– Нет-нет, дело совсем не в этом, хотя лорд-властитель Энферии кое-какое отношение к происходящему имеет, – шаман вздохнул и замолчал.
Кэлраи с досадой покачала головой и успокаивающе коснулась его руки:
– Я понимаю, ты не сможешь рассказать мне, что именно ты увидел. Я и не прошу. Но хотя бы чем можешь – поделишься?
Алгрис посмотрел на неё с заметным облегчением. Тщательно подбирая слова, он проговорил:
– Не все видения легко объяснить и даже понять самому. Но некоторые из них довольно недвусмысленны, особенно если раз за разом повторяются. С тех пор, как во мне открылся шаманский Дар, я видел и слышал много прекрасного, но едва ли не больше – страшного. Только, пожалуй, это пугает меня более всего из увиденного прежде… Хм, я понимаю, что слова об угрозе равновесию прозвучат не только неубедительно, но ещё и избито.
– Ага, оскомину набили, – вампиресса вздохнула… а потом до неё дошёл смысл сказанного. – Погоди-ка, нам что, предстоит участвовать в спасении Мира? – она даже рассмеялась от удивления и общей несуразности такого предположения. – А я тебе давно говорила: не увлекайся ты так энферийским фольклором. Своих легенд на Севере не хватает, что ли? Их преданий как начитаешься, сразу преисполняешься глубокой уверенности: этому Миру ничто угрожать просто не может. Потенциальных спасителей столько, что они любую угрозу в зародыше прихлопнут, предварительно подравшись за право это сделать. Ты мне хоть ткни пальцем в умника, который решил рискнуть и прорваться в чёрные властители Мира? Или покажи то преисполненное надежд природное явление, возжелавшее перерасти в катастрофу?
– Кэлраи!
– А что? Надо поощрять такие оригинальные начинания, а то у нас все рвутся только порядок наводить. Правда, каждый по-своему, что уже интереснее.
– Ты в менестрели не думала податься? – язвительно спросил шаман, пытаясь одновременно и рассердиться, и не улыбаться.
– Да-да, обзовусь какой-нибудь «Тёмной Вестницей Кэлраи» и буду выступать в лучших тавернах Рандавэйра. Только познания в области легенд у меня не так обширны, как у тебя. Поделишься? Часть звонких монет обещаю. Особенно если ещё в ритуальный бубен постучишь, подыграешь!
– Неплохая идея, – сухо ответил мужчина. – Но возвращаясь к изначальной теме разговора, я не об эфемерном мировом равновесии – которое, кстати говоря, эфемерно только для таких как ты.
– Вампиров что ли? Ну зря ты. Мы очень чувствительные.
– Нет, серкари тут ни причём. Я о насмешниках, которые считают предания досужими домыслами.
Девушка прикусила язык, поняв, что ещё пара шуток, и Алгрис вообще ничего не будет рассказывать. Но, похоже, ей удалось хоть немного развеять его напряжение.
– Прости. Наверное, дело в том, что меня задевает моё незнание, – она усмехнулась, с досадой вспоминая минувший день. – Вот и язвлю.
– Меня, признаться, тоже удивило твоё отсутствие на нашем небольшом совете, ведь тебе Лорд-Некромант доверяет более чем кому-либо… – шаман осёкся.
Кэлраи додумала фразу сама: не больше, чем самой Норвьеру. Она отмахнулась, не желая развивать эту мысль дальше.
– Ладно, что там о «не мировом» равновесии?
– Я не силён в науке чародейства, но если не ошибаюсь, чародеи называют это магическим фоном. Иная сторона реальности, энергетическая ткань, Царство Духов – как ни назови. Нарушения в этом явлении обеспокоили не только магов, хотя их особенно. Мы, как народ, можем потерять очень многое, если всё останется так, как есть сейчас. Как стало.
– Как давно? – Кэлраи резко расхотелось шутить.
