Видишь ли, муженёк, родовспоможение даёт лишь временный заработок, а Гузель хочет иметь постоянный. Она в силу своей профессии женщина аккуратная, к тому же честная и бережливая. Как раз такая нам в дом и нужна.
- Ну, хорошо, если так, пусть приходит.
Бехрам поднялся с кровати и выглянул в окно, за ячеистой решёткой которого на плоские крыши соседних домов уже ложились сиреневые вечерние сумерки.
- Мне пора на дежурство, - без особого энтузиазма заметил он.
- Передай моё почтение сахибу, - сказала Ферида, косо ухмыляясь ему вслед.
С трудом дождавшись ночи, она взяла фонарь и заступ, вышла в сад и в самом дальнем его углу, под ореховым деревом закопала свою шкатулку с лучшими из украшений. В числе их был золотой ошейник, усыпанный алмазами, и браслеты в виде кандалов, которые так же, как изумрудное ожерелье, предназначались в дар ненавистной Гюльфем. Впрочем, Ферида больше не держала на свою соперницу зла; вся её ненависть обратилась на Бехрама.
- Чёрта с два ты будешь распоряжаться моим имуществом! Скоро я навсегда отделаюсь от тебя, ненасытный Молох, пиявка, кровосос!
* * *
На следующий день, когда Бехрам сидел за столом, уплетая за обе щеки рагу из ягнёнка, приготовленное искусными руками Гузель, в дом кто-то тихонько постучал. Служанка поспешила к двери, на ходу вытирая о рушник запачканные бараньим салом руки.
Бехрам поднялся из-за стола навстречу нежданному визитёру. Им оказался невысокий щуплый юноша со свежим розовым лицом, иссиня-чёрными вьющимися волосами и тёмными как маслины глазами.
- Моё имя Юсуф, я сын ювелира Абрама, - холодно представился он.
- Можешь идти домой, Гузель, - отпустил служанку Бехрам.
Оставшись вдвоём, хозяин дома и его незваный гость некоторое время обменивались недружелюбными взглядами.
- Как ты нашёл меня? - наконец, спросил Бехрам.
- Мой отец видел в окно, как вы заходили к Моисею, - ответил юноша, - а он наш сородич. Вы заключили с ним сделку, позволив ему пустить в рост деньги, вырученные от продажи изумрудного ожерелья. Взамен Моисей обещал вам изрядную долю прибыли. Через несколько лет вы удвоите, а то и утроите свой капитал.
- И что же в этом дурного? - с усмешкой поинтересовался Бехрам.
- Для вас ничего, но мы с отцом не желаем быть втянутыми в ваши махинации, от которых за версту несёт каторгой. Мы законопослушные евреи и никогда не занимались скупкой краденого.
- К чему ты клонишь, парень? - нахмурил брови Бехрам.
- Моисей довёл до нашего сведения, - не ответив, продолжал Юсуф, - что вы состоите на службе у его высочества, да продлятся его дни. У меня в голове не укладывается, как человек, занимающий столь высокое и прочное положение, мог докатиться до кражи.
- Какой ещё кражи? - завопил Бехрам.
- Вы сказали моему отцу, что изумрудное ожерелье было куплено вашей женой, но это не так.
- Как это «не так»? - изумился мавр.
- В тот день отца не было в лавке, я был там один. Примерно в три часа пополудни в лавку зашёл человек огромного роста, с широкими плечами, закутанный в тёмный плащ, под которым угадывалось сильное гибкое тело, натренированное физическими упражнениями и верховой ездой. При этом у него была воистину царственная поступь. Его голос звучал властно, раскатисто. Сразу стало ясно, что ко мне в лавку залетела важная птица. Вдобавок он понимал толк в женских украшениях. Из всего, что было выставлено на продажу, он выбрал изумрудное ожерелье, что говорит о его тонком вкусе и толстом кошельке.
По описанию Юсуфа Бехрам мигом догадался, о ком идёт речь. Он вспомнил, как третьего дня, едва вступив в Алькадир, упросил сахиба отпустить его до вечера, так ему не терпелось поскорей обнять жену после долгой разлуки. Царевич внял его мольбам, а сам, оказывается, поспешил в ювелирную лавку выбирать подарок для своей ненаглядной Гюльфем.
