- Я вас уверяю, что не трогал эту женщину, - сердито заявил Сарнияр. - Она просто перенервничала, и всё из-за своего глупого упрямства.
- У неё были связаны руки, - заметил Хаджи-хаким.
- Мне пришлось её связать, потому что она брыкалась как норовистая лошадка. Что же касается моей жены, то вы, как врач, обязаны были предупредить меня заранее обо всех пороках развития, которые она привезла с собой из Голконды.
- Ваш батюшка приказал мне держать рот на замке. По крайней мере, до первой брачной ночи, чтобы вы не смогли аннулировать свой брак.
- Отец знал, что дочь магараджи неизлечимо больна? - воскликнул Сарнияр. - Какая низость! Сломать жизнь сыну из-за денег!
- Баснословных денег!!! А также титула магараджи, который, по условиям завещания, перейдёт к вам после смерти жены.
- Если я сохраню этот брак.
- Вы должны его сохранить. Она всё равно долго не протянет, даже если вы будете свято соблюдать мои рекомендации.
Со стороны ложа донёсся слабый стон. Сарнияр со всех ног кинулся к девушке, беспробудно спящей, по заверению врача.
- Моя Гюль приходит в себя! - обрадовался он, заметив, как дрогнули её ресницы.
- Нет-нет, вам показалось, - заспорил Хаджи-хаким.
- Но я слышал стон.
- Она стонала во сне. Такое случается, - уверял эскулап.
- Это означает, что её сон не слишком глубок, и она скоро очнётся. Верно, хаким?
- Возможно, но всё же это произойдёт не сегодня и не завтра. Вашу рабыню следует перенести на женскую половину, где за ней установят круглосуточное наблюдение. И как только она проснётся, вам сразу дадут знать.
Сарнияр глубоко вздохнул.
- К сожалению, завтра я отправляюсь в поход, и меня не будет рядом к моменту её пробуждения. - Он нежно перебирал пальцами прядки волос, выбившиеся из пышной косы Гюльфем. - Я так хотел побыть с ней перед отъездом.
- Ещё успеете, - обнадёжил его врач.
- Да. У нас всё впереди, и я буду утешаться этой сладкой надеждой в походе. В конце концов, в предвкушении тоже есть своя прелесть.
Сарнияр унёсся мечтами в неведомое будущее. Из задумчивости его вывела морщинистая рука Хаджи-хакима, легонько тронув его за плечо.
- Ваше высочество, принесли носилки для вашей любимицы.
- Да-да, конечно, - рассеянно ответил тот, отойдя в сторонку и наблюдая за тем, как двое дюжих рабов перекладывают неподвижное тело Гюльфем на переносное ложе.
- Вай, вай, - ухмыльнулся один из носильщиков, - да у вас тут всё насквозь промокло, и девица тоже... хм. Вы что здесь, пожар тушили, что ли?
Хаджи-хаким отвесил ему подзатыльник, чтоб не забывался. Вспомнив ледяной душ, которым окатил его Хусейн, Сарнияр незлобиво улыбнулся.
- Да, тушили пожар, что верно, то верно.
Но улыбка вдруг сошла с его лица. Ему показалось странным, что этот на редкость прямолинейный старик, осматривая Гюльфем, не выразил ни малейшего удивления по поводу того, что она промокла до нитки. Не думал же он, в самом деле, чтобы царевич мог таким варварским способом приводить её в чувства!
Рано утром Сарнияр, вспомнив о своём обещании Гюльфем зайти попрощаться к Лейле, без всякой охоты поплёлся в её покои. Чуть он ступил в её приёмную, как она поднялась с тахты, на которой прождала его всю ночь, не сомкнув глаз, и бросилась ему в объятия.
- О, мой храбрый воин, мой бесстрашный витязь! - рыдала у него на груди княжна. - Не уходи от меня, не оставляй меня одну! Разве так уж необходимо отправляться в поход и рисковать своей жизнью? Какой в этом смысл? Чего тебе не хватает? Ведь у тебя теперь есть деньги и почёт, и всё, чего только можно пожелать! Зачем тебе эти баталии?
