- Интересными мне показались три доклада. Остальные… Скучновато, или я их плохо понял, не знаю.
- Ну, это уже результат. В нашей среде всегда так. Ах да, меня же Вы слушали, дрейфуя, вероятно, на иных волнах.
Сергей порозовел, вспомнив, в каком состоянии он был в первый день конференции.
Он запоминал все, что шутя говорил ему профессор, но что в конечном итоге заставляло хорошенько пораскинуть мозгами. От подобных разговоров ему почему-то становилось спокойно, и душу наполнял оптимизм.
Главный хотя и был уже в летах, но сохранял удивительную живость и энергичность. И словно насквозь мог видеть и людей, и суть вопросов.
В плацкартном вагоне поезда до Москвы, который милостиво оплачивал университет, образовался настоящий научный кружок, по которому быстро расходился чай с баранками.
- Сергей, что Вы там жметесь?.. Вы теперь член клуба. «Досуг и знание» называется, - Станислав Эдуардович выловил его, еще не успевшего найти друзей среди аспирантов кафедры, в проходе между полками и забрал в компанию, где временно смешались ищущие научную степень и получившие ее.
Через неделю после приезда Сергей все еще ужасался своему безрассудству, пил на всякий случай корвалол и постоянно считал свой пульс. В этот ответственный момент его привлекли к написанию нового учебника. Работа его в основном носила технический характер, но он взялся за нее с самым большим рвением, хотя пока что и без должного умения. Он кропал таблички и выводы по ним, как крапает приятный летний дождик. Регулярно, правда, он называл себя ослом и дебилом, а затем считал гением и иногда победоносно шел на посиделки с аспирантами и другими студентами, настроившимися на послевузовское образование. Но отныне все было в меру. Опять!..
Сергею предстояла государственная итоговая аттестация, которую он выдержал на отлично, несмотря на высокую загруженность. Отчасти помогла кафедра, оформившая ему запись о прохождении преддипломной практики за его усилия. Написать же и защитить диплом, учитывая его погруженность в научную работу, Сергею было немного проще, чем остальным.
Вскоре он понял, что эта самая кафедра крепко стянула его в своих объятиях. Большая победа. Как потом выяснилось - перед чередой новых испытаний. Экзамены в аспирантуру оказались меньшим из них, их он тоже успешно сдал.
Личность Сергея, много лет претерпевавшая внутренние и внешние потрясения, неожиданно сложилась из фрагментов.
Он ощущал себя здравомыслящим, позитивным реалистом. Знал, что имеет страсти и дурные наклонности, и в то же время был способен как бы наблюдать за ними со стороны, не позволяя им полностью занять свою жизнь. Страх – его неизменный спутник в течение тринадцати последних лет – теперь в основном придремывал внутри и лишь иногда вылезал, чтобы стать свидетелем негодующей взбучки с пропесочиванием самого себя и в итоге уползти обратно.
Он обладал непререкаемой свободой мысли, умел интересно излагать в устной форме и ваять замечательные абзацы в письменной. Он мог построить свой собственный витиеватый мир и бродить в нем. Возвращался к реальности, добавляя в нее что-то от себя.
Когда жизнь подкинула ему крученый удар в виде женщины, сумевшей вызвать неведомые доселе эмоции и непонятно сильное, словно кармическое притяжение, он тут же поймал этот мяч. И, как бы не удержав в руках, выпустил прямо перед собой, а теперь смотрел на происходящее с затаенным и несколько трепетным ожиданием.
Жажда вновь прорвалась наружу и овладела им целиком. Чего же жаждал Сергей?.. Всего, что могло быть в прекрасной жизни, прямо-таки целиком и безраздельно.
Сергею удалось достать билеты в театр лишь к следующим выходным. До этого дня их счастливые встречи продолжались под светом уличных фонарей.
С самого начала культурного вечера Сергею показалось, что Вика чем-то расстроена. Но потом она улыбалась, а он держал ее за руку, и все, казалось, в порядке.
