Я понимал, что один единственный район – всё равно непомерно много для меня одного. Я ведь не мог одновременно находиться у всех продуктовых ларьков или во всех дворах этой округи. «Быть может, я уже не раз разминулся с ней на каком–нибудь проспекте или у кондитерской. Да где угодно!», – раздражался я, подгоняемым сроками и измученным томным ожиданием.
Одним утром, проезжая на автобусе неизвестные мне дали, я глядел в окно на пешеходов и проезжавшие мимо машины. На сердце была тоска такая же серая, как и сгустившиеся тучи в хмуром небе. «Судьбы переплетены!», – гласил рекламный щит с анонсом новой книги или кино. «Пока что у меня с Рарошей они не сильно свились в одну», – свредничал я знаку судьбу и перевёл взгляд на пассажиров, делящих со мной недолгий путь до Замоскворечья. Их лица казались мне жутко злобными. Даже ребёнок, сидевший на коленях матери, капризно скривил маленький ротик. Остановившийся на светофоре, водитель нашего транспорта пробурчал слова недовольства и весь салон, точно сговорившись, негодующе поцокал ему в солидарность. Не вписавшийся в коллективное расстройство, я вновь вгляделся в окно. На обочине стоял серый кроссовер Мерседес со снятым задним колесом, валявшимся у ног высокой привлекательной особы, нервно курящей сигарету у дверцы своего авто. Светофор никак не хотел разрешать наш проезд, и я наблюдал за её раздраженными движениями. Молодая женщина то и дело хваталась за мобильный телефон, взволнованно глядя в экран. Стильно одетая в белую сорочку и офисные брюки, она боролась с ветерком, злобно отбрасывая кольца каштановых волос назад. «Интересно, кто снял ей колесо? Неужели сама?», – поинтересовался я про себя, отметив, что растерянной она совсем не выглядела, скорее очень недовольной всем произошедшим. Когда мы двинулись вперед, я заметил, как девушка пнула спущенное колесо высоким женским каблучком.
«Наверное, помощь ей всё же не помешает!», – решил я сойти на следующей остановке, чтобы вернуться и «разрулить» её беду.
– Здравствуйте! У вас колесо спустило? – подошёл я к Мерседесу.
– Как видите! – не слишком приветливо ответила девушка.
– А запаска есть?
– А Вы автомеханик?
– Нет, но колёса менять приходилось.
– Колесо я и сама могу поменять, хоть и женщина! – воинственно ответила она, прочтя мои безмолвные сомнения в умение слабого пола чинить автомобиль. – Вот только боюсь окончательно запачкаться! И так все брюки запятнала, пока снимала спущенное колесо. У меня деловая встреча через полчаса, а я жутко опаздываю! Мой мужчина, как обычно, не отвечает на звонки, хотя живём в двух кварталах отсюда и он бы мог спуститься и помочь!
– Ну, я стою здесь, и важной встречи у меня пока не предвещается. Я готов замараться, желая помочь Вам по–человечески!
– Тогда помогите! – затушила она недокуренную сигарету, такую же тонкую и изящную, как и её утонченная фигура.
Я достал из багажника запасное колесо и принялся за дело, присев на корточки у домкрата. Время от времени я сердито поглядывал на женщину, рьяно пытавшуюся хотя бы устно, но руководить процессом. Очень отдалённо она напоминала мне майора – волнистые волосы, крупные глаза, квадратная челюсть, деловой стиль общения. Вот только она была тёмной, кареглазой с оливковым оттенком кожи.
От раздумий меня отвлекли раскаты грома, внезапно охватившие все небо, точно сам Тор разгневался на серость дня и ударил по тучам своим могучим молотом.
– Садитесь в машину, сейчас дождь хлынет! – поспешно предупредила она меня и села на переднее сидение автомобиля.
«Хорошо успел колесо сменить!», – «запрыгнул» я в машину сзади.
Едва успев захлопнуть дверцу, я услышал мощный удар сильного ливня по крыше. Потоки воды хлынули стеной за мгновенно намокшими стёклами, а их шум заглушил остальные звуки снаружи.
