– Интересный у вас язык, командор. Слова подбираете необычные, местами забавно вас слушать, а еще рифму плетете иногда непривычную, – спустя какое-то время заметила соплеменница, – и, если честно, каламбурите умело. Настроение, по крайней мере, не падает.
Клим улыбнулся.
– Мне повезло, я люблю книгу, раньше довольно много читал. Фантастику, историческую литературу, очень уважал военную тематику, вот и нахватался всяческих знаний. Это нынешней молодятине кроме гаджетов ничего не надо, потому и процветает косноязычие сплошь и рядом!
За разговорами не заметили, как прошагали немалое расстояние, день давно перевалил экватор, а подходящего места для будущего ночлега не попадалось. Наконец они вышли
на берег моря и остановились, дальше идти было некуда. Перед ними, насколько хватало взгляда, простиралась водная гладь.
Путешественники подошли к обрыву, уселись на край, привалились плечом друг к другу и замолчали. Клим прислушался, как ноют его ноги от усталости, а ведь он – любитель погонять летом в футбол, зимой – на коньках в хоккей, другим словом, тренированный парень, а что уж взять с девчонки?
– Скажи, соратница, спорт уважаешь? Чем увлекаешься?
– Ну, зимой лыжи, летом велосипед, кортовый и настольный теннис, ну и, конечно, стрельба из лука, – призналась она.
– Неплохо для студентки и дщери комдиректора! – изумился вождь, – молодца,
то-то я смотрю, справляешься!
Они долго любовались багровым закатом, уходящим вдаль за горизонт. Сейчас он завораживал своим великолепием – впору картины рисовать.
Они сидели плечом к плечу, и впервые Клим, чувствуя тепло, исходящее от этой девушки, испытал нешуточный душевный раздрай.
Он не смог припомнить подобного за последние годы, даже голод отступил куда-то, видимо ощущение происходящего загнало это чувство в самые дальние закоулки сознания.
Его попутчица, похоже, задремала, но силам, забросившим их сюда, это было не по нраву. Фантасмагория продолжалась, отдыху пришел конец, безмятежность улетучилась, вновь усилилось смутное ожидание опасности и тревоги. Там, вдалеке, откуда они пришли, стали появляться точки, они увеличивались в размере и обретали знакомые зловещие очертания, поднявшийся ветер доносил угрожающий рык. Десятки завров неумолимо приближались к усталым путникам. Метаться было бесполезно, ящеры шли отовсюду. Следом за ними проявилась и стала надвигаться кромешная темень, временами доносились раскаты грома, явственно потянуло холодом.
«Вот твари! Ящерицы-пещерницы, троглодит им в глотку! Со всех сторон лезут,
не дают отдохнуть!»
Подобно полководцу, стоя на возвышении и оценивая обстановку, мрачно размышлял старейшина племени, приложив руку козырьком ко лбу.
– Может, вплавь уйдем? – встрепенувшись ото сна и подскочив к нему, предложила Смуглянка.
– Ты, видно, забыла, какие твари в воде резвятся? Нет, это не вариант, – с полным сожалением ответил старший.
Они спрыгнули с обрыва вниз на песок и побежали навстречу монстрам, прижимаясь
к прохладной глинистой стенке и надеясь использовать прием, который уже один раз сработал.
Но, приблизившись к пологому повороту, остановились.
Неожиданно, но факт – по пляжу навстречу им тяжело шагала пара чудовищ, исходя клокочущим ревом. За ними невдалеке виднелась еще несколько шипастых и клыкастых особей. Недалече от этого коллектива юрского кошмара из воды высунулась острозубая морда величиной с лодку, громко зашипела и поплыла вдоль берега, разрезая волны длинной гребенчатой шеей.
– Давай назад! – они, не мешкая, завернули обратно и рванули, что было сил.
Мигом домчались до ближайших нескольких валунов, сиротливо расположившихся под самым обрывом, и спрятались за ними, потому как других укрытий поблизости не было, кругом один песок.
