...Обряд провели в тот же день. Старейшины принимают только очищенные души, поэтому братьев обратили в прах под торжественную песнь. В ней пелось о спокойствии и бесстрашии. О далеких чертогах мудрейших вождей, о пламени. Прах помещали в сосуд, и поднимались с ним на самое высокое место, чтобы развеять его по ветру. И обязательно указывали, куда нести прах короткой печальной песней.
- Ну, вот и всё…- вздохнул Дан, когда опустел последний кувшин.
- Доброй дороги, Братья…- произнес Дон, глядя в землю.
- Доброй дороги и спокойного пристанища… - Бек долго смотрел вдаль. Казалось, он видит, как черный пепел – всё, что осталось от их братьев – безмятежно парит в воздухе, поднимается к облакам и растворяется в них. Потом посмотрел на Айна. Вождь так же с грустью смотрел на небо. О чем он думал? Все они наполнены скорбью по умершим братьям.
- Что будем делать дальше, вождь?
- Мы отправимся на юг!
Клан выступал на рассвете. День обещал быть светлым: щедро рассыпанные на тысячи шагов вперёд снега уже сейчас искрились, мерцали. И свет от них исходил такой яркий, как будто то были не холодные снега, а жаркие угли, или, по крайней мере, стекло. Но больше всего нежное мерцание походило на сверкание драгоценного хрусталя, серебряных слитков, или бесцветных бриллиантов. А заострённые верхушки елей были буквально окутаны золотом солнечного света, который буквально обжигал ярко-зелёные иглы, от чего создавалось впечатление, будто это вовсе не иглы, а жгучие языки.
Клан спешил на юг, окружённый этим жаром. Тепло от солнечного света проступало сквозь него, добираясь до людей. Вереницу упряжек вёл Айн. Иногда ему казалось, что до сих пор сидит там, в тёплой уютной хижине, в действительности же он сидит в санях, застланных меховыми шкурами, впереди у него – мерцающий небосвод. Позади уже остались горные цепи, и теперь путь на юг лежит через засыпанную снегом равнину. Край Земли – засыпанный снегом островок – подводил к заледеневшему морю. Казалось бы, именно здесь и начиналось путешествие Братьев. Так думал и весь клан. Весь, кроме Айна. Потому что именно он остановил вереницу саней у самой заледеневшей тропы.
- Сто-о-о-оп!
– В чём дело, вождь?
- Стоячая вода… - спокойно сообщил Айн.
Старейшины помогут сделать лед тверже, чтобы путники спокойно прошли через замерзшее озеро. Нужно только попросить и оставить вождям в дар обрывок меховой накидки. Подношение положили прямо на лед. Затем Бек сел на колени перед ним, и что-то долго шептал. Слов никто не слышал. Охотники думали, подействует ли заговор.
- Старейшины помогут нам! – радостно проговорил Бек, поднимаясь. – Можем ехать!
Упряжки двигались медленно, чтобы свернуть с непрочного участка, если вдруг услышат предательский треск. И внимательно осматривались. Верили в Силу Старейшин, но не забывали об осторожности. Говорить не хотелось, да и о чём, когда все мысли о хрупкой ледяной корке.
- Вождь! Взгляни туда!
Тревога Дона передалась вождю. С предвкушением чего-то опасного он взглянул вперед.
- Всем стоять! – когда вождю, наконец, стала понятна причина, по которой встревожился его белобородый брат, реакция его была мгновенной. – Трещина! – вереница саней застыла на льдине, которая уже не казалась никому из охотников такой устойчивой.
- Вождь, тут становится слишком опасно… Может, вернемся?