Она, как существо напрямую связанное с этим бесовым «фоном», была заинтересована в происходящем гораздо сильнее, чем люди, даже маги.
– Около пяти лет.
– Постой… Её Величество, «Посланницу Духов» Норвьеру вы ведь тоже встретили около пяти лет назад?
Алгрис кивнул и добавил:
– В это же время в Энферии провозгласили нового лорда-властителя.
– Так они, выходит, как-то связаны? Его что, тоже духи послали?
– Не будем об этом, – он с досадой качнул головой.
– Поняла, – вампиресса не стала настаивать на запретной теме и судорожно думала, на какой вопрос он не откажется отвечать. – Как быстро всё это развивается?
– Гораздо быстрее, чем кто-либо мог предугадать… Духи обеспокоены. Их песни обрывочны и тревожны. С каким-то необычным отчаянным упорством они пытаются донести образы до тех, кто их слышит. А слышать их теперь почти… больно, – шаман отвёл взгляд и вздохнул.
– Её Величество и лорд Крэйен знают, как это исправить? Знают, где сам корень?
Девушка изогнула бровь, представив некроманта в виде легендарного спасителя, и не удержалась от скептической усмешки. То, что она не знала ничего, с одной стороны расстраивало её, ведь лорд не доверился ей. А с другой стороны, оставалось только радоваться, что она пока не ощутила ничего сама. Значит, перемены были не фатальны... пока
– Предполагают, – уклончиво ответил Алгрис и умоляюще посмотрел на неё.
– Всё-всё, я закончила с вопросами, - успокоила его Кэлраи и чуть улыбнулась. – Спасибо, что рассказал хоть что-то. Жаль, что я ума не приложу, как помочь, или даже с какой стороны к этому подступиться. История редко когда творится простыми вампирами и людьми.
Шаман тихо рассмеялся.
– Не скажи. Великими не рождаются, если только тебя не прикрывает сонм легенд и пророчеств. Обычно такую славу приходится заслужить, вырвать у судьбы клыками и когтями. Какой будет твоя роль во всём этом, ещё неизвестно.
– Меня вполне устраивает активное участие в моей личной истории. Да и клыки с когтями жалко – других ведь никто не даст.
Она задумчиво постучала кончиком одного ногтя по другому, словно проверяя, выдержат ли те схватку с судьбой. Алгрис только многозначительно улыбнулся, оставшись при своём мнении.
* * *
Пальцы чародейки, унизанные кольцами-артефактами, скользили по карте, очерчивая границу, реку, рисунок скалистых холмов. Она слышала шелест ветвей непроходимой чащи и грохот воды, низвергающейся из скал небольшим водопадом, прежде чем стать мерным потоком. Ночами в тех холмах пели свои песни северные волки, для которых не существовало границ. А ещё она видела замок из тёмно-серого, как сами скалы, камня, и луга, причудливо расположившиеся среди холмов. Они были одинаково красивы и в сочной зелёной свежести лета, и в хрустальной заснеженной тишине зимы. Прекрасен был и мрачный для взглядов чужаков лес, опасный, но такой притягательный… К слову сказать, чаща не зря заслужила дурную славу, ведь там водились целые полчища нечисти. Но воины успешно справлялись с охраной границ на вверенных им землях, и ближе к их территориям лес был безопасен.