- Ты не понимаешь, Лейла, - слегка отстранившись от неё, ответил царевич. - Я не желаю богатства, доставшегося мне как милостыня. Пусть отец распоряжается им, а я пойду добывать своё собственное состояние, которым не буду обязан никому.
- Я в толк не возьму, о чём ты говоришь, - прошептала она, покрываясь мертвенной бледностью от его слов. - Ты не хочешь пользоваться моими деньгами? Но ведь они же и твои, твои!!! Они принадлежат тебе по праву, как моему мужу и наследнику, согласно завещанию моего отца.
- О, шайтан! - выругался Сарнияр. - Ты вынуждаешь меня сказать нелицеприятную правду. Я твой муж лишь на бумаге, которую меня заставили подписать. Аллах мне свидетель, я честно старался, чтобы было иначе, но злая судьба распорядилась по-своему. И по существу, я остался таким же одиноким, как прежде.
Сарнияр не успел удержать княжну, которая бросилась ему в ноги и обняла его колени своими крошечными ручками.
- Что же мешает тебе, любимый, стать моим настоящим мужем? - срывающимся голосом воскликнула она, глядя на него в упор так, что он поневоле опустил глаза. - Скажи мне, не таись передо мной. Что тебя останавливает? Какие преграды ты между нами воздвиг?
Сарнияр схватил её за плечи и рывком поднял на ноги.
- Ты с ума сошла! - зарычал он. - Безумная! Ты чуть не умерла в моих объятиях! Не будь я сведущ в медицине, тебя бы сейчас уже забросали землёй. Какие преграды, говоришь? Между нами бездонная пропасть, и даже не пытайся через неё перепрыгнуть. Шею себе свернёшь, но меня не достанешь.
- Как ты жесток со мной! - расплакалась Лейла.
- Обстоятельства принуждают меня действовать жёстко.
- Но ведь я готова рисковать своей жизнью и здоровьем ради тебя.
- А мне не нужны твои жертвы. Я не желаю тебе смерти, хотя она развязала бы мне руки. Уймись, не волнуй своё сердце пустыми надеждами. Лучше покориться неумолимой судьбе, чем накликать на себя беду.
Лейла присела на краешек тахты и в бессилии уронила голову на руки.
- Как это благородно с твоей стороны - сохранить мне мою жалкую и никчёмную жизнь. Только на что она мне, если в ней не будет тебя? Зачем мне жизнь без любви, без семьи, без детей? Что за радость от такой жизни, лишённой всего, что составляет её суть?
- Возьми пример с меня, - молвил Сарнияр, отгоняя от сердца подкравшуюся к нему жалость. - Найди себе занятие по душе. Это отвлечёт тебя и разгонит тоску. Пока я буду воевать, посвяти себя молитвам. Или займись благотворительностью. На добрые дела денег не жалко.
- Конечно, я буду молиться за тебя, - смиренно вздохнула Лейла. - И щедро жертвовать всем убогим и скорбящим.
- Вот и славно, - порадовался её благоразумию царевич. - А когда твоя служанка поправится, вдвоём вам станет легче справляться со всеми трудностями, совсем как в былые времена.
Она подняла на него заплаканные глаза и недоумённо спросила:
- Моя служанка?
- Ну да, эта миловидная девчонка Гюльфем. Кстати, её поместили в твоих покоях? Позволишь мне взглянуть на неё разок перед отъездом?
- Хорошо, если ты так хочешь, я сейчас позову Гюльфем, - ничего не заподозрив, согласилась Лейла.
Сверхмощным усилием воли он погасил радостную улыбку, озарившую его лицо, и спросил, стараясь не выдать голосом своих чувств:
- Позовёшь? Значит, она уже проснулась?
- Конечно, Гюльфем ранняя пташка, - улыбнулась сквозь непросохшие слёзы Лейла и повернулась к шторке, отделявшей её маленькую приёмную от спальни. - Ферида, ты закончила прибирать моё ложе?
Она вновь уронила слезу, вспомнив, что не ложилась в приготовленную для неё постель.
Из-за шторы выглянула прехорошенькая рыжеволосая девушка, одетая слишком нарядно для простой рабыни: в цветастые шелка и яркие украшения из тяжёлого чеканного серебра. У неё была матовая кожа такой ослепительной белизны, словно её огненно-рыжие кудри вобрали в себя все краски, отпущенные ей природой. В руках она держала стопку свежего постельного белья.
