Обращаю внимание на то, что это короткое произведение на 80000 знаков с пробелами. Всего четыре главы.
Первая глава - 31 октября
Вторая глава - 1 ноября
Третья глава - 5 ноября
Четвертая глава - 10 ноября
Романтики нет, если что.
-----
Когда-нибудь потом,
когда-нибудь потом,
вернёмся мы в зелёный наш,
загадочный карбон.
Быть может - мы научимся летать.
А можем трилобитами медлительными стать.
Обидно быть, конечно, трилобитом.
Нет более унылого для студента быта.
Салли смотрела на крысу, бегающую в колесе. Крыса была чисто белая с красными глазами и её тоже звали Салли. Позади клетки было окно откуда открывался вид на соседнюю сторону улицы плотно затянутую белой пеленой.
С коридора доносилась дурацкая, надоедливая песня в исполнении немножко пьяных студентов и расстроеной гитары.
Эта песня усиливала тошноту, которая преследовала её с момента пробуждения.
Салли раздражённо прищурилась, вздохнула, нашарила телефон и взглянула на дисплей. Какая мерзость - было уже больше девяти утра. А значит - ей пора ехать на вокзал.
Соседка - Вероника, лежала на кровати, уткнувшись в телефон. Её выходной не был омрачён необходимостью куда-то тащиться. Салли была готова её возненавидить.
Некоторое время она ещё постояла, бессмыссленно глядя в окно. Ей нужно было время, что бы смириться. Затем, осторжно выглянула в коридор.
В коридоре было шумно. Кто-то занимался готовкой (воняло ужасно), кто-то стирался, парни шумели в туалете и судя по всему - курили. Да уж - кот из дома - мыши в пляс. Вот нагрянет дежурная по этажу - попляшут. Хотя, в выходной она действительно, появляется только после обеда.
Она зашла в мойку, ополоснула лицо водой и скептически посмотрела в зеркало. Салли казалось, что она пережила возраст волнений за красивость своей рожи, но сейчас увиденное не пришлось ей по душе: какая-то всколоченная баба с розовым лицом поросячьего оттенка и покрасневшими глазами. Альбинос. Вроде красивая, но со следами побоев от жизни.
— Эй, Полтергейст, — обратился к ней парень, который постоянно мозолил ей глаза, но она не помнила как его зовут — Сыграешь с нами в карты?
Смешной такой, кудрявый и лопоухий.
А ещё он как-то, вместе с другими парнями делал ставки как быстро он завалит её в постель. Давно это было. Интересно, сколько денег он просрал?
— Я еду на вокзал. Мне некогда, — ответила Салли.
Парень не ожидал иного ответа. Даже если бы она никуда не собиралась, всё равно бы отказалась. У неё всегда была отговорка от коллективных игрищ.
Она вернулась в комнату, открыла шкаф и повыбрасывала оттуда часть вещей, разложила одежду на кровати.
— Ты хоть раз одевала что-то яркое? — Спросила Вероника.
Салли закатила глаза. Начинается. Очередные попытки поиграть в передачу «Переодень бомжа». При том, что остальные девушки ходят в разных вариациях серого, бежевого, чёрного и грязных оттенках других цветов. Потому что так сейчас модно. Но притензии предъявляли только ей. Потому что она альбинос, наверное должна всячески подчёркивать, что она не такая как все.
Ей эта уникальность поперёк горла стояла со времён старших классов.
Салли ответила:
— Каждый день во время практики ношу оранжевую рабочую одежду. Оранжевый достаточно яркий?
— Ну, это другое, — протянула соседка и снова уткнулась в телефон. К счастью, она отвлеклась на ругань в соцсетях и не стала доставать её «бесценными» советами.
Салли выбрала из кучи вещей самое «парадное», небрежно запихала всё остальное на полку, взяла сумку, собраную заранее, ещё раз проверила всё ли взяла и пошла прочь из общежития.
Комменданша бдительно прищурилась.
— Куда это ты намылилась?
— На вокзал, провожаю сестру.
— Это которая Марин? Твоя старшая?
— Ага.
