На следующий день вместо работы он решил найти русский дом, разузнать, что это такое, и, возможно, что-то интересное узнать для себя, и покатил по указанному Рамоном ориентиру. По дороге Артем разговорился с человеком, продающим воздушную кукурузу, попкорн, прямо на улице и тут же на месте ее и готовящую.
Он стоял на углу авениды, которая выходила на набережную, недалеко от центра. Готовил он в стеклянном, закрытом кубе, который был прикреплен к автомобильному прицепу, сделанному из нержавейки, и блестел на солнце серебром. Внизу, за дверкой, под кубом находился газовый баллон, который был подсоединен к одной конфорке, на которой, собственно, все и готовилось, там же внизу находился аккумулятор, снабжающий электричеством по мере необходимости всю конструкцию. По периметру прицепа и стеклянного куба были расположены разноцветные фонарики в виде гирлянд, что очень красиво смотрелось в темное время суток. Артем и раньше видел такое, но решил поговорить с продавцом только сейчас. Парень, продающий кукурузу, был одет как повар: в белую куртку, пиджак, штаны и белый фартук, а на голове настоящий поварской колпак.
— О, я очень доволен своей работой. Клиентов много, дела идут хорошо, особенно в праздничные дни, даже не успеваю готовить, приходится делать про запас.
— А прицеп как сюда доставляешь? — спросил Артем.
— На машине конечно, вон она стоит, — он показал на новенькую «Фиат-Спазио», стоящую неподалеку.
Парень, представившийся как Родриго, был довольный и охотно разговаривал, пока они вели разговор. Человек семь или восемь купили по пакетику кукурузы минут за тридцать.
— Я хорошо зарабатываю, — продолжал парень, — пакетик кукурузы стоит 1 песо. Человек пятьдесят, может семьдесят, за день проходят, а про праздники и говорить нечего, по 150 или даже 200.Поэтому у меня всегда мешок кукурузных зерен в запасе есть в прицепе. Мешок стоит 15 песо, хватает при такой работе недели на две, а то и три, если нет праздников. Плюс сахар, масло растительное, ну и еще баллон с газом за 10 песо, которого на месяц хватает, и все остальное мое.
Артема это очень заинтересовало, и он спросил:
— И это только летом, а зимой тоже?
— Да, все выходные и праздники я здесь, на этом углу. Здесь мое место, мне нормально.
— И давно ты этим занимаешься?
— Уже пятнадцать лет будет в этом году, и знаешь что, когда проходят какие-нибудь мероприятия в городе, праздники, цепляю прицеп и еду туда и без 150, а то и 300, песо не возвращаюсь, удобно и практично.
— И сколько же стоит такая красота? — Артем указал на прицеп целиком.
— О, не дешево, пять тысяч долларов, — с гордостью сказал парень. — Быстро окупается, один сезон — и готово дело.
— Действительно интересно, а готовить сложно?
— Нет. Если хочешь, можешь за день научиться.
— Ладно, мне пора ехать, спасибо тебе, Родриго, за уделенное время.
— Не стоит, хочешь пакетик? — Родриго всучил ему пакетик попкорна. — Денег не надо, угощайся на здоровье.
— Спасибо тебе, желаю удачных продаж, чао!
Артем попробовал — ему не очень понравилась воздушная кукуруза, сладенькая, хрустящая и мягкая, на любителя, он не особо любил такое. Человек, продающий это, назывался почоклеро, готовое изделие — почоклосы, а сам прицеп почоклера — все это по-испански, конечно.
Артем уже по привычке — он часто это делал в последнее время — пустился в раздумья по пути: «Даже если допустить, что он в два, даже в три раз приукрасил действительность, то допустимо, что он продает на 30 песо в день, что дает 900 песо в месяц при полной занятости, за минусом расходов 100 песо, итого 800 еще остается, так это совсем неплохо. А главное преимущество — мобильность. Вдруг плохо продается — переехал в другое место, просто супер. Да и праздников у них, почти хотел сказать у нас, хватает, а это идет все в плюс. И научиться готовить такое, думаю, несложно. Вопрос денег. Конечно, пять тысяч это дорого, не малые деньги».
