Она замолчала и уставилась в свою кружку. Линдар не настаивал на разговоре, только подлил ей ещё эля. Через некоторое время она упрямо встряхнула головой, выныривая из своих мыслей, и пустилась в рассказ о том, как повстанцы Айриаса отбивали Твайн. О генерале Райдане Брейоне, предводителе восстания, Иргейл отзывалась с безграничным уважением, но явно сердилась на то, что ей не позволили освобождать… или захватывать город, рядом с которым был казнён её супруг. Глядя на ожесточённую женщину, Линдар счёл это решение генерала мудрым. Едва ли она сама вспомнила бы о милосердии, оказавшись там.
Когда с небольшой трапезой было покончено, Иргейл расплатилась с трактирщиком и предложила проводить оборотня до квартала оружейников. С гордостью она рассказывала о мастерстве ремесленников, но только оказавшись в квартале, Линдар понял, насколько права была воительница. Нигде за всё время своих путешествий оборотень не видел подобного. Творения энферийцев поражали воображение. Война поистине возвысила производство оружия и доспехов в ранг искусства даже у людей. Что уж было говорить о дварфах, непревзойдённых мастерах работы с металлами! Предусматривались малейшие мелочи, от облегчения общего веса до изумительнейшей красоты исполнения.
В лавке дварфийского мастера Гвинбира, главного оружейника Айриаса, Линдар понял, что потерял себя. Он ходил от одной стойки оружия к другой, даже не пытаясь скрыть своего восторга. Но покорил его воображение многозарядный арбалет, который с гордостью продемонстрировал ему дварф. Тут уж Линдар разве что слюну не пустил, как какой-нибудь человек-волк, не до конца завершивший превращение.
– За такую вещь даже ассасины Карающей Длани готовы душу продать, не будь она у них уже проклятой Акхараат заложена, – довольно усмехнулся Гвинбир, поглаживая чёрную бороду.
Линдар не стал уточнять, что за Карающая Длань, настолько он был поглощён изучением настоящего произведения искусства в создании стрелкового оружия. Обычно многозарядные арбалеты были тяжёлыми и подходили скорее для отражения осады, чем для вылазок на разведку. Но этот был лёгким и изящным, с удобно натягивающейся тетивой. Оборотень в таких вещах знал толк и понимал, что этот арбалет стоил целое состояние.
В какой-то момент Линдар понял, что почти не в состоянии выпустить арбалет из рук. Его наполняло вожделение обладать этой вещью, такое вожделение, которое не могла бы вызвать ни одна женщина. Дварфийское оружие пело в его ладонях, звало его, как живое. А впрочем, разве не было по-настоящему живым оружие истинных мастеров своего дела? О таком оружии потом ещё складывали песни.
– Боюсь спрашивать, какова цена, – тихо проговорил оборотень и усмехнулся, –а душа мне пока что ещё нужна.
Дварф улыбнулся в бороду, а его глаза понимающе заблестели.
– Я мог бы сделать скидку.
– Мастер Гвинбир, мои сбережения, скорее всего, даже скидку не покрывают, – невесело рассмеялся Линдар, продолжая разглядывать арбалет, любовно поглаживая ложу.
Дварф расстроено прищёлкнул языком и сочувственно покачал головой.
– Я бы рад помочь, но как один из основных поставщиков оружия айриасской армии не могу продавать такие вещи за бесценок, господин оборотень. Хотя вижу, эта вещь из всех бы выбрала именно Вас. В Вашей руке этот малыш пел бы боевые песни на зависть самим Девам Разящим.
Линдар поднял голову, встречаясь взглядом с дварфом.
– Ваше мастерство способно покорить сердце любого воина, мастер Гвинбир.
Дварф польщено хмыкнул, а потом понизил голос и доверительно шепнул:
– Люди дают имена клинкам, но мы, дварфы, даём имя каждому достойному оружию. Его зовут Кир’артру, Верный.
– Кир’артру, – Линдар попробовал на вкус слово из чуждого дварфийского языка, а потом мечтательно добавил: – Что ж, возможно, он дождётся меня, если пожелает.
– Нам пора, Ночной Охотник, – негромко напомнила Иргейл. – Верховная Жрица будет ждать вас после заката.
– И то верно.
Линдар отметил про себя, как расширились от удивления глаза мастера Гвинбира. Видимо, дварф не ожидал, что заглянувший к нему в лавку оборотень был гостем самой Лунносветной. А может, имя «Ночной Охотник» и для него имело какое-то понятное разве что повстанцам значение.