- Пресноватый оказался спектакль, - проронил Сергей, когда они вышли на подсвеченную фонарями московскую улицу. – Уже поздно, я провожу тебя до дома?..
Виолетта ответила не сразу. Она вдруг остановилась, и Сергей увидел, что ей трудно говорить.
- Что такое?.. – его голос понизился.
- Сергей, я… не знаю, как это сказать…
Она начала чего-то объяснять, и вся суть сводилась к следующему: это все нелепо. Он – кандидат наук, она – буфетчица, у которой даже вуза за плечами нет. Про них все шепчутся, над ней смеются. Никто не может в это поверить.
Сергей раскрыл глаза, насколько мог. Он привык не обращать внимания на окружающих до тех пор, пока они в моральном смысле не пытались его ударить подносом по лицу. Или же пока его голова не начинала сама по себе сходить с ума… Но теперь воображаемый поднос обрушился на Виолетту.
- Тебя это волнует?.. – серьезно спросил он. – Тебе важнее остального мнение других людей?..
- Нет, но…
Она очень неровно вздохнула. Сергей еще не понял, обижает ли его происходящее. И стоит ли вообще прилагать дальнейшие усилия.
- Ты сама представь, на что ты ему можешь быть нужна? – спросили ее коллеги по работе – прожженные жизнью столовские работницы, прошедшие закалку многочисленными коллективами и теперь знавшие ответы на все вопросы. – Где ты, а где он?.. Если б ты королевой красоты была при этом… А так – поиграет и бросит, а ты будешь реветь месяцами в подушку.
Сергей не мог знать об этом «напутствии». И вряд ли мог войти в тонкости ее положения. Но что-то внутри подсказало ему, что проблема глубже, чем может показаться.
- А ты сама что думаешь? – вымолвил он.
- Я… - она взглянула на него, и он увидел побежавшие по щекам слезы. – Я не знаю… Прости меня…
- Ну, не надо… Не плачь, пожалуйста, - он сам удивился своей мягкости, когда обнял и прижал ее к себе. И по ответному движению он тут же понял, что она все же думала.
- Вика, мне с тобой хорошо, и я вижу, что тебе со мной тоже. Какой смысл слушать, что треплют злые языки?.. Я хочу узнать тебя лучше. Встречаться с тобой… Я знаю, что много болтаю, – и это не самый большой мой недостаток. Но и слушать тебя я очень хочу. Давай просто будем… ну, будем… Короче говоря… Ты ведь согласна продолжать в том же духе?.. – она взглянула на него и коротко кивнула, его ладонь пригладила выбившуюся из-под ее шапки прядь волос.
Сергей впервые поцеловал ее в губы, и это надолго исчерпало болезненную тему.
Как-то на научную конференцию на экономическом факультете заглянули ученые-юристы, поскольку часть вопросов пересекалась с их сферой исследований. Они зачем-то притащили с собой свои чудовищные журналы и пытались раздать их всем желающим. Последних почти не обнаружилось.
Сергей не особенно любил представителей юрфака, считая их занудами, живущими в искусственной вселенной и апеллирующими к несуществующим понятиям с таким жаром, что яичницу можно было приготовить.
Но одну фразочку на латыни, которую услышал тогда, он запомнил и полюбил: «Dura lex, sed lex». То есть: «Суров закон, но это закон». И с тех пор всякий раз, когда кому-либо не нравились законы родной страны, Сергей с основанием говорил, что даже сами законники считают их дурой.
- Станислав Эдуардович, я бы не стал так рисковать, - один из аспирантов вошел к профессору в кабинет, желая поговорить наедине.
- В плане?
- В плане Шлепцова. Чтобы Вам лично брать руководство его диссертацией. Понимаете…
- Ну?
- Я не хочу наговаривать… Но он слишком неустойчивый. Вести себя не умеет. Поговаривают даже, что там с психикой нелады.
