До сих пор атаки черного прелюбодея успешно отбивались, а ведь он – воин мрака, сильный демон! А эти кто?! Жалкие черви! Из племени подобных приматов зацепил ее внимание только один мужчина, человек по имени Клим.
Краснолицый тракторист еще нашел в себе силы, ощупывая жгучие раны, обматерить вслед красавицу креолку с черным хвостом на голове, а Витька и на это не хватило. Согнали с насиженного камня и отобрали у невезучего лосося, так обозвали Флоцмана, оставшиеся полбутылки зелья, допили и побрели, влекомые неведомым, не прощаясь, и уже без вокала.
Боцман, помня добро, с трудом догнал идущую упругим шагом Аду, та замедлила шаг. Отдышавшись, галантный бывший морской волк предложил проводить даму до нужного ей места, та покосилась на него и, загадочно улыбнувшись, согласилась. После увлекательного вступления о прелестях службы на кораблях, кавалер, видя, что идут уверенно, но, как бы, не совсем туда, поинтересовался конечным пунктом маршрута. Услыхав, где этот пункт, он переменился в лице, сбился с ритма повествования и сменил походку, а заодно и направление движения, пробормотав при этом извинения
и готовность лучше жениться, чем идти на верную гибель! При этом у него ловко подвернулись ноги, и он растворился в кустах, только ветки прощально закачались.
– Куда же вы? – низким эротическим голосом с придыханием вопросила Аделида, протянула вслед руку, явно копируя известную актрису из Москвы, не верящей слезам. Но провожатого уже было не вернуть даже за бутылку.
Через десять минут, подходя к дому, она встретила Руди, тот приветственно махнул рукой, мол, тебя ждут, проходи без церемоний.
Переступив через зверюгу, валявшегося на крыльце, она вошла в горницу. Фаина сидела за столом в компании местных «луканьки и кумушницы», они о чем-то доверительно шушукались. Отрывками доносились новости из доклада Фаине о свежих злодеяниях, попутно обсуждались новейшие рецепты и атрибуты, необходимые при ворожбе.
Рекомендовались куски сгнившей веревки висельника, или ведро воды, которой обмывали покойника, или эффективная гнойная слизь из подземных кладбищенских болот Злобдея.
– Да сгустится Тьма! – поприветствовала вошедшая.
– Да сгустится, сгустится! – согласились местные, быстро засобирались и, поспешно попрощавшись с хозяйкой, исчезли.
Фаина рукой пригласила присесть за стол, достала сотовый и отправила кому-то краткое сообщение. Потом внимательно впилась тяжелым взглядом в помощницу пфальцграфа и молча, в упор, несколько минут сканировала ее.
Прибывшая опустила взгляд и сидела спокойно, она заранее продумала линию поведения. Это был лучший выход – сидеть и помалкивать, в глаза не смотреть.
– Ну и зачем ты его выпустила?– вопрос прозвучал очень холодно. – Без совета, без команды? Нарушила мой приказ! – на этот раз в тоне появились нотки ярости. Аделаида поежилась, в горнице стало холодно и темно.
– Что молчишь? Тебя, может, в скарабея превратить или в жука могильщика? Ась? Смотри! Злобдею нужны красивые молодые ведьмы. Бывшие красивые ведьмы! Он из них червей делает, а черви ему нужны, много червей! Которые в гробы заползают, плотью разной стадии разложения питаются. Ты как, готова к такому меню?
Треснуло от мороза стекло оконное, стало еще мрачнее. Фаина замолчала, креолку пробила дрожь.
– Тебе есть что сказать?
Ада кивнула.
– Говори! – потребовала хозяйка, – кратко и по существу! Помни, это последняя речь твоя здесь. Не оправдаешься, зашвырнем на долгие годы в адово месиво. Жабой какой-нибудь или пиявкой черной, жирной. Лет этак на сто!
