Чужестранка

Лизавета, не стала садиться на траву, боясь замарать платье, и поэтому ходила вокруг и осматривалась, иногда подглядывая на Лапаса с любопытством. Обойдя несколько раз вокруг, она заметила мечи Чужестранки.
       —Так вы воин?
       —В какой-то мере.
       —С Вами ещё кто-то путешествует?
       —Нет, мы с Лапасом вдвоём.
       —А зачем шесть мечей? Не много для одной Вас.
       —Это традиция.
       —Аааа, —понимающе прогудела Лизавета, — Поняла. Знаете у меня тоже когда- то был ухажёр, только сражения на уме, но умел слушать. Мы с ним расстались не совсем на приятной ноте, но был он человеком чести.
       —Зачем же расставаться с таким?
       —Как всё – по глупости. Мы с ним были на балу, а приревновала его. Если честно, то я порядком ему нервы потрепала своей ревностью. Но что поделать? Глупая была, — она замолчала и опустила голову, а потом вдруг резко подняла, — Постойте! А где вы так промокли? Дождя давно уже не было.
       Чужестранка указала рукой на горы, которые виднелись даже над верхушками деревьев.
       —Так значит, Вы прилетели на вороне из Мании?
       —Не совсем, мы летели туда, но нас остановила буря. Пришлось вернуться.
       —Да иногда в горах проходят страшные ураганы, но они не длятся долго, завтра обязательно будет чистое небо.
       —Вы меня обрадовали. Я думала придётся идти до Долины Мажин.
       Чужестранка потрогала свои волосы. Чуть влажные, но пойдёт. Она встала и подошла к висевшему подлатнику, убедилась, что тот высох сняла его. После этого вылила из фляги, лежавшей рядом с кострищем, остатки воды, чтобы затушить костёр. Тот, отвращая прикосновения к нему столь ужасной жидкости, яростно зашипел, но в конце концов сдался в неравной борьбе и испустил свой последний дымок. Чужестранка повернулась к Маквет.
       —Мне нужно переодеться, и сможем выдвигаться.
       —Вам помочь с доспехом? А где, кстати он?
       —В этом нет необходимости. Мой доспех создан, чтобы его мог надеть один человек самостоятельно.
       Чужестранка начала снимать с себя рубашку, тем самым оголившись перед новой знакомой. Она уже приготовилась, что та смутится и отвернётся, но Лизавета не спешила оправдать ожидания Чужестранки. Маквет внимательно осматривала её тело.
       —Что же я стою, давайте вашу одежду, я подержу.
       Она подбежала к Чужестранке и забрала рубаху из её рук. Чужестранка продолжила раздеваться. Когда она надела на себя подлатник и посмотрела на Лизавету, то глаза её были на мокром месте. Только она хотела спросить, что случилось, как леди Маквет бросилась к ней и обняла её. Чужестранка положила руки ей на спину.
       —Мне так Вас жаль, — взревела девушка, — Что же Вы пережили. Ст-столько шрамов, — она начала заикаться и всхлипывать, — С-сколько же боли Вы ис-спытали? Сколько раз истекали кро-ровью? Сколько пришлось убить. А я вижу, что Вы х-хороший человек, Вам было сложно. Вы же не любили убивать. Даже подлого лорда Венса не убили, хотя могли.
       Она плакала долго и громко. Чужестранка не мешала, не успокаивала. Иногда людям нужно поплакать, а таким, как Лизавета тем более. Всхлипы и стоны разносились эхом по округе. Плечо Чужестранки снова было мокрым, на этот раз из-за слёз. Леди Маквет потихоньку успокаивалась и приводила дыхание в порядок.
       —Ну что же Вы так, леди Маквет, — успокаивала её Чужестранка, — Вы слишком распереживались за незнакомого человека.
       —Вы спасли меня, теперь Вы не просто незнакомка. И прекратите, пожалуйста, меня называть «леди», Зовите меня просто Лиза.
       —Хорошо, Лиза. Нам нужно идти.
       Они отпустили друг друга и направились к ворону. Подойдя, Чужестранка достала доспех из сумки и начала надевать его. Лиза в это время не отрывала взгляд от Лапаса. Она осторожно протянула к нему руку, боясь что испугает птицу, и остановилась, так и не дотронувшись до него. Лапас в свою очередь понял, что без его помощи не обойтись и сделал шаг на встречу девушке. Рука коснулась гладкого пера ворона.
