- У вас нет причин уезжать так скоро. Мой отец будет играть в карты часов до двух, пока клуб не закроется.
В голосе девушки прозвучала такая тоска, что Амир невольно обернулся.
- Мира, мне наплевать на вашего отца, но вам с ним жить. Если он приедет домой и обнаружит меня здесь…
- Не обнаружит, — пообещала я. - Отец даже смерти не позволит помешать игре. Он просто одержимый игрок.
- И вами тоже, как видно, одержим, - добавил Амир, и я затаила дыхание, пока он не положил трубку. Возможно, это последний приятный вечер, прежде чем жизнь превратится в ад, и я была твердо намерена продлить его…
- Хотите бренди? Боюсь, не смогу предложить вам поесть, потому что слуги уже спят.
- Согласен на бренди.
Мира подошла к бару и вынула графин с бренди. За спиной раздался голос Амира:
- А разве слуги запирают холодильник по ночам? - помедлив, я сжала в руке стакан.
- Что-то в этом роде, - уклончиво объяснила она. Но Амира было трудно одурачить, она поняла это в тот момент, когда принесла ему стакан с бренди и увидела веселые искорки в глазах.
- Вы просто не умеете готовить, верно, принцесса?
- Уверена, что смогла бы, - улыбнулась я, - если бы мне показали, как.
Уголки рта Амира приподнялись в ответной улыбке, и он, наклонившись вперед, со стуком поставил стакан на стол. И я поняла, что собирается делать Амир, когда он сжал мои запястья и решительно потянул к себе.
- Я знаю, что вы умеете готовить, - шепнул он, приподнимая мой подбородок.
- Почему вы так в этом уверены?
- Потому что ты разожгла во мне огонь.- Перейдя на ты, прошептал мужчина.
Его губы были в сантиметре отт моего рта, когда звонок моего телефона заставил меня вырваться из его объятий. Приняв вызов я услышала холодный голос отца:
- Рад, что у тебя хватило здравого смысла сделать так, как было велено, Мира. Кстати, - добавил он, - я уже готов был позволить тебе выйти на работу в компанию, но теперь можешь забыть об этом. Твое сегодняшнее поведение - достаточно веское доказательство того, что тебе нельзя доверять.
На этом разговор закончился.
Я дрожащими пальцами положила трубку. Мое тело затрепетало от бессильной ярости, так, что пришлось опереться о письменный стол в бесплодной попытке хотя бы немного успокоиться.
Амир, подойдя сзади, положил ладони мне на плечи.
- Мира, кто это был? - с искренним сочувствием спросил он. - Что-нибудь случилось?
- Отец проверял, вернулась ли я домой, как было приказано.
- Что же ты такого ужасного сделала, чтобы до такой степени лишиться его доверия?
Амир почти не давал себе труда скрыть, что считает ее виновной стороной, и именно это оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Как ни старалась я взять себя в руки, ничего не выходило.
- Что я сделала? - почти истерически вскрикнула. - Абсолютно ничего!
- Должно быть, дала ему повод считать, что он обязан стеречь тебя подобным образом.
Безумный гнев загорелся в моей душе, испепеляя разум и способность мыслить, не оставляя ничего, кроме самозабвенного бешенства. Сверкая влажными от непролитых слез глазами и словно решившись на что-то, я резко повернулась и провела ладонями по его груди.
- Моя мать не отличалась скромным поведением. Просто не могла держаться в стороне от мужчин. Отец считает, что я на нее похожа.
Я судорожно обхватила его за шею, и глаза Амира сузились:
- Что это ты вытворяешь?
- Ты знаешь, — прошептала я и, не успел он ответить, прижалась к нему и поцеловала долгим, томительным поцелуем. Почувствовав его желание я прижалась к нему всем телом, его руки обвились вокруг меня, притягивая к разгоряченному мускулистому телу.
Он хотел меня. Его губы прижались к моим губам в голодном безжалостном поцелуе, и я делала все возможное, чтобы он не передумал, а не изменила своего решения. Неловкими настойчивыми пальцами я вытащила запонки из пластрона и, распахнув сорочку, обнажила бронзовую грудь, покрытую жесткими черными волосами, а потом закрыла глаза, завела руки за спину и начала лихорадочно дергать «молнию» на платье. Я хотела этого, заработала на это право, ожесточенно повторяла себе девушка.