- Да, госпожа, - ответила девушка, разглядывая Сарнияра без тени смущения или робости.
Он был немного шокирован столь бесцеремонным проявлением интереса к своей особе, но его мужское тщеславие было польщено. В свои двадцать лет он ещё не принимал поклонения женщин, как должное.
- Позови сюда Гюльфем, - заметив, как служанка пялится на её мужа, строго распорядилась Лейла.
- Слушаюсь, госпожа.
Красотка медленно повернулась и скрылась за занавеской.
- Не слишком расторопная девица, - усмехнулся, провожая её взглядом, Сарнияр.
- К тому же, нахальная и не в меру любопытная, - добавила Лейла, нахмурясь. - Имеет скверную привычку подслушивать под дверью. А ещё завистливая, лживая и склонная к притворству. Словом, скопище всех мыслимых пороков. Я пригрела её из жалости. Мы подобрали эту девку на безлюдной дороге. Стража отбила её у негодяя, который, купив её на невольничьем рынке, собирался изнасиловать за ближайшим кустом, не довезя до дома. Но она не ведает, что такое благодарность. То ли дело моя Гюльфем. Я бы предпочла обходиться только её услугами, но…
- Но нельзя так перегружать служанку, - договорил за жену Сарнияр. - Я рад, что Хаджи-хаким ошибся с диагнозом, но глубокий обморок тоже достаточно серьёзное последствие переутомления.
- О чём ты толкуешь? - недоумённо приподняла тонкие брови Лейла. - Какой обморок?
- Гюльфем вчера стало плохо в моих покоях, - помедлив, объяснил царевич, - когда она принесла мне твой подарок. Я пообещал ей, что зайду к тебе утром, а её это почему-то расстроило.
- Я знаю, - спокойно откликнулась Лейла. - Она внушила себе, что не справилась с моим поручением, и от переживаний ей сделалось худо. Бедняжка слишком близко принимает всё к сердцу, я не раз пеняла ей на это.
- Ей стало так худо, что я был вынужден пригласить ей врача. Он не сумел привести её в чувства, и бедную девочку пришлось унести на носилках.
- Как странно! Гюльфем мне ничего не сказала про обморок и вернулась на своих собственных ногах.
- Ага! - издал Сарнияр, начиная понемногу прозревать. - Видимо, она решила не пугать тебя или же постеснялась признаться в своей слабости.
В эту минуту, отодвинув штору, в дверном проёме показалась Гюльфем. Увидев царевича, она побелела как полотно. Ей пришлось склониться до самого пола, чтобы скрыть от госпожи свою бледность и дрожь в ногах.
- Не надо кланяться, Гюль, - испуганно воскликнула Лейла. - Тебе же, оказывается, вчера было так плохо, что ты даже потеряла сознание. Но почему ты не призналась мне в этом? Не захотела меня огорчать?
- Да, госпожа, - чуть слышно проронила Гюльфем, - прошу вас, позвольте мне удалиться.
- Я понимаю, тебе, наверное, всё ещё неможется, - сочувственно вздохнула княжна. - Иди, приляг и поспи немного.
- Слушаюсь, госпожа.
Гюльфем быстро исчезла за шторой, но зоркий взгляд Сарнияра успел за ней приметить рыжую красотку, завязывающую на затылке концы головной повязки.
Поспешно попрощавшись с женой, он вышел из её салона, притаился за мраморной колонной в коридоре и замер в ожидании. Наконец дверь её покоев приотворилась, и наружу выпорхнула медноволосая девица, державшая в руке плетёную корзину.
Когда она проходила мимо колонны, за которой прятался Сарнияр, он вытянул руку и схватил её в охапку. Ферида хотела закричать, но он припечатал ей рот своей огромной ладонью.
- Тише, не надо поднимать шум, - попросил царевич.
- Ваше высочество, - изумилась Ферида, - неужели это вы?
- Собственной персоной, - оскалился он. - Отвечай мне живо и по существу. Куда ты направляешься?
- В дворцовый сад за апельсинами для госпожи.
- А где Гюльфем?
- В своей комнате.
- Можешь позвать её ко мне? Только не говори, что это я велел. Придумай какой-нибудь благовидный предлог.
