– С тебя сталось бы пропустить всё веселье.
Он с улыбкой протянул ей руку, и она шутливо взяла его под локоть.
Воздух звенел народными песнями и смехом. На губах застыл приятный кисловатый привкус пенного сидра из мелких терпких яблок, который предприимчивые торговцы подавали прямо на улицах. Линдар рядом с ней мурлыкал какой-то прилипчивый мотив, с аппетитом вгрызаясь в ещё горячий пирог с яблоками и душистой корицей. Этот яблочный вкус и запах царил сейчас повсюду, как и бесшабашное веселье, и сердечная благодарность людей их земле за её щедрые дары. Айлонви, как ни боролась, не могла не поддаться общему настроению и в итоге забыла про данное себе утром обещание. Ей было хорошо и свободно, а ноги сами отбивали нехитрый ритм песен, пока они с другом шли по улицам за черту города, где должно было состояться основное празднование. Казалось, в этом ритме плясала вся толпа – и опьянённые вседозволенностью в честь Дня Силы дети, и торговцы с лотками, полными сладостей, напитков и ярких безделушек, и нарядно одетые как никогда приветливые друг с другом горожане, и даже стражники.
Они спустились с холмов, на которых раскинулся город, к воротам – не тем, что были обращены к лесу и горной гряде за ним, а к тем, за которыми раскинулись поля. Урожай был убран недавно. Высокие расставленные на большом расстоянии друг от друга фигурные снопы обозначали границы огромного круга. В центре жрицы в нарядных светлых одеяниях и несколько мужчин и женщин в расшитых мантиях – видимо, местные маги – готовили какой-то ритуал.
Айлонви постаралась не замечать, что их с Линдаром, похоже, узнавали, и не вслушиваться в шёпотки за спиной. Но в целом внимание окружающих было ей неприятно, потому что напоминало об ожиданиях, которые здесь на них возлагали. Хорошо хоть никто не пытался затеять разговор. Зато их охотно пропустили вперёд.
– Мастер Гвинбир говорил, что это не единственный такой круг, – как ни в чём ни бывало объяснил Линдар, игнорируя взгляды любопытных. Айлонви даже позавидовала его выдержке. – Они к сегодняшним торжествам по всему Айриасу выложены, чтобы у всех жителей была возможность приобщиться к священнодействию.
– А почему мы именно здесь? – с интересом уточнила девушка.
– Потому что здесь ритуал будет вести сама Амила Лунносветная, а мы вроде как её почётные гости. Зато будет шанс поглазеть на местную элиту – они празднуют наравне с простым людом, – Линдар усмехнулся, а потом понизил голос и толкнул её локтем. – Посмотри во-он туда, напротив.
Айлонви подчинилась. Оборотень указывал на мужчину, которого можно было бы назвать красивым, если бы не хищная суровость его черт. Взгляд его льдистых голубых глаз скользил по собравшимся, точно в поисках возможной угрозы. Девушке немедленно захотелось слиться с толпой, а то и вовсе исчезнуть. Но когда мужчина посмотрел на неё в упор, то сдержанно кивнул ей в знак приветствия, явно узнав её. От этого стало ещё больше не по себе.
– Это – лорд Аэртан Лииайт, очень уважаемый человек в Совете Айриаса. Вроде бы отвечает за безопасность, – шепнул оборотень.
– Ага, по нему видно, – чуть слышно отозвалась девушка, стараясь не рассматривать Лииайта слишком пристально.
– Должно быть, те, кто рядом с ним – другие члены Совета. Они там не то на гильдии разбиваются, не то ещё как… Погоди-ка… а что там, рядом с Лииайтом, делает мастер Гвинбир?
– О, и правда он! – с удивлением протянула Айлонви, глядя, как лорд Лииайт пропускает вперёд низкорослого чернобородого оружейника, прекрасно им знакомого.