- Не стоит пугаться раньше времени, Бек. Мы продолжим путь, но сани придётся оставить…
Охотники побросали упряжки с мягкой меховой обивкой, отпустили собак, и, взяв сумки только с самым необходимым, продолжили путь. Суровый север уходил всё дальше, всё ближе становился загадочный юг. Это стало понятно, когда трещины на льдинах сделались более глубокими. В воздухе всё ещё ощущался холод, но он был далеко не таким обжигающим, так что охотники уже шли в расстёгнутых безрукавках, но снять их не решались. Единственное, что пугало– зыбкая почва под ногами. Идти было и трудно и опасно – в какие-то мгновения лёд держал путников твёрдо, в какие-то натужно покачивался, и каждый раз охотники в серьёз сомневались – выдержит ли льдина на этот раз?
- Видишь? Льды расходятся! - Эти слова, произнесённые Даном, заставили клан остановиться в очередной раз.
- Лёд слишком тонкий. Боюсь, он не выдержит…
- Мы должны попытаться, Бек…
Решили пробираться по одному, в то время как остальные ждали на берегу с палками наготове, и казалось, все эти приготовления –последствия бесплотного страха, но прошло совсем немного времени, и один за другим охотники начали оступаться. Лёд крошился под ногами, меховые унты наполнялись влагой, но каким-то чудом люди перебирались на другую сторону. Перебрались все, кроме Айна. К этому моменту на ледяной тропе осталось только несколько ровных участков; всё остальное было непонятной снежной массой, наполовину растаявшей, утопленной в воду. Вождь не сразу ступил на тропу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги входили в снег глубоко, там, где лёд ещё оставался достаточно твёрдым. Шаг, ещё шаг… Всякий раз Айн с тревогой думал, окажется ли достаточно прочным ледяное препятствие, поросшее под растёкшейся кашицей. И, что самое ужасное, у него не было никакой возможности проверить это; он, вождь, был вынужден идти вслепую, доверяя одной лишь силе невыносимого дьявольского холода, которая сейчас мало воздействовала на лёд.
Айн уже прошёл больше половины пути. Заветный островок был как никогда близок. Вождь понимал, что должен оказаться там как можно раньше, и ускорился, понимая, при этом, что сильно рискует. Многомудрые отцы, отправляясь со своими сыновьями на подлёдную ловлю, первым делом учили их не как обращаться с удочкой, укладывать снасти, или даже готовить приманку, а как правильно вести себя на льду, чтобы не провалиться. Отец Айна поступил точно так же, но в один из походов не рассчитал сил. Они вместе ушли под воду. Мужчина первым делом вытащил будущего вождя, но бревно, за которое он цеплялся, внезапно закрутилось, и замёрзшие руки отпустили его, промокшая безрукавка потянула за собой скованное холодом тело. Айн помнил только проступающее, точно в стекле, лицо отца, который мог выкарабкаться, если бы рядом оказались другие мужчины из клана…
- Вперёд, Айн! – доносилось на том берегу. – Давай, вождь! Осталось немного… - Вожь не слышал ободряющих слов клана: в те мгновения он был слишком сосредоточен – переход через излишне податливые льды отнимал едва ли не все силы. – Ты прошёл больше половины. Не сдавайся, вперёд… - Айн не осознавал, что прошёл так много. Или сделать это мешал страх, копившийся в душе. Правда, очень скоро поводов для страха стало меньше. Это стало понятно, когда унты перестали погружаться в мягкую снежную массу, под которой томился настоящий, прочный лёд, и вождь зашагал увереннее. Но главное, что при этом он позабыл об осторожности, позабыл о множестве вещей, которые до того момента, явно или не явно, спасали его от рокового падения… Очередной шаг он сделал, как думалось, в присыпанный снегом лёд, но, как оказалось позднее, шаг этот был сделан в пустоту. Но пустота эта обнаружилась не сразу. Сначала раздавленный снег с хлюпанием продвигал обутую в мех ногу, и снег собирался на стенках ямы, которая становилась всё глубже. И, чем глубже она становилась, тем больше нога погружалась в воду. Айн со страхом ждал, когда же, наконец, под кашицей проступит дно. Когда стало понятно, что этого не произойдёт, вождь последним усилием попытался сохранить устойчивость, и для этого попытался лечь на лёд, но его вторая нога, которая стояла достаточно устойчиво, тоже начала проваливаться. Чувствуя, что погружается всё быстрее, Айн начал хвататься руками за лёд, и, не дожидаясь, пока погрузиться под воду по пояс, всем телом навалился на, казалось, прочную твердь. Потребовалось совсем немного, чтобы и эта часть льда превратилась в кашицу. Тело Айна погрузилось под воду ровно наполовину: голова и туловище лежали на кромке, слова Каракас, подбитый меткой стрелой, а вот всё остальное уже было в воде. И, что самое страшное, ноги Айна свободно болтались, и единственное, что удерживает его на поверхности – кромка льда, которая не казалась вождю такой уж прочной.