— Возвращается обратно в столицу? Надоело у нас гостить? Хоть свежим воздухом подышит.
— Да, она жаловалась, что ей из-за гари плохо и болит голова.
— А. Ну тогда привет ей передавай. И пожелай удачи от меня. Как быстро время летит - у вчерашних детей уже мужья, дипломы. Небось и свои детки скоро, эх…
— Я передам, — крикнула Салли, выходя из общежития.
Бензиновый был маленьким городом - комменданша была близкой подругой её бабушки и жила в соседнем доме.
Старая дверь громко захлопнулась.
Салли уже привыкла к запаху гари за неделю. Можно было подумать, что эта белая пелена - всего лишь утрений туман. Было тихо и безветренно, дым будто поглощал все звуки. Воздух застыл как желе.
Но тут тишину разорвал вульгарный смех, исходящий от толпы возвращавшихся в общежитие парней. С бутылочками пива, с сигаретами. Не хватало только дам лёгкого поведения и вот она - картина полного морально-нравственного разложения.
Салли приветственно кивнула.
— Поретгейт, здорова! — Крикнул один из них.
— Полтергейст, — поправил друга второй.
— Да, пофиг, — отмахнулся первый.
Они прошли мимо, обдав её сногсшибательным запахом перегара. Она поморщилась.
Салли спустилась с лесницы и побрела по засыпаной жухлой листвой дорожке. В очередной раз обругала себя, что одела туфли с высоким каблуком: в асфальте была куча выбоин и запросто можно было упасть и сломать нос, если хоть на секунду потерять бдительность.
Плевать, что Марин выше. И обидно будет, если она тоже придёт на встречу в каблуках. Но не возвращаться же назад.
Только подумав об этом, она тут же споткнулась, засмотревшись на взявшийся из ниоткуда мемориал у торцевой стены общежития. Прямо под окнами.
— Это что? — Пробурчала Салли себе под нос. Вопрос был сугубо риторическим - ей было некому ответить. Парни уже давно скрылись из виду, а других людей в обозримом пространстве не наблюдалось.
Она не слышала, что бы кто-то в общежитии умирал. И тем не менее, кто-то приволок венок, положил цветы и прочую кладбищенскую атрибутику. Может, это чья-то дурная шутка? Просто невозможно, что бы её соседки с длинными языками не упомянули бы о трагическом событии произошедшем на территории общаги. Она всегда знала больше свежих сплетен, чем хотелось бы.
Посмотрев некоторое время на мемориал, она решила, что это дело её не слишком то интересует и пошла дальше.
Мимо проехала полицейская машина с хрипящим матюгальником.
«Уважаемые граждане. В связи с высокой интенсивностью лесных пожаров, просим вас по возможности не покидать закрытых помещений, не открывать окна настеж и не выезжать из города в северном направлении. Спасибо за понимание» — Доносилось из матюгальника.
Да уж. Кто-то опять делает вид бурной деятельности.
Можно подумать, на призывы не выходить из дома кто-то обращает внимание. Да и смысл? Воздух в квартире и воздух на улице уже не слишком-то и отличаются друг от друга. Какая разница где задыхаться?
Она наступила на кучу листвы. Она приятно захрустела под подошвой. Жаль, у неё было не так много времени на детские забавы.
Дойдя до остановки, Салли огляделась. Улицы всё ещё были пусты: какой-то постапокалиптический пейзаж. Но тут, как по заказу, мимо пробежал спортсмен и почти сразу прошла девушка с собакой.
В ожидании, она ходила из стороны в сторону, перед остановкой. На бетонной стене, на которую часто падал её взгляд, была надпись: «Восстань, рабочий - у тебя есть честь и гордость. Возьми власть в свои руки». Такими лозунгами семь лет назад пестрели все стены. Теперь это всё закрасили.
В стране случился переворот и революция. Оппозиция осталась за границей и оттуда вешала лапшу на уши пастве даже после того как их обличили в связях с внутренней разведкой старого правительства.