– Вот это да! Впервые вижу, чтоб дождь начался так внезапно и сильно! – поделился я с девушкой.
– Здесь такое нередко случается в это время года! Вы что, не местный?
– Нет, я гость столицы. Приехал по делу.
– Я тоже не в Москве родилась, но живу здесь с совершеннолетия. Уже 12 лет! У меня свой бизнес.
«Ей тридцать, – посчитал я про себя. – А выглядит гораздо моложе!».
– Откуда Вы? – спросил я.
– Ой, простите! – внезапно зазвонил её телефон и, судя по фразе «тебе так сложно трубку поднять?», я понял, что это был гражданский муж.
Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Выйдя из машины, я убрал в багажник домкрат и спустившееся колесо. Незнакомка всё ещё сидела в своём авто, припустив стекло и наблюдая за происходящим из салона.
«Вот и всё!», – наклонился я к ней попрощаться, как вдруг позади нас пронёсся джип, на скорости влетевший в лужу и с головы до ног обливший меня грязной водой.
«Придурок, ты сначала водить научись!», – высунувшись из окна, прокричала женщина вслед моему обидчику.
– Да ладно! – успокоил я её.
– Что там ладного? У Вас вся одежда в грязных пятнах! Давайте подвезу Вас до нашей квартиры! У мужа возьмёте чистую одёжку взаймы, а я приеду – постираю Вашу. Заберёте как–нибудь в другой день!
– Не стоит. Я сам умею стирать, хоть и мужчина! – ответил я взаимной подколкой по поводу гендерных ролей.
– Что ж, тогда всего хорошего! – завела она мотор.
– Постойте, Вы упомянули, что у Вас свой бизнес. А Вы не слышали о компании по производству металлических изделий и её начальстве? – назвал я наименование фирмы.
– Да кто ж о ней не слышал?! Вернее об основателе – отце. А сын, начальник, – картёжник, наркоман и бабник. Папенькин сынок, проматывающий состояние семьи. А почему Вы им интересуетесь?
– Да так! Хорошего пути! – махнул я женщине рукой на прощанье и, не дожидаясь, когда она тронется с места, побрёл себе вдоль дороги к намеченному месту.
«Ну и жених моей Рарошеньке достался! – размышлял я, печально глядя на заляпанные грязью, брюки. – Такая невинная нежная девочка и попадёт в лапы бездельника и транжиры! Надо срочно её найти! Буду дежурить в этом районе не только днём, но и вечером, и ночью! В обиду я её не дам!», – убедил я себя в твёрдых намерениях и прибавил шагу.
«Лейли и Меджнун» – лирическое произведение, написанное в IX веке классиком персидской поэзии Низами Гянджеви. Оно рассказывает о трагической судьбе молодых влюблённых, чья страсть противоречит общественным и семейным нормам. Лейли, насильно выданная замуж за избранника родителей, вынуждена отвергнуть глубокие чувства Меджнуна, и он, убитый разлукой с возлюбленной, впадает в безумие.
Читая в школе этот великий эпос восточной литературы, я даже представить не мог, что однажды и сам буду ходить по краю пропасти, упав в которую, меня, как и Меджнуна, ждало бы безумие от не случившейся любви и тяжести сердечных мук.
До свадьбы Рароши оставалось пять дней, и я не находил себе места, уже едва выдерживающий натиска времени, секунда за секундой отбирающего у меня возлюбленную. Одержимый намерением найти её, я почти не покидал улицы Замоскворечья. Мой одурманенный любовью и навязчивой идеей, рассудок, не позволял ногам расслабиться, и я сутками бродил по дворам, опрашивая встречных мне прохожих и, как и прежде, заглядывал в общественные заведения в поисках любимой. Денег в кармане оставалось всё меньше, но меня это не беспокоило, ведь уставший от скитаний и неоправданных надежд, я плохо ел и мало спал. Слегка обросший, растрёпанный и утомлённый я задремал этой ночью на автобусной остановке, облокотившись спиной о её стеклянную стенку.
