Вот она, ведьмачья магия. Все силы этого мира способны подчиниться тебе по одному лишь зову. Огонь, вода, земля, воздух, мороз, жара, и даже духи пляшут под твою дудку, если оказаться достаточно терпеливым для того, чтобы наладить контакт хотя бы с одним из них.
– Мог остаться синяк, – поведал некромант о своей мотивации. – Даже ребенок знает, что в первую очередь стоит приложить что-нибудь холодное.
Графиня приоткрыла глаза. Приоткрыла, и почти сразу же резко крутанула головой, освобождаясь от морозной ладошки бастарда. Щеки девушки вспыхнули, и даже корни волос порозовели от стыда.
– Не смей касаться своей госпожи без ее на то позволения! – гадюкой прошипела Анна-Мария, но вызвала только легкую улыбку на губах Азусы.
– Как же хорошо, что судьба нас так и не связала, – изогнул парень густую бровь, однако руку послушно убрал. – Невыносимая женщина. Попрошу вас запомнить раз и навсегда одну очень важную вещь, графиня Понтилат – добавил он, и краешки его губ медленно опустились. – У меня нет господ. И никогда не будет. В своей жизни я сам себе господин. Теперь можете поведать мне о новом покушении. А также о том, что вы помните о предыдущем. Несмотря на то, что вы уже сидите у меня в печенках, я обязан разобраться с вашими проблемами для того, чтобы избавиться от своих. Мы на одной стороне.
Резон в его словах был, а потому, решив, что потерпит ведьмака с орлиным носом еще некоторое время, Анна-Мария отвела взгляд и начала свой рассказ. Начиная старухой и заканчивая поспешным уходом служанки с чашкой остывшего чая в руках.
Азуса слушал ее молча, облокотившись на спинку диванчика и закинув ногу на ногу. В свете каминного огня лицо бастарда казалось таким далеким и отрешенным, что графиня непроизвольно переводила на него взгляд каждую минуту, чтобы слушатель не исчез и не растворился прямо посреди ее рассказа.
– Отравленный чай, говорите… – протянул он, как только покои бывшей невесты принца погрузились в пугающую тишину. – Но сама служанка вряд ли решилась бы на такое самостоятельно. Скорее, сообщница настоящего убийцы. Да и в прошлый раз он мог действовать не в одиночку.
– Пусть твои дружки приглядывают за ней, – предложила Анна-Мария, снова поежившись и обняв плечи руками. Слабость показывать не хотелось, но холодок вдоль позвоночника прошелся. – Червяк и мальчишка. Пусть следуют за ней по пятам и выяснят, кто же настоящий. Как же я буду спать спокойно, зная, что в любой момент меня могут снова лишить жизни?
– А кто вас предупреждал об этом? – скривил некромант рот. – Должно быть, я. Ах, да, но вы меня не послушали и решили вернуться во дворец в качестве Анны-Марии Понтилат, которую отправили на тот свет месяц назад. Не лучший выбор.
– Прекрати паясничать.
– Я только сообщаю факты. Ничего личного. И насчет старухи… – припомнил брюнет начало рассказа. – Вы уже встречали ее прежде?
– Никогда, – не задумываясь, мотнула графиня головой. – Иначе она уже давно поплатилась бы за свои угрозы.
– Думаете, это детали одной головоломки?
– Я думаю, лишь в крайней степени отчаянный или же сумасшедший человек решится угрожать мне. Если только она не ведьма, которая знает, что способна выбраться сухой из воды при любом раскладе.
– Похоже, вы причисляете ведьмаков к волшебным существам вроде пикси или единорогов. – Девушка почувствовала, как холодок в голосе собеседника еще на порядок понизил градус. – Именно из-за таких людей, как вы, графиня, нас ненавидят и боятся. Что ж, – вздохнул он и продолжил слегка раздраженно. – Хотите вы того или нет, ради вашей же безопасности мы перемещаемся в ваши покои. Придется потесниться, если собираетесь сохранить вторую жизнь. Другого шанса может и не быть. А над словами старухи я вам советую все-таки поразмыслить на досуге. Поразмыслить и прислушаться к очевидному. Ваше поведение, действительно, оставляет желать лучшего.
