— Ты хочешь меня познакомить со своими родными? — спросил Артем и сделал удивленное лицо.
Люсия звонко рассмеялась:
— Нет, родители живут в Росарио, километров 200 отсюда, а я снимаю с подружкой апартаменто двухкомнатное; оно находится недалеко от того места, куда ты нас провожал, у станции метро «Бельграно».
— Хорошо, поехали, — согласился Артем.
Они спустились в метро и через три станции уже были на месте. Люсия жила недалеко от центра, в многоэтажке, на шестом этаже, куда они поднимались на лифте, не переставая целоваться. Она подзадоривала его, отклоняя голову назад, заставляя ловить ее губы. Когда они подошли к двери, она шепотом сказала:
— Не шуми, надо проверить, есть ли подружка дома.
Они тихонько зашли внутрь.
— Бернарда, Бернарда, — позвала Люсия, но ответа не последовало. — Видимо сегодня у своего парня ночует. Проходи, не разувайся, это гостиная.
Квартирка была небольшая, но уютная. Прямо была мини-кухонька, слева гостиная, и из нее вели две двери в разные комнаты. Артем сразу устроился на сером диване с мягкими подушками в качестве спинки и осмотрелся. В комнате, небольшой по размеру, кроме дивана, стоял столик из полированного дерева, два кресла, телевизор, музыкальный центр, на окнах были белые с рюшами занавески, и витал аромат какой-то косметики или дезодоранта.
— А хорошо здесь у тебя, уютно и мило, давно ты тут живешь?
— Пару лет. Хочешь что-нибудь выпить? пиво, виски или вино? — спросила Люсия.
— А водки нет? — улыбнувшись, спросил Артем.
— Нет, а ты хочешь?
— Да нет, я просто так спросил. Я не пью водку, хоть и русский. Я пью пиво, вино, в крайнем случае виски можно.
Она включила тихо музыку со словами: «Я сейчас», — и вышла на кухню.
Он откинул голову назад и расслабился, наслаждаясь музыкой и всем происходящим.
— А вот и я.— Люсия прикатила тележку на колесиках, на которой стояла бутылка виски, вазочка с конфетами, два стаканчика, один круглый и высокий, другой квадратный, пониже, с толстым стеклом у основания, бокалы были наполовину полные.
— Что там? — осведомился Артем.
— Виски, очень хорошее, тебе должно понравиться.
Люсия сделала глоток из круглого бокала и расположилась в углу диванчика, томно наклонив голову набок.
Артем сделал глоток и похвалил напиток:
— Действительно хороший, шотландский?
— Нет, тайваньский, — она рассмеялась, — но, как ты и сказал, хороший, впрочем, как и весь сегодняшний день.
— Согласен с тобой абсолютно. — Артем придвинулся к ней, обняв за талию правой рукой. В левой он продолжал держать бокал, нежно ее поцеловал и затем, сделав паузу, посмотрел ей в глаза и произнес: — Ты восхитительна.
— Артем, я тебя хочу и хочу прямо сейчас немедленно, — полушепотом сказала она. «Те кьеромучо, енсегида» — примерно так прозвучало это по-испански.
Поставив на столик свой бокал, она прильнула к нему, обвив руками шею, нежно и страстно целуя. Артему пришлось вытянуть руку, чтобы не разлить виски и осторожно его поставить рядом на столик. Он почувствовал ее язычок на своих губах и во рту; он сильно сжал ее в своих объятиях, целуя шею, плечи. Люсия взволновано задышала, и он чувствовал биение ее сердца. Он стал расстегивать ее блузку, благо там было всего три пуговицы.
— Нет, постой, все же не здесь. — Люсия немного подалась назад.
— Что случилось, дело во мне? — спросил Артем.
— Нет, просто пойдем в спальню. Вдруг Бернарда придет, а может, и не одна.
— Согласен.
Через несколько секунд они были уже в ее спальне. Люсия сама сняла блузку, джинсы и трусики, обнажив прекрасное тело, красивую грудь с большими розовыми сосками, запрыгнула в постель, поджидая Артема, который раздевался на секунду дольше, чем она.