- Напоследок, - продолжал Юсуф свой рассказ, половину которого мавр, погрузившись в раздумья, прослушал, - он велел вытиснить на футляре золотой вязью «Моей возлюбленной Гюльфем за радость без границ». А на другой день вы приходите в лавку и заявляете моему отцу, что хотите вернуть ожерелье, якобы купленное вашей женой без вашего ведома.
- Я его не похищал, - придушенным голосом обронил Бехрам, краснея до корней волос от мысли, что Ферида каким-то образом украла или выманила подарок царевича у Гюльфем.
Лицо молодого еврея, напротив, стало белым словно мрамор, что особенно подчёркивали его иссиня-чёрные волосы и чёрный балахон.
- Простите, - пробормотал он, - вашу жену зовут Гюльфем?
Бехрам уронил лицо в ладони, что было равносильно признанию. Но он решил, пусть лучше этот юнец сочтёт его мужем женщины, имеющей влиятельного любовника, нежели вором.
Когда он поднял голову, Юсуфа в комнате уже не было. Бехрам наспех оделся, сунул за пояс меч и помчался во дворец.
На женскую половину мужчин, ремесленников или коробейников, торгующих вразнос, пускали в строго определённые часы и дни. Телохранителю царевича разрешали входить только в исключительных случаях и по личному распоряжению его высочества. Сейчас был не тот случай. Поэтому Бехрам попросил стражу позвать к нему его жену. Алебардисты распахнули створки дверей, за которыми проход на запретную территорию охранялся уже женщинами. Передав им просьбу Бехрама, стражники снова затворили двери.
Ждать пришлось довольно долго. Терпение Бехрама было уже на пределе, когда дверь распахнулась. На площадку вышел Сун Янг. Густые брови мавра взлетели от удивления.
- Я звал свою жену, а не тебя, - пробурчал он.
В ответ Сун Янг взял его под руку и увёл в самый конец галереи, подальше от любопытных ушей.
- С чего ты решил, что твоя жена здесь? - спросил он, прислонясь спиной к колонне из крапчатого зелёного мрамора.
Бехрам смотрел на него в полнейшем недоумении.
- Она сказала, что ей позволили вернуться на службу к княжне.
- Вот как? - хмыкнул китаец. - У твоей супруги, как видно, чересчур разыгралось воображение. Она приняла желаемое за действительное.
- Что это значит? - нахмурился Бехрам.
- Третьего дня твоя жена приходила сюда проситься обратно на службу, однако госпожа указала ей на дверь. Думаю, тебе не нужно объяснять, почему она на дух не выносит свою бывшую рабыню.
- Ты же не застал тех событий...
- Но достаточно о них наслышан. Держи свою жену подальше от моей госпожи, Бехрам, для неё она хуже чумы.
- Значит, ей не разрешили вернуться на службу даже на время болезни Гюльфем-ханум?
- Как ты узнал о её болезни? - удивился Сун Янг.
- Ферида мне сказала.
- Можешь передать жене, что Гюльфем уже приступила к своим обязанностям.
- Что за болезнь у неё была? - спросил Бехрам.
- Какое тебе дело до неё? - возмутился Сун Янг.
- Сахиб сорвался в Румайлу внезапно, получив письмо из дворца. Я уверен, что полученные им вести напрямую связаны с Гюльфем-ханум. По дороге домой он заглянул к одному ювелиру и купил ей в подарок необыкновенно дорогое ожерелье.
- Никакого ожерелья она от него не получала, - уверенно заявил Сун Янг. - С чего бы Гюльфем принимать от сахиба такие дорогие подарки? А главное, с чего бы сахибу дарить их Гюльфем?
- Видимо, это как-то связано с её недомоганием. Скажи мне правду, Сун Янг, для меня крайне важно это знать. Гюльфем-ханум ждёт ребёнка от его высочества?
Китаец понурил голову.
- Уже нет, - проговорил он, - она избавилась от его ребёнка. Это стало причиной полного и окончательного разрыва их отношений.
Сердце мавра стремительно упало, лоб покрылся горячей испариной, а руки и ноги, наоборот, похолодели.
