Она редко выбирается из дома, но король верит, что она приносит удачу. Наш Мирон ведь так болел, а всё равно выжил. – Аэлла прокладывала стежок за стежком, а всё внимательно слушала. – А почему это вас интересует? Старая Арда десятки детей привела на этот свет, а сама невезучая... Она и моего Ардела принимала...
– Почему невезучая? – опять спросила Аэлла.
– У неё пять детей было, три сына и две дочери. Девочки рано умерли, а сыновья – близнецы – на войне погибли, в Гальбии... Младший, вот, остался, хромым родился, и стал пекарем, как отец. Она его бережёт, последний...
Аэлла вздохнула еле слышно. Нанния спросила сама:
– А вам зачем повитуха? Вам пока рано...
– Что – рано? – не поняла Аэлла, подняла лицо от вышивки, глядя в упор недоумённо.
– О родах думать. Попозже уж... – Старая служанка улыбалась сама себе, даже не глядела. Аэлла нахмурилась.
– О чём говоришь? Не понимаю...
– Так уж и не понимаете? – Нанния подняла голову, всё так же улыбаясь. – Скрываете? От кого? От меня не скроешь, я сама троих родила, а скольких выкормила!.. Я уже давно поняла. Месяц-другой и все уже увидят, и платья ваши не помогут... – Аэлла слушала её с открытым ртом, глядела огромными удивлёнными глазами. – Меня не проведёшь, я вижу...
– Вы хотите сказать... – От растерянности она аж на «вы» перешла, Нанния закивала головой, говоря:
– Да-да, дорогая, я вижу, я знала, уже месяц как, как увидела вас... От меня не скроешь...
Аэлла опустила голову, дрожащие пальцы не могли удержать иглу. Она что-то путает, она не то говорит. Этого не может быть! Какой ребёнок? Откуда? У неё не может быть никаких детей, тем более, сейчас... Она не замужем! Живёт в чужой стране из милости, не знает, что ждёт её завтра. Какие могут быть дети? Это глупости! Ложь! Это какая-то ошибка!
Она опустила руки, вышивать сегодня она уже не сможет. Такие новости. Безумие. Что же делать? А она-то, глупая, думала, что это происходит с ней? Тошнота какая-то, головокружение, усталость непонятная, раздражительность, задержка уже третий месяц, и в теле какая-то непонятность, то там заболит, то здесь, то в груди что-то... Но ребёнок?! Об этом она и помыслить не могла. Может, если бы мать её воспитала, а не отец с братом, она бы знала об этом побольше. Господи!
Что же делать теперь? Такой позор. Без мужа... Защищать её некому... Идвару говорить нет толку, что он сможет сделать? Да, и... Какой прок от этого? Они поругались, он убил отца, Айрила, её саму чуть не изнасиловал на глазах у своих солдат и её брата! Она не простит его! Никогда не простит! Как бы ни относилась к нему, как бы сердце ни вздрагивало при встрече.
Что же делать?
Быстрее бы король мужа нашёл ей, что ли! Позор! Какой позор! Как последняя девка, думай теперь, как скрыть? Отца опозорила, весь род, весь Райрон. Привезла к самому королю под бок... ублюдка безродного... безотцовщину...
Она еле-еле сдержала слёзы жалости к себе, слёзы отчаяния. Поджала дрожащие губы.
Это её ребёнок. Он уже под сердцем, хочет она сама или нет, он родится. Её ребёнок. Её малыш.
Вспомнилась Вэлия, молодая жена Майнора. С каким достоинством, с какой гордостью носит она себя, как глядит свысока. Её ребёнка ждут. Это будет Майнор, он станет королём. А своего она не знает, как спрятать, как сделать так, чтоб никто не знал о нём, даже Идвар...
Идвар...
Память сама воскрешала в голове те ночи в Райроне, те поцелуи, страстные взгляды, его руки на своём теле. Бесстыдница! Она сама виновата! Она сама позволила ему! Сама себя предложила! Он ведь спрашивал – «можно?» Господи! Как портовая девка... Нагуляла. Спросят, от кого, что она скажет? От вашего Мирона? От любви огромной? Боже!