— Я изнемогаю и уже вся горю, — прошептала она и набросилась на него, как только он прилег.
Они наконец-то занялись любовью. Он целовал ее губы, шею, грудь, живот и ласкал ее, она отвечала ему тем же. Слившись в любовном экстазе, он, казалось, был одновременно везде. Она стонала от каждого его движения и прикосновения, крепко сжимая его обеими руками, а в конце скрестила ноги у него за спиной, негромко крича, и у них все получилось одновременно. На этом все не закончилось, и какое-то время они еще целовались и кувыркались по постели, затем, усталые и изнеможенные, несколько минут лежали, не двигаясь, нужно было отдышаться.
— Я никогда бы не подумала, что ты такой страстный, по тебе не скажешь, и я приятно этим удивлена, — сообщила она воркующим голоском.
— А ты была как пантера или как тигрица. Я рад, что тебе понравилось, как и мне. Хотя я тебя такую и представлял, эмоциональную, темпераментную и страстную, настоящую итальянку, — говорил он, гладя и лаская ее.
— Может быть, отдохнем и продолжим, ты как? — она вопросительно посмотрела ему в глаза, поцеловав при этом.
— С удовольствием, вот только пойду приму душ, я весь мокрый. — Артем сел на край кровати.
— Вон там возьми полотенце в шкафу, а ванна сразу после гостиной слева, перед кухней.
После освежающего душа они еще долго продолжали кувыркаться в постели, показывая и делая все, на что были способны, пока, уставшие вконец и счастливые, не заснули вместе в обнимку; время было далеко за полночь. Это была первая ночь в Аргентине, когда Артем не ночевал в отеле.
Проснулись они поздно, солнце уже ярко светило. Артем открыл глаза, наблюдая, как Люсия сладко потягивается еще в полудреме. Потом она встала, набросив халатик с кружевным воротничком, и сообщила:
— Я пойду поставлю кофе. Сэндвичи будешь или мюсли?
— Я буду все, что будешь ты, принцесса.
— Ладно, я пойду. Быстренько поедим, и буду собираться, мне сегодня в Росарио ехать к родителям, на Рождество.
— Да-да, я и забыл. Конечно, пойду умоюсь, не волнуйся. — Артем заторопился, он не хотел никак ей мешать.
Допив кофе и съев мюсли, залитые молоком, Артем оделся и уже стоял в коридоре. Люсия поправила ему прическу на голове, которая смялась за ночь, и они еще раз поцеловались.
— Обязательно мне звони, — сказала она, а также, наклонившись к его уху, чтобы он чувствовал ее дыхание, сообщила: — Ты был просто супер.
— Ты тоже, моя пантера. Я сегодняшнюю ночь с тобой не забуду, буду тебе звонить, пока.
— Пока.
И после еще одного затяжного поцелуя он вышел в холл, зашел в лифт и через минуту уже был на улице.
Рождество и Новый год в Буэнос-Айресе
Он шел по улице немного усталый и разморенный, но страшно довольный и счастливый. Был теплый день, мимо него проносились авто, спешащие куда-то. Везде царила предпраздничная суматоха, почти как в России 31 декабря. Люди сновали по магазинчикам, супермаркетам, покупая подарки, стояли в очередях за продуктами. Да, были очереди, чего раньше Артем никогда еще здесь не видел. Особым спросом пользовались молочные поросята, их брали целиком, чтобы, видимо, запечь на жаровне, она называлась парилья. Было как никогда красиво, почти на каждой двери висели рождественские веночки, гирлянды, икебаны.
Артем не пошел в отель, где ему, прямо скажем, не было особо приятно находиться, а решил побродить по городу, в том районе, где он еще не был. Весь день в костелах, которых было великое множество, шли рождественские службы. Людей было столько, что они не вмещались все внутри храмов, которые были достаточно просторные, и многие стояли на улице, слушали мессу через открытые двери. Артем решил приобщиться к празднику и после гуляния по городу зашел в супермаркет и купил полтушки индейки — поросенка он позволить себе не мог, — различные приправы и соусы, а также немного овощей, фрукты, небольшой тортик, а вино у него было. После чего направился в отель, где решил приготовить праздничный ужин, а вечером обязательно сходить на мессу. Как только он вошел, столкнулся нос к носу с женой Александра, которая шла к себе в комнату.