- Благодарю тебя за эти сведения, Сун Янг, - вымолвил он глухим тоном.
- Не стоит благодарности, - пожал плечами китаец.
Поскольку уже близился вечер, Бехрам прямиком направился к покоям царевича, чтобы приступить к своей службе. За дверьми его опочивальни он услышал подозрительный шорох и схватился за ручку двери, испытывая неодолимое желание воочию убедиться в своих подозрениях. Но что-то удержало его - возможно, почтение к сахибу - и он дрожащим голосом оповестил о своём приходе.
- Заходи, Бехрам, - немного погодя позвал его царевич.
Войдя в спальню, мавр уловил тонкий аромат женских духов и узнал его. Это был запах фиалок, любимый аромат его жены. Из-за двери, замаскированной зелёным гобеленом, доносился слабый шум удаляющихся шагов. Бехрам вспомнил, что эта дверь ведёт в покои, которые в недавнем прошлом занимала Ферида и что в них имеется терраса, выходящая в сад. По-видимому, этим хорошо знакомым ей путём она и воспользовалась, чтобы ускользнуть незаметно от мужа, который пришёл на дежурство раньше установленного срока.
- Я в купальню, - пробормотал Сарнияр, избегая смотреть ему в глаза, - мне нужно совершить омовение.
Пока он отсутствовал, Бехрам, подобно ищейке, перерыл всю спальню в поисках доказательств, но обнаружил только футляр с надписью, о которой упоминал Юсуф: «Моей возлюбленной Гюльфем за радость без границ». Последние сомнения, остававшиеся у Бехрама, окончательно рассеялись. Изумрудное колье не было украдено его женой у Гюльфем. Она получила его в дар, как и другие милости, которыми пренебрегла её соперница, а именную упаковку от него даритель сохранил себе на память.
Когда царевич вернулся в спальню, Бехрам, расставляя шахматные фигуры на деревянной доске, спросил как бы между делом:
- Сахиб, у вас во дворце мало слуг?
- К чему ты спрашиваешь? - напрягся Сарнияр.
- Я теряюсь в догадках: с чего госпоже понадобились услуги моей жены, которую она, мягко говоря, недолюбливает? Или ей не хватает служанок? Конечно, женщины - существа загадочные и непостижимые. У них иной раз случаются странные капризы. Но как бы там ни было, не сочтите за труд объяснить госпоже, что Ферида теперь замужем. Она прислуживает ей в дневное время, а я вам по ночам. В итоге мы видимся с женой урывками, по полчаса утром и столько же вечером. Ну, что это за семейная жизнь, по-вашему?
- Гм, гм... - пробормотал царевич, делая неверный ход ладьёй, - пожалуй, ты прав. Это никуда не годится.
- И-и... - протянул Бехрам, снимая с доски его ладью.
- Скажи своей жене, пусть больше не приходит во дворец.
- Шах и мат, - торжествующе объявил Бехрам. - Я выиграл, ваше высочество.
- Не может быть, - воскликнул Сарнияр, ни разу до сих пор не проигравший мавру.
- Посмотрите сами.
Царевич окинул взглядом доску и был вынужден признать, что эту партию он безнадёжно проиграл.
* * *
Вернувшись утром домой, Бехрам застал жену за туалетом. Ферида сидела перед зеркалом, щедро нанося на открытые участки тела свои любимые фиалковые духи. Этот аромат со вчерашнего дня стал вызывать у него чувство глубочайшего отвращения.
- Отставить сборы, - по-военному скомандовал Бехрам. - Ты не пойдёшь во дворец.
- Как это - не пойду? - возмутилась Ферида. - Меня там ждут.
- Никто тебя не ждёт, - заверил Бехрам. - Вчера я встретил на лестнице Сун Янга, он сказал, что Гюльфем уже приступила к своим обязанностям. Странно, что тебя забыли об этом предупредить. Обыкновенно в таких случаях присылают мальчишку вроде вашего Якуба.
По спине Фериды пробежал неприятный холодок. Лицо её, и без того лишённое природных красок, побелело как мел.
- Раз не прислали, значит, ты ошибаешься, - заплетающимся языком промямлила она. - Пусть даже Гюльфем поправилась, меня всё равно могли оставить ещё на какое-то время. Ведь раньше мы трудились с ней в одной упряжке.