Страна погрузилась в нищету и хаос. «Революционеры» делили бабки, занимались старым добрым рекетом, вывозили всё что можно из страны и сбывали задёшево. Воскресли религиозные войны, повылазили этнические банды о которых раньше и слыхом не слыхивали. Борцы за свободу ввели ещё больше законов, запретов и требований.
Когда-то Салли и сама обманулась, думая, что перемены принесут нечто хорошее. Вернись она в прошлое, надавала бы себе по морде за наивность. Хотя, может и не стоило - её думы не влияли не на что. О случившемся перевороте, она узнала только через два дня.
Она ни в чём не учавствовала и ни на что не влияла. Её нёс ветер.
Рыча и тарахтя, к остановке подъехала гордость отечественного автопрома - оранжевый автобус ЛИСТИК.
Салли поднялась в полупустой салон - обычно людей набивалось столько, что не протолкнуться, а тут вон сколько сидячих мест сразу. Она села на свободное место и уткнулась в телефон, временно отключившись от реальности.
Шло время. Автобус ехал и в салон заходили всё новые и новые люди. Чем ближе к центру города, тем больше народу.
Увы, в её оазис спокойствия ворвались чьи-то вопли и ругань. Источником был водитель, который не соглашался принимать к оплате крупную купюру и женщина средних лет. Они орали друг на друга и автобус, оказывается уже почти пять минут стоял на месте.
— Я сейчас выйду и тебя по асфальту размажу! — Угрожал водитель.
— Да что вы говорите. Я буду жаловаться на вас сначала начальнику, а потом в министерство потребительской безопасности! Посмотрим, как вы потом запоёте!
— ***л я ваше министерство, курица. Они мне не указ. Вообще все ваши мне не указ.
Кто-то снимал на камеру. Кто-то с интересом наблюдал чем всё закончится.
— Кто такие эти «ваши»? — Возмутилась женщина — Вы, значит, не «наши»? Понаехали.
Конфликт принял опасный оборот.
— Что сказала, курица?!
Водитель выскочил со своего места, наступив ногой на плечо сидящего на переднем ряду деда, что тот аж вскрикнул и выронил костыль. Водитель не обратил никакого внимания на него, вытолкал женщину на улицу и стал бить по лицу. Женщина кричала и пыталась отбиться, но силы явно были неравны.
Пассажиры заохали, прислонились к окну, наблюдая. Кто-то начал снимать. Один из мужчин в салоне злорадно усмехнулся и показал в спину водителю «респект».
Салли не двинулась с места. Она немного посмотрела на всё это и снова уткнулась в телефон, положив ногу на ногу.
Не то что бы ей было всё равно.
Это было не её дело.
В стране семь лет уже происходила вялотякущая гражданская война: грабежи, изнасилования, опг, бешеный наркотрафик, похищения, убийства, межэтнические стычки. Это было трудно не заметить.
Было сложно найти мужчину с целым носом. Беззаконие царило повсюду и было смешно жаловаться в какие либо министерства.
Ты либо не отсвечиваешь и не качаешь права, либо повышаешь шансы стать очередной жертвой. Смерть и страдания следовали по пятам за каждым. Те кто прибывал в святой уверенности, что закон ещё жив, часто становились героями криминальных сводок. Откуда только продолжают вылазить все эти законники-жалобщики?
Беззаконие стало нормой и единственной реакцией на него было беззубое квохтание в соцсетях.
Салли было одновременно жалко эту женщину, но в тоже время, она испытывала иррациональное наслаждение, наблюдая за торжеством зла. И всё что ей оставалось - отвести свои глаза.
Прошло некоторое время, ей показалось что кто-то наблюдает за ней. Приподняв голову на секунду, Салли увидела - ситуация изменилась: водитель сидел на заднице, прижимая руку к лицу, из-под его пальцев текла кровь.
Напротив него, стояла очень высокая женщина, поддерживая за плечи пострадавшую.
Этот аномальный рост, эта строгая причёска в виде скромного пучка…Это ведь их преподаватель истории - госпожа Витония.
Была она действительно высока для женщины - как-никак - два метра роста с небольшим. Ни каждый мужчина может таким похвастаться. Её сложно было перепутать.
