Одолев одного, охотние краем глаза поймал другого – воина, который стоял в стороне, и уже готовился к удару. В запасе у Бека было всего мгновение, которым он распорядился наилучшим образом: вместо того, чтобы разить молотом, охотник отступил, позволив противнику выпустить всю свою ярость в пустоту. А когда ярость, затмившая разум, покинула его, оставив в сознании место для мыслей. И только тогда, приняв в душе покой, он, воин, заметил: его противник находиться чуть дальше, и метнулся в ту сторону. Бек уже ждал встречи с ним. Натруженные мышцы были готовы в любой миг выпустить наружу томящуюся в них силу, оставалось лишь дождаться, когда противник окажется на расстоянии, достаточном для удара… Белобородый Охотник коснулся молотом стальной пластины, заставив противника обронить меч, и тут же упасть вслед за ним. Только потом Бек понял, что удар пришёлся по рёбрам, и был силён настолько, что пластины погнулись, а воин больше не смог подняться. Зато его собрат, заключив в руках силу и скорость Белого Клыка, рванул к нему, едва увидев, как пал тот, другой…
Бек действовал быстро, уверенно. Его молот бил наотмашь, снова и снова разбрасывая противников в разные стороны. Сколько он уже повалил людей чёрного дракона? Десять? Двадцать? Может больше? Чтобы узнать это, достаточно посчитать сваленные в кучу тела, однако, Бек утомлять себя подсчётами не стал, а просто продолжал свою схватку. Какое-то время всё действительно шло хорошо, но потом Бек вдруг понял, что не то удача, не то сила покидает его. И нельзя сказать, что врагов стало больше. Нет, белобородый воин не заметил этого, но он обнаружил нечто другое: молот бил всё с той же силой, но не попадал в цель. И не то, чтобы он бил как то не так, но руки почему-то сами уводили стальную основу молота в сторону. В любой ситуации такая ошибка могла стать фатальной, но пока Беку везло – он всё ещё был на ногах. Надолго ли?
Взмах, выпад, снова выпад… Этот противник в шлеме со странными зубцами крутит, извивается, ловко обходит его атаки, но вот сам редко попадает в ловушки, которые расставлял для него Бек. И будто бы нарочно посмеивается над ними, Беком. Над его неловкостью, над его медлительностью, и над его кажущейся слабостью. Но Бека это не волновало. Не волновало, как, что, почему, и главное, зачем. Волновало лишь одно: противник потешается над ним, а он, Бек, просто стоит, и ждёт. Почему? Почему он до сих пор не задал жару этому наглому человеку?
На этот раз, Бек не стал тянуть время, а предпочёл действовать решительно: в момент, когда он, сделав выпад, отступил. И застыл, держа наготове клинок, Бек, забыв об осторожности, выступил вперёд, вознеся молот над головой. Его противник увидел это, а значит, мог сделать выбор: напасть в ответ, отступить, или вообще никак не реагировать. Подумать у воина чёрного дракона времени не было, и поэтому он положился лишь на мгновенную, за считанные мгновения пронесшуюся в сознании мысль…
…Бек не видел, когда именно произошло столкновение, но точно знал – прикосновение стального клинка вызвало нестерпимую боль, которая мгновенно прожгла охотнику сначала низ живота, а затем быстро-быстро побежала по груди, перекинулась на руки, и ударила в голову. Последнее, что он помнил – ускользающая из рук рукоять клинка.