Поднявшись и коротко кивнув, парень неспешно пересек покои графини и вышел, оставив Анну-Марию дрожащей от едва сдерживаемого гнева и с крепко сжатыми кулачками.
– Да что ты себе позволяешь?! – вскрикнула, наконец, она, когда окончательно довела себя до кипения.
А все окна в покоях, как по команде, отворились, впуская в комнату холодный не по-осеннему воздух. Свечи на люстре погасли, затухло пламя в камине, а на подоконник плюхнулась тушка мертвого голубя.
Весь день Анна-Мария провела в своих покоях и даже несчастного принца не пустила, долгое время обивавшего порог.
– Грязнавка, Грязнавка, Грязнавка… – твердила девушка в трансе, сидя на подоконнике, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед.
Сцена изгнания наглой принцессы в самых ярких подробностях вырисовывалась в голове и никак не хотела покидать пространство черепной коробки. На месте проклятой ведьмачки она, конечно же, представляла саму себя, уносящую ноги от обезумевших придворных. И предсмертный крик, лежа в постели, издала она же. Свой последний крик, а затем сверкающее в лунном свете лезвие, брызги крови во все стороны…
Но ведь это просто сказка! Всего-навсего глупая старая сказка, которую кормилицы рассказывали маленьким деткам в надежде на то, что такими же чудовищами, как Грязнавка, они не вырастут. И ведьмачьи силы были здесь совсем не при чем. Совсем не при чем. Мораль в этой сказке иная. И к графине Понтилат не относится ни слова! Ни единого слова!
– Госпожа… – голова одной из служанок появилась в дверном проеме, но тут же юркнула обратно. Одна из драгоценных ваз Анны-Марии разлетелась на мелкие черепки в опасной близости от прислуги.
– Вон! Я же сказала! Вон! – в истерике кричала знатная особа, а на душе с каждой минутой становилось всё горше и горше. – Ненавижу… ненавижу вас всех, ненавижу…
И зачем только, спрашивается, воскрешали, если в этом мире для графини Понтилат больше не было места? Если все иллюзии безоблачного будущего разбились вдребезги, как и две ее вазы за последние сутки.
Ради диплома. Только ради него. Даже отцу не было дела до единственного ребенка, наследницы древней крови. Рода, восходившего к самим королям прошлого. Сильная кровь в бессильном теле. Отвратительно. Просто отвратительно!
– Что ж…
Сжав кулаки, девушка сделала над собой усилие, оторвав взгляд от мрачного вида вечернего города за окном. Слезла с подоконника, вдохнула пропахший тлеющими поленьями воздух.
– Будь по-твоему, Ваше Высочество Азуса. Диплом так диплом.
Лишь бы не слоняться в пугающем неведении и не ждать очередного покушения в стенах собственного дома. Дома… Был ли теперь дворец ее домом, или же графине стоило вернуться во владения Понтилатов и забыть обо всех кошмарах? Но ведь именно этого добивался убийца, разве не так?
Двери покоев принца Дориана отворились настежь и громогласное «Я согласна!» нарушило царившую в них тишину.
Его признанное отцом высочество лежал на кровати с книжкой в руках, но внезапное появление бывшей невесты застало парня врасплох. Принц буквально подскочил, выронил книгу из рук, и та незамедлительно совершила мягкую посадку на его лицо.
Немая сцена продлилась недолго.
– Энн-Мэй? – громко прошептал блондин, отойдя от первоначального шока. – Нет, нет, подожди, подожди! – поспешил вытянуть он руку, когда барышня, не обнаружив требовавшегося ей некроманта, резко развернулась на каблуках и собралась выйти вон. – Нам надо поговорить. Нет, нам необходимо поговорить!
– Разговаривать нам не о чем, – жестко отрезала девушка. – Если объявится кто-нибудь из этой троицы, передай, чтоб немедля зашел ко мне. Вот к ним у меня разговор есть. И довольно серьезный.
– А я? – опешил отвергнутый парень, уже поднимаясь с кровати. – А мы? Ты и раньше ко мне особого тепла не питала, но чтобы настолько!..