- Мира?..
Тихий голос прозвучал так неожиданно, что моя голова судорожно дернулась, но я не нашла в себе мужества поднять на него глаза.
- Конечно, я чертовски польщен, но в жизни не видел, чтобы женщина срывала с себя одежды в порыве страсти всего лишь после одного поцелуя.
Потерпев поражение еще до начала битвы, я обессиленно прислонилась лбом к его груди. Амира скользнула по моему плечу, длинные пальцы зарылись в волосы, поддерживая голову, другая рука сжала талию. «Молния» очень дорогого шифонового платья., разошлась словно сама собой, и корсаж сполз до пояса.
Громко, судорожно сглотнув, я попыталась прикрыться руками.
- Я… я не слишком хороша в этом, - заикаясь, объяснила я, впервые за все это время встретившись с ним глазами.
Глаза я медленно опустились, взгляд не отрывался от верхушек грудей, видневшихся в вырезе лифа.
- Разве? - хрипловато прошептал он, нагибая голову.
Я жаждала обрести нирвану, желала найти ее в следующем поцелуе. И мои мечты сбылись. Самозабвенно обвив его шею, я в слепом отчаянном порыве припала к его губам и, когда эти полураскрытые губы нетерпеливо шевельнулись, с радостью приняла чувственную атаку его языка, возвращая ласку полной мерой, что заставило Амира застонать и стиснуть ее еще сильнее. И тут я позабыла обо всем. Его рот завладел моими губами в безумном порыве желания, одежда куда-то исчезла, и холод обдал разгоряченную кожу. Высвобожденные волосы сверкающим водопадом обрушились на мои плечи и сама не зная как, я очутилась на диване рядом с жестким, требовательным, обнаженным мужским телом.
И тут все замерло, и я на мгновение очнулась и всплыла на поверхность из темных сладостных глубин, где чувствовала лишь его губы и возбуждающие ласки рук, гладивших мою плоть. Я открыла глаза и увидела, что он, приподнявшись на локте, изучает мое лицо в желтоватом свечении настольной лампы.
- Что ты делаешь? - прошептала я.
- Смотрю на тебя.
Взгляд Амира, скользнув по моей груди, переместился ниже, к талии, и остановился на длинных стройных ногах. Покраснев от смущения, я остановила его, коснувшись губами загорелой груди. Его мышцы непроизвольно сжались, а руки медленно погрузились в мои волосы у самого затылка, притягивая меня все ближе. Как только я подняла глаза, Амир нагнул голову. Его губы почти грубо завладели моими губами, язык раздвинул зубы и скользнул в мой рот в опьяняюще-эротическом поцелуе, пославшем по всему телу палящее пламя. Наклонившись надо мной, мужчина продолжал целовать меня, пока я не застонала в горячечной истоме, потом его рот накрыл маленький розовый сосок и терзал его до тех пор, пока груди не начали медленно наливаться сладостной болью. Пальцы Амира мучили, гладили и проникали все глубже, заставляя меня выгибаться под ласками его рук. Губы снова вернулись к моему рту, настойчиво раскрывая его, мужское колено вклинилось между моими ногами, раздвигая бедра, и все это время наши языки сплетались в древнем танце, то разъединяясь, то вновь приникая друг к другу. И тут он неожиданно замер и, сжав ее лицо ладонями, хрипло приказал:
- Взгляни на меня.
Я с трудом ухитрилась выбраться из чувственного тумана; усилием воли заставив веки подняться, взглянув в обжигающие серые глаза. И в это мгновение Амир вонзился в меня с силой, вырвавшей тихий крик из моего горла, вынудившей судорожно дернуться от невыносимой боли. Амир с ужасающей ясностью понял, что только сейчас взял мою девственность и застыл от неожиданности, прикрыв глаза. Напрягая руки и плечи, он продолжал, однако, оставаться во мне, неподвижный, оледеневший.
- Почему?.. - ошеломленно пробормотал он наконец, немного придя в себя.