Она ведь влюбилась, как кошка. Она готова была ему всё отдать. Тогда. А сейчас? Такая пропасть между ними. И этот ребёнок нелепый, ненужный, так не кстати. Почему всё так не во время?.. Она и не заметила, как рука сама собой легла на живот, там, где теперь был он. Плод её греха, плод любви безумной, о которой и вспоминать-то – запрет!
Глянула на Наннию. Сидит, вышивает.
– Я пойду... – Поднялась, сделала два шага к двери, обернулась. – Никому не говорите пока, пожалуйста.
Нанния улыбнулась ей по-доброму, шепнула:
– Конечно, милая.
Она вернулась к себе, чувствуя себя уставшей, тяжёлой, убитой, как будто родить должна была вот-вот. Долго лежала на постели, перемалывая одно и то же. Ребёнок... Ребёнок... Её ребёнок... Она беременна... У неё будет незаконнорожденный ребёнок... Заснуть смогла лишь под утро, даже труб рассветных не слышала – впервые за всё время в Мирополе.
* * * * *
Он сам хотел поговорить с ней, поговорить раньше, чем она узнает от короля или ещё от кого бы то ни было. Зашёл вечером, когда было меньше слуг в коридорах, когда сумерки только-только начали сгущаться. Зашёл и остановился у дверей, встретился глазами с Аэллой.
– Где Эл?
– Где-то со служанками...
– Нам нужно поговорить.
Идвар решительно прошёл в комнату, остановился. Аэлла проводила его глазами. Идвар сразу же охватил взглядом её простое платье, усталость в остановившемся взгляде серых глаз, спросил:
– Что случилось? – Она пожала плечами, повела головой. – Что-то случилось, Аэлла?
– Ничего, всё нормально... Вы что-то хотели сказать?
– Да. Я хотел поговорить. – Он сделал паузу, собираясь с мыслями, тряхнул головой, отбрасывая волосы. – Отец... Король собирается вернуть тебя в Райрон...
– Да? – Она удивилась, вскинув брови. – В самом деле? Что я должна буду сделать? Что, надо выйти замуж за нынешнего правителя Райрона?
Как же она была прозорлива! Идвар аж растерялся на миг, дёрнул подбородком.
– Да, угадала...
Аэлла усмехнулась, усталым жестом убрала выбившуюся прядь волос.
– И кто там правит сейчас?
– Граф Лайден, но это не он, скоро там появится другой правитель...
– Да? И кто? – она перебила, нахмуриваясь.
Идвар сокрушённо покачал головой, не зная, как сказать ей об этом.
– Я... – выдохнул шёпотом.
– Что? – Она отшатнулась, поражённая его словами. – Что ты сказал?
Опять перешла вдруг на «ты», глядела огромными глазами.
– Да, Аэлла, король собирается снять меня с поста Мирона и отправить в Райрон. Я стану герцогом Райронским, а ты – моей женой, ты станешь герцогиней и вернёшься домой, в свой Райрон. Вместе со мной, конечно. Мы уедем из Мирополя, а Мироном станет Адорр...
– Это ты попросил его... – Она не спрашивала, нет, она верила в это.
– Нет! – воскликнул он резко. – Аэлла...
– Ты хотел, чтобы я была твоей, и ты нашёл способ... Нечестный способ...
– Нет! – он перебил её, подавшись вперёд. – Я никогда бы добровольно не покинул Мирополь! Это его идея, будь он проклят! Я не говорил ему ни слова о нас, он сам так захотел!.. – Он перевёл дух, сбавил тон и заговорил спокойнее: – В Райроне сейчас неспокойно, идут восстания, король думает, что я смогу навести порядок, а чтобы меня приняли там, он хочет сделать тебя моей женой... Это не моя идея...
Аэлла помолчала.
– А если я не хочу быть твоей женой? – Посмотрела в упор.
– Я знаю, и король это знает, он знает, что я убил твоих родных, но ему всё равно. Ты должна подчиниться, по его словам. Его не интересует твоё мнение. Он, наоборот, считает, что ты будешь благодарна ему – он возвращает тебе земли отца, замок, а титул даже повышает…
– Но я не хочу так! – Она резко повысила голос. – Я не хочу за тебя замуж!