       —Ну, познакомились? — Чужестранка стояла уже в своей привычной одежде и была готова выдвигаться, — Со скоростью Лапаса мы быстро долетим до твоего дома. Возьми это.
       Она отдала Лизавете очки.
       —Зачем это?
       —Наверху будет сильный ветер, это защитит глаза. Кстати, эти очки ещё недавно носил сам принц Артур.
       —Ты знакома с королевской семьёй?! — воскликнула она, снова закрывая рот ладонью.
       «Да, а Десятник говорил, что я через чур эмоциональна.» – подумала Чужестранка.
       —В какой-то мере.
       —Помнится, что мой ухажёр, про которого я говорила только что, он был его учителем.
       Чужестранка вопросительно посмотрела на Лизу.
       —А у него были два шрама на лице?
       —Да-да, были, такие страшные и уродливые, каждый раз слёзы наворачивались, когда видела. А ты откуда знаешь?
       —Похоже, я с ним знакома. Его имя Вилор Марлен?
       —Да, мой Бешеный Волк. Точнее, теперь вовсе не мой. У него всё хорошо?
       —Говорит, что старым стал, но видно,что здоров.
       —Это хорошо, я безмерно рада за него, надеюсь, когда-нибудь он и уйдёт от рыцарства и спокойно встретит старость.
       Чужестранка промолчала. Она знала, что такие, как он никогда не уйдут по своей воле на покой. Такие, как он идут в бой до последнего, даже когда выкололи глаз, они идут с повязкой, когда отрубили руку они делают протез с мечом, а когда биться уже не за что, то идут уже не за своей целью, которой возможно и не было вовсе, они просто ищут смерти. Она не скажет об этом Лизе, не смогла бы так с ней поступить, так разрушить мечту на счастье любимого человека.
       Они залезли на ворона. Чужестранка помогла Маквет, которой сильно мешало пышное, накрахмаленное платье, в конце концов ей удалось надёжно усадить Лизавету, а потом она и сама запрыгнула в седло. Это немало удивило подругу, зааплодировавшую от восторга.
       Лиза велела Чужестранке лететь вдоль дороги, и тогда вскоре они выйдут к маленькой деревне, рядом с которой расположено её поместье. Чужестранка так и сделала и всматривалась вниз, чтобы не пропустить место назначения, а леди Маквет, сначала бывшая весьма острожной, крепко обхватывала свою спутницу, боясь упасть, но потом расхрабрившаяся, стала поднимать руки и смотреть по сторонам всё смелее, но Чужестранка приказала ей вести себя более сдержанно, чтобы не упасть. Та, конечно, послушала её, но некоторое время сидела с видом обиженного ребёнка, после недолгой односторонней ссоры она снова вела себя как обычно, но Чужестранке пришлось сделать ещё несколько замечаний — не хотелось ловить её, когда та упадёт.
       Чужестранка заметила на горизонте деревню и направила Лапаса к ней. Она намеревалась лететь прямо туда, постепенно снижаясь, но услышав за собой весёлый крик Лизы, передумала и направилась чуть выше, чтобы устроить сюрприз.
       —Лиза, — она обернулась к блондинке и крикнула, чтобы та услышала, — Ты когда-нибудь трогала облака?
       Та посмотрела на неё сначала с недоверием, с удивлением и, наконец, с радостью и натянутой до ушей улыбкой.
       —Никогда!
       Они резко взмыли вверх, от чего Лиза едва не свалилась, но удержалась за Чужестранку, которая привычно крепко держалась в седле. Лапас постепенно уменьшал угол полёта, а потом и вовсе перестал набирать высоту. Теперь до облака можно достать рукой, нужно только чуть её поднять. За исключением бури в горах, это было единственным облаком, парившем в небе над этой прекрасной землёй. Но Лиза не спешила, а они тем временем стремительно приближались к концу облака.
       —Не медли!
       —Я боюсь!