- Кто говорит? Девчонки, которых он побросал?.. Нет, Борис, послушайте, - Станислав прекратил дальнейшие попытки. – Возможно, в нем есть небольшая придурь, но для научного работника это скорее плюс, чем минус. Хотя Вы, например, успешно обходитесь без нее. Мыслит он чисто и хорошо, и мне это нравится. В остальном можно и помочь парню, если что будет не так.
Так без присутствия Сергея был заключен важнейший союз, во многом предопределивший дальнейший образ его мыслей и в некоторой степени – образ жизни.
Сергей затруднялся сказать, что он чувствовал к Виолетте. Раньше ему не раз срывало крышу, но теперь это было что-то совсем иное. И отношения развивались не так, как он привык.
Он с удовольствием бы увлек ее к себе еще в вечер после театра. Но что-то его остановило. Он видел ее огромные глаза, обращенные на себя, и совершенно терялся в этом вопросе.
В тот день, проводив Вику до дома, он еще раз поцеловал ее около подъезда и обещал, что спланирует следующую встречу. А пока… Спокойной ночи.
Тема диссертации была выбрана и сформулирована, и Сергея окончательно затянуло в водоворот дум, чтения и дискуссий. Вдобавок Главный вовлекал его во все процессы, в которые в принципе мог быть вовлечен аспирант.
В эти дни Сергей летал на крыльях. Он вдруг почувствовал впервые в жизни, что в песочнице взрослых людей он действительно чего-то значит, и это укрепило его в собственных глазах.
Меланхолия и неуверенность, доселе занимавшие его жизнь, внезапно стали вытесняться новой реальностью. У него была и учеба, и работа – научная деятельность! Это воодушевляло, и он несся на встречи с научным руководителем, как ласточка стремилась к своим мушкам.
Сергей вдруг понял, что он именно этого и хотел в своей жизни – свежего, умного и неформального. И если кто-то мог ему дать такое, это был его научный руководитель.
Это была настоящая любовь к душе. По Платону. Высокая, светлая, космическая и вечная. Она пока не требовала ничего взамен. Но получала все, что было необходимо для того, чтобы жить и действовать.
Для Сергея этот человек, с которым он хотел бы общаться несравненно больше, но так и не смог этого сделать из-за его занятости, навсегда остался солнцем.
Сергей никогда не рассказывал, что за ужасы терзали его на самом деле. Но когда раз или два он приходил к профессору, подавленный и истерзанный стандартами общества, то шаг за шагом мог постичь истинную философию бытия.
- Я сам знаю, каково это быть в таком настроении… Любая потеря и трудность может восприниматься порой как конец света… Особенно в Вашем возрасте. Но поймите одну вещь: сейчас важнее всего – иметь правильный потенциал и положительную динамику для его реализации… И они у Вас есть. Вы забудете о своих проблемах незаметно. А когда однажды ты оглянешься, окажется, что ты уже другой человек. Такой, что ты и сам себе еще позавидуешь. Кофе выпить хотите?..
К студентам и аспирантам было принято обращаться на «вы», но в минуты человеческого общения и при большой разнице в возрасте это правило иногда нарушалось.
Сергей некогда отрицал состояние своего тела, давая волю желаниям, а затем стал отрицать желания, присудив приоритет физическому здоровью.
В нынешний же момент в нем творилось нечто невообразимое: чувство эйфории и обострившийся вкус к жизни смешались со страстью и новыми для него эмоциями.
В моральном смысле он уже обладал ей. Он не хотел предоставить ей ни дня без себя: приходил, просто был рядом, болтал на всевозможные темы. Вика же отвечала ему открытым внимательным и светящимся взглядом, в котором он не мог до конца прочитать ее мысли и намерения.
Что же будет дальше?..
На первых курсах института Сергею хотелось найти родственную душу. И он думал, что таковую обрел в дружеских отношениях. Однако последние не выдержали проверку на прочность, и Сергей в конце концов решил, что эта тема для него закрыта. Каждый раз, когда потребность в общении по душам возвращалась, он напоминал себе, что излишнее сближение ни к чему хорошему не ведет.