– Так! У нас от силы пять минут! Поэтому тебя быстро маскируем под такой вот камешек. Вон глина, ветки есть, на голову бандану, песочком присыплем. Ничего, пройдут на меня, а ты потом выберешься, и беги подальше отсюда!
– Вождь, вы что задумали?
– Некогда! Некогда, родная! Тебе спрятаться надо! Успеть бы только, – собирая немногочисленные ветки, он от волнения даже охрип.
Осторожно выглянул из-за валунов и лихорадочно стал кромсать глиняную стенку.
– Да, учатся гады! Что характерно, друг друга не рвут, идут дружным стадом. Ну да, им мы нужны! Слушай сюда! Я сейчас их отвлеку, побегу не спеша по песочку, по самой кромочке. Буду заметен, как майский жук на лысине, а ты пока затаишься. Когда ящеры пройдут, сразу постарайся ушмыгнуть незаметно. Ничего! Спрячешься в кустарнике, ты им не нужна, а там потом и домой, к шпилькам, нянькам, куклам, тряпкам, – голосом Кутузова из «Гусарской баллады», стараясь таким образом подбодрить юную даму, весьма к месту спародировал главный стратег и полководец.
Но шутка не прошла, план развалился, не начавшись.
Сподвижница так вцепилась в него, что Клим впервые основательно испугался. Он не знал что предпринять, был бессилен что-либо придумать, и он не сможет их спасти, хотя обещал клятвенно. Ну, метнет он палку со вставленным сверлом в монстра, дальше что? Да и Смуглянке потом как быть? Если его порвут насланные злой силой чудовища, с ней-то что будет?
С трудом отогнал возникшую панику, отчаяние придает силы, вождь он или не вождь?! Отдал «полторашку» с водой соплеменнице и приказал привести себя в порядок, а то пыльная вся, лицо грязное, смотреть, понимаешь ли, не на что.
Та, не соображая толком, действительно стала умываться, а он с остервенением продолжал рыть боковую нишу-яму в глиняном обрыве, в надежде спрятать там молодую.
С ужасом ощущая мощные, мерно сотрясающие землю передвижения этих приближающихся огромных тварей, стал подтаскивать ветки, лихорадочно прикидывая, как замаскирует спутницу, а сам отвлечет на себя всю эту древнюю нечисть, авось, получится! Правда, насколько хватит у него сил в этой безумной гонке, он даже и загадывать не пытался!
Вдруг Клим замер и осмотрелся по сторонам. Не доверяя своим ушам, поднял голову, откуда-то сверху приближался стрекот летающей машины. Соплеменница тоже услышала, завертела головой. Они, не веря своим глазам, смотрели, как недалеко от них, прямо на песчаную отмель, приземлился небольшой вертолет, как пилот призывно махал рукой, приглашая поторопиться.
Не помня себя, преодолевая ветер от вращающегося винта, добежали до кабины, ввалились в нее.
Вертолет проворным шмелем взлетел буквально перед самыми оскаленными мордами разъяренных ящеров. Разочарованный вой потряс напоследок побережье, как будто шквал угроз прозвучал им вслед, и пропал где-то внизу, неслышный за рокотом работающего двигателя.
Сколько летели, куда приземлились, они потом не могли вспомнить. Припоминали только, как шутливо воевали за печенье и оранжад в кабине, как привалились теплыми боками друг к другу, словно слепые котята без мамки… дальше провал в глубокий сон.
II
Роман Семенович Булаев, неполных осьмнадцати лет (так выражается бабка Поля), наслаждался ранним летним утром, встречным ветерком и свободной от машин дорогой.
С удовольствием налегая на педали и силой своей играючи (молодость – это быстропроходящее замечательное время, как подмечено многими поэтами, писателями, да всеми без исключения, перевалившими за пятьдесят), мчался вперед за мечтой, туда, куда манили горы и моря, за светлым и радужным... другим словом, помогать бабке Поле по хозяйству. На сегодня задача – окучить картошку на огромной, размером чуть меньше сельского аэродрома, грядке. Заодно колорадского супостата изничтожить.