– Я, кажется, и правда потерял счёт времени, – Линдар нехотя передал арбалет дварфу и чуть склонил голову. – Благодарю Вас, мастер Гвинбир. Надеюсь, ещё свидимся.
– Непременно, господин Ночной Охотник.
Это прозвище дварф произнёс со значением, придав ему некий вес.
Выходя из лавки, оборотень не видел, как за его спиной Иргейл и Гвинбир многозначительно переглянулись, и дварф подмигнул воительнице.
* * *
Айлонви не находила себе места. Линдар всегда был своевольным, как… кот. Сказывалась оборотническая натура. С него сталось бы не только осесть в Энферии, но ещё и вступить в восстание. Сама девушка пока не знала, как отнестись к происходящему, и чего она хотела сама, после аудиенции. Она не хотела ни во что вмешиваться, и тем более не считала верным принимать чью-то сторону в междоусобной войне, ослаблявшей это процветающее королевство. Чужеземцы не могли судить, кто был прав.
Пара наёмников, пусть и оборотней, не дали бы ни одной из армий существенного преимущества. При других обстоятельствах наняться в войско Айриаса было даже разумным. У них будет и кров, и еда на ближайшее время, а там уж можно было решить по ситуации. Продавая своё военное искусство, необязательно было участвовать в деле сердцем. В конце концов, разве не этого они искали, разве не так зарабатывали себе на жизнь? А там уж можно будет и на Север… Но теперь всё было слишком непросто.
То, что Айлонви увидела здесь, спутало её мысли и испугало её. Она знала, что никогда не забудет ужасные казни и странную непостижимую магию жреца, под влияние которой она попала. А ещё была эта странная ноющая боль в сердце с того самого момента, как они переступили границы Энферии… и теперь благодатный покой Айриаса. Ей казалось, что она вот-вот готова была сорвать полог тайны, и разгадка ко всему крылась где-то совсем близко.
Ах как хотелось ей забыть обо всём, обернуться соколом и парить над Айриасом, знакомиться с его чудесами… И всё же она остановила себя, в который раз. Здешнее волшебство и без того пленило её сердце. Ни к чему было заходить в эту чудесную ловушку ещё глубже, когда требовалась трезвость мыслей.
Было ещё кое-что, о чём Айлонви не решилась сказать Линдару. Между ней и Энферией словно протянулась своего рода нить, к самому её сердцу. Девушка отчаянно не хотела позволить этой нити окрепнуть, ведь тогда – она знала – она уже не в силах будет уйти из этих земель. А Энферия звала её голосом непознанных чудес Айриаса, и сопротивляться этому зову – сладкому, сказочному, совсем иному, чем тот, что мучил их – становилось всё сложнее…
Стук в дверь прервал ход её мыслей – должно быть, Линдар вернулся. Хотя с того сталось бы и более бесцеремонно ворваться.
– Входи уже!
На пороге стояла Лайера. Она тепло улыбнулась Айлонви и проговорила:
– Верховная Жрица готова принять вас, Соколиная Леди. Я провожу.
– Спасибо, – девушка не удержалась от ответной улыбки, а потом раздражённо подумала: «И где бесы носят Линдара?»
Словно прочитав её мысли, Лайера добавила:
– Капитан Дайр проводит Ночного Охотника. Пойдём. Не будем заставлять Лунносветную ждать.
Лайера провела её по коридорам и верхним террасам. Айлонви ловила на себе взгляды жриц, стражей и посетителей Храма. Все они смотрели на неё с каким-то неясным ей ожиданием. При мысли о том, чтобы стать героиней местных пророчеств, нить внутри неё как будто натягивалась, и от этого становилось ещё более неуютно. Когда они оказались в последнем коридоре, более безлюдном, чем прочие, девушка вздохнула с облегчением. Соответствовать чужим ожиданиям, особенно когда ничего не понимаешь, могло оказаться ношей совсем уж непосильной.
Как ни странно, Линдар уже ждал Айлонви у входа в кабинет Верховной Жрицы. Он стоял, расслабленно прислонившись к стене, словно и не предстояло им сейчас, возможно, самого важного разговора в их жизни.
– Удивительно, что ты вовремя, – усмехнулась девушка.
– Сарказм тебе не идёт, – беззлобно ответил оборотень и весело подмигнул ей.