       В голосе не было дрожи, но её руки заметно тряслись. Чужестранка подумала, что так и должны выглядеть настоящие сильные женщины: внутри сердце колотится, душа разрывается на мириады маленьких кусочков, а в голосе ни капли намёка на возможный провал. Но не смотря на такую стойкость, ей требовалась помощь. И Чужестранка стала для неё опорой. Она наклонила спину к ней и взяла ладонь, сначала сжала посильнее, чтобы физическая боль утихомирила пожар в голове. Когда это подействовало и Лиза расслабилась, Чужестранка начала поднимать её руку вверх, после ведущей стала рука Лизаветы, и они дотронулись до облака и ощутили приятную влажную прохладу. Тут же Лиза снова завопила от счастья, Чужестранка весело рассмеялась.
       Они направились вниз, к деревне, рядом возвышалось огромное поместье из белого камня. Чужестранка направилась туда. Они стали снижаться быстрее, когда она почувствовала, что хват Лизы вокруг её талии ослабевал. Чужестранка тут же перехватила поводья одной рукой, направив Лапаса вверх, чтобы уменьшить угол снижения, а второй рукой перехватила Лизу. Постепенно ей становилось лучше, это было понятно по усиливающейся хватке.
       «Всё время забываю, что они не привыкли к полётам.» — пронеслось в голове Чужестранки.
       Далее они летели, снижаясь медленно, чтобы ненароком не потерять попутчицу. Естественно приближение всадников на огромной птице не могло не привлечь внимания, и ко входу в дом Лизы стали подбегать слуги и несколько охранников. Вскоре на вид из парадной двери показался тучный человек в пушистом домашнем халате и стаканом в руке.
       Они приземлились перед стражей, которая представляла из себя шесть зелёных юнцов, которые ничего не могли противопоставить Лапасу, который своими крыльями поднимал в воздух пыль и мелкий песок. Слуги убежали подальше, оставляя это дело охране, но те не знали, что делать. Хозяин явно не старался, выбирая охрану, тем более на границы с другим государством.
       Чужестранка спрыгнула с ворона. Теперь домашние увидели, что второй всадницей была Лиза и моментально выдохнули, а мужчина в халате побежал к ним настолько быстро, как только мог человек его телосложения. По пути он уронил стакан и разбил его, чуть не споткнувшись о собственные ноги, но сбалансировав своё тело смог избежать падения на острые осколки.
       —Лиза! — закричал он, — Доченька, что происходит? Кто это? Ты в порядке?
       Чужестранка как раз подавала руку, ослабленной после перелёта девушке, которая вот-вот могла упасть в бессознание. Перебросив дальнюю ногу, она начала падать, от чего больше испугался её отец издав из себя приглушённое «ой». Но Чужестранка подхватила легкое тело Маквет и опустила её на ноги, та была ещё слаба и держалась за свою спутницу. Наконец подбежал её отец и обнял дочь.
       —Папенька, — слабым голоском сказала она, — Я трогала облако, а лорд молодой лорд Венс хотел меня обесчестить, а Чужестранка спасла меня.
       —Всё хорошо, доча, ты дома, всё будет хорошо.
       Он гладил её по голове и продолжал обнимать, словно думал, что если отпустит, то потеряет её навсегда. Чужестранка с охраной стояли молча, не зная стоит ли им напомнить о себе. Но отец Лизы первый нарушил молчание, всё ещё не отпуская дочь:
       —Это Вы помогли моей дочери? — Чужестранка кивнула, — Как я могу Вас отблагодарить?
       —Мне нужен ночлег до тех пор, пока погода в горах не наладится, — ответила она, а чуть подумав добавила, — И я очень голодна.
       —Накрыть стол, — приказал он, — Госпожа...
       —Чужестранка, это моё имя.
       —Госпожа Чужестранка, а вашу... Птицу чем кормить?
       —О, в этом нет необходимости.
       Чужестранка подошла к Лапасу, сняла с него сумку, бросила её на землю и прикоснулась к ворону.
       —Илай лот амэ, имрис ду ваг.
       Ворон внемля её словам взмыл в небо и начал удалятся. Она повернулась к остальным и обратилась к лорду Маквет:
       —Надеюсь, у вас хорошая ванна.
       
       

***

       После расслабляющей ванны и сытного ужина Лиза пригласила Чужестранку в свою комнату, чтобы вместе отдохнуть от сегодняшнего дня. Лизавета вела себя не принуждённо, словно знала свою гостью уже много лет, очень скоро это настроение передалось и Чужестранке. Лиза предложила заплести ей косу. Чужестранка села на стул перед зеркалом, а Лиза стояла сзади и приводила в порядок её волосы. Лиза предложила ей переодеться во что-нибудь более удобное для дома, но Чужестранка отказалась и осталась в броне.