Мастер Гвинбир оделся сегодня не сильно наряднее, чем когда был у себя в мастерской. Разве что рубаха его с привычно закатанными по локоть рукавами, должно быть, была почище, и кожаный передник он снял. На шее у него красовалась толстая цепь с каким-то символом, а борода была заплетена чуть причудливее, чем помнила Айлонви.
Дварф бросил Лииайту пару каких-то фраз и рассмеялся. Лорд сдержанно улыбнулся. А потом оружейник посмотрел на Айлонви и Линдара и приветственно помахал им, но протискиваться к ним через толпу, а тем более пересекать ритуальный круг, не стал.
– Мастер Гвинбир – глава всех кузнецов Айриаса, – пояснила неизвестно откуда возникшая рядом Иргейл. – Он – член Совета.
Айлонви вздрогнула от неожиданности. Линдар удивлённо покачал головой.
– Вот так-так, – хмыкнул он, – а говорил ведь, что «один из основных поставщиков оружия айриасской армии».
– Ну, по сути, так и есть, – согласилась воительница, как всегда без улыбки. – Он не очень любит говорить о своём статусе, предпочитает просто делать своё дело. Хорошего дня вам обоим, кстати.
– С праздником, Иргейл, – оборотень тепло улыбнулся ей.
Айлонви ограничилась приветственным кивком. «Что ж, по крайней мере, теперь понятно, почему Гвинбир пытался подружиться со мной и с Линдаром, – подумала она. – Дело вовсе не в симпатии. Ему просто хочется повлиять на наше решение…»
Эта мысль расстроила её больше, чем она ожидала. Наверное, ей просто слишком хотелось верить в искренность отношения к ним.
Между тем весёлые песни и даже приглушённые разговоры смолкли, когда в круг вошла Амила Лунносветная. Её сопровождал мужчина в тёмных доспехах, но без шлема. Все присутствующие, как один, кланялись им, а воины – Иргейл в их числе – отдавали честь. Даже Линдар счёл уместным поклониться. И только Айлонви всё никак не могла отвести взгляд от рыцаря, забыв об элементарной вежливости.
Его лицо, изуродованное множеством шрамов до такой степени, что с трудом можно было представить, как оно выглядело раньше, было и пугающим, и притягательным в этом уродстве. Его взгляд казался жутким, нечеловеческим, потому что один глаз был нормальным, а второй, перечёркнутый ещё одним шрамом, походил на причудливый кристалл из живой ткани, смеси белого, голубоватого и алого. Но когда он заговорил, глядя на собравшихся, его улыбка была такой тёплой и открытой, что изменила первое жуткое впечатление.
– Мы рады вам – тем, кто празднует у ритуальных кругов сегодня, кто благодарит и чествует свободное течение крови земной вместе с нами. Поблагодарим же тех, кто много месяцев трудился, чтобы у всех нас был хлеб, чтобы у меня и моих воинов были силы поднять меч и щит на вашу защиту. Да будут они благословенны, и да будет благословенна наша чудесная щедрая земля.
Айлонви удивилась тому, насколько искренне говорил рыцарь – не просто отдавая дань неким правилам, а действительно вкладывая себя в свои слова. Она уже поняла, что это был не кто иной, как генерал Райдан Брейон, некоронованный правитель Айриаса, лидер восстания, с которым им не довелось встретиться прежде. О нём говорили с уважением и почти благоговением, как и об Амиле Лунносветной. Девушка уже привыкла воспринимать его как некий символ, о котором все говорили, и странно было увидеть перед собой живого человека. Его шрамы… они не были получены в боях. По слухам, когда-то давно он был пленником жрецов Единого Ордена, как и Лунносветная, наказанный за измену. Но сейчас, когда Айлонви смотрела на этих величественных мужчину и женщину, облечённых почти абсолютной властью здесь, давших своим людям цель и надежду, она не могла думать о них, как о мятежниках, посягнувших на покой энферийского народа. Она чувствовала в них спокойную уверенность и любовь защитников, а не надменность фанатиков. Ни ненависти, ни упоения властью… Почти против воли Айлонви прониклась симпатией к генералу. Лунносветная была слишком непостижима для понимания, и к ней девушка испытывала скорее уважение, граничащее с благоговением.