«Ты кто такой? Иди отсюда!», – выдернул меня из беспокойного сна неприятно–едкий голос. Открыв глаза, я увидел нависшую надо мной женщину средних лет, которая собрала позади себя кучу народа из соседних домов, и, судя по разговорам, вела личное расследование о том, кто я, и почему шатаюсь по их подворотням.
«Тебе чего у нас надо?», «Бомж какой–то!», «Да не похож он на бродягу!», «Может милицию вызвать, пусть разбирается?», – доносились комментарии со стороны публики.
– Давайте, разошлись отсюда! Это клиент мой! Я его в машине вожу! – откуда не возьмись появился среди толпы таксист с кавказской внешностью, виртуозно крутящий ключи авто на указательном пальце правой руки.
– Ему тут не отель! Пусть в твоём автомобиле и дрыхнет! – сложив руки в боки, язвительно произнесла саморощенная следователь.
– Успокойся, женщина! Не с тобой же спит! На остановке отдыхает! Э! Подняла шум, на неё посмотри! – с ярко–выраженным южным акцентом ответил спаситель и, взяв меня под руку, повёл к своей машине.
Его белая Волга со знаком такси на крыше, стояла на углу длинного жилого дома. Я припоминал её и был уверен, что не раз видел этот автомобильный номер на дорогах района. Усадив меня на пассажирское место, он сел за руль и протянул бутылку с водой, вытащенную из бардачка.
– Попей, друг! Тебе что, жить нету где? – активно жестикулируя и практикуя русский язык, спросил худощавый водитель средних лет.
– Есть где. Я просто устал и заснул на остановке, пропустив ночной автобус до дома.
– Я тебя тут много вижу. Ходишь туда–сюда, сюда–туда, как будто ты ненормальный какой–то! Что случилось у тебя? Такой молодой парень…
– Я девушку ищу. Знаю, что она живёт в этом районе.
– Ты что, э? – возмутился он тоном на грани скандала и отодвинулся к двери. – Ты этот, что ли? Коллектор? Деньги из женщины выбить хочешь? Пошёл вон из машины тогда!
– Да нет, конечно! Я на ней жениться хочу, просто точного адреса не знаю!
– Точно ты не рекетёр? А то здоровый такой, мамой клянусь! – с восточным темпераментом махнул он на меня рукой.
– Я в армии служил, потом в Ираке воевал! Вот и хорошая физическая форма! – решил я успокоить таксиста.
– Служивый парень! Ещё и Меджнун! Отвезу домой бесплатно! Адрес говори!
Пока водитель вёз меня до квартиры бывшего сокамерника, мы разговорились. Я узнал, что он мой сородич, всю жизнь протрудившийся на хлебозаводе. После войны с соседним государством, он и переехал с женой и двумя дочерями на заработки в этот огромный шумный мегаполис, где устроился частным таксистом. Я же поведал ему и свою историю.
– Ты кушаешь вообще или что? – заботливо спросил он меня.
– Кушаю, дорогой! – ответил я и приподнял из рюкзака пакет с пирожками, заготовленными на сутки дежурства.
– Это что, еда, что ли? Давай так! Вечером приглашаю тебя к себе домой! Моя жена готовит изумительный плов с мясом! А завтра будем твою Лейли на машине искать! Дорого не возьму, по–братски для сородича сделаю. Найдём её, не переживай! Поспи лучше, побрейся, отдохни! Одежду красивую надень и гуляй, пока молодой! Вот женишься, жена гулять не даст! Дети–шмети, теща, вай! Устанешь! – засмеялся он по–доброму.
Успокоенный поддержкой таксиста я, действительно, решил взять день отгула от дежурства. Приняв горячий душ, прилёг поспать, а проснулся уже к вечеру. Побрившись и одевшись для гостей, спустился в магазин, купить вина и сладостей к столу.
А стол был, и правда, нарядный, вкусный и гостеприимный. Знакомый с детства плов по–кавказски с сухофруктами и бараниной, напиток из тархуна, свежий салат и белый сыр на лаваше – что могло быть прекрасней вкуса родины?! После ужина хозяйка дома подала нам чай со сладким пирогом из грушевого варенья. К десерту присоединились дочери шофёра – молодые девушки лет по двадцать.