Неверно истолковав вопрос как очередной несправедливый упрек, я вздрогнула и поморщилась:
- Потому что, я никогда не делала этого раньше. - Этот правдивый ответ заставил мужчину распахнуть глаза, и в них я не увидела ни разочарования, ни обвинения. Только нежность и сожаление.
- Но почему ты не сказала мне? Я мог бы намного облегчить тебе все это.
Погладив его щеку, я ответила с нежной, успокаивающей улыбкой:
- Но ты не сделал мне больно. Наоборот. Мне очень хорошо.
И эти простые слова заставили его застонать. Амир припал к моим губам в исступленном поцелуе и с бесконечной осторожностью начал двигаться, то почти целиком выходя из меня, то медленно ныряя в тесные глубины, незаметно увеличивая темп возбуждающих настойчивых толчков, опьяняя меня, и я, окончательно обезумев, беспорядочно забилась под ним. Мои ногти все глубже впивались в его спину, пока страсть, бушевавшая во мне, не превратилась во всепожирающее пламя, сметавшее все вокруг и ставшее наконец долгими, безоглядными, безудержными взрывами ослепительного наслаждения.
Схватив меня в объятия и прижав к себе. Мужчина погрузил пальцы в копну белокурых волос, самозабвенно целуя меня, сделал еще один, последний толчок и обмяк, излившись в меня.
Безумный неутолимый голод этого поцелуя, то, что происходило со мной, заставили меня прижать его к себе еще сильнее и застонать от невероятного блаженства.
С бешено бьющимся сердцем я, не разнимая рук, вместе с ним перекатилась на бок, по-прежнему прижимая лицо к его груди, чувствуя, что Амир продолжает обнимать меня.
- Ты хоть понимаешь, что здесь только что произошло? И что ты делаешь со мной?
Я не ответила, потому что реальность начала медленно проникать сквозь пелену чувственного тумана, но я не хотела этого осознавать. Пока не хотела. Слишком рано. Не сейчас. Не нужно, чтобы эти прекрасные мгновения были испорчены.
Зажмурившись, стараясь прислушаться к тем восхитительным словам, которые говорил мне Амир, продолжая гладить по щеке, чуть щекоча большим пальцем кожу.
И тут он задал вопрос, действительно требующий ответа, и волшебство испарилось, ушло, и уже ничто не могло его вернуть.
- Почему? Почему ты пошла на это сегодня? И почему со мной?
Я мгновенно сжалась, вздохнула от сознания непоправимой потери и отстранилась, накинув на плечи вязаный плед, лежавший на диване. Теперь я узнала все о физической близости, но никто не предупредил ее о той странной неловкости, которая завладеет моими чувствами потом. Словно неведомая сила безжалостно обнажила моими эмоциями, оставив меня открытой перед всеми, беззащитной, смущенной.
- Думаю, нам лучше одеться, - нервно пробормотала я. - И тогда я объясню все, что ты хочешь знать. Сейчас вернусь.
Поднявшись к себе, я накинула бело-голубой халат, туго стянула поясом талию и по-прежнему босиком спустилась вниз. Проходя мимо часов в холле, я взглянула на циферблат. Отец будет дома через час.
Мужчина, полностью одетый, если не считать галстука, который сунул в карман, звонил по телефону.
- Какой у тебя адрес? - спросил он. Я объяснила, и он сказал в трубку, куда подать такси. - Я велел им приехать через полчаса, - продолжал он и, подойдя к журнальному столику, поднял забытый стакан с бренди.
- Могу я налить тебе что-нибудь еще? - спросила я вспомнив об обязанностях хозяйки. Вечер подходит к концу, и нужно все выполнить до конца, как полагается.
- Я бы хотел получить ответ на свой вопрос, - повторил он. - Что заставило тебя пойти на это?
Мне показалось, что его голос звучит немного напряженно, но лицо Амира было совершенно бесстрастным, вздохнула и смущенно отвернулась.
— Многие годы отец обращался со мной, как со скрытой нимфоманкой, а я, поверь, ничего не сделала, чтобы заслужить такое. Сегодня, когда ты заявил, что у него были причины стеречь меня, в мозгу словно взорвалось что-то. Кажется, я решила, что если меня считают потаскухой, следует хотя бы узнать, что это такое. И в то же время у меня возникла безумная идея наказать вас обоих — тебя и его. Хотела доказать, что ты был не прав.
