Грубая, но приятная на ощупь парча сорвалась с её плеч, продемонстрировав красоту обнаженного тела. Чувствуя, как горят от страсти и смущения щеки, Мара кинулась к мужчине и повисла у него на шее, обхватив ногами упругие бедра. Пока шли к скромному ложу, не отрывались друг от друга. Но наслаждения не могло быть слишком много, и долгий поцелуй продолжился на мягких шкурах.
Мужчина сел на ложе, прижимая девушку к себе и, когда та разомкнула объятья, осторожно положил на заранее приготовленные подушки. Девушка раскинула руки и расслабилась, пока сильные нежные руки ласкали грудь. И сладко застонала, когда он обхватил её бедра и медленно задвигался. Девушке хотелось, чтобы мужчина ускорился, но она молчала. Всё, что могла сейчас Мара – наслаждаться и кричать от приятной боли. И даже не заметила, как мужчина вдруг ускорился, стал ненасытным и грубым. Каждое прикосновение обжигало. Она парила в этом облаке ощущений – боли и наслаждения – пока последний долгий сладкий крик не оборвал всё…
…Близилось очередное соревнование Добыча, и клан снова отправился на охоту. Айн правил упряжкой, уверенно позволяя псам мчаться в снежной буре, когда миллионы снежинок неслись навстречу, подгоняемые ветром. Зная, что позади точно так же едет ещё несколько упряжек, вождь не смотрел в их сторону. Только вперёд, смело лавируя на непослушной тропе, которая местами обнаруживала под толстым слоем снега ледяную корку, и эта корка временами могла отбросить невнимательного погонщика с широкой тропы прямо на деревья, или, того хуже, на пологий спуск, который мог закончиться чем угодно. Казалось, что на этот раз вождь знает, как привести свой клан к победе. Айну и самому хотелось бы в это верить, но правда была иной: страх и сомнения преследовали вождя, и он, вождь до сих пор не знал, каким путём пойти. Но зачем тогда снаряжать отряд Охотников, ведь можно было решить всё спокойно? Причина проста: любое промедление сейчас означало, что он смирился, признав превосходство Варкаса ещё в начале соревнования. Или внезапно возникшим в душе вождя сомнениям есть иное объяснение? Гектор? Или Братья, внезапно усомнившиеся в нём? Если дело в Гекторе, то нужно провести обряд, принести жертву невидимому Богу, если – в Братьях, всё гораздо сложнее. Хотя, казалось бы, нет ничего проще, чем вернуть их уважение. Но для этого он должен совершить что-то такое, что моментально возвысило бы вождя в глазах всего клана…
- Вождь, берегись!
- Что?
Айн только сейчас заметил: вольные ветры слишком разыгрались, и сейчас били настолько сильно, что упряжки не скользили по снегу, а ползли, утопая во воздымающихся над землёй снежных комьях. Оголённые плечи вождя уже были щедро присыпаны холодной пудрой, которая не таяла, а, постепенно застывая, образовывала единую, необыкновенно плотную массу.
- Буря …
- Охоте сегодня не быть, вождь… Надо возвращаться! – голос Дана еле прорывался сквозь нарастающий свист танцующих вокруг них ветряных волн.
- Возвращаться…
Упряжки остановились, Охотники покинули сани, чтобы оглядеться.
- Ветер встречный… Дальше не пройти… - констатировал Бек.
- Метёт-то как! Надо возвращаться, - проговорил Дон.
- Погодите! Может, лучше переждать? – предположил Дан.
- Почему?
- Посмотри, Бек, как метёт? Ещё немного, и вообще не проедем.
- Дан прав! – встрепенулся Айн. – Снег метёт действительно сильно… Но мы не будем пережидать бурю. Мы возвращаемся.
- Ты в своём ли уме? А если по дороге нас заметёт?
- Ты предлагаешь сидеть здесь, и ждать смерти, Бек?
- Мы пошлём псов за помощью!