- Держись, мы идём! – подал голос Бек. – Мы идём, Айн! - Сразу двое из клана зашагали к своему вождю. То были Дон и Бек. – Держись, мы идём!
- Осторожнее, братья!
Слова Айна заглушил хруст. Что это было, Вождь понял не сразу, но разгадка пришла сама собой, когда он увидел Дона. Пока он только оступился, когда его нога по щиколотку погрузилась в снег.
- Осторожнее…
Замёрзшие руки стали сползать с ледяной корки, а вместе с ними и он сам поехал назад. Но, к счастью, ему чудом удалось остановить стремительное падание. Чтобы вернуть былую устойчивость, ему требовалось подтянуться. Но вся сложность заключалась в том, что, если Айн это сделает, лёд может не выдержать…
Между тем Бек и Дон уже добрались до середины застывшего моря. Казалось, самое сложное позади. Так думали охотники, пока их осторожные, казалось, шаги не стали отдаваться в заледеневшем море предательским хрустом. Им теперь сопровождался каждый их шаг. Но самое сложное было понять, в какой конкретно момент ледяная корка не выдержит веса двух охотников, и обратиться в крошево, обнаружив под собой воду.
Пока Бек и Дон пробирались по ледяной гряде, Вождь из последних сил пытался удержаться на самом краю обрыва, дальше которого – холодная вода и снежные комья, наполовину застывшие, наполовину растаявшие. Его тело уже погрузилось в воду больше, чем наполовину, а это означало – малейшая неточность, неосторожность, или случайность, и он оторвётся от этой холодной кромки. Нужно было пытаться выбраться на поверхность: так на месте Айна подумал бы каждый. Но слой льда, в который превратилась застывшая вода, уже не так крепок, и Вождь не знал, выдержит ли она его вес. Единственное, что могло бы спасти его – Бек и Дон, что спешили на помощь.
- Держись, мы идём!
Шаг, другой, третий, затем оглушительный хруст и хлюпанье – эти звуки мгновенно возникли в воздухе, и дошли до слуха вождя.
- Бек, Дон!
Раньше, чем глаз различил, что произошло, ворвавшийся в сознание Айна страх заставил его заметаться в холодной воде, и только кусать губы от вынужденного бессилия. Но когда он, наконец, понял, что произошло, страх только усилился. Бек, который шёл впереди, только надломил лёд. И после него на его гладкой поверхности осталась лишь небольшая трещина, которая, к несчастью не выдержала веса более плотного Дона, который сейчас находился в том же положении, что и вождь. Спасти охотников мог только Бек. Сейчас он протянул свою палку Дону, и он живо отпустил не слишком надёжную опору, полностью доверившись другой, которая сейчас казалась гораздо более прочной. Оставалось только подтянуть его к берегу, но Бек, вместо того, чтобы положить бревно на лёд, и, навалившись на него своим весом, подтягивать к себе, всё так же держал бревно на весу. Какое-то время ему хватало сил на то, чтобы удерживать бревно, подтягивая бултыхающегося в ледяной воде Дона. Но в какой-то момент могучие плечи немолодого охотника не выдержали, и многовесное бревно рухнуло на лёд. Толща замёрзшей воды треснула, обнаружив ещё одну трещину. Тонка, и едва различимая в ярких солнечных бликах, она разрасталась на глазах, образуя новые островки льдин. И так получилось, что Бек был на одной льдине, а неподъёмное, как оказалось, бревно, за которое по-прежнему обеими руками цеплялся Дон – на другой. Пока Бек, силясь заглушить разраставшийся в душе страх, пытался прикинуть, сколько мгновений ему подарит Чёрный Дракон, сколько продлится его мучительная смерть в