Когда всё было готово, они оба уселись на постеленный на землю плед и стали ждать пока приготовится похлёбка в маленьком котелке.
—Стоит поблагодарить бургомистра за предоставленные запасы, — сказала Чужестранка, — Если вернешься в город, то передай мои наилучшие пожелания.
—Что значит «если»? — недоумённо спросил Десятник.
—Это значит то же, что и всегда. Понимаешь, мой милый Десятник, только боги знают, что нам уготовано. Как ты видишь, я, конечно, божественна, но всё-таки не богиня, — Чужестранка снова засмеялась.
Десятник подождал, когда смех угаснет, затем спросил:
—Кто они? Твои боги?
Теперь уже Чужестранка смотрела на него с непониманием.
—Только утром ты называл их лживыми, а теперь хочешь узнать их получше. Ладно, в конце концов, кто я такая, чтобы отказать в знании. Тидж или Тиджа — это бог-создатель, он смерть и жизнь, время и место, мужчина и женщина. Он владеет всем. Даже страна Тиджлис означает «принадлежащий Тиджу». Алуйнэр — богиня войны. Мирис — богиня земледелия, плодородия и деторождения. Сваа — бог-ремесленник. Лунариса — бог погоды, он покровитель моряков и странствующих волхвов. Некон — богиня смерти. И наконец, Литиса — бог странствий, связующее звено между мирами богов и людей, пастух человеческих судеб и божественных коней.
—Стало быть всего семь?
—Да.
Повисла неловкая тишина. Содержимое котелка уже во всю бурлило, и запах заполнял носы голодных путников, но никто не спешил снимать еду с костра.
—Ты ведь хотел не просто узнать о богах? — Чужестранка не смотрела на собеседника, её взгляд был направлен куда-то в даль.
—О чём ты?
—Вчера ты был посмелее, — она повернулась к нему, а Десятник спрятал взгляд и провёл по своей голове ладонью, — Тебя до сих пор гложет это? — Чужестранка встала на четвереньки и приблизилась к Десятнику, — Или ты хочешь это повторить? — он наконец повернулся к ней, а Чужестранка стала приближаться ещё сильней, — Что ты хочешь? Чтобы я сама тебя попросила, чтобы ты сорвал с меня одежду, чтобы покорил меня, чтобы я была твоей?
Заканчивая фразу, её лицо уже было рядом с ухом Десятника. Он протянул к ней руку, она в свою очередь тоже протянула руку к его груди.
—Этого не будет, —прошептала она и резким движением убрала руку с его груди, молниеносно достала один из своих ножей и метнула в темноту леса. Раздался звон металла о металл.
После этого они оба вскочили, готовясь к нападению. Десятник достал меч из ножен, Чужестранка же в свою очередь только положила руку на рукоятку одного из мечей.
—Выходите оба, — выкрикнула Чужестранка, — Я вас не этому учила. За последние сутки я заметила вас пять раз. И каждый раз могла убить. Выходите сейчас же.
Из сумрака леса вышли двое человек в чёрных одеждах и масках, открывающих только глаза. Один был заметно крепче и выше второго. У каждого на поясе висели ножи, как у Чужестранки. У каждого было по мечу, которые также были похожи на мечи Чужестранки, но явно были выполнены менее искусно.
—Госпожа, — маленький человек оказался женщиной, — Ваш отец приказывает Вам вернуться домой, — Она сняла маску, обнажив лицо.
Десятник выдохнул. Он уже подумал, что придётся драться, но выходит, что эти странные люди знакомы с Чужестранкой, и судя по всему, она была их наставницей. Он поспешил убрать меч в ножны, но по встревоженной стойке Чужестранки понял, что делать этого пока не стоит.
—Приказывает? Мне кажется, вы все забыли, что никто на небе и на земле не может мне указывать. И доказательство этому эти мечи, которыми я владею. Уходите.
—Госпожа, у нас есть и другое поручение, — голос ночной гостьи стал более низким и в нём появились нотки грусти.
—Я понимаю, моя милая ученица, — в голосе Чужестранки тоже была слышна грусть, — Десятник возьми на себя второго.