Наступила зловещая тишина. Наконец Амир покачав головой, резко ответил:
— Ты могла бы объяснить, что я не прав, просто сказав, что твой отец — злобный тиран и недоверчивый ублюдок.
Признав его правоту, я смущенно поглядела на мужчину, но ведь гнев не был единственной причиной, побудившей меня броситься в объятия мужчины. Молча признавшись себе, что я просто использовала праведное негодование как предлог, чтобы отдаться сексуальному притяжению, исходившему от него. Я чувствовала себя виноватой, потому что использовала мужчину, который мне действительно нравился, как орудие мести против отца.
В продолжающейся тишине Амир, казалось, взвешивал то, что я сказала, и то, что осталось невысказанным, проникая в мысли, которые я таила даже от себя самой. И выводы, к которым Амир пришел, похоже, были довольно нерадостными, потому что он со стуком поставил стакан и взглянул на часы.
— Пойду подожду такси на улице.
— Я провожу тебя.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ОЧЕНЬ БУДУ ПРИЗНАТЕЛЬНА ЗА КОММЕНТАРИИ И ОТЗЫВЫ О КНИГЕ.
НЕ СТЕСНЯЕМСЯ, ПИШЕМ СВОЕ МНЕНИЕ О РОМАНЕ И НЕ ЗАБЫВАЕМ, ДОБАВЛЯЯ В БИБЛИОТЕКУ СТАВИТЬ ЗВЕЗДОЧКИ!
ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!
- Я провожу тебя!
Вежливые фразы, которыми обмениваются двое почти незнакомых людей, всего час назад сплетавшихся на диване в страстных объятиях. Ощутив боль, я закусив губу годо выпрямилась. Амира взгляд упал на мои голые ноги, потом взглянул на мои растрепанные волосы и вернулся к лицу. В таком виде, я совсем не походила на светскую леди.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать два !
Она ожидала еще вопросы, но вместо этого Амир долго, жестко разглядывал меня и потом сделал то, что не имело для Мередит никакого смысла. Подойдя к письменному столу, он написал что-то на листочке бумаги:
— Это номер моего телефона . - спокойно объявил он, вручая мне листок. - Еще полтора месяца я буду в городе.
После его ухода я поднялась наверх, хмуро разглядывая клочок бумаги.
Совсем не понимая, его поведения, зачем мне должен был понадобиться его телефон, я все же положила листочек к себе в тумбочку. Ведь я тоно не собиралась ему звонить.
Всю следующую неделю я бросалась к телефону, как только раздавался звонок словно боясь, что это Амир. Лишь при воспоминании о той ночи, мое лицо загоралось от смущения и хотелось поскорее забыть обо всем на свете. Но мне этого ен удалось, в конце недели измученная воспоминаниями и угрызениями совести.Но по ночам, уткнувшись лицом в подушку, я все равно ощущала его губы на шее и щеках, с чувственной дрожью припоминала каждое нежное слово, которое он мне шептал. Думает ли о ней Амир, а если да, почему не звонит?
Когда прошло две недели, а от Амира не было ни слова, я поняла, что, возможно, совершенно не интересу. Амира и он вовсе не находит меня соблазнительной. Я снова и снова перебирала в памяти все, что сказала ему перед его уходом. Может, я чем-то оскорбила его и мои слова о том, почему я решила переспать с ним, ранили его гордость… Ноя сама себе не верила. Амир Байсаров наверняка уверен в собственной сексуальной притягательности, стоит лишь вспомнить о его двусмысленных намеках, когда они впервые танцевали. Нет, скорее всего он не звонит, поскольку решил, что отношения со мной проблематичны и не стоит его внимания.
Спустя месяц у меня не пошли месячные и я все ждала, а в голове билась лишь одна ужасающая мысль: что, если я забеременела? Лиза была в Европе, и поэтому мне не к кому было обратиться за помощью или хотя бы посоветоваться, а звонить ей я не хотела.