- Да, - кивнул Бехрам, - только теперь на твоё место взяли Бесму. Кстати, она присматривает за бельём госпожи лучше, чем ты.
- Тебе-то откуда знать? - презрительно фыркнула Ферида.
- Думаешь, если мне запрещён вход на женскую половину, я не знаю, что там происходит? Царский дворец похож на большой сарай, дорогуша. В одном конце чихнёшь, а из другого уже несётся «будьте здоровы!».
Ферида побледнела сильнее прежнего.
- Мне всё равно нужно туда пойти, - чуть не плача залепетала она, - и самой убедиться, что в моих услугах больше не нуждаются.
- Хорошо, иди и убедись, - милостиво разрешил Бехрам.
Ферида вскочила с подушки и понеслась, на бегу пристёгивая к волосам полупрозрачную вуаль из бежево-золотистого газа. Привратник, живущий с ней по соседству, как всегда, пропустил её во дворец без лишних разговоров. Но у дверей, ведущих на мужскую половину, стражники неожиданно преградили ей путь, скрестив алебарды.
- Вы не ошиблись дверью, ханум? - учтиво осведомился один из них. - Женская половина там.
Он указал рукой на противоположное крыло дворца.
- Позовите того парня, что охраняет покои его высочества днём, - потребовала Ферида.
Посовещавшись между собой, стражники исполнили её просьбу. Не успела она поправить на голове сбившуюся вуаль, как перед ней предстал Масуд, дневной охранник Сарнияра Измаила.
- В чём дело, Масуд? - напустилась на него Ферида. - Почему меня не пропускают?
Дневальный в смущении опустил глаза.
- Извините, ханум, но таково распоряжение его высочества. Он велел нам больше не пускать вас к нему.
Сердце Фериды тоскливо сжалось.
- Не могу поверить, - пролепетала она, - чтобы он мог так обойтись со мной. Прошу тебя, Масуд, дай мне поговорить с ним.
- Не просите, ханум. Сахиб рассердится на меня, если я пущу вас к нему.
Ферида стояла в растерянности, не зная, как ей быть, пока её не осенило, что в покои царевича можно проникнуть через сад.
- Ну, хорошо, если так, пусть приходит.
Бехрам поднялся с кровати и выглянул в окно, за ячеистой решёткой которого на плоские крыши соседних домов уже ложились сиреневые вечерние сумерки.
- Мне пора на дежурство, - без особого энтузиазма заметил он.
- Передай моё почтение сахибу, - сказала Ферида, косо ухмыляясь ему вслед.
С трудом дождавшись ночи, она взяла фонарь и заступ, вышла в сад и в самом дальнем его углу, под ореховым деревом закопала свою шкатулку с лучшими из украшений. В числе их был золотой ошейник, усыпанный алмазами, и браслеты в виде кандалов, которые так же, как изумрудное ожерелье, предназначались в дар ненавистной Гюльфем. Впрочем, Ферида больше не держала на свою соперницу зла; вся её ненависть обратилась на Бехрама.
- Чёрта с два ты будешь распоряжаться моим имуществом! Скоро я навсегда отделаюсь от тебя, ненасытный Молох, пиявка, кровосос!
Прода от 10.06.2022, 17:20
* * *
На следующий день, когда Бехрам сидел за столом, уплетая за обе щеки рагу из ягнёнка, приготовленное искусными руками Гузель, в дом кто-то тихонько постучал. Служанка поспешила к двери, на ходу вытирая о рушник запачканные бараньим салом руки.
Бехрам поднялся из-за стола навстречу нежданному визитёру. Им оказался невысокий щуплый юноша со свежим розовым лицом, иссиня-чёрными вьющимися волосами и тёмными как маслины глазами.
- Моё имя Юсуф, я сын ювелира Абрама, - холодно представился он.
- Можешь идти домой, Гузель, - отпустил служанку Бехрам.
Оставшись вдвоём, хозяин дома и его незваный гость некоторое время обменивались недружелюбными взглядами.
- Как ты нашёл меня? - наконец, спросил Бехрам.