Айлонви фыркнула.
– Да уж, где мне до тебя.
Лайера вежливо кашлянула, напоминая им, зачем они были здесь, а потом постучала в дверь и вошла. Линдар и Айлонви последовали за ней, решив отложить споры на потом.
– Госпожа Верховная Жрица, ваши гости прибыли, – с лёгким поклоном возвестила Лайера и отступила в сторону.
Айлонви замерла, краем глаза заметив, что оборотень рядом с ней поклонился Лунносветной в знак приветствия. Сама девушка пребывала в каком-то оцепенении от удивления и среагировала не сразу. Запоздало она склонила голову.
Верховная Жрица, Амила Лунносветная, госпожа Айриаса, оказалась совсем юной девой. Одетая в светлые струящиеся одежды жриц, более закрытые, чем у остальных, она казалась невероятно хрупкой. На её груди мерцала серебряная брошь с уже знакомым знаком трёх фаз луны – чуть более крупным, чем у Лайеры и других, единственный знак её высокого положения.
Её истинный возраст и Знание сердца выдавал взгляд необычных тёмно-рубиновых глаз, проникающий сквозь покров любой тайны к самому сокровенному. Эти глаза, да ещё длинные серебристые волосы выдавали в ней представительницу незнакомой расы. Но спрашивать, какой, разумеется, было неуместно.
Лунносветная шагнула к ним навстречу. То, как она двигалась, тоже свидетельствовало о её нелюдской природе. Она словно не шла, а парила над полом, столь совершенны были её движения, полные королевского достоинства.
А её улыбка против воли покорила Айлонви, побуждая довериться. Так могла улыбаться мать, встречающая своих детей после долгого и опасного путешествия.
– Добро пожаловать в Храм Луны, Соколиная Леди, Ночной Охотник. Садитесь, прошу.
Голос Верховной Жрицы обладал чарующей мелодичностью, богатый красками интонаций. Она кивнула на кресла у стола, и бусинки в её волосах зазвенели.
Как во сне Айлонви прошла к столу и села. Она не смотрела на изящное убранство кабинета, на диковинные пейзажи на стенах. Её внимание безраздельно принадлежало Верховной Жрице. Было ли это действием чар Лунносветной или чем-то ещё, но только в сочетании с энергиями Айриаса её присутствие успокаивало. Рядом с леди Амилой рождалось чувство, словно ты, наконец-то, вернулся домой, где тебя долго ждали.
Лунносветная села напротив гостей и мягко проговорила:
– Не будем отдавать дань красотам этикета и перейдём сразу к делу, а именно – к вашим тревогам. Это куда важнее, чем просто моё желание встретиться с вами.
Айлонви сделала над собой усилие и всё же встретила взгляд Верховной Жрицы, точно заглядывая в манящую непостижимую бездну. В тот миг в неё словно что-то приоткрылось, и сердце снова заныло от той же уже ставшей привычной тоски, достигшей в Энферии пика. Ответ был так близко…
– Мы благодарим Вас за то радушие, с которым нас приняли в Айриасе, – размеренно проговорила девушка.
– Ваше гостеприимство поистине не знает границ, – добавил Линдар и усмехнулся. – Уж не знаю, чем мы заслужили такую честь.
Тень улыбки коснулась губ Верховной Жрицы. Её взгляд скользил от одного собеседника к другому, мягкий, изучающий.
– Вы – особенные гости. Мы слишком долго вас ждали, чтобы оскорбить невниманием.
– Госпожа Верховная Жрица, не то чтобы мы планировали стать Вашими гостями… Госпожа Лайера вытащила нас из весьма щекотливой ситуации. Хотелось бы знать, почему.
Оборотень говорил с обычной своей нейтральной доброжелательностью, но Айлонви чувствовала его волнение.
Лунносветная понимающе кивнула.
– Прежде, чем я посмею просить вас о чём-либо, я хочу приоткрыть хотя бы немного из того, что вы хотите знать. Так, по крайней мере, будет справедливо. С чем вы пришли ко мне?
Айлонви была уверена, что Верховная Жрица всё знала и так. Если она и нуждалась в ответе, то разве что из-за точности формулировки. Задавать вопросы провидцам следовало очень точно, а иначе можно было заблудиться в их ответах. Айлонви только сейчас поняла, что ни она, ни Линдар никогда не пытались придать своим вопросам точную словесную форму. Напротив, они всячески избегали болезненной темы, как будто форма могла сделать призраков Зова реальнее.