Идвар помолчал.
– У нас нет выбора...
– У нас?! – она поразилась, вскинув брови.
– У нас, – подтвердил он, согласно кивнув.
– Это ты привык подчиняться королю, он прикажет, и ты сделаешь, даже то, что претит тебе, а я не буду... Я в церкви скажу, что не желаю... Он не имеет права, заставлять меня...
– У нас не спрашивают в церкви невест, желают ли они выйти замуж, об этом спрашивают при помолвке, а в церкви за невесту отвечает отец, он передаёт её мужу...
– А-а-х... – вздохнула Аэлла, качая головой. Он назвался не зря её отцом... – Что у вас за порядки... – ругнулась она сквозь зубы и вдруг качнулась на слабеющих ногах, быстро села на широкую кровать. Идвар скользнул к ней, скрипнув высокими кожаными сапогами, сел рядом.
– Что случилось?
Она долго молчала, борясь с приступом тошноты. Он должен знать, раз всё равно она будет женой его. Пусть знает, раз судьба складывается так... Она шепнула, глядя исподлобья через бровь:
– У меня будет ребёнок...
Идвар оторопел от изумления. Что за жизнь настала? Все норовят удивить его, и каждый всё больше и больше. Отец, она... Кто следующий?
– Что?..
– Я беременна, – она заговорила быстро, словно непутёвому ребёнку объясняла, – у нас будет ребёнок, Идвар, наш ребёнок... Твой и мой... – Повернула лицо к нему, глядя прямо в глаза. Плечи Идвара поникли, он шепнул:
– Доигрались...
– Уже третий месяц скоро закончится... Объясни своему отцу, он не позволит тебе на мне жениться... Позор для рода... Он родится через шесть месяцев после самой быстрой свадьбы... Кому ты докажешь потом, что он твой? – Она так и глядела в упор в его глаза, он был так близко, и даже за руку держал.
– О чём ты говоришь, Аэлла, милая? – Идвар притянул её ладонь к губам, быстро целовал дрожащие пальцы. – Он – мой! Мой! Какая мне разница, когда он родится... Мне всё равно...
Аэлла вытянула руку, поджала губы решительно, заявила:
– Тогда я сама ему скажу...
– Не смей! – он резко шепнул через стиснутые зубы. – Никто не поверит тебе, особенно король! Он ничего не будет выяснять, он просто казнит тебя, и его... – замер на миг, горя глазами, – ...вместе с тобой... Моего ребёнка... Нашего ребёнка... Аэлла, милая, хочешь, я на колени перед тобой встану? Хочешь? – Быстро скользнул на пол перед ней, глядел снизу с тоской и скорбью. – Но не убивай его, пожалуйста... Я не прошу простить меня, но он... он-то ни в чём не виноват... После свадьбы мы уедем в Райрон, там кому какое дело... Прошу тебя, любимая... – Он ткнулся лбом в её колено, шепча с горячностью, с отчаянием: – Это только свадьба, она ни к чему не обязывает... Позволь ему родиться... моему сыну... – Замолчал, закрыв глаза, и Аэлла осторожно подняла тяжёлую ладонь, положила её на голову Идвара, и пальцы утонули в пышных волосах.
– Я не знаю...
Она уронила руку вдоль бедра, тихо дышала через распахнутые губы. Закрыла глаза, мучительно стискивая зубы. Она ведь любит его, она первого его в своей жизни полюбила, ему отдалась, и любит сейчас, хотя есть, за что его и ненавидеть. Он – причина смерти её родных, но он отец её ребёнка, того, что живёт у неё под сердцем. Одних он убил, другому жизнь дал... Но ведь свадьба не обязывает её ни к чему, она совсем не означает прощения.
* * * * *
Аэлла долго ждала, глядя в тёмные глаза маленького старого библиотекаря, пока он понимал, что ей от него надо. Глядел в ответ с сомнением, поджимая тонкие губы, и щёки его серебрились седой щетиной.