Тэсс подняла голову, сбрасывая наваждение памяти. Не место и не время было скучать о жизни, от которой она сама отказалась. Выбор, как известно, есть всегда. Но выбор, который был предоставлен ей, как одной из энферийских магов, вызывал у неё отвращение. Она предпочла свою собственную опасную нехоженую тропу, которая в итоге привела её к благополучию. Вот только…
Чародейка расстегнула цепочку, и медальон из белого золота послушно скользнул ей в ладонь. Несколько мгновений женщина смотрела на гладкую, без гравировок, поверхность, а потом открыла миниатюрный замочек. Светловолосый темноглазый юноша на портрете не менялся с течением времени. Тэсс не довелось увидеть воочию, как он возмужал. Заклинания поиска и наблюдения не могли заменить живого присутствия. К тому же, риск выйти на жрецов или орденских магов был слишком велик, поэтому применять такого рода магию приходилось очень редко. В конце концов, он был элитным воином, рыцарем Защищающего Клинка Богини. Ни к чему было навлекать на него лишние подозрения. Его жизнь и так была непростой. Он и в детстве был чрезмерно серьёзен, а теперь улыбался ещё реже, чем прежде…
В глазах защипало. Тэсс закусила губу, проводя кончиком пальца по лицу юноши. Ни к чему было жалеть. Просто иногда она так сильно скучала! Судорожно вздохнув, чародейка захлопнула медальон и опустила голову на сцепленные руки, пытаясь успокоиться. Она не зря входила в Совет королевы, и ценили её там вовсе не за сентиментальность.
Когда двери скрипнули, женщина поднялась, идеально прямая и спокойная.
– Ваше Величество, – она присела в реверансе перед своей благодетельницей, которая помогла ей укрепиться на новом избранном пути.
Только здесь, в Рандавэйре, рядом с этой великой правительницей, Тэсс, наконец, ощутила себя в безопасности от Единого Ордена, контролирующего жизнь каждого энферийского мага с рождения. И здесь она была защищена от безумных идей генерала Брейона с его бесцельным восстанием.
– Леди Тэсс, – Норвьеру улыбнулась и прошла к столу. – Садитесь, прошу. Работы на этот вечер предстоит немало.
Чародейка понимающе кивнула и села напротив. Королева подала знак, чтобы слуги удалились. Эта встреча не была официальной.
– Я просчитала кратчайшую дорогу от северных границ, – сразу переходя к делу, проговорила Тэсс, и пододвинула Норвьеру карту. – Дороги вот здесь кажутся непроходимыми, но я знаю тропы, которыми пользуются люди Барреда, – она провела ногтем по региону, отмеченному на карте как «непроходимые дебри». – Основные сложности наступят не здесь… Миновать Чарльтвуин незаметно для жрецов почти невозможно, Эриадэль. Сети их магии замкнуты на всех ключевых местах, ну а столица вообще похожа на кокон.
– Я надеюсь, что сила, которую излучает замок Энсору, хоть немного перебивает поисковые импульсы. Этот замок сам по себе – один большой артефакт, причём живой. Да-да, не удивляйся, Тэсс. И защищает этот артефакт не только от магии сродни нашей, но и от орденской, как мы уже имели удовольствие убедиться.
– Но вот насколько велик радиус его ауры? – задумчиво чародейка перевела взгляд на скалы рядом со столицей Энферии.
Замок лорда-властителя ещё не успели внести во все официальные источники, но на этой карте он значился.
– К сожалению, эта величина – не постоянная. Очень многое зависит от воли хозяина Замка. А что взбредёт ему в голову, не знает подчас даже он сам, – королева усмехнулась и покачала головой. – В этом опасность… но в этом же и наше преимущество. Надо лишь выждать, пока не произойдёт одно маленькое, но очень важное событие.
– Какое? – осторожно уточнила Тэсс.
- Лорд-властитель должен заполучить… одного человека. А это обязательно случится, причём уже очень скоро, – Норвьеру ободряюще улыбнулась. – Мы на верном пути. Сворачивать, в любом случае, уже поздно. С такими силами, которые мы задействовали, не играют попусту. Можно и рук лишиться.
Чародейка слишком хорошо успела узнать свою королеву, чтобы понять: та сейчас не шутила. Но Тэсс нелегко было испугать. Страх ей внушал только Единый Орден – глубокий, первобытный ужас, который не могли исцелить никакие доводы разума. В сравнении со жрецами даже твари Диких Пустошей казались ей благостными образцами милосердия и дружелюбности.
– Я с тобой до конца, Эриадэль, – честно проговорила чародейка. – Даже если придётся отправляться в Энферию, чтобы провести наших людей – я готова.
