За разговором любая работа короче кажется. Вдруг видят: летят в небесной вышине лебеди белые, а с ними гусак серый. Вот на спине этого гусака и примостился Ярополк. Радостно смеялся малец, воспринял он поездку верхом на гусе, как забавное приключение. Мало отрады было в жизни бывшего княжича. Только один Вадим да его мать Премила баловали ребятёнка. Своей властной прабабки да крикливой матери мальчуган побаивался пуще нечисти лесной. Раньше в княжеском тереме житьё-бытьё у Ярополка было привольное. Няньки да мамки с ног сбивались, чтобы выполнить его малейшее пожелание. Народ его приветствовал, княжичем Ярополка величали. А теперь его звали Ярополк, вдовий сын. В веси ребёнку было жить скучно. Раньше отец сажал мальца с собой в седло, показывал свои владения обширные, брал на ловы. Ярополк ещё в тереме любил прятаться, чтобы глядеть, как няньки с ног сбиваются, чтобы сыскать потерянного княжича. Но с тех пор, как умер Гостобран, мать и прабабушка потеряли малейший интерес к ребятёнку. Весенка пыталась усовестить Осинку, говоря, что она гневит Бога Рода пренебрежением к сыночку, да нарвалась на одни оскорбления и поношения. Когда же птицы унесли Ярополка, то мать даже слезинки не проронила, зато по косе, срезанной Чистозваной, так кручинилась, так убивалась, что вся весь диву далась. Конечно, для женщины позор несказанный, косы лишиться, но Осинка сама навлекла на себя это бесчестие. Позарилась на чужого жениха, увела его у Чистозваны, вот и расплату за своё чёрное сердце получила. Когда она стала вдовой Гостобрановой, то по покону отрезала косу. И вот теперь снова ходит остриженная, как будто снова овдовела. Весенка предрекала скорую смерть Вадимову. Получилось же по-иному. Величана была мрачной, ходила, поджав губы, а в её глазах была странная смесь сожаления и торжества.
Чистозвана же себя корила из-за того, что так и не сумела полюбить Ярополка. Вначале она была сердита на мальца, из-за которого её разлучили с родными, затем перенесла на него свои чувства к Гостобрану. Ну а потом она разорвала всякие отношения со своей роднёй. Может права Весенка, и Бог Род огневался на их семью, да забрал самого младшего члена.
Велислав же был совершенно другого мнения. Как-то лакомясь стряпнёй Чистозваны, он мрачно сказал.
— И ворожить не надо, что княжеский отпрыск был принесён в жертву.
— Но каким образом? — спросила дрожащая хозяйка избы. В последнее время мысли о мести оставили Чистозвану. Она совсем не желала зла маленькому ребёнку. Её пьянила мысль о том, что кудесник такой сдержанный днём, ночью превращается в её страстного возлюбленного. Девушка подозревала, что про свою любовь неразделённую к княгине Гордеславе ведун солгал из гордости. Вспоминала она сказку про Волха и Лелю, которую любил рассказывать Олень. Покорила своей красотой Леля огненного Волха, который обращался в сокола, да позавидовали их счастью сёстры Лели, богини Жива и Марена, и утыкали окошко иголками, изранившими крылья сокола. Пришлось Леле пускаться в дальние странствия, чтобы вернуть любого. Так же как Волх ради Лели забывал всё, так и Велислав многим рисковал, предаваясь с лесной красавицей страсти жаркой. Если прознают про это Величана вредная да Осинка злобная, то сюжет сказки может повториться. Велислав же рассказывал своей полюбовнице, что там, где падали капли крови из израненных ног Лели, вырастали алые розы. А поскольку она шла в тридевятое царство, то только там растут эти дивные цветы. При этих словах Чистозвана вспомнила слова песни, которую Яронег исполнил на свадебном пиру. Пророческими эти слова оказались для родички княгини. Разошлись их пути-дорожки с Вадимом. Умылась она слезами, а жизнь её была бы горькой как калина, если бы не защита и поддержка её полюбовника тайного. Может быть только после смерти им с Вадимом суждено быть вместе. Из мести она отдалась своему другу давнему, но от этого чувства почти ничего не осталось. С трепетом она ждала прихода Велислава, чтобы прильнуть к его груди широкой, почувствовать силу объятий и поцелуи ласковые. Теперь же любовник делился с ней самым наболевшим. Так уж повелось меж ними.
