Анатация
Никогда не знаешь, где встретишь свою любовь и кто станет предателем из близких тебе людей.
И как это возможно потерять доверие друг к другу из-за расстояния и обиды.
- Обещай мне одну вещь, Мира! Если передумаешь возвращаться ко мне, обещай не избавляться от ребенка. Никаких абортов. Я смогу сам его вырастить.
- Не собираюсь я передумывать…
- Обещай, что не избавишься от ребенка. Поняв, что спорить бессмысленно, я кивнула, глядя в эти недобрые серые глаза.
- Обещаю, я никогда не сделаю этого, Амир!
Комната в университете, которую пять лет я делила с подругой была завалена упаковочными коробками, на дверце встроенного шкафа висели черные мантии и платья, которые мы надевали вчерашним вечером на церемонию окончания университета. Кисточки из золотой тесьмы на мантиях говорили о том, что я с Лизой все эти годы были лучшими студентками университета. Не смотря на то, что мы жили и учились в чужой стране и многое было для нас новым и чужим.
Мы приняли эту холодную и чопорную страну с ее сдержанностью, правилами и этикетом. Обучение языка с раннего детства помогло быстро освоиться в учебном заведении и обрести друзей. И сегодня спустя пять лет, мы покидаем эти стены. А пока Лиза деловито укладывала свитеры в коробку. За стеной слышался непривычный гул голосов: это родные и приятели отъезжающих учениц носили вниз вещи. Вчера на выпускной вечер приехал мой отец, он переночевал в местной гостинице и должен был появиться через час, но я, охваченная ностальгическими чувствами, потеряла представление о времени и задумчиво перебирала стопку фотографий, только сейчас вынутых из письменного стола, улыбаясь воспоминаниям, которые они пробуждали.
Годы, проведенные здесь, были самыми счастливыми для меня и Лизы. Вопреки всем страхам подруги, что она будет чувствовать себя в Сент-Эндрюссе парией, девушка вскоре стала законодательницей мод среди остальных учениц, считающих ее необычной и смелой.
И именно, эта ее смелость натолкнула потерять девственность на последнем курсе с местным красавчиком с университета Майклом, о чем она и пришла радостно мне сообщить. Плюхнувшись на постель, Лиза широко улыбнулась и объявила:
- Мир! Я больше не девушка! - радостно сообщает подруга.
В комнате находились еще четыре девочки и слышали наш разговор.
- Что? Не могу поверить, что ты сделала это! — я взорвалась — Что, если ты забеременеешь? Что, если в университете девчонки начнут сплетничать? Что, если твои родители узнают?
Но Лиза была настроена не менее решительно:
-Ты не мой опекун и не отвечаешь за меня, так что прекрати вести себя как моя мамаша! Если желаешь дожидаться, пока твой мифический рыцарь на белом коне примчится, подхватит тебя и унесет в постель, - это твое дело, но не вмешивайся в мою жизнь и не считай, что другие обязаны вести себя точно так же. — продолжала Лиза, швыряя блейзер в шкаф. - Если ты оказалась достаточно глупой, оставайся вечной девственницей, но не требуй от меня того же! И я не такая дура, чтобы забеременеть, - Майкл пользовался презервативом. Кроме того, ни одна из девчонок и словом не обмолвится, потому что все уже переспали с мальчишками. Единственной шокированной крошкой-девственницей в этой комнате остаешься ты.
- Хватит, - я холодно прерываю подругу, отходя к своему столу. Несмотря на внешнее спокойствие, я изнывала от смущения и угрызений совести. Я ведь действительно чувствовала себя ответственной за Лизу, упросив своего отца помочь Лизе поступить сюда с условием, что она будет учиться на отлично. И далее добилась для подруги стипендии в Сент-Эндрюссе, ибо денег на обучение ей не хватало. Признаю, что мои моральные принципы устарели и скорее подходят для монастыря и поэтому я не имею права читать нравоучения Лизе. Она и сама сыта по горло подобными наставлениями от своей семьи.
- Я не собиралась осуждать тебя, Лиза, просто беспокоилась, вот и все.
После нескольких моментов напряженного молчания Лиза повернулась к подруге:
- Мир, прости меня.