Дану повезло. Он вскочил на ноги в тот самый момент, когда меч Воина Чёрного Дракона уже пронзил земную твердь, и, пока тот не сориентировался, ударил молотом. Но недостаточно сильно. Отступивший Воин Чёрного Дракона уже смотрел на своего противника сквозь узкие прорези в шлеме. А пока Дан собирался с мыслями, пытаясь понять, что делать сейчас и, главное, что сделает противник. В запасе у него были всего пару мгновений, правда охотник узнал об этом слишком поздно, когда увидел, как Воин Чёрного Дракона выступает ему навстречу. И тогда Дан отступил. Но воин не растерялся, и снова набросился на охотника. И охотник ударил в ответ. Его противник заметил это, но слишком поздно. От удара молотом по голове не спас даже шлем. Как он падал, как глядел на небо залитыми кровью, неподвижными глазами, охотник не видел, потому что навстречу ему уже двигался другой воин…
Удары буквально сыпались из рук охотника. Им хватало и силы, и точности… Интересно, где же она была раньше? Сколько он уже уложил? Одного? Двух? Может, десятерых? Охотник не стал считать, а предпочёл действовать, пока удача была на его стороне…
Удар, выпад, ещё удар… Дан поражался собственному телу: каким-то чудом оно не уставало, а сберегало томящуюся в нём силу, выплёскивая наружу лишь понемногу, тщательно отмеренными долями.
Удар, выпад, удар… Охотник забыл об осторожности, забыл о том, что ещё совсем недавно всё было не так, и, поглощённый осознанием собственной силы, крушил противников, продвигаясь всё дальше и дальше. Но очередной противник не упал послушно, едва тронутый его мощной булавой, а ловко ушёл от удара, и остановился, покорно поджидая следующего. Но Дан бить не спешил: в те долгие, долгие мгновения его сознание менялось. Как поменялось тогда, в минуты безграничной силы, только теперь чувства были совершенно иные. Страх – его было больше всего – пробуждал задремавшую вдруг осторожность, а та, в свою очередь, вела за собой осознание того, что он, Дан, обязательно справиться с этим воином. А пока Человек с Севера размышлял, прикидывал, человек с мечом уже уверенно двигался в его сторону. Дан заметил движение противника, и у него было время на то, чтобы встретить воина в латах крепким, достойным Клана Восходящей Зари, ударом, но он не стал пускаться в атаку, предоставив это сделать противнику. Удар последовал, как того и ожидал Дан, но стальной клинок не достиг цели, потому что Северянин ловко ушёл в сторону, и только теперь собирался ударить. Но Воин Чёрного Дракона сделал это сразу, как только его дубина просвистела в воздухе. Кто окажется быстрее?
Дан надеялся, что ему повезёт и на этот раз, однако, на этот раз повезло его противнику: вышло так, что его клинок достиг цели раньше, и с силой вонзился в ничем не прикрытое тело охотника. Всё произошло настолько быстро, что бедняга так и не понял, откуда эта внезапная сильная боль. И, возможно, только в самое последнее мгновение, лёжа на траве и чувствуя на висках прохладное прикосновение капель росы, он всё понял. И, конечно, вспомнил о Доне…
Айн смело бросился на закованного в сталь воина. А тот не отступил, и поплатился за это: тяжеловесная дубина пробила ему череп в области лба, и даже прочный шлем не устоял. И после этого Айну неплохо было бы остановиться ненадолго, чтобы осмотреться и оценить ситуацию, но вместо этого он решил продолжить схватку, и бросился на очередного воина, который тоже поспешил ответить ему, выступив в ответ. Но и он после первого же столкновения с дубиной рухнул рядом с собратом. А потом был ещё один, ещё, и ещё… Айн уверенно пробивал себе дорогу молотом. Сколько это будет продолжаться, и откуда взялась эта сила? Вождь даже на охоте не бился так, как сейчас. Впрочем, этому нужно было только радоваться. Айн никак не мог взять в толк, откуда она вдруг взялась, а потому чувствовал себя неловко. Но продолжал биться, позабыв об осторожности, как будто кто-то неведомый даровал ему не только силу, но и бессмертие.