Артем решил все же проверить достоверность услышанного и поговорил по пути еще с двумя продавцами воздушной кукурузы. В целом картина не изменилась, во всех местах было примерно одно и то же. Разговор шел о том, что зимой, конечно, слабее, но спрос есть всегда и 15 или 30 песо в день можно сделать, а летом продажи взлетают и делаешь 50, 70, 100, а то и выше в день. Плюс праздники круглый год, это отдельная тема, поэтому очень выгодно.
«Если за лето можно заработать четыре – пять тысяч песо, то это практически окупает саму почоклеру, это супер выгодно. А зимой, например, можно только поддерживать торговлю. Получается, что это очень-очень интересно, почему тогда все не торгуют?»
Хотя сказать по правде, Артем только сейчас вспомнил, что эти почоклеры в центре на каждом углу и их по городу были десятки, если не сотни.
«А значит, что это действительно выгодно, если столько народу этим занимается. Да, еще, конечно, нужна машина, и это тоже расходы, но можно ведь, снять место в гараже или на стоянке, которые чуть ли не на каждом квартале, держать там почоклеру и возить ее на ближайший угол. Дело кажется действительно выгодным, особенно принимая во внимание, что сейчас я с трудом зарабатываю десять песо в день. Да, это реально, может быть, стоящий вариант, и его следует очень внимательно изучить», — решил Артем.
Здесь как раз был бизнес-проект, наиболее приемлемый с точки зрения Артема. Так как кафе или бар, магазин или киоск были бы стационарными, и если место окажется плохое, то дело может накрыться и все можно потерять. Да и, главное, стоило гораздо дороже, требовалось вложить много средств не только в товар, который неизвестно как потом будет продаваться, но еще и в дорогостоящее оборудование, мебель и так далее. И такой сомнительный бизнес стоил бы минимально около десяти, а то пятнадцати или двадцати тысяч, которых у Артема попросту не было. Естественно, речь шла о мини-заведениях, про большие и шикарные разговору не было. А у него оставалось чуть более семи тысяч долларов. С такими мыслями он и подъехал на угол указанных улиц и спросил у первого же прохожего, где ему найти русский дом, на что ему сразу указали, где это находится.
Дом как дом, ничуть не отличался от остальных домов на квартале. Был одноэтажным, кирпичным, окрашенным в белый цвет. Калитка, сделанная из железных прутков и обитая деревянным штакетником, была приоткрыта. Артем толкнул ее и вошел, не забыв предварительно привязать велосипед к ограде. Во дворе он увидел женщину, лет пятидесяти – пятидесяти пяти, светловолосую, славянского вида, она поливала цветы из шланга. Увидев Артема, она улыбнулась и поздоровалась:
— Ола, сеньор! Сеньор русо? — И затем, перейдя на русский, практически без акцента: — Здравствуйте, вы русский?
— Здравствуйте, да. Наверное, нетрудно догадаться по моей внешности, меня зовут Артем.
— Я Тамара Николаевна.
Артем поймал себя на мысли, как непривычно и странно звучит здесь отчество.
— Вы турист или нет? — спросила Тамара Николаевна.
— Не турист, приехал в Аргентину жить, сюда, в Мар-дель-Плату. По крайней мере, так надеюсь.
— Работаете или как?
— Да, я работаю и снимаю неплохое жилье, — ответил Артем, чтобы снять, возможно, некоторое напряжение по поводу того, что он не пришел сюда ничего просить, и продолжил:— А вы неплохо говорите по-русски, совсем без акцента, прямо как я. Как вам это удается?
— Ничего удивительного, я училась в Союзе и долгое время там работала. Пойдемте в дом, будете чай? — спросила она уже более расслабленным тоном.
Они вошли внутрь дома и прошли в гостиную. Она была около 40 или даже 50 метров квадратных, посредине стоял большой длинный деревянный стол, накрытый скатертью с кружевными краями, вдоль дальней стены было сделано что-то вроде сцены, там же был и занавес. На правой стене висел огромный портрет человека в военной форме с очень знакомыми чертами лица, но Артем не сразу догадался, кто это изображен, видимо сказалось «умение художника».
— Постойте, это, кажется, — начал Артем.
— Да-да, это Гагарин, — опередила его с ответом Тамара Николаевна.
— Точно, я так и подумал.
— Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас поставлю чайник.
Артем присел за стол, большой, из массивного дерева, типа дуба, наверное, очень дорогой в свое время. Вся обстановка говорила о том, что здесь давно не было ремонта: стулья и скамьи были сильно затерты, скатерть много раз стиранная, но в целом было чисто, аккуратно и уютно. Через некоторое время Тамара Николаевна принесла чайник и две чашки с блюдцами, все это стояло на подносе в стиле хохломы.