Тишина затягивалась, и с каждой отмеренной секундой облечь в слова было всё страшнее. Наконец, она решилась.
– Леди Лунносветная, в Энферии мы оказались случайно. Мы шли на Север. Вот уже несколько лет нас ведёт некая сила… иногда она гонит нас вперёд, как стая псов – дикого зверя. Зов. Почему нас мучает – каждого по-своему – эта затаённая непостижимая тоска? Зов связал нас даже крепче дружбы. Мы… устали бежать в неизвестность…
Почему-то стало легче, как будто она вдруг сумела сделать единственный правильный шаг. Айлонви чувствовала на себе взгляд Линдара, понимающий. Он даже не стал ничего добавлять.
Лицо Лунносветной не изменилось.
– Ваша тоска – это голос вашей памяти и Зов вашего родного Мира, – негромко проговорила она. – Ни один из вас не был рождён в Этенре. Подобно лорду-властителю Энсору, вы – дети совершенно иной реальности, которая ещё не готова разжать свою хватку, потому что не все дела были завершены.
Оборотень откинулся в кресле, не находя слов от изумления. Сердце Айлонви взорвалось биением, хотя поверить в существование каких-то других реальностей казалось абсурдным.
– Родного Мира? Иной реальности? – недоумённо переспросила девушка. – Как такое может быть возможно… Я же помню, кто я… вроде бы… помню…
Она осеклась, пытаясь воспроизвести детали. Но её память хранила события с момента встречи с Линдаром, и меркла за этой границей.
Верховную Жрицу, казалось, совсем не обидело недоверие. В своей мудрости она была снисходительна к суете.
– Чтобы мы лучше понимали друг друга, позвольте объяснить вам кое-что, – мягко проговорила Лунносветная. – Наш народ не похож ни на один из тех, что вы видели во время вашего путешествия по другим землям Этенры. Сознание любого энферийца – это сознание мистика. Многие вещи, которые другими воспринимаются как нечто эфемерное, сюрреалистичное, для нас настолько же очевидны, как солнце и дождь. Я не раз замечала, как сильно отличается наш менталитет от восприятия других. Некоторые энферийцев и людьми-то не считают. Это, конечно же, большое заблуждение, хоть здешние люди и живут дольше, и более чувствительны к магии. Дело лишь в том, что такая близость одного из мощнейших магических источников нашего Мира не могла не наложить на нас свой отпечаток. Недаром легенды называют Энферию землями, где любая мечта...
Когда с небольшой трапезой было покончено, Иргейл расплатилась с трактирщиком и предложила проводить оборотня до квартала оружейников. С гордостью она рассказывала о мастерстве ремесленников, но только оказавшись в квартале, Линдар понял, насколько права была воительница. Нигде за всё время своих путешествий оборотень не видел подобного. Творения энферийцев поражали воображение. Война поистине возвысила производство оружия и доспехов в ранг искусства даже у людей. Что уж было говорить о дварфах, непревзойдённых мастерах работы с металлами! Предусматривались малейшие мелочи, от облегчения общего веса до изумительнейшей красоты исполнения.
В лавке дварфийского мастера Гвинбира, главного оружейника Айриаса, Линдар понял, что потерял себя. Он ходил от одной стойки оружия к другой, даже не пытаясь скрыть своего восторга. Но покорил его воображение многозарядный арбалет, который с гордостью продемонстрировал ему дварф. Тут уж Линдар разве что слюну не пустил, как какой-нибудь человек-волк, не до конца завершивший превращение.
– За такую вещь даже ассасины Карающей Длани готовы душу продать, не будь она у них уже проклятой Акхараат заложена, – довольно усмехнулся Гвинбир, поглаживая чёрную бороду.
Линдар не стал уточнять, что за Карающая Длань, настолько он был поглощён изучением настоящего произведения искусства в создании стрелкового оружия. Обычно многозарядные арбалеты были тяжёлыми и подходили скорее для отражения осады, чем для вылазок на разведку. Но этот был лёгким и изящным, с удобно натягивающейся тетивой. Оборотень в таких вещах знал толк и понимал, что этот арбалет стоил целое состояние.
В какой-то момент Линдар понял, что почти не в состоянии выпустить арбалет из рук. Его наполняло вожделение обладать этой вещью, такое вожделение, которое не могла бы вызвать ни одна женщина. Дварфийское оружие пело в его ладонях, звало его, как живое. А впрочем, разве не было по-настоящему живым оружие истинных мастеров своего дела? О таком оружии потом ещё складывали песни.