Госпожа Витония, внезапно посмотрела на неё. В этом взгляде чудился укор и разочарование. Салли испытала прилив раздражения - ей никогда не нравилась эта женщина. Салли снова отвернулась.
Водитель, через некоторое время вернулся в салон, сел за руль, несколько раз раздражённо ударил по гудку. Никто не посмел ему ничего сказать, все лишь боязливо наблюдали. Автобус, через некоторое время, вновь двинулся в путь.
И пока они стояли в пробке, ругался сквозь зубы. Видать, госпожа Витония неплохо его оттделала. Ещё бы - эта женщина на недавнем субботнике швыряла автомобильные шины, будто они весили не больше буханки хлеба. Такой силище только позавидовать.
Старый ЛИСТИК остановился около вокзала.
Салли с удовольствием покинула салон, желая никогда больше не садится именно в этот автобус, к этому «замечательному» водителю.
Она вышла на заплёванной остановке. Бродячая собака, которой в голову пришло что-то, увидев её, тут же залилась лаем. Собака не демонстрировала готовности кидаться на неё, потому Салли её проигнорировала.
Сестра ждала её на остановке с тремя чемоданами и мужем. Салли заметила их не сразу.
— Салли, — кинулась она на неё, едва встретившись с ней взглядом. И обняла за шею.
Пожалуй, Марин единственная, кто называл её по имени, а не всякими идиотскими прозвищами.
— Ты пришла! — Воскликнула Марин. Будто Салли могла не прийти.
— Привет, — скромно поздоровался муж сестры. Он подошёл грохоча чемоданами.
Его звали Джеффри и они совсем не общались. Наверно потому что он был из другого теста - городской хипстер, жизни не нюхавший. Интеллегент и умник. С ней он общался всегда нехотя и они вообще не могли подобрать тему хотя-бы для короткого диалога.
Марин была такая-же, но родня.
Салли же причисляла себя скорее к быдлу из глухой провинции. Манеры, стиль общения у неё соответствовали именно этой прослойке общества. Разве что она не пила и не курила (только потому что посчитала, что вредные привычки обходятся слишком дорого и жаба победила желание спиться). Салли умные и высокодуховные книжки не читала, ограничившись теми, которые её заставили прочесть в школе. Ещё она прочитала священное писание по собственной инициативе и оказалась не в восторге. На этом всё.
Джеффри она не понимала. Иногда он засыпал её какими-то именами, советовал что-то прочесть. Но он был парнем сестры, потому Салли держала с ним строгий нейтралитет, избегая общения.
— Привет, — Поздоровалась она — Марин, слезь с меня, пожалуйста. Я не вешалка что бы на мне вешаться.
— Солнце взойдёт вечером, если сестрёнка перестанет ворчать, — рассмеялась Марин.
— Мне далеко до твоей легкомысленности, — поморщившись, сказала Салли.
— Ой, хорош. Пошли.
Марин подхватила её под локоть и потащила за собой. Джеффри пошёл следом, волоча за собой два чемодана.
Их досмотрели и пустили на вокзал. Салли сразу заняла жёсткую позицию:
— Я на эти лавки не сяду. На них бомжи ночуют. Я не хочу потом иметь дело с букашками, которых на себе таскают эти хреновы зоологи.
Благо, с ней был солидарен Джеффри.
— Я думаю, это действительно не лучшая идея, хотя стоять придёться долго.
Салли посмотрела на часы:
— Долго? Разве поезд не должен отправиться через пол-часа?
— Должен был, — сказала Марин — Но его прибытие пересли на два часа позже.
— Блин, — раздражённо прокоментировала Салли. Она хотела ввернуть словцо покрепче, но сдержалась перед сестрой.
Зачем её только затащили на вокзал? Она ненавидела досмотры.
На таблице приходящих поездов действительно значилось время на два часа позже чем в билете.
— Тогда, может прогуляемся? — Предложил Джеффри — Посидим в местных кафешках?
— В местных кафешках конские цены, — сказала Салли.
— А где цены сейчас не конские? — Пожала плечами Марин. С её стороны, это, наверное, был оптимизм.
