которой ехал старик. Он любезно предложил довезти их, пока им по пути. Десятник обрадовался такой возможности, всё-таки его сегодня подняли, не дав выспаться и отдохнуть. А Чужестранка нашла для себя нового собеседника, который мог ответить ей больше одного вздоха и кивка за раз. Судя по их разговору, у Десятника сложилось впечатление, что Чужестранке нравится жизнь простого народа, ведь интересовалась она сугубо бытовыми вещами, до которых Десятнику никогда не было дела.
—Да что я, тружусь на земле, тут ничего интересного. А вот вы двое служаки? Куда направляетесь?
—Мой спутник — воин в портовой страже. С ним вы угадали. А вот моя работа несколько иного рода.
Десятник навострил уши, он до этого момента не задумывался кто такая его спутница. Не будет же король звать простую прохожую с улицы. В письме, которое он получил вчера ничего не говорилось о том, кто она такая, только приказ о королевской неприкосновенности держателя.
—Моя работа, — Чужестранка замялась и еле заметно взглянула на Десятника, — В некотором роде странная. Я, посыльный.
—И что же ты доставляешь сейчас, — вмешался в разговор Десятник, — В саму столицу, и не кому-нибудь, а... — он остановился на полуслове и посмотрел на старика, незачем лишним ушам слышать к кому они направляются.
—Я лучшая в своей работе, мой милый Десятник, — в отличие от Десятника, Чужестранка стояла, поэтому её слова казались ещё авторитетней, а сама она выглядела доминирующей в разговоре, — И хочу оставаться таковой ещё очень долго. Я не раскрываю деталей своей работы. Я сказала всё, что тебе нужно знать, остальное тебя не касается.
—Я не позволю так со мной разговаривать! — Десятник вскочил на ноги и приблизился к Чужестранке.
—Что ж, уже позволил, —она чуть повысила голос и смотрела прямо в глаза Десятника, — И что же интересно мне будет за это?
Повозка резко остановилась, от чего двое пассажиров чуть пошатнулись, но устояли. Тут же раздался голос старика:
—Ну что ж, ругань дело молодое. А сейчас, смотрите, развилка, дальше нам не по пути, слезайте.
Они оба слезли с повозки и остановились, глядя, как та уезжает вдаль. Небольшая пауза успокоила их, и конфликт исчерпал себя. Дальше шли молча, Десятник, потому что устал, Чужестранка, потому что захотела молча полюбоваться пейзажами.
***
Они не успели выйти за черту города к ночи, как хотела Чужестранка. После того, как уже несколько домов отказали им в крове из-за происхождения Чужестранки было решено заночевать на улице рядом с небольшим перелеском, где можно было набрать хвороста и дров для огня. Чужестранка занималась обустройством лагеря, когда Десятник пошёл добывать воду. Так было решено, потому что она сама понимала: лучшее, что ей посоветуют, будет набрать воды из ближайшей лужи, ведь никто и близко не подпустит иноверку к своему благочестивому колодцу.