Воины падали один за другим, словно бы утратив всякую сноровку. Айн пользовался этим с беспощадным благородством. Северянина уже захватил азарт; он, охотник, теперь чувствовал себя настоящим воином, хотя бился так же, как выросший на улице оборванец – неловко, неумело, но отчаянно, выплёскивая все силы в каждый удар…
Двадцать пять поверженных, а у Айна ни одной царапины… Но двадцать шестой, поймав на себе мощный удар дубины в руках северянина, не упал, а, парировав атаку, поспешил ответить. Ответа этого Айн не ожидал, однако, сумел отступить, когда разящий клинок метнулся в его сторону. В запасе у него были всего пару мгновений, которые он использовал по назначению. Ударил в ответ, но клинок Воина Чёрного Дракона оказался быстрее… Боль пронзила тело Сверянина, и вся права его часть заполыхала неукротимым, неистовым жаром, и жар этот выжигал плоть изнутри. Это оказалось слишком даже для сурового мужчины, и он упал, на короткое время получив облегчение – приятная прохлада от высокой упругой травы притупляла боль; на короткое время всё тело Айна погрузилось в сладостную истому, внутри которой не было место ни для боли, ни для страха. Здесь мысли текли свободнее, но только это не приносило Северянину удовлетворения, потому что в голове Айна вертелись только мысли о том, что же будет дальше.
Айн не понимал даже, ведение это или явь. Взгляд его был накрыт чёрным непроницаемым покрывалом, которое плотно закрывало его лица. Редкие звуки, которые время от времени посещали его слух, всё же позволяли составить о происходящем некоторое впечатление… Там, в реальности бой бушевал с прежней силой, однако, всё, что он слышал – звон стали, крики, и резкий нарастающий шум крыльев… А что было потом? Сознание уснуло, словно устроившись на мягкой воздушной перине, и улетело куда-то очень далеко...
…Айн не знал, что в тот момент, когда он упал на траву, на равнинах появилась тень дракона. Чешуя его была зелёной, такой же, как тонкие упругие пёрышки-травинки, в которых утонул сейчас вождь. Он парил над небом, исторгая из глотки гортанные выкрики; оторопевшие воины заметили его тень и, поражённые, задирали головы, чтобы посмотреть на исполина. Чёрный Дракон, наблюдавший за боем, уже расправился крылья, и порывался взлететь, но Зелёный Дракон уже воспарил над землёй и, схватив клыками вождя, быстро взмыл ввысь. Но Чёрный Дракон не пытался его догнать, позволив скрыться в тени пылающего в недосягаемой выси неистово пылающего солнца.
Сознание возвращалось медленно. Айн как будто сначала погрузился в ледяной прорубь, а теперь постепенно выныривал, вот только мокрая одежда мешает грести… Эта западня, из которой не выбраться. Или, быть может, у него есть шанс?
- Очнулся уже?
- Что?
- Ты спал долго, и я думал, что ты не выживешь, Айн…
- Откуда ты знаешь моё имя?
Айн находился в тёмной прохладной комнате; горит тусклая свеча; её огонёк легонько раскачивается на фитиле; постель, на которой он лежит, приятно шуршит; тело приятно ноет; помещение, в котором находится вождь, кажется ему совершенно пустым. Из темноты на него выступала таинственная фигура.
- Это не важно… - спокойно говорил незнакомец. – Главное, что ты жив…
- Постой… Это ты спас меня?
- Нет…- Айн ещё не видел его лица, однако, ему показалось, что человек едва заметно улыбнулся. – Это твой дракон принёс тебя сюда…
- Мой дракон?
- Это твой медальон? – незнакомец поднял руку, и Айн увидел висящий на серебряной цепочке бронзовый кругляшек.
- Да… Я нашёл его в Белой Чаще...
- Нашёл? – незнакомец снова удивился. – Так ты вождь Клана Восходящей Зари?
- Да… А ты кто?
- Моё имя Длайн! – фигура незнакомца вытянулась, и Айн, наконец, увидел его лицо – плотное, тёмное, тёмное от обрамлявших его косм, от бороды, и от бровей, который едва не опускались на глаза. Все черты его словно бы были вытесаны из камня. Скошенный лоб невидимой тенью прикрывал глаза. Кожа была сплошь изрезана морщинами. Массивный, с горбинкой нос чуть вытягивал лицо. Длинные грубые волосы покрывали его уши до самых почек; в глазах, почти неподвижных, стоял холод. – Длайн, сын Гектора!