ледяной воде, если он не допрыгнет до льдины, расстояние между ними всё увеличивалось. И, быть может, дела обстояли бы куда лучше, если бы льдина, на которой стоял сейчас Бек, была бы хотя бы чуть-чуть длиннее, а вторая – устойчивее держалась на воде. Охотник понимал – каждая секунда промедления сокращает его и без того небольшие шансы на успешный прыжок, и потому, положившись на удачу, добежал до самого края ледяной платформы. Тяжёлое тело приземлилось на воду, приподняв лёгкую льдину, но бревно своим весом не позволило ей окончательно перевернуться. Бек едва удержал равновесие, чтобы не погрузиться в воду и, когда льдина выровнялась, поспешил к бревну, не заметив, однако, что его рискованный трюк сделал льдину ещё более хрупкой. А не заметил не потому, что трещина была слишком мелкой. Нет. Трещина на льду разрасталась даже быстрее, чем хотелось Беку, однако, сейчас он был слишком занят, чтобы обращать на это внимания. Пока удача не выскользнула из рук, пока он, Бек, ещё в состоянии что-то изменить, нужно действовать.
- Дон, Айн – держитесь! Я иду!
Бек лег на лёд и стал подтаскивать к себе бревно, и делал это медленно, чтобы Дон, который держался из последних сил, случайно не сорвался и не утащил за собой своего спасителя. Сделать всё как надо мешала трещина на льдине. Какое-то время она просто росла, ничем не выдавая себя. Неслышно было и треска. Но внезапно Бек почувствовал, как почва ушла у него из-под ног, и как чуть накренившееся бревно потеряло былую устойчивость, так что он уже не мог подтягивать Дона с прежним усилием.
- Дон, попробуй добраться до меня по бревну!
Но Дону было крайне непросто это сделать. Не только тело, но пальцы на руках сильно замёрзли, и стали деревянными, но главное, что он, Дан теперь с трудом шевелил ими. Мех вобрал в себя воду, которая теперь не давала Дону свободно двигаться. Он продвигался по бревну медленнее, чем того хотел Бек.
- Скорее! - Белобородый охотник только сейчас увидел трещины, разбегавшиеся по льдине. – Я не знаю, на сколько хватит этой льдины… Если бы ты смог снять накидку…
Тело плохо слушалось Дона, и охотник только потратил так необходимые ему сейчас силы, так и не избавившись от одежд.
- Давай, карабкайся! – увидев, что ничего не выходит, Бек заставил Дона продолжить движение. К этому моменту льдина уже предательски потрескивала. Трещины пробирались в самую его толщу, медленно уничтожая плоть, казалось, необыкновенно прочную, которая ослабла от обыкновенного солнечного тепла.
Дон двигался так быстро, как только мог, но Беку этого показалось мало – трещины на льдине разрастались и множились быстрее, чем он перехватывал страховку.
- Давай, осталось чуть-чуть! – кричал ему Бек. – Скорее, скорее! – Казалось, Дон не слышит Бека: он никак не реагировал на его слова, а продолжал двигаться. Бек же пытался докричаться до охотника, но у него ничего не получалось – как будто это могло как-то повлиять на происходящее. Тем не менее, он делал это, пока Дону не осталось всего пара движений. – Давай-давай! – шаг, другой, третий… Дон протянул Беку правую руку, другой продолжал держаться за бревно. Бек придвинулся к краю, не обращая внимания на то, что льдина уже очень хрупка, что глубокая трещина вот-вот заставит льдину разъехаться, и протянул руку Дону. Но нет. Нужно ещё совсем немного придвинуться, чтобы ухватиться, и Бек делает это движение, и тут льдина зашаталась, задрожали ещё сцепленные друг с другом осколки.