— Надеюсь, еще не привыкли пить мате?
— Честно говоря, ничего особенного я в нем не нахожу, типа зеленого чая, только более горький, и потом все пьют из одной трубки.
— Абсолютно с вами согласна, это не гигиенично. Я сама пью только со своей трубкой.
Она поставила все на стол и разлила чай по чашкам, после чего сходила на кухню и принесла корзиночку с печеньем и конфетами.
— Это у нас считается клубом. Здесь мы собираемся, смотрим фильмы, устраиваем спектакли, представления, читаем стихи, — рассказывала Тамара Николаевна, — народу приходит немного, человек 20 – 30 собирается, в основном все местные, во втором, третьем поколении, русские, украинцы, слушаем музыку, танцуем. Сейчас до следующих выходных никого не будет, а потом будет собрание в честь дня рождения главы нашего сообщества Романа Григорьевича. Он уже пожилой, ему 76 лет, но он еще очень бодрый старичок, хотя он, конечно, не совсем русский — он украинец. Вообще с Украины здесь гораздо больше народу.
— Скажите, — Артема очень интересовал этот вопрос, — как вы, местные, здесь живете, довольны ли вы уровнем жизни, устраивает ли он вас, есть ли работа, пенсия, какие-то дополнительные доходы?
— Видите ли, Артем, у нас у всех все по-разному. Я, например, получаю свою пенсию, она небольшая, еще я получаю пенсию за мужа, его уже нет, он старше меня был. Он работал чиновником, оставил мне свой дом, который я, впрочем, делю с его дочками от первого брака, но пенсия хорошая и мне хватает. Остальные кто как: кто сдает жилье, кто работает. Конечно, ситуация в стране неважная, прямо сказать, да и особо хорошо-то никогда здесь не было. Может, чуть лучше было, вы же понимаете, это третий мир все-таки, — ответила Тамара Николаевна, при этом покачивая головой.
— Вы знаете, а мне тут все нравится, если честно, за исключением, к сожалению, заработка пока. Но я надеюсь это исправить, а так тепло, климат хороший, океан рядом, люди добрые, общительные.
— Люди разные тут бывают, и которые живут, и которые приезжают. Думают, тут медом намазано и небо в алмазах. Вот я год назад приютила мать и сына, пожалела их, им негде было жить, и она не работала, сыну 10 лет было. Стали у меня жить, на работу она так и не устроилась, у меня просили еду, но я же не благотворительная организация, попросила их через 6 месяцев освободить помещение. Так они меня возненавидели после этого, ну разве это правильно?
Артем стал серьезным и нахмурился, он не уважал таких людей.
— Что касается моего мнения, то я считаю, что вы абсолютно правильно поступили, нельзя же так злоупотреблять гостеприимством и доверием, садиться в буквальном смысле на шею. Мне, например, было бы стыдно так себя вести. Я никогда ничего ни у кого не прошу, по-другому попросту не могу.
— Не все, видно, так считают.
— В общем, насколько я понял, вы тут со многим сталкиваетесь. Жизнь непростая, есть и хорошее, и плохое.
— Да как вам сказать, всякое бывало, не стоит также забывать про преступность. Тут постоянно в дома залазят, коммерции грабят, видите, сколько решеток в домах, на окнах, на дверях и даже на крышах.
— Я ни разу не сталкивался с этим и не слышал, а новости по телевизору я не смотрю. А вы знаете, что мне действительно необычно и непривычно, — здесь, так далеко, почти на другом краю земного шара, видеть русский дом, русскую – украинскую общину. Не ожидал и не думал про это вовсе, когда сюда собирался.
— Очень много русских и украинцев уехало из России, а потом из Советского Союза. Их разбросало по всему миру, они осели в разных уголках, странах, городах и селах, это неудивительно.
— Я уже слышал несколько историй и понимаю, что их намного больше, от потомков иммигрантов первой волны и последующей, когда люди сменили несколько стран, пока не осели здесь.
Артем допил свой чай, попробовал печенье и конфеты и подумал, что ему пора закругляться, так как конкретного дела у него нет, а отвлекать вот такими разговорами человека нехорошо, с его точки зрения.