В голосе девушки прозвучала такая тоска, что Амир невольно обернулся.
- Мира, мне наплевать на вашего отца, но вам с ним жить. Если он приедет домой и обнаружит меня здесь…
- Не обнаружит, — пообещала я. - Отец даже смерти не позволит помешать игре. Он просто одержимый игрок.
- И вами тоже, как видно, одержим, - добавил Амир, и я затаила дыхание, пока он не положил трубку. Возможно, это последний приятный вечер, прежде чем жизнь превратится в ад, и я была твердо намерена продлить его…
- Хотите бренди? Боюсь, не смогу предложить вам поесть, потому что слуги уже спят.
- Согласен на бренди.
Мира подошла к бару и вынула графин с бренди. За спиной раздался голос Амира:
- А разве слуги запирают холодильник по ночам? - помедлив, я сжала в руке стакан.
- Что-то в этом роде, - уклончиво объяснила она. Но Амира было трудно одурачить, она поняла это в тот момент, когда принесла ему стакан с бренди и увидела веселые искорки в глазах.
- Вы просто не умеете готовить, верно, принцесса?
- Уверена, что смогла бы, - улыбнулась я, - если бы мне показали, как.
Уголки рта Амира приподнялись в ответной улыбке, и он, наклонившись вперед, со стуком поставил стакан на стол. И я поняла, что собирается делать Амир, когда он сжал мои запястья и решительно потянул к себе.
- Я знаю, что вы умеете готовить, - шепнул он, приподнимая мой подбородок.
- Почему вы так в этом уверены?
- Потому что ты разожгла во мне огонь.- Перейдя на ты, прошептал мужчина.
Его губы были в сантиметре отт моего рта, когда звонок моего телефона заставил меня вырваться из его объятий. Приняв вызов я услышала холодный голос отца:
- Рад, что у тебя хватило здравого смысла сделать так, как было велено, Мира. Кстати, - добавил он, - я уже готов был позволить тебе выйти на работу в компанию, но теперь можешь забыть об этом. Твое сегодняшнее поведение - достаточно веское доказательство того, что тебе нельзя доверять.
На этом разговор закончился.
Я дрожащими пальцами положила трубку. Мое тело затрепетало от бессильной ярости, так, что пришлось опереться о письменный стол в бесплодной попытке хотя бы немного успокоиться.
Амир, подойдя сзади, положил ладони мне на плечи.
- Мира, кто это был? - с искренним сочувствием спросил он. - Что-нибудь случилось?
- Отец проверял, вернулась ли я домой, как было приказано.
- Что же ты такого ужасного сделала, чтобы до такой степени лишиться его доверия?
Амир почти не давал себе труда скрыть, что считает ее виновной стороной, и именно это оказалось последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Как ни старалась я взять себя в руки, ничего не выходило.
- Что я сделала? - почти истерически вскрикнула. - Абсолютно ничего!
- Должно быть, дала ему повод считать, что он обязан стеречь тебя подобным образом.
Безумный гнев загорелся в моей душе, испепеляя разум и способность мыслить, не оставляя ничего, кроме самозабвенного бешенства. Сверкая влажными от непролитых слез глазами и словно решившись на что-то, я резко повернулась и провела ладонями по его груди.
- Моя мать не отличалась скромным поведением. Просто не могла держаться в стороне от мужчин. Отец считает, что я на нее похожа.
Я судорожно обхватила его за шею, и глаза Амира сузились:
- Что это ты вытворяешь?
- Ты знаешь, — прошептала я и, не успел он ответить, прижалась к нему и поцеловала долгим, томительным поцелуем. Почувствовав его желание я прижалась к нему всем телом, его руки обвились вокруг меня, притягивая к разгоряченному мускулистому телу.
Он хотел меня. Его губы прижались к моим губам в голодном безжалостном поцелуе, и я делала все возможное, чтобы он не передумал, а не изменила своего решения. Неловкими настойчивыми пальцами я вытащила запонки из пластрона и, распахнув сорочку, обнажила бронзовую грудь, покрытую жесткими черными волосами, а потом закрыла глаза, завела руки за спину и начала лихорадочно дергать «молнию» на платье. Я хотела этого, заработала на это право, ожесточенно повторяла себе девушка.