Первая глава - 31 октября
Вторая глава - 1 ноября
Третья глава - 5 ноября
Четвертая глава - 10 ноября
Романтики нет, если что.
-----
Глава 1
Когда-нибудь потом,
когда-нибудь потом,
вернёмся мы в зелёный наш,
загадочный карбон.
Быть может - мы научимся летать.
А можем трилобитами медлительными стать.
Обидно быть, конечно, трилобитом.
Нет более унылого для студента быта.
Салли смотрела на крысу, бегающую в колесе. Крыса была чисто белая с красными глазами и её тоже звали Салли. Позади клетки было окно откуда открывался вид на соседнюю сторону улицы плотно затянутую белой пеленой.
С коридора доносилась дурацкая, надоедливая песня в исполнении немножко пьяных студентов и расстроеной гитары.
Эта песня усиливала тошноту, которая преследовала её с момента пробуждения.
Салли раздражённо прищурилась, вздохнула, нашарила телефон и взглянула на дисплей. Какая мерзость - было уже больше девяти утра. А значит - ей пора ехать на вокзал.
Соседка - Вероника, лежала на кровати, уткнувшись в телефон. Её выходной не был омрачён необходимостью куда-то тащиться. Салли была готова её возненавидить.
Некоторое время она ещё постояла, бессмыссленно глядя в окно. Ей нужно было время, что бы смириться. Затем, осторжно выглянула в коридор.
В коридоре было шумно. Кто-то занимался готовкой (воняло ужасно), кто-то стирался, парни шумели в туалете и судя по всему - курили. Да уж - кот из дома - мыши в пляс. Вот нагрянет дежурная по этажу - попляшут. Хотя, в выходной она действительно, появляется только после обеда.
Она зашла в мойку, ополоснула лицо водой и скептически посмотрела в зеркало. Салли казалось, что она пережила возраст волнений за красивость своей рожи, но сейчас увиденное не пришлось ей по душе: какая-то всколоченная баба с розовым лицом поросячьего оттенка и покрасневшими глазами. Альбинос. Вроде красивая, но со следами побоев от жизни.
— Эй, Полтергейст, — обратился к ней парень, который постоянно мозолил ей глаза, но она не помнила как его зовут — Сыграешь с нами в карты?
Смешной такой, кудрявый и лопоухий.
А ещё он как-то, вместе с другими парнями делал ставки как быстро он завалит её в постель. Давно это было. Интересно, сколько денег он просрал?
— Я еду на вокзал. Мне некогда, — ответила Салли.
Парень не ожидал иного ответа. Даже если бы она никуда не собиралась, всё равно бы отказалась. У неё всегда была отговорка от коллективных игрищ.
Она вернулась в комнату, открыла шкаф и повыбрасывала оттуда часть вещей, разложила одежду на кровати.
— Ты хоть раз одевала что-то яркое? — Спросила Вероника.
Салли закатила глаза. Начинается. Очередные попытки поиграть в передачу «Переодень бомжа». При том, что остальные девушки ходят в разных вариациях серого, бежевого, чёрного и грязных оттенках других цветов. Потому что так сейчас модно. Но притензии предъявляли только ей. Потому что она альбинос, наверное должна всячески подчёркивать, что она не такая как все.
Ей эта уникальность поперёк горла стояла со времён старших классов.
Салли ответила:
— Каждый день во время практики ношу оранжевую рабочую одежду. Оранжевый достаточно яркий?
— Ну, это другое, — протянула соседка и снова уткнулась в телефон. К счастью, она отвлеклась на ругань в соцсетях и не стала доставать её «бесценными» советами.
Салли выбрала из кучи вещей самое «парадное», небрежно запихала всё остальное на полку, взяла сумку, собраную заранее, ещё раз проверила всё ли взяла и пошла прочь из общежития.
Комменданша бдительно прищурилась.
— Куда это ты намылилась?
— На вокзал, провожаю сестру.
— Это которая Марин? Твоя старшая?
— Ага.
— Возвращается обратно в столицу? Надоело у нас гостить? Хоть свежим воздухом подышит.