- А почему ты здесь?
- Пойдём… Для нас уже накрыт стол… По дороге я расскажу тебе, как всё получилось…
Айн уже чувствовал легкий голод и с радостью согласился.
- Мы жили прекрасно, пока к отцу не пришёл странный гость. Этот путник, оборванный и грязный, далеко не молодой, предложил правителю Атарии обладать безграничной силой.
- И как же ты узнал об этом, Длайн? Неужели тебя пустили в тронный зал?
- Разумеется, нет. Но разве стены – это препятствие для любопытного юноши?
- Подслушал? Ну и что ответил отец? Выставил оборванца?
- Мне бы очень хотелось, чтобы всё произошло именно так…- Длайн вздохнул. – Возможно, мой отец хотел так сделать, пока незнакомец ни показал ему медальон.
- Что за медальон?
- Такой, как у тебя!
- Значит, он взял его…- задумался Айн. – Интересно, чем же артефакт привлек короля?
- Ты меня спрашиваешь? – Длайн впервые за их недолгую беседу улыбнулся уголками губ. – Я слышал только, как он обещал отцу безграничную силу. Позднее Гектор её получил, но это было совсем не то, что он ожидал, – проговорил он и затих. Собеседнику Айна словно бы потребовалась передышка. Охотник мог бы продолжать допытываться, но не стал этого делать. Если Длайн захочет продолжить рассказ, сделает это сам. Вместо того, чтобы допытываться, северянин огляделся.
Они шли пустынными полутёмными коридорами. Их сопровождали лишь звуки их собственных шагов.
- Удивительно…Все эти пещеры…рукотворны? – наконец решился спросить Айн.
- Это всё я и все те, кто был против того, что делал отец. Мы поклялись, что однажды положим этому конец.
- А что делал король?
- Айн, такой человек не достоин быть правителем Атарии! – Длайн остановился и посмотрел прямо в лицо Северянину. – Он сжигал деревни, нападал на земли эльфов и гномов – желал подчинить себе всех. Вначале он пытался договориться с королями, но потом желание завладеть всем силой стало сильнее.
- Как же это произошло? – Айг слушал Длайна с большим интересом и удивлением. Часто даже у Северянина перехватывало дыхание, и он не мог вымолвить и звука.
- Во всем виноват медальон. Это он менял отца. Постепенно. Но я даже не заметил, как он из человека превратился в настоящее чудовище…
- Медальон? Почему ты так думаешь?
- Отец долгое время держал его далеко, и даже не вспоминал. Но потом стал одевать всё чаще и чаще. С каждым разом он изменялся всё больше.
- Как?
- Он менялся внешне. Менялся и его характер. Отец всё чаще говорил, что и я должен стать таким, как он. Говорил – вместе мы станем управлять всеми землями на этом острове.
- Это невероятно! Он одержим… Одержим и сейчас?
- Король по-прежнему хочет безграничной власти. Время от времени он нападает на соседние земли.
Они шли извилистыми переходами, Айн с восхищением разглядывал странные механизмы – трубы, вместительные тачки на стальных дорожках. Всё это приводили в действие десятки металлических шестерёнок, которые торчали повсюду.
- Как всё у вас удивительно устроено! – восхищался Айн. – А для чего все эти шестерёнки?
- Одни качают воду по трубам, другие приводят в движение вагонетки – так удобнее развозить по амбарам пищу и добытые драгоценности.
- Значит, вы поднимаетесь на поверхность, чтобы обменять свой «улов» на пищу, одежду?
- Поднимаемся.
- Значит, у тебя есть шанс… вернутся домой!
- Мой дом здесь. Да я и не хочу разговаривать с этим человеком. После того, как он выгнал меня.