– Да, конечно, мы ведём такие записи, но чужим мы их не даём. – Отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
- Я не чужая! – Аэлла повысила голос, и библиотекарь медленно обернулся, не скрывая раздражения.
– История Мирополя вас не касается.
– Ещё как касается! Я хочу увидеть хронику последних тридцати лет. – Она глядела твёрдо, может, только поэтому библиотекарь опустил глаза. – И я не чужая! Я – невеста вашего Мирона... Стану невесткой вашему нынешнему королю и будущему – тоже. И с вашими книгами я не сделаю ничего, не беспокойтесь, а если сомневаетесь, можете стоять рядом, пока я буду читать.
Библиотекарь еле-еле скрыл удивление, но согласно кивнул головой, приглашая за собой.
– Пойдёмте...
Огромная пергаментная книга занимала четверть стола и была прикована к стене на цепь. Библиотекарь отомкнул замочек, закрывающий тяжёлую деревянную обложку, украшенную серебром.
– Здесь записи за последние сто пятьдесят лет, ещё со времени правления короля Оддара II Справедливого. Записи ведутся и сейчас. Первоначально авторы не так подробно вели их, как это делается сейчас, зато какие орнаменты и миниатюры делали... – Довольно прищёлкнул языком. В нём чувствовался человек дела, тот, кто находится на своём месте, и душа у него болела за то, что было дорого ему.
– Меня интересуют последние тридцать лет, но я посмотрю ваши миниатюры. – Подняла голову к библиотекарю, стоявшему рядом. – Не бойтесь, я умею обращаться с книгами.
Старик покачал головой, а в глазах выражение, будто отдавал самое дорогое. Отошёл.
Первые миниатюры Аэлла рассматривала подробно, читала в тексте пояснения, продвигалась медленно, пока не поняла, что так может просидеть над хрониками до утра, и не доберётся до того, что её интересовало. Перекинула сразу целую пачку тяжёлых плотных листов, ещё, и ещё. Вот, нашла.
Записи были, в самом деле, подробными, но она выхватывала только то, что ей надо было или то, что хоть как-то касалось.
Король Эдуор III, отец нынешнего короля, не отличался сильным здоровьем с детства, поэтому умер довольно молодым, оставив на сыновей управление огромным государством. Майнору Эдуору было всего двадцать лет, отец успел женить его на графине Южного Дарна, заключив несколько договоров о хлебных поставках. Об этом Аэлла уже знала, Мирополь закупал дешёвый хлеб в Южном Дарне. Это был династический брак. Нанния говорила об этом, нынешний король увидел свою невесту только на свадьбе. Вряд ли он испытывал к ней сильно уж трепетные чувства.
У прежнего короля было ещё два сына. Первый, Мирон по рождению, был младше Майнора всего на год, они были погодками, росли вместе, отец не выделял наследника, и даже часто говорил: «У меня два Майнора!» Хроники описывали Мирона смелым, смышлёным и очень активным мальчиком. Аэлла запомнила его имя – Уард... Младший сын короля в хрониках описывался мало.
В летописях сохранился факт, очень любопытный. Когда мальчикам было четырнадцать и пятнадцать лет соответственно, они принимали иностранных послов вместо заболевшего отца-короля. Во время приёма именно младший – Мирон – взял на себя ведущую роль и достойно справился с официальной частью.
Аэлла мельком прочла это и перелистнула лист, ища глазами дальше.
Через два года после свадьбы молодая королева родила первого сына – Майнора Олдера, нынешнего наследника.
А, вот тут повнимательнее. Второго сына – Мирона Идвара – королева родила через четыре года в апреле. Роды были тяжёлыми, королева умерла почти сразу же, истекла кровью. Заболел и ребёнок, еле-еле выжил. Об этом Аэлла знала от кормилицы. Ничего нового. Да, король начал войну с Гальбией, отослал туда армию во главе с Мироном. Война шла пять лет, стоила больших жертв, и закончилась неудачно. Мирополь лишился земель вдоль реки Доннар, заплатил оскорблённому королю Гальбии огромный выкуп, чтоб подписать долгожданный мир. Про это Аэлла тоже знала. Ничего. А она надеялась найти что-то новое.