- Это слишком рискованно! Помощь может так и не прийти…
После долгих споров Охотники, наконец, согласились подставить буре спины. Но сани пришлось бросить, предварительно избавив собак от упряжки, которые не только должны были спастись сами, но и вывести из бури людей – когда в густой снежной занавеси ничего не видно, единственным средством становиться запах. Но даже он, развитый у собак во много раз сильнее, давал сбой, и тогда мохнатые головы застывали, и вздыбленные уши, говорили Охотникам – пёс потерял след. В такие моменты Охотники ничего не могли сделать; оставалось только ждать, надеясь, что запахи всё же проникнут сквозь холод. Пока им везло. Пройдя с полсотни шагов, собаки останавливались, но уже минуту спустя, вновь поймав нужный запах, бодро разбирали лапами снег, не смотря на бурю. Но проходило совсем немного времени, и они теряли след.
- Беда, Вождь…. – стараясь перекричать только нарастающий шум ветра, заключил Бек, подставляя лоб снежному вихрю. – Заплутаем…
- Не надо было нам с места трогаться… - ворчал Дан. – Лучше бы остались, окопались, выстроили бы логовище, переждали бы бурю…
- Думаешь, это было бы лучше? – лицо Дона, почти наполовину залепленное снегом, выражало неудовольствие.
- Да.
- Никто тебя не держит! – Айн вдруг остановился, и так посмотрел на Дана, что тот моментально вжал голову в плечи. – Что ты стоишь? – Вождь не привык разбрасываться словами, и всегда говорил ровно то, что собирался потребовать от своих подданных. И это чувствовалось в его взгляде – пристальном, пронизывающем, и совершенно неподвижном. И именно эта неподвижность глазных яблок пугала всякого, кто отважиться заглянуть в них. Дан не хотел смотреть, но ему пришлось прочувствовать на себе этот взгляд, потому что он смотрел в глаза Айна только для того, чтобы понять, говорит вождь правду, или просто испытывает его. Но Вождь был настроен серьёзно. Его злили его вспыльчивость, нетерпеливость. Иногда ему вообще казалось – лучше бы Дан перешёл в другой клан. Но в восходящей заре был и всегда будет этот охотник, и с этим уже ничего не поделаешь. – Почему ты до сих пор ещё здесь?
- Вождь! Он погибнет… - вступился Дон.
- Всё равно. Пусть идёт, и спасается сам.
- Вождь, может не стоит? – теперь и сам Дан решился открыть рот. Это пришлось по нраву всем, кроме самого Айна.
- Ты сказал, что идти с нами тебе теперь опасно. Возвращайся! – указующий перст вождя был красноречивее любых слов.
- Скорее! Собаки снова напали на след! – за плотной снежной занавесью члены клана не разглядели, кто кричал, но живо бросились на голос. Но видели только задние лапы, взбивающие снег. Бежали, боясь, что вот-вот собаки снова встанут, и будут утыкаться мордами в снег, но через секунду поднимут головы, и жалобно повизгивая, будут смотреть на людей. Но пока ничего этого не происходило: псы уверенно вели их в клан. И, когда опушка показала им оголённые вершины елей, для них это стало необычайной радостью. И радость эта продолжалась ровно до того момента, пока прямохожие тропы не привели их домой. Но они не дошли до стройных рядов с округлыми хижинами, потому что ещё на подступах увидели…
- Вождь, смотри!
Остановились люди, остановились собаки, и Айн, прикладывая ко лбу, ребро ладони, взглянул на белый чертог, обиталище клана. Взглянул, и тут же захотел разубедить себя: нет, это не обиталище клана Восходящей Зари, это собаки перепутали следы. И каждый на его месте, наверняка, подумал бы так же, если бы ему довелось увидеть то, что увидел Вождь. Охваченные огнём могучие ели стройными рядами падали на хижины. Огонь быстро превращал их в пепел, затем перебрасывался на то, что не успело догореть, пока стволы не привели его к хижинам. Жара от кострищ оказалось достаточно, чтобы заставить медленно таять закалённые холодом ледяные плиты. Ни вождь, ни другие охотники не могли видеть, как огонь превращает хижины в воду. Зато им был хорошо виден этот дьявольский дым, который рассеивал по воздуху угасающий ветер, превращая его, дым, в плотный грязно-серый клубок, который то сматывался, то разматывался, заслоняя собой добрую половину неба, в то время как другая половина была завешана снежным покрывалом.