– Посмотри, какие персики у меня в саду растут! – гордо качнул он головой в сторону смущённых девиц. – А ты какую–то незнакомку ищешь! Зачем тебе эта девушка? Не надежная она. Голова болеть у тебя будет! Лучше какую–то дочку мою возьми! Красивая, верная, дома готовит, убирает. Золото!
– Дочки твои и внешне красавицы, и в том, что хозяйки хорошие сомнений нет, но люблю я ту, которую ищу! Её одну хочу в жёны взять!
– Ай, Аллах, ты – безумец! Безумный Меджнун, ты это знаешь?
– Знаю, дорогой! – ответил я, ухмыльнувшись.
На следующий день водитель заехал за мной в 9 утра, и, получив авансом дневной гонорар, с азартом и сознанием дела взялся за дежурство.
– По дворам смысла нет ходить! Надо остановки смотреть и магазины, – сказал он, притормозив Волгу у крупного супермаркета. – И вообще тебе её из дома вызволить надо!
– Как?
– Серенаду можешь спеть! Точно в окно выглянет! – на полном серьёзе, заявил таксист.
– Боюсь, испугается! Петь я не умею.
– А что умеешь?
– Когда–то на скрипке играл, но потом повредил два пальца и больше инструмента в руки не брал.
– Поехали! Друг есть у меня! Работает в музыкальном магазине. Возьмёшь на время скрипку для любимой!
– Я ж говорю, что больше не играю!
– Э, нет, брат! Ты говоришь, что инструмент не держал в руках с тех пор, как пальцы сломал. А ты попробуй, подержи, да! Что, тебе от этого плохо, что ли, будет?
Настоявший на своём, шофёр отвёз меня к товарищу, которой одолжил мне старую скрипку. Взяв инструмент в свои руки, я почувствовал и счастье, и печаль, и боль, и испуг, и нежность и жуткое волнение. Размяв пальцы левой руки, я, с трудом сгибая фаланги, зажимал струны на грифе, не спеша, водя смычком по их глади. Конечно, пластика и техника игры были грубее и совсем не те, что раньше, однако, закрыв глаза, я наслаждался чуткой музыкой любимого инструмента.
«Вот, будешь во дворах играть, а я с биноклем следить по окнам! – выложил план таксист. – Как только увижу девушку с фото, сразу тебе сообщу, и пойдём её сватать с благословением Аллаха!».
Отчаянный и желавший отыскать любимую больше всего на свете, я играл в каждом дворе, несмотря на то, что «кривое» исполнение классики серьёзно огорчало меня, а непослушные пальцы – просто бесили. Молодые девушки и дети с большим любопытством и радостью смотрели и слушали игру, хотя она была далеко не идеальной: сбивчивой, неправильной, неуклюжей, но молодёжи нравился сам факт её звучания. Порой, идущие мимо мужчины бросали смешливые комментарии, а кто–то обзывал «придурком». Были и женщины, что прогоняли со двора, выкрикивая мат и неуместные угрозы из растворённых окон. В каких–то переулках я был и вовсе не замечен занятыми жильцами, а вот одна бабуля вручила мне пакет с грузинскими хачапури, решив, что я уличный музыкант, нуждавшийся в деньгах на оплату продуктов.
– Ну, что? – уставший от длительной игры, я сел в машину, растирая разболевшиеся пальцы.
– Нигде я её не увидел в окне! – раздражённо хлопнул таксист по оплётке руля.
– У меня осталось совсем мало времени, – подытожил я, пока мы парковался у торгового центра.
– Посидим тут немного! Может в магазин она пойдёт! Ты шашки любишь играть? – потянулся он к бардачку и вытащил оттуда коробку с карманной игрой.
– С хорошим человеком, отчего и не сыграть! – ответил я и увлечённо подтянулся в кресле.