Райдан Брейон обошёл круг. Проходя мимо Айлонви и Линдара, он остановился. Девушка, опомнившись, чуть поклонилась, не зная, что сказать этому человеку, если он спросит, что же она решила, что выбрала. Ей вдруг стало стыдно за свою неуверенность, за желание оставаться в стороне, хотя ещё утром эта мысль казалась такой разумной и взвешенной. Но Брейон посмотрел на них, приветственно кивнул и просто сказал:
- Хорошо, что вы здесь.
В этой фразе было заключено больше, чем праздничное приветствие.
Затем, к облегчению Айлонви, генерал направился по ту сторону круга – туда, где стояли Аэртан Лииайт и мастер Гвинбир. Ей даже не пришлось лепетать что-то, подобающее случаю, о том, какая честь была познакомиться с тем, о ком они столько слышали, и прочее-прочее. Но она справедливо предполагала, что такого рода разговоры им ещё предстоят.
Тем временем Амила подала знак магам и жрицам. В подступающих сумерках они разожгли высокий костёр в центре круга. Без волшебства дело явно не обошлось, потому что пламя давало больше света, чем жара. В воздухе зазвучала тихая музыка, и неясно было, что являлось её источником. Айлонви огляделась в поисках музыкантов, но видела только жриц и магов в круге, начавших ритуальный танец.
А потом зазвучал голос, изгнавший все мысли. Такого невозможного голоса не могло быть у живых, однако же он срывался с губ Верховной Жрицы. Казалось, в самом пространстве что-то изменилось, открылось, когда воздух зазвенел её ирреальной колдовской музыкой.
Не словами, но образами песня повествовала о пробуждении земли от зимнего сна, и о семенах, прораставших из её благодатной защищающей темноты, о трудолюбивых руках, заботившихся о посевах, и о силе солнечного света и крови земной, вливавшейся в каждый росток, в каждый плод. Айлонви увидела золотые пшеничные поля и фруктовые сады – увидела как будто изнутри, почти физически чувствуя, как наливался силой каждый колосок, как тяготились приятным бременем деревья, как природа пела на пике своего торжества, и как после наступала приятная нега и усталость, когда цикл близился к завершению. Теперь урожай был убран, и люди возносили уставшей земле свои благодарности. В какой-то миг Айлонви показалось, что она видела, слышала ещё десятки, сотни других голосов у других костров, словно невидимые нити протянулись между всеми ритуальными кругами. Слой за слоем перед ней открывались другие костры, другие зрители, другие жрицы, танцевавшие древний танец для самой природы. Она чувствовала тончайшие связи, соединившие людей между собой, чувствовала биение ритма, некоего пульса под своими ногами – того самого ритма, которому вторил танец жриц и песня, выплетаемая могучим нездешним голосом. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение причастности и единения наполнило её. Впервые настолько отчётливо Айлонви чувствовала себя частью вечного цикла, частью неизбежного умирания и возрождения, и кровь в её жилах текла в едином ритме с кровью земной. Это было так просто и естественно… и так волшебно. Ей хотелось и петь, и плакать, и обнимать тех, кто танцевал с ней вместе у ритуального костра, и протягиваться мыслью по струнам нитей-связей к другим праздновавшим, с которыми сейчас она была едина.
Голос Амилы был воплощением ничем не скованного волшебства. Он зачаровывал, но иначе, чем молитвы энферийских жрецов. Он не лгал, но обращался к самому сердцу, вёл за собой. И Айлонви позволила себе открыться.