- Мира?..
Тихий голос прозвучал так неожиданно, что моя голова судорожно дернулась, но я не нашла в себе мужества поднять на него глаза.
- Конечно, я чертовски польщен, но в жизни не видел, чтобы женщина срывала с себя одежды в порыве страсти всего лишь после одного поцелуя.
Потерпев поражение еще до начала битвы, я обессиленно прислонилась лбом к его груди. Амира скользнула по моему плечу, длинные пальцы зарылись в волосы, поддерживая голову, другая рука сжала талию. «Молния» очень дорогого шифонового платья., разошлась словно сама собой, и корсаж сполз до пояса.
Громко, судорожно сглотнув, я попыталась прикрыться руками.
- Я… я не слишком хороша в этом, - заикаясь, объяснила я, впервые за все это время встретившись с ним глазами.
Глаза я медленно опустились, взгляд не отрывался от верхушек грудей, видневшихся в вырезе лифа.
- Разве? - хрипловато прошептал он, нагибая голову.
Я жаждала обрести нирвану, желала найти ее в следующем поцелуе. И мои мечты сбылись. Самозабвенно обвив его шею, я в слепом отчаянном порыве припала к его губам и, когда эти полураскрытые губы нетерпеливо шевельнулись, с радостью приняла чувственную атаку его языка, возвращая ласку полной мерой, что заставило Амира застонать и стиснуть ее еще сильнее. И тут я позабыла обо всем. Его рот завладел моими губами в безумном порыве желания, одежда куда-то исчезла, и холод обдал разгоряченную кожу. Высвобожденные волосы сверкающим водопадом обрушились на мои плечи и сама не зная как, я очутилась на диване рядом с жестким, требовательным, обнаженным мужским телом.
И тут все замерло, и я на мгновение очнулась и всплыла на поверхность из темных сладостных глубин, где чувствовала лишь его губы и возбуждающие ласки рук, гладивших мою плоть. Я открыла глаза и увидела, что он, приподнявшись на локте, изучает мое лицо в желтоватом свечении настольной лампы.
- Что ты делаешь? - прошептала я.
- Смотрю на тебя.
Взгляд Амира, скользнув по моей груди, переместился ниже, к талии, и остановился на длинных стройных ногах. Покраснев от смущения, я остановила его, коснувшись губами загорелой груди. Его мышцы непроизвольно сжались, а руки медленно погрузились в мои волосы у самого затылка, притягивая меня все ближе. Как только я подняла глаза, Амир нагнул голову. Его губы почти грубо завладели моими губами, язык раздвинул зубы и скользнул в мой рот в опьяняюще-эротическом поцелуе, пославшем по всему телу палящее пламя. Наклонившись надо мной, мужчина продолжал целовать меня, пока я не застонала в горячечной истоме, потом его рот накрыл маленький розовый сосок и терзал его до тех пор, пока груди не начали медленно наливаться сладостной болью. Пальцы Амира мучили, гладили и проникали все глубже, заставляя меня выгибаться под ласками его рук. Губы снова вернулись к моему рту, настойчиво раскрывая его, мужское колено вклинилось между моими ногами, раздвигая бедра, и все это время наши языки сплетались в древнем танце, то разъединяясь, то вновь приникая друг к другу. И тут он неожиданно замер и, сжав ее лицо ладонями, хрипло приказал:
- Взгляни на меня.
Я с трудом ухитрилась выбраться из чувственного тумана; усилием воли заставив веки подняться, взглянув в обжигающие серые глаза. И в это мгновение Амир вонзился в меня с силой, вырвавшей тихий крик из моего горла, вынудившей судорожно дернуться от невыносимой боли. Амир с ужасающей ясностью понял, что только сейчас взял мою девственность и застыл от неожиданности, прикрыв глаза. Напрягая руки и плечи, он продолжал, однако, оставаться во мне, неподвижный, оледеневший.
- Почему?.. - ошеломленно пробормотал он наконец, немного придя в себя.
