Несмотря на ранний час, в вагоне метро было много дачников и неудивительно, ведь была суббота. Все были нагружены до предела, кто вез саженцы, кто рассаду, кто коробки, кто лопату или другой инвентарь. Стоит ли говорить, что кроме этого у каждого был рюкзак или пара сумок. Все ехали, навьюченные до предела, к своим законным загородным соткам.
Артем с дядей вбежали в вагон вместе со всеми, и им — о чудо — удалось сесть, так они доехали до станции «Белорусской».
— Тёма, я пойду за билетами, а ты сразу на платформу, как только электричка подойдет, если уже не стоит. Сразу вбегай и занимай места, иначе три часа стоять придется, а я потом с билетами позже подойду.
— А как я узнаю, куда электричка придет?
— Сейчас расписание глянем.
Расписание висело в зале, где продавали билеты, и там была очередь за ними, человек эдак в пятьдесят.
— Ну вот, видишь, пятая платформа, беги, занимай места.
— Хорошо, я пошел.
Народу на платформе было достаточно много, можно сказать, не протолкнуться, и, когда подошла электричка, все ринулись внутрь, как пираты на абордаж, пробивая себе путь локтями, сумками, рюкзаками или просто ругательствами. Артем после короткой борьбы влетел как пробка внутрь вагона, его подгонял висевший за плечами рюкзак и напор сзади идущих. Занял два места, на одно сел сам, а на другое поставил рюкзак и вовремя, потому что через одну минуту мест свободных в вагоне уже не было. Когда пришел дядя Сережа, многие уже стояли в проходе и ему, с рюкзаком, пришлось продираться между ними.
— Ну вот, молодец, теперь все в порядке, можно ехать, — сказал он, садясь.
Электричка тронулась точно по расписанию, и голос машиниста возвестил об этом:
— Осторожно, двери закрываются, следующая станция Беговая.
Народ в вагоне достал газеты, кроссворды, книги, в том числе по садоводству, кто-то достал игральные карты, другие негромко обсуждали какие-то дела или вели праздный разговор. Артем с дядей Сережей, просто подложив под голову куртку, устроились спать, так как ехать им было аж до Бородино, а это часа два с половиной, не меньше. Артем первый проснулся и сладко потянулся. Они уже проезжали возле станции Дорохово. Дядя Сережа еще спал. Вагон сильно поредел, но мест свободных не было, исчезли только стоящие в проходе фигуры. Когда они подъезжали к Можайску, он спросил дядю, который только что проснулся:
— А может, через Можайск, на автобусе?
— Нет, не пойдет, Артем, потому как в автобус не влезем, там народу еще больше будет, чем когда ты в электричку садился. Автобус раз в два часа ходит, а сегодня выходной, думай сам.
— Понятно. Значит, опять по Бородинскому полю пойдем, — согласился Артем.
Практически все пассажиры сошли на станции Можайск, и вагон опустел, осталось самых «стойких» человек пять, которые ехали до Бородино, можно даже было прилечь на сиденье, что Артем и сделал.
Бородино их встретило тишиной дальнего полустанка. Ни людей, ни суеты, лишь редкие пассажиры сходили здесь, это была конечная станция данной электрички. На путях стояло пару железнодорожных составов и их электричка. За забором деревенского участка, напротив станции, куры лениво клевали что-то на земле. Артем с дядей Сережей не торопясь сошли, попили воды из станционной колонки и двинулись в путь, а он был не близок.
Им требовалось дойти до Минского шоссе, до которого было километров пять, и потом еще по проселку километра три с половиной до деревни, итого около девяти километров. Этот путь Артем знал наизусть, в связи с тем, что последние лет пять – шесть только так и ездил, потому что он был наиболее оптимален, так как не зависел от транспорта, который то был, то нет, то на него не сядешь. Путь их проходил через Утицкий курган с монументом, затем по военной бетонке до села Артёмки и после Минского шоссе, через деревню Фомино, на деревню Алексеенки, где и был конечный пункт их назначения.