Именно в эти мгновения девушка осознала вдруг, за что сражались повстанцы. Никто не был вправе сковать само дыхание земли, однако именно это попытался сделать Единый Орден. И если существовал способ сбросить оковы, позволить крови земной течь в упоительном свободном ритме, она хотела быть к этому причастной.
Как в прекрасном чарующем сне, Айлонви видела, как маги вошли в круг. С их рук сорвались ослепительные огни и расцветили тёмное небо над ними узорами. Были здесь и дивные звери, и птицы, и причудливые растения, оживавшие в ночи. Были и драконы. Небеса пылали и переливались, совсем как в рассказах менестрелей.
Голос Амилы растворился в уже вполне земной музыке – в реальных инструментах и нестройном хоре. Народ в круге и за его пределами пел и танцевал, вне зависимости от своего статуса – аристократы и воины, купцы и ремесленники.
Айлонви быстро потеряла из виду Линдара и Иргейл – толпа несла её куда-то в своём ритме, которому она вынуждена была подчиниться. Но в эту ночь лица вокруг больше не казались ей чужими. Она пела и радовалась вместе со всеми, опьянённая праздником. И вдруг впереди, среди танцующих, она увидела того, кого никак не ожидала здесь увидеть – молодого черноволосого мужчину из её снов. Девушка пригляделась и даже потёрла глаза, но наваждение не исчезло. Мужчина напевал что-то, с кем-то переговаривался, а потом обернулся к ней, встречаясь с ней взглядом. Глаза у него были странные, тёмные, без белка, с серебристо-голубой радужкой – ровно такие, как она помнила. Доли мгновения – и он уже растворился в толпе…
– Подожди! – воскликнула Айлонви и устремилась за ним, но его уже и след простыл.
Толпа несла её дальше, а она всё озиралась в поисках гостя своих снов, с которым у неё вдруг выдался шанс поговорить. Ещё несколько раз она подмечала его в калейдоскопе лиц среди праздновавших, но никогда не успевала догнать. Ей показалось, что он тоже узнал её, но почему-то не пытался приблизиться. В последний раз она заметила его на подступах к лесу, где он обернулся через плечо и – девушка была готова поклясться! – кивнул ей, а потом начал удаляться куда-то под сень деревьев. Айлонви, уже не заботясь о вежливости, протолкнулась через очередную группу танцующих, вбежала в лес… и остановилась в одиночестве. Она беспомощно озиралась, вглядываясь в длинные тени. Костры праздника остались позади, и лес сомкнулся вокруг неё, тихий и величественный, как древний храм. Даже здесь, на опушке, Айлонви чувствовала его живую древнюю мощь, пробудившуюся не то из-за ритуалов, не то из-за того, что нынче был День Силы.
Девушка не решилась нарушить тишину и позвать того, кого искала. Она прислушалась к своим ощущениям, но не услышала ни одного постороннего звука, не уловила ни одного людского запаха.
– Ищешь кого-то, Соколиная Леди? – прозвучал мелодичный голос слева.
Айлонви резко обернулась. Она не услышала приближение незнакомца, и это было странно. В темноте девушка видела достаточно неплохо, в силу своей нелюдской природы. В нескольких шагах от неё стоял высокий мужчина в лёгком кожаном доспехе с красивым растительным узором. Грудь пересекали ремни, крепившие на его спине колчан со стрелами и изящный лук. Передние пряди его длинных волос были собраны назад – совсем как у незнакомца из её сна – только сами волосы были светлыми. Лицо у него было необычно утончённым, с высокими скулами и тонким носом, и удивительными миндалевидными глазами с большой – больше чем у людей – изумрудной радужкой. А когда он сделал пару шагов к девушке, она поняла, что совсем не слышит его поступь. В другое время она быстро бы достала саблю из ножен, просто на всякий случай, но сейчас её что-то остановило. От незнакомца не исходило угрозы – по крайней мере, ей хотелось так думать.
– Мне… показалось… – неуверенно ответила она, не желая рассказывать про сны. – Ты тут никого не видел?