– Я поступила правильно. Нам от сломленного толку никакого, он все одно не знал ничего. А так он под контролем, я его привязала. Думаю, пригодится этот мужик нам, наверняка полезен будет.
– Ты там почувствовала его? До этого дел не было с ним?
– Да, энергетика от него била бешеная, и поняла это я именно в замке. До этого и не знала о его существовании. Что до согласования: пока бы доказывала, пока бы придумывала план, всяческие там споры, сомнения, время бы только потеряли! А так на кураже все получилось! Он поверил и никогда меня теперь не забудет!
Фаина задумалась. Адка не врала, чуть, может, исказила причину, ну да это ладно. Все меркантильны, что поделаешь! В остальном же есть своя логика.
Через него на обидчика Ли?хо можно воздействовать, этому прыткому бойцу надо укорот дать обязательно. Ли?хо вон до сих пор отлеживается, раны серьезные причинил ему светлый. А эти в паре работают, дружки-приятели! Да и к битве Великой дело идет, все на счету будут, колдуньи, демоницы и каждая ведьма, в том числе.
– Ладно, смысл в поступке твоем нашла, пользу для дела нашего увидела, прощаю. Но впредь не перехлестывай! Погублю! Если поняла – кивни!
Ада кивнула. Появился расторопный Руди, тотчас на столе возникло угощение, пряники, печенье, пироги, дымящийся самовар, стало тепло и уютно. Непереносимый холод и мрак исчезли мигом.
– Контакт с подопечным только по моему разрешению, потом подробный доклад. Мольфару доложишь – мое веление! Ничего, немного поскучает без тебя.
Руди и Ада удивленно воззрились на хозяйку.
– Эх, поверхностные, ничего не знаете. Пфальцграфом он назначен не так давно, меньше века. До этого был известным колдуном родом из Буковин. В Карпатах их называют Мольфары. Все, сейчас чаевничаем и отдыхаем. Дела до завтра подождут! Да будет гуще сплошная Тьма!
XIX
Прошло несколько дней после разговора с Вратарем. За это время Клим многое передумал, как говорят, «ушел в себя», видимо, от этих переживаний даже немного похудел. А в его квартире, которая превратилась в «штаб ополчения» (так для себя называл он ежедневные совещания, на которые собирались знакомые ему, малознакомые и совсем незнакомые люди), Клим на правах хозяина занял так называемую «тещину комнату». Тещи у него, правда, по жизни еще не было, но как говорят знающие люди – какие твои годы, будет! По крайней мере, маленькая комнатенка с таким обозначением была, наверное, с прицелом на будущее. Чтобы не мешать серьезным людям, он часто проводил время вне дома.
Прогуливался по паркам, посещал кафе, подолгу гулял по набережной и любовался красавицей Волгой. В задумчивости мог стоять часами, опираясь на чугунную ограду и глядя на волны, старался разобраться, что же в последнее время его угнетает. Не совсем отчетливые воспоминания, какие-то непонятные душевные противоречия тревожили и нагоняли необъяснимую тоску. Он добрососвестно пытался разобраться в причине его душевных переживаний, но словно срабатывала некая блокировка в сознании, и что-то ускользало от понимания, мешало найти правильный ответ. Постепенно для Клима это стало настоящим мучением и причиной раздражения. Он не мог примириться с тем, что не может самостоятельно разобраться и получить ответы на возникшие вопросы, поэтому и искал уединения. Домой приходил только ночевать. Видя его душевное состояние, окружающие старались не тревожить без причины, уважали его выбор. Полностью погруженный в свои мысли Клим даже не замечал пару крепких парней, повсюду сопровождавших его. Те держались на расстоянии, ненавязчиво, но ни на минуту не выпуская своего подопечного из поля зрения. Этим, видя состояние своего напарника, озаботился Вратарь, так, на всякий случай.