Чужестранка и её оппонентка набросились друг на друга, по пути доставая мечи. Они сошлись рядом с кострищем и искры от их мечей на мгновение вспыхнули ярче огня.
Десятник не успел перевести взгляд со сражения на своего противника, как тот уже замахивался на него. Десятник еле успел сделать блок. Два мужчины сошлись в битве.
Чужестранка сдерживала натиск атак своей ученицы, но под давлением развернулась к костру лицом. Теперь преимущество было не на её стороне.
—Ты ничего не забыла, Мовен, — говоря это она замахнулась на неё и сделала удар, который ученица смогла заблокировать.
—Я чту все знания, полученные от Вас, — сказала ученица, вновь скрещивая мечи с наставницей, — Каждое слова... Каждый удар... Каждое движение, — Мовен говорила с паузами из-за непрекращающихся атак и блоков, к тому же быстрые атаки очень быстро выматывают.
Мовен вновь ударила и прильнула к противнику, мечи скрестились. Они смотрели друг другу в глаза. Чужестранка ударила ногой по голени ученицы, от чего та пошатнулась и упала на землю, но не дав наставнице сделать последний удар, проворно вскочила и вновь напала на противницу. Удар справа, сверху, снизу. Ученица отлично усвоила уроки боя на мечах, будь она чуть быстрее давно бы достала Чужестранку. После серии атак, которые, как Мовен думала, вывели её противника из равновесия, она нанесла удар, который должен был стать последним. Но Чужестранка устояла, и их мечи снова скрестились. Вдруг хватка Мовен ослабла, она кашлянула, с уголка губ полилась темно-красная струйка крови. Она бессильно упала, как мягкая кукла, и начала задыхаться. Из её рёбер торчал один из коротких мечей Чужестранки.
Чужестранка убрала свой меч в ножны и склонилась над ученицей. Погладила её по волосам и щеке.
—Ничего, моя милая Мовен, всё будет хорошо.
Мовен закивала, соглашаясь с наставницей. Чужестранка, не убирая одну руку с лица Мовен, вытащила меч из тела ученицы и поднесла его к её горлу.
—Вы только ждите меня там, я обязательно приду.
Мовен прильнула к руке наставнице, чтобы почувствовать напоследок тепло того человека, которого она превозносила, ставила выше других, которого хотела убить, от которого приняла честь умереть.
Чужестранка перерезала горло ученицы. По земле забурлил ручей темной крови. На лице Мовен навсегда осталась умиротворяющая улыбка.
Чужестранка направилась к Десятнику, который почти закончил свой бой. Под его атаками её ученик почти ничего не мог противопоставить. Но Чужестранка не хотела отдавать убийство ученика кому-нибудь другому, поэтому взяла нож и метким движением бросила в противника. Нож угодил прям в шею врага, и он тут же упал на меч Десятника. Тот отбросил от себя безжизненное тело, которое мешком упало на землю.
Чужестранка подошла к мертвецу, нагнулась и сняла с него маску.
—Спи спокойно, Мела, — она встала и развернулась к Десятнику, — Их нужно будет сжечь.
—Они были тебе дороги? Они твои Ученики? Чему ты их учила? Они не похожи на посыльных.
—Слишком много вопросов, мой милый Десятник. Тебе нужно знать только, что я никогда не любила убивать, но всегда приходилось.
—Караван идёт.
—Ну да, мы всё-таки близ порта, караваны тут частое явление.
Караван был шумный, он был очень далеко, так далеко, что ни лица, ни телосложение людей не было возможности увидеть, но шум от него всё равно доходил до путников. Что-то в этом караване не нравилось Чужестранке. То ли странные, как будто измученные, некоторые голоса, то ли сам вид каравана вызывал какую-то неприязнь в ней.
—Ты видишь, с чем они едут?
—Нет, да и как с такого расстояния что-нибудь разглядеть.
Чужестранка сняла рюкзак и принялась рыскать в нём.
— Не то, это тоже, а вот оно. Подарок капитана корабля «Вечная королева». Он сказал это называется подзорная труба.