– Боюсь спрашивать, какова цена, – тихо проговорил оборотень и усмехнулся, –а душа мне пока что ещё нужна.
Дварф улыбнулся в бороду, а его глаза понимающе заблестели.
– Я мог бы сделать скидку.
– Мастер Гвинбир, мои сбережения, скорее всего, даже скидку не покрывают, – невесело рассмеялся Линдар, продолжая разглядывать арбалет, любовно поглаживая ложу.
Дварф расстроено прищёлкнул языком и сочувственно покачал головой.
– Я бы рад помочь, но как один из основных поставщиков оружия айриасской армии не могу продавать такие вещи за бесценок, господин оборотень. Хотя вижу, эта вещь из всех бы выбрала именно Вас. В Вашей руке этот малыш пел бы боевые песни на зависть самим Девам Разящим.
Линдар поднял голову, встречаясь взглядом с дварфом.
– Ваше мастерство способно покорить сердце любого воина, мастер Гвинбир.
Дварф польщено хмыкнул, а потом понизил голос и доверительно шепнул:
– Люди дают имена клинкам, но мы, дварфы, даём имя каждому достойному оружию. Его зовут Кир’артру, Верный.
– Кир’артру, – Линдар попробовал на вкус слово из чуждого дварфийского языка, а потом мечтательно добавил: – Что ж, возможно, он дождётся меня, если пожелает.
– Нам пора, Ночной Охотник, – негромко напомнила Иргейл. – Верховная Жрица будет ждать вас после заката.
– И то верно.
Линдар отметил про себя, как расширились от удивления глаза мастера Гвинбира. Видимо, дварф не ожидал, что заглянувший к нему в лавку оборотень был гостем самой Лунносветной. А может, имя «Ночной Охотник» и для него имело какое-то понятное разве что повстанцам значение.
– Я, кажется, и правда потерял счёт времени, – Линдар нехотя передал арбалет дварфу и чуть склонил голову. – Благодарю Вас, мастер Гвинбир. Надеюсь, ещё свидимся.
– Непременно, господин Ночной Охотник.
Это прозвище дварф произнёс со значением, придав ему некий вес.
Выходя из лавки, оборотень не видел, как за его спиной Иргейл и Гвинбир многозначительно переглянулись, и дварф подмигнул воительнице.
Прода от 14.01.2019, 09:56
* * *
Айлонви не находила себе места. Линдар всегда был своевольным, как… кот. Сказывалась оборотническая натура. С него сталось бы не только осесть в Энферии, но ещё и вступить в восстание. Сама девушка пока не знала, как отнестись к происходящему, и чего она хотела сама, после аудиенции. Она не хотела ни во что вмешиваться, и тем более не считала верным принимать чью-то сторону в междоусобной войне, ослаблявшей это процветающее королевство. Чужеземцы не могли судить, кто был прав.
Пара наёмников, пусть и оборотней, не дали бы ни одной из армий существенного преимущества. При других обстоятельствах наняться в войско Айриаса было даже разумным. У них будет и кров, и еда на ближайшее время, а там уж можно было решить по ситуации. Продавая своё военное искусство, необязательно было участвовать в деле сердцем. В конце концов, разве не этого они искали, разве не так зарабатывали себе на жизнь? А там уж можно будет и на Север… Но теперь всё было слишком непросто.
То, что Айлонви увидела здесь, спутало её мысли и испугало её. Она знала, что никогда не забудет ужасные казни и странную непостижимую магию жреца, под влияние которой она попала. А ещё была эта странная ноющая боль в сердце с того самого момента, как они переступили границы Энферии… и теперь благодатный покой Айриаса. Ей казалось, что она вот-вот готова была сорвать полог тайны, и разгадка ко всему крылась где-то совсем близко.
Ах как хотелось ей забыть обо всём, обернуться соколом и парить над Айриасом, знакомиться с его чудесами… И всё же она остановила себя, в который раз. Здешнее волшебство и без того пленило её сердце. Ни к чему было заходить в эту чудесную ловушку ещё глубже, когда требовалась трезвость мыслей.