— Если большуха отдаст добровольно ребёнка в жертву Бабе-Яге, то получает силу несказанную или другие дары. Это враньё, что Баба-Яга поедает да крадёт детей. Нужны ей ученики и ученицы, которым она передаёт свою мудрость, столетиями накопленную. Меня тоже отец определил в учение к волхвам. Не спрашивал моего согласия, но мне лучше было с кудесниками разумными, чем дома, — тут Велислав грустно вздохнул и потянулся к своей любой. На какое-то время они растворились в страсти удовой и забыли обо всём. После же мужчина заметил, что скоро они узнают обо всём. Величана не будет долго медлить с мщением.
— Она мне говорила, что с самой Бабой-Ягой зналась, да и руки у Величаны по локоть в крови. Она своего братца родимого в болоте утопила. Как только Род не покарал эту злодейку подлую?
— Что же, придётся мне самому озаботиться этим вопросом, — произнёс Велислав, поглаживая округлое бедро Чистозваны, — однажды я уже покарал такого нечестивца. Надо было ещё тогда казнить Величану. Но у князя Яронега слишком мягкое сердце. Подумал, что она не так виновата, как её сын. Да и от казней он устал, не захотел пачкать свои руки в крови старой женщины. Но врагов надо убивать, чтобы не плодились, как отродья змея Триглава.
Кудесник, как это часто бывало, оказался прав. Вскоре в лесу объявились топляки, упыри, оборотни, мавки, кикиморы. Всё они были заложными покойниками, чья смерть была результатом душегубства или несчастного случая. Были среди них и те, кто сами накладывали на себя руки. Но то, что они проявили свою вредоносность именно сейчас, было особенно подозрительно. Многие весняки боялись выходить из дома. Велислав же организовал облаву на нежить. Почти все мужчины веси присоединились к решительно настроенному волхву. Даже Чистозване Велислав не признался, как скверно ему ловить себе подобных. Никому он не говорил, что сам был оборотнем. Вдруг эта сила в нём от Чернобога? Но весь необходимо было спасти. Величана почти со слезами смотрела, с каким неистовством люди обрывают ветви осины. Женщины переживали неимоверно за своих мужей, суженых, братьев, отцов. В веси стоял вой, крик и плач. Чистозвана казалась спокойной. На ней был сарафан из алого шёлка, на высокой груди блестели янтарные бусы — то единственное, что осталось от богатой жизни в княжеском тереме, а густые волосы цвета тёмного мёда украшал венок из пышных золотистых речных цветов. К своему удивлению, девушка заметила среди борцов с нежитью своего любого Вадима. И тут же поправила себя: «Вадим уже не мой». Вадим глядел на неё с обидой, чем окончательно возмутил брошенную невесту.
— Как же Осинка тебя отпустила? Или ты ещё не попал под сафьяновый сапожок этой старушки? — Чистозвана понимала, что ведёт себя недостойнно, но не могла остановиться. Казалось, что позабыла былую обиду, но злость жгла посильнее раскалённого булата.
Вадим пристально посмотрел в глаза цвета медуницы и презрительно сплюнул на землю, не сказав ничего своей ладе былой. Но многие женщины поддержали смех, который помогает не сойти с ума от тревоги в самых тяжёлых жизненных условиях.
— Подчоботник.
— Ишь сердитый какой!
— Да после такой суложи никакая нежить не страшна!
Одна из девушек, недавно вышедшая замуж, за любимого, завистливо вздохнула.
— Хорошо тебе, Чистозванка, ни за кого сердце не болит. Олень-то твой дома остался.
Эти беззлобные слова стали последней каплей, переполнившей горький и ядовитый отвар, который сама Недоля заварила для дочери скончавшегося рыбака. Чистозвана выпрямилась и с вызовом посмотрела на глупую Беляву, не гадавшую ранить подружку своими непродуманными речами. Как ей хотелось крикнуть этим простодушным дурёхам, что она является женой кудесника и посмотреть, как вытянутся их круглые лица, а глаза станут огромными, как у коров. Им же не понять, что она переживает одинаково за своего жениха неверного и за служителя Богов, который стал ей практически супругом. И не один из этих мужчин не сможет назвать её своей суложью милой. За Велислава всё решил жестокосердный отец, а Вадим, как козёл на верёвке, пошёл за волочайкой Осинкой. Многие родители решали судьбу своих детей, не спрашивая о том, чего хотят их чада. И люди смирялись, влюблённые разлучались. Никто не хочет становиться изгоем.