– Уж извини, что наша с тобой участь – браки по договоренности, – всё еще стоя на пороге, обернулась к нему графиня. Принц почти физически почувствовал, как ледяной ветерок пронизывает его до костей от одного взгляда избранницы. – Готтьеры с Понтилатами, Понтилаты с Готтьерами. Вот только от смерти меня не уберегло даже это. Что же тогда убережет? И кто? А вдруг… – в глазах Анны-Марии промелькнул столь сильный испуг, что сердце Дориана пропустило удар. – Вдруг… я все-таки ведьма? Вдруг, я ведьма, Дориан? Или же ты знаешь обо мне всю правду? И именно потому подослал ко мне убийцу под покровом ночи?
– Никого я не подсылал! – в сердцах вскрикнул наследник престола, ударив себя в грудь. Цепи на домашнем мундире из легкого оливкового шелка звякнули. – Что за бред ты говоришь? Энн-Мэй! Да я весь этот месяц не одевался ни во что, кроме белого! Да я перед ведьмачьим советом чуть ли не на коленях ползал, вымаливая разрешение на твое воскрешение! Да я… да я все твои покои прочесал вдоль и поперек, чтобы найти хоть одну зацепку! Одну единственную! Ты знаешь, я никому никогда не желал зла, но человеку, посмевшему хладнокровно загубить жизнь любимой женщины, самолично отрубил бы голову! Послушай меня! И поверь мне!
– Почему? – спокойный тон девушки ощутимо понизил температуру в комнате, атмосфера которой после исповеди принца накалилась добела. – Почему каждая крыса в этих стенах жаждет моей смерти, а ты – нет? Разве, я относилась к тебе по-особенному? Никогда. Мое мнение о тебе всегда было ровно таким же, как и об остальных. Так за какие же заслуги, если не из-за богатств моего отца, ты воспылал ко мне такими чувствами?
– Всё потому, что я вижу настоящую тебя. – Казалось, что глаза Дориана заглядывали в самую душу, настолько проницательным был его взгляд в этот момент. Пришлось графине скосить собственный взгляд в сторону, чтобы не попасть под чудодейственное влияние наследника. – Настоящую Энн-Мэй. Там, внутри. Ту, что скрыта под маской высокомерия и пренебрежения к окружающим. Ведь ты совсем, совсем не такая.
– С чего ты это взял? – стояла девушка на своем, задрав подбородок и скрестив руки на груди.
– Пойдем. – Широкими шагами сократив расстояние, принц схватил бывшую невесту за руку, и Анна-Мария настолько опешила от неожиданной прыти блондина, что только рот могла открыть в немой претензии. – И я всё тебе докажу.
Подведя ледяную королеву к белоснежному роялю, стоявшему в углу покоев, Дориан усадил девушку за широкий табурет и сам уселся на него, подняв крышку инструмента.
– Давай сыграем твою любимую пьесу, – предложил Дориан, вновь заглядывая графине в глаза. – В четыре руки. – Пальцы его левой руки переплелись с пальцами правой руки Анны-Марии, а теплая ладонь крепко прижалась к ледяной ладони девушки. – Не сговариваясь. Твою любимую для тебя самой, а не на показ для всех остальных. И тогда ты поверишь, что я знаю о тебе чуть больше, чем кто-либо другой в этом дворце.
Всё происходящее казалось Анне-Марии страшным сном. Тихий, вежливый и спокойный принц за каких-то пару мгновений превратился в одержимого безумной мыслью. Самой безумной, что ни на есть. О том, что графиня Понтилат не просто стерва, а стерва двуличная, водившая за нос всех и вся. Холодная на людях, а в одиночестве ревущая в подушку из-за того, что не может явить миру свое настоящее Я.
– Дерзости тебе не занимать, – скривила губы графиня, но попытка оторвать свою руку от руки Дориана оказалась тщетной. Длинные и тонкие пальцы принца сжались еще сильнее. – Что ж. – Левая рука девушки изящно легла на клавиатуру. – Давай попробуем. Но у тебя одна попытка.
