Каждое утро девушки просыпались с первыми лучами солнышка-Хорса. В родном доме Свинья любила поваляться на перине, но в лесу пришлось забыть о прежних привычках. Завтрак состоял из молока, которое давали ручные оленухи, мяса и хлеба, испечённого из травы. Не самая лучшая еда, но голодная смерть не грозит. Ярополк время от времени приносил им посылки от Бабы-Яги. То жбан с квасом притащит, то сушёных грибов на похлёбку принесёт, то даже творогом и сметаной, которые Баба-Яга делала из козьего молока, угостит. Ярополк хвастался тем, как он ловко увёл коз от их хозяев. Иногда он делился с Чистозваной и Свиньёй своим любимым кумысом.
— Я никогда не пила такого, — удивилась Свинья. Ладить с детьми у неё получалось лучше, чем у Чистозваны. Поэтому Ярополк потянулся не к бывшей няньке, а к её товарке.
— Это кумыс. Он из молока кобылицы.
— А где вы их берёте?
— Как где? У бабы есть целые стада. Только эти лошади дикие. Если увидите их в лесу, то не подходите к ним. Первыми они никогда не нападают, но и чужакам в руки не даются. Этот напиток любят кочевники.
— Мы и так живём почти, как кочевники, — усмехалась Свинья, — осталось только юрту вместо шалаша поставить.
После завтрака девушки брали деревянные вёдра и черпали воду из болота, тщетно ища там золото. Иногда им попадались редкие крупинки золотого песка, но это были капли в море. Работа была довольно тяжёлая, поэтому с восходом солнца обе товарки засыпали, как убитые. Солнце никогда их не заставало в постели. Им некогда было любоваться на золотисто-розовые закаты, сияющие над деревьями, чьи кроны упирались в небосвод. Они наслаждались соловьиными трелями не более, чем писком насекомых. Даже к мрачной и зловещей красоте болота их глаза довольно быстро привыкли. Теперь Чистозвана понимала, почему Величану не восхищали ароматы цветов, синева небес, могучие кряжистые дубы и полёт жаворонка в вышине. Хотя порой хотелось бросить постылую работу и немного пройтись по лесу. К счастью, люди после зимнего жертвоприношения обходили болото стороной. То ли стыд испытывали, то ли не хотели тревожить нежить, а скорее всего решили, что бережёного и Перун с Велесом сберегут.
«К осени, — уныло подумала Чистозвана, — весняки придут. Бояться волков — быть без грибов, опасаться болотника — остаться без клюквы и брусники».
Хотя люди, добывающие железную руду, так и не появились. Всё же болото теперь пользуется не самой лучшей славой.
Так миновало две седмицы. За это время Чистозвана прокляла всё на свете, а Свинья прониклась уважением к искателям руды. Чтобы постоянно работать на болоте — это какую нужно иметь выносливость, выдержку, силу духа и плоти. Хотя лёгкого ремесла не существует. Шеляги, арабские дирхемы, куны и веверицы, а тем более золотые слитки никому не падают с небес. Горазд всю жизнь трудился, однако никогда не заработал даже одного золотого слитка. Хотя звериные шкуры ценились довольно дорого. Но скромному зверолову не нужно было многого. Отец Чистозваны жил побогаче, однако, не ставил наживу жизненной целью. Порой, устав от давящего, как петля, молчания, Свинья принималась рассуждать вслух о жизни.
— Вот многие богачи удавятся за самую мелкую монету, а бедняки снимут с себя последнее, чтобы помочь родичам.
— В этом нет абсолютно ничего удивительного, — заметила Чистозвана, — у каждого человека есть цель в жизни. Целью моего стрыя Уголька было богатство. Он был скуп, рачителен и мелочен. Я не понимаю, какой смысл у богатства, если ограничивать себя во всём. Но даже Кощей, который, согласно народной молве, отличается скупостью, помог нам, хотя и небескорыстно. А вот обычные люди, которые не приучены копить, считать каждую монетку, напротив, готовы помочь тем, кому хуже. Я всю жизнь слышала дурацкие советы откладывать сбережения на чёрный день. Ерунда полная. Откуда все эти советчики знают, что чёрный день ещё не наступил? Иные постоянно живут в нищете, но счастливы. Вот представь, у тебя последняя монета. Что ты приобретёшь?