Он с улыбкой протянул ей руку, и она шутливо взяла его под локоть.
Воздух звенел народными песнями и смехом. На губах застыл приятный кисловатый привкус пенного сидра из мелких терпких яблок, который предприимчивые торговцы подавали прямо на улицах. Линдар рядом с ней мурлыкал какой-то прилипчивый мотив, с аппетитом вгрызаясь в ещё горячий пирог с яблоками и душистой корицей. Этот яблочный вкус и запах царил сейчас повсюду, как и бесшабашное веселье, и сердечная благодарность людей их земле за её щедрые дары. Айлонви, как ни боролась, не могла не поддаться общему настроению и в итоге забыла про данное себе утром обещание. Ей было хорошо и свободно, а ноги сами отбивали нехитрый ритм песен, пока они с другом шли по улицам за черту города, где должно было состояться основное празднование. Казалось, в этом ритме плясала вся толпа – и опьянённые вседозволенностью в честь Дня Силы дети, и торговцы с лотками, полными сладостей, напитков и ярких безделушек, и нарядно одетые как никогда приветливые друг с другом горожане, и даже стражники.
Они спустились с холмов, на которых раскинулся город, к воротам – не тем, что были обращены к лесу и горной гряде за ним, а к тем, за которыми раскинулись поля. Урожай был убран недавно. Высокие расставленные на большом расстоянии друг от друга фигурные снопы обозначали границы огромного круга. В центре жрицы в нарядных светлых одеяниях и несколько мужчин и женщин в расшитых мантиях – видимо, местные маги – готовили какой-то ритуал.
Айлонви постаралась не замечать, что их с Линдаром, похоже, узнавали, и не вслушиваться в шёпотки за спиной. Но в целом внимание окружающих было ей неприятно, потому что напоминало об ожиданиях, которые здесь на них возлагали. Хорошо хоть никто не пытался затеять разговор. Зато их охотно пропустили вперёд.
– Мастер Гвинбир говорил, что это не единственный такой круг, – как ни в чём ни бывало объяснил Линдар, игнорируя взгляды любопытных. Айлонви даже позавидовала его выдержке. – Они к сегодняшним торжествам по всему Айриасу выложены, чтобы у всех жителей была возможность приобщиться к священнодействию.
– А почему мы именно здесь? – с интересом уточнила девушка.
– Потому что здесь ритуал будет вести сама Амила Лунносветная, а мы вроде как её почётные гости. Зато будет шанс поглазеть на местную элиту – они празднуют наравне с простым людом, – Линдар усмехнулся, а потом понизил голос и толкнул её локтем. – Посмотри во-он туда, напротив.
Айлонви подчинилась. Оборотень указывал на мужчину, которого можно было бы назвать красивым, если бы не хищная суровость его черт. Взгляд его льдистых голубых глаз скользил по собравшимся, точно в поисках возможной угрозы. Девушке немедленно захотелось слиться с толпой, а то и вовсе исчезнуть. Но когда мужчина посмотрел на неё в упор, то сдержанно кивнул ей в знак приветствия, явно узнав её. От этого стало ещё больше не по себе.
– Это – лорд Аэртан Лииайт, очень уважаемый человек в Совете Айриаса. Вроде бы отвечает за безопасность, – шепнул оборотень.
– Ага, по нему видно, – чуть слышно отозвалась девушка, стараясь не рассматривать Лииайта слишком пристально.
– Должно быть, те, кто рядом с ним – другие члены Совета. Они там не то на гильдии разбиваются, не то ещё как… Погоди-ка… а что там, рядом с Лииайтом, делает мастер Гвинбир?
– О, и правда он! – с удивлением протянула Айлонви, глядя, как лорд Лииайт пропускает вперёд низкорослого чернобородого оружейника, прекрасно им знакомого.