– Знаю, второго шанса ты мне и не дала бы, но… – губы блондина растянулись в теплой улыбке, – …твои пальцы уже стоят не на тех клавишах, Энн-Мэй.
– Они стоят там, где нужно, – сквозь зубы процедила графиня, уже уставшая от глупого спектакля, который разыгрывал перед ней наследник.
– Обманывать нехорошо.
– Да как ты смеешь обвинять меня во лжи? – снова вспылила знатная особа, но улыбка Дориана стала еще шире, а в глазах цвета чистого неба заплясали озорные искорки.
– Всё потому, что я уверен в своей правоте, моя милая Энн-Мэй.
Графиня и моргнуть не успела, как губы бывшего жениха прикоснулись к ее пальцам, расставленных на клавишах нижних октав рояля. Даже перед своим отцом принц никогда так низко не склонял голову и, смутившись, руку от клавиатуры графиня всё же одернула. А как только Дориан вернулся на исходную, переставила дрожавшие пальцы на октаву выше и в ином порядке.
– Так-то лучше, – удовлетворенно похвалил блондин. – На счет три. Раз, два… три.
Бойкая и веселая мелодия затопила пространство покоев наследника. Руки обоих пианистов скакали по клавишам в тональности ля мажор. Высокие переливы, тонкие, как звон колокольчика рождались игрой принца Готтьера, а низкие, но не менее веселые аккорды – игрой графини Понтилат. Девушка даже на клавиши не смотрела, прикрыв глаза и улыбнувшись краешками губ.
Только в середине пьесы Анна-Мария опомнилась. Выдернула саму себя из фантазийной игры и сняла пальцы с клавиатуры. Принца это нисколько не обидело. К подобному негативу он был практически невосприимчив.
– Это ведь она, – по-доброму усмехнулся Его Высочество, а искорки в его глазах вспыхнули еще ярче. – И я даже знаю, что ты сочинила эту…
– Где ты взял ноты? – левая рука графини сжалась в кулак, но дрожать не перестала.
– Нигде, – мотнул принц головой. – Ноты я подобрал сам. На слух. Но ты всё еще остаешься лучшей пианисткой в королевстве.
– А ты – лучшим художником? – нехотя вернула девушка комплимент.
– Возмо-о-ожно, – прищурившись, протянул Дориан. – А потому… сейчас я покажу тебе кое-что еще. Уверен – тебе не понравится, но ты должна его увидеть. Чтобы понять, что я имею в виду, говоря про маску, которую ты носишь.
– Это совсем не обязательно, – повела носом графиня, но ее вновь схватили за запястье и самым варварским, как ей показалось, образом потащили к книжным шкафам.
Однако читать Дориан в настоящий момент не собирался. Дернул одну книгу, затем вторую, третью, а после того, как рука его вытянула с полки четвертый по счету корешок, последний шкаф в ряду с тихим шелестом отодвинулся в сторону.
– Тайный ход? – искренне удивилась Анна-Мария.
– Мы с Азусой знаем все тайные проходы во дворце, – похвастался принц, юркнув в темноту и, разумеется, утащив свою пассию за собой. – Этот прежде вел в пустую комнату, другого входа в которую нет. Но теперь эта комната не пустует. Там – моя тайная мастерская.
Да, так графиня и знала. Знала, что тихушник и любимчик королевского двора на самом деле скрывает не одну тайну. Ходы за стенами, комнаты, в которые так просто не попасть. Это ли не доказательство, что убийца прямо сейчас держит девушку за руку? Нет, нужно было собрать больше доказательств. И в этот раз остаться в живых.
– Тайная мастерская? – прищурившись, переспросила Анна-Мария. В темноте не видно ни зги, но Дориан точно знает, куда идет. – Зачем она тебе, если во дворце есть своя мастерская?
– От академической живописи уже в глазах рябит, – усмехнувшись, пожаловался Его Высочество, упорно идя вперед по скрипучему полу потайного перехода. – А я хочу писать народ. Хочу писать деревни, легкий дымок из труб, заросшие водорослями озера, небо в тучах. И тебя, Энн-Мэй.
Сердце девушки пропустило удар, но в следующее мгновение вновь налилось свинцом.