— Тамара Николаевна, очень приятно было с вами пообщаться, отличный чай и угощение. Я хотел просто посмотреть, что это такое — русский дом, как вы живете здесь, за границей. Мне понравилось, это мне незнакомо и необычно. Спасибо вам за уделенное время, а на празднование юбилея прийти можно?
— Приходите конечно, мы всегда рады, не пожалеете, Артем.
— Тогда я, пожалуй, пойду. Всего вам доброго.
— До свидания.
Артем вышел за калитку, отвязал велосипед, еще раз попрощался, уточнил дату юбилея и пообещал прийти. После этого он еще раз проехал по району и посмотрел его. Район был очень тихий, без коммерций типа резиденсиаль, только небольшие и добротные домики, зеленые палисадники, даже попадались бассейны. Почти на каждом участке росли вековые деревья, в основном эвкалипты. Видно было, что район старый, ему много лет, и находился он, кстати, не так близко к морю, но и не очень далеко, где-то с километр, можно при желании дойти пешком. Он был доволен, что заехал сюда узнать все это. Это был первый русский дом, который он посетил в Аргентине. Раньше он даже представления не имел, что это такое, и только слышал, что один такой есть в Буэнос-Айресе, но не знал ничего о них.
«Вот как, значит, живут за границей русские, украинцы и их потомки, как вообще тесен мир. Вот так приезжаешь куда угодно, а там уже живут и живут давно русские люди. Одни уезжали из Российской империи, другие из СССР, теперь из России», — думал доро?гой Артем.
Хорхе и Хосе
Весь вечер Артем провел в расчетах и раздумьях по поводу предстоящего бизнеса с воздушной кукурузой. Следующее утро Артем посвятил просмотру объявлений о продаже почоклеры. Объявлений было на редкость мало, из чего он извлек вывод, что это не такой уж и плохой бизнес, раз так мало продают. Цена на них колебалась от 2500 долларов до 6000, и было всего пять объявлений. Артем выбрал три из них и решил сразу же проехаться по всем трем адресам.
Первый адрес находился на окраине города, в непосредственной близости от Виййи, района лачуг, беспорядочной застройки из досок, коробок, листов железа, автомобильных покрышек, которое и жильем-то назвать нельзя было, точно такое же он видел с автострады в Буэнос-Айресе. Хозяин почоклеры имел малюсенький, ветхий, однокомнатный домишко и старый, видавший виды «Ситроен» 60-х годов выпуска. Сам аппарат, назовем его так, Артем увидел еще с дороги. Он стоял во дворе и имел, прямо скажем, не товарный вид: местами имелись вмятины, где-то из-под нержавейки виднелось ржавое железо несущего каркаса, так же выглядел и сам прицеп — за это хозяин, судя по объявлению, просил 2500 песо. Заходить и разговаривать Артем не стал: он сразу решил, что в таком виде покупать не стоит, аппарат требовал ремонта и доделки, а где и как ее ремонтировать и чем — непонятно, ему нужна была абсолютно рабочая вещь.
Он стоял на углу авениды, которая выходила на набережную, недалеко от центра. Готовил он в стеклянном, закрытом кубе, который был прикреплен к автомобильному прицепу, сделанному из нержавейки, и блестел на солнце серебром. Внизу, за дверкой, под кубом находился газовый баллон, который был подсоединен к одной конфорке, на которой, собственно, все и готовилось, там же внизу находился аккумулятор, снабжающий электричеством по мере необходимости всю конструкцию. По периметру прицепа и стеклянного куба были расположены разноцветные фонарики в виде гирлянд, что очень красиво смотрелось в темное время суток. Артем и раньше видел такое, но решил поговорить с продавцом только сейчас. Парень, продающий кукурузу, был одет как повар: в белую куртку, пиджак, штаны и белый фартук, а на голове настоящий поварской колпак.
— О, я очень доволен своей работой. Клиентов много, дела идут хорошо, особенно в праздничные дни, даже не успеваю готовить, приходится делать про запас.
— А прицеп как сюда доставляешь? — спросил Артем.
— На машине конечно, вон она стоит, — он показал на новенькую «Фиат-Спазио», стоящую неподалеку.
Парень, представившийся как Родриго, был довольный и охотно разговаривал, пока они вели разговор. Человек семь или восемь купили по пакетику кукурузы минут за тридцать.