Чужестранка стала вглядываться в приближающийся караван. Потом передала трубу Десятнику. Тот тоже стал вглядываться.
—Кто это, Десятник? Это преступники? Почему те люди в клетках? — голос её в начале ещё державшийся, в конце дал слабину.
—Не знаю, сейчас подъедут и спросим.
Ждать нужно было недолго. Караван шёл очень быстро, хоть и многие его участники были пешими. В караване было три повозки с клетками, в которых плотно стояли измученные люди. Все пешие были босыми, в старых одеждах, закованными в цепи. Ноги их были ободраны так, что казалось ступают они уже даже не мясом, а голыми костями. На повозках было по два человека в кожаной броне и с короткими мечами, впереди было два всадника с копьями, по бокам по три всадника с длинными одноручными или полутороручными мечами. Что было в конце каравана Чужестранка не видела, но можно было предположить, замыкающими также были два всадника. Всего тринадцать вооруженных людей и неисчислимое количество пленников.
—Стоять, охрана порта Лордес! — командный голос Десятника заставил вздрогнуть всех пленников и некоторых всадников.
Воины поспешили затормозить коней, поднялась пыль и недовольное ржание лошадей.
—Меня зовут Варм, спасибо, что встречаете, — ответил один из авангарда, — но обычно охрана не выходит за пределы стен. Что-то случилось, добрый господин?
—Я сопровождаю важного человека, — он указал на Чужестранку, — У моей спутницы вызвал подозрение ваш караван. Пожалуйста, предъявите документы.
—Велс, достань бумаги, — Обратился Варм ко второму воину в авангарде.
Велс спешился и стал рыскать в сумке на лошади. Чужестранка и Десятник подошли поближе, на расстояние вытянутой руки. Стоило им это сделать, как Велс тут же отдал десятнику какой-то листок.
—Это разрешение на перемещение, — следом последовал ещё один, — Это разрешение на торговлю, — Десятник всё внимательно изучал, пока к нему не прилетел третий листок, — Это документ на товар, — Десятник продолжил изучение, врученных ему бумаг.
—А чем вы торгуете? — спросила Чужестранка, в ответ на неё посмотрели, как на умалишенную.
—Разве ж не видно? Самый ходовой товар, — Велс указал на людей, — Рабы.
—Да всё в порядке, — Десятник передал документы обратно, а затем посмотрел на Чужестранку, — Успокойся, не делай глупостей.
Чужестранка покраснела от напряжения. Её рука уже была на рукоятке меча.
—Немедленно освободите этих людей!
В ответ тишина. Несколько мгновений неловкого молчания. Потом раздался дикий и противный смех.
—Я не знаю, кто это с вами, господин страж, — говорил Варм, утирая слёзы от смеха, — Но шутки у неё странные.
Он подал руку Десятнику, чтобы попрощаться, но ему не было суждено сделать это. Его отрубленная рука упала на землю подняв пыль. Сам Варм грохнулся с лошади рядом с рукой и истошно заорал:
—В атаку!
Тут же Чужестранка воткнула меч ему в горло, тот закашлялся и затих. Затем меч угодил в спину Велса, который хотел воспользоваться моментом и отступить. Чужестранку и Десятника окружили оставшиеся воины. Десятник достал меч.
—С тобой одни проблемы, — сказал он перед тем, как на него набросился один из врагов.
Чужестранка стояла у горы трупов, в которую сложили всех убитых работорговцев. Она смотрела в даль, пока Десятник разговаривал с освободившимися людьми и открывал другие клетки.
—Зачем? — Десятник обратился к ней, когда закончил, — Ты сказала вчера, что не любишь убивать, а сейчас стоишь довольная у горы из тринадцати трупов. Они лишь работали и не причинили бы нам вреда. Думаешь, люди, что ты освободила будут тебе благодарны? Куда им теперь идти? Что им делать?
—Работали?! — Чужестранка повернулась к Десятнику, — Они отобрали у людей свободу. Свободу, Десятник. Подарок богов, который даже они отобрать не в силах. И я не позволю осквернять то, что так важно для меня. И что такое жизнь в сравнении со свободой? Ничего! Я же готова отдать жизнь, но буду свободна. Этого я желаю и этим людям, теперь они свободны.