- Хватайся! – Бек протянул руку, но Дон почему-то не сделал того, что требовал от него немолодой охотник.
- Ну, вот и всё…- вздохнул Дан, когда опустел последний кувшин.
- Доброй дороги, Братья…- произнес Дон, глядя в землю.
- Доброй дороги и спокойного пристанища… - Бек долго смотрел вдаль. Казалось, он видит, как черный пепел – всё, что осталось от их братьев – безмятежно парит в воздухе, поднимается к облакам и растворяется в них. Потом посмотрел на Айна. Вождь так же с грустью смотрел на небо. О чем он думал? Все они наполнены скорбью по умершим братьям.
- Что будем делать дальше, вождь?
- Мы отправимся на юг!
*** *** ***
Клан выступал на рассвете. День обещал быть светлым: щедро рассыпанные на тысячи шагов вперёд снега уже сейчас искрились, мерцали. И свет от них исходил такой яркий, как будто то были не холодные снега, а жаркие угли, или, по крайней мере, стекло. Но больше всего нежное мерцание походило на сверкание драгоценного хрусталя, серебряных слитков, или бесцветных бриллиантов. А заострённые верхушки елей были буквально окутаны золотом солнечного света, который буквально обжигал ярко-зелёные иглы, от чего создавалось впечатление, будто это вовсе не иглы, а жгучие языки.
Клан спешил на юг, окружённый этим жаром. Тепло от солнечного света проступало сквозь него, добираясь до людей. Вереницу упряжек вёл Айн. Иногда ему казалось, что до сих пор сидит там, в тёплой уютной хижине, в действительности же он сидит в санях, застланных меховыми шкурами, впереди у него – мерцающий небосвод. Позади уже остались горные цепи, и теперь путь на юг лежит через засыпанную снегом равнину. Край Земли – засыпанный снегом островок – подводил к заледеневшему морю. Казалось бы, именно здесь и начиналось путешествие Братьев. Так думал и весь клан. Весь, кроме Айна. Потому что именно он остановил вереницу саней у самой заледеневшей тропы.
- Сто-о-о-оп!
– В чём дело, вождь?
- Стоячая вода… - спокойно сообщил Айн.
Старейшины помогут сделать лед тверже, чтобы путники спокойно прошли через замерзшее озеро. Нужно только попросить и оставить вождям в дар обрывок меховой накидки. Подношение положили прямо на лед. Затем Бек сел на колени перед ним, и что-то долго шептал. Слов никто не слышал. Охотники думали, подействует ли заговор.
- Старейшины помогут нам! – радостно проговорил Бек, поднимаясь. – Можем ехать!
Упряжки двигались медленно, чтобы свернуть с непрочного участка, если вдруг услышат предательский треск. И внимательно осматривались. Верили в Силу Старейшин, но не забывали об осторожности. Говорить не хотелось, да и о чём, когда все мысли о хрупкой ледяной корке.
- Вождь! Взгляни туда!
Тревога Дона передалась вождю. С предвкушением чего-то опасного он взглянул вперед.
- Всем стоять! – когда вождю, наконец, стала понятна причина, по которой встревожился его белобородый брат, реакция его была мгновенной. – Трещина! – вереница саней застыла на льдине, которая уже не казалась никому из охотников такой устойчивой.
- Вождь, тут становится слишком опасно… Может, вернемся?
- Не стоит пугаться раньше времени, Бек. Мы продолжим путь, но сани придётся оставить…
Охотники побросали упряжки с мягкой меховой обивкой, отпустили собак, и, взяв сумки только с самым необходимым, продолжили путь. Суровый север уходил всё дальше, всё ближе становился загадочный юг. Это стало понятно, когда трещины на льдинах сделались более глубокими. В воздухе всё ещё ощущался холод, но он был далеко не таким обжигающим, так что охотники уже шли в расстёгнутых безрукавках, но снять их не решались. Единственное, что пугало– зыбкая почва под ногами. Идти было и трудно и опасно – в какие-то мгновения лёд держал путников твёрдо, в какие-то натужно покачивался, и каждый раз охотники в серьёз сомневались – выдержит ли льдина на этот раз?