Двое последующих суток мы то и делали, что искали Рарошу по району, пытались выманить её из дома разными уловками, играли в шашки и пили горячий, ароматный чай из огромного красного термоса.
Одним утром, проезжая на автобусе неизвестные мне дали, я глядел в окно на пешеходов и проезжавшие мимо машины. На сердце была тоска такая же серая, как и сгустившиеся тучи в хмуром небе. «Судьбы переплетены!», – гласил рекламный щит с анонсом новой книги или кино. «Пока что у меня с Рарошей они не сильно свились в одну», – свредничал я знаку судьбу и перевёл взгляд на пассажиров, делящих со мной недолгий путь до Замоскворечья. Их лица казались мне жутко злобными. Даже ребёнок, сидевший на коленях матери, капризно скривил маленький ротик. Остановившийся на светофоре, водитель нашего транспорта пробурчал слова недовольства и весь салон, точно сговорившись, негодующе поцокал ему в солидарность. Не вписавшийся в коллективное расстройство, я вновь вгляделся в окно. На обочине стоял серый кроссовер Мерседес со снятым задним колесом, валявшимся у ног высокой привлекательной особы, нервно курящей сигарету у дверцы своего авто. Светофор никак не хотел разрешать наш проезд, и я наблюдал за её раздраженными движениями. Молодая женщина то и дело хваталась за мобильный телефон, взволнованно глядя в экран. Стильно одетая в белую сорочку и офисные брюки, она боролась с ветерком, злобно отбрасывая кольца каштановых волос назад. «Интересно, кто снял ей колесо? Неужели сама?», – поинтересовался я про себя, отметив, что растерянной она совсем не выглядела, скорее очень недовольной всем произошедшим. Когда мы двинулись вперед, я заметил, как девушка пнула спущенное колесо высоким женским каблучком.
«Наверное, помощь ей всё же не помешает!», – решил я сойти на следующей остановке, чтобы вернуться и «разрулить» её беду.
– Здравствуйте! У вас колесо спустило? – подошёл я к Мерседесу.
– Как видите! – не слишком приветливо ответила девушка.
– А запаска есть?
– А Вы автомеханик?
– Нет, но колёса менять приходилось.
– Колесо я и сама могу поменять, хоть и женщина! – воинственно ответила она, прочтя мои безмолвные сомнения в умение слабого пола чинить автомобиль. – Вот только боюсь окончательно запачкаться! И так все брюки запятнала, пока снимала спущенное колесо. У меня деловая встреча через полчаса, а я жутко опаздываю! Мой мужчина, как обычно, не отвечает на звонки, хотя живём в двух кварталах отсюда и он бы мог спуститься и помочь!
– Ну, я стою здесь, и важной встречи у меня пока не предвещается. Я готов замараться, желая помочь Вам по–человечески!
– Тогда помогите! – затушила она недокуренную сигарету, такую же тонкую и изящную, как и её утонченная фигура.
Я достал из багажника запасное колесо и принялся за дело, присев на корточки у домкрата. Время от времени я сердито поглядывал на женщину, рьяно пытавшуюся хотя бы устно, но руководить процессом. Очень отдалённо она напоминала мне майора – волнистые волосы, крупные глаза, квадратная челюсть, деловой стиль общения. Вот только она была тёмной, кареглазой с оливковым оттенком кожи.
От раздумий меня отвлекли раскаты грома, внезапно охватившие все небо, точно сам Тор разгневался на серость дня и ударил по тучам своим могучим молотом.
– Садитесь в машину, сейчас дождь хлынет! – поспешно предупредила она меня и села на переднее сидение автомобиля.
«Хорошо успел колесо сменить!», – «запрыгнул» я в машину сзади.
Едва успев захлопнуть дверцу, я услышал мощный удар сильного ливня по крыше. Потоки воды хлынули стеной за мгновенно намокшими стёклами, а их шум заглушил остальные звуки снаружи.
– Вот это да! Впервые вижу, чтоб дождь начался так внезапно и сильно! – поделился я с девушкой.
– Здесь такое нередко случается в это время года! Вы что, не местный?