– Моих портретов и так полно. Совсем не обязательно мешать меня с народом и дымом из труб.
– Мог остаться синяк, – поведал некромант о своей мотивации. – Даже ребенок знает, что в первую очередь стоит приложить что-нибудь холодное.
Графиня приоткрыла глаза. Приоткрыла, и почти сразу же резко крутанула головой, освобождаясь от морозной ладошки бастарда. Щеки девушки вспыхнули, и даже корни волос порозовели от стыда.
– Не смей касаться своей госпожи без ее на то позволения! – гадюкой прошипела Анна-Мария, но вызвала только легкую улыбку на губах Азусы.
– Как же хорошо, что судьба нас так и не связала, – изогнул парень густую бровь, однако руку послушно убрал. – Невыносимая женщина. Попрошу вас запомнить раз и навсегда одну очень важную вещь, графиня Понтилат – добавил он, и краешки его губ медленно опустились. – У меня нет господ. И никогда не будет. В своей жизни я сам себе господин. Теперь можете поведать мне о новом покушении. А также о том, что вы помните о предыдущем. Несмотря на то, что вы уже сидите у меня в печенках, я обязан разобраться с вашими проблемами для того, чтобы избавиться от своих. Мы на одной стороне.
Резон в его словах был, а потому, решив, что потерпит ведьмака с орлиным носом еще некоторое время, Анна-Мария отвела взгляд и начала свой рассказ. Начиная старухой и заканчивая поспешным уходом служанки с чашкой остывшего чая в руках.
Азуса слушал ее молча, облокотившись на спинку диванчика и закинув ногу на ногу. В свете каминного огня лицо бастарда казалось таким далеким и отрешенным, что графиня непроизвольно переводила на него взгляд каждую минуту, чтобы слушатель не исчез и не растворился прямо посреди ее рассказа.
– Отравленный чай, говорите… – протянул он, как только покои бывшей невесты принца погрузились в пугающую тишину. – Но сама служанка вряд ли решилась бы на такое самостоятельно. Скорее, сообщница настоящего убийцы. Да и в прошлый раз он мог действовать не в одиночку.
– Пусть твои дружки приглядывают за ней, – предложила Анна-Мария, снова поежившись и обняв плечи руками. Слабость показывать не хотелось, но холодок вдоль позвоночника прошелся. – Червяк и мальчишка. Пусть следуют за ней по пятам и выяснят, кто же настоящий. Как же я буду спать спокойно, зная, что в любой момент меня могут снова лишить жизни?
– А кто вас предупреждал об этом? – скривил некромант рот. – Должно быть, я. Ах, да, но вы меня не послушали и решили вернуться во дворец в качестве Анны-Марии Понтилат, которую отправили на тот свет месяц назад. Не лучший выбор.
– Прекрати паясничать.
– Я только сообщаю факты. Ничего личного. И насчет старухи… – припомнил брюнет начало рассказа. – Вы уже встречали ее прежде?
– Никогда, – не задумываясь, мотнула графиня головой. – Иначе она уже давно поплатилась бы за свои угрозы.
– Думаете, это детали одной головоломки?
– Я думаю, лишь в крайней степени отчаянный или же сумасшедший человек решится угрожать мне. Если только она не ведьма, которая знает, что способна выбраться сухой из воды при любом раскладе.
– Похоже, вы причисляете ведьмаков к волшебным существам вроде пикси или единорогов. – Девушка почувствовала, как холодок в голосе собеседника еще на порядок понизил градус. – Именно из-за таких людей, как вы, графиня, нас ненавидят и боятся. Что ж, – вздохнул он и продолжил слегка раздраженно. – Хотите вы того или нет, ради вашей же безопасности мы перемещаемся в ваши покои. Придется потесниться, если собираетесь сохранить вторую жизнь. Другого шанса может и не быть. А над словами старухи я вам советую все-таки поразмыслить на досуге. Поразмыслить и прислушаться к очевидному. Ваше поведение, действительно, оставляет желать лучшего.
Поднявшись и коротко кивнув, парень неспешно пересек покои графини и вышел, оставив Анну-Марию дрожащей от едва сдерживаемого гнева и с крепко сжатыми кулачками.