Они свернули в широкий проход и зажмурились – яркий свет ослепил глаза.
- Как светло! Откуда? – удивлялся Айн.
- Это наше солнце! – смеялся Длайн.
- Солнце?
Они шли по огромной просторной пещере. Её стены и потолок прятались за густой непроницаемой тенью, а центр освещал огромный шар. Внутри него горели десятки факелов. В центре его свечения раскинулось небольшое селение со странными хижинами. Из-под прочного каменного пола торчали только крыши.
Бек действовал быстро, уверенно. Его молот бил наотмашь, снова и снова разбрасывая противников в разные стороны. Сколько он уже повалил людей чёрного дракона? Десять? Двадцать? Может больше? Чтобы узнать это, достаточно посчитать сваленные в кучу тела, однако, Бек утомлять себя подсчётами не стал, а просто продолжал свою схватку. Какое-то время всё действительно шло хорошо, но потом Бек вдруг понял, что не то удача, не то сила покидает его. И нельзя сказать, что врагов стало больше. Нет, белобородый воин не заметил этого, но он обнаружил нечто другое: молот бил всё с той же силой, но не попадал в цель. И не то, чтобы он бил как то не так, но руки почему-то сами уводили стальную основу молота в сторону. В любой ситуации такая ошибка могла стать фатальной, но пока Беку везло – он всё ещё был на ногах. Надолго ли?
Взмах, выпад, снова выпад… Этот противник в шлеме со странными зубцами крутит, извивается, ловко обходит его атаки, но вот сам редко попадает в ловушки, которые расставлял для него Бек. И будто бы нарочно посмеивается над ними, Беком. Над его неловкостью, над его медлительностью, и над его кажущейся слабостью. Но Бека это не волновало. Не волновало, как, что, почему, и главное, зачем. Волновало лишь одно: противник потешается над ним, а он, Бек, просто стоит, и ждёт. Почему? Почему он до сих пор не задал жару этому наглому человеку?
На этот раз, Бек не стал тянуть время, а предпочёл действовать решительно: в момент, когда он, сделав выпад, отступил. И застыл, держа наготове клинок, Бек, забыв об осторожности, выступил вперёд, вознеся молот над головой. Его противник увидел это, а значит, мог сделать выбор: напасть в ответ, отступить, или вообще никак не реагировать. Подумать у воина чёрного дракона времени не было, и поэтому он положился лишь на мгновенную, за считанные мгновения пронесшуюся в сознании мысль…
…Бек не видел, когда именно произошло столкновение, но точно знал – прикосновение стального клинка вызвало нестерпимую боль, которая мгновенно прожгла охотнику сначала низ живота, а затем быстро-быстро побежала по груди, перекинулась на руки, и ударила в голову. Последнее, что он помнил – ускользающая из рук рукоять клинка.
Дану повезло. Он вскочил на ноги в тот самый момент, когда меч Воина Чёрного Дракона уже пронзил земную твердь, и, пока тот не сориентировался, ударил молотом. Но недостаточно сильно. Отступивший Воин Чёрного Дракона уже смотрел на своего противника сквозь узкие прорези в шлеме. А пока Дан собирался с мыслями, пытаясь понять, что делать сейчас и, главное, что сделает противник. В запасе у него были всего пару мгновений, правда охотник узнал об этом слишком поздно, когда увидел, как Воин Чёрного Дракона выступает ему навстречу. И тогда Дан отступил. Но воин не растерялся, и снова набросился на охотника. И охотник ударил в ответ. Его противник заметил это, но слишком поздно. От удара молотом по голове не спас даже шлем. Как он падал, как глядел на небо залитыми кровью, неподвижными глазами, охотник не видел, потому что навстречу ему уже двигался другой воин…
Удары буквально сыпались из рук охотника. Им хватало и силы, и точности… Интересно, где же она была раньше? Сколько он уже уложил? Одного? Двух? Может, десятерых? Охотник не стал считать, а предпочёл действовать, пока удача была на его стороне…
Удар, выпад, ещё удар… Дан поражался собственному телу: каким-то чудом оно не уставало, а сберегало томящуюся в нём силу, выплёскивая наружу лишь понемногу, тщательно отмеренными долями.