– Нет, я гость столицы. Приехал по делу.
– Я тоже не в Москве родилась, но живу здесь с совершеннолетия. Уже 12 лет! У меня свой бизнес.
«Ей тридцать, – посчитал я про себя. – А выглядит гораздо моложе!».
– Откуда Вы? – спросил я.
– Ой, простите! – внезапно зазвонил её телефон и, судя по фразе «тебе так сложно трубку поднять?», я понял, что это был гражданский муж.
Ливень закончился так же внезапно, как и начался. Выйдя из машины, я убрал в багажник домкрат и спустившееся колесо. Незнакомка всё ещё сидела в своём авто, припустив стекло и наблюдая за происходящим из салона.
«Вот и всё!», – наклонился я к ней попрощаться, как вдруг позади нас пронёсся джип, на скорости влетевший в лужу и с головы до ног обливший меня грязной водой.
«Придурок, ты сначала водить научись!», – высунувшись из окна, прокричала женщина вслед моему обидчику.
– Да ладно! – успокоил я её.
– Что там ладного? У Вас вся одежда в грязных пятнах! Давайте подвезу Вас до нашей квартиры! У мужа возьмёте чистую одёжку взаймы, а я приеду – постираю Вашу. Заберёте как–нибудь в другой день!
– Не стоит. Я сам умею стирать, хоть и мужчина! – ответил я взаимной подколкой по поводу гендерных ролей.
– Что ж, тогда всего хорошего! – завела она мотор.
– Постойте, Вы упомянули, что у Вас свой бизнес. А Вы не слышали о компании по производству металлических изделий и её начальстве? – назвал я наименование фирмы.
– Да кто ж о ней не слышал?! Вернее об основателе – отце. А сын, начальник, – картёжник, наркоман и бабник. Папенькин сынок, проматывающий состояние семьи. А почему Вы им интересуетесь?
– Да так! Хорошего пути! – махнул я женщине рукой на прощанье и, не дожидаясь, когда она тронется с места, побрёл себе вдоль дороги к намеченному месту.
«Ну и жених моей Рарошеньке достался! – размышлял я, печально глядя на заляпанные грязью, брюки. – Такая невинная нежная девочка и попадёт в лапы бездельника и транжиры! Надо срочно её найти! Буду дежурить в этом районе не только днём, но и вечером, и ночью! В обиду я её не дам!», – убедил я себя в твёрдых намерениях и прибавил шагу.
Глава 21. Меджнун
«Лейли и Меджнун» – лирическое произведение, написанное в IX веке классиком персидской поэзии Низами Гянджеви. Оно рассказывает о трагической судьбе молодых влюблённых, чья страсть противоречит общественным и семейным нормам. Лейли, насильно выданная замуж за избранника родителей, вынуждена отвергнуть глубокие чувства Меджнуна, и он, убитый разлукой с возлюбленной, впадает в безумие.
Читая в школе этот великий эпос восточной литературы, я даже представить не мог, что однажды и сам буду ходить по краю пропасти, упав в которую, меня, как и Меджнуна, ждало бы безумие от не случившейся любви и тяжести сердечных мук.
***
До свадьбы Рароши оставалось пять дней, и я не находил себе места, уже едва выдерживающий натиска времени, секунда за секундой отбирающего у меня возлюбленную. Одержимый намерением найти её, я почти не покидал улицы Замоскворечья. Мой одурманенный любовью и навязчивой идеей, рассудок, не позволял ногам расслабиться, и я сутками бродил по дворам, опрашивая встречных мне прохожих и, как и прежде, заглядывал в общественные заведения в поисках любимой. Денег в кармане оставалось всё меньше, но меня это не беспокоило, ведь уставший от скитаний и неоправданных надежд, я плохо ел и мало спал. Слегка обросший, растрёпанный и утомлённый я задремал этой ночью на автобусной остановке, облокотившись спиной о её стеклянную стенку.