Было ещё кое-что, о чём Айлонви не решилась сказать Линдару. Между ней и Энферией словно протянулась своего рода нить, к самому её сердцу. Девушка отчаянно не хотела позволить этой нити окрепнуть, ведь тогда – она знала – она уже не в силах будет уйти из этих земель. А Энферия звала её голосом непознанных чудес Айриаса, и сопротивляться этому зову – сладкому, сказочному, совсем иному, чем тот, что мучил их – становилось всё сложнее…
Стук в дверь прервал ход её мыслей – должно быть, Линдар вернулся. Хотя с того сталось бы и более бесцеремонно ворваться.
– Входи уже!
На пороге стояла Лайера. Она тепло улыбнулась Айлонви и проговорила:
– Верховная Жрица готова принять вас, Соколиная Леди. Я провожу.
– Спасибо, – девушка не удержалась от ответной улыбки, а потом раздражённо подумала: «И где бесы носят Линдара?»
Словно прочитав её мысли, Лайера добавила:
– Капитан Дайр проводит Ночного Охотника. Пойдём. Не будем заставлять Лунносветную ждать.
Лайера провела её по коридорам и верхним террасам. Айлонви ловила на себе взгляды жриц, стражей и посетителей Храма. Все они смотрели на неё с каким-то неясным ей ожиданием. При мысли о том, чтобы стать героиней местных пророчеств, нить внутри неё как будто натягивалась, и от этого становилось ещё более неуютно. Когда они оказались в последнем коридоре, более безлюдном, чем прочие, девушка вздохнула с облегчением. Соответствовать чужим ожиданиям, особенно когда ничего не понимаешь, могло оказаться ношей совсем уж непосильной.
Как ни странно, Линдар уже ждал Айлонви у входа в кабинет Верховной Жрицы. Он стоял, расслабленно прислонившись к стене, словно и не предстояло им сейчас, возможно, самого важного разговора в их жизни.
– Удивительно, что ты вовремя, – усмехнулась девушка.
– Сарказм тебе не идёт, – беззлобно ответил оборотень и весело подмигнул ей.
Айлонви фыркнула.
– Да уж, где мне до тебя.
Лайера вежливо кашлянула, напоминая им, зачем они были здесь, а потом постучала в дверь и вошла. Линдар и Айлонви последовали за ней, решив отложить споры на потом.
– Госпожа Верховная Жрица, ваши гости прибыли, – с лёгким поклоном возвестила Лайера и отступила в сторону.
Айлонви замерла, краем глаза заметив, что оборотень рядом с ней поклонился Лунносветной в знак приветствия. Сама девушка пребывала в каком-то оцепенении от удивления и среагировала не сразу. Запоздало она склонила голову.
Верховная Жрица, Амила Лунносветная, госпожа Айриаса, оказалась совсем юной девой. Одетая в светлые струящиеся одежды жриц, более закрытые, чем у остальных, она казалась невероятно хрупкой. На её груди мерцала серебряная брошь с уже знакомым знаком трёх фаз луны – чуть более крупным, чем у Лайеры и других, единственный знак её высокого положения.
Её истинный возраст и Знание сердца выдавал взгляд необычных тёмно-рубиновых глаз, проникающий сквозь покров любой тайны к самому сокровенному. Эти глаза, да ещё длинные серебристые волосы выдавали в ней представительницу незнакомой расы. Но спрашивать, какой, разумеется, было неуместно.
Лунносветная шагнула к ним навстречу. То, как она двигалась, тоже свидетельствовало о её нелюдской природе. Она словно не шла, а парила над полом, столь совершенны были её движения, полные королевского достоинства.
А её улыбка против воли покорила Айлонви, побуждая довериться. Так могла улыбаться мать, встречающая своих детей после долгого и опасного путешествия.
– Добро пожаловать в Храм Луны, Соколиная Леди, Ночной Охотник. Садитесь, прошу.
Голос Верховной Жрицы обладал чарующей мелодичностью, богатый красками интонаций. Она кивнула на кресла у стола, и бусинки в её волосах зазвенели.
Как во сне Айлонви прошла к столу и села. Она не смотрела на изящное убранство кабинета, на диковинные пейзажи на стенах. Её внимание безраздельно принадлежало Верховной Жрице. Было ли это действием чар Лунносветной или чем-то ещё, но только в сочетании с энергиями Айриаса её присутствие успокаивало. Рядом с леди Амилой рождалось чувство, словно ты, наконец-то, вернулся домой, где тебя долго ждали.