Там бабушка купила дом с участком в тридцать соток, на который они сейчас и ехали работать и везли из Москвы провизию, которая была в виде продуктового набора. Все это по той простой причине, что ближайший продуктовый магазин находился в деревне Артёмки, от них почти четыре километра. Вдобавок в нем продуктов было мало и толку от него не было, разве что хлеб купить, да и тот не всегда был, а если и был, то больше двух буханок не отпускали в одни руки.
По дороге они с дядей Сержей в который раз обсудили тему Бородинского сражения 1812 года, выявляя причины, кто из воюющих сторон что сделал не так, для того чтобы победить тут, и что, на его взгляд, должен был сделать. Артем был, естественно, на стороне французов, а дядя Сережа на стороне русских. В итоге победа обернулась ничьей, поскольку ополчение, вооруженное топорами, вилами и пушками, смогло остановить легкую конницу месье Понятовского как раз в районе Утицкого кургана.
Таким образом, в беседе на эту и разные другие темы, они за два часа добрались до деревни, которая стояла вдалеке от шоссе и дорог и была с трех сторон окружена лесом, а в низине протекала мелкая, извилистая речка Мжут, с четвертой же стороны было колхозное поле. В плане хорошей экологии лучшего места в Подмосковье придумать было сложно. Здесь и воздух был другой, от которого даже голова кружилась, и мошек, птичек и иной живности, в том числе и лесной, было предостаточно. В самой деревне домов двадцать было, может двадцать пять, небольшая деревенька. Бабушка с дедушкой и своей родной сестрой жили тут с мая по октябрь.
Бабушка Вера и бабушка Таня — они сами были родом из деревни, родились во Владимирской области в деревне Саулово, что недалеко от Суздаля, и все их детство и юность прошли там, поэтому они были очень хорошо знакомы с сельским хозяйством. Они приезжали сюда весной на грузовой машине, которую забивали до отказа коробками с пустыми стеклянными банками, мешками с сахаром, крупами, картошкой для посадки, иногда привозили цыплят и индюшек, а также местную валюту — бутылки с водкой или самогоном, для местных трактористов, техников, мастеров и прочих. Все это собиралось целую зиму к предстоящему сезону, копилось и затем отправлялось в первых числах мая на дачу. Артем любил это место, хоть в сезон — июнь – июль — ему было тяжело здесь из-за аллергии и астмы.
Они проживали в стандартном деревенском доме, где на передах была одна большая комната, метров 25, за ней шла кухня-столовая с русской печкой, вдоль крайней правой стены, и за домом находился сарай-хлев для скотины. Поскольку скотины у них не было, то сарай использовался как склад дров и инструмента, а когда были куры и индюшки, то и место для них. Больше всего Артем любил здесь три вещи. Отсутствие цивилизации — кроме радио и первой программы телевидения здесь ничего не было, — бабушкины пироги из русской печки, которую он сам любил топить, и парное молоко, свеженадоенное, которое бабушка покупала у местных селян, кто держал коров. Ему здесь нравилось и многое другое, но эти три составляющие были для него главными.
Дорога, которая через поле вела в деревню, была единственной, и когда шел дождь, то она становилась непроходимая для обычных машин, за исключением козла-уазика, поэтому часто пользовались услугами дяди Вани лесника, у которого была в хозяйстве лошадь с телегой. Для Артема это была экзотика, как из суматошной и вечно спешащей Москвы окунуться почти в другой век, всего в ста километрах от его квартиры. На лошади они с дедом и дядей Сережей ездили за дровами, возили некоторые вещи или ездили в Артёмки в магазин, за услугу платили дяде Ване бутылкой-другой водки.