- Мой отец видел в окно, как вы заходили к Моисею, - ответил юноша, - а он наш сородич. Вы заключили с ним сделку, позволив ему пустить в рост деньги, вырученные от продажи изумрудного ожерелья. Взамен Моисей обещал вам изрядную долю прибыли. Через несколько лет вы удвоите, а то и утроите свой капитал.
- И что же в этом дурного? - с усмешкой поинтересовался Бехрам.
- Для вас ничего, но мы с отцом не желаем быть втянутыми в ваши махинации, от которых за версту несёт каторгой. Мы законопослушные евреи и никогда не занимались скупкой краденого.
- К чему ты клонишь, парень? - нахмурил брови Бехрам.
- Моисей довёл до нашего сведения, - не ответив, продолжал Юсуф, - что вы состоите на службе у его высочества, да продлятся его дни. У меня в голове не укладывается, как человек, занимающий столь высокое и прочное положение, мог докатиться до кражи.
- Какой ещё кражи? - завопил Бехрам.
- Вы сказали моему отцу, что изумрудное ожерелье было куплено вашей женой, но это не так.
- Как это «не так»? - изумился мавр.
- В тот день отца не было в лавке, я был там один. Примерно в три часа пополудни в лавку зашёл человек огромного роста, с широкими плечами, закутанный в тёмный плащ, под которым угадывалось сильное гибкое тело, натренированное физическими упражнениями и верховой ездой. При этом у него была воистину царственная поступь. Его голос звучал властно, раскатисто. Сразу стало ясно, что ко мне в лавку залетела важная птица. Вдобавок он понимал толк в женских украшениях. Из всего, что было выставлено на продажу, он выбрал изумрудное ожерелье, что говорит о его тонком вкусе и толстом кошельке.
По описанию Юсуфа Бехрам мигом догадался, о ком идёт речь. Он вспомнил, как третьего дня, едва вступив в Алькадир, упросил сахиба отпустить его до вечера, так ему не терпелось поскорей обнять жену после долгой разлуки. Царевич внял его мольбам, а сам, оказывается, поспешил в ювелирную лавку выбирать подарок для своей ненаглядной Гюльфем.
- Напоследок, - продолжал Юсуф свой рассказ, половину которого мавр, погрузившись в раздумья, прослушал, - он велел вытиснить на футляре золотой вязью «Моей возлюбленной Гюльфем за радость без границ». А на другой день вы приходите в лавку и заявляете моему отцу, что хотите вернуть ожерелье, якобы купленное вашей женой без вашего ведома.
- Я его не похищал, - придушенным голосом обронил Бехрам, краснея до корней волос от мысли, что Ферида каким-то образом украла или выманила подарок царевича у Гюльфем.
Лицо молодого еврея, напротив, стало белым словно мрамор, что особенно подчёркивали его иссиня-чёрные волосы и чёрный балахон.
- Простите, - пробормотал он, - вашу жену зовут Гюльфем?
Бехрам уронил лицо в ладони, что было равносильно признанию. Но он решил, пусть лучше этот юнец сочтёт его мужем женщины, имеющей влиятельного любовника, нежели вором.
Когда он поднял голову, Юсуфа в комнате уже не было. Бехрам наспех оделся, сунул за пояс меч и помчался во дворец.
На женскую половину мужчин, ремесленников или коробейников, торгующих вразнос, пускали в строго определённые часы и дни. Телохранителю царевича разрешали входить только в исключительных случаях и по личному распоряжению его высочества. Сейчас был не тот случай. Поэтому Бехрам попросил стражу позвать к нему его жену. Алебардисты распахнули створки дверей, за которыми проход на запретную территорию охранялся уже женщинами. Передав им просьбу Бехрама, стражники снова затворили двери.
Ждать пришлось довольно долго. Терпение Бехрама было уже на пределе, когда дверь распахнулась. На площадку вышел Сун Янг. Густые брови мавра взлетели от удивления.
- Я звал свою жену, а не тебя, - пробурчал он.
В ответ Сун Янг взял его под руку и увёл в самый конец галереи, подальше от любопытных ушей.
- С чего ты решил, что твоя жена здесь? - спросил он, прислонясь спиной к колонне из крапчатого зелёного мрамора.
Бехрам смотрел на него в полнейшем недоумении.