Она отвернулась и выдохнула.
—Ты закончил? — спросила она уже спокойным голосом, — Лапас летит.
Он есть.
«Мальчики, не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака. Верьте мне. Ведь я старая птица. И молочные зубы сменила давно. Так давно, что уже и не помню их запах.Мысленно с вами всегда. Ваш Папа Стервятник.» Мариам Петросян. «Дом, в котором...»
Десятник нещадно блевал на краю дороги, еле держась даже на четвереньках. Они стояли возле одинокого храма, как будто кто-то его здесь обронил случайно. Даже с высоты птичьего полёта не было видно ни одной деревни. Что здесь делал этот храм для Чужестранки оставалось загадкой. Но именно он, а не самочувствие Десятника, был причиной остановки. И именно тот, кто сейчас утирает лицо от остатков своего же обеда сорванной травой был инициатором незапланированной посадки.
—Не переживай, — Чужестранка подошла к нему сзади и похлопала по плечу, — Такое с непривычки часто бывает, видимо мы не созданы, чтобы летать.
—Вот и оставались бы на земле, — сказал он, переводя дух, — Зачем ты вообще его приручила?
Чужестранка одарила его взглядом, который сочетал в себе смесь удивления и личного оскорбления.
—Я его не приручала. Лапас — мой хороший друг.
—А среди людей у тебя друзей нет?
Десятник, наконец, поднялся на ноги и повернулся лицом к храму. Он возвышался на десяток человеческих ростов, словно бы тянулся наверх. Храм был из белого камня, и, по мнению Чужестранки, казался невзрачным. Храмы её богов были пёстрыми и старались привлекать к себе внимание издалека. Но в этой невзрачности было своё обаяние, своя лёгкость, несмотря на всю свою громадность.
—Есть один. Статный одинокий моряк, чей корабль не знает поражений. — Чужестранка посмотрела на храм и добавила, — А как имя твоего бога.
—Он есть. — ответил четко Десятник и направился к храму.
Чужестранка поспешила за ним.
—Я не понимаю.
Люди ушли, и гордая птица осталась в таком же гордом одиночестве. Сначала Лапас походил кругами, размяв ноги, но это быстро наскучило. Он немного поклевал землю и понял, что здесь он сыт не будет и полетел искать добычу покрупнее чем то, что он может найти здесь.
—А что тут объяснять, Чужестранка, он есть и это всё. В этом и разница между нашими богами. Чего ты улыбаешься? Ты меня слушаешь?
—Да так, просто ты впервые назвал меня по имени.
Десятник задумался. Они были знакомы и путешествовали уже три дня. Они часто общались, в основном, конечно, говорила Чужестранка. Но всё же он ни разу не назвал её так. Десятник не знал почему он несознательно избегал этого имени. Не хотел обидеть? Но ведь она сама так представилась. Что-то было в этом слове, что отталкивало от произношения. Может он не хотел себя сближать с другими людьми, для кого чужестранка — повод для оскорблений и поднятия цен. Десятник не знал, что именно им управляло в такие моменты, и решил поменять тему разговора.
—Мне нужно в храм. Пойдём со мной, там же тебе расскажут о нашем боге.
—Нет уж, я лучше тут подожду. Не хватало ещё пугать священных людей внезапным появлением вооружённого язычника.
—Как хочешь. Я ненадолго.
Десятник резко открыл дверь в храм и быстро скрылся в нём, едва не сбив, человека, выходившего наружу.
Человек был одет в длинную белую одежду. Точнее она когда-то была белой, сейчас потеряла свой цвет и отдавала желтоватым оттенком. Потёртости и маленькие дыры были по всей длине его одеяния. Этот человек был странным, он абсолютно не выражал враждебности. Лысина и борода выдавали его преклонный возраст, хотя глаза были живыми, как у молодого. Чужестранка в силу своей судьбы, никогда не доверяла людям и относилась к каждому с подозрением. Но он, как будто всем своим телом говорил «я не опасен».