— Да, она жаловалась, что ей из-за гари плохо и болит голова.
— А. Ну тогда привет ей передавай. И пожелай удачи от меня. Как быстро время летит - у вчерашних детей уже мужья, дипломы. Небось и свои детки скоро, эх…
— Я передам, — крикнула Салли, выходя из общежития.
Бензиновый был маленьким городом - комменданша была близкой подругой её бабушки и жила в соседнем доме.
Старая дверь громко захлопнулась.
Салли уже привыкла к запаху гари за неделю. Можно было подумать, что эта белая пелена - всего лишь утрений туман. Было тихо и безветренно, дым будто поглощал все звуки. Воздух застыл как желе.
Но тут тишину разорвал вульгарный смех, исходящий от толпы возвращавшихся в общежитие парней. С бутылочками пива, с сигаретами. Не хватало только дам лёгкого поведения и вот она - картина полного морально-нравственного разложения.
Салли приветственно кивнула.
— Поретгейт, здорова! — Крикнул один из них.
— Полтергейст, — поправил друга второй.
— Да, пофиг, — отмахнулся первый.
Они прошли мимо, обдав её сногсшибательным запахом перегара. Она поморщилась.
Салли спустилась с лесницы и побрела по засыпаной жухлой листвой дорожке. В очередной раз обругала себя, что одела туфли с высоким каблуком: в асфальте была куча выбоин и запросто можно было упасть и сломать нос, если хоть на секунду потерять бдительность.
Плевать, что Марин выше. И обидно будет, если она тоже придёт на встречу в каблуках. Но не возвращаться же назад.
Только подумав об этом, она тут же споткнулась, засмотревшись на взявшийся из ниоткуда мемориал у торцевой стены общежития. Прямо под окнами.
— Это что? — Пробурчала Салли себе под нос. Вопрос был сугубо риторическим - ей было некому ответить. Парни уже давно скрылись из виду, а других людей в обозримом пространстве не наблюдалось.
Она не слышала, что бы кто-то в общежитии умирал. И тем не менее, кто-то приволок венок, положил цветы и прочую кладбищенскую атрибутику. Может, это чья-то дурная шутка? Просто невозможно, что бы её соседки с длинными языками не упомянули бы о трагическом событии произошедшем на территории общаги. Она всегда знала больше свежих сплетен, чем хотелось бы.
Посмотрев некоторое время на мемориал, она решила, что это дело её не слишком то интересует и пошла дальше.
Мимо проехала полицейская машина с хрипящим матюгальником.
«Уважаемые граждане. В связи с высокой интенсивностью лесных пожаров, просим вас по возможности не покидать закрытых помещений, не открывать окна настеж и не выезжать из города в северном направлении. Спасибо за понимание» — Доносилось из матюгальника.
Да уж. Кто-то опять делает вид бурной деятельности.
Можно подумать, на призывы не выходить из дома кто-то обращает внимание. Да и смысл? Воздух в квартире и воздух на улице уже не слишком-то и отличаются друг от друга. Какая разница где задыхаться?
Она наступила на кучу листвы. Она приятно захрустела под подошвой. Жаль, у неё было не так много времени на детские забавы.
Дойдя до остановки, Салли огляделась. Улицы всё ещё были пусты: какой-то постапокалиптический пейзаж. Но тут, как по заказу, мимо пробежал спортсмен и почти сразу прошла девушка с собакой.
В ожидании, она ходила из стороны в сторону, перед остановкой. На бетонной стене, на которую часто падал её взгляд, была надпись: «Восстань, рабочий - у тебя есть честь и гордость. Возьми власть в свои руки». Такими лозунгами семь лет назад пестрели все стены. Теперь это всё закрасили.
В стране случился переворот и революция. Оппозиция осталась за границей и оттуда вешала лапшу на уши пастве даже после того как их обличили в связях с внутренней разведкой старого правительства.