– Да что ты себе позволяешь?! – вскрикнула, наконец, она, когда окончательно довела себя до кипения.
А все окна в покоях, как по команде, отворились, впуская в комнату холодный не по-осеннему воздух. Свечи на люстре погасли, затухло пламя в камине, а на подоконник плюхнулась тушка мертвого голубя.
Глава 7. Соглашение
Весь день Анна-Мария провела в своих покоях и даже несчастного принца не пустила, долгое время обивавшего порог.
– Грязнавка, Грязнавка, Грязнавка… – твердила девушка в трансе, сидя на подоконнике, обняв колени и раскачиваясь взад-вперед.
Сцена изгнания наглой принцессы в самых ярких подробностях вырисовывалась в голове и никак не хотела покидать пространство черепной коробки. На месте проклятой ведьмачки она, конечно же, представляла саму себя, уносящую ноги от обезумевших придворных. И предсмертный крик, лежа в постели, издала она же. Свой последний крик, а затем сверкающее в лунном свете лезвие, брызги крови во все стороны…
Но ведь это просто сказка! Всего-навсего глупая старая сказка, которую кормилицы рассказывали маленьким деткам в надежде на то, что такими же чудовищами, как Грязнавка, они не вырастут. И ведьмачьи силы были здесь совсем не при чем. Совсем не при чем. Мораль в этой сказке иная. И к графине Понтилат не относится ни слова! Ни единого слова!
– Госпожа… – голова одной из служанок появилась в дверном проеме, но тут же юркнула обратно. Одна из драгоценных ваз Анны-Марии разлетелась на мелкие черепки в опасной близости от прислуги.
– Вон! Я же сказала! Вон! – в истерике кричала знатная особа, а на душе с каждой минутой становилось всё горше и горше. – Ненавижу… ненавижу вас всех, ненавижу…
И зачем только, спрашивается, воскрешали, если в этом мире для графини Понтилат больше не было места? Если все иллюзии безоблачного будущего разбились вдребезги, как и две ее вазы за последние сутки.
Ради диплома. Только ради него. Даже отцу не было дела до единственного ребенка, наследницы древней крови. Рода, восходившего к самим королям прошлого. Сильная кровь в бессильном теле. Отвратительно. Просто отвратительно!
– Что ж…
Сжав кулаки, девушка сделала над собой усилие, оторвав взгляд от мрачного вида вечернего города за окном. Слезла с подоконника, вдохнула пропахший тлеющими поленьями воздух.
– Будь по-твоему, Ваше Высочество Азуса. Диплом так диплом.
Лишь бы не слоняться в пугающем неведении и не ждать очередного покушения в стенах собственного дома. Дома… Был ли теперь дворец ее домом, или же графине стоило вернуться во владения Понтилатов и забыть обо всех кошмарах? Но ведь именно этого добивался убийца, разве не так?
Двери покоев принца Дориана отворились настежь и громогласное «Я согласна!» нарушило царившую в них тишину.
Его признанное отцом высочество лежал на кровати с книжкой в руках, но внезапное появление бывшей невесты застало парня врасплох. Принц буквально подскочил, выронил книгу из рук, и та незамедлительно совершила мягкую посадку на его лицо.
Немая сцена продлилась недолго.
– Энн-Мэй? – громко прошептал блондин, отойдя от первоначального шока. – Нет, нет, подожди, подожди! – поспешил вытянуть он руку, когда барышня, не обнаружив требовавшегося ей некроманта, резко развернулась на каблуках и собралась выйти вон. – Нам надо поговорить. Нет, нам необходимо поговорить!
– Разговаривать нам не о чем, – жестко отрезала девушка. – Если объявится кто-нибудь из этой троицы, передай, чтоб немедля зашел ко мне. Вот к ним у меня разговор есть. И довольно серьезный.
– А я? – опешил отвергнутый парень, уже поднимаясь с кровати. – А мы? Ты и раньше ко мне особого тепла не питала, но чтобы настолько!..