- Что за напасть?
Айн никак не мог понять, как это произошло, как обиталище клана в одночасье обратилось в пепел, но ему очень хотелось узнать эту тайну: человек, не колеблясь, бросился туда, откуда доносился крик насмерть перепуганных людей. Все они уже давно покинули свои дома, и сами бежали навстречу вождю. Здесь он остановился. Остановился с одной-единственной целью – узнать, что случилось. И для этого заглядывал в встревоженные, перепачканные золой лица, в царапинах, лица, заглядывал с надеждой получить ответ. Но Братья проходили мимо. Находясь во власти страха, они то ли не слышали вождя, то ли сторонились его, и вождь снова и снова спрашивал, но ответа не было…Наконец, один из братьев остановился.
- Что произошло здесь?
- Это сделали гости с юга…
- Что
Айн расспрашивал человека, по крупицам собирая в воображении то, что произошло здесь совсем недавно:
…Клан Восходящей Зари, проводив Вождя и его спутников и пожелав им доброй охоты, приступил к своим делам. Снег сыпал сегодня так, что не пройти, так что нужно было убрать его до возвращения охотников. Так что сразу после их ухода все те, кто мог держать в руках лопаты, уже работали во дворе. Снега и вправду выпало много – всего несколько минут спустя в тех местах, где люди орудовали лопатами, стали образовываться здоровенные сугробы. Люди наращивали их, образовывая дорожки, в то время как сугробы превращались в насыпи, которые уже спустя час выросли до человеческого роста. Вокруг обиталища скоро образовалась стена из одной огромной насыпи. К этому момент всё обиталище было перекопано, пространство вокруг необычных домов поросло дорожками; люди уже собирались прятаться в них, чтобы в тепле и уюте дождаться возвращения охотников. Но внезапно случилось то, чего никто из них никак не мог ожидать. Сначала они охотники один за другим постепенно стали замечать чёрные тени, пусть и далёкие, но хорошо заметные в этом рассеянном белом облаке. И не придали им особого значения, так как мгновенно приняли их за братьев. Кто ещё мог появиться в этом глухом, всеми забытом месте? А потому охотники даже обрадовались, и, позабыв об усталости, направились навстречу чёрным силуэтам. Но по мере того, как всё ближе они становились, тем явственнее проступали детали, которые не позволяли им узнать в них Братьев. Сначала появились факелы. Хорошо просмолённые, они горели ровно. Затем проступили и странные одежды на телах идущих. Вместо свободных безрукавок их фигуры сковывали стальные доспехи. При этом, не только руки, ноги, тело, но даже лица были неведомых гостей были закрыты.
- Кто это? – недоумевали Охотники. А между тем чёрные тени, постепенно обращавшиеся в людей в стальных латах, всё приближались. – Кто это? – снова и снова повторяли они. И с каждой секундой голоса их становились всё более встревоженными. Непрошенные гости, между тем, становились всё ближе, и все, без исключения, обитатели клана чувствовали исходящую от них угрозу. Но почему-то не спешили хвататься за оружие, до последнего момента искренне веруя в то, что вереница воинов развернётся, и отправиться в обратный путь. Однако люди в стальных латах и мысли не допускали о том, чтобы повернуть назад.
- Братья, к оружию!
Голос, сильный и властный, заставил охотников взяться за надолго припрятанные луки и туго набитые стрелами шитые из прочных шкур колчаны. Но это уже не смогло остановить уверенно идущих к цели чужаков. Цели, которая была чётко намечена властным и мудрым властителем, и от которой нельзя было отступать ни на шаг.