— Привет, гулять ходил? — спросила она без интереса.
— Купил кое-что из продуктов к празднику, — ответил Артем.
— А, какой это для нас праздник, мы к этому не привыкли, — Лена махнула рукой в сторону.
— Вы будете отмечать?
— Нет, мы не отмечаем, только местные отмечают.
— Не ассимилировались еще, верно?
— Да не до этого, дел много, ты заниматься языком будешь сегодня?
— Нет, сегодня не буду, перерыв сделаем.
— Ладно, — с видимым безразличием сказала Лена, но в голосе чувствовалась досада. Видимо до нее дошли слухи, что Артем ездит к Ольге Ивановне на занятия.
— Пока, увидимся, — произнес Артем и пошел к себе, готовить обед.
Индейку он готовил очень долго, в духовке на маленьком огне, чтобы лучше прожарилась, поливал соусом и растительным маслом, получилось в итоге очень вкусно. Параллельно обжарил овощи и сделал салат из свежей зелени, после чего устроил себе праздничный ужин, с тортиком и вином. Он все с удовольствием откушал — а после проведенной ночи аппетит у него был отменный, — как обычно, в гордом одиночестве, которое его совсем не тяготило. После решил, как и задумал, посетить рождественскую службу, а чтобы далеко на ночь глядя не ходить, пошел по своему району Бока.
Огромного размера католический обор находился в километре от отеля, ближе к району Конститусьон. В просторном зале не было ни одной свободной скамейки, все было занято и кроме этого люди еще стояли и в зале, и на улице. Все были одеты очень нарядно и хорошо, как и полагается на праздник, были тут в основном семьями: дети, молодежь, пожилые. Артем протиснулся внутрь, насколько смог, стоял, слушал и наблюдал за происходящим. Католический священник читал видимо святое писание, люди временами, после определенной фразы, крестились, в конце крещения целуя свои пальцы с наружной стороны, так у них было принято.
Артем обратил внимание, что внутри собор не был отделан, как в русских церквях. Не было ни золота, ни серебра, ни позолоты или драгоценных камней, этого, видимо, требовала католическая вера. Сам священник был одет в длинную рясу, или сутану, без особых украшений. Свод собора был высоченный, акустика отличная, и все слова, сказанные с алтаря, слышались прекрасно.
Служба длилась около часа, после чего все, шумно переговариваясь, долго расходились. Несмотря на поздний час, все улицы были полны народа, люди смеялись, кидали хлопушки, были веселы. Было около двенадцати часов, когда Артем подходил к отелю, и тут в небо взмыл буквально шквал петард, ракет, салютов, их были тысячи, даже стало светло в небе и на улицах, как днем. Со всех балконов, из всех окон, с крыш всех зданий и строений стреляли, запускали и взрывали. На перекрестках улиц взрывали «бомбы» — очень мощные петарды, — грохот стоял неимоверный. Артем ничего подобного раньше не видел, в России в то время это еще не происходило. Он зашел в отель, поднялся на балкон и с высоты наблюдал происходящее: весь город был залит заревом фейерверков. Все это продолжалось в течение часа-полтора, затем постепенно стихло.
На следующий день Артем с утра, часов в десять, как обычно, вышел пройтись, и какое же было его очередное по счету удивление, что на улице не было ни единого человека. Уличные собаки, которые все время лежали на перекрестке, куда-то попрятались, все торговые точки, магазины, лавки, все заведения были закрыты, город как будто вымер, все отдыхали после праздничной и бурной ночи. Видя такое дело, Артем вернулся в отель и стал читать газету, купленную накануне. К вечеру, часов с пяти, стали появляться первые горожане; они приветствовали друг друга со словами «фелиз Новедад», что означало «с Рождеством!». Таким образом Артем познакомился с одним из важнейших праздников, отмечающимся в католическом мире, ему понравилось.