– Я не останусь в долгу, Тэсс.
* * *
Над Твайном повисла неестественная тяжёлая тишина, пришедшая на смену крикам и звону оружия. Город сдался быстро. Жрецы то ли не сумели, то ли не сочли нужным защитить свою власть здесь, бросив стражу и простых жителей на произвол судьбы, в лице которой выступили повстанцы. Воины прочёсывали улицы, но нигде не вспыхивало очагов сопротивления. Когда унялся страх перед священнослужителями, люди приветствовали бунтарей как… освободителей.
Райдан с горечью усмехнулся, покачав головой в ответ на свои мысли. Эти же люди отдавали Единому Ордену членов своих семей, писали друг на друга доносы, отворачивались от своих близких, когда те переставали быть угодными «Благословенной Акхараат». Люди… Генерал много повидал за свою жизнь, но не встречал создания противоречивее, чем человек. Люди были способны на самые великолепные деяния, могущие менять мир и помогать развиваться самой реальности. И вместе с тем, они были способны на разрушения куда большие, чем мог принести любой демон. Жрецы ведь не были родом из преисподней – они происходили из народа! Некогда – такие же люди, как и те, кого они обрекали на пытки и жуткие позорные казни, как те, кого они держали в стальной хватке своих законов столько столетий. И длился этот кошмар так долго, что иное время уже было забыто, а все свидетельства о нём – по возможности тщательно уничтожены. Райдан никогда не сомневался в одной простой теории, распространённой среди повстанцев, восходившей к заре этой страшной эры: Акхараат не пришла к ним из других реальностей, ибо Она не была ни богом, ни демоном. Она была создана и призвана самими людьми. Она питалась их силой и их скверной. И потому Её власть над их народом и самой Энферией была крепче и несгибаемее, чем кости земли, вернее и безжалостнее, чем течение времени. Может быть, Она действительно была непобедима, пока жив был хоть кто-то из энферийцев. Отчасти жрецы были правы в своих проповедях: Она существовала всегда – по крайней мере, ровно столько, сколько существовал род человеческий. Она гнездилась в самой глубине душ, терпеливо ожидая часа триумфа своей Силы.
Генерал глубоко вздохнул. По сути, его истинный враг был столь же эфемерен, сколь и непобедим. Против чего он в действительности сражался?.. Жрецы давали этим землям внешнее благополучие, так к чему было что-то менять? А главное, чем достойным можно было заменить столь хорошо отлаженную систему, проверенную веками? Торговля процветала; города и селения выглядели куда богаче, чем во многих соседних королевствах; законы соблюдались почти неукоснительно, ведь кара за преступления была необычайно сурова, и об этом людям постоянно напоминали. Что мог он, Райдан Брейон, предложить своему народу взамен?.. Сколько он помнил себя – он всегда сражался за свободу людей, даже задолго до того, как его избрали предводителем восстания. Но хотели ли люди этой свободы? Ведь так спокойно и удобно было подчиняться воле тех, кто решал за тебя, как совершить каждый следующий шаг...
Воин тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Нет, ради всех тех, кто верил ему, он имел право на своё дело. Ради всех тех, кто уже погиб в этой бесконечной войне, он должен был хотя бы пытаться изменить ход вещей, делать что-то ради этих перемен, пока был способен дышать. Ради той, что однажды стала жертвой несправедливых безжалостных законов Акхараат… и всех, кто разделил подобную участь. Веками факел этой борьбы передавался следующим поколениям, сильным и храбрым настолько, чтобы пытаться противостоять тому, что было создано однажды. Сейчас было его время, Райдана… и, если верить Амиле, именно их восстанию предстояло дать рождение новой династии, уже не подвластной тлетворному влиянию жрецов.