Со временем ежедневная народная сутолока приняла некий упорядоченный смысл, посетителей было много, но они не толпились, чувствовалась дисциплина и организованность. Быстро решили вопрос и с бойцами, часть ребят из команды Пыхало поселили в гостиницу, для остальных в этом же доме сняли две пустующие квартиры. Подключили к делу булаевцев и несколько городских парней, благо им за жилье беспокоиться не приходилось – все местные. Ребята выполняли функции охранников и помогали нескольким послушницам на кухне. У дома постоянно, но незаметно для посторонних глаз, дежурили две тройки уверенных молодых людей. Кстати, по какой-то причине вдруг закрылась всем известная «Подкова». Народ, проживающий в ближайших домах, вздохнул с облегчением.
Ставр и Петр постоянно вели оживленные переговоры, к ним стекался разный народ: священники из местных церквей, приезжие сановитые служители, бородатые настоятели, бывали игуменьи и множество других достойных лиц. Иногда в квартиру приходили серьезные могучие мужчины. Евсеич общался с ними на равных, те отвечали с должным уважением.
Ставр иногда отлучался дня на два-три, тогда принимали посетителей Петр и батюшка
от местных, отец Никодим из Храма Георгия Победоносца – одного из старейших храмов города.
Клим, наблюдая со стороны, все эти события воспринимал с философским спокойствием отшельника, с некоторым интересом взирал на нескончаемый людской водоворот, впитывал для себя новую непривычную информацию. Приезжали машины, звонили телефоны, кипела подготовительная работа элементарной рядовой православной ячейки, коих тысячи. Явно, шла подготовка. Как он понял из разговоров, темные чересчур активизировались в их краях и неспроста – все предвещало наступающую бурю с эпицентром на их родной земле.
Вратарь был очень занят. Клим, предоставленный сам себе, получал бы от этой свободы полное удовлетворение, если бы не его ипохондрия. После невольного визита к темным в нем как будто что-то надломилось, пропала уверенность, пришла непонятная вялость.
И в то же время не покидали мысли о соотечественнице, которую, соблюдая договоренность, он тщательно избегал, и о таинственной незнакомой спасительнице.
Вот тут он все думки сломал, но так и не решался посетить одну и попытаться разыскать другую.
Как- то, прогуливаясь по набережной, он обнаружил отдыхающий на лавке преступный дуэт. Колюня и Толстый Жад сидели и созерцали красоту великой реки.
Колюня был весьма опечален и не ждал ничего хорошего в обозримом будущем.
Он проигрывал в уме различные варианты своего бытия, а так как, несмотря ни на что был малым неглупым, то его прогнозы и допущения, помноженные на воображение, рисовались покрытыми глубоким слоем пессимизма. Толстый Жад слушал музыку и кушал мороженное. Аппетит у него был, как всегда, отменный, настроение великолепное, лицо красное, а хмурый Колюня – это не в счет! Может, живот у него болит, Жаду-то, что до этого?
Его примитивное мышление великолепно помогало жить и сохранять здоровье! Пока Колюня тратил миллионы драгоценных нервных клеток, переживая о будущем, месье Жадоба в прекрасном расположении духа доел мороженое и… тут он поднял взгляд
с остановившихся перед его взором кроссовок на их обладателя.
Тотчас механизм уничтожения этих самых клеток включился и у него! Заныла задняя часть тулова, вспоминая негостеприимные действия хозяина квартиры, в которую они совсем недавно так нагло вломились.
Клим стоял и мрачно смотрел на преступников, гонял желваки и сжимал кулаки! Колюня, тоже очнувшись, выплыл из нерадужных прогнозов своего ближайшего будущего и с ужасом уставился на грозное настоящее! Да, справедливое возмездие было весьма близко, невыносимо рядом, практически на расстоянии вытянутой руки! Мужественный
Жад с невообразимой для него ловкостью подскочил из сидячего положения и дал деру прямо через окаймляющий тротуар кустарник, но перед ним вырос Лафет! Увидев выражение лица этого парня, сурово сдвинутые брови, литые боевые кулаки, Жад вспотел больше обычного. Ноги вдруг отказались служить, тело обмякло и мышцы, отвечающие
за функции сдерживания мочи, ослабли до неприличия. Бедолага хлюпнул, булькнул, чувствуя, как по ноге бежит теплый ручеек, и опустил ватное тело на сырую землицу.