—Стоит поблагодарить бургомистра за предоставленные запасы, — сказала Чужестранка, — Если вернешься в город, то передай мои наилучшие пожелания.
—Что значит «если»? — недоумённо спросил Десятник.
—Это значит то же, что и всегда. Понимаешь, мой милый Десятник, только боги знают, что нам уготовано. Как ты видишь, я, конечно, божественна, но всё-таки не богиня, — Чужестранка снова засмеялась.
Десятник подождал, когда смех угаснет, затем спросил:
—Кто они? Твои боги?
Теперь уже Чужестранка смотрела на него с непониманием.
—Только утром ты называл их лживыми, а теперь хочешь узнать их получше. Ладно, в конце концов, кто я такая, чтобы отказать в знании. Тидж или Тиджа — это бог-создатель, он смерть и жизнь, время и место, мужчина и женщина. Он владеет всем. Даже страна Тиджлис означает «принадлежащий Тиджу». Алуйнэр — богиня войны. Мирис — богиня земледелия, плодородия и деторождения. Сваа — бог-ремесленник. Лунариса — бог погоды, он покровитель моряков и странствующих волхвов. Некон — богиня смерти. И наконец, Литиса — бог странствий, связующее звено между мирами богов и людей, пастух человеческих судеб и божественных коней.
—Стало быть всего семь?
—Да.
Повисла неловкая тишина. Содержимое котелка уже во всю бурлило, и запах заполнял носы голодных путников, но никто не спешил снимать еду с костра.
—Ты ведь хотел не просто узнать о богах? — Чужестранка не смотрела на собеседника, её взгляд был направлен куда-то в даль.
—О чём ты?
—Вчера ты был посмелее, — она повернулась к нему, а Десятник спрятал взгляд и провёл по своей голове ладонью, — Тебя до сих пор гложет это? — Чужестранка встала на четвереньки и приблизилась к Десятнику, — Или ты хочешь это повторить? — он наконец повернулся к ней, а Чужестранка стала приближаться ещё сильней, — Что ты хочешь? Чтобы я сама тебя попросила, чтобы ты сорвал с меня одежду, чтобы покорил меня, чтобы я была твоей?
Заканчивая фразу, её лицо уже было рядом с ухом Десятника. Он протянул к ней руку, она в свою очередь тоже протянула руку к его груди.
—Этого не будет, —прошептала она и резким движением убрала руку с его груди, молниеносно достала один из своих ножей и метнула в темноту леса. Раздался звон металла о металл.
После этого они оба вскочили, готовясь к нападению. Десятник достал меч из ножен, Чужестранка же в свою очередь только положила руку на рукоятку одного из мечей.
—Выходите оба, — выкрикнула Чужестранка, — Я вас не этому учила. За последние сутки я заметила вас пять раз. И каждый раз могла убить. Выходите сейчас же.
Из сумрака леса вышли двое человек в чёрных одеждах и масках, открывающих только глаза. Один был заметно крепче и выше второго. У каждого на поясе висели ножи, как у Чужестранки. У каждого было по мечу, которые также были похожи на мечи Чужестранки, но явно были выполнены менее искусно.
—Госпожа, — маленький человек оказался женщиной, — Ваш отец приказывает Вам вернуться домой, — Она сняла маску, обнажив лицо.
Десятник выдохнул. Он уже подумал, что придётся драться, но выходит, что эти странные люди знакомы с Чужестранкой, и судя по всему, она была их наставницей. Он поспешил убрать меч в ножны, но по встревоженной стойке Чужестранки понял, что делать этого пока не стоит.
—Приказывает? Мне кажется, вы все забыли, что никто на небе и на земле не может мне указывать. И доказательство этому эти мечи, которыми я владею. Уходите.
—Госпожа, у нас есть и другое поручение, — голос ночной гостьи стал более низким и в нём появились нотки грусти.
—Я понимаю, моя милая ученица, — в голосе Чужестранки тоже была слышна грусть, — Десятник возьми на себя второго.