Еще Артем любил ходить рыбачить. В соседнем селе Сивково, которое находилось в трех километрах, был пруд с карпами. Пруд был закрытым местом для ловли, но рядом была запруда в месте впадения речки и там тоже водились карпы, туда он ходил и всегда приносил рыбу. Его к этому приучил дед, который был заядлый рыбак со стажем. В общем, Артему это место было милее московской квартиры, и если бы не аллергия, то он бы сюда приезжал на все лето. С тех самых пор домик в деревне стал для него заветной мечтой, и он загадал его однажды заиметь, с той лишь поправкой, чтобы это была другая климатическая зона и другая трава, на которую у него нет аллергии.
Итак, у всех родственников как мужского, так и женского пола было расписание посещения дачи. Так, в прошлый выходной приезжали отец Артема и дядя Валера, сын бабушкиной сестры тети Тани, а в позапрошлый — дочь тети Тани с мужем и его другом. В этот раз очередь была дяди Сережи и Артема, которому шел четырнадцатый год, и он любил помогать на огороде.
Бабушкину фигуру, их встречающую, Артем заметил еще издалека, метров за двести. Она всегда всех встречала, так как точно знала, в котором часу кто должен приезжать. А также людские фигуры, бредущие по дороге в поле, были видны за километр. Официально все сюда приезжали на отдых, но отдых тут и не снился, так как работы было непочатый край.
— Здравствуйте, мои золотые! Здравствуйте, мои дорогие! — приветствовала их бабушка.
— Привет, мам, — поздоровался дядя Сережа.
— Привет, бабуля, как ты?
— Да все нормально, пока живы-здоровы, мои золотые. Пойдемте в дом, завтрак уже вас ждет. Как доехали, нормально?
— Да, как обычно, через Бородино, — ответил дядя Сережа.
Они прошли на участок сзади, так как дорога вела за деревней, а дом стоял на передах. В длину участок имел метров 80, а в ширину — 30 или 35.Все это пространство, за исключением того, что было под домом и сараем, было обработано. Не было ни одного сантиметра свободного, чтобы на нем ничего не росло или не было чем-то занято. Вдоль тропинок росли кусты красной и черной смородины, которых было штук тридцать, за ними были грядки с огурцами, клубникой, чесноком, луком, капустой, кабачками, картошкой, наконец, и, конечно, парники с помидорами. Справа от дома стояли ульи и росли яблони. Также росла облепиха, крыжовник, слива, рябина черноплодная, калина и много чего еще. Пройдя через весь участок и самодельный мостик через канавку, они вошли в дом, бабушка крикнула в открытое окно:
— Выходите встречать, рабсила приехала.
Дед Олег, в пиджаке, накинутом на майку, уже шел навстречу, тетя Таня была еще в комнате.
— Привет, внучок, рад тебя видеть, — сказал он.
— Я тоже, дед. Как ты?
— Нормально, как и полагается в мои годы, давай садись за стол. — И потом к дяде Сереже: — Садись, сынок, за стол, покушайте и отдохните с дороги.
— Привет, привет, — раздался голос тети Тани, — приехали долгожданные. — И она появилась на пороге комнаты. — Давайте я за вами поухаживаю, кто что будет? Есть картошка отварная, а есть рисовая каша, котлеты и пироги.
— Пусть сначала молочка с дороги выпьют, — сказала бабушка, — я сегодня с утра принесла парное, давайте-ка по стаканчику.
— Отлично, а можно сразу и пирог тоже, а, бабуль? — спросил Артем.
— Пироги после того, как поешь, чего аппетит перебивать.
— Согласен, давайте тогда молоко и рисовую кашу с котлетой, — согласился Артем.
— Ох, какая каша получилась. Немного перестояла в печке и с топленым молоком получилась, просто объедение, — сказала тетя Таня, накладывая половником кашу из чугунка, который достала из печи ухватом.
Артем почти залпом выпил молоко, которое обожал, и принялся за кашу, которая действительно была вкуснейшая, дома на плите такую точно не приготовить. После того как все съел, попросил добавки.
— Ай да молодец, как ешь, так и работаешь, вот это по-мужски, — сказала тетя Таня, давая добавку.