— Я хорошо зарабатываю, — продолжал парень, — пакетик кукурузы стоит 1 песо. Человек пятьдесят, может семьдесят, за день проходят, а про праздники и говорить нечего, по 150 или даже 200.Поэтому у меня всегда мешок кукурузных зерен в запасе есть в прицепе. Мешок стоит 15 песо, хватает при такой работе недели на две, а то и три, если нет праздников. Плюс сахар, масло растительное, ну и еще баллон с газом за 10 песо, которого на месяц хватает, и все остальное мое.
Артема это очень заинтересовало, и он спросил:
— И это только летом, а зимой тоже?
— Да, все выходные и праздники я здесь, на этом углу. Здесь мое место, мне нормально.
— И давно ты этим занимаешься?
— Уже пятнадцать лет будет в этом году, и знаешь что, когда проходят какие-нибудь мероприятия в городе, праздники, цепляю прицеп и еду туда и без 150, а то и 300, песо не возвращаюсь, удобно и практично.
— И сколько же стоит такая красота? — Артем указал на прицеп целиком.
— О, не дешево, пять тысяч долларов, — с гордостью сказал парень. — Быстро окупается, один сезон — и готово дело.
— Действительно интересно, а готовить сложно?
— Нет. Если хочешь, можешь за день научиться.
— Ладно, мне пора ехать, спасибо тебе, Родриго, за уделенное время.
— Не стоит, хочешь пакетик? — Родриго всучил ему пакетик попкорна. — Денег не надо, угощайся на здоровье.
— Спасибо тебе, желаю удачных продаж, чао!
Артем попробовал — ему не очень понравилась воздушная кукуруза, сладенькая, хрустящая и мягкая, на любителя, он не особо любил такое. Человек, продающий это, назывался почоклеро, готовое изделие — почоклосы, а сам прицеп почоклера — все это по-испански, конечно.
Артем уже по привычке — он часто это делал в последнее время — пустился в раздумья по пути: «Даже если допустить, что он в два, даже в три раз приукрасил действительность, то допустимо, что он продает на 30 песо в день, что дает 900 песо в месяц при полной занятости, за минусом расходов 100 песо, итого 800 еще остается, так это совсем неплохо. А главное преимущество — мобильность. Вдруг плохо продается — переехал в другое место, просто супер. Да и праздников у них, почти хотел сказать у нас, хватает, а это идет все в плюс. И научиться готовить такое, думаю, несложно. Вопрос денег. Конечно, пять тысяч это дорого, не малые деньги».
Артем решил все же проверить достоверность услышанного и поговорил по пути еще с двумя продавцами воздушной кукурузы. В целом картина не изменилась, во всех местах было примерно одно и то же. Разговор шел о том, что зимой, конечно, слабее, но спрос есть всегда и 15 или 30 песо в день можно сделать, а летом продажи взлетают и делаешь 50, 70, 100, а то и выше в день. Плюс праздники круглый год, это отдельная тема, поэтому очень выгодно.
«Если за лето можно заработать четыре – пять тысяч песо, то это практически окупает саму почоклеру, это супер выгодно. А зимой, например, можно только поддерживать торговлю. Получается, что это очень-очень интересно, почему тогда все не торгуют?»
Хотя сказать по правде, Артем только сейчас вспомнил, что эти почоклеры в центре на каждом углу и их по городу были десятки, если не сотни.
«А значит, что это действительно выгодно, если столько народу этим занимается. Да, еще, конечно, нужна машина, и это тоже расходы, но можно ведь, снять место в гараже или на стоянке, которые чуть ли не на каждом квартале, держать там почоклеру и возить ее на ближайший угол. Дело кажется действительно выгодным, особенно принимая во внимание, что сейчас я с трудом зарабатываю десять песо в день. Да, это реально, может быть, стоящий вариант, и его следует очень внимательно изучить», — решил Артем.
Здесь как раз был бизнес-проект, наиболее приемлемый с точки зрения Артема. Так как кафе или бар, магазин или киоск были бы стационарными, и если место окажется плохое, то дело может накрыться и все можно потерять. Да и, главное, стоило гораздо дороже, требовалось вложить много средств не только в товар, который неизвестно как потом будет продаваться, но еще и в дорогостоящее оборудование, мебель и так далее. И такой сомнительный бизнес стоил бы минимально около десяти, а то пятнадцати или двадцати тысяч, которых у Артема попросту не было. Естественно, речь шла о мини-заведениях, про большие и шикарные разговору не было. А у него оставалось чуть более семи тысяч долларов. С такими мыслями он и подъехал на угол указанных улиц и спросил у первого же прохожего, где ему найти русский дом, на что ему сразу указали, где это находится.