Наверное, поэтому чужаки вели себя так уверенно и хладнакровно: их не были в силах остановить ни град стрел, ссыпавшихся на них с недосягаемой выси, ни плач младенцев, ни крики женщин. Окружённые этой суетой, они с невиданным спокойствием поджигали всё, что только можно было поджечь: полыхали не только деревья, но и хлипкие плетёные оградки. Временами чужаки пробирались внутрь, и в одно мгновение заставляли полыхать всю хижину.
Селение быстро побагровело от охватившего его пламени, а с ним – и лица обитателей холодного края: уже в самом начале Братьям стало понятно – они не в силах оказать своим противникам хоть сколько-нибудь достойный отпор. Стрелы достигали цели, но у тех, кто остался в живых, было достаточно сил на то, чтобы противостоять четырём с лишним десяткам полуголых охотников, вооружённых лишь луками и короткими клинками, в то время, как нападавшие были облачены в стальные латы и, помимо факелов, каждый из них носил на поясе клинок. Тем более, что нападавших было не меньше двух сотен. Но они даже не думали отвечать защитникам. Их будто бы вовсе не волновали потери, которые нёс их отряд: им важно было важно осуществить заранее намеченную цель, и молча уйти. А потому они доставали мечи только в самом крайнем случае. В результате, когда «гости» ушли, оставив после себя только дым и пепел, клан не досчитался нескольких братьев…
- А что было потом? – спросил Айн, стараясь казаться спокойным. И это ему удалось: ни лицо, ни взгляд не выдавали всей гаммы чувств, которую испытывал Вождь.
- Мы побежали к насыпи, чтобы забросать снегом дома и деревья, но тут прибыл ты, Вождь…
- Так бегите, тушите!
В следующее мгновение Айн словно бы отделился от клана: пока все братья тушили пожарище, пытаясь спасти своё имущество, он был в совершенно ином месте. Нет, тело его осталось там же, а вот сознание… Разум пребывал там, где бушуют страсти, и где он, Айн, ищет ответ на главный вопрос – кто это сделал, и что будет делать, когда узнает ответ. И если в первом случае Вождю не пришлось долго искать истину, то во втором найти верное решение оказалось не так уж просто. Месть должна быть такой же продуманной, как и внезапное нападение. Удар нанести просто, но какими будут последствия? Именно об этом Вождь размышлял сейчас.
С одной стороны, у Айна был единственно правильный выход – отправиться на Юг, и ударить в ответ. Но, с другой стороны, Чёрный Дракон обязательно ответит на его решительный шаг, как сделал это сейчас. А ведь то была всего-лишь угроза. Что будет, когда Клан пойдёт на Южные Земли с оружием?
- Мы потушили пламя, Вождь!
Айн опустил глаза вниз: на него смотрел Охотник, лицо которого было совершенно чёрным от сажи.
- Что удалось спасти? – осторожно спросил вождь, но по виду Охотника он решил, что спасать уже нечего. Тем не менее, приготовился выслушать ответ…
- Что удалось спасти?
- Посмотри, вождь…
Айн сделал шаг к склону, и внимательно оглядел селище своего клана. И не узнал его. Стертые с лица земли хижины, погрязшая в пепле кромка леса, чёрные следы на земле – вот что увидел вождь на месте залитого солнцем селища, полного жизни.
- Так ты решил отомстить мне, Чёрный Дракон? – вздыхал Айн.
- Почему ты так уверен? – осторожно спрашивал Бек.
- Я не знаю, кто бы ещё мог мне отомстить. – задумчиво проговорил вождь, и, замолкнув на секунду, заговорил вновь. – Идем! Я хочу увидеть место пожара!
Охотники сошли по пологому склону, туда, где недавно было их селение.
- Ничего не уцелело…- качал головой Айн. Он первым видел все ужасы. И всё отчетливее понимал: из оставшихся в селище не выжил никто. Пепел, изуродованные тела – это всё, что осталось от селения. Пламя превратило в воду прекрасные уютные ледяные хижины, проглотило деревья. – Они все погибли, все… И Мара…
- Держись, вождь! – охотники окружили Айна. Каждый похлопал по плечу. – Мы устроим церемонию погребения, и проводим их к старейшинам, как полагается!