Страна погрузилась в нищету и хаос. «Революционеры» делили бабки, занимались старым добрым рекетом, вывозили всё что можно из страны и сбывали задёшево. Воскресли религиозные войны, повылазили этнические банды о которых раньше и слыхом не слыхивали. Борцы за свободу ввели ещё больше законов, запретов и требований.
Когда-то Салли и сама обманулась, думая, что перемены принесут нечто хорошее. Вернись она в прошлое, надавала бы себе по морде за наивность. Хотя, может и не стоило - её думы не влияли не на что. О случившемся перевороте, она узнала только через два дня.
Она ни в чём не учавствовала и ни на что не влияла. Её нёс ветер.
Рыча и тарахтя, к остановке подъехала гордость отечественного автопрома - оранжевый автобус ЛИСТИК.
Салли поднялась в полупустой салон - обычно людей набивалось столько, что не протолкнуться, а тут вон сколько сидячих мест сразу. Она села на свободное место и уткнулась в телефон, временно отключившись от реальности.
Шло время. Автобус ехал и в салон заходили всё новые и новые люди. Чем ближе к центру города, тем больше народу.
Увы, в её оазис спокойствия ворвались чьи-то вопли и ругань. Источником был водитель, который не соглашался принимать к оплате крупную купюру и женщина средних лет. Они орали друг на друга и автобус, оказывается уже почти пять минут стоял на месте.
— Я сейчас выйду и тебя по асфальту размажу! — Угрожал водитель.
— Да что вы говорите. Я буду жаловаться на вас сначала начальнику, а потом в министерство потребительской безопасности! Посмотрим, как вы потом запоёте!
— ***л я ваше министерство, курица. Они мне не указ. Вообще все ваши мне не указ.
Кто-то снимал на камеру. Кто-то с интересом наблюдал чем всё закончится.
— Кто такие эти «ваши»? — Возмутилась женщина — Вы, значит, не «наши»? Понаехали.
Конфликт принял опасный оборот.
— Что сказала, курица?!
Водитель выскочил со своего места, наступив ногой на плечо сидящего на переднем ряду деда, что тот аж вскрикнул и выронил костыль. Водитель не обратил никакого внимания на него, вытолкал женщину на улицу и стал бить по лицу. Женщина кричала и пыталась отбиться, но силы явно были неравны.
Пассажиры заохали, прислонились к окну, наблюдая. Кто-то начал снимать. Один из мужчин в салоне злорадно усмехнулся и показал в спину водителю «респект».
Салли не двинулась с места. Она немного посмотрела на всё это и снова уткнулась в телефон, положив ногу на ногу.
Не то что бы ей было всё равно.
Это было не её дело.
В стране семь лет уже происходила вялотякущая гражданская война: грабежи, изнасилования, опг, бешеный наркотрафик, похищения, убийства, межэтнические стычки. Это было трудно не заметить.
Было сложно найти мужчину с целым носом. Беззаконие царило повсюду и было смешно жаловаться в какие либо министерства.
Ты либо не отсвечиваешь и не качаешь права, либо повышаешь шансы стать очередной жертвой. Смерть и страдания следовали по пятам за каждым. Те кто прибывал в святой уверенности, что закон ещё жив, часто становились героями криминальных сводок. Откуда только продолжают вылазить все эти законники-жалобщики?
Беззаконие стало нормой и единственной реакцией на него было беззубое квохтание в соцсетях.
Салли было одновременно жалко эту женщину, но в тоже время, она испытывала иррациональное наслаждение, наблюдая за торжеством зла. И всё что ей оставалось - отвести свои глаза.
Прошло некоторое время, ей показалось что кто-то наблюдает за ней. Приподняв голову на секунду, Салли увидела - ситуация изменилась: водитель сидел на заднице, прижимая руку к лицу, из-под его пальцев текла кровь.
Напротив него, стояла очень высокая женщина, поддерживая за плечи пострадавшую.
Этот аномальный рост, эта строгая причёска в виде скромного пучка…Это ведь их преподаватель истории - госпожа Витония.
Была она действительно высока для женщины - как-никак - два метра роста с небольшим. Ни каждый мужчина может таким похвастаться. Её сложно было перепутать.