Что касалось женского пола, Сергею сложно было воспринимать его представительниц в качестве психологических партнеров. А совместная жизнь в браке представлялась ему чем-то вроде общесоциального помешательства.
Копаясь в его мозгах слой за слоем с упорством психоаналитика, можно было обнаружить глубоко внутри напряженность и мысль о том, что женщина является источником опасности и неизвестно чего можно от нее ожидать.
А вот эту конкретную ему вдруг захотелось сделать частью собственного внутреннего мира, привычного и близкого и потому совсем не страшного.
Но… иногда становилось не по себе, поскольку он возвращался в реальность, банальную, словно плевательница, с вопросом: а что если все это окажется пустым?.. Вдруг это всего лишь еще одни странные переживания, вызванные желанием заполнить пустоту от потери научного руководителя, по которому он до сих пор тосковал?.. Вдруг судьба опять толкнет его, как бывало раньше, и рухнет он в грязь, откуда придется долго вставать и все заново переосмысливать?..
Подобные соображения вновь вызвали дискомфорт в животе, и Сергей решил включить телевизор. Ему предстояло написать научную статью для кафедрального сборника, а он уже полторы недели не знал, с чего начать.
- Сережа! – Виолетта ворвалась на кафедру, чего раньше никогда не делала. Они были вместе всего-то две с половиной недели, но общались почти ежедневно.
- Что случилось?! – Сергей побледнел, увидев, что на ней нет лица.
- Мама в больнице…Она…
Глаза Вики наполнились слезами, и она бросилась к нему в руки. Он схватил ее посреди кабинета, и остального мира уже не существовало. Ни сплетен, ни обид, только полное его право находиться с ней, высокое и неоспоримое.
- Сердце?.. Или… – произнес он. Вика кивнула. – Инфаркт?.. Она в сознании?..
- Я… я точно не знаю, мне позвонили… Но она в сознании была… Господи, Сережа, я…
- Успокойся, я с тобой. Сейчас же поедем к ней. Анюта, сможете меня заменить?.. У меня еще одна пара. Ведомость… - Сергей помешкал и схватил со стола стопочку бумажек. – Ведомость тут, материалы, задание на дом… Вы все это знаете. Выручите меня? Буду очень благодарен.
Вика только теперь увидела, что почти в пустом в этот час помещении за ними молча наблюдает симпатичная аспирантка, восседавшая за столом в качестве дежурной на телефоне.
- Да, конечно, Сергей Александрович… Не волнуйтесь, - Анюта кивнула. Сергей был единственным, кто всегда ободрял ее праведные труды и даже защищал перед властной научной руководительницей, и она питала к нему исключительно добрые чувства. Глядя же на избранную им девушку, она моментально прониклась симпатией и к ней.
Всю дорогу Сергей обнимал и утешал Вику. Ждал в коридоре больнице, пока она поговорит с матерью и узнает у врачей все о ее состоянии: для знакомства с родительницей сейчас был явно не лучший момент. Виолетте до сих пор удавалось отнекиваться от ее расспросов и держать наличие друга в тайне. Откуда взялась такая суперспособность – одному Богу было известно.
- Ну как?.. – спросил Сергей, когда Вика вышла, измученная и подавленная.
- Ничего… Обошлось… Инфаркта, говорят, не было… Ее подержат здесь пока…
Снова метро. Вика поблагодарила Сергея за все и хотела попрощаться, но он ее остановил.
- Я провожу тебя. Не отпущу одну: ты еле на ногах стоишь.
Она сильно не протестовала. А он настоял, что зайдет к ней и посидит, пока ей не станет лучше. И зашел.
Пока Вика безвольно подпирала голову руками, он, решив, что сейчас не до церемоний, стал делать ей чай, хозяйничая на ее кухне, и заставил немного поесть.
- Ну, это уже результат. В нашей среде всегда так. Ах да, меня же Вы слушали, дрейфуя, вероятно, на иных волнах.