Чужестранка и её оппонентка набросились друг на друга, по пути доставая мечи. Они сошлись рядом с кострищем и искры от их мечей на мгновение вспыхнули ярче огня.
Десятник не успел перевести взгляд со сражения на своего противника, как тот уже замахивался на него. Десятник еле успел сделать блок. Два мужчины сошлись в битве.
Чужестранка сдерживала натиск атак своей ученицы, но под давлением развернулась к костру лицом. Теперь преимущество было не на её стороне.
—Ты ничего не забыла, Мовен, — говоря это она замахнулась на неё и сделала удар, который ученица смогла заблокировать.
—Я чту все знания, полученные от Вас, — сказала ученица, вновь скрещивая мечи с наставницей, — Каждое слова... Каждый удар... Каждое движение, — Мовен говорила с паузами из-за непрекращающихся атак и блоков, к тому же быстрые атаки очень быстро выматывают.
Мовен вновь ударила и прильнула к противнику, мечи скрестились. Они смотрели друг другу в глаза. Чужестранка ударила ногой по голени ученицы, от чего та пошатнулась и упала на землю, но не дав наставнице сделать последний удар, проворно вскочила и вновь напала на противницу. Удар справа, сверху, снизу. Ученица отлично усвоила уроки боя на мечах, будь она чуть быстрее давно бы достала Чужестранку. После серии атак, которые, как Мовен думала, вывели её противника из равновесия, она нанесла удар, который должен был стать последним. Но Чужестранка устояла, и их мечи снова скрестились. Вдруг хватка Мовен ослабла, она кашлянула, с уголка губ полилась темно-красная струйка крови. Она бессильно упала, как мягкая кукла, и начала задыхаться. Из её рёбер торчал один из коротких мечей Чужестранки.
Чужестранка убрала свой меч в ножны и склонилась над ученицей. Погладила её по волосам и щеке.
—Ничего, моя милая Мовен, всё будет хорошо.
Мовен закивала, соглашаясь с наставницей. Чужестранка, не убирая одну руку с лица Мовен, вытащила меч из тела ученицы и поднесла его к её горлу.
—Вы только ждите меня там, я обязательно приду.
Мовен прильнула к руке наставнице, чтобы почувствовать напоследок тепло того человека, которого она превозносила, ставила выше других, которого хотела убить, от которого приняла честь умереть.
Чужестранка перерезала горло ученицы. По земле забурлил ручей темной крови. На лице Мовен навсегда осталась умиротворяющая улыбка.
Чужестранка направилась к Десятнику, который почти закончил свой бой. Под его атаками её ученик почти ничего не мог противопоставить. Но Чужестранка не хотела отдавать убийство ученика кому-нибудь другому, поэтому взяла нож и метким движением бросила в противника. Нож угодил прям в шею врага, и он тут же упал на меч Десятника. Тот отбросил от себя безжизненное тело, которое мешком упало на землю.
Чужестранка подошла к мертвецу, нагнулась и сняла с него маску.
—Спи спокойно, Мела, — она встала и развернулась к Десятнику, — Их нужно будет сжечь.
—Они были тебе дороги? Они твои Ученики? Чему ты их учила? Они не похожи на посыльных.
—Слишком много вопросов, мой милый Десятник. Тебе нужно знать только, что я никогда не любила убивать, но всегда приходилось.
***
—Караван идёт.
—Ну да, мы всё-таки близ порта, караваны тут частое явление.
Караван был шумный, он был очень далеко, так далеко, что ни лица, ни телосложение людей не было возможности увидеть, но шум от него всё равно доходил до путников. Что-то в этом караване не нравилось Чужестранке. То ли странные, как будто измученные, некоторые голоса, то ли сам вид каравана вызывал какую-то неприязнь в ней.
—Ты видишь, с чем они едут?
—Нет, да и как с такого расстояния что-нибудь разглядеть.
Чужестранка сняла рюкзак и принялась рыскать в нём.
— Не то, это тоже, а вот оно. Подарок капитана корабля «Вечная королева». Он сказал это называется подзорная труба.
Чужестранка стала вглядываться в приближающийся караван. Потом передала трубу Десятнику. Тот тоже стал вглядываться.