Ну, а какая еще землица могла быть в тот момент под Жадом? Только сырая!
Услышав хлюпающего подельника, Колюня полностью впал в отчаяние, но все ж таки попытался спасти себя. – Мы же вам все вернули! И прибрали за собой!
– Молчи, огрызок, – думая о своем, прервал его стенания Клим, – как ты пересекся с Рыжим?
– А, это о Руди речь! – облегчению не было предела, – да случайно встретились.
Он подошел ко мне на улице, позвал попить пивка. Только он не простой чел, он воин Великой Гвардии! Целая армия есть тайная под командованием Покровителя, великого Стратега! Вот если бы вы не вмешались, то быть бы ему, Николаю, рядовым Передовой Сотни Великой Армии. Вот тогда бы он отомстил обидчикам своим, наказал бы всех «заносчивых высокомерцев и высокомерных заносчивцев», а также вредных завистников, кои чинили ему козни всякие!
Внимательно вглядевшись в витийствующего и улетевшего от реалий в воображаемый мир Колюню, Клим решил дальше не вслушиваться в восторженный бред этого неизлечимого. Он, махнув рукой, просто тихонько отвернулся и продолжил прогулку.
Вслед долго доносился говор этого несчастного на забаву проходящим мимо зевакам. Буловцы, наблюдавшие эту картину, едва сдерживали улыбки.
Клим знал, куда устремляли его чувства, и испытывал от этого мучения. Он хотел найти спасительницу, а она – дама нездешняя, она из мрака! Тем не менее, несмотря на умственное сопротивление, желание найти ее было велико.
Ну, хотя бы отблагодарить за спасение. Он не знал, встретятся ли они вообще? Подозрение было – да, встретятся! Вратарь четко дал ему понять – выйти оттуда вот так, «за здорово живешь», не удавалось никому! Если только это не часть какого-нибудь коварного плана или не команда хитрых главарей из преисподней.
Потому-то Вратарь с товарищами и встретили его «охаживанием» с головы до пят освященной водой, дабы смыть подхваченную скверну. Еще напарник призывал в церковь сходить, обряд очищения соблюсти, да вот только, видите ли, все некогда ему неразумному.
Более того, Клим, грешным делом, с удовольствием вспоминал только кульминацию своего освобождения, ни о чем другом сейчас он думать не мог. Хотя спасительница и прятала лицо, но, поразмыслив, он все ж таки вычислил, что это та красивая креолка с плетью, которая стояла у камина. Внешне она была очень похожа на спутницу по злоключениям, но это на первый взгляд, потому как весьма незаурядной в любви оказалась таинственная партнерша, от юной соратницы вряд ли можно было ожидать такой умелой смелости! Да он и не мог представить себе, каким образом там могла оказаться соплеменница.
Но каково было расставание! Клим даже зажмурился от приятных воспоминаний.
Все-таки это – креолка! Скорее всего, она! Тогда деваться некуда, он со стыдом признавал свою вину перед Смуглянкой! Ну, до чего слабы мужчины перед женской красотой, что тут поделаешь? А уж тем более красота, исходящая от ведьмы.
Если рассуждать здраво и допустить наличие некоего плана темных в отношении него, значит, они и встречу сами организуют! Ведь, явно, им от него что-то нужно, иначе какого рожна весь этот спектакль с побегом? Да-с! С побегом и поцелуями!
Вот только поцелуи и объятия были настоящими, он чувствовал ответную страсть, имитацией это никак не назовешь! Ну, или его самонадеянность равна коварному артистизму демоницы! Непомерной глубины величина! Да и понятно, ну кто может устоять против мощи любовного навета и справиться с обольстительной ведьмой? Вряд ли простому смертному такое по силам.