— Наверное, еды.
— А я бы купила ленточек, чтобы подвязать косы. Еду можно и самим добыть. Но вопрос не в голоде. Эта монета у тебя последняя на данный момент. Потом у тебя будут другие. Умные люди посоветовали бы беречь её, как зеницу ока. А смысл в бережливости, если твои желания никогда не исполнятся? Может быть, отрез ткани, ленты для кос, простые деревянные бусы нужнее мне, чем стабильность. Зачем откладывать на потом исполнение своих желаний? Завтра может не наступить. А счастье останется с тобой навсегда, хотя бы в виде воспоминания. Знаешь, что сказала мне бабка Величана, когда я стала нянькой Ярополка? Простая ленточка в юности дарит больше счастья, чем парча и паволоки в старости. Теперь я поняла её правоту.
— А мне здесь тоже лучше, чем в хоромах, — подал голос Ярополк, который до этого прислушивался к речи Чистозваны, — здесь намного красивее, чем в тереме. А главное, мне здесь нескучно и в то же время спокойно.
— Спокойно? — удивилась Свинья, — среди этой нежити.
— А чем она хуже людей? — в свою очередь изумился мальчик, — люди злые и безжалостные. Никто, кроме вас, не пожалел Вадима, хотя люди видели от него мало зла. Разве мой брат хоть раз вспомнил и пожалел обо мне? В чём моя вина перед ним? Ладно, этот кудесник бессердечный, но в наших жилах с Яронегом течёт одна кровь. Он ненавидел мою мать и прабабку. Ну так и я от них немного добра узрел. В итоге я оказался никому не нужен, кроме бабушки.
Бабушкой Ярополк называл Ягу, от которой он увидел больше тепла и сочувствия, чем от родни. И снова Чистозвана ощутила чувство вины за то, что так и не смогла найти для малыша хотя бы крошечную толику теплоты. Свинья зашмыгала носом и даже пролила ведро обратно в болото. Брызги задели Вадима, заставив поморщиться. Никогда он не сможет привыкнуть к гнилостному запаху, постоянной грязи и холоду. Хотя терпеть ему осталось недолго. Чистозвану рассмешило недовольное выражение лица Вадима. Это недоразумение ещё смеет выражать недовольство. Князь болотный, чтоб его… А вид, как будто всю жизнь на престоле сидел. Зато Ярополк быстро отучился от княжеских повадок. Вот и сейчас примостился на коленях у Свиньи и неловко утешает её.
— Не плачь, в этом ведре не было ни крупицы золота. Вот дождёмся Купалы, найдём папоротник, и все клады наши будут.
— Да я не из-за ведра плачу, — всхлипнула Свинья, — тебя, горемычного, мне жалко. Ребёнок рос, как былинка в поле.
Трогательность момента нарушила голубая стрекоза с прозрачными крылышками, блестящими, как редкостные драгоценности, пролетевшая мимо золотоискателей. Ярополк порывисто высвободился из объятий Свиньи, стал прыгать и скакать.
— Ура! Ура! Ура! Первая стрекоза. Прилетела в травне. Какая красавица.
Стрекоза не напугалась криков, а преспокойно уселась на низкорослую болотную берёзу и принялась наблюдать за окружающими. Внезапно стрекоза перелетела на только что расцветшую белоснежную рябину и захлопала крыльями. От каждого взмаха крыльев на землю падали золотые цветы, которые дыхание Стрибога относило к воде. Едва цветы касались воды, как они обращались в самые настоящие золотые камни, которые шли ко дну. Все, в том числе Вадим, завороженно смотрели на чудо негаданное. Уже не счесть, сколько больших и маленьких камней поглотила ненасытная пучина. Уже вода в болоте из зеленоватой стала золотистой, а камни продолжали падать. Тут поднялась золотая пена, которая вытолкнула Вадима на берег. Путы болотных трав треснули и порвались. Стрекоза засмеялась серебристым девичьим смехом и растворилась в сини майского неба. Какое-то время видоки неслыханного дива хранили молчание. Огромная радость, как и горе горькое, похожа на медленный прилив, который постепенно овладевает берегом человеческого разума. Так было и теперь. Ярополк, который так радовался появлению стрекозы, первый совладал со своими эмоциями.
