– А что с зарплатой контрактника?
– На днях я дописал и отправил отчёт. Выплата будет через месяц, но эти деньги я обещал отцу в компенсацию той суммы, что он потратил на нас, – солгал я о том, что долг на мне висел только за его выкуп, ведь иначе товарищ испытывал бы чувство вины и угрызения совести за то, что я плачу за него. – А ещё я получил уведомление о присвоении мне очередного воинского звания и награждении медалью за военные заслуги.
– Ого! Поздравляю!
– Спасибо, но лучше бы они поддерживали тех, кого посылают служить туда контрактниками, а не вешали на шею знаки отличия выжившим, брошенным ими.
– Согласен. А мне тяжело вновь адаптироваться в общество. Не выношу громких звуков, шума людей, бесконечных рукопожатий, глупых разговоров на бытовые темы, насмешек тех, кто даже не служил и кто не знал того, что нам с тобой выпало пережить.
– Старайся не обращать внимания на раздражающее тебя окружение. Оно никуда не денется, и надо привыкать вращаться в нём и быть похожим на гражданского. Ты тоже был таким когда–то! Помни об этом и старайся держаться!
– Ты всегда был духом посильнее меня! Удачи, брат! Созвонимся!
В конце следующего месяца я получил чек на очень приличную сумму денег, большую часть из которых перевёл отцу, целиком и полностью закрыв перед ним свой долг за друга. За его, на тот момент уходящую из тела, жизнь, цена была гораздо ниже, чем за мою. Из остальной суммы я снял однокомнатную квартиру, внеся арендную плату за четверть года вперед. Я съехал из дома отца, потому что нуждался в лечащем одиночестве, когда необходимо побыть наедине с самим собой, чтобы разобраться во внутреннем мире. Оставшиеся деньги я частично вручил подруге на их двухмесячное пропитание с сыном, а частично положил на сберегательный счёт Калеба, который сам и открыл. Теперь малыш официально носил мою фамилию, и юридически я считался его отцом.
Вызванный в Министерство вооружённых сил для повышения в чине, я надел новую, заранее заказанную военную форму, и прибыл в учреждение вместе со своей семьёй и подругой с сыном. Поднявшись на сцену в церемониальном зале, я был встречен командиром соединения, зачитавшим приказ о присвоении мне звания старшего сержанта и о награждении медалью «За вклад в развитие международного военного сотрудничества», после чего он торжественно повесил мне на шею бронзовый знак отличия, с государственным гербом и мечом на нём, а также гравировкой «Ирак».
«Ваш труд на международной военной арене и преданность воинскому делу заслуживают наивысших похвал! С гордостью и благословением Министерства вооружённых сил и Королевства Скандинавии называю Вас старшим сержантом!», – произнёс командир и, крепко пожав мне руку, передал новые погоны.
Во время церемонии я не испытывал ни радости, ни гордости; лишь горький ком невыплаканных слёз, подошедший к горлу и мешавший мне дышать. Главной наградой после службы на Ближнем Востоке для меня была жизнь, и вручил мне её отец, гордо наблюдавший с внуком на руках награждение сына, легко позабывший о том, как не хотел, чтобы я ехал служить контрактником и как бранил за то, что угодил в бандитский плен.
Спустившись со сцены и приняв поздравления родных, я взял на руки сына и, крепко поцеловав его в лоб, покинул церемониальный зал, оставив позади всё плохое, что было связано с Ираком.
Глава 14. Кинологический центр
Феромоны женщины - неосязаемый запах, способный подсознательно приманить мужчину, вскружить ему голову и пробудить сексуальное влечение. Десятилетиями изучаемый феномен женских феромонов до сих пор остаётся загадкой, влияющей на притяжение сильного пола и невербальную, но глубоко интимную коммуникацию между женщиной и её (не)осознанной жертвой.
***
– Привет, дружище! Как поживаешь? Вернулся, значит, из Ирака? – ответил на мой звонок сербский сослуживец.