- Она сказала, что ей позволили вернуться на службу к княжне.
- Вот как? - хмыкнул китаец. - У твоей супруги, как видно, чересчур разыгралось воображение. Она приняла желаемое за действительное.
- Что это значит? - нахмурился Бехрам.
- Третьего дня твоя жена приходила сюда проситься обратно на службу, однако госпожа указала ей на дверь. Думаю, тебе не нужно объяснять, почему она на дух не выносит свою бывшую рабыню.
- Ты же не застал тех событий...
- Но достаточно о них наслышан. Держи свою жену подальше от моей госпожи, Бехрам, для неё она хуже чумы.
- Значит, ей не разрешили вернуться на службу даже на время болезни Гюльфем-ханум?
- Как ты узнал о её болезни? - удивился Сун Янг.
- Ферида мне сказала.
- Можешь передать жене, что Гюльфем уже приступила к своим обязанностям.
- Что за болезнь у неё была? - спросил Бехрам.
- Какое тебе дело до неё? - возмутился Сун Янг.
- Сахиб сорвался в Румайлу внезапно, получив письмо из дворца. Я уверен, что полученные им вести напрямую связаны с Гюльфем-ханум. По дороге домой он заглянул к одному ювелиру и купил ей в подарок необыкновенно дорогое ожерелье.
- Никакого ожерелья она от него не получала, - уверенно заявил Сун Янг. - С чего бы Гюльфем принимать от сахиба такие дорогие подарки? А главное, с чего бы сахибу дарить их Гюльфем?
- Видимо, это как-то связано с её недомоганием. Скажи мне правду, Сун Янг, для меня крайне важно это знать. Гюльфем-ханум ждёт ребёнка от его высочества?
Китаец понурил голову.
- Уже нет, - проговорил он, - она избавилась от его ребёнка. Это стало причиной полного и окончательного разрыва их отношений.
Сердце мавра стремительно упало, лоб покрылся горячей испариной, а руки и ноги, наоборот, похолодели.
- Благодарю тебя за эти сведения, Сун Янг, - вымолвил он глухим тоном.
- Не стоит благодарности, - пожал плечами китаец.
Поскольку уже близился вечер, Бехрам прямиком направился к покоям царевича, чтобы приступить к своей службе. За дверьми его опочивальни он услышал подозрительный шорох и схватился за ручку двери, испытывая неодолимое желание воочию убедиться в своих подозрениях. Но что-то удержало его - возможно, почтение к сахибу - и он дрожащим голосом оповестил о своём приходе.
- Заходи, Бехрам, - немного погодя позвал его царевич.
Войдя в спальню, мавр уловил тонкий аромат женских духов и узнал его. Это был запах фиалок, любимый аромат его жены. Из-за двери, замаскированной зелёным гобеленом, доносился слабый шум удаляющихся шагов. Бехрам вспомнил, что эта дверь ведёт в покои, которые в недавнем прошлом занимала Ферида и что в них имеется терраса, выходящая в сад. По-видимому, этим хорошо знакомым ей путём она и воспользовалась, чтобы ускользнуть незаметно от мужа, который пришёл на дежурство раньше установленного срока.
- Я в купальню, - пробормотал Сарнияр, избегая смотреть ему в глаза, - мне нужно совершить омовение.
Пока он отсутствовал, Бехрам, подобно ищейке, перерыл всю спальню в поисках доказательств, но обнаружил только футляр с надписью, о которой упоминал Юсуф: «Моей возлюбленной Гюльфем за радость без границ». Последние сомнения, остававшиеся у Бехрама, окончательно рассеялись. Изумрудное колье не было украдено его женой у Гюльфем. Она получила его в дар, как и другие милости, которыми пренебрегла её соперница, а именную упаковку от него даритель сохранил себе на память.
Когда царевич вернулся в спальню, Бехрам, расставляя шахматные фигуры на деревянной доске, спросил как бы между делом:
- Сахиб, у вас во дворце мало слуг?
- К чему ты спрашиваешь? - напрягся Сарнияр.