Краснолицый тракторист еще нашел в себе силы, ощупывая жгучие раны, обматерить вслед красавицу креолку с черным хвостом на голове, а Витька и на это не хватило. Согнали с насиженного камня и отобрали у невезучего лосося, так обозвали Флоцмана, оставшиеся полбутылки зелья, допили и побрели, влекомые неведомым, не прощаясь, и уже без вокала.
Боцман, помня добро, с трудом догнал идущую упругим шагом Аду, та замедлила шаг. Отдышавшись, галантный бывший морской волк предложил проводить даму до нужного ей места, та покосилась на него и, загадочно улыбнувшись, согласилась. После увлекательного вступления о прелестях службы на кораблях, кавалер, видя, что идут уверенно, но, как бы, не совсем туда, поинтересовался конечным пунктом маршрута. Услыхав, где этот пункт, он переменился в лице, сбился с ритма повествования и сменил походку, а заодно и направление движения, пробормотав при этом извинения
и готовность лучше жениться, чем идти на верную гибель! При этом у него ловко подвернулись ноги, и он растворился в кустах, только ветки прощально закачались.
– Куда же вы? – низким эротическим голосом с придыханием вопросила Аделида, протянула вслед руку, явно копируя известную актрису из Москвы, не верящей слезам. Но провожатого уже было не вернуть даже за бутылку.
Через десять минут, подходя к дому, она встретила Руди, тот приветственно махнул рукой, мол, тебя ждут, проходи без церемоний.
Переступив через зверюгу, валявшегося на крыльце, она вошла в горницу. Фаина сидела за столом в компании местных «луканьки и кумушницы», они о чем-то доверительно шушукались. Отрывками доносились новости из доклада Фаине о свежих злодеяниях, попутно обсуждались новейшие рецепты и атрибуты, необходимые при ворожбе.
Рекомендовались куски сгнившей веревки висельника, или ведро воды, которой обмывали покойника, или эффективная гнойная слизь из подземных кладбищенских болот Злобдея.
– Да сгустится Тьма! – поприветствовала вошедшая.
– Да сгустится, сгустится! – согласились местные, быстро засобирались и, поспешно попрощавшись с хозяйкой, исчезли.
Фаина рукой пригласила присесть за стол, достала сотовый и отправила кому-то краткое сообщение. Потом внимательно впилась тяжелым взглядом в помощницу пфальцграфа и молча, в упор, несколько минут сканировала ее.
Прибывшая опустила взгляд и сидела спокойно, она заранее продумала линию поведения. Это был лучший выход – сидеть и помалкивать, в глаза не смотреть.
– Ну и зачем ты его выпустила?– вопрос прозвучал очень холодно. – Без совета, без команды? Нарушила мой приказ! – на этот раз в тоне появились нотки ярости. Аделаида поежилась, в горнице стало холодно и темно.
– Что молчишь? Тебя, может, в скарабея превратить или в жука могильщика? Ась? Смотри! Злобдею нужны красивые молодые ведьмы. Бывшие красивые ведьмы! Он из них червей делает, а черви ему нужны, много червей! Которые в гробы заползают, плотью разной стадии разложения питаются. Ты как, готова к такому меню?
Треснуло от мороза стекло оконное, стало еще мрачнее. Фаина замолчала, креолку пробила дрожь.
– Тебе есть что сказать?
Ада кивнула.
– Говори! – потребовала хозяйка, – кратко и по существу! Помни, это последняя речь твоя здесь. Не оправдаешься, зашвырнем на долгие годы в адово месиво. Жабой какой-нибудь или пиявкой черной, жирной. Лет этак на сто!
– Я поступила правильно. Нам от сломленного толку никакого, он все одно не знал ничего. А так он под контролем, я его привязала. Думаю, пригодится этот мужик нам, наверняка полезен будет.