- Забудь, - отозвалась я. - Ты была права.
- Вовсе нет, - горячо возразила Лиза, с отчаянной мольбой глядя на меня. - Дело в том, что я совсем другая и никогда не буду такой, как ты. Я честно, пыталась.
Откровенное признание вызвало мрачную улыбку на моем лице.
- Но почему ты хочешь быть похожей на меня?
- Потому что, - криво усмехнулась Лиза и, имитируя Хэмфри Богарта, прохрипела:
- У тебя есть класс, беби. Класс с большой буквы.
И наша первая настоящая стычка кончилась перемирием, которое было отпраздновано в этот же вечер за молочными коктейлями в кафе «У Джони».
Глядя на фотографии, я вспоминала об этой ночи, но тут меня бесцеремонно вернула к действительности Бет Холфилд. Просунув в голову в дверь, девушка звонко объявила:
— Утром приходил Джек Форест. Сказал, что не дозвонился до вас, и что он собирается сегодня заглянуть еще ненадолго.
— Которой из нас он звонил? — осведомилась Лиза. Бет ответила, что Джек хотел поговорить с Мирой, и исчезла. Лиза немедленно подбоченилась и с притворной яростью обрушилась на подругу:
— Я так и знала! Прошлой ночью он не сводил с тебя глаз, хотя я только что на голове не стояла, пытаясь привлечь его внимание! Зря я учила тебя пользоваться косметикой и подбирать одежду!
— Опять ты, — фыркнула я улыбаясь, — относишь на свой счет мой жалкий успех у немногих парней! Джек Форест выпусник Кембриджа, приехал сюда, чтобы присутствовать на церемонии окончания университета его сестры и ослепил всех девушек красивым лицом и идеальной фигурой спортсмена. Но стоило ему бросить на меня взгляд, остальные отошли на второй план.
— Жалкий успех у немногих парней? — повторила Лиза, выглядевшая очаровательной даже сейчас, с золотыми волосами, сколотыми на голове в беспорядочный узел. — Если бы ты встречалась хотя бы с половиной мальчиков, которые назначали тебе свидания за последние два года, то побила бы мой рекорд, я просто уверена в этом!
Она хотела добавить еще что-то, но тут в приоткрытую дверь постучала сестра Джека.
— Мира, — позвала она, беспомощно улыбаясь, — внизу ждет Джек с парой приятелей. Приехали сегодня утром. Говорит, что твердо намерен помочь тебе собраться, отвезти куда захочешь, или сделать предложение руки и сердца, в зависимости от того, что ты предпочтешь
— Пришли несчастного влюбленного и его друзей сюда, — смеясь, объявила Лиза, и когда девушка ушла, подруги обменялись веселыми-понимающими взглядами. Две полные противоположности. Совершенно согласные во всем.
За последние пять лет мы сильно изменились, особенно я. Лиза всегда была ослепительно красива, ей не приходилось носить очки или страдать от детской полноты. А я два года назад на карманные деньги купила контактные линзы, что избавило меня от очков и позволило привлечь внимание к необыкновенным глазам. Природа и время позаботились обо всем остальном, придав законченность тонко очерченному лицу, блеск и густоту волосам и округлив фигуру в нужных местах.
Лиза с ее кудрявыми золотыми волосами и яркой внешностью в восемнадцать лет выглядела земной и вызывающе красивой. Я же напротив, казалась уравновешенной, исполненной достоинства и безмятежно прекрасной. Мужчин привлекало бьющее фонтаном жизнелюбие Лизы, а моя улыбчивая сдержанность, служила вызовом. Где бы мы ни появились, мужские головы неизменно поворачивались, словно подсолнухи за солнцем. Лиза наслаждалась вниманием, она обожала волнующее предвкушение встречи и восхитительные новые романы. Я же наоборот, совершенно равнодушно относилась к своему успеху у мужчин. Хотя мне нравилось встречаться с мальчиками, ходить с ними на природные прогулки и танцы, свидания с юношами доставляли мне удовольствие, но отнюдь не вызывали того безумного волнения, на которое рассчитывала.