Непонятно откуда он взялся в том закутке, где всего-то три дома, спрятавшихся далеко от цивилизации, к которым даже проезда нормального нет. Но этот полосатый оккупант не признает границ, и вот поди-ка ты, завелся и здесь, гад!
– Небось, картошку все мы уважаем, когда с сольцой ее намять... – пропел из песни своего тезки по отчеству, Роман – «неполных осьмнадцати лет».
Позади, дисциплинированно держа дистанцию, «шел» невозмутимый Лафет.
– Чугунный хлопец! – такую краткую характеристику прилепил ему Дуче. К сожалению, сам он не смог поехать с ребятами, хотя желание было велико.
– Нужно встретить сестру, мать велела. Встретить, проводить, обустроить, – процитировал он слова матери, – если бы не это, с удовольствием бы поехал. Пироги Полины Лукьяновны – нечто незабываемое!
Действительно, пироги из русской печки у бабушки Поли получались замечательные. Хоть с малиной, хоть с черникой. А уж с яйцом и зеленым луком, да с топленым молоком – песня! (Опять выражение Дуче). Кстати, бабка Поля к нему относилась с бо?льшим пиететом, чем к Ромке, своему внуку. Когда ребята втроем приехали в первый раз, Дуче был в восторге от всего увиденного и услышанного. От этой природы, от этой местной первобытности в силу своей отдаленности от городов и дорог. Проехать к бабке Поле в деревушку можно было исключительно летом на велосипедах, а зимой только на «Буранах». Вообще-то три старых дома совсем не могли претендовать на гордое название «деревня», потому и назывались просто – «Тройка». Хорошо еще, что заботами бывшего председателя ближайшего колхоза было проведено электричество, а вот магазин от них располагался в нескольких километрах, поэтому внуку с товарищами приходилось капитально нагружаться нехитрыми продуктами.
Когда Дуче увидел, как на его багажник навьючивают в пакетах пачки соли, сахара, бутылки с подсолнечным маслом и подобные же припасы грузят Лафету и Булу, шуткам о хомяках в голодном крае, о бункере на случай войны не было границ.
– Приедем, увидишь, поймешь! – тогда лаконично ответили друзья.
И увидел Дуче, и понял. А услышав приговорки бабушки Поли, стал «хвостом» ходить за ней с блокнотом в руках и записывать ее перлы, как-то: «пирожок ни с чем», «криулечик», «куль отрепьев» и прочий народный фольклор, полный своеобразного юмора. Не зря этот «прохонжэ» (таким прозвищем, заимствованным из того же источника, поддразнивал его Лафет) моментально попал в любимчики со всеми вытекающими приятными и вкусными последствиями.
Обдав горячим дизельным перегаром, буквально в метре от них промчался «мерин» вызывающе цыплячьего цвета. Велосипедистов даже мотнуло в сторону, на мгновение послышались музыка и визг, машина тут же удалилась с бешеной скоростью. За «цыпленком» проследовала еще одна, в таком же темпе.
– Пся крев! – воскликнул Роман и оглянулся. Лафет, судя по его лицу, использовал более «матерчатое» выражение.
Те, которые сидели в коробках отштампованного железа, велосипедистов, конкретно, не уважали. Крутятся, понимаешь, эти двухколесники, людям нормальным ездить мешают, дорога, ведь она для скорости создана, для машин мощных, иностранных! Притопил душевно до упора педаль газа и сиди себе под орущие динамики, наслаждайся!
К великому сожалению, примерно с такими рассуждениями и каруселят на дорогах подобные экземпляры с «недовинченными мозгами», летят бездумно впереди своего ангела, рискуют своим здоровьем и жизнью. К несчастью, не только своим, случается, когда люди совершенно посторонние очень серьезно страдают от таких вот «недовинченных».