—Кто это, Десятник? Это преступники? Почему те люди в клетках? — голос её в начале ещё державшийся, в конце дал слабину.
—Не знаю, сейчас подъедут и спросим.
Ждать нужно было недолго. Караван шёл очень быстро, хоть и многие его участники были пешими. В караване было три повозки с клетками, в которых плотно стояли измученные люди. Все пешие были босыми, в старых одеждах, закованными в цепи. Ноги их были ободраны так, что казалось ступают они уже даже не мясом, а голыми костями. На повозках было по два человека в кожаной броне и с короткими мечами, впереди было два всадника с копьями, по бокам по три всадника с длинными одноручными или полутороручными мечами. Что было в конце каравана Чужестранка не видела, но можно было предположить, замыкающими также были два всадника. Всего тринадцать вооруженных людей и неисчислимое количество пленников.
—Стоять, охрана порта Лордес! — командный голос Десятника заставил вздрогнуть всех пленников и некоторых всадников.
Воины поспешили затормозить коней, поднялась пыль и недовольное ржание лошадей.
—Меня зовут Варм, спасибо, что встречаете, — ответил один из авангарда, — но обычно охрана не выходит за пределы стен. Что-то случилось, добрый господин?
—Я сопровождаю важного человека, — он указал на Чужестранку, — У моей спутницы вызвал подозрение ваш караван. Пожалуйста, предъявите документы.
—Велс, достань бумаги, — Обратился Варм ко второму воину в авангарде.
Велс спешился и стал рыскать в сумке на лошади. Чужестранка и Десятник подошли поближе, на расстояние вытянутой руки. Стоило им это сделать, как Велс тут же отдал десятнику какой-то листок.
—Это разрешение на перемещение, — следом последовал ещё один, — Это разрешение на торговлю, — Десятник всё внимательно изучал, пока к нему не прилетел третий листок, — Это документ на товар, — Десятник продолжил изучение, врученных ему бумаг.
—А чем вы торгуете? — спросила Чужестранка, в ответ на неё посмотрели, как на умалишенную.
—Разве ж не видно? Самый ходовой товар, — Велс указал на людей, — Рабы.
—Да всё в порядке, — Десятник передал документы обратно, а затем посмотрел на Чужестранку, — Успокойся, не делай глупостей.
Чужестранка покраснела от напряжения. Её рука уже была на рукоятке меча.
—Немедленно освободите этих людей!
В ответ тишина. Несколько мгновений неловкого молчания. Потом раздался дикий и противный смех.
—Я не знаю, кто это с вами, господин страж, — говорил Варм, утирая слёзы от смеха, — Но шутки у неё странные.
Он подал руку Десятнику, чтобы попрощаться, но ему не было суждено сделать это. Его отрубленная рука упала на землю подняв пыль. Сам Варм грохнулся с лошади рядом с рукой и истошно заорал:
—В атаку!
Тут же Чужестранка воткнула меч ему в горло, тот закашлялся и затих. Затем меч угодил в спину Велса, который хотел воспользоваться моментом и отступить. Чужестранку и Десятника окружили оставшиеся воины. Десятник достал меч.
—С тобой одни проблемы, — сказал он перед тем, как на него набросился один из врагов.
***
Чужестранка стояла у горы трупов, в которую сложили всех убитых работорговцев. Она смотрела в даль, пока Десятник разговаривал с освободившимися людьми и открывал другие клетки.
—Зачем? — Десятник обратился к ней, когда закончил, — Ты сказала вчера, что не любишь убивать, а сейчас стоишь довольная у горы из тринадцати трупов. Они лишь работали и не причинили бы нам вреда. Думаешь, люди, что ты освободила будут тебе благодарны? Куда им теперь идти? Что им делать?
—Работали?! — Чужестранка повернулась к Десятнику, — Они отобрали у людей свободу. Свободу, Десятник. Подарок богов, который даже они отобрать не в силах. И я не позволю осквернять то, что так важно для меня. И что такое жизнь в сравнении со свободой? Ничего! Я же готова отдать жизнь, но буду свободна. Этого я желаю и этим людям, теперь они свободны.