Да я и к поцелуям относилась равнодушно. Конечно, такое безразличие объяснялось тем, что, по правде говоря, я с самого детства воспитывалась среди взрослых и росла под присмотром отца, властного, привыкшего к беспрекословному подчинению. И хотя с мальчиками из соседнего университета было неплохо проводить время, я чувствовала себя гораздо старше их.
С юных лет я твердо знала, что хочу получить диплом университета и занять подобающее мне место в компании отца. В основном окружающие меня парни из университета, казалось, не имели в жизни других интересов, кроме секса, спорта и выпивки. Для меня идея отдаться какому-то мальчишке только для того, чтобы добавить свое имя к списку девственниц, побежденных студентами со старших курсов, по слухам, висевшему в актовом зале универа, казалась не только бессмысленной, но и унизительной.
Когда-нибудь я встречу человека, которому захочу подарить себя, пусть это будет тот, кем я буду восхищаться, кому доверять… Я желала нежности и понимания, романтики и любви. Любви, от которой ждала больше, чем просто интимных отношений и постели. В мыслях постоянно рисовала долгие прогулки по пляжу со сплетенными руками, разговоры обо всем, ночи, проведенные в беседах у камина, перед пылающим огнем. Я ждала, что будущий любовник станет поверять мне свои мысли, разделять мечты. И, думая об этом идеальном любовнике, я всегда мысленно видела его, моего друга детства Эрика Гриффа.
За все годы, проведенные в Сент-Эндрюссе, мне довольно часто удавалось видеть Эрика во время каникул благодаря тому, что наши семьи были членами загородного клуба «Глобал». В традициях клуба было собирать своих членов на танцы и спортивные соревнования. Только несколько месяцев назад, когда мне исполнилось двадцать два года, я стала посещать балы и вечеринки для взрослых, но мне всегда удавалось воспользоваться любой возможностью, чтобы повидаться с Эриком. Каждое лето я приглашала его быть партнером на теннисных-матчах между младшими и старшими. Он всегда любезно соглашался, хотя их неизменно разбивали наголову, в основном из-за того, что я, всегда невыносимо нервничала, чувствуя его присутствие.
Я пользовалась любыми уловками — убеждала отца устроить несколько вечерних приемов, на которые неизменно звала Эрика и его семью. Поскольку Гриффы владели банком, где лежали средства нашей компании «Росман», Эрик практически был обязан посещать эти приемы по деловым причинам и всегда оказывался моим соседом по столу.
На Рождество мы случайно оказались под омелой, повешенной в фойе, когда Эрик и его родные приехали нам с ежегодным праздничным визитом.
Именно Эрик стал первым в жизни мужчиной, поцеловавшим меня, и я жила этим воспоминанием до следующего Рождества, грезила о его улыбке, ощущала запах одеколона, прикосновение губ.
Когда Эрик приходил к ужину, я зачарованно слушала, как он рассуждает о банковских делах, и особенно любила прогулки после ужина, пока родители наслаждались выдержанным вином. Во время одной из таких прогулок прошлым летом, я к собственному стыду, обнаружила, что парень давно знает о том, что я увлечена им.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ПРОШУ ПРИНЯТЬ МОЮ НОВИНКУ И ПОДДЕРЖАТЬ ИСТОРИЮ! ОЧЕНЬ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА! СТАВИМ ЗВЕЗДОЧКИ, СОХРАНЯЕМ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ И ПОДПИСЫВАЕМСЯ НА АВТОРА!
ДОРОГИЕ! ВСТРЕЧАЕМ НАШУ ГЕРОИНЮ, МИРУ!
КАК ОНА ВАМ?
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ПРОШУ ПРИНЯТЬ МОЮ НОВИНКУ И ПОДДЕРЖАТЬ ИСТОРИЮ! ОЧЕНЬ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА! СТАВИМ ЗВЕЗДОЧКИ, СОХРАНЯЕМ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ И ПОДПИСЫВАЕМСЯ НА АВТОРА.
— При каждой новой встрече ты становишься все красивее. И я видел как за тобой ухаживали парни в клубе «Глобал». Знаешь, — пошутил он, — я уже привык быть твоим любимым романтическим героем.