— Да, Белява, мне очень хорошо. Твоя мать жива и здорова, а я потеряла свою в младенчестве. По воле своих родичей я, как молодое деревце, оказалась выкорчевана из родной почвы и отправлена на чужбину. Я нянчила ребёнка Осинки, а она относилась ко мне хуже, чем к челядинке. Она даже кивком головы не приветствовала меня. Моя бабка никогда не ласкала меня, но когда во мне возникла надобность, то меня разлучили с родными людьми. Но когда князь Гостобран пожелал меня взять на своё ложе против моей воли, то Величана подлая и Осинка неблагодарная не возвысили голос в мою защиту. Это сделал только один человек. И он сейчас ведёт ваших отцов, мужей и сыновей в бой с нежитью, которую наслала моя же бабка. Все знают, что она ведьма, но никто не осмеливается к ней подступиться. Все боятся её проклятия. Своя рубашка к телу ближе. А потом Осинка забыла не только про благодарность, но и про священные узы родства и легла под моего жениха. А затем не постеснялась удержать его своим пузом, потому что больше нечем. Красота у неё с годами не прибавляется, а ум — только убавляется. Я ради того, чтобы сохранить верность Вадиму, хотела убить князя, а потом наложить на себя руки, но теперь понимаю, что он не стоил такой преданности. Я бы дала себя сжечь на костре ради него, повторила бы подвиг Красавы, сразилась бы с Бабой-Ягой, Кощеем Бессмертным и змеем Триглавом. А Вадим ещё смотрит на меня осуждающе и плюёт в мою сторону. Мой отец погиб и его друзья чуть не обобрали меня. Теперь я сама хожу на зверя и ловлю рыбу, чтобы добыть себе пропитание. Я не боюсь никакой работы. У меня остался только Олень. Я отреклась от своей родни перед священным огнём-Сварожичем. Я не признаю этих женщин за родичек. А у тебя, Белява, живы родители, ты не знаешь тяжёлой работы, ты стала суложью желанного человека. Тебя не предавали, не использовали, ты не познала горечи утраты любимого человека, когда на людях держишься ровно и приветливо, а в своей избе… — тут Чистозвана вытерла одинокую слезинку, похожую на жемчужину, — Да в своей избе ты рыдаешь в голос и только тогда тебе становится намного легче. А иногда у тебя нет даже слёз, чтобы облегчить горечь утраты. Женская душа, как небеса. После грозы приходит погожесть, но иногда серые облака заволакивают небесную синь. Дождь не проливается, и жизнь становится такой же серой и унылой.
Весенка сочувственно сжала тонкую сильную девичью руку. Некоторые женщины зашмыгали носами, вспомнив своих родичей, ушедших в светлый Ирий. А Премила вообще разрыдалась, как девчонка неразумная. Она вспомнила Святогнева потонувшего и дочерей, ставших жертвами мора, а ещё ей было очень стыдно за Вадима. О такой невестке как Осинка не мечтает ни одна женщина.
— Ну посмеялись, а потом поплакали, — миролюбиво заявила Весенка. Пора расходиться. Будем надеяться на лучшее. А Величану и Осинку непременно покарает Род или Перун Пресветлый.
Чистозвана после порыва откровенности опустила свою головку, которую речные цветы венчали, словно золочёный обруч, её хрупкие плечи поникли. Но тут она приняла решение. Девушка сорвала со своей шеи янтарные бусы, о которых так долго грезила, каждую бусину она бережно клала в сосновую хвою и приговаривала.
— Из твоей смолы сделан этот дивный камень. Я возвращаю его обратно, мудрое дерево. И ты верни нам всех наших близких, что ушли сражаться с нежитью. Пусть нежить уйдёт за кромку, а наши близкие возвратятся к нам живыми и невредимыми. Не нужны мне камни холодные, в которых застыли травы и жучки мёртвые, верни тех, кто мне дорог.