– Уж извини, что наша с тобой участь – браки по договоренности, – всё еще стоя на пороге, обернулась к нему графиня. Принц почти физически почувствовал, как ледяной ветерок пронизывает его до костей от одного взгляда избранницы. – Готтьеры с Понтилатами, Понтилаты с Готтьерами. Вот только от смерти меня не уберегло даже это. Что же тогда убережет? И кто? А вдруг… – в глазах Анны-Марии промелькнул столь сильный испуг, что сердце Дориана пропустило удар. – Вдруг… я все-таки ведьма? Вдруг, я ведьма, Дориан? Или же ты знаешь обо мне всю правду? И именно потому подослал ко мне убийцу под покровом ночи?
– Никого я не подсылал! – в сердцах вскрикнул наследник престола, ударив себя в грудь. Цепи на домашнем мундире из легкого оливкового шелка звякнули. – Что за бред ты говоришь? Энн-Мэй! Да я весь этот месяц не одевался ни во что, кроме белого! Да я перед ведьмачьим советом чуть ли не на коленях ползал, вымаливая разрешение на твое воскрешение! Да я… да я все твои покои прочесал вдоль и поперек, чтобы найти хоть одну зацепку! Одну единственную! Ты знаешь, я никому никогда не желал зла, но человеку, посмевшему хладнокровно загубить жизнь любимой женщины, самолично отрубил бы голову! Послушай меня! И поверь мне!
– Почему? – спокойный тон девушки ощутимо понизил температуру в комнате, атмосфера которой после исповеди принца накалилась добела. – Почему каждая крыса в этих стенах жаждет моей смерти, а ты – нет? Разве, я относилась к тебе по-особенному? Никогда. Мое мнение о тебе всегда было ровно таким же, как и об остальных. Так за какие же заслуги, если не из-за богатств моего отца, ты воспылал ко мне такими чувствами?
– Всё потому, что я вижу настоящую тебя. – Казалось, что глаза Дориана заглядывали в самую душу, настолько проницательным был его взгляд в этот момент. Пришлось графине скосить собственный взгляд в сторону, чтобы не попасть под чудодейственное влияние наследника. – Настоящую Энн-Мэй. Там, внутри. Ту, что скрыта под маской высокомерия и пренебрежения к окружающим. Ведь ты совсем, совсем не такая.
– С чего ты это взял? – стояла девушка на своем, задрав подбородок и скрестив руки на груди.
– Пойдем. – Широкими шагами сократив расстояние, принц схватил бывшую невесту за руку, и Анна-Мария настолько опешила от неожиданной прыти блондина, что только рот могла открыть в немой претензии. – И я всё тебе докажу.
Подведя ледяную королеву к белоснежному роялю, стоявшему в углу покоев, Дориан усадил девушку за широкий табурет и сам уселся на него, подняв крышку инструмента.
– Давай сыграем твою любимую пьесу, – предложил Дориан, вновь заглядывая графине в глаза. – В четыре руки. – Пальцы его левой руки переплелись с пальцами правой руки Анны-Марии, а теплая ладонь крепко прижалась к ледяной ладони девушки. – Не сговариваясь. Твою любимую для тебя самой, а не на показ для всех остальных. И тогда ты поверишь, что я знаю о тебе чуть больше, чем кто-либо другой в этом дворце.
Всё происходящее казалось Анне-Марии страшным сном. Тихий, вежливый и спокойный принц за каких-то пару мгновений превратился в одержимого безумной мыслью. Самой безумной, что ни на есть. О том, что графиня Понтилат не просто стерва, а стерва двуличная, водившая за нос всех и вся. Холодная на людях, а в одиночестве ревущая в подушку из-за того, что не может явить миру свое настоящее Я.
– Дерзости тебе не занимать, – скривила губы графиня, но попытка оторвать свою руку от руки Дориана оказалась тщетной. Длинные и тонкие пальцы принца сжались еще сильнее. – Что ж. – Левая рука девушки изящно легла на клавиатуру. – Давай попробуем. Но у тебя одна попытка.
– Знаю, второго шанса ты мне и не дала бы, но… – губы блондина растянулись в теплой улыбке, – …твои пальцы уже стоят не на тех клавишах, Энн-Мэй.