Секунду поразмыслив, Ферида с важным видом покивала головой.
- Я скажу ей, что пришёл медник. Сегодня все ждут его визита.
- Умница! - похвалил её Сарнияр. - А это тебе за труды.
Он снял с пальца один из золотых перстней и протянул его девушке. У Фериды загорелись глаза от жадности и восторга одновременно.
- Но ваше кольцо мне слишком велико, ваше высочество.
- Отнеси его златокузнецам, они это живо исправят.
- Не стоит, - возразила Ферида, - я буду носить ваш подарок на шее, как кулон. Так к сердцу ближе.
Она призывно улыбнулась ему, однако царевич, целиком поглощённый мыслями о Гюльфем, если и заметил её смелые заигрывания, то не подал виду.
- Прекрасно, - сказал он. - А теперь беги, зови сюда Гюльфем.
- Я мигом, - ответила уязвлённая его безразличием Ферида и без особой охоты поплелась в комнату товарки.
Хотя она не слишком спешила исполнить его просьбу, ему не пришлось долго ждать. Не прошло и минуты, как та же дверь снова отворилась и в коридор выглянула Гюльфем. На лице её отобразилось лёгкое недоумение, когда она увидела, что снаружи никого нет. Она застыла на пороге, раздумывая, потом всё-таки вышла в коридор и сделала несколько шагов по направлению к колонне, за которой прятался царевич.
- Где же вы, господин медник, отзовитесь, - негромко окликнула Гюльфем.
Сарнияр решил больше не скрываться и выступил из-за колонны.
- Это не медник, душенька.
Она попыталась убежать от него, но он скоро догнал её, подхватил на руки и куда-то понёс.
- Вы с ума сошли, - испуганно вскрикнула Гюльфем, вырываясь из его объятий. - Куда вы меня тащите?
- В одну укромную нишу, - ответил он. - Или ты предпочитаешь мои покои?
- О нет, - ещё больше испугалась она, - я предпочитаю нишу.
Усмехнувшись в ответ, Сарнияр втащил её в небольшое углубление в толще стены и задёрнул за собой плотный занавес.
- У неё были связаны руки, - заметил Хаджи-хаким.
- Мне пришлось её связать, потому что она брыкалась как норовистая лошадка. Что же касается моей жены, то вы, как врач, обязаны были предупредить меня заранее обо всех пороках развития, которые она привезла с собой из Голконды.
- Ваш батюшка приказал мне держать рот на замке. По крайней мере, до первой брачной ночи, чтобы вы не смогли аннулировать свой брак.
- Отец знал, что дочь магараджи неизлечимо больна? - воскликнул Сарнияр. - Какая низость! Сломать жизнь сыну из-за денег!
- Баснословных денег!!! А также титула магараджи, который, по условиям завещания, перейдёт к вам после смерти жены.
- Если я сохраню этот брак.
- Вы должны его сохранить. Она всё равно долго не протянет, даже если вы будете свято соблюдать мои рекомендации.
Со стороны ложа донёсся слабый стон. Сарнияр со всех ног кинулся к девушке, беспробудно спящей, по заверению врача.
- Моя Гюль приходит в себя! - обрадовался он, заметив, как дрогнули её ресницы.
- Нет-нет, вам показалось, - заспорил Хаджи-хаким.
- Но я слышал стон.
- Она стонала во сне. Такое случается, - уверял эскулап.
- Это означает, что её сон не слишком глубок, и она скоро очнётся. Верно, хаким?
- Возможно, но всё же это произойдёт не сегодня и не завтра. Вашу рабыню следует перенести на женскую половину, где за ней установят круглосуточное наблюдение. И как только она проснётся, вам сразу дадут знать.
Сарнияр глубоко вздохнул.
- К сожалению, завтра я отправляюсь в поход, и меня не будет рядом к моменту её пробуждения. - Он нежно перебирал пальцами прядки волос, выбившиеся из пышной косы Гюльфем. - Я так хотел побыть с ней перед отъездом.
- Ещё успеете, - обнадёжил его врач.
- Да. У нас всё впереди, и я буду утешаться этой сладкой надеждой в походе. В конце концов, в предвкушении тоже есть своя прелесть.