«Ты кто такой? Иди отсюда!», – выдернул меня из беспокойного сна неприятно–едкий голос. Открыв глаза, я увидел нависшую надо мной женщину средних лет, которая собрала позади себя кучу народа из соседних домов, и, судя по разговорам, вела личное расследование о том, кто я, и почему шатаюсь по их подворотням.
«Тебе чего у нас надо?», «Бомж какой–то!», «Да не похож он на бродягу!», «Может милицию вызвать, пусть разбирается?», – доносились комментарии со стороны публики.
– Давайте, разошлись отсюда! Это клиент мой! Я его в машине вожу! – откуда не возьмись появился среди толпы таксист с кавказской внешностью, виртуозно крутящий ключи авто на указательном пальце правой руки.
– Ему тут не отель! Пусть в твоём автомобиле и дрыхнет! – сложив руки в боки, язвительно произнесла саморощенная следователь.
– Успокойся, женщина! Не с тобой же спит! На остановке отдыхает! Э! Подняла шум, на неё посмотри! – с ярко–выраженным южным акцентом ответил спаситель и, взяв меня под руку, повёл к своей машине.
Его белая Волга со знаком такси на крыше, стояла на углу длинного жилого дома. Я припоминал её и был уверен, что не раз видел этот автомобильный номер на дорогах района. Усадив меня на пассажирское место, он сел за руль и протянул бутылку с водой, вытащенную из бардачка.
– Попей, друг! Тебе что, жить нету где? – активно жестикулируя и практикуя русский язык, спросил худощавый водитель средних лет.
– Есть где. Я просто устал и заснул на остановке, пропустив ночной автобус до дома.
– Я тебя тут много вижу. Ходишь туда–сюда, сюда–туда, как будто ты ненормальный какой–то! Что случилось у тебя? Такой молодой парень…
– Я девушку ищу. Знаю, что она живёт в этом районе.
– Ты что, э? – возмутился он тоном на грани скандала и отодвинулся к двери. – Ты этот, что ли? Коллектор? Деньги из женщины выбить хочешь? Пошёл вон из машины тогда!
– Да нет, конечно! Я на ней жениться хочу, просто точного адреса не знаю!
– Точно ты не рекетёр? А то здоровый такой, мамой клянусь! – с восточным темпераментом махнул он на меня рукой.
– Я в армии служил, потом в Ираке воевал! Вот и хорошая физическая форма! – решил я успокоить таксиста.
– Служивый парень! Ещё и Меджнун! Отвезу домой бесплатно! Адрес говори!
Пока водитель вёз меня до квартиры бывшего сокамерника, мы разговорились. Я узнал, что он мой сородич, всю жизнь протрудившийся на хлебозаводе. После войны с соседним государством, он и переехал с женой и двумя дочерями на заработки в этот огромный шумный мегаполис, где устроился частным таксистом. Я же поведал ему и свою историю.
– Ты кушаешь вообще или что? – заботливо спросил он меня.
– Кушаю, дорогой! – ответил я и приподнял из рюкзака пакет с пирожками, заготовленными на сутки дежурства.
– Это что, еда, что ли? Давай так! Вечером приглашаю тебя к себе домой! Моя жена готовит изумительный плов с мясом! А завтра будем твою Лейли на машине искать! Дорого не возьму, по–братски для сородича сделаю. Найдём её, не переживай! Поспи лучше, побрейся, отдохни! Одежду красивую надень и гуляй, пока молодой! Вот женишься, жена гулять не даст! Дети–шмети, теща, вай! Устанешь! – засмеялся он по–доброму.
Успокоенный поддержкой таксиста я, действительно, решил взять день отгула от дежурства. Приняв горячий душ, прилёг поспать, а проснулся уже к вечеру. Побрившись и одевшись для гостей, спустился в магазин, купить вина и сладостей к столу.
А стол был, и правда, нарядный, вкусный и гостеприимный. Знакомый с детства плов по–кавказски с сухофруктами и бараниной, напиток из тархуна, свежий салат и белый сыр на лаваше – что могло быть прекрасней вкуса родины?! После ужина хозяйка дома подала нам чай со сладким пирогом из грушевого варенья. К десерту присоединились дочери шофёра – молодые девушки лет по двадцать.