— Вот мы и познакомились с болотным духом.
Вадим хватал воздух ртом, как щука, попавшая в невод. Наконец Свинья закрыла рот, который на протяжении этой сцены был раскрыт в порыве редчайшего изумления. Она подхватила ведро, которое уронила, но теперь дерево стало золотом. Она набрала воды и плеснула на Вадима. Теперь он был только благодарен за это.
— Он привыкнет к воздуху, — заметил Ярополк, — рядом с нашей избой есть небольшой пруд. Там вода чистая, как горный хрусталь. Пусть пока поживёт там.
Но Вадим не мог преодолеть даже пустячное расстояние. Он мог только гулять рядом с топью. Теперь болото ждало человеческих жертв. Но всё же этот случай воодушевил подруг. С первой частью работы они справились быстрее, чем ожидали. Теперь можно было немного передохнуть и выспаться всласть. Яга сильно удивилась, услышав эту историю. Подруги оставили шалаш и пришли к ней поделиться радостью. Ярополк же остался караулить Вадима и болотных жителей. Он боялся, что нечисть может учинить какую-то пакость, почувствовав, что болотник постепенно ускользает из их лап.
— Сильно вы глянулись покровительнице топи, раз она явилась к вам в образе стрекозы, да так щедро оделила. Ну, что же, тем лучше. Жадных людей она не любит, но бескорыстным и любящим может помочь. Сколько кладоискателей утопло, не перечесть. Её работа. Я тоже не люблю лживых и корыстных людей.
— А кто их любит? — заметила Чистозвана.
— Порой жизнь таких людей беспечальна, — мрачно заметила Яга, — им жить-то лучше, если не возьмут лишнее. Но забавно, клянусь своей ступой, получилось. Стрекоза спасла стрекозла.
— Кого? — не поняла счастливая Свинья.
— Кого-кого? — передразнила Яга, — любого твоего. Козёл, который стрекочет, как сорока по любому поводу. Как есть стрекозёл.
Тут подруги так и зашлись счастливым смехом. Только теперь пришло понимание радости от того, что ещё один этап их тяжелейшего пути пройден. Как же приятно избавиться от ненавистной работы, отказаться вдали от опостылевшей топи, и снова смотреть в грядущее с надеждой. И какое забавное слово стрекозёл! Чистозвана представила Вадима в виде стрекозы, напоминающей своим цветом жар-птицу и засмеялась ещё громче. На другой день Чистозвана сделала золотисто-жёлтую краску из коры дикой яблони, растущей во дворе Бабы-Яги. Чтобы дерево не возмущалось, она подвязала его ленточкой. Вчера Чистозвана грезила о новой ленточке, а теперь добровольно рассталась со старой. Она относилась к тем людям, которых счастье делает щедрыми вдвойне. Яблонька осталась довольной подарком. Ещё никто не подвязывал её ветки заморскими паволоками. Чистозвана расписала простенький ларь Бабы-Яги парящими золотыми стрекозами, вернее стрекозлами. А на сундуке она изобразила хищную чёрную птицу, несущую в своих зубах легкомысленного золотого стрекозла. Баба-Яга посмеялась над последней сценой.
— Вижу, что мысль об ином добром молодце не покидает твою голову. Добренько. Лучше любить благородного хищника, чем ничтожного позолоченного глупца.
Свинья после отдыха сидела за прялкой и была готова к новым подвигам. Успех является лучшим лекарством от усталости, дурных мыслей и тоски.