— Как ехали, через Бородино? — спросил дед.
— Да, так надежнее.
— Это правильно.
— Бабуль, а молоко все также у Замочкиных берешь?
— Да, пока у них, но они хотят в этом году корову продать, тогда у дяди Вани будем покупать.
— А что еще в деревне нового? — спросил Артем, которому все было интересно.
— Пруд большой выкопал себе дядя Саша Мамучкин, с помощью бульдозера. Там теперь можно купаться, рыбу туда запустил, мальков, а баба Шура завела овец, можно теперь у нее овечий сыр покупать. Дочь дяди Вани дом себе будет ставить, как дачу использовать. А так новостей никаких особо, в деревне одни пенсионеры остались, вся молодежь разъехалась в Москву в основном, кто учится, кто работает, — ответила бабушка.
После плотной трапезы пили чай с пирогами, как сладкими, так и с различной начинкой: с грибами, с рисом, с картошкой, с капустой и с куриным мясом. Артем хотел все попробовать, но уже знал, что тяжело будет работать, поэтому съел только три. Вообще у бабушек Артем постоянно объедался; он твердо знал, что накормят в любом случае до отвала, поэтому при предстоящей работе приходилось себя ограничивать.
— Бабуль, а почему из печи всегда пироги вкуснее, чем в плите?
— Потому что в печи жар другой, особый, на дровах, по-особому выпекаются. Кушай, мой золотой, знаю, что ты любишь, вот и напекла к твоему приезду.
— Спасибо, бабуля.
Дядя Сережа все съел и сказал:
— Надо пол часика полежать, отдохнуть после еды, а то клонит в горизонтальное положение, пойду в сарай.
— Конечно, сынок, пойди, отдохни, — сказала бабушка.
Артем после еды пошел проверить пчел. Он любил наблюдать, как пчелы садятся на леток и улетают с него, садятся с желтыми толстыми лапками, нагруженные пыльцой, а улетают пустые. Если внимательно было присмотреться, то была видна траектория полета пчел: они цепочкой в воздухе прочерчивали путь, например, в поле или к цветущей липе. После того как сходил к ульям, захотелось меда и он попросил у бабушки:
— А можно медку немного попробовать?
— Только прошлогодний, в этом году еще рано. Вот, держи баночку, полакомись.
Мед оказался засахаренный, твердый, но обалденно вкусный. Артем съел несколько деревянных ложек и получил удовольствие, после чего пошел в дом тоже полежать и почитать, как обычно, какую-нибудь книгу. На этот раз ему попалась книга Омара Хайяма «Рубаи», и он с интересом ее читал. Через час пришла бабушка и сказала ему:
— Пойдем, я тебе покажу, что нужно сделать.
— Окей, бабуль, пошли.
Они подошли к изгороди с соседями слева. Там выпало несколько штакетин из забора.
— Вот видишь, какая беда, — сказала бабушка, — в эти щели теперь лазят соседские куры на наш участок и подрывают кусты смородины и портят грядки, надо сделать. Спроси у деда, что и как нужно и какой инструмент, договорились?
— Конечно, не вопрос, сейчас займусь.
С забором он провозился часа два. Взял у сарая несколько жердей, зашкурил их, отрезал по размерам и прибил. Дядя Сережа в этот момент чинил прохудившийся водосток с крыши. После тетя Таня им показала, где будут грядки с горохом и тыквами, и они принялись копать, благо земля была уже окопанная с прошлого года, шла легко. Позже они сделали небольшой перерыв на чаепитие и работа закипела с новой силой. Бабушка договорилась с дядей Ваней — вообще-то Иваном Григорьевичем — по поводу дров. Он спилил в лесу сухостой, и нужно было его забрать, привезти на участок, для этого он давал лошадь. Все это обошлось в три бутылки, вместе с лошадью, а для дяди Вани чистая прибыль — лес расчистил и еще заработал.