Удар, выпад, удар… Охотник забыл об осторожности, забыл о том, что ещё совсем недавно всё было не так, и, поглощённый осознанием собственной силы, крушил противников, продвигаясь всё дальше и дальше. Но очередной противник не упал послушно, едва тронутый его мощной булавой, а ловко ушёл от удара, и остановился, покорно поджидая следующего. Но Дан бить не спешил: в те долгие, долгие мгновения его сознание менялось. Как поменялось тогда, в минуты безграничной силы, только теперь чувства были совершенно иные. Страх – его было больше всего – пробуждал задремавшую вдруг осторожность, а та, в свою очередь, вела за собой осознание того, что он, Дан, обязательно справиться с этим воином. А пока Человек с Севера размышлял, прикидывал, человек с мечом уже уверенно двигался в его сторону. Дан заметил движение противника, и у него было время на то, чтобы встретить воина в латах крепким, достойным Клана Восходящей Зари, ударом, но он не стал пускаться в атаку, предоставив это сделать противнику. Удар последовал, как того и ожидал Дан, но стальной клинок не достиг цели, потому что Северянин ловко ушёл в сторону, и только теперь собирался ударить. Но Воин Чёрного Дракона сделал это сразу, как только его дубина просвистела в воздухе. Кто окажется быстрее?
Дан надеялся, что ему повезёт и на этот раз, однако, на этот раз повезло его противнику: вышло так, что его клинок достиг цели раньше, и с силой вонзился в ничем не прикрытое тело охотника. Всё произошло настолько быстро, что бедняга так и не понял, откуда эта внезапная сильная боль. И, возможно, только в самое последнее мгновение, лёжа на траве и чувствуя на висках прохладное прикосновение капель росы, он всё понял. И, конечно, вспомнил о Доне…
Айн смело бросился на закованного в сталь воина. А тот не отступил, и поплатился за это: тяжеловесная дубина пробила ему череп в области лба, и даже прочный шлем не устоял. И после этого Айну неплохо было бы остановиться ненадолго, чтобы осмотреться и оценить ситуацию, но вместо этого он решил продолжить схватку, и бросился на очередного воина, который тоже поспешил ответить ему, выступив в ответ. Но и он после первого же столкновения с дубиной рухнул рядом с собратом. А потом был ещё один, ещё, и ещё… Айн уверенно пробивал себе дорогу молотом. Сколько это будет продолжаться, и откуда взялась эта сила? Вождь даже на охоте не бился так, как сейчас. Впрочем, этому нужно было только радоваться. Айн никак не мог взять в толк, откуда она вдруг взялась, а потому чувствовал себя неловко. Но продолжал биться, позабыв об осторожности, как будто кто-то неведомый даровал ему не только силу, но и бессмертие.
Воины падали один за другим, словно бы утратив всякую сноровку. Айн пользовался этим с беспощадным благородством. Северянина уже захватил азарт; он, охотник, теперь чувствовал себя настоящим воином, хотя бился так же, как выросший на улице оборванец – неловко, неумело, но отчаянно, выплёскивая все силы в каждый удар…
Двадцать пять поверженных, а у Айна ни одной царапины… Но двадцать шестой, поймав на себе мощный удар дубины в руках северянина, не упал, а, парировав атаку, поспешил ответить. Ответа этого Айн не ожидал, однако, сумел отступить, когда разящий клинок метнулся в его сторону. В запасе у него были всего пару мгновений, которые он использовал по назначению. Ударил в ответ, но клинок Воина Чёрного Дракона оказался быстрее… Боль пронзила тело Сверянина, и вся права его часть заполыхала неукротимым, неистовым жаром, и жар этот выжигал плоть изнутри. Это оказалось слишком даже для сурового мужчины, и он упал, на короткое время получив облегчение – приятная прохлада от высокой упругой травы притупляла боль; на короткое время всё тело Айна погрузилось в сладостную истому, внутри которой не было место ни для боли, ни для страха. Здесь мысли текли свободнее, но только это не приносило Северянину удовлетворения, потому что в голове Айна вертелись только мысли о том, что же будет дальше.