Гордость и здравый смысл помешали мне выпалить, что он ни так все понял, это не детская влюбленность, а настоящая. Но я скрыв эмоции, попыталась спасти нашу дружбу и одновременно изобразить свою влюбленность в него чем-то забавным, не стоящим внимания, глупым эпизодом из прошлого.
— Так ты знал о моих чувствах? — выдавила я, стараясь улыбаться,
— Знал! - кивнул он, улыбнувшись в ответ. — Я все боялся, что твой отец заметит и ворвется ко мне с пистолетом. Он очень оберегает тебя.
— Я это тоже заметила, — Я пошутила, хотя отношение ко мне отца вряд ли могло служить предметом веселья, особенно сейчас.
Эрик рассмеялся над моим остроумным замечанием, но тут же, став серьезным, объявил:
— Надеюсь, мы продолжим наши прогулки и обеды с теннисными матчами? Я всегда прекрасно проводил с тобой время. Честное слово.
Мы перешли к обсуждению моих планов на дальнейшее будущее и намерений последовать примеру моих предков, и когда-нибудь обязательно занять президентское кресло в фирме отца. Эрик, казалось, единственный понимал мои чувства, справедливость желания занять законное место в компании и искренне верил, что я добьюсь всего, если только пожелаю.
И теперь, стоя в спальне, я думала о том, как встретится с ним после целого года разлуки, и заранее пыталась привыкнуть к мысли, что Эрик навсегда останется для меня всего лишь другом. Конечно, сердце больно сжималось, но я была уверена в его дружбе, и это для меня тоже значило очень много.
Лиза отошла от шкафа с охапкой одежды в руках и швырнула все на постель, рядом с открытым чемоданом.
— Опять грезишь наяву об Эрике, — ехидно пропела она. — У тебя при этом всегда становится такая мечтательная физио…
Она осеклась при виде Джека Фореста, появившегося на пороге. За его спиной маячили двое друзей.
— Я говорил этим парням, — провозгласил он, показывая подбородком на приятелей, — что в этой комнате они увидят столько красоты, сколько не найдется во всей России, но так как я оказался здесь первым, то право выбора принадлежит мне, и я выбираю Миру!
Подмигнув Лизе, Джек отступил.
— Джентльмены, — воскликнул он, делая широкий жест рукой, — позвольте мне представить вас красотке номер два.
Молодые люди со скучающе-дерзким видом, безупречно одетые, вошли в комнату, свысока взглянули на Лизу и застыли на месте.
Мускулистый блондин первым пришел в себя.
— Вы, должно быть Мира, — сказал он Лизе и по расстроенному лицу было ясно: он считает, что Джек узурпировал лучшую девушку во всем Сент-Эндрюссе.
— Я Адам, а это Ромас.
Он кивком показал на темноволосого юношу, смотревшего на Лизу с видом человека, наконец-то обнаружившего совершенство.
Девушка, сложив руки на груди, с веселым изумлением разглядывала непрошеных гостей:
— Я не Мира.
Их головы одновременно повернулись ко мне.
— Боже… — почтительно прошептал Адам.
— Боже, — вторил ему Ромас, вслед за приятелем, переводя взгляд с одной девушки на другую.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, при виде ошеломленных лиц. Лиза, подняв брови, сухо сказала:
— Когда вы, парни, покончите со своими молитвами, мы предложим вам кока-колу за то, что поможете стащить вниз все эти коробки.
Они, улыбаясь, выглянули вперед, но в этот момент в дверях появился Станислав Исаевич Росман, мой отец, собственной персоной, приехавший на пол часа раньше.
Потемнев от ярости, он сверлил молодых люден злобным взглядом:
— Что здесь такое творится, черт возьми? Все собравшиеся на миг оцепенели, я немного опомнившись, попыталась вмешаться и исправить положение, представив молодых людей отцу. Не обращая внимания на меня, он проревел:
— Убирайтесь вон!
Когда гости поспешили уйти, он набросился на нас — Я думал, правила этой проклятой школы запрещают мужчинам, за исключением отцов, входить в здание!
Никогда не знаешь, где встретишь свою любовь и кто станет предателем из близких тебе людей.