После Рождества все шло как обычно, только в «русском» отеле жизнь била ключом. Артем имел хорошие приятельские отношения с семейной парой из Новочеркасска; они приехали чуть раньше него и сразу же поселились здесь. Семья из трех человек — муж, жена и ребенок, мальчик лет десяти — была очень интеллигентная. Он по образованию инженер, она — врач. Михаил, отец семейства, был очень рукастый парень, привез с собой бор-машинку и набор сверл, начиная от обычных и заканчивая алмазными. Достаточно быстро нашел себе работу, вытачивал фигурки из твердого дерева или камня и сдавал их в дорогие магазины подарков, а также делал по заказу ювелирных магазинов кулоны на фарфоровой основе. Каждую такую ручную работу он сдавал по 200 баксов и более за штуку.
Сына Миши и Наташи — так звали маму — постоянно задирали и обижали два брата того же возраста с нижнего этажа. Один раз Михаил не выдержал и после очередной детской потасовки сказал одному из братьев, что нехорошо так поступать, бросаться двоим на одного и бить так по животу, потому что это больно. После продемонстрировал это, хлопнув слегка ладонью старшего брата по животу. Тот, с криком, что его ударили, убежал вниз. Вскоре примчалась его мать — толстая, крупная женщина — и стала орать дурным голосом, что ее сына чуть не убили. Михаил не стал ничего отвечать, а ушел в свою комнату, вместе с сыном. Тогда мамаша примчалась туда, стала орать на Наталью, в итоге ссора переросла в борьбу. Она схватила Наталью за волосы, плюнула ей в лицо и поцарапала его ногтями. Ссору прекратили Александр с женой и соседи, но мамаша еще долго орала, что вызовет полицию.
Вскоре после этого эпизода эта семья вдруг исчезла, уехала в неизвестном направлении, видимо, из-за произошедшего инцидента. Артем поинтересовался у соседей — те сказали, что куда-то в район Бажестер, но адреса они не знают или не хотят говорить. Это немного расстроило Артема, так как они ему нравились как люди, и без Миши и Наташи было скучновато.
Неделя до Нового года пролетела быстро. Артем продолжал изучать язык, снова пробовал устроиться на работу, но ничего приемлемого для него не нашлось. Звонил Люсии, поздравил с Рождеством, предложил встретиться на Новый год. Она рассказала ему, как провела время у родственников и встретила праздник, но оказалось, что уезжала с родными на целую неделю на горный курорт, Сан-Карлос-де-Барилоче. Пригласила и его тоже, но он отказался, мотивируя это тем, что ему в первых числах января нужно получить местный документ ДНИ, а кроме того это еще и дорого для него, но вслух он это не сказал. Она пожелала ему удачного и скорейшего получения ДНИ и поздравила с наступающим, после чего они договорились встретиться уже в новом году и после телефонных поцелуев попрощались.
Празднование Нового года прошло в обычной русской традиции. На первом этаже, под открытым небом, накрыли большой стол и хотя всех туда не приглашали, но Артема пригласили. На столе стояли разные закуски, русский салат оливье, маринованные огурчики, на горячее Лена принесла тушеное мясо с луком. Из напитков пили водку, шампанское, сок. Матрос завел музыку у себя в номере — у него стоял большой музыкальный центр — и открыл настежь двери, из комнаты на весь отель доносилось: «Колечко, колечко, кольцо, давно это было, давно…».
Народу за столом было немного: Александр с женой, матрос с женой, семейная пара с первого, муж с женой. Еще присоединились недавно приехавшие, две семьи, всего пять человек, также был кореец, оба брата, Стас и Игорь, и два знакомых Александра, не из отеля. Первым поднялся Александр и произнес тост:
— Поздравляю вас всех с новым 1998 годом, всех, кто решился приехать сюда, в Аргентину, тех, кто принял это судьбоносное решение.