Ладно, осталось асфальтом еще немного, а потом направо, по сельской дороге пара-тройка километров до «Таинственного моста» и там березняком. Затем преодолеть ручей по мостку в два обтесанных бревна, с серыми от времени жердями вместо перил, еще несколько минут пешком по тропке – и на месте.
Наконец справа открылась малозаметная «отворотка», и парни дружно свернули, теперь не спеша можно было ехать рядом. Справа и слева потянулись густые деревья и кусты, скоро речка и этот самый мост.
– Бул! Смотри-ка, эти гонщики, мать их … – как-то слишком бесцветно заметил Лафет. Очень уж спокойно он это сказал, Ромка подозрительно посмотрел на него и попросил, – Ленька! Давай без нервов, нам еще на грядке воевать.
Впереди действительно стоял цыплячий мерин, распахнув пасти всех дверей, из салона доносилась музыкальная никчемность очередной однодневки, недалече расположилась компания веселых молодых людей. На раскладном столике уже заманчиво были расставлены шампусик, водочка, пивко, соки для желающих, приличествующая подобному случаю закуска. Девчонки, в количестве двух особей, нарезали хлеб, зелень и еще что-то там, безголосо подвывая воплям из машины. Трое джентльменов крутились у мангала, недалече расположился еще один господин в шляпе и темных очках, он скучающе осматривался вокруг, удобно развалившись в складном шезлонге.
Появление двоих велосипедистов впечатления на отдыхающих не произвело, посему ребята спокойно провели своих «рысаков» на мост и прислонили к перилам.
Гармония здешних мест явно нарушилась – у «Таинственного моста» никому не разрешалось своевольничать, а уж чужакам и подавно.
А эти пришлые варвары по команде «Шляпы» вознамерились с деревьев веток порубить для костерка, жаром наполнить мангал, дабы приготовить такое замечательное и вкусное мясо.
Обычно подобные мероприятия с нарушениями местных правил и культуры отдыха пресекали крепкие местные ребята (старшой у них Пы?хало), но сегодня почему-то они не обозначились.
– Бул, что предпринимаем?
– Да, коллега, предпримем обязательно, – и ребята спокойно двинулись в гущу отдыхающих.
– Шляпу сними, – тихо обратился Лафет к утопающему в кресле, тот вылез из нирваны
и непонимающе воззрился на «недоумка».
– Эй, трое! – тем временем воззвал Бул к мангальщикам, – это не вы играли главную роль в фильме «Хамье в гостях»? Кто же так топор держит? Вот как надо правильно держать топор!
Он ловко отобрал топорик у разинувшего рот субъекта и отшвырнул далеко в сторону. Ошалевшие было гости стали приходить в себя, первым угрожающе надвинулся на непрошеного советчика крепыш в майке с надписью на непонятном языке.
– Что, деревня, жизнь в тягость? – опускаться до долгой болтовни с аборигеном – последнее дело!
Крепыш не собирался так себя не уважать! И потому без лишних слов он принялся готовиться произвести удар, эффектный, наверное. Вот только эффектный не значит эффективный! Да и откуда ему знать про любимый вид спорта противника? А любимый вид спорта – это бокс. Ромка уже несколько лет в секцию ходит. И Лафета за собой увлек, да тот и не возражал. Поэтому первый удар крепыша пропал впустую, зато второй сразил наповал. Правда, сразил своего же товарища по сабантую, который вознамерился было подкрасться сзади к дерзкому наглецу. Товарища снесло словно ураганом, а крепыш тем временем, моментально получив два джебба и мощный хук, как-то быстро потускнел и, потеряв боевой задор, прилег. Лафет тоже был при деле, ибо «Шляпа в очках» извлек «осу», а третий господин у мангала отобрал у визжащих девчонок нож и стал делать опасные поползновения в сторону Була.