Когда Артем с дядей Сережей все загрузили, получилась полная телега толстых бревен, метра по три – четыре в длину каждое, и они обратную дорогу шли пешком, чтобы не напрягать лишним весом лошадь.
Артем с дядей вбежали в вагон вместе со всеми, и им — о чудо — удалось сесть, так они доехали до станции «Белорусской».
— Тёма, я пойду за билетами, а ты сразу на платформу, как только электричка подойдет, если уже не стоит. Сразу вбегай и занимай места, иначе три часа стоять придется, а я потом с билетами позже подойду.
— А как я узнаю, куда электричка придет?
— Сейчас расписание глянем.
Расписание висело в зале, где продавали билеты, и там была очередь за ними, человек эдак в пятьдесят.
— Ну вот, видишь, пятая платформа, беги, занимай места.
— Хорошо, я пошел.
Народу на платформе было достаточно много, можно сказать, не протолкнуться, и, когда подошла электричка, все ринулись внутрь, как пираты на абордаж, пробивая себе путь локтями, сумками, рюкзаками или просто ругательствами. Артем после короткой борьбы влетел как пробка внутрь вагона, его подгонял висевший за плечами рюкзак и напор сзади идущих. Занял два места, на одно сел сам, а на другое поставил рюкзак и вовремя, потому что через одну минуту мест свободных в вагоне уже не было. Когда пришел дядя Сережа, многие уже стояли в проходе и ему, с рюкзаком, пришлось продираться между ними.
— Ну вот, молодец, теперь все в порядке, можно ехать, — сказал он, садясь.
Электричка тронулась точно по расписанию, и голос машиниста возвестил об этом:
— Осторожно, двери закрываются, следующая станция Беговая.
Народ в вагоне достал газеты, кроссворды, книги, в том числе по садоводству, кто-то достал игральные карты, другие негромко обсуждали какие-то дела или вели праздный разговор. Артем с дядей Сережей, просто подложив под голову куртку, устроились спать, так как ехать им было аж до Бородино, а это часа два с половиной, не меньше. Артем первый проснулся и сладко потянулся. Они уже проезжали возле станции Дорохово. Дядя Сережа еще спал. Вагон сильно поредел, но мест свободных не было, исчезли только стоящие в проходе фигуры. Когда они подъезжали к Можайску, он спросил дядю, который только что проснулся:
— А может, через Можайск, на автобусе?
— Нет, не пойдет, Артем, потому как в автобус не влезем, там народу еще больше будет, чем когда ты в электричку садился. Автобус раз в два часа ходит, а сегодня выходной, думай сам.
— Понятно. Значит, опять по Бородинскому полю пойдем, — согласился Артем.
Практически все пассажиры сошли на станции Можайск, и вагон опустел, осталось самых «стойких» человек пять, которые ехали до Бородино, можно даже было прилечь на сиденье, что Артем и сделал.
Бородино их встретило тишиной дальнего полустанка. Ни людей, ни суеты, лишь редкие пассажиры сходили здесь, это была конечная станция данной электрички. На путях стояло пару железнодорожных составов и их электричка. За забором деревенского участка, напротив станции, куры лениво клевали что-то на земле. Артем с дядей Сережей не торопясь сошли, попили воды из станционной колонки и двинулись в путь, а он был не близок.
Им требовалось дойти до Минского шоссе, до которого было километров пять, и потом еще по проселку километра три с половиной до деревни, итого около девяти километров. Этот путь Артем знал наизусть, в связи с тем, что последние лет пять – шесть только так и ездил, потому что он был наиболее оптимален, так как не зависел от транспорта, который то был, то нет, то на него не сядешь. Путь их проходил через Утицкий курган с монументом, затем по военной бетонке до села Артёмки и после Минского шоссе, через деревню Фомино, на деревню Алексеенки, где и был конечный пункт их назначения.