Мужчина сел на ложе, прижимая девушку к себе и, когда та разомкнула объятья, осторожно положил на заранее приготовленные подушки. Девушка раскинула руки и расслабилась, пока сильные нежные руки ласкали грудь. И сладко застонала, когда он обхватил её бедра и медленно задвигался. Девушке хотелось, чтобы мужчина ускорился, но она молчала. Всё, что могла сейчас Мара – наслаждаться и кричать от приятной боли. И даже не заметила, как мужчина вдруг ускорился, стал ненасытным и грубым. Каждое прикосновение обжигало. Она парила в этом облаке ощущений – боли и наслаждения – пока последний долгий сладкий крик не оборвал всё…
…Близилось очередное соревнование Добыча, и клан снова отправился на охоту. Айн правил упряжкой, уверенно позволяя псам мчаться в снежной буре, когда миллионы снежинок неслись навстречу, подгоняемые ветром. Зная, что позади точно так же едет ещё несколько упряжек, вождь не смотрел в их сторону. Только вперёд, смело лавируя на непослушной тропе, которая местами обнаруживала под толстым слоем снега ледяную корку, и эта корка временами могла отбросить невнимательного погонщика с широкой тропы прямо на деревья, или, того хуже, на пологий спуск, который мог закончиться чем угодно. Казалось, что на этот раз вождь знает, как привести свой клан к победе. Айну и самому хотелось бы в это верить, но правда была иной: страх и сомнения преследовали вождя, и он, вождь до сих пор не знал, каким путём пойти. Но зачем тогда снаряжать отряд Охотников, ведь можно было решить всё спокойно? Причина проста: любое промедление сейчас означало, что он смирился, признав превосходство Варкаса ещё в начале соревнования. Или внезапно возникшим в душе вождя сомнениям есть иное объяснение? Гектор? Или Братья, внезапно усомнившиеся в нём? Если дело в Гекторе, то нужно провести обряд, принести жертву невидимому Богу, если – в Братьях, всё гораздо сложнее. Хотя, казалось бы, нет ничего проще, чем вернуть их уважение. Но для этого он должен совершить что-то такое, что моментально возвысило бы вождя в глазах всего клана…
- Вождь, берегись!
- Что?
Айн только сейчас заметил: вольные ветры слишком разыгрались, и сейчас били настолько сильно, что упряжки не скользили по снегу, а ползли, утопая во воздымающихся над землёй снежных комьях. Оголённые плечи вождя уже были щедро присыпаны холодной пудрой, которая не таяла, а, постепенно застывая, образовывала единую, необыкновенно плотную массу.
- Буря …
- Охоте сегодня не быть, вождь… Надо возвращаться! – голос Дана еле прорывался сквозь нарастающий свист танцующих вокруг них ветряных волн.
- Возвращаться…
Упряжки остановились, Охотники покинули сани, чтобы оглядеться.
- Ветер встречный… Дальше не пройти… - констатировал Бек.
- Метёт-то как! Надо возвращаться, - проговорил Дон.
- Погодите! Может, лучше переждать? – предположил Дан.
- Почему?
- Посмотри, Бек, как метёт? Ещё немного, и вообще не проедем.
- Дан прав! – встрепенулся Айн. – Снег метёт действительно сильно… Но мы не будем пережидать бурю. Мы возвращаемся.
- Ты в своём ли уме? А если по дороге нас заметёт?
- Ты предлагаешь сидеть здесь, и ждать смерти, Бек?
- Мы пошлём псов за помощью!