Лунносветная села напротив гостей и мягко проговорила:
– Не будем отдавать дань красотам этикета и перейдём сразу к делу, а именно – к вашим тревогам. Это куда важнее, чем просто моё желание встретиться с вами.
Айлонви сделала над собой усилие и всё же встретила взгляд Верховной Жрицы, точно заглядывая в манящую непостижимую бездну. В тот миг в неё словно что-то приоткрылось, и сердце снова заныло от той же уже ставшей привычной тоски, достигшей в Энферии пика. Ответ был так близко…
– Мы благодарим Вас за то радушие, с которым нас приняли в Айриасе, – размеренно проговорила девушка.
– Ваше гостеприимство поистине не знает границ, – добавил Линдар и усмехнулся. – Уж не знаю, чем мы заслужили такую честь.
Тень улыбки коснулась губ Верховной Жрицы. Её взгляд скользил от одного собеседника к другому, мягкий, изучающий.
– Вы – особенные гости. Мы слишком долго вас ждали, чтобы оскорбить невниманием.
– Госпожа Верховная Жрица, не то чтобы мы планировали стать Вашими гостями… Госпожа Лайера вытащила нас из весьма щекотливой ситуации. Хотелось бы знать, почему.
Оборотень говорил с обычной своей нейтральной доброжелательностью, но Айлонви чувствовала его волнение.
Лунносветная понимающе кивнула.
– Прежде, чем я посмею просить вас о чём-либо, я хочу приоткрыть хотя бы немного из того, что вы хотите знать. Так, по крайней мере, будет справедливо. С чем вы пришли ко мне?
Айлонви была уверена, что Верховная Жрица всё знала и так. Если она и нуждалась в ответе, то разве что из-за точности формулировки. Задавать вопросы провидцам следовало очень точно, а иначе можно было заблудиться в их ответах. Айлонви только сейчас поняла, что ни она, ни Линдар никогда не пытались придать своим вопросам точную словесную форму. Напротив, они всячески избегали болезненной темы, как будто форма могла сделать призраков Зова реальнее.
Тишина затягивалась, и с каждой отмеренной секундой облечь в слова было всё страшнее. Наконец, она решилась.
– Леди Лунносветная, в Энферии мы оказались случайно. Мы шли на Север. Вот уже несколько лет нас ведёт некая сила… иногда она гонит нас вперёд, как стая псов – дикого зверя. Зов. Почему нас мучает – каждого по-своему – эта затаённая непостижимая тоска? Зов связал нас даже крепче дружбы. Мы… устали бежать в неизвестность…
Почему-то стало легче, как будто она вдруг сумела сделать единственный правильный шаг. Айлонви чувствовала на себе взгляд Линдара, понимающий. Он даже не стал ничего добавлять.
Лицо Лунносветной не изменилось.
– Ваша тоска – это голос вашей памяти и Зов вашего родного Мира, – негромко проговорила она. – Ни один из вас не был рождён в Этенре. Подобно лорду-властителю Энсору, вы – дети совершенно иной реальности, которая ещё не готова разжать свою хватку, потому что не все дела были завершены.
Оборотень откинулся в кресле, не находя слов от изумления. Сердце Айлонви взорвалось биением, хотя поверить в существование каких-то других реальностей казалось абсурдным.
– Родного Мира? Иной реальности? – недоумённо переспросила девушка. – Как такое может быть возможно… Я же помню, кто я… вроде бы… помню…
Она осеклась, пытаясь воспроизвести детали. Но её память хранила события с момента встречи с Линдаром, и меркла за этой границей.
Верховную Жрицу, казалось, совсем не обидело недоверие. В своей мудрости она была снисходительна к суете.
– Чтобы мы лучше понимали друг друга, позвольте объяснить вам кое-что, – мягко проговорила Лунносветная. – Наш народ не похож ни на один из тех, что вы видели во время вашего путешествия по другим землям Этенры. Сознание любого энферийца – это сознание мистика. Многие вещи, которые другими воспринимаются как нечто эфемерное, сюрреалистичное, для нас настолько же очевидны, как солнце и дождь. Я не раз замечала, как сильно отличается наш менталитет от восприятия других. Некоторые энферийцев и людьми-то не считают. Это, конечно же, большое заблуждение, хоть здешние люди и живут дольше, и более чувствительны к магии. Дело лишь в том, что такая близость одного из мощнейших магических источников нашего Мира не могла не наложить на нас свой отпечаток. Недаром легенды называют Энферию землями, где любая мечта...