Генерал стиснул зубы, невольно снова возвращаясь мыслями к Энсору. Он не мог не верить Лунносветной, но не понимал, как можно было оставаться в стороне. Для этого действительно нужно быть мертвецом, не способным отличить реальность от собственных
Кэлраи с досадой покачала головой и успокаивающе коснулась его руки:
– Я понимаю, ты не сможешь рассказать мне, что именно ты увидел. Я и не прошу. Но хотя бы чем можешь – поделишься?
Алгрис посмотрел на неё с заметным облегчением. Тщательно подбирая слова, он проговорил:
– Не все видения легко объяснить и даже понять самому. Но некоторые из них довольно недвусмысленны, особенно если раз за разом повторяются. С тех пор, как во мне открылся шаманский Дар, я видел и слышал много прекрасного, но едва ли не больше – страшного. Только, пожалуй, это пугает меня более всего из увиденного прежде… Хм, я понимаю, что слова об угрозе равновесию прозвучат не только неубедительно, но ещё и избито.
– Ага, оскомину набили, – вампиресса вздохнула… а потом до неё дошёл смысл сказанного. – Погоди-ка, нам что, предстоит участвовать в спасении Мира? – она даже рассмеялась от удивления и общей несуразности такого предположения. – А я тебе давно говорила: не увлекайся ты так энферийским фольклором. Своих легенд на Севере не хватает, что ли? Их преданий как начитаешься, сразу преисполняешься глубокой уверенности: этому Миру ничто угрожать просто не может. Потенциальных спасителей столько, что они любую угрозу в зародыше прихлопнут, предварительно подравшись за право это сделать. Ты мне хоть ткни пальцем в умника, который решил рискнуть и прорваться в чёрные властители Мира? Или покажи то преисполненное надежд природное явление, возжелавшее перерасти в катастрофу?
– Кэлраи!
– А что? Надо поощрять такие оригинальные начинания, а то у нас все рвутся только порядок наводить. Правда, каждый по-своему, что уже интереснее.
– Ты в менестрели не думала податься? – язвительно спросил шаман, пытаясь одновременно и рассердиться, и не улыбаться.
– Да-да, обзовусь какой-нибудь «Тёмной Вестницей Кэлраи» и буду выступать в лучших тавернах Рандавэйра. Только познания в области легенд у меня не так обширны, как у тебя. Поделишься? Часть звонких монет обещаю. Особенно если ещё в ритуальный бубен постучишь, подыграешь!
– Неплохая идея, – сухо ответил мужчина. – Но возвращаясь к изначальной теме разговора, я не об эфемерном мировом равновесии – которое, кстати говоря, эфемерно только для таких как ты.
– Вампиров что ли? Ну зря ты. Мы очень чувствительные.
– Нет, серкари тут ни причём. Я о насмешниках, которые считают предания досужими домыслами.
Девушка прикусила язык, поняв, что ещё пара шуток, и Алгрис вообще ничего не будет рассказывать. Но, похоже, ей удалось хоть немного развеять его напряжение.
– Прости. Наверное, дело в том, что меня задевает моё незнание, – она усмехнулась, с досадой вспоминая минувший день. – Вот и язвлю.
– Меня, признаться, тоже удивило твоё отсутствие на нашем небольшом совете, ведь тебе Лорд-Некромант доверяет более чем кому-либо… – шаман осёкся.
Кэлраи додумала фразу сама: не больше, чем самой Норвьеру. Она отмахнулась, не желая развивать эту мысль дальше.
– Ладно, что там о «не мировом» равновесии?
– Я не силён в науке чародейства, но если не ошибаюсь, чародеи называют это магическим фоном. Иная сторона реальности, энергетическая ткань, Царство Духов – как ни назови. Нарушения в этом явлении обеспокоили не только магов, хотя их особенно. Мы, как народ, можем потерять очень многое, если всё останется так, как есть сейчас. Как стало.
– Как давно? – Кэлраи резко расхотелось шутить.
Она, как существо напрямую связанное с этим бесовым «фоном», была заинтересована в происходящем гораздо сильнее, чем люди, даже маги.
– Около пяти лет.