И как это возможно потерять доверие друг к другу из-за расстояния и обиды.
- Обещай мне одну вещь, Мира! Если передумаешь возвращаться ко мне, обещай не избавляться от ребенка. Никаких абортов. Я смогу сам его вырастить.
- Не собираюсь я передумывать…
- Обещай, что не избавишься от ребенка. Поняв, что спорить бессмысленно, я кивнула, глядя в эти недобрые серые глаза.
- Обещаю, я никогда не сделаю этого, Амир!
Глава 1
***
Комната в университете, которую пять лет я делила с подругой была завалена упаковочными коробками, на дверце встроенного шкафа висели черные мантии и платья, которые мы надевали вчерашним вечером на церемонию окончания университета. Кисточки из золотой тесьмы на мантиях говорили о том, что я с Лизой все эти годы были лучшими студентками университета. Не смотря на то, что мы жили и учились в чужой стране и многое было для нас новым и чужим.
Мы приняли эту холодную и чопорную страну с ее сдержанностью, правилами и этикетом. Обучение языка с раннего детства помогло быстро освоиться в учебном заведении и обрести друзей. И сегодня спустя пять лет, мы покидаем эти стены. А пока Лиза деловито укладывала свитеры в коробку. За стеной слышался непривычный гул голосов: это родные и приятели отъезжающих учениц носили вниз вещи. Вчера на выпускной вечер приехал мой отец, он переночевал в местной гостинице и должен был появиться через час, но я, охваченная ностальгическими чувствами, потеряла представление о времени и задумчиво перебирала стопку фотографий, только сейчас вынутых из письменного стола, улыбаясь воспоминаниям, которые они пробуждали.
Годы, проведенные здесь, были самыми счастливыми для меня и Лизы. Вопреки всем страхам подруги, что она будет чувствовать себя в Сент-Эндрюссе парией, девушка вскоре стала законодательницей мод среди остальных учениц, считающих ее необычной и смелой.
И именно, эта ее смелость натолкнула потерять девственность на последнем курсе с местным красавчиком с университета Майклом, о чем она и пришла радостно мне сообщить. Плюхнувшись на постель, Лиза широко улыбнулась и объявила:
- Мир! Я больше не девушка! - радостно сообщает подруга.
В комнате находились еще четыре девочки и слышали наш разговор.
- Что? Не могу поверить, что ты сделала это! — я взорвалась — Что, если ты забеременеешь? Что, если в университете девчонки начнут сплетничать? Что, если твои родители узнают?
Но Лиза была настроена не менее решительно:
-Ты не мой опекун и не отвечаешь за меня, так что прекрати вести себя как моя мамаша! Если желаешь дожидаться, пока твой мифический рыцарь на белом коне примчится, подхватит тебя и унесет в постель, - это твое дело, но не вмешивайся в мою жизнь и не считай, что другие обязаны вести себя точно так же. — продолжала Лиза, швыряя блейзер в шкаф. - Если ты оказалась достаточно глупой, оставайся вечной девственницей, но не требуй от меня того же! И я не такая дура, чтобы забеременеть, - Майкл пользовался презервативом. Кроме того, ни одна из девчонок и словом не обмолвится, потому что все уже переспали с мальчишками. Единственной шокированной крошкой-девственницей в этой комнате остаешься ты.
- Хватит, - я холодно прерываю подругу, отходя к своему столу. Несмотря на внешнее спокойствие, я изнывала от смущения и угрызений совести. Я ведь действительно чувствовала себя ответственной за Лизу, упросив своего отца помочь Лизе поступить сюда с условием, что она будет учиться на отлично. И далее добилась для подруги стипендии в Сент-Эндрюссе, ибо денег на обучение ей не хватало. Признаю, что мои моральные принципы устарели и скорее подходят для монастыря и поэтому я не имею права читать нравоучения Лизе. Она и сама сыта по горло подобными наставлениями от своей семьи.
- Я не собиралась осуждать тебя, Лиза, просто беспокоилась, вот и все.
После нескольких моментов напряженного молчания Лиза повернулась к подруге:
- Мир, прости меня.