Отлистнула лист назад, собираясь захлопнуть книгу.
– Почему невезучая? – опять спросила Аэлла.
– У неё пять детей было, три сына и две дочери. Девочки рано умерли, а сыновья – близнецы – на войне погибли, в Гальбии... Младший, вот, остался, хромым родился, и стал пекарем, как отец. Она его бережёт, последний...
Аэлла вздохнула еле слышно. Нанния спросила сама:
– А вам зачем повитуха? Вам пока рано...
– Что – рано? – не поняла Аэлла, подняла лицо от вышивки, глядя в упор недоумённо.
– О родах думать. Попозже уж... – Старая служанка улыбалась сама себе, даже не глядела. Аэлла нахмурилась.
– О чём говоришь? Не понимаю...
– Так уж и не понимаете? – Нанния подняла голову, всё так же улыбаясь. – Скрываете? От кого? От меня не скроешь, я сама троих родила, а скольких выкормила!.. Я уже давно поняла. Месяц-другой и все уже увидят, и платья ваши не помогут... – Аэлла слушала её с открытым ртом, глядела огромными удивлёнными глазами. – Меня не проведёшь, я вижу...
– Вы хотите сказать... – От растерянности она аж на «вы» перешла, Нанния закивала головой, говоря:
– Да-да, дорогая, я вижу, я знала, уже месяц как, как увидела вас... От меня не скроешь...
Аэлла опустила голову, дрожащие пальцы не могли удержать иглу. Она что-то путает, она не то говорит. Этого не может быть! Какой ребёнок? Откуда? У неё не может быть никаких детей, тем более, сейчас... Она не замужем! Живёт в чужой стране из милости, не знает, что ждёт её завтра. Какие могут быть дети? Это глупости! Ложь! Это какая-то ошибка!
Она опустила руки, вышивать сегодня она уже не сможет. Такие новости. Безумие. Что же делать? А она-то, глупая, думала, что это происходит с ней? Тошнота какая-то, головокружение, усталость непонятная, раздражительность, задержка уже третий месяц, и в теле какая-то непонятность, то там заболит, то здесь, то в груди что-то... Но ребёнок?! Об этом она и помыслить не могла. Может, если бы мать её воспитала, а не отец с братом, она бы знала об этом побольше. Господи!
Что же делать теперь? Такой позор. Без мужа... Защищать её некому... Идвару говорить нет толку, что он сможет сделать? Да, и... Какой прок от этого? Они поругались, он убил отца, Айрила, её саму чуть не изнасиловал на глазах у своих солдат и её брата! Она не простит его! Никогда не простит! Как бы ни относилась к нему, как бы сердце ни вздрагивало при встрече.
Что же делать?
Быстрее бы король мужа нашёл ей, что ли! Позор! Какой позор! Как последняя девка, думай теперь, как скрыть? Отца опозорила, весь род, весь Райрон. Привезла к самому королю под бок... ублюдка безродного... безотцовщину...
Она еле-еле сдержала слёзы жалости к себе, слёзы отчаяния. Поджала дрожащие губы.
Это её ребёнок. Он уже под сердцем, хочет она сама или нет, он родится. Её ребёнок. Её малыш.
Вспомнилась Вэлия, молодая жена Майнора. С каким достоинством, с какой гордостью носит она себя, как глядит свысока. Её ребёнка ждут. Это будет Майнор, он станет королём. А своего она не знает, как спрятать, как сделать так, чтоб никто не знал о нём, даже Идвар...
Идвар...
Память сама воскрешала в голове те ночи в Райроне, те поцелуи, страстные взгляды, его руки на своём теле. Бесстыдница! Она сама виновата! Она сама позволила ему! Сама себя предложила! Он ведь спрашивал – «можно?» Господи! Как портовая девка... Нагуляла. Спросят, от кого, что она скажет? От вашего Мирона? От любви огромной? Боже!