Люсия звонко рассмеялась:
— Нет, родители живут в Росарио, километров 200 отсюда, а я снимаю с подружкой апартаменто двухкомнатное; оно находится недалеко от того места, куда ты нас провожал, у станции метро «Бельграно».
— Хорошо, поехали, — согласился Артем.
Они спустились в метро и через три станции уже были на месте. Люсия жила недалеко от центра, в многоэтажке, на шестом этаже, куда они поднимались на лифте, не переставая целоваться. Она подзадоривала его, отклоняя голову назад, заставляя ловить ее губы. Когда они подошли к двери, она шепотом сказала:
— Не шуми, надо проверить, есть ли подружка дома.
Они тихонько зашли внутрь.
— Бернарда, Бернарда, — позвала Люсия, но ответа не последовало. — Видимо сегодня у своего парня ночует. Проходи, не разувайся, это гостиная.
Квартирка была небольшая, но уютная. Прямо была мини-кухонька, слева гостиная, и из нее вели две двери в разные комнаты. Артем сразу устроился на сером диване с мягкими подушками в качестве спинки и осмотрелся. В комнате, небольшой по размеру, кроме дивана, стоял столик из полированного дерева, два кресла, телевизор, музыкальный центр, на окнах были белые с рюшами занавески, и витал аромат какой-то косметики или дезодоранта.
— А хорошо здесь у тебя, уютно и мило, давно ты тут живешь?
— Пару лет. Хочешь что-нибудь выпить? пиво, виски или вино? — спросила Люсия.
— А водки нет? — улыбнувшись, спросил Артем.
— Нет, а ты хочешь?
— Да нет, я просто так спросил. Я не пью водку, хоть и русский. Я пью пиво, вино, в крайнем случае виски можно.
Она включила тихо музыку со словами: «Я сейчас», — и вышла на кухню.
Он откинул голову назад и расслабился, наслаждаясь музыкой и всем происходящим.
— А вот и я.— Люсия прикатила тележку на колесиках, на которой стояла бутылка виски, вазочка с конфетами, два стаканчика, один круглый и высокий, другой квадратный, пониже, с толстым стеклом у основания, бокалы были наполовину полные.
— Что там? — осведомился Артем.
— Виски, очень хорошее, тебе должно понравиться.
Люсия сделала глоток из круглого бокала и расположилась в углу диванчика, томно наклонив голову набок.
Артем сделал глоток и похвалил напиток:
— Действительно хороший, шотландский?
— Нет, тайваньский, — она рассмеялась, — но, как ты и сказал, хороший, впрочем, как и весь сегодняшний день.
— Согласен с тобой абсолютно. — Артем придвинулся к ней, обняв за талию правой рукой. В левой он продолжал держать бокал, нежно ее поцеловал и затем, сделав паузу, посмотрел ей в глаза и произнес: — Ты восхитительна.
— Артем, я тебя хочу и хочу прямо сейчас немедленно, — полушепотом сказала она. «Те кьеромучо, енсегида» — примерно так прозвучало это по-испански.
Поставив на столик свой бокал, она прильнула к нему, обвив руками шею, нежно и страстно целуя. Артему пришлось вытянуть руку, чтобы не разлить виски и осторожно его поставить рядом на столик. Он почувствовал ее язычок на своих губах и во рту; он сильно сжал ее в своих объятиях, целуя шею, плечи. Люсия взволновано задышала, и он чувствовал биение ее сердца. Он стал расстегивать ее блузку, благо там было всего три пуговицы.
— Нет, постой, все же не здесь. — Люсия немного подалась назад.
— Что случилось, дело во мне? — спросил Артем.
— Нет, просто пойдем в спальню. Вдруг Бернарда придет, а может, и не одна.
— Согласен.
Через несколько секунд они были уже в ее спальне. Люсия сама сняла блузку, джинсы и трусики, обнажив прекрасное тело, красивую грудь с большими розовыми сосками, запрыгнула в постель, поджидая Артема, который раздевался на секунду дольше, чем она.