Сарнияр унёсся мечтами в неведомое будущее. Из задумчивости его вывела морщинистая рука Хаджи-хакима, легонько тронув его за плечо.
- Ваше высочество, принесли носилки для вашей любимицы.
- Да-да, конечно, - рассеянно ответил тот, отойдя в сторонку и наблюдая за тем, как двое дюжих рабов перекладывают неподвижное тело Гюльфем на переносное ложе.
- Вай, вай, - ухмыльнулся один из носильщиков, - да у вас тут всё насквозь промокло, и девица тоже... хм. Вы что здесь, пожар тушили, что ли?
Хаджи-хаким отвесил ему подзатыльник, чтоб не забывался. Вспомнив ледяной душ, которым окатил его Хусейн, Сарнияр незлобиво улыбнулся.
- Да, тушили пожар, что верно, то верно.
Но улыбка вдруг сошла с его лица. Ему показалось странным, что этот на редкость прямолинейный старик, осматривая Гюльфем, не выразил ни малейшего удивления по поводу того, что она промокла до нитки. Не думал же он, в самом деле, чтобы царевич мог таким варварским способом приводить её в чувства!
Глава 5. Отставка Хусейна.
Рано утром Сарнияр, вспомнив о своём обещании Гюльфем зайти попрощаться к Лейле, без всякой охоты поплёлся в её покои. Чуть он ступил в её приёмную, как она поднялась с тахты, на которой прождала его всю ночь, не сомкнув глаз, и бросилась ему в объятия.
- О, мой храбрый воин, мой бесстрашный витязь! - рыдала у него на груди княжна. - Не уходи от меня, не оставляй меня одну! Разве так уж необходимо отправляться в поход и рисковать своей жизнью? Какой в этом смысл? Чего тебе не хватает? Ведь у тебя теперь есть деньги и почёт, и всё, чего только можно пожелать! Зачем тебе эти баталии?
- Ты не понимаешь, Лейла, - слегка отстранившись от неё, ответил царевич. - Я не желаю богатства, доставшегося мне как милостыня. Пусть отец распоряжается им, а я пойду добывать своё собственное состояние, которым не буду обязан никому.
- Я в толк не возьму, о чём ты говоришь, - прошептала она, покрываясь мертвенной бледностью от его слов. - Ты не хочешь пользоваться моими деньгами? Но ведь они же и твои, твои!!! Они принадлежат тебе по праву, как моему мужу и наследнику, согласно завещанию моего отца.
- О, шайтан! - выругался Сарнияр. - Ты вынуждаешь меня сказать нелицеприятную правду. Я твой муж лишь на бумаге, которую меня заставили подписать. Аллах мне свидетель, я честно старался, чтобы было иначе, но злая судьба распорядилась по-своему. И по существу, я остался таким же одиноким, как прежде.
Сарнияр не успел удержать княжну, которая бросилась ему в ноги и обняла его колени своими крошечными ручками.
- Что же мешает тебе, любимый, стать моим настоящим мужем? - срывающимся голосом воскликнула она, глядя на него в упор так, что он поневоле опустил глаза. - Скажи мне, не таись передо мной. Что тебя останавливает? Какие преграды ты между нами воздвиг?
Сарнияр схватил её за плечи и рывком поднял на ноги.
- Ты с ума сошла! - зарычал он. - Безумная! Ты чуть не умерла в моих объятиях! Не будь я сведущ в медицине, тебя бы сейчас уже забросали землёй. Какие преграды, говоришь? Между нами бездонная пропасть, и даже не пытайся через неё перепрыгнуть. Шею себе свернёшь, но меня не достанешь.
- Как ты жесток со мной! - расплакалась Лейла.
- Обстоятельства принуждают меня действовать жёстко.
- Но ведь я готова рисковать своей жизнью и здоровьем ради тебя.
- А мне не нужны твои жертвы. Я не желаю тебе смерти, хотя она развязала бы мне руки. Уймись, не волнуй своё сердце пустыми надеждами. Лучше покориться неумолимой судьбе, чем накликать на себя беду.
Лейла присела на краешек тахты и в бессилии уронила голову на руки.