Неверно истолковав вопрос как очередной несправедливый упрек, я вздрогнула и поморщилась:
- Потому что, я никогда не делала этого раньше. - Этот правдивый ответ заставил мужчину распахнуть глаза, и в них я не увидела ни разочарования, ни обвинения. Только нежность и сожаление.
- Но почему ты не сказала мне? Я мог бы намного облегчить тебе все это.
Погладив его щеку, я ответила с нежной, успокаивающей улыбкой:
- Но ты не сделал мне больно. Наоборот. Мне очень хорошо.
И эти простые слова заставили его застонать. Амир припал к моим губам в исступленном поцелуе и с бесконечной осторожностью начал двигаться, то почти целиком выходя из меня, то медленно ныряя в тесные глубины, незаметно увеличивая темп возбуждающих настойчивых толчков, опьяняя меня, и я, окончательно обезумев, беспорядочно забилась под ним. Мои ногти все глубже впивались в его спину, пока страсть, бушевавшая во мне, не превратилась во всепожирающее пламя, сметавшее все вокруг и ставшее наконец долгими, безоглядными, безудержными взрывами ослепительного наслаждения.
Схватив меня в объятия и прижав к себе. Мужчина погрузил пальцы в копну белокурых волос, самозабвенно целуя меня, сделал еще один, последний толчок и обмяк, излившись в меня.
Безумный неутолимый голод этого поцелуя, то, что происходило со мной, заставили меня прижать его к себе еще сильнее и застонать от невероятного блаженства.
С бешено бьющимся сердцем я, не разнимая рук, вместе с ним перекатилась на бок, по-прежнему прижимая лицо к его груди, чувствуя, что Амир продолжает обнимать меня.
- Ты хоть понимаешь, что здесь только что произошло? И что ты делаешь со мной?
Я не ответила, потому что реальность начала медленно проникать сквозь пелену чувственного тумана, но я не хотела этого осознавать. Пока не хотела. Слишком рано. Не сейчас. Не нужно, чтобы эти прекрасные мгновения были испорчены.
Зажмурившись, стараясь прислушаться к тем восхитительным словам, которые говорил мне Амир, продолжая гладить по щеке, чуть щекоча большим пальцем кожу.
И тут он задал вопрос, действительно требующий ответа, и волшебство испарилось, ушло, и уже ничто не могло его вернуть.
- Почему? Почему ты пошла на это сегодня? И почему со мной?
Я мгновенно сжалась, вздохнула от сознания непоправимой потери и отстранилась, накинув на плечи вязаный плед, лежавший на диване. Теперь я узнала все о физической близости, но никто не предупредил ее о той странной неловкости, которая завладеет моими чувствами потом. Словно неведомая сила безжалостно обнажила моими эмоциями, оставив меня открытой перед всеми, беззащитной, смущенной.
- Думаю, нам лучше одеться, - нервно пробормотала я. - И тогда я объясню все, что ты хочешь знать. Сейчас вернусь.
Поднявшись к себе, я накинула бело-голубой халат, туго стянула поясом талию и по-прежнему босиком спустилась вниз. Проходя мимо часов в холле, я взглянула на циферблат. Отец будет дома через час.
Мужчина, полностью одетый, если не считать галстука, который сунул в карман, звонил по телефону.
- Какой у тебя адрес? - спросил он. Я объяснила, и он сказал в трубку, куда подать такси. - Я велел им приехать через полчаса, - продолжал он и, подойдя к журнальному столику, поднял забытый стакан с бренди.
- Могу я налить тебе что-нибудь еще? - спросила я вспомнив об обязанностях хозяйки. Вечер подходит к концу, и нужно все выполнить до конца, как полагается.
- Я бы хотел получить ответ на свой вопрос, - повторил он. - Что заставило тебя пойти на это?
Мне показалось, что его голос звучит немного напряженно, но лицо Амира было совершенно бесстрастным, вздохнула и смущенно отвернулась.
— Многие годы отец обращался со мной, как со скрытой нимфоманкой, а я, поверь, ничего не сделала, чтобы заслужить такое. Сегодня, когда ты заявил, что у него были причины стеречь меня, в мозгу словно взорвалось что-то. Кажется, я решила, что если меня считают потаскухой, следует хотя бы узнать, что это такое. И в то же время у меня возникла безумная идея наказать вас обоих — тебя и его. Хотела доказать, что ты был не прав.