– Вернулся, с два месяца назад. Сейчас ищу работу, а брат шепнул про вашу случайную встречу, на которой ты рассказал ему, что трудишься в охранном агентстве. Не поможешь с трудоустройством?
– Так и есть, друг, так и есть! Только у нас вакансий на данный момент не имеется. Мы бюро передовое! Работаем со всякими современными технологиями и техниками охраны. К нам все хотят! Вот и нет свободных мест! – неприкрыто похвастался он.
– Жаль! Ну что ж, зато я рад, что ты неплохо устроился! Ещё услышимся!
– Погоди! Есть у меня один вариант, – задумчиво сказал сослуживец. – Не хочешь поработать секретарём в кинологическом центре при Министерстве внутренних дел?
– Друг, ты смеёшься, что ли? По–твоему я, старший сержант, прошедший ад Ирака, способен лишь на то, что б подносить кофе какому–то мужику в костюме?
– Не мужику, а бабе!
– Ещё лучше!
– Ты что сексист? – рассмеялся серб.
– Я ничего не имею против женского руководства, но мне должность секретаря не нравится!
– Слушай, там такая начальница, что всё остальное не важно! Красотка, майор по званию! Любит командовать, но по натуре мягкая, и её не сложно «приручить». Главное, что готова отлично платить за твоё надёжное плечо!
– Зачем ей крепкое плечо секретаря?
– Так ты на собеседование сходи и узнаешь!
– А чего ты сам туда не пошёл, раз всё так шоколадно?
– Так я по профилю занятость отыскал! Слушай, друг, у тебя нет образования, а сейчас у охранников его тоже просят. Попробуй пока центр кинологии! Зарплата хорошая, начальство – пальчики оближешь! Что тебе ещё надо?! Поверь, что иную работу ты будешь ещё долго искать.
– Ладно, давай номер этой твоей супер–начальницы! Позвоню, скажу, что ты рекомендовал их центр.
– О, нет! Этого делать не надо. Она не любит блат и тебе сразу же откажет. У них проводятся рабочие интервью по понедельникам с 8 до 11 утра. Вот и поезжай туда сразу! Скажешь, что объявление в газете прочёл. Адрес я тебе сейчас продиктую.
Записав координаты кинологического центра, я с сомнением и полным нежеланием взглянул на них и завалился спать, уставший за день после переезда на съёмную квартиру.
Начальница, встретившая меня в приёмной, была, действительно, хороша собой. Лет под сорок, судя по званию майора, она выглядела намного моложе. Изящная, ростом около 170 см, с прекрасно сложенной фигурой, которой позавидовали бы и двадцатилетние девчонки. Её крупные серые глаза были похожи на две холодные льдинки, в глубине которых проглядывался огонёк тёплой души. Высокие скулы, губы правильной формы и квадратная челюсть придавали её лицу сексуальности, а волнистые волосы, падавшие на плечи крупными золотыми кольцами, добавляли шарма и нежности. Кончик носа была слегка вздёрнут и женщина казалась надменной и самовлюблённой.
Я проследовал за ней в кабинет, с наслаждением любуясь на её женственную походку с покачиванием идеальных круглых бёдер, обтягиваемых юбкой выше колен. Вернувшийся с Ближнего Востока я, как и любой нормальный мужчина, после длительного сексуального воздержания испытывал нехватку женской ласки, а потому майор буквально сразу же явилась причиной моего учащённого пульса и сбившегося дыхания. Конечно же, будучи воспитанным парнем, я никак не проявил жарких эмоций. К тому же моя физиология вела борьбу с моральной установкой, твердящей, что влюбившийся в Рарошу, я только ей и мог принадлежать. Моя теория о разделение любви и секса, представленная бывшему сокамернику, вдруг оказалась под табу моей же собственной совести.
Зайдя в кабинет, начальница уселась в кожаное кресло, а я, закрыв за нами дверь, встал у стола напротив неё.
– Ну, что, красавчик, присаживайся и расскажи о себе! – скрестила она пальцы у подбородка, предвкушая занятную беседу.