– Постой… Её Величество, «Посланницу Духов» Норвьеру вы ведь тоже встретили около пяти лет назад?
Алгрис кивнул и добавил:
– В это же время в Энферии провозгласили нового лорда-властителя.
– Так они, выходит, как-то связаны? Его что, тоже духи послали?
– Не будем об этом, – он с досадой качнул головой.
– Поняла, – вампиресса не стала настаивать на запретной теме и судорожно думала, на какой вопрос он не откажется отвечать. – Как быстро всё это развивается?
– Гораздо быстрее, чем кто-либо мог предугадать… Духи обеспокоены. Их песни обрывочны и тревожны. С каким-то необычным отчаянным упорством они пытаются донести образы до тех, кто их слышит. А слышать их теперь почти… больно, – шаман отвёл взгляд и вздохнул.
– Её Величество и лорд Крэйен знают, как это исправить? Знают, где сам корень?
Девушка изогнула бровь, представив некроманта в виде легендарного спасителя, и не удержалась от скептической усмешки. То, что она не знала ничего, с одной стороны расстраивало её, ведь лорд не доверился ей. А с другой стороны, оставалось только радоваться, что она пока не ощутила ничего сама. Значит, перемены были не фатальны... пока
– Предполагают, – уклончиво ответил Алгрис и умоляюще посмотрел на неё.
– Всё-всё, я закончила с вопросами, - успокоила его Кэлраи и чуть улыбнулась. – Спасибо, что рассказал хоть что-то. Жаль, что я ума не приложу, как помочь, или даже с какой стороны к этому подступиться. История редко когда творится простыми вампирами и людьми.
Шаман тихо рассмеялся.
– Не скажи. Великими не рождаются, если только тебя не прикрывает сонм легенд и пророчеств. Обычно такую славу приходится заслужить, вырвать у судьбы клыками и когтями. Какой будет твоя роль во всём этом, ещё неизвестно.
– Меня вполне устраивает активное участие в моей личной истории. Да и клыки с когтями жалко – других ведь никто не даст.
Она задумчиво постучала кончиком одного ногтя по другому, словно проверяя, выдержат ли те схватку с судьбой. Алгрис только многозначительно улыбнулся, оставшись при своём мнении.
* * *
Пальцы чародейки, унизанные кольцами-артефактами, скользили по карте, очерчивая границу, реку, рисунок скалистых холмов. Она слышала шелест ветвей непроходимой чащи и грохот воды, низвергающейся из скал небольшим водопадом, прежде чем стать мерным потоком. Ночами в тех холмах пели свои песни северные волки, для которых не существовало границ. А ещё она видела замок из тёмно-серого, как сами скалы, камня, и луга, причудливо расположившиеся среди холмов. Они были одинаково красивы и в сочной зелёной свежести лета, и в хрустальной заснеженной тишине зимы. Прекрасен был и мрачный для взглядов чужаков лес, опасный, но такой притягательный… К слову сказать, чаща не зря заслужила дурную славу, ведь там водились целые полчища нечисти. Но воины успешно справлялись с охраной границ на вверенных им землях, и ближе к их территориям лес был безопасен.
Тэсс подняла голову, сбрасывая наваждение памяти. Не место и не время было скучать о жизни, от которой она сама отказалась. Выбор, как известно, есть всегда. Но выбор, который был предоставлен ей, как одной из энферийских магов, вызывал у неё отвращение. Она предпочла свою собственную опасную нехоженую тропу, которая в итоге привела её к благополучию. Вот только…
Чародейка расстегнула цепочку, и медальон из белого золота послушно скользнул ей в ладонь. Несколько мгновений женщина смотрела на гладкую, без гравировок, поверхность, а потом открыла миниатюрный замочек. Светловолосый темноглазый юноша на портрете не менялся с течением времени. Тэсс не довелось увидеть воочию, как он возмужал. Заклинания поиска и наблюдения не могли заменить живого присутствия. К тому же, риск выйти на жрецов или орденских магов был слишком велик, поэтому применять такого рода магию приходилось очень редко. В конце концов, он был элитным воином, рыцарем Защищающего Клинка Богини. Ни к чему было навлекать на него лишние подозрения. Его жизнь и так была непростой. Он и в детстве был чрезмерно серьёзен, а теперь улыбался ещё реже, чем прежде…
В глазах защипало. Тэсс закусила губу, проводя кончиком пальца по лицу юноши. Ни к чему было жалеть. Просто иногда она так сильно скучала! Судорожно вздохнув, чародейка захлопнула медальон и опустила голову на сцепленные руки, пытаясь успокоиться. Она не зря входила в Совет королевы, и ценили её там вовсе не за сентиментальность.