- Видишь? Льды расходятся! - Эти слова, произнесённые Даном, заставили клан остановиться в очередной раз.
- Лёд слишком тонкий. Боюсь, он не выдержит…
- Мы должны попытаться, Бек…
Решили пробираться по одному, в то время как остальные ждали на берегу с палками наготове, и казалось, все эти приготовления –последствия бесплотного страха, но прошло совсем немного времени, и один за другим охотники начали оступаться. Лёд крошился под ногами, меховые унты наполнялись влагой, но каким-то чудом люди перебирались на другую сторону. Перебрались все, кроме Айна. К этому моменту на ледяной тропе осталось только несколько ровных участков; всё остальное было непонятной снежной массой, наполовину растаявшей, утопленной в воду. Вождь не сразу ступил на тропу. Каждый шаг давался с трудом. Ноги входили в снег глубоко, там, где лёд ещё оставался достаточно твёрдым. Шаг, ещё шаг… Всякий раз Айн с тревогой думал, окажется ли достаточно прочным ледяное препятствие, поросшее под растёкшейся кашицей. И, что самое ужасное, у него не было никакой возможности проверить это; он, вождь, был вынужден идти вслепую, доверяя одной лишь силе невыносимого дьявольского холода, которая сейчас мало воздействовала на лёд.
Айн уже прошёл больше половины пути. Заветный островок был как никогда близок. Вождь понимал, что должен оказаться там как можно раньше, и ускорился, понимая, при этом, что сильно рискует. Многомудрые отцы, отправляясь со своими сыновьями на подлёдную ловлю, первым делом учили их не как обращаться с удочкой, укладывать снасти, или даже готовить приманку, а как правильно вести себя на льду, чтобы не провалиться. Отец Айна поступил точно так же, но в один из походов не рассчитал сил. Они вместе ушли под воду. Мужчина первым делом вытащил будущего вождя, но бревно, за которое он цеплялся, внезапно закрутилось, и замёрзшие руки отпустили его, промокшая безрукавка потянула за собой скованное холодом тело. Айн помнил только проступающее, точно в стекле, лицо отца, который мог выкарабкаться, если бы рядом оказались другие мужчины из клана…
- Вперёд, Айн! – доносилось на том берегу. – Давай, вождь! Осталось немного… - Вожь не слышал ободряющих слов клана: в те мгновения он был слишком сосредоточен – переход через излишне податливые льды отнимал едва ли не все силы. – Ты прошёл больше половины. Не сдавайся, вперёд… - Айн не осознавал, что прошёл так много. Или сделать это мешал страх, копившийся в душе. Правда, очень скоро поводов для страха стало меньше. Это стало понятно, когда унты перестали погружаться в мягкую снежную массу, под которой томился настоящий, прочный лёд, и вождь зашагал увереннее. Но главное, что при этом он позабыл об осторожности, позабыл о множестве вещей, которые до того момента, явно или не явно, спасали его от рокового падения… Очередной шаг он сделал, как думалось, в присыпанный снегом лёд, но, как оказалось позднее, шаг этот был сделан в пустоту. Но пустота эта обнаружилась не сразу. Сначала раздавленный снег с хлюпанием продвигал обутую в мех ногу, и снег собирался на стенках ямы, которая становилась всё глубже. И, чем глубже она становилась, тем больше нога погружалась в воду. Айн со страхом ждал, когда же, наконец, под кашицей проступит дно. Когда стало понятно, что этого не произойдёт, вождь последним усилием попытался сохранить устойчивость, и для этого попытался лечь на лёд, но его вторая нога, которая стояла достаточно устойчиво, тоже начала проваливаться. Чувствуя, что погружается всё быстрее, Айн начал хвататься руками за лёд, и, не дожидаясь, пока погрузиться под воду по пояс, всем телом навалился на, казалось, прочную твердь. Потребовалось совсем немного, чтобы и эта часть льда превратилась в кашицу. Тело Айна погрузилось под воду ровно наполовину: голова и туловище лежали на кромке, слова Каракас, подбитый меткой стрелой, а вот всё остальное уже было в воде. И, что самое страшное, ноги Айна свободно болтались, и единственное, что удерживает его на поверхности – кромка льда, которая не казалась вождю такой уж прочной.