– Мне 20 лет. В Скандинавии я окончил гимназию, служил в войсках специального назначения ВВС, а после – работал контрактником в Ираке. Я сейчас покажу Вам диплом и справки! – полез я в дипломат за тонкой папкой с документами.
– Мне не нужны твои бумаги! Они тебе здесь не понадобятся! – дерзко остановила меня начальница центра. – Служивый, значит? Буду звать тебя лейтенантом!
– Но я…
– Не важно кто ты! – вновь прервала она меня. – Важно, что я майор и хочу, чтобы мой секретарь имел достойное звание, но ниже моего.
– Так до майора капитан идёт! – логически рассудил я и озвучил излишние мысли.
– Я, по–твоему, в военной иерархии не разбираюсь?
– Нет, просто Вы капитана перепрыгнули.
– А я не хочу капитана! У меня уже был такой!
– Простите, но Вы коллекционируете военных, как солдатиков, по званиям? – вновь не сдержав язык за зубами, выдал я.
Начальница встала с кресла и, подойдя ко мне, присела на край стола, эротично закинув ногу на ногу. Её юбка чуть задралась, оголяя аппетитные бёдра, а стопы ног, обутые в лодочки на невысоких каблуках, игриво закачались, привлекая моё внимание и вызывая ощущение «бабочек в животе».
– Не как солдатиков, дорогой! Как марионеток! – с ехидством ухмыльнулась она. – Слушай меня! Мне нужен секретарь: сильный, красивый, молодой, а главное – умеющий хранить секреты! Ты умеешь хранить секреты?
– И снова простите, но какие могут быть тайны в кинологическом центре? – сглотнув не отпускающее возбуждение, задал я колкий вопрос. – Может, скрывать от СМИ какой кобель, какую сучку оплодотворил?
– А ты с юмором, да? Язвительно–культурным? Что ж мне нравится, прозвучало вроде и литературно, и неприлично одновременно. Не придерёшься!
– Может, Вам всё–таки охранник нужен? – сменил я тему.
– Я уже сказала, что ищу секретаря! И мне не важно, насколько хорошо ты завариваешь кофе! Секретарь от слова «secretarius» – доверенное лицо, умеющее держать рот на замке. Мне нужна твоя способность молчать обо всём, что здесь будет происходить! И ещё, твой колкий юмор – это здорово, но его, как и свою личную жизнь, ты оставишь за дверьми этого центра. А здесь ты целиком и полностью будешь принадлежать мне, и это я буду диктовать тебе, когда и с кем смеяться и кому язвить. Ты понял?
Я посмотрел в самонадеянные глаза начальницы и не разобрался, какое из чувств было сильней: тихая злоба за её попытку подчинить меня своей воли или желание «наказать» её за это.
– Так точно! – ответил я наперекор задетому мужскому самолюбию.
Она встала со стола и, вернувшись в своё кресло, начиркала что–то на бумажке:
– Это твоя зарплата!
Я взял листок бумаги и поднял брови от удивления:
– Не думал, что секретари так хорошо получают!
– Это плата за твоё умение быть молчаливым и послушным мальчиком! Завтра жду с ответом, хочешь ли ты на меня работать или ты красивый, но глупый.
По возвращению домой с собеседования, я терзался двусмысленностью ситуации: зарплата была более чем удовлетворительной, да и работа не показалась мне сложной, но начальница! Во–первых, она была слишком сексуальна! Я же всё ещё звонил и надеялся, что однажды возлюбленная поднимет трубку, а соблазнительная натура майора, наверняка, отвлекала бы меня от правильного настроя на безгрешную любовную волну. Во–вторых, я заподозрил, что женщине–акуле нужна небольшая рыбка для раболепства и интимных утех. Быть этой рыбкой не позволяла мне доминантная натура. Но я мог ошибаться, ведь мой взлетевший тестостерон отрицательно влиял на способность трезво оценивать ситуацию. Ну и в третьих, я чуял криминальный душок в её стремление нанять секретаря, умеющего хранить секреты, а мне очень не хотелось проблем с законом на гражданке.