Она ведь влюбилась, как кошка. Она готова была ему всё отдать. Тогда. А сейчас? Такая пропасть между ними. И этот ребёнок нелепый, ненужный, так не кстати. Почему всё так не во время?.. Она и не заметила, как рука сама собой легла на живот, там, где теперь был он. Плод её греха, плод любви безумной, о которой и вспоминать-то – запрет!
Глянула на Наннию. Сидит, вышивает.
– Я пойду... – Поднялась, сделала два шага к двери, обернулась. – Никому не говорите пока, пожалуйста.
Нанния улыбнулась ей по-доброму, шепнула:
– Конечно, милая.
Она вернулась к себе, чувствуя себя уставшей, тяжёлой, убитой, как будто родить должна была вот-вот. Долго лежала на постели, перемалывая одно и то же. Ребёнок... Ребёнок... Её ребёнок... Она беременна... У неё будет незаконнорожденный ребёнок... Заснуть смогла лишь под утро, даже труб рассветных не слышала – впервые за всё время в Мирополе.
* * * * *
Глава 23
Он сам хотел поговорить с ней, поговорить раньше, чем она узнает от короля или ещё от кого бы то ни было. Зашёл вечером, когда было меньше слуг в коридорах, когда сумерки только-только начали сгущаться. Зашёл и остановился у дверей, встретился глазами с Аэллой.
– Где Эл?
– Где-то со служанками...
– Нам нужно поговорить.
Идвар решительно прошёл в комнату, остановился. Аэлла проводила его глазами. Идвар сразу же охватил взглядом её простое платье, усталость в остановившемся взгляде серых глаз, спросил:
– Что случилось? – Она пожала плечами, повела головой. – Что-то случилось, Аэлла?
– Ничего, всё нормально... Вы что-то хотели сказать?
– Да. Я хотел поговорить. – Он сделал паузу, собираясь с мыслями, тряхнул головой, отбрасывая волосы. – Отец... Король собирается вернуть тебя в Райрон...
– Да? – Она удивилась, вскинув брови. – В самом деле? Что я должна буду сделать? Что, надо выйти замуж за нынешнего правителя Райрона?
Как же она была прозорлива! Идвар аж растерялся на миг, дёрнул подбородком.
– Да, угадала...
Аэлла усмехнулась, усталым жестом убрала выбившуюся прядь волос.
– И кто там правит сейчас?
– Граф Лайден, но это не он, скоро там появится другой правитель...
– Да? И кто? – она перебила, нахмуриваясь.
Идвар сокрушённо покачал головой, не зная, как сказать ей об этом.
– Я... – выдохнул шёпотом.
– Что? – Она отшатнулась, поражённая его словами. – Что ты сказал?
Опять перешла вдруг на «ты», глядела огромными глазами.
– Да, Аэлла, король собирается снять меня с поста Мирона и отправить в Райрон. Я стану герцогом Райронским, а ты – моей женой, ты станешь герцогиней и вернёшься домой, в свой Райрон. Вместе со мной, конечно. Мы уедем из Мирополя, а Мироном станет Адорр...
– Это ты попросил его... – Она не спрашивала, нет, она верила в это.
– Нет! – воскликнул он резко. – Аэлла...
– Ты хотел, чтобы я была твоей, и ты нашёл способ... Нечестный способ...
– Нет! – он перебил её, подавшись вперёд. – Я никогда бы добровольно не покинул Мирополь! Это его идея, будь он проклят! Я не говорил ему ни слова о нас, он сам так захотел!.. – Он перевёл дух, сбавил тон и заговорил спокойнее: – В Райроне сейчас неспокойно, идут восстания, король думает, что я смогу навести порядок, а чтобы меня приняли там, он хочет сделать тебя моей женой... Это не моя идея...
Аэлла помолчала.
– А если я не хочу быть твоей женой? – Посмотрела в упор.
– Я знаю, и король это знает, он знает, что я убил твоих родных, но ему всё равно. Ты должна подчиниться, по его словам. Его не интересует твоё мнение. Он, наоборот, считает, что ты будешь благодарна ему – он возвращает тебе земли отца, замок, а титул даже повышает…
– Но я не хочу так! – Она резко повысила голос. – Я не хочу за тебя замуж!
Идвар помолчал.