Мастер Гвинбир оделся сегодня не сильно наряднее, чем когда был у себя в мастерской. Разве что рубаха его с привычно закатанными по локоть рукавами, должно быть, была почище, и кожаный передник он снял. На шее у него красовалась толстая цепь с каким-то символом, а борода была заплетена чуть причудливее, чем помнила Айлонви.
Дварф бросил Лииайту пару каких-то фраз и рассмеялся. Лорд сдержанно улыбнулся. А потом оружейник посмотрел на Айлонви и Линдара и приветственно помахал им, но протискиваться к ним через толпу, а тем более пересекать ритуальный круг, не стал.
– Мастер Гвинбир – глава всех кузнецов Айриаса, – пояснила неизвестно откуда возникшая рядом Иргейл. – Он – член Совета.
Айлонви вздрогнула от неожиданности. Линдар удивлённо покачал головой.
– Вот так-так, – хмыкнул он, – а говорил ведь, что «один из основных поставщиков оружия айриасской армии».
– Ну, по сути, так и есть, – согласилась воительница, как всегда без улыбки. – Он не очень любит говорить о своём статусе, предпочитает просто делать своё дело. Хорошего дня вам обоим, кстати.
– С праздником, Иргейл, – оборотень тепло улыбнулся ей.
Айлонви ограничилась приветственным кивком. «Что ж, по крайней мере, теперь понятно, почему Гвинбир пытался подружиться со мной и с Линдаром, – подумала она. – Дело вовсе не в симпатии. Ему просто хочется повлиять на наше решение…»
Эта мысль расстроила её больше, чем она ожидала. Наверное, ей просто слишком хотелось верить в искренность отношения к ним.
Между тем весёлые песни и даже приглушённые разговоры смолкли, когда в круг вошла Амила Лунносветная. Её сопровождал мужчина в тёмных доспехах, но без шлема. Все присутствующие, как один, кланялись им, а воины – Иргейл в их числе – отдавали честь. Даже Линдар счёл уместным поклониться. И только Айлонви всё никак не могла отвести взгляд от рыцаря, забыв об элементарной вежливости.
Его лицо, изуродованное множеством шрамов до такой степени, что с трудом можно было представить, как оно выглядело раньше, было и пугающим, и притягательным в этом уродстве. Его взгляд казался жутким, нечеловеческим, потому что один глаз был нормальным, а второй, перечёркнутый ещё одним шрамом, походил на причудливый кристалл из живой ткани, смеси белого, голубоватого и алого. Но когда он заговорил, глядя на собравшихся, его улыбка была такой тёплой и открытой, что изменила первое жуткое впечатление.
– Мы рады вам – тем, кто празднует у ритуальных кругов сегодня, кто благодарит и чествует свободное течение крови земной вместе с нами. Поблагодарим же тех, кто много месяцев трудился, чтобы у всех нас был хлеб, чтобы у меня и моих воинов были силы поднять меч и щит на вашу защиту. Да будут они благословенны, и да будет благословенна наша чудесная щедрая земля.
Айлонви удивилась тому, насколько искренне говорил рыцарь – не просто отдавая дань неким правилам, а действительно вкладывая себя в свои слова. Она уже поняла, что это был не кто иной, как генерал Райдан Брейон, некоронованный правитель Айриаса, лидер восстания, с которым им не довелось встретиться прежде. О нём говорили с уважением и почти благоговением, как и об Амиле Лунносветной. Девушка уже привыкла воспринимать его как некий символ, о котором все говорили, и странно было увидеть перед собой живого человека. Его шрамы… они не были получены в боях. По слухам, когда-то давно он был пленником жрецов Единого Ордена, как и Лунносветная, наказанный за измену. Но сейчас, когда Айлонви смотрела на этих величественных мужчину и женщину, облечённых почти абсолютной властью здесь, давших своим людям цель и надежду, она не могла думать о них, как о мятежниках, посягнувших на покой энферийского народа. Она чувствовала в них спокойную уверенность и любовь защитников, а не надменность фанатиков. Ни ненависти, ни упоения властью… Почти против воли Айлонви прониклась симпатией к генералу. Лунносветная была слишком непостижима для понимания, и к ней девушка испытывала скорее уважение, граничащее с благоговением.