- Я теряюсь в догадках: с чего госпоже понадобились услуги моей жены, которую она, мягко говоря, недолюбливает? Или ей не хватает служанок? Конечно, женщины - существа загадочные и непостижимые. У них иной раз случаются странные капризы. Но как бы там ни было, не сочтите за труд объяснить госпоже, что Ферида теперь замужем. Она прислуживает ей в дневное время, а я вам по ночам. В итоге мы видимся с женой урывками, по полчаса утром и столько же вечером. Ну, что это за семейная жизнь, по-вашему?
- Гм, гм... - пробормотал царевич, делая неверный ход ладьёй, - пожалуй, ты прав. Это никуда не годится.
- И-и... - протянул Бехрам, снимая с доски его ладью.
- Скажи своей жене, пусть больше не приходит во дворец.
- Шах и мат, - торжествующе объявил Бехрам. - Я выиграл, ваше высочество.
- Не может быть, - воскликнул Сарнияр, ни разу до сих пор не проигравший мавру.
- Посмотрите сами.
Царевич окинул взглядом доску и был вынужден признать, что эту партию он безнадёжно проиграл.
* * *
Вернувшись утром домой, Бехрам застал жену за туалетом. Ферида сидела перед зеркалом, щедро нанося на открытые участки тела свои любимые фиалковые духи. Этот аромат со вчерашнего дня стал вызывать у него чувство глубочайшего отвращения.
- Отставить сборы, - по-военному скомандовал Бехрам. - Ты не пойдёшь во дворец.
- Как это - не пойду? - возмутилась Ферида. - Меня там ждут.
- Никто тебя не ждёт, - заверил Бехрам. - Вчера я встретил на лестнице Сун Янга, он сказал, что Гюльфем уже приступила к своим обязанностям. Странно, что тебя забыли об этом предупредить. Обыкновенно в таких случаях присылают мальчишку вроде вашего Якуба.
По спине Фериды пробежал неприятный холодок. Лицо её, и без того лишённое природных красок, побелело как мел.
- Раз не прислали, значит, ты ошибаешься, - заплетающимся языком промямлила она. - Пусть даже Гюльфем поправилась, меня всё равно могли оставить ещё на какое-то время. Ведь раньше мы трудились с ней в одной упряжке.
- Да, - кивнул Бехрам, - только теперь на твоё место взяли Бесму. Кстати, она присматривает за бельём госпожи лучше, чем ты.
- Тебе-то откуда знать? - презрительно фыркнула Ферида.
- Думаешь, если мне запрещён вход на женскую половину, я не знаю, что там происходит? Царский дворец похож на большой сарай, дорогуша. В одном конце чихнёшь, а из другого уже несётся «будьте здоровы!».
Ферида побледнела сильнее прежнего.
- Мне всё равно нужно туда пойти, - чуть не плача залепетала она, - и самой убедиться, что в моих услугах больше не нуждаются.
- Хорошо, иди и убедись, - милостиво разрешил Бехрам.
Ферида вскочила с подушки и понеслась, на бегу пристёгивая к волосам полупрозрачную вуаль из бежево-золотистого газа. Привратник, живущий с ней по соседству, как всегда, пропустил её во дворец без лишних разговоров. Но у дверей, ведущих на мужскую половину, стражники неожиданно преградили ей путь, скрестив алебарды.
- Вы не ошиблись дверью, ханум? - учтиво осведомился один из них. - Женская половина там.
Он указал рукой на противоположное крыло дворца.
- Позовите того парня, что охраняет покои его высочества днём, - потребовала Ферида.
Посовещавшись между собой, стражники исполнили её просьбу. Не успела она поправить на голове сбившуюся вуаль, как перед ней предстал Масуд, дневной охранник Сарнияра Измаила.
- В чём дело, Масуд? - напустилась на него Ферида. - Почему меня не пропускают?
Дневальный в смущении опустил глаза.
- Извините, ханум, но таково распоряжение его высочества. Он велел нам больше не пускать вас к нему.
Сердце Фериды тоскливо сжалось.
- Не могу поверить, - пролепетала она, - чтобы он мог так обойтись со мной. Прошу тебя, Масуд, дай мне поговорить с ним.
- Не просите, ханум. Сахиб рассердится на меня, если я пущу вас к нему.
Ферида стояла в растерянности, не зная, как ей быть, пока её не осенило, что в покои царевича можно проникнуть через сад.