– Они стоят там, где нужно, – сквозь зубы процедила графиня, уже уставшая от глупого спектакля, который разыгрывал перед ней наследник.
– Обманывать нехорошо.
– Да как ты смеешь обвинять меня во лжи? – снова вспылила знатная особа, но улыбка Дориана стала еще шире, а в глазах цвета чистого неба заплясали озорные искорки.
– Всё потому, что я уверен в своей правоте, моя милая Энн-Мэй.
Графиня и моргнуть не успела, как губы бывшего жениха прикоснулись к ее пальцам, расставленных на клавишах нижних октав рояля. Даже перед своим отцом принц никогда так низко не склонял голову и, смутившись, руку от клавиатуры графиня всё же одернула. А как только Дориан вернулся на исходную, переставила дрожавшие пальцы на октаву выше и в ином порядке.
– Так-то лучше, – удовлетворенно похвалил блондин. – На счет три. Раз, два… три.
Бойкая и веселая мелодия затопила пространство покоев наследника. Руки обоих пианистов скакали по клавишам в тональности ля мажор. Высокие переливы, тонкие, как звон колокольчика рождались игрой принца Готтьера, а низкие, но не менее веселые аккорды – игрой графини Понтилат. Девушка даже на клавиши не смотрела, прикрыв глаза и улыбнувшись краешками губ.
Только в середине пьесы Анна-Мария опомнилась. Выдернула саму себя из фантазийной игры и сняла пальцы с клавиатуры. Принца это нисколько не обидело. К подобному негативу он был практически невосприимчив.
– Это ведь она, – по-доброму усмехнулся Его Высочество, а искорки в его глазах вспыхнули еще ярче. – И я даже знаю, что ты сочинила эту…
– Где ты взял ноты? – левая рука графини сжалась в кулак, но дрожать не перестала.
– Нигде, – мотнул принц головой. – Ноты я подобрал сам. На слух. Но ты всё еще остаешься лучшей пианисткой в королевстве.
– А ты – лучшим художником? – нехотя вернула девушка комплимент.
– Возмо-о-ожно, – прищурившись, протянул Дориан. – А потому… сейчас я покажу тебе кое-что еще. Уверен – тебе не понравится, но ты должна его увидеть. Чтобы понять, что я имею в виду, говоря про маску, которую ты носишь.
– Это совсем не обязательно, – повела носом графиня, но ее вновь схватили за запястье и самым варварским, как ей показалось, образом потащили к книжным шкафам.
Однако читать Дориан в настоящий момент не собирался. Дернул одну книгу, затем вторую, третью, а после того, как рука его вытянула с полки четвертый по счету корешок, последний шкаф в ряду с тихим шелестом отодвинулся в сторону.
– Тайный ход? – искренне удивилась Анна-Мария.
– Мы с Азусой знаем все тайные проходы во дворце, – похвастался принц, юркнув в темноту и, разумеется, утащив свою пассию за собой. – Этот прежде вел в пустую комнату, другого входа в которую нет. Но теперь эта комната не пустует. Там – моя тайная мастерская.
Да, так графиня и знала. Знала, что тихушник и любимчик королевского двора на самом деле скрывает не одну тайну. Ходы за стенами, комнаты, в которые так просто не попасть. Это ли не доказательство, что убийца прямо сейчас держит девушку за руку? Нет, нужно было собрать больше доказательств. И в этот раз остаться в живых.
– Тайная мастерская? – прищурившись, переспросила Анна-Мария. В темноте не видно ни зги, но Дориан точно знает, куда идет. – Зачем она тебе, если во дворце есть своя мастерская?
– От академической живописи уже в глазах рябит, – усмехнувшись, пожаловался Его Высочество, упорно идя вперед по скрипучему полу потайного перехода. – А я хочу писать народ. Хочу писать деревни, легкий дымок из труб, заросшие водорослями озера, небо в тучах. И тебя, Энн-Мэй.
Сердце девушки пропустило удар, но в следующее мгновение вновь налилось свинцом.
– Моих портретов и так полно. Совсем не обязательно мешать меня с народом и дымом из труб.