Там бабушка купила дом с участком в тридцать соток, на который они сейчас и ехали работать и везли из Москвы провизию, которая была в виде продуктового набора. Все это по той простой причине, что ближайший продуктовый магазин находился в деревне Артёмки, от них почти четыре километра. Вдобавок в нем продуктов было мало и толку от него не было, разве что хлеб купить, да и тот не всегда был, а если и был, то больше двух буханок не отпускали в одни руки.
По дороге они с дядей Сержей в который раз обсудили тему Бородинского сражения 1812 года, выявляя причины, кто из воюющих сторон что сделал не так, для того чтобы победить тут, и что, на его взгляд, должен был сделать. Артем был, естественно, на стороне французов, а дядя Сережа на стороне русских. В итоге победа обернулась ничьей, поскольку ополчение, вооруженное топорами, вилами и пушками, смогло остановить легкую конницу месье Понятовского как раз в районе Утицкого кургана.
Таким образом, в беседе на эту и разные другие темы, они за два часа добрались до деревни, которая стояла вдалеке от шоссе и дорог и была с трех сторон окружена лесом, а в низине протекала мелкая, извилистая речка Мжут, с четвертой же стороны было колхозное поле. В плане хорошей экологии лучшего места в Подмосковье придумать было сложно. Здесь и воздух был другой, от которого даже голова кружилась, и мошек, птичек и иной живности, в том числе и лесной, было предостаточно. В самой деревне домов двадцать было, может двадцать пять, небольшая деревенька. Бабушка с дедушкой и своей родной сестрой жили тут с мая по октябрь.
Бабушка Вера и бабушка Таня — они сами были родом из деревни, родились во Владимирской области в деревне Саулово, что недалеко от Суздаля, и все их детство и юность прошли там, поэтому они были очень хорошо знакомы с сельским хозяйством. Они приезжали сюда весной на грузовой машине, которую забивали до отказа коробками с пустыми стеклянными банками, мешками с сахаром, крупами, картошкой для посадки, иногда привозили цыплят и индюшек, а также местную валюту — бутылки с водкой или самогоном, для местных трактористов, техников, мастеров и прочих. Все это собиралось целую зиму к предстоящему сезону, копилось и затем отправлялось в первых числах мая на дачу. Артем любил это место, хоть в сезон — июнь – июль — ему было тяжело здесь из-за аллергии и астмы.
Они проживали в стандартном деревенском доме, где на передах была одна большая комната, метров 25, за ней шла кухня-столовая с русской печкой, вдоль крайней правой стены, и за домом находился сарай-хлев для скотины. Поскольку скотины у них не было, то сарай использовался как склад дров и инструмента, а когда были куры и индюшки, то и место для них. Больше всего Артем любил здесь три вещи. Отсутствие цивилизации — кроме радио и первой программы телевидения здесь ничего не было, — бабушкины пироги из русской печки, которую он сам любил топить, и парное молоко, свеженадоенное, которое бабушка покупала у местных селян, кто держал коров. Ему здесь нравилось и многое другое, но эти три составляющие были для него главными.
Дорога, которая через поле вела в деревню, была единственной, и когда шел дождь, то она становилась непроходимая для обычных машин, за исключением козла-уазика, поэтому часто пользовались услугами дяди Вани лесника, у которого была в хозяйстве лошадь с телегой. Для Артема это была экзотика, как из суматошной и вечно спешащей Москвы окунуться почти в другой век, всего в ста километрах от его квартиры. На лошади они с дедом и дядей Сережей ездили за дровами, возили некоторые вещи или ездили в Артёмки в магазин, за услугу платили дяде Ване бутылкой-другой водки.
Еще Артем любил ходить рыбачить. В соседнем селе Сивково, которое находилось в трех километрах, был пруд с карпами. Пруд был закрытым местом для ловли, но рядом была запруда в месте впадения речки и там тоже водились карпы, туда он ходил и всегда приносил рыбу. Его к этому приучил дед, который был заядлый рыбак со стажем. В общем, Артему это место было милее московской квартиры, и если бы не аллергия, то он бы сюда приезжал на все лето. С тех самых пор домик в деревне стал для него заветной мечтой, и он загадал его однажды заиметь, с той лишь поправкой, чтобы это была другая климатическая зона и другая трава, на которую у него нет аллергии.