И тут случилось неожиданное. Янтарь мгновенно испарился, словно утренняя роса, которую собирает Даждьбог Пресветлый, а сосна обронила несколько ветвей, которые обратились в деревья и пошли в глубь леса. Некоторые девки даже чувств лишились, увидев эту страшную картину. Казалось, что они сами стали видоками страшного лесного предания. Но одно дело слушать сказки и легенды, сложенные ещё пращурами, а совсем другое видеть это наяву. Весенка, соображающая многое в делах нежити, только растерянно хлопала глазами, многие бабы заголосили, кто-то переполошился и бросился бегом из чащи страшной. Чистозвана сама не ожидала, что её дар, сделанный в момент отчаяния и душевного надлома, возымеет такое действие. Одна Ягодка не растерялась.
— Ну вот, Чистозвана, теперь тебе твои врагини не страшны. Кто обидит наших девиц, тот либо утопнет, либо будет иметь дело с лесной дружиной.
Уже смеркалось, когда мужчины вернулись из леса. Из деревьев весняки соорудили волокуши, на которых везли поверженных оборотней, топляков и упырей. Лесное воинство справилось с нежитью лютой. Не последнюю роль сыграло и человеческое мужество. На сече витязи сражаются за интересы своих правителей, но здесь весняки бились за свою землю, дома, за жизнь и счастье своих близких. Обычно спокойные поселяне впали в такой раж, что напоминали скандинавских берсерков. Робкий Дубислав, которого считали маменькиным сынком, переломил хребет медведю-оборотню. Велислав с помощью своего чародейства вызвал огненные шары, которые поражали топляков. Когда задор воинственный прошёл, то весняки не узнавали своих врагов в этих искромсанных ошмётках. Луки, секиры, осиновые колья, пращи, ножи и топоры — всё шло в ход. Вадима такой исполох взял, что он едва не проткнул кудесника осиновым колом, приняв его за нежить. Но Велислав был начеку. Он перехватил руку Вадима, которая повисла плетью. Мужики только посмеялись над незадачливым гончаром. Такого на охоту возьмёшь — он приятеля вместо волка подстрелит. Хорошо, что несчастья не случилось, но Вадима больше решили не брать в подобные походы. Толку от него не больше, чем от кота при тушении пожара.
Чистозвана вздрогнула, узрев знакомый тёмный силуэт, освещённый лучиной. Она порывисто подбежала к Велиславу и закинула хрупкие руки на его плечи. Позже он снимал хвою с её пышных волос цвета тёмного янтаря, которые слегка взлохматил и рассказывал о победе над нежитью, о подмоге соснового братства, о народном ликовании. Промолчал он только о том, что Вадим хотел его убить, приняв за оборотня. Не стоило волновать Чистозвану этим досадным происшествием. Скорее всего, парня просто исполох взял. Гончар явно не был удальцом, но странно, зачем он тогда вызвался вместе со всеми ловить нежить. По словам Вятко, его сын пуглив, как заяц, который прячется ото всех хищных зверей. Сам бы Вадим не догадался о потусторонней сущности кудесника. Об этом знал только Святогнев, ну и уже ушедший в Ирий наставник Велислава. Мог ли Святогнев поведать тайну брату? Или Величана принесла в жертву правнука и попросила совета у Бабы-Яги, как сгубить кудесника. Но Величану при всех её недостатках не назовёшь глупой женщиной. Только человек, у которого ума кот наплакал, поручит подобное дело Вадиму.
Чистозвана же себя корила из-за того, что так и не сумела полюбить Ярополка. Вначале она была сердита на мальца, из-за которого её разлучили с родными, затем перенесла на него свои чувства к Гостобрану. Ну а потом она разорвала всякие отношения со своей роднёй. Может права Весенка, и Бог Род огневался на их семью, да забрал самого младшего члена.
Велислав же был совершенно другого мнения. Как-то лакомясь стряпнёй Чистозваны, он мрачно сказал.
— И ворожить не надо, что княжеский отпрыск был принесён в жертву.