Айн не понимал даже, ведение это или явь. Взгляд его был накрыт чёрным непроницаемым покрывалом, которое плотно закрывало его лица. Редкие звуки, которые время от времени посещали его слух, всё же позволяли составить о происходящем некоторое впечатление… Там, в реальности бой бушевал с прежней силой, однако, всё, что он слышал – звон стали, крики, и резкий нарастающий шум крыльев… А что было потом? Сознание уснуло, словно устроившись на мягкой воздушной перине, и улетело куда-то очень далеко...
…Айн не знал, что в тот момент, когда он упал на траву, на равнинах появилась тень дракона. Чешуя его была зелёной, такой же, как тонкие упругие пёрышки-травинки, в которых утонул сейчас вождь. Он парил над небом, исторгая из глотки гортанные выкрики; оторопевшие воины заметили его тень и, поражённые, задирали головы, чтобы посмотреть на исполина. Чёрный Дракон, наблюдавший за боем, уже расправился крылья, и порывался взлететь, но Зелёный Дракон уже воспарил над землёй и, схватив клыками вождя, быстро взмыл ввысь. Но Чёрный Дракон не пытался его догнать, позволив скрыться в тени пылающего в недосягаемой выси неистово пылающего солнца.
Глава 7. Загадки в темноте.
Сознание возвращалось медленно. Айн как будто сначала погрузился в ледяной прорубь, а теперь постепенно выныривал, вот только мокрая одежда мешает грести… Эта западня, из которой не выбраться. Или, быть может, у него есть шанс?
- Очнулся уже?
- Что?
- Ты спал долго, и я думал, что ты не выживешь, Айн…
- Откуда ты знаешь моё имя?
Айн находился в тёмной прохладной комнате; горит тусклая свеча; её огонёк легонько раскачивается на фитиле; постель, на которой он лежит, приятно шуршит; тело приятно ноет; помещение, в котором находится вождь, кажется ему совершенно пустым. Из темноты на него выступала таинственная фигура.
- Это не важно… - спокойно говорил незнакомец. – Главное, что ты жив…
- Постой… Это ты спас меня?
- Нет…- Айн ещё не видел его лица, однако, ему показалось, что человек едва заметно улыбнулся. – Это твой дракон принёс тебя сюда…
- Мой дракон?
- Это твой медальон? – незнакомец поднял руку, и Айн увидел висящий на серебряной цепочке бронзовый кругляшек.
- Да… Я нашёл его в Белой Чаще...
- Нашёл? – незнакомец снова удивился. – Так ты вождь Клана Восходящей Зари?
- Да… А ты кто?
- Моё имя Длайн! – фигура незнакомца вытянулась, и Айн, наконец, увидел его лицо – плотное, тёмное, тёмное от обрамлявших его косм, от бороды, и от бровей, который едва не опускались на глаза. Все черты его словно бы были вытесаны из камня. Скошенный лоб невидимой тенью прикрывал глаза. Кожа была сплошь изрезана морщинами. Массивный, с горбинкой нос чуть вытягивал лицо. Длинные грубые волосы покрывали его уши до самых почек; в глазах, почти неподвижных, стоял холод. – Длайн, сын Гектора!
- А почему ты здесь?
- Пойдём… Для нас уже накрыт стол… По дороге я расскажу тебе, как всё получилось…
Айн уже чувствовал легкий голод и с радостью согласился.