– У нас нет выбора...
– У нас?! – она поразилась, вскинув брови.
– У нас, – подтвердил он, согласно кивнув.
– Это ты привык подчиняться королю, он прикажет, и ты сделаешь, даже то, что претит тебе, а я не буду... Я в церкви скажу, что не желаю... Он не имеет права, заставлять меня...
– У нас не спрашивают в церкви невест, желают ли они выйти замуж, об этом спрашивают при помолвке, а в церкви за невесту отвечает отец, он передаёт её мужу...
– А-а-х... – вздохнула Аэлла, качая головой. Он назвался не зря её отцом... – Что у вас за порядки... – ругнулась она сквозь зубы и вдруг качнулась на слабеющих ногах, быстро села на широкую кровать. Идвар скользнул к ней, скрипнув высокими кожаными сапогами, сел рядом.
– Что случилось?
Она долго молчала, борясь с приступом тошноты. Он должен знать, раз всё равно она будет женой его. Пусть знает, раз судьба складывается так... Она шепнула, глядя исподлобья через бровь:
– У меня будет ребёнок...
Идвар оторопел от изумления. Что за жизнь настала? Все норовят удивить его, и каждый всё больше и больше. Отец, она... Кто следующий?
– Что?..
– Я беременна, – она заговорила быстро, словно непутёвому ребёнку объясняла, – у нас будет ребёнок, Идвар, наш ребёнок... Твой и мой... – Повернула лицо к нему, глядя прямо в глаза. Плечи Идвара поникли, он шепнул:
– Доигрались...
– Уже третий месяц скоро закончится... Объясни своему отцу, он не позволит тебе на мне жениться... Позор для рода... Он родится через шесть месяцев после самой быстрой свадьбы... Кому ты докажешь потом, что он твой? – Она так и глядела в упор в его глаза, он был так близко, и даже за руку держал.
– О чём ты говоришь, Аэлла, милая? – Идвар притянул её ладонь к губам, быстро целовал дрожащие пальцы. – Он – мой! Мой! Какая мне разница, когда он родится... Мне всё равно...
Аэлла вытянула руку, поджала губы решительно, заявила:
– Тогда я сама ему скажу...
– Не смей! – он резко шепнул через стиснутые зубы. – Никто не поверит тебе, особенно король! Он ничего не будет выяснять, он просто казнит тебя, и его... – замер на миг, горя глазами, – ...вместе с тобой... Моего ребёнка... Нашего ребёнка... Аэлла, милая, хочешь, я на колени перед тобой встану? Хочешь? – Быстро скользнул на пол перед ней, глядел снизу с тоской и скорбью. – Но не убивай его, пожалуйста... Я не прошу простить меня, но он... он-то ни в чём не виноват... После свадьбы мы уедем в Райрон, там кому какое дело... Прошу тебя, любимая... – Он ткнулся лбом в её колено, шепча с горячностью, с отчаянием: – Это только свадьба, она ни к чему не обязывает... Позволь ему родиться... моему сыну... – Замолчал, закрыв глаза, и Аэлла осторожно подняла тяжёлую ладонь, положила её на голову Идвара, и пальцы утонули в пышных волосах.
– Я не знаю...
Она уронила руку вдоль бедра, тихо дышала через распахнутые губы. Закрыла глаза, мучительно стискивая зубы. Она ведь любит его, она первого его в своей жизни полюбила, ему отдалась, и любит сейчас, хотя есть, за что его и ненавидеть. Он – причина смерти её родных, но он отец её ребёнка, того, что живёт у неё под сердцем. Одних он убил, другому жизнь дал... Но ведь свадьба не обязывает её ни к чему, она совсем не означает прощения.
* * * * *
Аэлла долго ждала, глядя в тёмные глаза маленького старого библиотекаря, пока он понимал, что ей от него надо. Глядел в ответ с сомнением, поджимая тонкие губы, и щёки его серебрились седой щетиной.
– Да, конечно, мы ведём такие записи, но чужим мы их не даём. – Отвернулся, давая понять, что разговор окончен.
- Я не чужая! – Аэлла повысила голос, и библиотекарь медленно обернулся, не скрывая раздражения.