Когда двери скрипнули, женщина поднялась, идеально прямая и спокойная.
– Ваше Величество, – она присела в реверансе перед своей благодетельницей, которая помогла ей укрепиться на новом избранном пути.
Только здесь, в Рандавэйре, рядом с этой великой правительницей, Тэсс, наконец, ощутила себя в безопасности от Единого Ордена, контролирующего жизнь каждого энферийского мага с рождения. И здесь она была защищена от безумных идей генерала Брейона с его бесцельным восстанием.
– Леди Тэсс, – Норвьеру улыбнулась и прошла к столу. – Садитесь, прошу. Работы на этот вечер предстоит немало.
Чародейка понимающе кивнула и села напротив. Королева подала знак, чтобы слуги удалились. Эта встреча не была официальной.
– Я просчитала кратчайшую дорогу от северных границ, – сразу переходя к делу, проговорила Тэсс, и пододвинула Норвьеру карту. – Дороги вот здесь кажутся непроходимыми, но я знаю тропы, которыми пользуются люди Барреда, – она провела ногтем по региону, отмеченному на карте как «непроходимые дебри». – Основные сложности наступят не здесь… Миновать Чарльтвуин незаметно для жрецов почти невозможно, Эриадэль. Сети их магии замкнуты на всех ключевых местах, ну а столица вообще похожа на кокон.
– Я надеюсь, что сила, которую излучает замок Энсору, хоть немного перебивает поисковые импульсы. Этот замок сам по себе – один большой артефакт, причём живой. Да-да, не удивляйся, Тэсс. И защищает этот артефакт не только от магии сродни нашей, но и от орденской, как мы уже имели удовольствие убедиться.
– Но вот насколько велик радиус его ауры? – задумчиво чародейка перевела взгляд на скалы рядом со столицей Энферии.
Замок лорда-властителя ещё не успели внести во все официальные источники, но на этой карте он значился.
– К сожалению, эта величина – не постоянная. Очень многое зависит от воли хозяина Замка. А что взбредёт ему в голову, не знает подчас даже он сам, – королева усмехнулась и покачала головой. – В этом опасность… но в этом же и наше преимущество. Надо лишь выждать, пока не произойдёт одно маленькое, но очень важное событие.
– Какое? – осторожно уточнила Тэсс.
- Лорд-властитель должен заполучить… одного человека. А это обязательно случится, причём уже очень скоро, – Норвьеру ободряюще улыбнулась. – Мы на верном пути. Сворачивать, в любом случае, уже поздно. С такими силами, которые мы задействовали, не играют попусту. Можно и рук лишиться.
Чародейка слишком хорошо успела узнать свою королеву, чтобы понять: та сейчас не шутила. Но Тэсс нелегко было испугать. Страх ей внушал только Единый Орден – глубокий, первобытный ужас, который не могли исцелить никакие доводы разума. В сравнении со жрецами даже твари Диких Пустошей казались ей благостными образцами милосердия и дружелюбности.
– Я с тобой до конца, Эриадэль, – честно проговорила чародейка. – Даже если придётся отправляться в Энферию, чтобы провести наших людей – я готова.
– Я не останусь в долгу, Тэсс.