– Ты там почувствовала его? До этого дел не было с ним?
– Да, энергетика от него била бешеная, и поняла это я именно в замке. До этого и не знала о его существовании. Что до согласования: пока бы доказывала, пока бы придумывала план, всяческие там споры, сомнения, время бы только потеряли! А так на кураже все получилось! Он поверил и никогда меня теперь не забудет!
Фаина задумалась. Адка не врала, чуть, может, исказила причину, ну да это ладно. Все меркантильны, что поделаешь! В остальном же есть своя логика.
Через него на обидчика Ли?хо можно воздействовать, этому прыткому бойцу надо укорот дать обязательно. Ли?хо вон до сих пор отлеживается, раны серьезные причинил ему светлый. А эти в паре работают, дружки-приятели! Да и к битве Великой дело идет, все на счету будут, колдуньи, демоницы и каждая ведьма, в том числе.
– Ладно, смысл в поступке твоем нашла, пользу для дела нашего увидела, прощаю. Но впредь не перехлестывай! Погублю! Если поняла – кивни!
Ада кивнула. Появился расторопный Руди, тотчас на столе возникло угощение, пряники, печенье, пироги, дымящийся самовар, стало тепло и уютно. Непереносимый холод и мрак исчезли мигом.
– Контакт с подопечным только по моему разрешению, потом подробный доклад. Мольфару доложишь – мое веление! Ничего, немного поскучает без тебя.
Руди и Ада удивленно воззрились на хозяйку.
– Эх, поверхностные, ничего не знаете. Пфальцграфом он назначен не так давно, меньше века. До этого был известным колдуном родом из Буковин. В Карпатах их называют Мольфары. Все, сейчас чаевничаем и отдыхаем. Дела до завтра подождут! Да будет гуще сплошная Тьма!
XIX
Прошло несколько дней после разговора с Вратарем. За это время Клим многое передумал, как говорят, «ушел в себя», видимо, от этих переживаний даже немного похудел. А в его квартире, которая превратилась в «штаб ополчения» (так для себя называл он ежедневные совещания, на которые собирались знакомые ему, малознакомые и совсем незнакомые люди), Клим на правах хозяина занял так называемую «тещину комнату». Тещи у него, правда, по жизни еще не было, но как говорят знающие люди – какие твои годы, будет! По крайней мере, маленькая комнатенка с таким обозначением была, наверное, с прицелом на будущее. Чтобы не мешать серьезным людям, он часто проводил время вне дома.
Прогуливался по паркам, посещал кафе, подолгу гулял по набережной и любовался красавицей Волгой. В задумчивости мог стоять часами, опираясь на чугунную ограду и глядя на волны, старался разобраться, что же в последнее время его угнетает. Не совсем отчетливые воспоминания, какие-то непонятные душевные противоречия тревожили и нагоняли необъяснимую тоску. Он добрососвестно пытался разобраться в причине его душевных переживаний, но словно срабатывала некая блокировка в сознании, и что-то ускользало от понимания, мешало найти правильный ответ. Постепенно для Клима это стало настоящим мучением и причиной раздражения. Он не мог примириться с тем, что не может самостоятельно разобраться и получить ответы на возникшие вопросы, поэтому и искал уединения. Домой приходил только ночевать. Видя его душевное состояние, окружающие старались не тревожить без причины, уважали его выбор. Полностью погруженный в свои мысли Клим даже не замечал пару крепких парней, повсюду сопровождавших его. Те держались на расстоянии, ненавязчиво, но ни на минуту не выпуская своего подопечного из поля зрения. Этим, видя состояние своего напарника, озаботился Вратарь, так, на всякий случай.