Без промедления Лафет надел шляпу на очки, плотненько так надел, и отобрал травматику, видимо, для недопущения травматизма.
Клим улыбнулся.
– Мне повезло, я люблю книгу, раньше довольно много читал. Фантастику, историческую литературу, очень уважал военную тематику, вот и нахватался всяческих знаний. Это нынешней молодятине кроме гаджетов ничего не надо, потому и процветает косноязычие сплошь и рядом!
За разговорами не заметили, как прошагали немалое расстояние, день давно перевалил экватор, а подходящего места для будущего ночлега не попадалось. Наконец они вышли
на берег моря и остановились, дальше идти было некуда. Перед ними, насколько хватало взгляда, простиралась водная гладь.
Путешественники подошли к обрыву, уселись на край, привалились плечом друг к другу и замолчали. Клим прислушался, как ноют его ноги от усталости, а ведь он – любитель погонять летом в футбол, зимой – на коньках в хоккей, другим словом, тренированный парень, а что уж взять с девчонки?
– Скажи, соратница, спорт уважаешь? Чем увлекаешься?
– Ну, зимой лыжи, летом велосипед, кортовый и настольный теннис, ну и, конечно, стрельба из лука, – призналась она.
– Неплохо для студентки и дщери комдиректора! – изумился вождь, – молодца,
то-то я смотрю, справляешься!
Они долго любовались багровым закатом, уходящим вдаль за горизонт. Сейчас он завораживал своим великолепием – впору картины рисовать.
Они сидели плечом к плечу, и впервые Клим, чувствуя тепло, исходящее от этой девушки, испытал нешуточный душевный раздрай.
Он не смог припомнить подобного за последние годы, даже голод отступил куда-то, видимо ощущение происходящего загнало это чувство в самые дальние закоулки сознания.
Его попутчица, похоже, задремала, но силам, забросившим их сюда, это было не по нраву. Фантасмагория продолжалась, отдыху пришел конец, безмятежность улетучилась, вновь усилилось смутное ожидание опасности и тревоги. Там, вдалеке, откуда они пришли, стали появляться точки, они увеличивались в размере и обретали знакомые зловещие очертания, поднявшийся ветер доносил угрожающий рык. Десятки завров неумолимо приближались к усталым путникам. Метаться было бесполезно, ящеры шли отовсюду. Следом за ними проявилась и стала надвигаться кромешная темень, временами доносились раскаты грома, явственно потянуло холодом.
«Вот твари! Ящерицы-пещерницы, троглодит им в глотку! Со всех сторон лезут,
не дают отдохнуть!»
Подобно полководцу, стоя на возвышении и оценивая обстановку, мрачно размышлял старейшина племени, приложив руку козырьком ко лбу.
– Может, вплавь уйдем? – встрепенувшись ото сна и подскочив к нему, предложила Смуглянка.
– Ты, видно, забыла, какие твари в воде резвятся? Нет, это не вариант, – с полным сожалением ответил старший.
Они спрыгнули с обрыва вниз на песок и побежали навстречу монстрам, прижимаясь
к прохладной глинистой стенке и надеясь использовать прием, который уже один раз сработал.
Но, приблизившись к пологому повороту, остановились.
Неожиданно, но факт – по пляжу навстречу им тяжело шагала пара чудовищ, исходя клокочущим ревом. За ними невдалеке виднелась еще несколько шипастых и клыкастых особей. Недалече от этого коллектива юрского кошмара из воды высунулась острозубая морда величиной с лодку, громко зашипела и поплыла вдоль берега, разрезая волны длинной гребенчатой шеей.
– Давай назад! – они, не мешкая, завернули обратно и рванули, что было сил.
Мигом домчались до ближайших нескольких валунов, сиротливо расположившихся под самым обрывом, и спрятались за ними, потому как других укрытий поблизости не было, кругом один песок.