— Но каким образом? — спросила дрожащая хозяйка избы. В последнее время мысли о мести оставили Чистозвану. Она совсем не желала зла маленькому ребёнку. Её пьянила мысль о том, что кудесник такой сдержанный днём, ночью превращается в её страстного возлюбленного. Девушка подозревала, что про свою любовь неразделённую к княгине Гордеславе ведун солгал из гордости. Вспоминала она сказку про Волха и Лелю, которую любил рассказывать Олень. Покорила своей красотой Леля огненного Волха, который обращался в сокола, да позавидовали их счастью сёстры Лели, богини Жива и Марена, и утыкали окошко иголками, изранившими крылья сокола. Пришлось Леле пускаться в дальние странствия, чтобы вернуть любого. Так же как Волх ради Лели забывал всё, так и Велислав многим рисковал, предаваясь с лесной красавицей страсти жаркой. Если прознают про это Величана вредная да Осинка злобная, то сюжет сказки может повториться. Велислав же рассказывал своей полюбовнице, что там, где падали капли крови из израненных ног Лели, вырастали алые розы. А поскольку она шла в тридевятое царство, то только там растут эти дивные цветы. При этих словах Чистозвана вспомнила слова песни, которую Яронег исполнил на свадебном пиру. Пророческими эти слова оказались для родички княгини. Разошлись их пути-дорожки с Вадимом. Умылась она слезами, а жизнь её была бы горькой как калина, если бы не защита и поддержка её полюбовника тайного. Может быть только после смерти им с Вадимом суждено быть вместе. Из мести она отдалась своему другу давнему, но от этого чувства почти ничего не осталось. С трепетом она ждала прихода Велислава, чтобы прильнуть к его груди широкой, почувствовать силу объятий и поцелуи ласковые. Теперь же любовник делился с ней самым наболевшим. Так уж повелось меж ними.
— Если большуха отдаст добровольно ребёнка в жертву Бабе-Яге, то получает силу несказанную или другие дары. Это враньё, что Баба-Яга поедает да крадёт детей. Нужны ей ученики и ученицы, которым она передаёт свою мудрость, столетиями накопленную. Меня тоже отец определил в учение к волхвам. Не спрашивал моего согласия, но мне лучше было с кудесниками разумными, чем дома, — тут Велислав грустно вздохнул и потянулся к своей любой. На какое-то время они растворились в страсти удовой и забыли обо всём. После же мужчина заметил, что скоро они узнают обо всём. Величана не будет долго медлить с мщением.
— Она мне говорила, что с самой Бабой-Ягой зналась, да и руки у Величаны по локоть в крови. Она своего братца родимого в болоте утопила. Как только Род не покарал эту злодейку подлую?
— Что же, придётся мне самому озаботиться этим вопросом, — произнёс Велислав, поглаживая округлое бедро Чистозваны, — однажды я уже покарал такого нечестивца. Надо было ещё тогда казнить Величану. Но у князя Яронега слишком мягкое сердце. Подумал, что она не так виновата, как её сын. Да и от казней он устал, не захотел пачкать свои руки в крови старой женщины. Но врагов надо убивать, чтобы не плодились, как отродья змея Триглава.
Кудесник, как это часто бывало, оказался прав. Вскоре в лесу объявились топляки, упыри, оборотни, мавки, кикиморы. Всё они были заложными покойниками, чья смерть была результатом душегубства или несчастного случая. Были среди них и те, кто сами накладывали на себя руки. Но то, что они проявили свою вредоносность именно сейчас, было особенно подозрительно. Многие весняки боялись выходить из дома. Велислав же организовал облаву на нежить. Почти все мужчины веси присоединились к решительно настроенному волхву. Даже Чистозване Велислав не признался, как скверно ему ловить себе подобных. Никому он не говорил, что сам был оборотнем. Вдруг эта сила в нём от Чернобога? Но весь необходимо было спасти. Величана почти со слезами смотрела, с каким неистовством люди обрывают ветви осины. Женщины переживали неимоверно за своих мужей, суженых, братьев, отцов. В веси стоял вой, крик и плач. Чистозвана казалась спокойной. На ней был сарафан из алого шёлка, на высокой груди блестели янтарные бусы — то единственное, что осталось от богатой жизни в княжеском тереме, а густые волосы цвета тёмного мёда украшал венок из пышных золотистых речных цветов. К своему удивлению, девушка заметила среди борцов с нежитью своего любого Вадима. И тут же поправила себя: «Вадим уже не мой». Вадим глядел на неё с обидой, чем окончательно возмутил брошенную невесту.
— Как же Осинка тебя отпустила? Или ты ещё не попал под сафьяновый сапожок этой старушки? — Чистозвана понимала, что ведёт себя недостойнно, но не могла остановиться. Казалось, что позабыла былую обиду, но злость жгла посильнее раскалённого булата.
Вадим пристально посмотрел в глаза цвета медуницы и презрительно сплюнул на землю, не сказав ничего своей ладе былой. Но многие женщины поддержали смех, который помогает не сойти с ума от тревоги в самых тяжёлых жизненных условиях.