— Я изнемогаю и уже вся горю, — прошептала она и набросилась на него, как только он прилег.
Они наконец-то занялись любовью. Он целовал ее губы, шею, грудь, живот и ласкал ее, она отвечала ему тем же. Слившись в любовном экстазе, он, казалось, был одновременно везде. Она стонала от каждого его движения и прикосновения, крепко сжимая его обеими руками, а в конце скрестила ноги у него за спиной, негромко крича, и у них все получилось одновременно. На этом все не закончилось, и какое-то время они еще целовались и кувыркались по постели, затем, усталые и изнеможенные, несколько минут лежали, не двигаясь, нужно было отдышаться.
— Я никогда бы не подумала, что ты такой страстный, по тебе не скажешь, и я приятно этим удивлена, — сообщила она воркующим голоском.
— А ты была как пантера или как тигрица. Я рад, что тебе понравилось, как и мне. Хотя я тебя такую и представлял, эмоциональную, темпераментную и страстную, настоящую итальянку, — говорил он, гладя и лаская ее.
— Может быть, отдохнем и продолжим, ты как? — она вопросительно посмотрела ему в глаза, поцеловав при этом.
— С удовольствием, вот только пойду приму душ, я весь мокрый. — Артем сел на край кровати.
— Вон там возьми полотенце в шкафу, а ванна сразу после гостиной слева, перед кухней.
После освежающего душа они еще долго продолжали кувыркаться в постели, показывая и делая все, на что были способны, пока, уставшие вконец и счастливые, не заснули вместе в обнимку; время было далеко за полночь. Это была первая ночь в Аргентине, когда Артем не ночевал в отеле.
Проснулись они поздно, солнце уже ярко светило. Артем открыл глаза, наблюдая, как Люсия сладко потягивается еще в полудреме. Потом она встала, набросив халатик с кружевным воротничком, и сообщила:
— Я пойду поставлю кофе. Сэндвичи будешь или мюсли?
— Я буду все, что будешь ты, принцесса.
— Ладно, я пойду. Быстренько поедим, и буду собираться, мне сегодня в Росарио ехать к родителям, на Рождество.
— Да-да, я и забыл. Конечно, пойду умоюсь, не волнуйся. — Артем заторопился, он не хотел никак ей мешать.
Допив кофе и съев мюсли, залитые молоком, Артем оделся и уже стоял в коридоре. Люсия поправила ему прическу на голове, которая смялась за ночь, и они еще раз поцеловались.
— Обязательно мне звони, — сказала она, а также, наклонившись к его уху, чтобы он чувствовал ее дыхание, сообщила: — Ты был просто супер.
— Ты тоже, моя пантера. Я сегодняшнюю ночь с тобой не забуду, буду тебе звонить, пока.
— Пока.
И после еще одного затяжного поцелуя он вышел в холл, зашел в лифт и через минуту уже был на улице.
Глава ХI
Рождество и Новый год в Буэнос-Айресе
Он шел по улице немного усталый и разморенный, но страшно довольный и счастливый. Был теплый день, мимо него проносились авто, спешащие куда-то. Везде царила предпраздничная суматоха, почти как в России 31 декабря. Люди сновали по магазинчикам, супермаркетам, покупая подарки, стояли в очередях за продуктами. Да, были очереди, чего раньше Артем никогда еще здесь не видел. Особым спросом пользовались молочные поросята, их брали целиком, чтобы, видимо, запечь на жаровне, она называлась парилья. Было как никогда красиво, почти на каждой двери висели рождественские веночки, гирлянды, икебаны.
Артем не пошел в отель, где ему, прямо скажем, не было особо приятно находиться, а решил побродить по городу, в том районе, где он еще не был. Весь день в костелах, которых было великое множество, шли рождественские службы. Людей было столько, что они не вмещались все внутри храмов, которые были достаточно просторные, и многие стояли на улице, слушали мессу через открытые двери. Артем решил приобщиться к празднику и после гуляния по городу зашел в супермаркет и купил полтушки индейки — поросенка он позволить себе не мог, — различные приправы и соусы, а также немного овощей, фрукты, небольшой тортик, а вино у него было. После чего направился в отель, где решил приготовить праздничный ужин, а вечером обязательно сходить на мессу. Как только он вошел, столкнулся нос к носу с женой Александра, которая шла к себе в комнату.