– Так! У нас от силы пять минут! Поэтому тебя быстро маскируем под такой вот камешек. Вон глина, ветки есть, на голову бандану, песочком присыплем. Ничего, пройдут на меня, а ты потом выберешься, и беги подальше отсюда!
– Вождь, вы что задумали?
– Некогда! Некогда, родная! Тебе спрятаться надо! Успеть бы только, – собирая немногочисленные ветки, он от волнения даже охрип.
Осторожно выглянул из-за валунов и лихорадочно стал кромсать глиняную стенку.
– Да, учатся гады! Что характерно, друг друга не рвут, идут дружным стадом. Ну да, им мы нужны! Слушай сюда! Я сейчас их отвлеку, побегу не спеша по песочку, по самой кромочке. Буду заметен, как майский жук на лысине, а ты пока затаишься. Когда ящеры пройдут, сразу постарайся ушмыгнуть незаметно. Ничего! Спрячешься в кустарнике, ты им не нужна, а там потом и домой, к шпилькам, нянькам, куклам, тряпкам, – голосом Кутузова из «Гусарской баллады», стараясь таким образом подбодрить юную даму, весьма к месту спародировал главный стратег и полководец.
Но шутка не прошла, план развалился, не начавшись.
Сподвижница так вцепилась в него, что Клим впервые основательно испугался. Он не знал что предпринять, был бессилен что-либо придумать, и он не сможет их спасти, хотя обещал клятвенно. Ну, метнет он палку со вставленным сверлом в монстра, дальше что? Да и Смуглянке потом как быть? Если его порвут насланные злой силой чудовища, с ней-то что будет?
С трудом отогнал возникшую панику, отчаяние придает силы, вождь он или не вождь?! Отдал «полторашку» с водой соплеменнице и приказал привести себя в порядок, а то пыльная вся, лицо грязное, смотреть, понимаешь ли, не на что.
Та, не соображая толком, действительно стала умываться, а он с остервенением продолжал рыть боковую нишу-яму в глиняном обрыве, в надежде спрятать там молодую.
С ужасом ощущая мощные, мерно сотрясающие землю передвижения этих приближающихся огромных тварей, стал подтаскивать ветки, лихорадочно прикидывая, как замаскирует спутницу, а сам отвлечет на себя всю эту древнюю нечисть, авось, получится! Правда, насколько хватит у него сил в этой безумной гонке, он даже и загадывать не пытался!
Вдруг Клим замер и осмотрелся по сторонам. Не доверяя своим ушам, поднял голову, откуда-то сверху приближался стрекот летающей машины. Соплеменница тоже услышала, завертела головой. Они, не веря своим глазам, смотрели, как недалеко от них, прямо на песчаную отмель, приземлился небольшой вертолет, как пилот призывно махал рукой, приглашая поторопиться.
Не помня себя, преодолевая ветер от вращающегося винта, добежали до кабины, ввалились в нее.
Вертолет проворным шмелем взлетел буквально перед самыми оскаленными мордами разъяренных ящеров. Разочарованный вой потряс напоследок побережье, как будто шквал угроз прозвучал им вслед, и пропал где-то внизу, неслышный за рокотом работающего двигателя.
Сколько летели, куда приземлились, они потом не могли вспомнить. Припоминали только, как шутливо воевали за печенье и оранжад в кабине, как привалились теплыми боками друг к другу, словно слепые котята без мамки… дальше провал в глубокий сон.
II
Роман Семенович Булаев, неполных осьмнадцати лет (так выражается бабка Поля), наслаждался ранним летним утром, встречным ветерком и свободной от машин дорогой.
С удовольствием налегая на педали и силой своей играючи (молодость – это быстропроходящее замечательное время, как подмечено многими поэтами, писателями, да всеми без исключения, перевалившими за пятьдесят), мчался вперед за мечтой, туда, куда манили горы и моря, за светлым и радужным... другим словом, помогать бабке Поле по хозяйству. На сегодня задача – окучить картошку на огромной, размером чуть меньше сельского аэродрома, грядке. Заодно колорадского супостата изничтожить.