- Это слишком рискованно! Помощь может так и не прийти…
После долгих споров Охотники, наконец, согласились подставить буре спины. Но сани пришлось бросить, предварительно избавив собак от упряжки, которые не только должны были спастись сами, но и вывести из бури людей – когда в густой снежной занавеси ничего не видно, единственным средством становиться запах. Но даже он, развитый у собак во много раз сильнее, давал сбой, и тогда мохнатые головы застывали, и вздыбленные уши, говорили Охотникам – пёс потерял след. В такие моменты Охотники ничего не могли сделать; оставалось только ждать, надеясь, что запахи всё же проникнут сквозь холод. Пока им везло. Пройдя с полсотни шагов, собаки останавливались, но уже минуту спустя, вновь поймав нужный запах, бодро разбирали лапами снег, не смотря на бурю. Но проходило совсем немного времени, и они теряли след.
- Беда, Вождь…. – стараясь перекричать только нарастающий шум ветра, заключил Бек, подставляя лоб снежному вихрю. – Заплутаем…
- Не надо было нам с места трогаться… - ворчал Дан. – Лучше бы остались, окопались, выстроили бы логовище, переждали бы бурю…
- Думаешь, это было бы лучше? – лицо Дона, почти наполовину залепленное снегом, выражало неудовольствие.
- Да.
- Никто тебя не держит! – Айн вдруг остановился, и так посмотрел на Дана, что тот моментально вжал голову в плечи. – Что ты стоишь? – Вождь не привык разбрасываться словами, и всегда говорил ровно то, что собирался потребовать от своих подданных. И это чувствовалось в его взгляде – пристальном, пронизывающем, и совершенно неподвижном. И именно эта неподвижность глазных яблок пугала всякого, кто отважиться заглянуть в них. Дан не хотел смотреть, но ему пришлось прочувствовать на себе этот взгляд, потому что он смотрел в глаза Айна только для того, чтобы понять, говорит вождь правду, или просто испытывает его. Но Вождь был настроен серьёзно. Его злили его вспыльчивость, нетерпеливость. Иногда ему вообще казалось – лучше бы Дан перешёл в другой клан. Но в восходящей заре был и всегда будет этот охотник, и с этим уже ничего не поделаешь. – Почему ты до сих пор ещё здесь?
- Вождь! Он погибнет… - вступился Дон.
- Всё равно. Пусть идёт, и спасается сам.
- Вождь, может не стоит? – теперь и сам Дан решился открыть рот. Это пришлось по нраву всем, кроме самого Айна.
- Ты сказал, что идти с нами тебе теперь опасно. Возвращайся! – указующий перст вождя был красноречивее любых слов.
- Скорее! Собаки снова напали на след! – за плотной снежной занавесью члены клана не разглядели, кто кричал, но живо бросились на голос. Но видели только задние лапы, взбивающие снег. Бежали, боясь, что вот-вот собаки снова встанут, и будут утыкаться мордами в снег, но через секунду поднимут головы, и жалобно повизгивая, будут смотреть на людей. Но пока ничего этого не происходило: псы уверенно вели их в клан. И, когда опушка показала им оголённые вершины елей, для них это стало необычайной радостью. И радость эта продолжалась ровно до того момента, пока прямохожие тропы не привели их домой. Но они не дошли до стройных рядов с округлыми хижинами, потому что ещё на подступах увидели…
- Вождь, смотри!
Остановились люди, остановились собаки, и Айн, прикладывая ко лбу, ребро ладони, взглянул на белый чертог, обиталище клана. Взглянул, и тут же захотел разубедить себя: нет, это не обиталище клана Восходящей Зари, это собаки перепутали следы. И каждый на его месте, наверняка, подумал бы так же, если бы ему довелось увидеть то, что увидел Вождь. Охваченные огнём могучие ели стройными рядами падали на хижины. Огонь быстро превращал их в пепел, затем перебрасывался на то, что не успело догореть, пока стволы не привели его к хижинам. Жара от кострищ оказалось достаточно, чтобы заставить медленно таять закалённые холодом ледяные плиты. Ни вождь, ни другие охотники не могли видеть, как огонь превращает хижины в воду. Зато им был хорошо виден этот дьявольский дым, который рассеивал по воздуху угасающий ветер, превращая его, дым, в плотный грязно-серый клубок, который то сматывался, то разматывался, заслоняя собой добрую половину неба, в то время как другая половина была завешана снежным покрывалом.