— Привет, гулять ходил? — спросила она без интереса.
— Купил кое-что из продуктов к празднику, — ответил Артем.
— А, какой это для нас праздник, мы к этому не привыкли, — Лена махнула рукой в сторону.
— Вы будете отмечать?
— Нет, мы не отмечаем, только местные отмечают.
— Не ассимилировались еще, верно?
— Да не до этого, дел много, ты заниматься языком будешь сегодня?
— Нет, сегодня не буду, перерыв сделаем.
— Ладно, — с видимым безразличием сказала Лена, но в голосе чувствовалась досада. Видимо до нее дошли слухи, что Артем ездит к Ольге Ивановне на занятия.
— Пока, увидимся, — произнес Артем и пошел к себе, готовить обед.
Индейку он готовил очень долго, в духовке на маленьком огне, чтобы лучше прожарилась, поливал соусом и растительным маслом, получилось в итоге очень вкусно. Параллельно обжарил овощи и сделал салат из свежей зелени, после чего устроил себе праздничный ужин, с тортиком и вином. Он все с удовольствием откушал — а после проведенной ночи аппетит у него был отменный, — как обычно, в гордом одиночестве, которое его совсем не тяготило. После решил, как и задумал, посетить рождественскую службу, а чтобы далеко на ночь глядя не ходить, пошел по своему району Бока.
Огромного размера католический обор находился в километре от отеля, ближе к району Конститусьон. В просторном зале не было ни одной свободной скамейки, все было занято и кроме этого люди еще стояли и в зале, и на улице. Все были одеты очень нарядно и хорошо, как и полагается на праздник, были тут в основном семьями: дети, молодежь, пожилые. Артем протиснулся внутрь, насколько смог, стоял, слушал и наблюдал за происходящим. Католический священник читал видимо святое писание, люди временами, после определенной фразы, крестились, в конце крещения целуя свои пальцы с наружной стороны, так у них было принято.
Артем обратил внимание, что внутри собор не был отделан, как в русских церквях. Не было ни золота, ни серебра, ни позолоты или драгоценных камней, этого, видимо, требовала католическая вера. Сам священник был одет в длинную рясу, или сутану, без особых украшений. Свод собора был высоченный, акустика отличная, и все слова, сказанные с алтаря, слышались прекрасно.
Служба длилась около часа, после чего все, шумно переговариваясь, долго расходились. Несмотря на поздний час, все улицы были полны народа, люди смеялись, кидали хлопушки, были веселы. Было около двенадцати часов, когда Артем подходил к отелю, и тут в небо взмыл буквально шквал петард, ракет, салютов, их были тысячи, даже стало светло в небе и на улицах, как днем. Со всех балконов, из всех окон, с крыш всех зданий и строений стреляли, запускали и взрывали. На перекрестках улиц взрывали «бомбы» — очень мощные петарды, — грохот стоял неимоверный. Артем ничего подобного раньше не видел, в России в то время это еще не происходило. Он зашел в отель, поднялся на балкон и с высоты наблюдал происходящее: весь город был залит заревом фейерверков. Все это продолжалось в течение часа-полтора, затем постепенно стихло.
На следующий день Артем с утра, часов в десять, как обычно, вышел пройтись, и какое же было его очередное по счету удивление, что на улице не было ни единого человека. Уличные собаки, которые все время лежали на перекрестке, куда-то попрятались, все торговые точки, магазины, лавки, все заведения были закрыты, город как будто вымер, все отдыхали после праздничной и бурной ночи. Видя такое дело, Артем вернулся в отель и стал читать газету, купленную накануне. К вечеру, часов с пяти, стали появляться первые горожане; они приветствовали друг друга со словами «фелиз Новедад», что означало «с Рождеством!». Таким образом Артем познакомился с одним из важнейших праздников, отмечающимся в католическом мире, ему понравилось.