Райдан Брейон обошёл круг. Проходя мимо Айлонви и Линдара, он остановился. Девушка, опомнившись, чуть поклонилась, не зная, что сказать этому человеку, если он спросит, что же она решила, что выбрала. Ей вдруг стало стыдно за свою неуверенность, за желание оставаться в стороне, хотя ещё утром эта мысль казалась такой разумной и взвешенной. Но Брейон посмотрел на них, приветственно кивнул и просто сказал:
- Хорошо, что вы здесь.
В этой фразе было заключено больше, чем праздничное приветствие.
Затем, к облегчению Айлонви, генерал направился по ту сторону круга – туда, где стояли Аэртан Лииайт и мастер Гвинбир. Ей даже не пришлось лепетать что-то, подобающее случаю, о том, какая честь была познакомиться с тем, о ком они столько слышали, и прочее-прочее. Но она справедливо предполагала, что такого рода разговоры им ещё предстоят.
Тем временем Амила подала знак магам и жрицам. В подступающих сумерках они разожгли высокий костёр в центре круга. Без волшебства дело явно не обошлось, потому что пламя давало больше света, чем жара. В воздухе зазвучала тихая музыка, и неясно было, что являлось её источником. Айлонви огляделась в поисках музыкантов, но видела только жриц и магов в круге, начавших ритуальный танец.
А потом зазвучал голос, изгнавший все мысли. Такого невозможного голоса не могло быть у живых, однако же он срывался с губ Верховной Жрицы. Казалось, в самом пространстве что-то изменилось, открылось, когда воздух зазвенел её ирреальной колдовской музыкой.
Не словами, но образами песня повествовала о пробуждении земли от зимнего сна, и о семенах, прораставших из её благодатной защищающей темноты, о трудолюбивых руках, заботившихся о посевах, и о силе солнечного света и крови земной, вливавшейся в каждый росток, в каждый плод. Айлонви увидела золотые пшеничные поля и фруктовые сады – увидела как будто изнутри, почти физически чувствуя, как наливался силой каждый колосок, как тяготились приятным бременем деревья, как природа пела на пике своего торжества, и как после наступала приятная нега и усталость, когда цикл близился к завершению. Теперь урожай был убран, и люди возносили уставшей земле свои благодарности. В какой-то миг Айлонви показалось, что она видела, слышала ещё десятки, сотни других голосов у других костров, словно невидимые нити протянулись между всеми ритуальными кругами. Слой за слоем перед ней открывались другие костры, другие зрители, другие жрицы, танцевавшие древний танец для самой природы. Она чувствовала тончайшие связи, соединившие людей между собой, чувствовала биение ритма, некоего пульса под своими ногами – того самого ритма, которому вторил танец жриц и песня, выплетаемая могучим нездешним голосом. Восхитительное, ни с чем не сравнимое ощущение причастности и единения наполнило её. Впервые настолько отчётливо Айлонви чувствовала себя частью вечного цикла, частью неизбежного умирания и возрождения, и кровь в её жилах текла в едином ритме с кровью земной. Это было так просто и естественно… и так волшебно. Ей хотелось и петь, и плакать, и обнимать тех, кто танцевал с ней вместе у ритуального костра, и протягиваться мыслью по струнам нитей-связей к другим праздновавшим, с которыми сейчас она была едина.
Голос Амилы был воплощением ничем не скованного волшебства. Он зачаровывал, но иначе, чем молитвы энферийских жрецов. Он не лгал, но обращался к самому сердцу, вёл за собой. И Айлонви позволила себе открыться.