- Забудь, - отозвалась я. - Ты была права.
- Вовсе нет, - горячо возразила Лиза, с отчаянной мольбой глядя на меня. - Дело в том, что я совсем другая и никогда не буду такой, как ты. Я честно, пыталась.
Откровенное признание вызвало мрачную улыбку на моем лице.
- Но почему ты хочешь быть похожей на меня?
- Потому что, - криво усмехнулась Лиза и, имитируя Хэмфри Богарта, прохрипела:
- У тебя есть класс, беби. Класс с большой буквы.
И наша первая настоящая стычка кончилась перемирием, которое было отпраздновано в этот же вечер за молочными коктейлями в кафе «У Джони».
Глава 2
***
Глядя на фотографии, я вспоминала об этой ночи, но тут меня бесцеремонно вернула к действительности Бет Холфилд. Просунув в голову в дверь, девушка звонко объявила:
— Утром приходил Джек Форест. Сказал, что не дозвонился до вас, и что он собирается сегодня заглянуть еще ненадолго.
— Которой из нас он звонил? — осведомилась Лиза. Бет ответила, что Джек хотел поговорить с Мирой, и исчезла. Лиза немедленно подбоченилась и с притворной яростью обрушилась на подругу:
— Я так и знала! Прошлой ночью он не сводил с тебя глаз, хотя я только что на голове не стояла, пытаясь привлечь его внимание! Зря я учила тебя пользоваться косметикой и подбирать одежду!
— Опять ты, — фыркнула я улыбаясь, — относишь на свой счет мой жалкий успех у немногих парней! Джек Форест выпусник Кембриджа, приехал сюда, чтобы присутствовать на церемонии окончания университета его сестры и ослепил всех девушек красивым лицом и идеальной фигурой спортсмена. Но стоило ему бросить на меня взгляд, остальные отошли на второй план.
— Жалкий успех у немногих парней? — повторила Лиза, выглядевшая очаровательной даже сейчас, с золотыми волосами, сколотыми на голове в беспорядочный узел. — Если бы ты встречалась хотя бы с половиной мальчиков, которые назначали тебе свидания за последние два года, то побила бы мой рекорд, я просто уверена в этом!
Она хотела добавить еще что-то, но тут в приоткрытую дверь постучала сестра Джека.
— Мира, — позвала она, беспомощно улыбаясь, — внизу ждет Джек с парой приятелей. Приехали сегодня утром. Говорит, что твердо намерен помочь тебе собраться, отвезти куда захочешь, или сделать предложение руки и сердца, в зависимости от того, что ты предпочтешь
— Пришли несчастного влюбленного и его друзей сюда, — смеясь, объявила Лиза, и когда девушка ушла, подруги обменялись веселыми-понимающими взглядами. Две полные противоположности. Совершенно согласные во всем.
За последние пять лет мы сильно изменились, особенно я. Лиза всегда была ослепительно красива, ей не приходилось носить очки или страдать от детской полноты. А я два года назад на карманные деньги купила контактные линзы, что избавило меня от очков и позволило привлечь внимание к необыкновенным глазам. Природа и время позаботились обо всем остальном, придав законченность тонко очерченному лицу, блеск и густоту волосам и округлив фигуру в нужных местах.
Лиза с ее кудрявыми золотыми волосами и яркой внешностью в восемнадцать лет выглядела земной и вызывающе красивой. Я же напротив, казалась уравновешенной, исполненной достоинства и безмятежно прекрасной. Мужчин привлекало бьющее фонтаном жизнелюбие Лизы, а моя улыбчивая сдержанность, служила вызовом. Где бы мы ни появились, мужские головы неизменно поворачивались, словно подсолнухи за солнцем. Лиза наслаждалась вниманием, она обожала волнующее предвкушение встречи и восхитительные новые романы. Я же наоборот, совершенно равнодушно относилась к своему успеху у мужчин. Хотя мне нравилось встречаться с мальчиками, ходить с ними на природные прогулки и танцы, свидания с юношами доставляли мне удовольствие, но отнюдь не вызывали того безумного волнения, на которое рассчитывала.