Наступила зловещая тишина. Наконец Амир покачав головой, резко ответил:
— Ты могла бы объяснить, что я не прав, просто сказав, что твой отец — злобный тиран и недоверчивый ублюдок.
Признав его правоту, я смущенно поглядела на мужчину, но ведь гнев не был единственной причиной, побудившей меня броситься в объятия мужчины. Молча признавшись себе, что я просто использовала праведное негодование как предлог, чтобы отдаться сексуальному притяжению, исходившему от него. Я чувствовала себя виноватой, потому что использовала мужчину, который мне действительно нравился, как орудие мести против отца.
В продолжающейся тишине Амир, казалось, взвешивал то, что я сказала, и то, что осталось невысказанным, проникая в мысли, которые я таила даже от себя самой. И выводы, к которым Амир пришел, похоже, были довольно нерадостными, потому что он со стуком поставил стакан и взглянул на часы.
— Пойду подожду такси на улице.
— Я провожу тебя.
ДОРОГИЕ ЧИТАТЕЛИ!
ОЧЕНЬ БУДУ ПРИЗНАТЕЛЬНА ЗА КОММЕНТАРИИ И ОТЗЫВЫ О КНИГЕ.
НЕ СТЕСНЯЕМСЯ, ПИШЕМ СВОЕ МНЕНИЕ О РОМАНЕ И НЕ ЗАБЫВАЕМ, ДОБАВЛЯЯ В БИБЛИОТЕКУ СТАВИТЬ ЗВЕЗДОЧКИ!
ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!
Глава 14
***
- Я провожу тебя!
Вежливые фразы, которыми обмениваются двое почти незнакомых людей, всего час назад сплетавшихся на диване в страстных объятиях. Ощутив боль, я закусив губу годо выпрямилась. Амира взгляд упал на мои голые ноги, потом взглянул на мои растрепанные волосы и вернулся к лицу. В таком виде, я совсем не походила на светскую леди.
- Сколько тебе лет?
- Двадцать два !
Она ожидала еще вопросы, но вместо этого Амир долго, жестко разглядывал меня и потом сделал то, что не имело для Мередит никакого смысла. Подойдя к письменному столу, он написал что-то на листочке бумаги:
— Это номер моего телефона . - спокойно объявил он, вручая мне листок. - Еще полтора месяца я буду в городе.
После его ухода я поднялась наверх, хмуро разглядывая клочок бумаги.
Совсем не понимая, его поведения, зачем мне должен был понадобиться его телефон, я все же положила листочек к себе в тумбочку. Ведь я тоно не собиралась ему звонить.
Всю следующую неделю я бросалась к телефону, как только раздавался звонок словно боясь, что это Амир. Лишь при воспоминании о той ночи, мое лицо загоралось от смущения и хотелось поскорее забыть обо всем на свете. Но мне этого ен удалось, в конце недели измученная воспоминаниями и угрызениями совести.Но по ночам, уткнувшись лицом в подушку, я все равно ощущала его губы на шее и щеках, с чувственной дрожью припоминала каждое нежное слово, которое он мне шептал. Думает ли о ней Амир, а если да, почему не звонит?
Когда прошло две недели, а от Амира не было ни слова, я поняла, что, возможно, совершенно не интересу. Амира и он вовсе не находит меня соблазнительной. Я снова и снова перебирала в памяти все, что сказала ему перед его уходом. Может, я чем-то оскорбила его и мои слова о том, почему я решила переспать с ним, ранили его гордость… Ноя сама себе не верила. Амир Байсаров наверняка уверен в собственной сексуальной притягательности, стоит лишь вспомнить о его двусмысленных намеках, когда они впервые танцевали. Нет, скорее всего он не звонит, поскольку решил, что отношения со мной проблематичны и не стоит его внимания.
Спустя месяц у меня не пошли месячные и я все ждала, а в голове билась лишь одна ужасающая мысль: что, если я забеременела? Лиза была в Европе, и поэтому мне не к кому было обратиться за помощью или хотя бы посоветоваться, а звонить ей я не хотела.