Именно в эти мгновения девушка осознала вдруг, за что сражались повстанцы. Никто не был вправе сковать само дыхание земли, однако именно это попытался сделать Единый Орден. И если существовал способ сбросить оковы, позволить крови земной течь в упоительном свободном ритме, она хотела быть к этому причастной.
Как в прекрасном чарующем сне, Айлонви видела, как маги вошли в круг. С их рук сорвались ослепительные огни и расцветили тёмное небо над ними узорами. Были здесь и дивные звери, и птицы, и причудливые растения, оживавшие в ночи. Были и драконы. Небеса пылали и переливались, совсем как в рассказах менестрелей.
Голос Амилы растворился в уже вполне земной музыке – в реальных инструментах и нестройном хоре. Народ в круге и за его пределами пел и танцевал, вне зависимости от своего статуса – аристократы и воины, купцы и ремесленники.
Айлонви быстро потеряла из виду Линдара и Иргейл – толпа несла её куда-то в своём ритме, которому она вынуждена была подчиниться. Но в эту ночь лица вокруг больше не казались ей чужими. Она пела и радовалась вместе со всеми, опьянённая праздником. И вдруг впереди, среди танцующих, она увидела того, кого никак не ожидала здесь увидеть – молодого черноволосого мужчину из её снов. Девушка пригляделась и даже потёрла глаза, но наваждение не исчезло. Мужчина напевал что-то, с кем-то переговаривался, а потом обернулся к ней, встречаясь с ней взглядом. Глаза у него были странные, тёмные, без белка, с серебристо-голубой радужкой – ровно такие, как она помнила. Доли мгновения – и он уже растворился в толпе…
– Подожди! – воскликнула Айлонви и устремилась за ним, но его уже и след простыл.
Толпа несла её дальше, а она всё озиралась в поисках гостя своих снов, с которым у неё вдруг выдался шанс поговорить. Ещё несколько раз она подмечала его в калейдоскопе лиц среди праздновавших, но никогда не успевала догнать. Ей показалось, что он тоже узнал её, но почему-то не пытался приблизиться. В последний раз она заметила его на подступах к лесу, где он обернулся через плечо и – девушка была готова поклясться! – кивнул ей, а потом начал удаляться куда-то под сень деревьев. Айлонви, уже не заботясь о вежливости, протолкнулась через очередную группу танцующих, вбежала в лес… и остановилась в одиночестве. Она беспомощно озиралась, вглядываясь в длинные тени. Костры праздника остались позади, и лес сомкнулся вокруг неё, тихий и величественный, как древний храм. Даже здесь, на опушке, Айлонви чувствовала его живую древнюю мощь, пробудившуюся не то из-за ритуалов, не то из-за того, что нынче был День Силы.
Девушка не решилась нарушить тишину и позвать того, кого искала. Она прислушалась к своим ощущениям, но не услышала ни одного постороннего звука, не уловила ни одного людского запаха.
– Ищешь кого-то, Соколиная Леди? – прозвучал мелодичный голос слева.
Айлонви резко обернулась. Она не услышала приближение незнакомца, и это было странно. В темноте девушка видела достаточно неплохо, в силу своей нелюдской природы. В нескольких шагах от неё стоял высокий мужчина в лёгком кожаном доспехе с красивым растительным узором. Грудь пересекали ремни, крепившие на его спине колчан со стрелами и изящный лук. Передние пряди его длинных волос были собраны назад – совсем как у незнакомца из её сна – только сами волосы были светлыми. Лицо у него было необычно утончённым, с высокими скулами и тонким носом, и удивительными миндалевидными глазами с большой – больше чем у людей – изумрудной радужкой. А когда он сделал пару шагов к девушке, она поняла, что совсем не слышит его поступь. В другое время она быстро бы достала саблю из ножен, просто на всякий случай, но сейчас её что-то остановило. От незнакомца не исходило угрозы – по крайней мере, ей хотелось так думать.
– Мне… показалось… – неуверенно ответила она, не желая рассказывать про сны. – Ты тут никого не видел?