Дом как дом, ничуть не отличался от остальных домов на квартале. Был одноэтажным, кирпичным, окрашенным в белый цвет. Калитка, сделанная из железных прутков и обитая деревянным штакетником, была приоткрыта. Артем толкнул ее и вошел, не забыв предварительно привязать велосипед к ограде. Во дворе он увидел женщину, лет пятидесяти – пятидесяти пяти, светловолосую, славянского вида, она поливала цветы из шланга. Увидев Артема, она улыбнулась и поздоровалась:
— Ола, сеньор! Сеньор русо? — И затем, перейдя на русский, практически без акцента: — Здравствуйте, вы русский?
— Здравствуйте, да. Наверное, нетрудно догадаться по моей внешности, меня зовут Артем.
— Я Тамара Николаевна.
Артем поймал себя на мысли, как непривычно и странно звучит здесь отчество.
— Вы турист или нет? — спросила Тамара Николаевна.
— Не турист, приехал в Аргентину жить, сюда, в Мар-дель-Плату. По крайней мере, так надеюсь.
— Работаете или как?
— Да, я работаю и снимаю неплохое жилье, — ответил Артем, чтобы снять, возможно, некоторое напряжение по поводу того, что он не пришел сюда ничего просить, и продолжил:— А вы неплохо говорите по-русски, совсем без акцента, прямо как я. Как вам это удается?
— Ничего удивительного, я училась в Союзе и долгое время там работала. Пойдемте в дом, будете чай? — спросила она уже более расслабленным тоном.
Они вошли внутрь дома и прошли в гостиную. Она была около 40 или даже 50 метров квадратных, посредине стоял большой длинный деревянный стол, накрытый скатертью с кружевными краями, вдоль дальней стены было сделано что-то вроде сцены, там же был и занавес. На правой стене висел огромный портрет человека в военной форме с очень знакомыми чертами лица, но Артем не сразу догадался, кто это изображен, видимо сказалось «умение художника».
— Постойте, это, кажется, — начал Артем.
— Да-да, это Гагарин, — опередила его с ответом Тамара Николаевна.
— Точно, я так и подумал.
— Присаживайтесь, пожалуйста, я сейчас поставлю чайник.
Артем присел за стол, большой, из массивного дерева, типа дуба, наверное, очень дорогой в свое время. Вся обстановка говорила о том, что здесь давно не было ремонта: стулья и скамьи были сильно затерты, скатерть много раз стиранная, но в целом было чисто, аккуратно и уютно. Через некоторое время Тамара Николаевна принесла чайник и две чашки с блюдцами, все это стояло на подносе в стиле хохломы.
— Надеюсь, еще не привыкли пить мате?
— Честно говоря, ничего особенного я в нем не нахожу, типа зеленого чая, только более горький, и потом все пьют из одной трубки.
— Абсолютно с вами согласна, это не гигиенично. Я сама пью только со своей трубкой.
Она поставила все на стол и разлила чай по чашкам, после чего сходила на кухню и принесла корзиночку с печеньем и конфетами.
— Это у нас считается клубом. Здесь мы собираемся, смотрим фильмы, устраиваем спектакли, представления, читаем стихи, — рассказывала Тамара Николаевна, — народу приходит немного, человек 20 – 30 собирается, в основном все местные, во втором, третьем поколении, русские, украинцы, слушаем музыку, танцуем. Сейчас до следующих выходных никого не будет, а потом будет собрание в честь дня рождения главы нашего сообщества Романа Григорьевича. Он уже пожилой, ему 76 лет, но он еще очень бодрый старичок, хотя он, конечно, не совсем русский — он украинец. Вообще с Украины здесь гораздо больше народу.
— Скажите, — Артема очень интересовал этот вопрос, — как вы, местные, здесь живете, довольны ли вы уровнем жизни, устраивает ли он вас, есть ли работа, пенсия, какие-то дополнительные доходы?