Она отвернулась и выдохнула.
—Ты закончил? — спросила она уже спокойным голосом, — Лапас летит.
Глава 5
Он есть.
«Мальчики, не верьте, что в раю нет деревьев и шишек. Не верьте, что там одни облака. Верьте мне. Ведь я старая птица. И молочные зубы сменила давно. Так давно, что уже и не помню их запах.Мысленно с вами всегда. Ваш Папа Стервятник.» Мариам Петросян. «Дом, в котором...»
Десятник нещадно блевал на краю дороги, еле держась даже на четвереньках. Они стояли возле одинокого храма, как будто кто-то его здесь обронил случайно. Даже с высоты птичьего полёта не было видно ни одной деревни. Что здесь делал этот храм для Чужестранки оставалось загадкой. Но именно он, а не самочувствие Десятника, был причиной остановки. И именно тот, кто сейчас утирает лицо от остатков своего же обеда сорванной травой был инициатором незапланированной посадки.
—Не переживай, — Чужестранка подошла к нему сзади и похлопала по плечу, — Такое с непривычки часто бывает, видимо мы не созданы, чтобы летать.
—Вот и оставались бы на земле, — сказал он, переводя дух, — Зачем ты вообще его приручила?
Чужестранка одарила его взглядом, который сочетал в себе смесь удивления и личного оскорбления.
—Я его не приручала. Лапас — мой хороший друг.
—А среди людей у тебя друзей нет?
Десятник, наконец, поднялся на ноги и повернулся лицом к храму. Он возвышался на десяток человеческих ростов, словно бы тянулся наверх. Храм был из белого камня, и, по мнению Чужестранки, казался невзрачным. Храмы её богов были пёстрыми и старались привлекать к себе внимание издалека. Но в этой невзрачности было своё обаяние, своя лёгкость, несмотря на всю свою громадность.
—Есть один. Статный одинокий моряк, чей корабль не знает поражений. — Чужестранка посмотрела на храм и добавила, — А как имя твоего бога.
—Он есть. — ответил четко Десятник и направился к храму.
Чужестранка поспешила за ним.
—Я не понимаю.
Люди ушли, и гордая птица осталась в таком же гордом одиночестве. Сначала Лапас походил кругами, размяв ноги, но это быстро наскучило. Он немного поклевал землю и понял, что здесь он сыт не будет и полетел искать добычу покрупнее чем то, что он может найти здесь.
—А что тут объяснять, Чужестранка, он есть и это всё. В этом и разница между нашими богами. Чего ты улыбаешься? Ты меня слушаешь?
—Да так, просто ты впервые назвал меня по имени.
Десятник задумался. Они были знакомы и путешествовали уже три дня. Они часто общались, в основном, конечно, говорила Чужестранка. Но всё же он ни разу не назвал её так. Десятник не знал почему он несознательно избегал этого имени. Не хотел обидеть? Но ведь она сама так представилась. Что-то было в этом слове, что отталкивало от произношения. Может он не хотел себя сближать с другими людьми, для кого чужестранка — повод для оскорблений и поднятия цен. Десятник не знал, что именно им управляло в такие моменты, и решил поменять тему разговора.
—Мне нужно в храм. Пойдём со мной, там же тебе расскажут о нашем боге.
—Нет уж, я лучше тут подожду. Не хватало ещё пугать священных людей внезапным появлением вооружённого язычника.
—Как хочешь. Я ненадолго.
Десятник резко открыл дверь в храм и быстро скрылся в нём, едва не сбив, человека, выходившего наружу.
Человек был одет в длинную белую одежду. Точнее она когда-то была белой, сейчас потеряла свой цвет и отдавала желтоватым оттенком. Потёртости и маленькие дыры были по всей длине его одеяния. Этот человек был странным, он абсолютно не выражал враждебности. Лысина и борода выдавали его преклонный возраст, хотя глаза были живыми, как у молодого. Чужестранка в силу своей судьбы, никогда не доверяла людям и относилась к каждому с подозрением. Но он, как будто всем своим телом говорил «я не опасен».