Непонятно откуда он взялся в том закутке, где всего-то три дома, спрятавшихся далеко от цивилизации, к которым даже проезда нормального нет. Но этот полосатый оккупант не признает границ, и вот поди-ка ты, завелся и здесь, гад!
– Небось, картошку все мы уважаем, когда с сольцой ее намять... – пропел из песни своего тезки по отчеству, Роман – «неполных осьмнадцати лет».
Позади, дисциплинированно держа дистанцию, «шел» невозмутимый Лафет.
– Чугунный хлопец! – такую краткую характеристику прилепил ему Дуче. К сожалению, сам он не смог поехать с ребятами, хотя желание было велико.
– Нужно встретить сестру, мать велела. Встретить, проводить, обустроить, – процитировал он слова матери, – если бы не это, с удовольствием бы поехал. Пироги Полины Лукьяновны – нечто незабываемое!
Действительно, пироги из русской печки у бабушки Поли получались замечательные. Хоть с малиной, хоть с черникой. А уж с яйцом и зеленым луком, да с топленым молоком – песня! (Опять выражение Дуче). Кстати, бабка Поля к нему относилась с бо?льшим пиететом, чем к Ромке, своему внуку. Когда ребята втроем приехали в первый раз, Дуче был в восторге от всего увиденного и услышанного. От этой природы, от этой местной первобытности в силу своей отдаленности от городов и дорог. Проехать к бабке Поле в деревушку можно было исключительно летом на велосипедах, а зимой только на «Буранах». Вообще-то три старых дома совсем не могли претендовать на гордое название «деревня», потому и назывались просто – «Тройка». Хорошо еще, что заботами бывшего председателя ближайшего колхоза было проведено электричество, а вот магазин от них располагался в нескольких километрах, поэтому внуку с товарищами приходилось капитально нагружаться нехитрыми продуктами.
Когда Дуче увидел, как на его багажник навьючивают в пакетах пачки соли, сахара, бутылки с подсолнечным маслом и подобные же припасы грузят Лафету и Булу, шуткам о хомяках в голодном крае, о бункере на случай войны не было границ.
– Приедем, увидишь, поймешь! – тогда лаконично ответили друзья.
И увидел Дуче, и понял. А услышав приговорки бабушки Поли, стал «хвостом» ходить за ней с блокнотом в руках и записывать ее перлы, как-то: «пирожок ни с чем», «криулечик», «куль отрепьев» и прочий народный фольклор, полный своеобразного юмора. Не зря этот «прохонжэ» (таким прозвищем, заимствованным из того же источника, поддразнивал его Лафет) моментально попал в любимчики со всеми вытекающими приятными и вкусными последствиями.
Обдав горячим дизельным перегаром, буквально в метре от них промчался «мерин» вызывающе цыплячьего цвета. Велосипедистов даже мотнуло в сторону, на мгновение послышались музыка и визг, машина тут же удалилась с бешеной скоростью. За «цыпленком» проследовала еще одна, в таком же темпе.
– Пся крев! – воскликнул Роман и оглянулся. Лафет, судя по его лицу, использовал более «матерчатое» выражение.
Те, которые сидели в коробках отштампованного железа, велосипедистов, конкретно, не уважали. Крутятся, понимаешь, эти двухколесники, людям нормальным ездить мешают, дорога, ведь она для скорости создана, для машин мощных, иностранных! Притопил душевно до упора педаль газа и сиди себе под орущие динамики, наслаждайся!
К великому сожалению, примерно с такими рассуждениями и каруселят на дорогах подобные экземпляры с «недовинченными мозгами», летят бездумно впереди своего ангела, рискуют своим здоровьем и жизнью. К несчастью, не только своим, случается, когда люди совершенно посторонние очень серьезно страдают от таких вот «недовинченных».