Итак, у всех родственников как мужского, так и женского пола было расписание посещения дачи. Так, в прошлый выходной приезжали отец Артема и дядя Валера, сын бабушкиной сестры тети Тани, а в позапрошлый — дочь тети Тани с мужем и его другом. В этот раз очередь была дяди Сережи и Артема, которому шел четырнадцатый год, и он любил помогать на огороде.
Бабушкину фигуру, их встречающую, Артем заметил еще издалека, метров за двести. Она всегда всех встречала, так как точно знала, в котором часу кто должен приезжать. А также людские фигуры, бредущие по дороге в поле, были видны за километр. Официально все сюда приезжали на отдых, но отдых тут и не снился, так как работы было непочатый край.
— Здравствуйте, мои золотые! Здравствуйте, мои дорогие! — приветствовала их бабушка.
— Привет, мам, — поздоровался дядя Сережа.
— Привет, бабуля, как ты?
— Да все нормально, пока живы-здоровы, мои золотые. Пойдемте в дом, завтрак уже вас ждет. Как доехали, нормально?
— Да, как обычно, через Бородино, — ответил дядя Сережа.
Они прошли на участок сзади, так как дорога вела за деревней, а дом стоял на передах. В длину участок имел метров 80, а в ширину — 30 или 35.Все это пространство, за исключением того, что было под домом и сараем, было обработано. Не было ни одного сантиметра свободного, чтобы на нем ничего не росло или не было чем-то занято. Вдоль тропинок росли кусты красной и черной смородины, которых было штук тридцать, за ними были грядки с огурцами, клубникой, чесноком, луком, капустой, кабачками, картошкой, наконец, и, конечно, парники с помидорами. Справа от дома стояли ульи и росли яблони. Также росла облепиха, крыжовник, слива, рябина черноплодная, калина и много чего еще. Пройдя через весь участок и самодельный мостик через канавку, они вошли в дом, бабушка крикнула в открытое окно:
— Выходите встречать, рабсила приехала.
Дед Олег, в пиджаке, накинутом на майку, уже шел навстречу, тетя Таня была еще в комнате.
— Привет, внучок, рад тебя видеть, — сказал он.
— Я тоже, дед. Как ты?
— Нормально, как и полагается в мои годы, давай садись за стол. — И потом к дяде Сереже: — Садись, сынок, за стол, покушайте и отдохните с дороги.
— Привет, привет, — раздался голос тети Тани, — приехали долгожданные. — И она появилась на пороге комнаты. — Давайте я за вами поухаживаю, кто что будет? Есть картошка отварная, а есть рисовая каша, котлеты и пироги.
— Пусть сначала молочка с дороги выпьют, — сказала бабушка, — я сегодня с утра принесла парное, давайте-ка по стаканчику.
— Отлично, а можно сразу и пирог тоже, а, бабуль? — спросил Артем.
— Пироги после того, как поешь, чего аппетит перебивать.
— Согласен, давайте тогда молоко и рисовую кашу с котлетой, — согласился Артем.
— Ох, какая каша получилась. Немного перестояла в печке и с топленым молоком получилась, просто объедение, — сказала тетя Таня, накладывая половником кашу из чугунка, который достала из печи ухватом.
Артем почти залпом выпил молоко, которое обожал, и принялся за кашу, которая действительно была вкуснейшая, дома на плите такую точно не приготовить. После того как все съел, попросил добавки.
— Ай да молодец, как ешь, так и работаешь, вот это по-мужски, — сказала тетя Таня, давая добавку.
— Как ехали, через Бородино? — спросил дед.
— Да, так надежнее.
— Это правильно.
— Бабуль, а молоко все также у Замочкиных берешь?