       —Может быть хотя бы мечи снимешь?
       —Они сильно тебе мешают?
       —Да не то чтобы, просто боюсь их зацепить, если хочешь, то не снимай.
       Чужестранка осталась при оружии, а Лиза продолжила копаться в её волосах.
       —У тебя очень хорошие волосы, — сказала Маквет, поднимая одну прядь к своему лицу, чтобы получше рассмотреть, — Ты же всё время в дороге, как я поняла. Как ты за ними ухаживаешь?
       —Да ничего особенного, — Чужестранка пожала плечами, — Простое мыло и вода, чаще холодная.
       —А почему холодная? Так же и заболеть можно!
       —Потому что воду нужно греть, это лишнее время. Не люблю тратить много времени на причёску. Помылась, высушилась, расчесалась, собрала волосы в хвост и полетела. Помнится у мамы шикарные длинные волосы.
       —А где сейчас твоя мать? — невзначай спросила Лиза, разделяя волосы на три части.
       —Она... Я не хочу об этом говорить.
       —Всё хорошо, я не заставляю. А моя мама умерла при моих родах. Я её не знала, но папенька говорит, что она была прекрасной женщиной. Наверное, он так сильно заботится обо мне, потому что боится потерять и меня. Даже ухажёров моих недолюбливал.
       —Любовь — это хорошая вещь.
       Любовь... Чужестранка задумалась, а любила ли она когда-нибудь. Ни к одному мужчине она не испытывала ничего, кроме физического влечения, а когда получала то, что хотела, то почти всегда убегала от них, если те, конечно, не были людьми интересными, как Вилор или Десятник. Любила ли она этих двоих? Она не знала. Знала она только то, что в этом опасном мире, где любой из них может очень быстро умереть, они быстро сдружились. Можно ли назвать дружбу любовью? Теперь Чужестранка не была уверенна ни в чём.
       Отец? До рокового дня ей нравилось проводить с ним время, но после предательства она сильно отдалилась от всей семьи. Но чувствовали ли она любовь к нему? Было бесприкословное послушание, была дисциплина, было уважение, как к своему учителю. Но Чужестранка не помнила других чувств рядом с ним.
       Мать всегда говорила, что любовь — высшая награда человеку от богов. Но познала ли она сама любовь. Сколько себя помнила родителей она вместе не видела. Даже комнаты у них были разные. Здесь, конечно, у дворян такое можно встретить часто, супруги спят в разных комнатах. Так они отдыхают друг от друга, а неверным парам это помогает изменять. Но в Тиджлисе такое не приветствовалось и осуждалось.
       Размышления прервал стук в дверь. Лиза, как раз закончила плести косу и перевязала её красной ленточкой.
       —Да-да, войдите.
       Дверь открылась. В комнату вошла служанка с ребёнком на руках, она поклонилась и начала подходить к Лизе.
       —Госпожа Маквет, Вашему сыну пора спать.
       —Ох, уже! Я думала ещё много времени. Давай его мне, свободна. Спасибо тебе, Мона.
       —Всё хорошо, госпожа, не за что. Если нужна будет помощь, то я всегда рядом.
       Она снова поклонилась и ушла, закрыв за собой дверь. Лиза с сыном на руках села на кровать и начала напевать колыбельную и нежно укачивать его. Чужестранка смотрела на всю эту сцену, сидя на стуле, повернувшись к ним, но всё в голове не могла уложить это.
       —У тебя есть сын? — наконец, не выдержав спросила она.
       —А у тебя есть сомнения? — ответила Лиза шёпотом, намекая, что и Чужестранке стоит вести себя тише.
       —Просто удивительно. Я не думала, что ты замужем, — Чужестранка тоже перешла на шёпот.
       —А я об этом и не говорила.
       Чужестранка встала со стула, подошла к Лизе и села рядом с ней. Ребёнку было не больше полугода. От всей беззащитности этого маленького создания у неё пошли мурашки по коже. В груди появилось какое-то непонятное тепло, как от хорошего вина, только не обжигало рот.