Со временем ежедневная народная сутолока приняла некий упорядоченный смысл, посетителей было много, но они не толпились, чувствовалась дисциплина и организованность. Быстро решили вопрос и с бойцами, часть ребят из команды Пыхало поселили в гостиницу, для остальных в этом же доме сняли две пустующие квартиры. Подключили к делу булаевцев и несколько городских парней, благо им за жилье беспокоиться не приходилось – все местные. Ребята выполняли функции охранников и помогали нескольким послушницам на кухне. У дома постоянно, но незаметно для посторонних глаз, дежурили две тройки уверенных молодых людей. Кстати, по какой-то причине вдруг закрылась всем известная «Подкова». Народ, проживающий в ближайших домах, вздохнул с облегчением.
Ставр и Петр постоянно вели оживленные переговоры, к ним стекался разный народ: священники из местных церквей, приезжие сановитые служители, бородатые настоятели, бывали игуменьи и множество других достойных лиц. Иногда в квартиру приходили серьезные могучие мужчины. Евсеич общался с ними на равных, те отвечали с должным уважением.
Ставр иногда отлучался дня на два-три, тогда принимали посетителей Петр и батюшка
от местных, отец Никодим из Храма Георгия Победоносца – одного из старейших храмов города.
Клим, наблюдая со стороны, все эти события воспринимал с философским спокойствием отшельника, с некоторым интересом взирал на нескончаемый людской водоворот, впитывал для себя новую непривычную информацию. Приезжали машины, звонили телефоны, кипела подготовительная работа элементарной рядовой православной ячейки, коих тысячи. Явно, шла подготовка. Как он понял из разговоров, темные чересчур активизировались в их краях и неспроста – все предвещало наступающую бурю с эпицентром на их родной земле.
Вратарь был очень занят. Клим, предоставленный сам себе, получал бы от этой свободы полное удовлетворение, если бы не его ипохондрия. После невольного визита к темным в нем как будто что-то надломилось, пропала уверенность, пришла непонятная вялость.
И в то же время не покидали мысли о соотечественнице, которую, соблюдая договоренность, он тщательно избегал, и о таинственной незнакомой спасительнице.
Вот тут он все думки сломал, но так и не решался посетить одну и попытаться разыскать другую.
Как- то, прогуливаясь по набережной, он обнаружил отдыхающий на лавке преступный дуэт. Колюня и Толстый Жад сидели и созерцали красоту великой реки.
Колюня был весьма опечален и не ждал ничего хорошего в обозримом будущем.
Он проигрывал в уме различные варианты своего бытия, а так как, несмотря ни на что был малым неглупым, то его прогнозы и допущения, помноженные на воображение, рисовались покрытыми глубоким слоем пессимизма. Толстый Жад слушал музыку и кушал мороженное. Аппетит у него был, как всегда, отменный, настроение великолепное, лицо красное, а хмурый Колюня – это не в счет! Может, живот у него болит, Жаду-то, что до этого?
Его примитивное мышление великолепно помогало жить и сохранять здоровье! Пока Колюня тратил миллионы драгоценных нервных клеток, переживая о будущем, месье Жадоба в прекрасном расположении духа доел мороженое и… тут он поднял взгляд
с остановившихся перед его взором кроссовок на их обладателя.
Тотчас механизм уничтожения этих самых клеток включился и у него! Заныла задняя часть тулова, вспоминая негостеприимные действия хозяина квартиры, в которую они совсем недавно так нагло вломились.
Клим стоял и мрачно смотрел на преступников, гонял желваки и сжимал кулаки! Колюня, тоже очнувшись, выплыл из нерадужных прогнозов своего ближайшего будущего и с ужасом уставился на грозное настоящее! Да, справедливое возмездие было весьма близко, невыносимо рядом, практически на расстоянии вытянутой руки! Мужественный
Жад с невообразимой для него ловкостью подскочил из сидячего положения и дал деру прямо через окаймляющий тротуар кустарник, но перед ним вырос Лафет! Увидев выражение лица этого парня, сурово сдвинутые брови, литые боевые кулаки, Жад вспотел больше обычного. Ноги вдруг отказались служить, тело обмякло и мышцы, отвечающие
за функции сдерживания мочи, ослабли до неприличия. Бедолага хлюпнул, булькнул, чувствуя, как по ноге бежит теплый ручеек, и опустил ватное тело на сырую землицу.