– Посмотри, какие персики у меня в саду растут! – гордо качнул он головой в сторону смущённых девиц. – А ты какую–то незнакомку ищешь! Зачем тебе эта девушка? Не надежная она. Голова болеть у тебя будет! Лучше какую–то дочку мою возьми! Красивая, верная, дома готовит, убирает. Золото!
– Дочки твои и внешне красавицы, и в том, что хозяйки хорошие сомнений нет, но люблю я ту, которую ищу! Её одну хочу в жёны взять!
– Ай, Аллах, ты – безумец! Безумный Меджнун, ты это знаешь?
– Знаю, дорогой! – ответил я, ухмыльнувшись.
На следующий день водитель заехал за мной в 9 утра, и, получив авансом дневной гонорар, с азартом и сознанием дела взялся за дежурство.
– По дворам смысла нет ходить! Надо остановки смотреть и магазины, – сказал он, притормозив Волгу у крупного супермаркета. – И вообще тебе её из дома вызволить надо!
– Как?
– Серенаду можешь спеть! Точно в окно выглянет! – на полном серьёзе, заявил таксист.
– Боюсь, испугается! Петь я не умею.
– А что умеешь?
– Когда–то на скрипке играл, но потом повредил два пальца и больше инструмента в руки не брал.
– Поехали! Друг есть у меня! Работает в музыкальном магазине. Возьмёшь на время скрипку для любимой!
– Я ж говорю, что больше не играю!
– Э, нет, брат! Ты говоришь, что инструмент не держал в руках с тех пор, как пальцы сломал. А ты попробуй, подержи, да! Что, тебе от этого плохо, что ли, будет?
Настоявший на своём, шофёр отвёз меня к товарищу, которой одолжил мне старую скрипку. Взяв инструмент в свои руки, я почувствовал и счастье, и печаль, и боль, и испуг, и нежность и жуткое волнение. Размяв пальцы левой руки, я, с трудом сгибая фаланги, зажимал струны на грифе, не спеша, водя смычком по их глади. Конечно, пластика и техника игры были грубее и совсем не те, что раньше, однако, закрыв глаза, я наслаждался чуткой музыкой любимого инструмента.
«Вот, будешь во дворах играть, а я с биноклем следить по окнам! – выложил план таксист. – Как только увижу девушку с фото, сразу тебе сообщу, и пойдём её сватать с благословением Аллаха!».
Отчаянный и желавший отыскать любимую больше всего на свете, я играл в каждом дворе, несмотря на то, что «кривое» исполнение классики серьёзно огорчало меня, а непослушные пальцы – просто бесили. Молодые девушки и дети с большим любопытством и радостью смотрели и слушали игру, хотя она была далеко не идеальной: сбивчивой, неправильной, неуклюжей, но молодёжи нравился сам факт её звучания. Порой, идущие мимо мужчины бросали смешливые комментарии, а кто–то обзывал «придурком». Были и женщины, что прогоняли со двора, выкрикивая мат и неуместные угрозы из растворённых окон. В каких–то переулках я был и вовсе не замечен занятыми жильцами, а вот одна бабуля вручила мне пакет с грузинскими хачапури, решив, что я уличный музыкант, нуждавшийся в деньгах на оплату продуктов.
– Ну, что? – уставший от длительной игры, я сел в машину, растирая разболевшиеся пальцы.
– Нигде я её не увидел в окне! – раздражённо хлопнул таксист по оплётке руля.
– У меня осталось совсем мало времени, – подытожил я, пока мы парковался у торгового центра.
– Посидим тут немного! Может в магазин она пойдёт! Ты шашки любишь играть? – потянулся он к бардачку и вытащил оттуда коробку с карманной игрой.
– С хорошим человеком, отчего и не сыграть! – ответил я и увлечённо подтянулся в кресле.
Двое последующих суток мы то и делали, что искали Рарошу по району, пытались выманить её из дома разными уловками, играли в шашки и пили горячий, ароматный чай из огромного красного термоса.