- Как это благородно с твоей стороны - сохранить мне мою жалкую и никчёмную жизнь. Только на что она мне, если в ней не будет тебя? Зачем мне жизнь без любви, без семьи, без детей? Что за радость от такой жизни, лишённой всего, что составляет её суть?
- Возьми пример с меня, - молвил Сарнияр, отгоняя от сердца подкравшуюся к нему жалость. - Найди себе занятие по душе. Это отвлечёт тебя и разгонит тоску. Пока я буду воевать, посвяти себя молитвам. Или займись благотворительностью. На добрые дела денег не жалко.
- Конечно, я буду молиться за тебя, - смиренно вздохнула Лейла. - И щедро жертвовать всем убогим и скорбящим.
- Вот и славно, - порадовался её благоразумию царевич. - А когда твоя служанка поправится, вдвоём вам станет легче справляться со всеми трудностями, совсем как в былые времена.
Она подняла на него заплаканные глаза и недоумённо спросила:
- Моя служанка?
- Ну да, эта миловидная девчонка Гюльфем. Кстати, её поместили в твоих покоях? Позволишь мне взглянуть на неё разок перед отъездом?
- Хорошо, если ты так хочешь, я сейчас позову Гюльфем, - ничего не заподозрив, согласилась Лейла.
Сверхмощным усилием воли он погасил радостную улыбку, озарившую его лицо, и спросил, стараясь не выдать голосом своих чувств:
- Позовёшь? Значит, она уже проснулась?
- Конечно, Гюльфем ранняя пташка, - улыбнулась сквозь непросохшие слёзы Лейла и повернулась к шторке, отделявшей её маленькую приёмную от спальни. - Ферида, ты закончила прибирать моё ложе?
Она вновь уронила слезу, вспомнив, что не ложилась в приготовленную для неё постель.
Из-за шторы выглянула прехорошенькая рыжеволосая девушка, одетая слишком нарядно для простой рабыни: в цветастые шелка и яркие украшения из тяжёлого чеканного серебра. У неё была матовая кожа такой ослепительной белизны, словно её огненно-рыжие кудри вобрали в себя все краски, отпущенные ей природой. В руках она держала стопку свежего постельного белья.
- Да, госпожа, - ответила девушка, разглядывая Сарнияра без тени смущения или робости.
Он был немного шокирован столь бесцеремонным проявлением интереса к своей особе, но его мужское тщеславие было польщено. В свои двадцать лет он ещё не принимал поклонения женщин, как должное.
- Позови сюда Гюльфем, - заметив, как служанка пялится на её мужа, строго распорядилась Лейла.
- Слушаюсь, госпожа.
Красотка медленно повернулась и скрылась за занавеской.
- Не слишком расторопная девица, - усмехнулся, провожая её взглядом, Сарнияр.
- К тому же, нахальная и не в меру любопытная, - добавила Лейла, нахмурясь. - Имеет скверную привычку подслушивать под дверью. А ещё завистливая, лживая и склонная к притворству. Словом, скопище всех мыслимых пороков. Я пригрела её из жалости. Мы подобрали эту девку на безлюдной дороге. Стража отбила её у негодяя, который, купив её на невольничьем рынке, собирался изнасиловать за ближайшим кустом, не довезя до дома. Но она не ведает, что такое благодарность. То ли дело моя Гюльфем. Я бы предпочла обходиться только её услугами, но…
- Но нельзя так перегружать служанку, - договорил за жену Сарнияр. - Я рад, что Хаджи-хаким ошибся с диагнозом, но глубокий обморок тоже достаточно серьёзное последствие переутомления.
- О чём ты толкуешь? - недоумённо приподняла тонкие брови Лейла. - Какой обморок?
- Гюльфем вчера стало плохо в моих покоях, - помедлив, объяснил царевич, - когда она принесла мне твой подарок. Я пообещал ей, что зайду к тебе утром, а её это почему-то расстроило.
- Я знаю, - спокойно откликнулась Лейла. - Она внушила себе, что не справилась с моим поручением, и от переживаний ей сделалось худо. Бедняжка слишком близко принимает всё к сердцу, я не раз пеняла ей на это.
- Ей стало так худо, что я был вынужден пригласить ей врача. Он не сумел привести её в чувства, и бедную девочку пришлось унести на носилках.