— Подчоботник.
— Ишь сердитый какой!
— Да после такой суложи никакая нежить не страшна!
Одна из девушек, недавно вышедшая замуж, за любимого, завистливо вздохнула.
— Хорошо тебе, Чистозванка, ни за кого сердце не болит. Олень-то твой дома остался.
Эти беззлобные слова стали последней каплей, переполнившей горький и ядовитый отвар, который сама Недоля заварила для дочери скончавшегося рыбака. Чистозвана выпрямилась и с вызовом посмотрела на глупую Беляву, не гадавшую ранить подружку своими непродуманными речами. Как ей хотелось крикнуть этим простодушным дурёхам, что она является женой кудесника и посмотреть, как вытянутся их круглые лица, а глаза станут огромными, как у коров. Им же не понять, что она переживает одинаково за своего жениха неверного и за служителя Богов, который стал ей практически супругом. И не один из этих мужчин не сможет назвать её своей суложью милой. За Велислава всё решил жестокосердный отец, а Вадим, как козёл на верёвке, пошёл за волочайкой Осинкой. Многие родители решали судьбу своих детей, не спрашивая о том, чего хотят их чада. И люди смирялись, влюблённые разлучались. Никто не хочет становиться изгоем.
— Да, Белява, мне очень хорошо. Твоя мать жива и здорова, а я потеряла свою в младенчестве. По воле своих родичей я, как молодое деревце, оказалась выкорчевана из родной почвы и отправлена на чужбину. Я нянчила ребёнка Осинки, а она относилась ко мне хуже, чем к челядинке. Она даже кивком головы не приветствовала меня. Моя бабка никогда не ласкала меня, но когда во мне возникла надобность, то меня разлучили с родными людьми. Но когда князь Гостобран пожелал меня взять на своё ложе против моей воли, то Величана подлая и Осинка неблагодарная не возвысили голос в мою защиту. Это сделал только один человек. И он сейчас ведёт ваших отцов, мужей и сыновей в бой с нежитью, которую наслала моя же бабка. Все знают, что она ведьма, но никто не осмеливается к ней подступиться. Все боятся её проклятия. Своя рубашка к телу ближе. А потом Осинка забыла не только про благодарность, но и про священные узы родства и легла под моего жениха. А затем не постеснялась удержать его своим пузом, потому что больше нечем. Красота у неё с годами не прибавляется, а ум — только убавляется. Я ради того, чтобы сохранить верность Вадиму, хотела убить князя, а потом наложить на себя руки, но теперь понимаю, что он не стоил такой преданности. Я бы дала себя сжечь на костре ради него, повторила бы подвиг Красавы, сразилась бы с Бабой-Ягой, Кощеем Бессмертным и змеем Триглавом. А Вадим ещё смотрит на меня осуждающе и плюёт в мою сторону. Мой отец погиб и его друзья чуть не обобрали меня. Теперь я сама хожу на зверя и ловлю рыбу, чтобы добыть себе пропитание. Я не боюсь никакой работы. У меня остался только Олень. Я отреклась от своей родни перед священным огнём-Сварожичем. Я не признаю этих женщин за родичек. А у тебя, Белява, живы родители, ты не знаешь тяжёлой работы, ты стала суложью желанного человека. Тебя не предавали, не использовали, ты не познала горечи утраты любимого человека, когда на людях держишься ровно и приветливо, а в своей избе… — тут Чистозвана вытерла одинокую слезинку, похожую на жемчужину, — Да в своей избе ты рыдаешь в голос и только тогда тебе становится намного легче. А иногда у тебя нет даже слёз, чтобы облегчить горечь утраты. Женская душа, как небеса. После грозы приходит погожесть, но иногда серые облака заволакивают небесную синь. Дождь не проливается, и жизнь становится такой же серой и унылой.
Весенка сочувственно сжала тонкую сильную девичью руку. Некоторые женщины зашмыгали носами, вспомнив своих родичей, ушедших в светлый Ирий. А Премила вообще разрыдалась, как девчонка неразумная. Она вспомнила Святогнева потонувшего и дочерей, ставших жертвами мора, а ещё ей было очень стыдно за Вадима. О такой невестке как Осинка не мечтает ни одна женщина.