Да я и к поцелуям относилась равнодушно. Конечно, такое безразличие объяснялось тем, что, по правде говоря, я с самого детства воспитывалась среди взрослых и росла под присмотром отца, властного, привыкшего к беспрекословному подчинению. И хотя с мальчиками из соседнего университета было неплохо проводить время, я чувствовала себя гораздо старше их.
С юных лет я твердо знала, что хочу получить диплом университета и занять подобающее мне место в компании отца. В основном окружающие меня парни из университета, казалось, не имели в жизни других интересов, кроме секса, спорта и выпивки. Для меня идея отдаться какому-то мальчишке только для того, чтобы добавить свое имя к списку девственниц, побежденных студентами со старших курсов, по слухам, висевшему в актовом зале универа, казалась не только бессмысленной, но и унизительной.
Когда-нибудь я встречу человека, которому захочу подарить себя, пусть это будет тот, кем я буду восхищаться, кому доверять… Я желала нежности и понимания, романтики и любви. Любви, от которой ждала больше, чем просто интимных отношений и постели. В мыслях постоянно рисовала долгие прогулки по пляжу со сплетенными руками, разговоры обо всем, ночи, проведенные в беседах у камина, перед пылающим огнем. Я ждала, что будущий любовник станет поверять мне свои мысли, разделять мечты. И, думая об этом идеальном любовнике, я всегда мысленно видела его, моего друга детства Эрика Гриффа.
За все годы, проведенные в Сент-Эндрюссе, мне довольно часто удавалось видеть Эрика во время каникул благодаря тому, что наши семьи были членами загородного клуба «Глобал». В традициях клуба было собирать своих членов на танцы и спортивные соревнования. Только несколько месяцев назад, когда мне исполнилось двадцать два года, я стала посещать балы и вечеринки для взрослых, но мне всегда удавалось воспользоваться любой возможностью, чтобы повидаться с Эриком. Каждое лето я приглашала его быть партнером на теннисных-матчах между младшими и старшими. Он всегда любезно соглашался, хотя их неизменно разбивали наголову, в основном из-за того, что я, всегда невыносимо нервничала, чувствуя его присутствие.
Я пользовалась любыми уловками — убеждала отца устроить несколько вечерних приемов, на которые неизменно звала Эрика и его семью. Поскольку Гриффы владели банком, где лежали средства нашей компании «Росман», Эрик практически был обязан посещать эти приемы по деловым причинам и всегда оказывался моим соседом по столу.
На Рождество мы случайно оказались под омелой, повешенной в фойе, когда Эрик и его родные приехали нам с ежегодным праздничным визитом.
Именно Эрик стал первым в жизни мужчиной, поцеловавшим меня, и я жила этим воспоминанием до следующего Рождества, грезила о его улыбке, ощущала запах одеколона, прикосновение губ.
Когда Эрик приходил к ужину, я зачарованно слушала, как он рассуждает о банковских делах, и особенно любила прогулки после ужина, пока родители наслаждались выдержанным вином. Во время одной из таких прогулок прошлым летом, я к собственному стыду, обнаружила, что парень давно знает о том, что я увлечена им.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ПРОШУ ПРИНЯТЬ МОЮ НОВИНКУ И ПОДДЕРЖАТЬ ИСТОРИЮ! ОЧЕНЬ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА! СТАВИМ ЗВЕЗДОЧКИ, СОХРАНЯЕМ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ И ПОДПИСЫВАЕМСЯ НА АВТОРА!
ДОРОГИЕ! ВСТРЕЧАЕМ НАШУ ГЕРОИНЮ, МИРУ!
КАК ОНА ВАМ?
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ПРОШУ ПРИНЯТЬ МОЮ НОВИНКУ И ПОДДЕРЖАТЬ ИСТОРИЮ! ОЧЕНЬ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА! СТАВИМ ЗВЕЗДОЧКИ, СОХРАНЯЕМ КНИГУ В БИБЛИОТЕКУ И ПОДПИСЫВАЕМСЯ НА АВТОРА.
Глава 3
***
— При каждой новой встрече ты становишься все красивее. И я видел как за тобой ухаживали парни в клубе «Глобал». Знаешь, — пошутил он, — я уже привык быть твоим любимым романтическим героем.