Сергей порозовел, вспомнив, в каком состоянии он был в первый день конференции.
Он запоминал все, что шутя говорил ему профессор, но что в конечном итоге заставляло хорошенько пораскинуть мозгами. От подобных разговоров ему почему-то становилось спокойно, и душу наполнял оптимизм.
Главный хотя и был уже в летах, но сохранял удивительную живость и энергичность. И словно насквозь мог видеть и людей, и суть вопросов.
В плацкартном вагоне поезда до Москвы, который милостиво оплачивал университет, образовался настоящий научный кружок, по которому быстро расходился чай с баранками.
- Сергей, что Вы там жметесь?.. Вы теперь член клуба. «Досуг и знание» называется, - Станислав Эдуардович выловил его, еще не успевшего найти друзей среди аспирантов кафедры, в проходе между полками и забрал в компанию, где временно смешались ищущие научную степень и получившие ее.
Через неделю после приезда Сергей все еще ужасался своему безрассудству, пил на всякий случай корвалол и постоянно считал свой пульс. В этот ответственный момент его привлекли к написанию нового учебника. Работа его в основном носила технический характер, но он взялся за нее с самым большим рвением, хотя пока что и без должного умения. Он кропал таблички и выводы по ним, как крапает приятный летний дождик. Регулярно, правда, он называл себя ослом и дебилом, а затем считал гением и иногда победоносно шел на посиделки с аспирантами и другими студентами, настроившимися на послевузовское образование. Но отныне все было в меру. Опять!..
Сергею предстояла государственная итоговая аттестация, которую он выдержал на отлично, несмотря на высокую загруженность. Отчасти помогла кафедра, оформившая ему запись о прохождении преддипломной практики за его усилия. Написать же и защитить диплом, учитывая его погруженность в научную работу, Сергею было немного проще, чем остальным.
Вскоре он понял, что эта самая кафедра крепко стянула его в своих объятиях. Большая победа. Как потом выяснилось - перед чередой новых испытаний. Экзамены в аспирантуру оказались меньшим из них, их он тоже успешно сдал.
Глава 13. Человек как совокупность общественных отношений, или Серпом по молоту
Личность Сергея, много лет претерпевавшая внутренние и внешние потрясения, неожиданно сложилась из фрагментов.
Он ощущал себя здравомыслящим, позитивным реалистом. Знал, что имеет страсти и дурные наклонности, и в то же время был способен как бы наблюдать за ними со стороны, не позволяя им полностью занять свою жизнь. Страх – его неизменный спутник в течение тринадцати последних лет – теперь в основном придремывал внутри и лишь иногда вылезал, чтобы стать свидетелем негодующей взбучки с пропесочиванием самого себя и в итоге уползти обратно.
Он обладал непререкаемой свободой мысли, умел интересно излагать в устной форме и ваять замечательные абзацы в письменной. Он мог построить свой собственный витиеватый мир и бродить в нем. Возвращался к реальности, добавляя в нее что-то от себя.
Когда жизнь подкинула ему крученый удар в виде женщины, сумевшей вызвать неведомые доселе эмоции и непонятно сильное, словно кармическое притяжение, он тут же поймал этот мяч. И, как бы не удержав в руках, выпустил прямо перед собой, а теперь смотрел на происходящее с затаенным и несколько трепетным ожиданием.
Жажда вновь прорвалась наружу и овладела им целиком. Чего же жаждал Сергей?.. Всего, что могло быть в прекрасной жизни, прямо-таки целиком и безраздельно.
Сергею удалось достать билеты в театр лишь к следующим выходным. До этого дня их счастливые встречи продолжались под светом уличных фонарей.
С самого начала культурного вечера Сергею показалось, что Вика чем-то расстроена. Но потом она улыбалась, а он держал ее за руку, и все, казалось, в порядке.