Прода от 08.08.2025, 12:03
Утренний туман окутывал Итиль жемчужным сиянием. Весна выдалась довольно поздняя, но в этом солнцевороте цветень радовал частыми дождями, похожими на сплошную стену из прозрачного горного хрусталя, которые сменяло щедрое и ласковое солнышко, своенравные стрибожьи внуки подули с полудня. Судя по всему, ожидалось жаркое и дождливое лето. Ан нет. Погода оказалась такой же непостоянной и переменчивой, как дружба правителей да мир в княжестве Златокаменском. Хотя жаловаться на князя Яронега было грешно. Иной бы повелитель обложил данью непосильной весняков, а он в прошлом месяце пошёл в поход на мерян диких. Поход был удачный. Теперь новое племя Яронег покорил да данью обложил. Меряне обязались поставлять ему шкуры, рыбу, мёд. Расширились границы княжества Златокаменского. Творислав же счёл Яронега полным простаком, который не понимает всей серьёзности сложившейся ситуации. Вышло же всё по-иному. Не просто так ездил князь по соседним землям. Теперь в его дружине были не только славяне, мокшане, эрзяне и варяги, но и чудь, меряне, мещера и черемисы. Творислав Муромский наконец-то встревожился, поняв, что Яронег далеко не так глуп, как о нём баяли наворопники. Не знал того старый правитель, что его наворопники уже давно продались волхву Велиславу и говорили только то, что приказал хитрый кудесник. Умел ведун находить к людям подход. Кого задаривал, кого прельстил обещаниями грядущих благ, иных просто запугал. Теперь же все ожидали решающей битвы, которая должна будет предрешить судьбу двух княжеств. Силы были приблизительно равны, и только вещей птице Гамаюн известно, какую нить спряли суденицы для князей, кметей и простых людей. Кому-то выпадет счастливый жребий, а у кого-то ясные очи навеки закроются и станут пищей для воронья алчного. Но в погожие денёчки всем хотелось верить в лучшее. Война, мор, голод — всё это казалось таким далёким и нереальным. Хотелось веселиться, жить, плясать, растить жито, воспитывать чад ненаглядных и не думать о печальном.
В червене же зарядили мелкие, моросящие дожди, налетели лихие ветры полуночные, срывая зелёную листву с деревьев и, отправляя её в дальние странствия. А ещё через седмицу весь покрыл туман, густой и белый, как манная каша. Тогда вновь страх сковал души весняков. Самые робкие чуть чувств не лишились и тряслись, как заячьи хвосты. В иное время туман бы не смутил людей, но сейчас любое природное явление казалось дурным вестником надвигавщегося несчастья. И к ведунам мудрым ходить не надо, чтобы понять, что могущественные силы опять за что-то прогревались на мирных и безобидных жителей.
— Быть беде, — зловеще пророчили старухи.
Ягодка же была годами не молода, но разум у неё был намного крепче тела. Старушенция только посмеивалась над всеобщей паникой.
— Сегодня туман, завтра дождь, послезавтра снег.
— Чтобы чур тебя побрал, Ягодка, — злилась соседка Крепица. — Какой характер вредный.
— Сама иди к лешему, — парировала Ягодка. — В прошлом году был летом снег, и ничего. Не обратилась весь в ледяное царство.
— Зато много чего иного случилось, — стояла на своём суеверная Крепица, но Ягодка только махнула старческой десницей с узловатыми морщинистыми пальцами. Олень вернулся из Закрадья — уже счастье. Возможно, и Чистозвана когда-нибудь переступит порог родной избушки. Только тогда Ягодке можно будет уходить на покой. А туманы, снегопады, дожди, бураны, плохое настроение — это проходит и уходит. Не стоит заострять внимание на огорчениях, тревогах и горестях. Жизнь под срединным небом слишка коротка, чтобы ещё и кукситься.
Олень же придерживался другого мнения. Он уже потерял надежду на возвращение названной внучки, но продолжал сидеть на крыльце, как сторожевой пёс, неизменно выискивая глазами знакомый тоненький силуэт.
Весенка же в последнее время сильно переменила своё обычное обращение с людьми. Чем больше Крепица, Белява и прочие дурные бабы впадали в самый настоящий исполох, тем спокойнее и рассудительнее становилась Весенка. Трудный солнцеворот вселил в людские души настоящую панику.