- Мы жили прекрасно, пока к отцу не пришёл странный гость. Этот путник, оборванный и грязный, далеко не молодой, предложил правителю Атарии обладать безграничной силой.
- И как же ты узнал об этом, Длайн? Неужели тебя пустили в тронный зал?
- Разумеется, нет. Но разве стены – это препятствие для любопытного юноши?
- Подслушал? Ну и что ответил отец? Выставил оборванца?
- Мне бы очень хотелось, чтобы всё произошло именно так…- Длайн вздохнул. – Возможно, мой отец хотел так сделать, пока незнакомец ни показал ему медальон.
- Что за медальон?
- Такой, как у тебя!
- Значит, он взял его…- задумался Айн. – Интересно, чем же артефакт привлек короля?
- Ты меня спрашиваешь? – Длайн впервые за их недолгую беседу улыбнулся уголками губ. – Я слышал только, как он обещал отцу безграничную силу. Позднее Гектор её получил, но это было совсем не то, что он ожидал, – проговорил он и затих. Собеседнику Айна словно бы потребовалась передышка. Охотник мог бы продолжать допытываться, но не стал этого делать. Если Длайн захочет продолжить рассказ, сделает это сам. Вместо того, чтобы допытываться, северянин огляделся.
Они шли пустынными полутёмными коридорами. Их сопровождали лишь звуки их собственных шагов.
- Удивительно…Все эти пещеры…рукотворны? – наконец решился спросить Айн.
- Это всё я и все те, кто был против того, что делал отец. Мы поклялись, что однажды положим этому конец.
- А что делал король?
- Айн, такой человек не достоин быть правителем Атарии! – Длайн остановился и посмотрел прямо в лицо Северянину. – Он сжигал деревни, нападал на земли эльфов и гномов – желал подчинить себе всех. Вначале он пытался договориться с королями, но потом желание завладеть всем силой стало сильнее.
- Как же это произошло? – Айг слушал Длайна с большим интересом и удивлением. Часто даже у Северянина перехватывало дыхание, и он не мог вымолвить и звука.
- Во всем виноват медальон. Это он менял отца. Постепенно. Но я даже не заметил, как он из человека превратился в настоящее чудовище…
- Медальон? Почему ты так думаешь?
- Отец долгое время держал его далеко, и даже не вспоминал. Но потом стал одевать всё чаще и чаще. С каждым разом он изменялся всё больше.
- Как?
- Он менялся внешне. Менялся и его характер. Отец всё чаще говорил, что и я должен стать таким, как он. Говорил – вместе мы станем управлять всеми землями на этом острове.
- Это невероятно! Он одержим… Одержим и сейчас?
- Король по-прежнему хочет безграничной власти. Время от времени он нападает на соседние земли.
Они шли извилистыми переходами, Айн с восхищением разглядывал странные механизмы – трубы, вместительные тачки на стальных дорожках. Всё это приводили в действие десятки металлических шестерёнок, которые торчали повсюду.
- Как всё у вас удивительно устроено! – восхищался Айн. – А для чего все эти шестерёнки?
- Одни качают воду по трубам, другие приводят в движение вагонетки – так удобнее развозить по амбарам пищу и добытые драгоценности.
- Значит, вы поднимаетесь на поверхность, чтобы обменять свой «улов» на пищу, одежду?
- Поднимаемся.
- Значит, у тебя есть шанс… вернутся домой!
- Мой дом здесь. Да я и не хочу разговаривать с этим человеком. После того, как он выгнал меня.
Они свернули в широкий проход и зажмурились – яркий свет ослепил глаза.
- Как светло! Откуда? – удивлялся Айн.
- Это наше солнце! – смеялся Длайн.
- Солнце?
Они шли по огромной просторной пещере. Её стены и потолок прятались за густой непроницаемой тенью, а центр освещал огромный шар. Внутри него горели десятки факелов. В центре его свечения раскинулось небольшое селение со странными хижинами. Из-под прочного каменного пола торчали только крыши.