- Пресноватый оказался спектакль, - проронил Сергей, когда они вышли на подсвеченную фонарями московскую улицу. – Уже поздно, я провожу тебя до дома?..
Виолетта ответила не сразу. Она вдруг остановилась, и Сергей увидел, что ей трудно говорить.
- Что такое?.. – его голос понизился.
- Сергей, я… не знаю, как это сказать…
Она начала чего-то объяснять, и вся суть сводилась к следующему: это все нелепо. Он – кандидат наук, она – буфетчица, у которой даже вуза за плечами нет. Про них все шепчутся, над ней смеются. Никто не может в это поверить.
Сергей раскрыл глаза, насколько мог. Он привык не обращать внимания на окружающих до тех пор, пока они в моральном смысле не пытались его ударить подносом по лицу. Или же пока его голова не начинала сама по себе сходить с ума… Но теперь воображаемый поднос обрушился на Виолетту.
- Тебя это волнует?.. – серьезно спросил он. – Тебе важнее остального мнение других людей?..
- Нет, но…
Она очень неровно вздохнула. Сергей еще не понял, обижает ли его происходящее. И стоит ли вообще прилагать дальнейшие усилия.
- Ты сама представь, на что ты ему можешь быть нужна? – спросили ее коллеги по работе – прожженные жизнью столовские работницы, прошедшие закалку многочисленными коллективами и теперь знавшие ответы на все вопросы. – Где ты, а где он?.. Если б ты королевой красоты была при этом… А так – поиграет и бросит, а ты будешь реветь месяцами в подушку.
Сергей не мог знать об этом «напутствии». И вряд ли мог войти в тонкости ее положения. Но что-то внутри подсказало ему, что проблема глубже, чем может показаться.
- А ты сама что думаешь? – вымолвил он.
- Я… - она взглянула на него, и он увидел побежавшие по щекам слезы. – Я не знаю… Прости меня…
- Ну, не надо… Не плачь, пожалуйста, - он сам удивился своей мягкости, когда обнял и прижал ее к себе. И по ответному движению он тут же понял, что она все же думала.
- Вика, мне с тобой хорошо, и я вижу, что тебе со мной тоже. Какой смысл слушать, что треплют злые языки?.. Я хочу узнать тебя лучше. Встречаться с тобой… Я знаю, что много болтаю, – и это не самый большой мой недостаток. Но и слушать тебя я очень хочу. Давай просто будем… ну, будем… Короче говоря… Ты ведь согласна продолжать в том же духе?.. – она взглянула на него и коротко кивнула, его ладонь пригладила выбившуюся из-под ее шапки прядь волос.
Сергей впервые поцеловал ее в губы, и это надолго исчерпало болезненную тему.
Глава 14. Сурова аспирантура, но та еще дура
Как-то на научную конференцию на экономическом факультете заглянули ученые-юристы, поскольку часть вопросов пересекалась с их сферой исследований. Они зачем-то притащили с собой свои чудовищные журналы и пытались раздать их всем желающим. Последних почти не обнаружилось.
Сергей не особенно любил представителей юрфака, считая их занудами, живущими в искусственной вселенной и апеллирующими к несуществующим понятиям с таким жаром, что яичницу можно было приготовить.
Но одну фразочку на латыни, которую услышал тогда, он запомнил и полюбил: «Dura lex, sed lex». То есть: «Суров закон, но это закон». И с тех пор всякий раз, когда кому-либо не нравились законы родной страны, Сергей с основанием говорил, что даже сами законники считают их дурой.
- Станислав Эдуардович, я бы не стал так рисковать, - один из аспирантов вошел к профессору в кабинет, желая поговорить наедине.
- В плане?
- В плане Шлепцова. Чтобы Вам лично брать руководство его диссертацией. Понимаете…
- Ну?
- Я не хочу наговаривать… Но он слишком неустойчивый. Вести себя не умеет. Поговаривают даже, что там с психикой нелады.