Ладно, осталось асфальтом еще немного, а потом направо, по сельской дороге пара-тройка километров до «Таинственного моста» и там березняком. Затем преодолеть ручей по мостку в два обтесанных бревна, с серыми от времени жердями вместо перил, еще несколько минут пешком по тропке – и на месте.
Наконец справа открылась малозаметная «отворотка», и парни дружно свернули, теперь не спеша можно было ехать рядом. Справа и слева потянулись густые деревья и кусты, скоро речка и этот самый мост.
– Бул! Смотри-ка, эти гонщики, мать их … – как-то слишком бесцветно заметил Лафет. Очень уж спокойно он это сказал, Ромка подозрительно посмотрел на него и попросил, – Ленька! Давай без нервов, нам еще на грядке воевать.
Впереди действительно стоял цыплячий мерин, распахнув пасти всех дверей, из салона доносилась музыкальная никчемность очередной однодневки, недалече расположилась компания веселых молодых людей. На раскладном столике уже заманчиво были расставлены шампусик, водочка, пивко, соки для желающих, приличествующая подобному случаю закуска. Девчонки, в количестве двух особей, нарезали хлеб, зелень и еще что-то там, безголосо подвывая воплям из машины. Трое джентльменов крутились у мангала, недалече расположился еще один господин в шляпе и темных очках, он скучающе осматривался вокруг, удобно развалившись в складном шезлонге.
Появление двоих велосипедистов впечатления на отдыхающих не произвело, посему ребята спокойно провели своих «рысаков» на мост и прислонили к перилам.
Гармония здешних мест явно нарушилась – у «Таинственного моста» никому не разрешалось своевольничать, а уж чужакам и подавно.
А эти пришлые варвары по команде «Шляпы» вознамерились с деревьев веток порубить для костерка, жаром наполнить мангал, дабы приготовить такое замечательное и вкусное мясо.
Обычно подобные мероприятия с нарушениями местных правил и культуры отдыха пресекали крепкие местные ребята (старшой у них Пы?хало), но сегодня почему-то они не обозначились.
– Бул, что предпринимаем?
– Да, коллега, предпримем обязательно, – и ребята спокойно двинулись в гущу отдыхающих.
– Шляпу сними, – тихо обратился Лафет к утопающему в кресле, тот вылез из нирваны
и непонимающе воззрился на «недоумка».
– Эй, трое! – тем временем воззвал Бул к мангальщикам, – это не вы играли главную роль в фильме «Хамье в гостях»? Кто же так топор держит? Вот как надо правильно держать топор!
Он ловко отобрал топорик у разинувшего рот субъекта и отшвырнул далеко в сторону. Ошалевшие было гости стали приходить в себя, первым угрожающе надвинулся на непрошеного советчика крепыш в майке с надписью на непонятном языке.
– Что, деревня, жизнь в тягость? – опускаться до долгой болтовни с аборигеном – последнее дело!
Крепыш не собирался так себя не уважать! И потому без лишних слов он принялся готовиться произвести удар, эффектный, наверное. Вот только эффектный не значит эффективный! Да и откуда ему знать про любимый вид спорта противника? А любимый вид спорта – это бокс. Ромка уже несколько лет в секцию ходит. И Лафета за собой увлек, да тот и не возражал. Поэтому первый удар крепыша пропал впустую, зато второй сразил наповал. Правда, сразил своего же товарища по сабантую, который вознамерился было подкрасться сзади к дерзкому наглецу. Товарища снесло словно ураганом, а крепыш тем временем, моментально получив два джебба и мощный хук, как-то быстро потускнел и, потеряв боевой задор, прилег. Лафет тоже был при деле, ибо «Шляпа в очках» извлек «осу», а третий господин у мангала отобрал у визжащих девчонок нож и стал делать опасные поползновения в сторону Була.
Без промедления Лафет надел шляпу на очки, плотненько так надел, и отобрал травматику, видимо, для недопущения травматизма.