Госпожа Витония, внезапно посмотрела на неё. В этом взгляде чудился укор и разочарование. Салли испытала прилив раздражения - ей никогда не нравилась эта женщина. Салли снова отвернулась.
Водитель, через некоторое время вернулся в салон, сел за руль, несколько раз раздражённо ударил по гудку. Никто не посмел ему ничего сказать, все лишь боязливо наблюдали. Автобус, через некоторое время, вновь двинулся в путь.
И пока они стояли в пробке, ругался сквозь зубы. Видать, госпожа Витония неплохо его оттделала. Ещё бы - эта женщина на недавнем субботнике швыряла автомобильные шины, будто они весили не больше буханки хлеба. Такой силище только позавидовать.
Старый ЛИСТИК остановился около вокзала.
Салли с удовольствием покинула салон, желая никогда больше не садится именно в этот автобус, к этому «замечательному» водителю.
Она вышла на заплёванной остановке. Бродячая собака, которой в голову пришло что-то, увидев её, тут же залилась лаем. Собака не демонстрировала готовности кидаться на неё, потому Салли её проигнорировала.
Сестра ждала её на остановке с тремя чемоданами и мужем. Салли заметила их не сразу.
— Салли, — кинулась она на неё, едва встретившись с ней взглядом. И обняла за шею.
Пожалуй, Марин единственная, кто называл её по имени, а не всякими идиотскими прозвищами.
— Ты пришла! — Воскликнула Марин. Будто Салли могла не прийти.
— Привет, — скромно поздоровался муж сестры. Он подошёл грохоча чемоданами.
Его звали Джеффри и они совсем не общались. Наверно потому что он был из другого теста - городской хипстер, жизни не нюхавший. Интеллегент и умник. С ней он общался всегда нехотя и они вообще не могли подобрать тему хотя-бы для короткого диалога.
Марин была такая-же, но родня.
Салли же причисляла себя скорее к быдлу из глухой провинции. Манеры, стиль общения у неё соответствовали именно этой прослойке общества. Разве что она не пила и не курила (только потому что посчитала, что вредные привычки обходятся слишком дорого и жаба победила желание спиться). Салли умные и высокодуховные книжки не читала, ограничившись теми, которые её заставили прочесть в школе. Ещё она прочитала священное писание по собственной инициативе и оказалась не в восторге. На этом всё.
Джеффри она не понимала. Иногда он засыпал её какими-то именами, советовал что-то прочесть. Но он был парнем сестры, потому Салли держала с ним строгий нейтралитет, избегая общения.
— Привет, — Поздоровалась она — Марин, слезь с меня, пожалуйста. Я не вешалка что бы на мне вешаться.
— Солнце взойдёт вечером, если сестрёнка перестанет ворчать, — рассмеялась Марин.
— Мне далеко до твоей легкомысленности, — поморщившись, сказала Салли.
— Ой, хорош. Пошли.
Марин подхватила её под локоть и потащила за собой. Джеффри пошёл следом, волоча за собой два чемодана.
Их досмотрели и пустили на вокзал. Салли сразу заняла жёсткую позицию:
— Я на эти лавки не сяду. На них бомжи ночуют. Я не хочу потом иметь дело с букашками, которых на себе таскают эти хреновы зоологи.
Благо, с ней был солидарен Джеффри.
— Я думаю, это действительно не лучшая идея, хотя стоять придёться долго.
Салли посмотрела на часы:
— Долго? Разве поезд не должен отправиться через пол-часа?
— Должен был, — сказала Марин — Но его прибытие пересли на два часа позже.
— Блин, — раздражённо прокоментировала Салли. Она хотела ввернуть словцо покрепче, но сдержалась перед сестрой.
Зачем её только затащили на вокзал? Она ненавидела досмотры.
На таблице приходящих поездов действительно значилось время на два часа позже чем в билете.
— Тогда, может прогуляемся? — Предложил Джеффри — Посидим в местных кафешках?
— В местных кафешках конские цены, — сказала Салли.
— А где цены сейчас не конские? — Пожала плечами Марин. С её стороны, это, наверное, был оптимизм.