- Кто говорит? Девчонки, которых он побросал?.. Нет, Борис, послушайте, - Станислав прекратил дальнейшие попытки. – Возможно, в нем есть небольшая придурь, но для научного работника это скорее плюс, чем минус. Хотя Вы, например, успешно обходитесь без нее. Мыслит он чисто и хорошо, и мне это нравится. В остальном можно и помочь парню, если что будет не так.
Так без присутствия Сергея был заключен важнейший союз, во многом предопределивший дальнейший образ его мыслей и в некоторой степени – образ жизни.
Сергей затруднялся сказать, что он чувствовал к Виолетте. Раньше ему не раз срывало крышу, но теперь это было что-то совсем иное. И отношения развивались не так, как он привык.
Он с удовольствием бы увлек ее к себе еще в вечер после театра. Но что-то его остановило. Он видел ее огромные глаза, обращенные на себя, и совершенно терялся в этом вопросе.
В тот день, проводив Вику до дома, он еще раз поцеловал ее около подъезда и обещал, что спланирует следующую встречу. А пока… Спокойной ночи.
Тема диссертации была выбрана и сформулирована, и Сергея окончательно затянуло в водоворот дум, чтения и дискуссий. Вдобавок Главный вовлекал его во все процессы, в которые в принципе мог быть вовлечен аспирант.
В эти дни Сергей летал на крыльях. Он вдруг почувствовал впервые в жизни, что в песочнице взрослых людей он действительно чего-то значит, и это укрепило его в собственных глазах.
Меланхолия и неуверенность, доселе занимавшие его жизнь, внезапно стали вытесняться новой реальностью. У него была и учеба, и работа – научная деятельность! Это воодушевляло, и он несся на встречи с научным руководителем, как ласточка стремилась к своим мушкам.
Сергей вдруг понял, что он именно этого и хотел в своей жизни – свежего, умного и неформального. И если кто-то мог ему дать такое, это был его научный руководитель.
Это была настоящая любовь к душе. По Платону. Высокая, светлая, космическая и вечная. Она пока не требовала ничего взамен. Но получала все, что было необходимо для того, чтобы жить и действовать.
Для Сергея этот человек, с которым он хотел бы общаться несравненно больше, но так и не смог этого сделать из-за его занятости, навсегда остался солнцем.
Сергей никогда не рассказывал, что за ужасы терзали его на самом деле. Но когда раз или два он приходил к профессору, подавленный и истерзанный стандартами общества, то шаг за шагом мог постичь истинную философию бытия.
- Я сам знаю, каково это быть в таком настроении… Любая потеря и трудность может восприниматься порой как конец света… Особенно в Вашем возрасте. Но поймите одну вещь: сейчас важнее всего – иметь правильный потенциал и положительную динамику для его реализации… И они у Вас есть. Вы забудете о своих проблемах незаметно. А когда однажды ты оглянешься, окажется, что ты уже другой человек. Такой, что ты и сам себе еще позавидуешь. Кофе выпить хотите?..
К студентам и аспирантам было принято обращаться на «вы», но в минуты человеческого общения и при большой разнице в возрасте это правило иногда нарушалось.
Глава 15. «Любовь, а не немецкая философия служит настоящим объяснением этого мира» (О. Уайлд)
Сергей некогда отрицал состояние своего тела, давая волю желаниям, а затем стал отрицать желания, присудив приоритет физическому здоровью.
В нынешний же момент в нем творилось нечто невообразимое: чувство эйфории и обострившийся вкус к жизни смешались со страстью и новыми для него эмоциями.
В моральном смысле он уже обладал ей. Он не хотел предоставить ей ни дня без себя: приходил, просто был рядом, болтал на всевозможные темы. Вика же отвечала ему открытым внимательным и светящимся взглядом, в котором он не мог до конца прочитать ее мысли и намерения.
Что же будет дальше?..
На первых курсах института Сергею хотелось найти родственную душу. И он думал, что таковую обрел в дружеских отношениях. Однако последние не выдержали проверку на прочность, и Сергей в конце концов решил, что эта тема для него закрыта. Каждый раз, когда потребность в общении по душам возвращалась, он напоминал себе, что излишнее сближение ни к чему хорошему не ведет.