- Что за напасть?
Айн никак не мог понять, как это произошло, как обиталище клана в одночасье обратилось в пепел, но ему очень хотелось узнать эту тайну: человек, не колеблясь, бросился туда, откуда доносился крик насмерть перепуганных людей. Все они уже давно покинули свои дома, и сами бежали навстречу вождю. Здесь он остановился. Остановился с одной-единственной целью – узнать, что случилось. И для этого заглядывал в встревоженные, перепачканные золой лица, в царапинах, лица, заглядывал с надеждой получить ответ. Но Братья проходили мимо. Находясь во власти страха, они то ли не слышали вождя, то ли сторонились его, и вождь снова и снова спрашивал, но ответа не было…Наконец, один из братьев остановился.
- Что произошло здесь?
- Это сделали гости с юга…
- Что
Айн расспрашивал человека, по крупицам собирая в воображении то, что произошло здесь совсем недавно:
…Клан Восходящей Зари, проводив Вождя и его спутников и пожелав им доброй охоты, приступил к своим делам. Снег сыпал сегодня так, что не пройти, так что нужно было убрать его до возвращения охотников. Так что сразу после их ухода все те, кто мог держать в руках лопаты, уже работали во дворе. Снега и вправду выпало много – всего несколько минут спустя в тех местах, где люди орудовали лопатами, стали образовываться здоровенные сугробы. Люди наращивали их, образовывая дорожки, в то время как сугробы превращались в насыпи, которые уже спустя час выросли до человеческого роста. Вокруг обиталища скоро образовалась стена из одной огромной насыпи. К этому момент всё обиталище было перекопано, пространство вокруг необычных домов поросло дорожками; люди уже собирались прятаться в них, чтобы в тепле и уюте дождаться возвращения охотников. Но внезапно случилось то, чего никто из них никак не мог ожидать. Сначала они охотники один за другим постепенно стали замечать чёрные тени, пусть и далёкие, но хорошо заметные в этом рассеянном белом облаке. И не придали им особого значения, так как мгновенно приняли их за братьев. Кто ещё мог появиться в этом глухом, всеми забытом месте? А потому охотники даже обрадовались, и, позабыв об усталости, направились навстречу чёрным силуэтам. Но по мере того, как всё ближе они становились, тем явственнее проступали детали, которые не позволяли им узнать в них Братьев. Сначала появились факелы. Хорошо просмолённые, они горели ровно. Затем проступили и странные одежды на телах идущих. Вместо свободных безрукавок их фигуры сковывали стальные доспехи. При этом, не только руки, ноги, тело, но даже лица были неведомых гостей были закрыты.
- Кто это? – недоумевали Охотники. А между тем чёрные тени, постепенно обращавшиеся в людей в стальных латах, всё приближались. – Кто это? – снова и снова повторяли они. И с каждой секундой голоса их становились всё более встревоженными. Непрошенные гости, между тем, становились всё ближе, и все, без исключения, обитатели клана чувствовали исходящую от них угрозу. Но почему-то не спешили хвататься за оружие, до последнего момента искренне веруя в то, что вереница воинов развернётся, и отправиться в обратный путь. Однако люди в стальных латах и мысли не допускали о том, чтобы повернуть назад.
- Братья, к оружию!
Голос, сильный и властный, заставил охотников взяться за надолго припрятанные луки и туго набитые стрелами шитые из прочных шкур колчаны. Но это уже не смогло остановить уверенно идущих к цели чужаков. Цели, которая была чётко намечена властным и мудрым властителем, и от которой нельзя было отступать ни на шаг.
Наверное, поэтому чужаки вели себя так уверенно и хладнакровно: их не были в силах остановить ни град стрел, ссыпавшихся на них с недосягаемой выси, ни плач младенцев, ни крики женщин. Окружённые этой суетой, они с невиданным спокойствием поджигали всё, что только можно было поджечь: полыхали не только деревья, но и хлипкие плетёные оградки. Временами чужаки пробирались внутрь, и в одно мгновение заставляли полыхать всю хижину.