Набрав номер сербского товарища, я рассказал ему о собеседование и о своих впечатлениях, полученных от него:
– Мне кажется, что эта начальница ищет молодого любовника, который будет скрывать какие–то её правонарушения.
– У майора просто флиртующий стиль общения! Она осознаёт свою привлекательность и использует её в разговоре с мужчинами, тем самым усыпляя нашу бдительность. Женские феромоны и умение обольщать, знаешь ли... В результате получает то, на что нацелилась! Стерва, одним словом! Но даже если всё так, как ты говоришь, что тебя не устраивает? – удивленно спросил сослуживец.
– Не желаю быть мальчиком для наслаждений! И не хочу проблем с военными или полицией!
– Она ещё не предложила тебе лечь с ней в койку, а сложности с представителями законопорядка ей и самой не нужны! У этой женщины есть власть, деньги и красота. Всё это может быть твоим, если ты отбросишь нравственность со страхом и проявишь мужскую расположенность к очаровательной даме. В общем, работай, а дальше видно будет! Уйти ты всегда успеешь!
– Ладно, я с отцом встретиться должен. Я ещё подумаю о центре кинологии.
– Подумай, и смотри не прогадай!
Власть, деньги и красота майора меня не волновали! Я никогда не использовал женщин в собственных целях и не собирался быть на её содержании! А вот хорошая зарплата затирала даже тот факт, что мне пришлось бы трудиться в качестве секретаря. Вот только что входило в его обязанности?
Я был готов выходить на встречу с папой, как вдруг зазвонил мобильный телефон. Это была моя мать с Южного Кавказа. Она сообщила мне о том, что младшая сестра окончила одиннадцатый класс, но поступить на курс в какой–либо ВУЗ ей не удалось:
– Ты же знаешь, как сильно у нас процветает коррупция. Во всех высших образовательных заведениях требуют взятку за место. А такой суммы у нас нет! Сыночек, придумай что–нибудь! Найди деньги к следующей подаче ею документов в ВУЗ, а лучше забери сестру к себе! Сам понимаешь, что она женщина, светленькая, да ещё и с русской фамилией, и в нашем обществе ей придётся не сладко – будут похотливо приставать и ограничивать в возможностях.
– Мама, на всё это нужны деньги, а у меня сейчас их нет!
– Следующий шанс на поступление только через год. Она потеряет это время!
– Но сестра уже совершеннолетняя. Пока пусть подработку найдёт!
– Ты, видимо, забыл, что девушка без высшего образования у нас может устроиться только секретаршей, а секретарша в нашей стране – та же проститутка. Как ей потом жить с таким резюме?
– Это не только в вашей стране, – задумавшись об утреннем собеседовании, заметил я.
– Что ты говоришь, сынок?
– Ничего! Что–нибудь придумаю, мама. Позже созвонимся.
Отец уже ждал меня в ресторане в центре столицы. Я зашёл через прозрачную стеклянную дверь и, пожав ему руку, сел напротив. Услужливый официант протянул мне меню, в котором я выбрал пасту с морепродуктами и бокал белого полусухого вина.
– Ты же не пьёшь? – удивился родитель.
– Сегодня хочется. День был сложным.
– Опять галлюцинации или панические атаки?
– Нет, нет! Их давно уже не было. Я ходил на собеседование по работе.
– И куда же?
– В центр кинологии при МВД.
– Опять в военное дело лезешь? Тебе Ближнего Востока было мало?
– Но здесь же не Ирак! Да и в кинологическом центре тренируют собак для выполнения оперативных заданий.
– И с каких пор ты стал собаковедом?
– Я ассистентом начальства ходил устраиваться, – скрыл я от отца, что пробовался секретарём женщине–майору, ибо папа не одобрил бы моей кандидатуры в мальчика, приносящего кофе для взрослой тёти.