Гордость и здравый смысл помешали мне выпалить, что он ни так все понял, это не детская влюбленность, а настоящая. Но я скрыв эмоции, попыталась спасти нашу дружбу и одновременно изобразить свою влюбленность в него чем-то забавным, не стоящим внимания, глупым эпизодом из прошлого.
— Так ты знал о моих чувствах? — выдавила я, стараясь улыбаться,
— Знал! - кивнул он, улыбнувшись в ответ. — Я все боялся, что твой отец заметит и ворвется ко мне с пистолетом. Он очень оберегает тебя.
— Я это тоже заметила, — Я пошутила, хотя отношение ко мне отца вряд ли могло служить предметом веселья, особенно сейчас.
Эрик рассмеялся над моим остроумным замечанием, но тут же, став серьезным, объявил:
— Надеюсь, мы продолжим наши прогулки и обеды с теннисными матчами? Я всегда прекрасно проводил с тобой время. Честное слово.
Мы перешли к обсуждению моих планов на дальнейшее будущее и намерений последовать примеру моих предков, и когда-нибудь обязательно занять президентское кресло в фирме отца. Эрик, казалось, единственный понимал мои чувства, справедливость желания занять законное место в компании и искренне верил, что я добьюсь всего, если только пожелаю.
И теперь, стоя в спальне, я думала о том, как встретится с ним после целого года разлуки, и заранее пыталась привыкнуть к мысли, что Эрик навсегда останется для меня всего лишь другом. Конечно, сердце больно сжималось, но я была уверена в его дружбе, и это для меня тоже значило очень много.
Лиза отошла от шкафа с охапкой одежды в руках и швырнула все на постель, рядом с открытым чемоданом.
— Опять грезишь наяву об Эрике, — ехидно пропела она. — У тебя при этом всегда становится такая мечтательная физио…
Она осеклась при виде Джека Фореста, появившегося на пороге. За его спиной маячили двое друзей.
— Я говорил этим парням, — провозгласил он, показывая подбородком на приятелей, — что в этой комнате они увидят столько красоты, сколько не найдется во всей России, но так как я оказался здесь первым, то право выбора принадлежит мне, и я выбираю Миру!
Подмигнув Лизе, Джек отступил.
— Джентльмены, — воскликнул он, делая широкий жест рукой, — позвольте мне представить вас красотке номер два.
Молодые люди со скучающе-дерзким видом, безупречно одетые, вошли в комнату, свысока взглянули на Лизу и застыли на месте.
Мускулистый блондин первым пришел в себя.
— Вы, должно быть Мира, — сказал он Лизе и по расстроенному лицу было ясно: он считает, что Джек узурпировал лучшую девушку во всем Сент-Эндрюссе.
— Я Адам, а это Ромас.
Он кивком показал на темноволосого юношу, смотревшего на Лизу с видом человека, наконец-то обнаружившего совершенство.
Девушка, сложив руки на груди, с веселым изумлением разглядывала непрошеных гостей:
— Я не Мира.
Их головы одновременно повернулись ко мне.
— Боже… — почтительно прошептал Адам.
— Боже, — вторил ему Ромас, вслед за приятелем, переводя взгляд с одной девушки на другую.
Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться, при виде ошеломленных лиц. Лиза, подняв брови, сухо сказала:
— Когда вы, парни, покончите со своими молитвами, мы предложим вам кока-колу за то, что поможете стащить вниз все эти коробки.
Они, улыбаясь, выглянули вперед, но в этот момент в дверях появился Станислав Исаевич Росман, мой отец, собственной персоной, приехавший на пол часа раньше.
Потемнев от ярости, он сверлил молодых люден злобным взглядом:
— Что здесь такое творится, черт возьми? Все собравшиеся на миг оцепенели, я немного опомнившись, попыталась вмешаться и исправить положение, представив молодых людей отцу. Не обращая внимания на меня, он проревел:
— Убирайтесь вон!
Когда гости поспешили уйти, он набросился на нас — Я думал, правила этой проклятой школы запрещают мужчинам, за исключением отцов, входить в здание!