- Держись, мы идём! – подал голос Бек. – Мы идём, Айн! - Сразу двое из клана зашагали к своему вождю. То были Дон и Бек. – Держись, мы идём!
- Осторожнее, братья!
Слова Айна заглушил хруст. Что это было, Вождь понял не сразу, но разгадка пришла сама собой, когда он увидел Дона. Пока он только оступился, когда его нога по щиколотку погрузилась в снег.
- Осторожнее…
Замёрзшие руки стали сползать с ледяной корки, а вместе с ними и он сам поехал назад. Но, к счастью, ему чудом удалось остановить стремительное падание. Чтобы вернуть былую устойчивость, ему требовалось подтянуться. Но вся сложность заключалась в том, что, если Айн это сделает, лёд может не выдержать…
Между тем Бек и Дон уже добрались до середины застывшего моря. Казалось, самое сложное позади. Так думали охотники, пока их осторожные, казалось, шаги не стали отдаваться в заледеневшем море предательским хрустом. Им теперь сопровождался каждый их шаг. Но самое сложное было понять, в какой конкретно момент ледяная корка не выдержит веса двух охотников, и обратиться в крошево, обнаружив под собой воду.
Пока Бек и Дон пробирались по ледяной гряде, Вождь из последних сил пытался удержаться на самом краю обрыва, дальше которого – холодная вода и снежные комья, наполовину застывшие, наполовину растаявшие. Его тело уже погрузилось в воду больше, чем наполовину, а это означало – малейшая неточность, неосторожность, или случайность, и он оторвётся от этой холодной кромки. Нужно было пытаться выбраться на поверхность: так на месте Айна подумал бы каждый. Но слой льда, в который превратилась застывшая вода, уже не так крепок, и Вождь не знал, выдержит ли она его вес. Единственное, что могло бы спасти его – Бек и Дон, что спешили на помощь.
- Держись, мы идём!
Шаг, другой, третий, затем оглушительный хруст и хлюпанье – эти звуки мгновенно возникли в воздухе, и дошли до слуха вождя.
- Бек, Дон!
Раньше, чем глаз различил, что произошло, ворвавшийся в сознание Айна страх заставил его заметаться в холодной воде, и только кусать губы от вынужденного бессилия. Но когда он, наконец, понял, что произошло, страх только усилился. Бек, который шёл впереди, только надломил лёд. И после него на его гладкой поверхности осталась лишь небольшая трещина, которая, к несчастью не выдержала веса более плотного Дона, который сейчас находился в том же положении, что и вождь. Спасти охотников мог только Бек. Сейчас он протянул свою палку Дону, и он живо отпустил не слишком надёжную опору, полностью доверившись другой, которая сейчас казалась гораздо более прочной. Оставалось только подтянуть его к берегу, но Бек, вместо того, чтобы положить бревно на лёд, и, навалившись на него своим весом, подтягивать к себе, всё так же держал бревно на весу. Какое-то время ему хватало сил на то, чтобы удерживать бревно, подтягивая бултыхающегося в ледяной воде Дона. Но в какой-то момент могучие плечи немолодого охотника не выдержали, и многовесное бревно рухнуло на лёд. Толща замёрзшей воды треснула, обнаружив ещё одну трещину. Тонка, и едва различимая в ярких солнечных бликах, она разрасталась на глазах, образуя новые островки льдин. И так получилось, что Бек был на одной льдине, а неподъёмное, как оказалось, бревно, за которое по-прежнему обеими руками цеплялся Дон – на другой. Пока Бек, силясь заглушить разраставшийся в душе страх, пытался прикинуть, сколько мгновений ему подарит Чёрный Дракон, сколько продлится его мучительная смерть в ледяной воде, если он не допрыгнет до льдины, расстояние