После Рождества все шло как обычно, только в «русском» отеле жизнь била ключом. Артем имел хорошие приятельские отношения с семейной парой из Новочеркасска; они приехали чуть раньше него и сразу же поселились здесь. Семья из трех человек — муж, жена и ребенок, мальчик лет десяти — была очень интеллигентная. Он по образованию инженер, она — врач. Михаил, отец семейства, был очень рукастый парень, привез с собой бор-машинку и набор сверл, начиная от обычных и заканчивая алмазными. Достаточно быстро нашел себе работу, вытачивал фигурки из твердого дерева или камня и сдавал их в дорогие магазины подарков, а также делал по заказу ювелирных магазинов кулоны на фарфоровой основе. Каждую такую ручную работу он сдавал по 200 баксов и более за штуку.
Сына Миши и Наташи — так звали маму — постоянно задирали и обижали два брата того же возраста с нижнего этажа. Один раз Михаил не выдержал и после очередной детской потасовки сказал одному из братьев, что нехорошо так поступать, бросаться двоим на одного и бить так по животу, потому что это больно. После продемонстрировал это, хлопнув слегка ладонью старшего брата по животу. Тот, с криком, что его ударили, убежал вниз. Вскоре примчалась его мать — толстая, крупная женщина — и стала орать дурным голосом, что ее сына чуть не убили. Михаил не стал ничего отвечать, а ушел в свою комнату, вместе с сыном. Тогда мамаша примчалась туда, стала орать на Наталью, в итоге ссора переросла в борьбу. Она схватила Наталью за волосы, плюнула ей в лицо и поцарапала его ногтями. Ссору прекратили Александр с женой и соседи, но мамаша еще долго орала, что вызовет полицию.
Вскоре после этого эпизода эта семья вдруг исчезла, уехала в неизвестном направлении, видимо, из-за произошедшего инцидента. Артем поинтересовался у соседей — те сказали, что куда-то в район Бажестер, но адреса они не знают или не хотят говорить. Это немного расстроило Артема, так как они ему нравились как люди, и без Миши и Наташи было скучновато.
Неделя до Нового года пролетела быстро. Артем продолжал изучать язык, снова пробовал устроиться на работу, но ничего приемлемого для него не нашлось. Звонил Люсии, поздравил с Рождеством, предложил встретиться на Новый год. Она рассказала ему, как провела время у родственников и встретила праздник, но оказалось, что уезжала с родными на целую неделю на горный курорт, Сан-Карлос-де-Барилоче. Пригласила и его тоже, но он отказался, мотивируя это тем, что ему в первых числах января нужно получить местный документ ДНИ, а кроме того это еще и дорого для него, но вслух он это не сказал. Она пожелала ему удачного и скорейшего получения ДНИ и поздравила с наступающим, после чего они договорились встретиться уже в новом году и после телефонных поцелуев попрощались.
Празднование Нового года прошло в обычной русской традиции. На первом этаже, под открытым небом, накрыли большой стол и хотя всех туда не приглашали, но Артема пригласили. На столе стояли разные закуски, русский салат оливье, маринованные огурчики, на горячее Лена принесла тушеное мясо с луком. Из напитков пили водку, шампанское, сок. Матрос завел музыку у себя в номере — у него стоял большой музыкальный центр — и открыл настежь двери, из комнаты на весь отель доносилось: «Колечко, колечко, кольцо, давно это было, давно…».
Народу за столом было немного: Александр с женой, матрос с женой, семейная пара с первого, муж с женой. Еще присоединились недавно приехавшие, две семьи, всего пять человек, также был кореец, оба брата, Стас и Игорь, и два знакомых Александра, не из отеля. Первым поднялся Александр и произнес тост:
— Поздравляю вас всех с новым 1998 годом, всех, кто решился приехать сюда, в Аргентину, тех, кто принял это судьбоносное решение.