— Ну посмеялись, а потом поплакали, — миролюбиво заявила Весенка. Пора расходиться. Будем надеяться на лучшее. А Величану и Осинку непременно покарает Род или Перун Пресветлый.
Чистозвана после порыва откровенности опустила свою головку, которую речные цветы венчали, словно золочёный обруч, её хрупкие плечи поникли. Но тут она приняла решение. Девушка сорвала со своей шеи янтарные бусы, о которых так долго грезила, каждую бусину она бережно клала в сосновую хвою и приговаривала.
— Из твоей смолы сделан этот дивный камень. Я возвращаю его обратно, мудрое дерево. И ты верни нам всех наших близких, что ушли сражаться с нежитью. Пусть нежить уйдёт за кромку, а наши близкие возвратятся к нам живыми и невредимыми. Не нужны мне камни холодные, в которых застыли травы и жучки мёртвые, верни тех, кто мне дорог.
И тут случилось неожиданное. Янтарь мгновенно испарился, словно утренняя роса, которую собирает Даждьбог Пресветлый, а сосна обронила несколько ветвей, которые обратились в деревья и пошли в глубь леса. Некоторые девки даже чувств лишились, увидев эту страшную картину. Казалось, что они сами стали видоками страшного лесного предания. Но одно дело слушать сказки и легенды, сложенные ещё пращурами, а совсем другое видеть это наяву. Весенка, соображающая многое в делах нежити, только растерянно хлопала глазами, многие бабы заголосили, кто-то переполошился и бросился бегом из чащи страшной. Чистозвана сама не ожидала, что её дар, сделанный в момент отчаяния и душевного надлома, возымеет такое действие. Одна Ягодка не растерялась.
— Ну вот, Чистозвана, теперь тебе твои врагини не страшны. Кто обидит наших девиц, тот либо утопнет, либо будет иметь дело с лесной дружиной.
Уже смеркалось, когда мужчины вернулись из леса. Из деревьев весняки соорудили волокуши, на которых везли поверженных оборотней, топляков и упырей. Лесное воинство справилось с нежитью лютой. Не последнюю роль сыграло и человеческое мужество. На сече витязи сражаются за интересы своих правителей, но здесь весняки бились за свою землю, дома, за жизнь и счастье своих близких. Обычно спокойные поселяне впали в такой раж, что напоминали скандинавских берсерков. Робкий Дубислав, которого считали маменькиным сынком, переломил хребет медведю-оборотню. Велислав с помощью своего чародейства вызвал огненные шары, которые поражали топляков. Когда задор воинственный прошёл, то весняки не узнавали своих врагов в этих искромсанных ошмётках. Луки, секиры, осиновые колья, пращи, ножи и топоры — всё шло в ход. Вадима такой исполох взял, что он едва не проткнул кудесника осиновым колом, приняв его за нежить. Но Велислав был начеку. Он перехватил руку Вадима, которая повисла плетью. Мужики только посмеялись над незадачливым гончаром. Такого на охоту возьмёшь — он приятеля вместо волка подстрелит. Хорошо, что несчастья не случилось, но Вадима больше решили не брать в подобные походы. Толку от него не больше, чем от кота при тушении пожара.
Чистозвана вздрогнула, узрев знакомый тёмный силуэт, освещённый лучиной. Она порывисто подбежала к Велиславу и закинула хрупкие руки на его плечи. Позже он снимал хвою с её пышных волос цвета тёмного янтаря, которые слегка взлохматил и рассказывал о победе над нежитью, о подмоге соснового братства, о народном ликовании. Промолчал он только о том, что Вадим хотел его убить, приняв за оборотня. Не стоило волновать Чистозвану этим досадным происшествием. Скорее всего, парня просто исполох взял. Гончар явно не был удальцом, но странно, зачем он тогда вызвался вместе со всеми ловить нежить. По словам Вятко, его сын пуглив, как заяц, который прячется ото всех хищных зверей. Сам бы Вадим не догадался о потусторонней сущности кудесника. Об этом знал только Святогнев, ну и уже ушедший в Ирий наставник Велислава. Мог ли Святогнев поведать тайну брату? Или Величана принесла в жертву правнука и попросила совета у Бабы-Яги, как сгубить кудесника. Но Величану при всех её недостатках не назовёшь глупой женщиной. Только человек, у которого ума кот наплакал, поручит подобное дело Вадиму.