— Да, пока у них, но они хотят в этом году корову продать, тогда у дяди Вани будем покупать.
— А что еще в деревне нового? — спросил Артем, которому все было интересно.
— Пруд большой выкопал себе дядя Саша Мамучкин, с помощью бульдозера. Там теперь можно купаться, рыбу туда запустил, мальков, а баба Шура завела овец, можно теперь у нее овечий сыр покупать. Дочь дяди Вани дом себе будет ставить, как дачу использовать. А так новостей никаких особо, в деревне одни пенсионеры остались, вся молодежь разъехалась в Москву в основном, кто учится, кто работает, — ответила бабушка.
После плотной трапезы пили чай с пирогами, как сладкими, так и с различной начинкой: с грибами, с рисом, с картошкой, с капустой и с куриным мясом. Артем хотел все попробовать, но уже знал, что тяжело будет работать, поэтому съел только три. Вообще у бабушек Артем постоянно объедался; он твердо знал, что накормят в любом случае до отвала, поэтому при предстоящей работе приходилось себя ограничивать.
— Бабуль, а почему из печи всегда пироги вкуснее, чем в плите?
— Потому что в печи жар другой, особый, на дровах, по-особому выпекаются. Кушай, мой золотой, знаю, что ты любишь, вот и напекла к твоему приезду.
— Спасибо, бабуля.
Дядя Сережа все съел и сказал:
— Надо пол часика полежать, отдохнуть после еды, а то клонит в горизонтальное положение, пойду в сарай.
— Конечно, сынок, пойди, отдохни, — сказала бабушка.
Артем после еды пошел проверить пчел. Он любил наблюдать, как пчелы садятся на леток и улетают с него, садятся с желтыми толстыми лапками, нагруженные пыльцой, а улетают пустые. Если внимательно было присмотреться, то была видна траектория полета пчел: они цепочкой в воздухе прочерчивали путь, например, в поле или к цветущей липе. После того как сходил к ульям, захотелось меда и он попросил у бабушки:
— А можно медку немного попробовать?
— Только прошлогодний, в этом году еще рано. Вот, держи баночку, полакомись.
Мед оказался засахаренный, твердый, но обалденно вкусный. Артем съел несколько деревянных ложек и получил удовольствие, после чего пошел в дом тоже полежать и почитать, как обычно, какую-нибудь книгу. На этот раз ему попалась книга Омара Хайяма «Рубаи», и он с интересом ее читал. Через час пришла бабушка и сказала ему:
— Пойдем, я тебе покажу, что нужно сделать.
— Окей, бабуль, пошли.
Они подошли к изгороди с соседями слева. Там выпало несколько штакетин из забора.
— Вот видишь, какая беда, — сказала бабушка, — в эти щели теперь лазят соседские куры на наш участок и подрывают кусты смородины и портят грядки, надо сделать. Спроси у деда, что и как нужно и какой инструмент, договорились?
— Конечно, не вопрос, сейчас займусь.
С забором он провозился часа два. Взял у сарая несколько жердей, зашкурил их, отрезал по размерам и прибил. Дядя Сережа в этот момент чинил прохудившийся водосток с крыши. После тетя Таня им показала, где будут грядки с горохом и тыквами, и они принялись копать, благо земля была уже окопанная с прошлого года, шла легко. Позже они сделали небольшой перерыв на чаепитие и работа закипела с новой силой. Бабушка договорилась с дядей Ваней — вообще-то Иваном Григорьевичем — по поводу дров. Он спилил в лесу сухостой, и нужно было его забрать, привезти на участок, для этого он давал лошадь. Все это обошлось в три бутылки, вместе с лошадью, а для дяди Вани чистая прибыль — лес расчистил и еще заработал.
Когда Артем с дядей Сережей все загрузили, получилась полная телега толстых бревен, метра по три – четыре в длину каждое, и они обратную дорогу шли пешком, чтобы не напрягать лишним весом лошадь.