между ними всё увеличивалось. И, быть может, дела обстояли бы куда лучше, если бы льдина, на которой стоял сейчас Бек, была бы хотя бы чуть-чуть длиннее, а вторая – устойчивее держалась на воде. Охотник понимал – каждая секунда промедления сокращает его и без того небольшие шансы на успешный прыжок, и потому, положившись на удачу, добежал до самого края ледяной платформы. Тяжёлое тело приземлилось на воду, приподняв лёгкую льдину, но бревно своим весом не позволило ей окончательно перевернуться. Бек едва удержал равновесие, чтобы не погрузиться в воду и, когда льдина выровнялась, поспешил к бревну, не заметив, однако, что его рискованный трюк сделал льдину ещё более хрупкой. А не заметил не потому, что трещина была слишком мелкой. Нет. Трещина на льду разрасталась даже быстрее, чем хотелось Беку, однако, сейчас он был слишком занят, чтобы обращать на это внимания. Пока удача не выскользнула из рук, пока он, Бек, ещё в состоянии что-то изменить, нужно действовать.
- Дон, Айн – держитесь! Я иду!
Бек лег на лёд и стал подтаскивать к себе бревно, и делал это медленно, чтобы Дон, который держался из последних сил, случайно не сорвался и не утащил за собой своего спасителя. Сделать всё как надо мешала трещина на льдине. Какое-то время она просто росла, ничем не выдавая себя. Неслышно было и треска. Но внезапно Бек почувствовал, как почва ушла у него из-под ног, и как чуть накренившееся бревно потеряло былую устойчивость, так что он уже не мог подтягивать Дона с прежним усилием.
- Дон, попробуй добраться до меня по бревну!
Но Дону было крайне непросто это сделать. Не только тело, но пальцы на руках сильно замёрзли, и стали деревянными, но главное, что он, Дан теперь с трудом шевелил ими. Мех вобрал в себя воду, которая теперь не давала Дону свободно двигаться. Он продвигался по бревну медленнее, чем того хотел Бек.
- Скорее! - Белобородый охотник только сейчас увидел трещины, разбегавшиеся по льдине. – Я не знаю, на сколько хватит этой льдины… Если бы ты смог снять накидку…
Тело плохо слушалось Дона, и охотник только потратил так необходимые ему сейчас силы, так и не избавившись от одежд.
- Давай, карабкайся! – увидев, что ничего не выходит, Бек заставил Дона продолжить движение. К этому моменту льдина уже предательски потрескивала. Трещины пробирались в самую его толщу, медленно уничтожая плоть, казалось, необыкновенно прочную, которая ослабла от обыкновенного солнечного тепла.
Дон двигался так быстро, как только мог, но Беку этого показалось мало – трещины на льдине разрастались и множились быстрее, чем он перехватывал страховку.
- Давай, осталось чуть-чуть! – кричал ему Бек. – Скорее, скорее! – Казалось, Дон не слышит Бека: он никак не реагировал на его слова, а продолжал двигаться. Бек же пытался докричаться до охотника, но у него ничего не получалось – как будто это могло как-то повлиять на происходящее. Тем не менее, он делал это, пока Дону не осталось всего пара движений. – Давай-давай! – шаг, другой, третий… Дон протянул Беку правую руку, другой продолжал держаться за бревно. Бек придвинулся к краю, не обращая внимания на то, что льдина уже очень хрупка, что глубокая трещина вот-вот заставит льдину разъехаться, и протянул руку Дону. Но нет. Нужно ещё совсем немного придвинуться, чтобы ухватиться, и Бек делает это движение, и тут льдина зашаталась, задрожали ещё сцепленные друг с другом осколки.
- Хватайся! – Бек протянул руку, но Дон почему-то не сделал того, что требовал от него немолодой охотник.