- Как странно! Гюльфем мне ничего не сказала про обморок и вернулась на своих собственных ногах.
- Ага! - издал Сарнияр, начиная понемногу прозревать. - Видимо, она решила не пугать тебя или же постеснялась признаться в своей слабости.
В эту минуту, отодвинув штору, в дверном проёме показалась Гюльфем. Увидев царевича, она побелела как полотно. Ей пришлось склониться до самого пола, чтобы скрыть от госпожи свою бледность и дрожь в ногах.
- Не надо кланяться, Гюль, - испуганно воскликнула Лейла. - Тебе же, оказывается, вчера было так плохо, что ты даже потеряла сознание. Но почему ты не призналась мне в этом? Не захотела меня огорчать?
- Да, госпожа, - чуть слышно проронила Гюльфем, - прошу вас, позвольте мне удалиться.
- Я понимаю, тебе, наверное, всё ещё неможется, - сочувственно вздохнула княжна. - Иди, приляг и поспи немного.
- Слушаюсь, госпожа.
Прода от 15.05.2022, 15:23
Гюльфем быстро исчезла за шторой, но зоркий взгляд Сарнияра успел за ней приметить рыжую красотку, завязывающую на затылке концы головной повязки.
Поспешно попрощавшись с женой, он вышел из её салона, притаился за мраморной колонной в коридоре и замер в ожидании. Наконец дверь её покоев приотворилась, и наружу выпорхнула медноволосая девица, державшая в руке плетёную корзину.
Когда она проходила мимо колонны, за которой прятался Сарнияр, он вытянул руку и схватил её в охапку. Ферида хотела закричать, но он припечатал ей рот своей огромной ладонью.
- Тише, не надо поднимать шум, - попросил царевич.
- Ваше высочество, - изумилась Ферида, - неужели это вы?
- Собственной персоной, - оскалился он. - Отвечай мне живо и по существу. Куда ты направляешься?
- В дворцовый сад за апельсинами для госпожи.
- А где Гюльфем?
- В своей комнате.
- Можешь позвать её ко мне? Только не говори, что это я велел. Придумай какой-нибудь благовидный предлог.
Секунду поразмыслив, Ферида с важным видом покивала головой.
- Я скажу ей, что пришёл медник. Сегодня все ждут его визита.
- Умница! - похвалил её Сарнияр. - А это тебе за труды.
Он снял с пальца один из золотых перстней и протянул его девушке. У Фериды загорелись глаза от жадности и восторга одновременно.
- Но ваше кольцо мне слишком велико, ваше высочество.
- Отнеси его златокузнецам, они это живо исправят.
- Не стоит, - возразила Ферида, - я буду носить ваш подарок на шее, как кулон. Так к сердцу ближе.
Она призывно улыбнулась ему, однако царевич, целиком поглощённый мыслями о Гюльфем, если и заметил её смелые заигрывания, то не подал виду.
- Прекрасно, - сказал он. - А теперь беги, зови сюда Гюльфем.
- Я мигом, - ответила уязвлённая его безразличием Ферида и без особой охоты поплелась в комнату товарки.
Хотя она не слишком спешила исполнить его просьбу, ему не пришлось долго ждать. Не прошло и минуты, как та же дверь снова отворилась и в коридор выглянула Гюльфем. На лице её отобразилось лёгкое недоумение, когда она увидела, что снаружи никого нет. Она застыла на пороге, раздумывая, потом всё-таки вышла в коридор и сделала несколько шагов по направлению к колонне, за которой прятался царевич.
- Где же вы, господин медник, отзовитесь, - негромко окликнула Гюльфем.
Сарнияр решил больше не скрываться и выступил из-за колонны.
- Это не медник, душенька.
Она попыталась убежать от него, но он скоро догнал её, подхватил на руки и куда-то понёс.
- Вы с ума сошли, - испуганно вскрикнула Гюльфем, вырываясь из его объятий. - Куда вы меня тащите?
- В одну укромную нишу, - ответил он. - Или ты предпочитаешь мои покои?
- О нет, - ещё больше испугалась она, - я предпочитаю нишу.
Усмехнувшись в ответ, Сарнияр втащил её в небольшое углубление в толще стены и задёрнул за собой плотный занавес.