Селение быстро побагровело от охватившего его пламени, а с ним – и лица обитателей холодного края: уже в самом начале Братьям стало понятно – они не в силах оказать своим противникам хоть сколько-нибудь достойный отпор. Стрелы достигали цели, но у тех, кто остался в живых, было достаточно сил на то, чтобы противостоять четырём с лишним десяткам полуголых охотников, вооружённых лишь луками и короткими клинками, в то время, как нападавшие были облачены в стальные латы и, помимо факелов, каждый из них носил на поясе клинок. Тем более, что нападавших было не меньше двух сотен. Но они даже не думали отвечать защитникам. Их будто бы вовсе не волновали потери, которые нёс их отряд: им важно было важно осуществить заранее намеченную цель, и молча уйти. А потому они доставали мечи только в самом крайнем случае. В результате, когда «гости» ушли, оставив после себя только дым и пепел, клан не досчитался нескольких братьев…
- А что было потом? – спросил Айн, стараясь казаться спокойным. И это ему удалось: ни лицо, ни взгляд не выдавали всей гаммы чувств, которую испытывал Вождь.
- Мы побежали к насыпи, чтобы забросать снегом дома и деревья, но тут прибыл ты, Вождь…
- Так бегите, тушите!
В следующее мгновение Айн словно бы отделился от клана: пока все братья тушили пожарище, пытаясь спасти своё имущество, он был в совершенно ином месте. Нет, тело его осталось там же, а вот сознание… Разум пребывал там, где бушуют страсти, и где он, Айн, ищет ответ на главный вопрос – кто это сделал, и что будет делать, когда узнает ответ. И если в первом случае Вождю не пришлось долго искать истину, то во втором найти верное решение оказалось не так уж просто. Месть должна быть такой же продуманной, как и внезапное нападение. Удар нанести просто, но какими будут последствия? Именно об этом Вождь размышлял сейчас.
С одной стороны, у Айна был единственно правильный выход – отправиться на Юг, и ударить в ответ. Но, с другой стороны, Чёрный Дракон обязательно ответит на его решительный шаг, как сделал это сейчас. А ведь то была всего-лишь угроза. Что будет, когда Клан пойдёт на Южные Земли с оружием?
- Мы потушили пламя, Вождь!
Айн опустил глаза вниз: на него смотрел Охотник, лицо которого было совершенно чёрным от сажи.
- Что удалось спасти? – осторожно спросил вождь, но по виду Охотника он решил, что спасать уже нечего. Тем не менее, приготовился выслушать ответ…
Глава 4 Тяжёлый путь
- Что удалось спасти?
- Посмотри, вождь…
Айн сделал шаг к склону, и внимательно оглядел селище своего клана. И не узнал его. Стертые с лица земли хижины, погрязшая в пепле кромка леса, чёрные следы на земле – вот что увидел вождь на месте залитого солнцем селища, полного жизни.
- Так ты решил отомстить мне, Чёрный Дракон? – вздыхал Айн.
- Почему ты так уверен? – осторожно спрашивал Бек.
- Я не знаю, кто бы ещё мог мне отомстить. – задумчиво проговорил вождь, и, замолкнув на секунду, заговорил вновь. – Идем! Я хочу увидеть место пожара!
Охотники сошли по пологому склону, туда, где недавно было их селение.
- Ничего не уцелело…- качал головой Айн. Он первым видел все ужасы. И всё отчетливее понимал: из оставшихся в селище не выжил никто. Пепел, изуродованные тела – это всё, что осталось от селения. Пламя превратило в воду прекрасные уютные ледяные хижины, проглотило деревья. – Они все погибли, все… И Мара…
- Держись, вождь! – охотники окружили Айна. Каждый похлопал по плечу. – Мы устроим церемонию погребения, и проводим их к старейшинам, как полагается!