Ну, а какая еще землица могла быть в тот момент под Жадом? Только сырая!
Услышав хлюпающего подельника, Колюня полностью впал в отчаяние, но все ж таки попытался спасти себя. – Мы же вам все вернули! И прибрали за собой!
– Молчи, огрызок, – думая о своем, прервал его стенания Клим, – как ты пересекся с Рыжим?
– А, это о Руди речь! – облегчению не было предела, – да случайно встретились.
Он подошел ко мне на улице, позвал попить пивка. Только он не простой чел, он воин Великой Гвардии! Целая армия есть тайная под командованием Покровителя, великого Стратега! Вот если бы вы не вмешались, то быть бы ему, Николаю, рядовым Передовой Сотни Великой Армии. Вот тогда бы он отомстил обидчикам своим, наказал бы всех «заносчивых высокомерцев и высокомерных заносчивцев», а также вредных завистников, кои чинили ему козни всякие!
Внимательно вглядевшись в витийствующего и улетевшего от реалий в воображаемый мир Колюню, Клим решил дальше не вслушиваться в восторженный бред этого неизлечимого. Он, махнув рукой, просто тихонько отвернулся и продолжил прогулку.
Вслед долго доносился говор этого несчастного на забаву проходящим мимо зевакам. Буловцы, наблюдавшие эту картину, едва сдерживали улыбки.
Клим знал, куда устремляли его чувства, и испытывал от этого мучения. Он хотел найти спасительницу, а она – дама нездешняя, она из мрака! Тем не менее, несмотря на умственное сопротивление, желание найти ее было велико.
Ну, хотя бы отблагодарить за спасение. Он не знал, встретятся ли они вообще? Подозрение было – да, встретятся! Вратарь четко дал ему понять – выйти оттуда вот так, «за здорово живешь», не удавалось никому! Если только это не часть какого-нибудь коварного плана или не команда хитрых главарей из преисподней.
Потому-то Вратарь с товарищами и встретили его «охаживанием» с головы до пят освященной водой, дабы смыть подхваченную скверну. Еще напарник призывал в церковь сходить, обряд очищения соблюсти, да вот только, видите ли, все некогда ему неразумному.
Более того, Клим, грешным делом, с удовольствием вспоминал только кульминацию своего освобождения, ни о чем другом сейчас он думать не мог. Хотя спасительница и прятала лицо, но, поразмыслив, он все ж таки вычислил, что это та красивая креолка с плетью, которая стояла у камина. Внешне она была очень похожа на спутницу по злоключениям, но это на первый взгляд, потому как весьма незаурядной в любви оказалась таинственная партнерша, от юной соратницы вряд ли можно было ожидать такой умелой смелости! Да он и не мог представить себе, каким образом там могла оказаться соплеменница.
Но каково было расставание! Клим даже зажмурился от приятных воспоминаний.
Все-таки это – креолка! Скорее всего, она! Тогда деваться некуда, он со стыдом признавал свою вину перед Смуглянкой! Ну, до чего слабы мужчины перед женской красотой, что тут поделаешь? А уж тем более красота, исходящая от ведьмы.
Если рассуждать здраво и допустить наличие некоего плана темных в отношении него, значит, они и встречу сами организуют! Ведь, явно, им от него что-то нужно, иначе какого рожна весь этот спектакль с побегом? Да-с! С побегом и поцелуями!
Вот только поцелуи и объятия были настоящими, он чувствовал ответную страсть, имитацией это никак не назовешь! Ну, или его самонадеянность равна коварному артистизму демоницы! Непомерной глубины величина! Да и понятно, ну кто может устоять против мощи любовного навета и справиться с обольстительной ведьмой? Вряд ли простому смертному такое по силам.