Что касалось женского пола, Сергею сложно было воспринимать его представительниц в качестве психологических партнеров. А совместная жизнь в браке представлялась ему чем-то вроде общесоциального помешательства.
Копаясь в его мозгах слой за слоем с упорством психоаналитика, можно было обнаружить глубоко внутри напряженность и мысль о том, что женщина является источником опасности и неизвестно чего можно от нее ожидать.
А вот эту конкретную ему вдруг захотелось сделать частью собственного внутреннего мира, привычного и близкого и потому совсем не страшного.
Но… иногда становилось не по себе, поскольку он возвращался в реальность, банальную, словно плевательница, с вопросом: а что если все это окажется пустым?.. Вдруг это всего лишь еще одни странные переживания, вызванные желанием заполнить пустоту от потери научного руководителя, по которому он до сих пор тосковал?.. Вдруг судьба опять толкнет его, как бывало раньше, и рухнет он в грязь, откуда придется долго вставать и все заново переосмысливать?..
Подобные соображения вновь вызвали дискомфорт в животе, и Сергей решил включить телевизор. Ему предстояло написать научную статью для кафедрального сборника, а он уже полторы недели не знал, с чего начать.
- Сережа! – Виолетта ворвалась на кафедру, чего раньше никогда не делала. Они были вместе всего-то две с половиной недели, но общались почти ежедневно.
- Что случилось?! – Сергей побледнел, увидев, что на ней нет лица.
- Мама в больнице…Она…
Глаза Вики наполнились слезами, и она бросилась к нему в руки. Он схватил ее посреди кабинета, и остального мира уже не существовало. Ни сплетен, ни обид, только полное его право находиться с ней, высокое и неоспоримое.
- Сердце?.. Или… – произнес он. Вика кивнула. – Инфаркт?.. Она в сознании?..
- Я… я точно не знаю, мне позвонили… Но она в сознании была… Господи, Сережа, я…
- Успокойся, я с тобой. Сейчас же поедем к ней. Анюта, сможете меня заменить?.. У меня еще одна пара. Ведомость… - Сергей помешкал и схватил со стола стопочку бумажек. – Ведомость тут, материалы, задание на дом… Вы все это знаете. Выручите меня? Буду очень благодарен.
Вика только теперь увидела, что почти в пустом в этот час помещении за ними молча наблюдает симпатичная аспирантка, восседавшая за столом в качестве дежурной на телефоне.
- Да, конечно, Сергей Александрович… Не волнуйтесь, - Анюта кивнула. Сергей был единственным, кто всегда ободрял ее праведные труды и даже защищал перед властной научной руководительницей, и она питала к нему исключительно добрые чувства. Глядя же на избранную им девушку, она моментально прониклась симпатией и к ней.
Всю дорогу Сергей обнимал и утешал Вику. Ждал в коридоре больнице, пока она поговорит с матерью и узнает у врачей все о ее состоянии: для знакомства с родительницей сейчас был явно не лучший момент. Виолетте до сих пор удавалось отнекиваться от ее расспросов и держать наличие друга в тайне. Откуда взялась такая суперспособность – одному Богу было известно.
- Ну как?.. – спросил Сергей, когда Вика вышла, измученная и подавленная.
- Ничего… Обошлось… Инфаркта, говорят, не было… Ее подержат здесь пока…
Снова метро. Вика поблагодарила Сергея за все и хотела попрощаться, но он ее остановил.
- Я провожу тебя. Не отпущу одну: ты еле на ногах стоишь.
Она сильно не протестовала. А он настоял, что зайдет к ней и посидит, пока ей не станет лучше. И зашел.
Пока Вика безвольно подпирала голову руками, он, решив, что сейчас не до церемоний, стал делать ей чай, хозяйничая на ее кухне, и заставил немного поесть.