– История Мирополя вас не касается.
– Ещё как касается! Я хочу увидеть хронику последних тридцати лет. – Она глядела твёрдо, может, только поэтому библиотекарь опустил глаза. – И я не чужая! Я – невеста вашего Мирона... Стану невесткой вашему нынешнему королю и будущему – тоже. И с вашими книгами я не сделаю ничего, не беспокойтесь, а если сомневаетесь, можете стоять рядом, пока я буду читать.
Библиотекарь еле-еле скрыл удивление, но согласно кивнул головой, приглашая за собой.
– Пойдёмте...
Огромная пергаментная книга занимала четверть стола и была прикована к стене на цепь. Библиотекарь отомкнул замочек, закрывающий тяжёлую деревянную обложку, украшенную серебром.
– Здесь записи за последние сто пятьдесят лет, ещё со времени правления короля Оддара II Справедливого. Записи ведутся и сейчас. Первоначально авторы не так подробно вели их, как это делается сейчас, зато какие орнаменты и миниатюры делали... – Довольно прищёлкнул языком. В нём чувствовался человек дела, тот, кто находится на своём месте, и душа у него болела за то, что было дорого ему.
– Меня интересуют последние тридцать лет, но я посмотрю ваши миниатюры. – Подняла голову к библиотекарю, стоявшему рядом. – Не бойтесь, я умею обращаться с книгами.
Старик покачал головой, а в глазах выражение, будто отдавал самое дорогое. Отошёл.
Первые миниатюры Аэлла рассматривала подробно, читала в тексте пояснения, продвигалась медленно, пока не поняла, что так может просидеть над хрониками до утра, и не доберётся до того, что её интересовало. Перекинула сразу целую пачку тяжёлых плотных листов, ещё, и ещё. Вот, нашла.
Записи были, в самом деле, подробными, но она выхватывала только то, что ей надо было или то, что хоть как-то касалось.
Король Эдуор III, отец нынешнего короля, не отличался сильным здоровьем с детства, поэтому умер довольно молодым, оставив на сыновей управление огромным государством. Майнору Эдуору было всего двадцать лет, отец успел женить его на графине Южного Дарна, заключив несколько договоров о хлебных поставках. Об этом Аэлла уже знала, Мирополь закупал дешёвый хлеб в Южном Дарне. Это был династический брак. Нанния говорила об этом, нынешний король увидел свою невесту только на свадьбе. Вряд ли он испытывал к ней сильно уж трепетные чувства.
У прежнего короля было ещё два сына. Первый, Мирон по рождению, был младше Майнора всего на год, они были погодками, росли вместе, отец не выделял наследника, и даже часто говорил: «У меня два Майнора!» Хроники описывали Мирона смелым, смышлёным и очень активным мальчиком. Аэлла запомнила его имя – Уард... Младший сын короля в хрониках описывался мало.
В летописях сохранился факт, очень любопытный. Когда мальчикам было четырнадцать и пятнадцать лет соответственно, они принимали иностранных послов вместо заболевшего отца-короля. Во время приёма именно младший – Мирон – взял на себя ведущую роль и достойно справился с официальной частью.
Аэлла мельком прочла это и перелистнула лист, ища глазами дальше.
Через два года после свадьбы молодая королева родила первого сына – Майнора Олдера, нынешнего наследника.
А, вот тут повнимательнее. Второго сына – Мирона Идвара – королева родила через четыре года в апреле. Роды были тяжёлыми, королева умерла почти сразу же, истекла кровью. Заболел и ребёнок, еле-еле выжил. Об этом Аэлла знала от кормилицы. Ничего нового. Да, король начал войну с Гальбией, отослал туда армию во главе с Мироном. Война шла пять лет, стоила больших жертв, и закончилась неудачно. Мирополь лишился земель вдоль реки Доннар, заплатил оскорблённому королю Гальбии огромный выкуп, чтоб подписать долгожданный мир. Про это Аэлла тоже знала. Ничего. А она надеялась найти что-то новое.
Отлистнула лист назад, собираясь захлопнуть книгу.