* * *
Над Твайном повисла неестественная тяжёлая тишина, пришедшая на смену крикам и звону оружия. Город сдался быстро. Жрецы то ли не сумели, то ли не сочли нужным защитить свою власть здесь, бросив стражу и простых жителей на произвол судьбы, в лице которой выступили повстанцы. Воины прочёсывали улицы, но нигде не вспыхивало очагов сопротивления. Когда унялся страх перед священнослужителями, люди приветствовали бунтарей как… освободителей.
Райдан с горечью усмехнулся, покачав головой в ответ на свои мысли. Эти же люди отдавали Единому Ордену членов своих семей, писали друг на друга доносы, отворачивались от своих близких, когда те переставали быть угодными «Благословенной Акхараат». Люди… Генерал много повидал за свою жизнь, но не встречал создания противоречивее, чем человек. Люди были способны на самые великолепные деяния, могущие менять мир и помогать развиваться самой реальности. И вместе с тем, они были способны на разрушения куда большие, чем мог принести любой демон. Жрецы ведь не были родом из преисподней – они происходили из народа! Некогда – такие же люди, как и те, кого они обрекали на пытки и жуткие позорные казни, как те, кого они держали в стальной хватке своих законов столько столетий. И длился этот кошмар так долго, что иное время уже было забыто, а все свидетельства о нём – по возможности тщательно уничтожены. Райдан никогда не сомневался в одной простой теории, распространённой среди повстанцев, восходившей к заре этой страшной эры: Акхараат не пришла к ним из других реальностей, ибо Она не была ни богом, ни демоном. Она была создана и призвана самими людьми. Она питалась их силой и их скверной. И потому Её власть над их народом и самой Энферией была крепче и несгибаемее, чем кости земли, вернее и безжалостнее, чем течение времени. Может быть, Она действительно была непобедима, пока жив был хоть кто-то из энферийцев. Отчасти жрецы были правы в своих проповедях: Она существовала всегда – по крайней мере, ровно столько, сколько существовал род человеческий. Она гнездилась в самой глубине душ, терпеливо ожидая часа триумфа своей Силы.
Генерал глубоко вздохнул. По сути, его истинный враг был столь же эфемерен, сколь и непобедим. Против чего он в действительности сражался?.. Жрецы давали этим землям внешнее благополучие, так к чему было что-то менять? А главное, чем достойным можно было заменить столь хорошо отлаженную систему, проверенную веками? Торговля процветала; города и селения выглядели куда богаче, чем во многих соседних королевствах; законы соблюдались почти неукоснительно, ведь кара за преступления была необычайно сурова, и об этом людям постоянно напоминали. Что мог он, Райдан Брейон, предложить своему народу взамен?.. Сколько он помнил себя – он всегда сражался за свободу людей, даже задолго до того, как его избрали предводителем восстания. Но хотели ли люди этой свободы? Ведь так спокойно и удобно было подчиняться воле тех, кто решал за тебя, как совершить каждый следующий шаг...
Воин тряхнул головой, сбрасывая оцепенение. Нет, ради всех тех, кто верил ему, он имел право на своё дело. Ради всех тех, кто уже погиб в этой бесконечной войне, он должен был хотя бы пытаться изменить ход вещей, делать что-то ради этих перемен, пока был способен дышать. Ради той, что однажды стала жертвой несправедливых безжалостных законов Акхараат… и всех, кто разделил подобную участь. Веками факел этой борьбы передавался следующим поколениям, сильным и храбрым настолько, чтобы пытаться противостоять тому, что было создано однажды. Сейчас было его время, Райдана… и, если верить Амиле, именно их восстанию предстояло дать рождение новой династии, уже не подвластной тлетворному влиянию жрецов.
Генерал стиснул зубы, невольно снова возвращаясь мыслями к Энсору. Он не мог не верить Лунносветной, но не понимал, как можно было оставаться в стороне. Для этого действительно нужно быть мертвецом, не способным отличить реальность от собственных