— Видите ли, Артем, у нас у всех все по-разному. Я, например, получаю свою пенсию, она небольшая, еще я получаю пенсию за мужа, его уже нет, он старше меня был. Он работал чиновником, оставил мне свой дом, который я, впрочем, делю с его дочками от первого брака, но пенсия хорошая и мне хватает. Остальные кто как: кто сдает жилье, кто работает. Конечно, ситуация в стране неважная, прямо сказать, да и особо хорошо-то никогда здесь не было. Может, чуть лучше было, вы же понимаете, это третий мир все-таки, — ответила Тамара Николаевна, при этом покачивая головой.
— Вы знаете, а мне тут все нравится, если честно, за исключением, к сожалению, заработка пока. Но я надеюсь это исправить, а так тепло, климат хороший, океан рядом, люди добрые, общительные.
— Люди разные тут бывают, и которые живут, и которые приезжают. Думают, тут медом намазано и небо в алмазах. Вот я год назад приютила мать и сына, пожалела их, им негде было жить, и она не работала, сыну 10 лет было. Стали у меня жить, на работу она так и не устроилась, у меня просили еду, но я же не благотворительная организация, попросила их через 6 месяцев освободить помещение. Так они меня возненавидели после этого, ну разве это правильно?
Артем стал серьезным и нахмурился, он не уважал таких людей.
— Что касается моего мнения, то я считаю, что вы абсолютно правильно поступили, нельзя же так злоупотреблять гостеприимством и доверием, садиться в буквальном смысле на шею. Мне, например, было бы стыдно так себя вести. Я никогда ничего ни у кого не прошу, по-другому попросту не могу.
— Не все, видно, так считают.
— В общем, насколько я понял, вы тут со многим сталкиваетесь. Жизнь непростая, есть и хорошее, и плохое.
— Да как вам сказать, всякое бывало, не стоит также забывать про преступность. Тут постоянно в дома залазят, коммерции грабят, видите, сколько решеток в домах, на окнах, на дверях и даже на крышах.
— Я ни разу не сталкивался с этим и не слышал, а новости по телевизору я не смотрю. А вы знаете, что мне действительно необычно и непривычно, — здесь, так далеко, почти на другом краю земного шара, видеть русский дом, русскую – украинскую общину. Не ожидал и не думал про это вовсе, когда сюда собирался.
— Очень много русских и украинцев уехало из России, а потом из Советского Союза. Их разбросало по всему миру, они осели в разных уголках, странах, городах и селах, это неудивительно.
— Я уже слышал несколько историй и понимаю, что их намного больше, от потомков иммигрантов первой волны и последующей, когда люди сменили несколько стран, пока не осели здесь.
Артем допил свой чай, попробовал печенье и конфеты и подумал, что ему пора закругляться, так как конкретного дела у него нет, а отвлекать вот такими разговорами человека нехорошо, с его точки зрения.
— Тамара Николаевна, очень приятно было с вами пообщаться, отличный чай и угощение. Я хотел просто посмотреть, что это такое — русский дом, как вы живете здесь, за границей. Мне понравилось, это мне незнакомо и необычно. Спасибо вам за уделенное время, а на празднование юбилея прийти можно?
— Приходите конечно, мы всегда рады, не пожалеете, Артем.
— Тогда я, пожалуй, пойду. Всего вам доброго.
— До свидания.
Артем вышел за калитку, отвязал велосипед, еще раз попрощался, уточнил дату юбилея и пообещал прийти. После этого он еще раз проехал по району и посмотрел его. Район был очень тихий, без коммерций типа резиденсиаль, только небольшие и добротные домики, зеленые палисадники, даже попадались бассейны. Почти на каждом участке росли вековые деревья, в основном эвкалипты. Видно было, что район старый, ему много лет, и находился он, кстати, не так близко к морю, но и не очень далеко, где-то с километр, можно при желании дойти пешком. Он был доволен, что заехал сюда узнать все это. Это был первый русский дом, который он посетил в Аргентине. Раньше он даже представления не имел, что это такое, и только слышал, что один такой есть в Буэнос-Айресе, но не знал ничего о них.
«Вот как, значит, живут за границей русские, украинцы и их потомки, как вообще тесен мир. Вот так приезжаешь куда угодно, а там уже живут и живут давно русские люди. Одни уезжали из Российской империи, другие из СССР, теперь из России», — думал доро?гой Артем.
ГлаваХIV
Хорхе и Хосе
Весь вечер Артем провел в расчетах и раздумьях по поводу предстоящего бизнеса с воздушной кукурузой. Следующее утро Артем посвятил просмотру объявлений о продаже почоклеры. Объявлений было на редкость мало, из чего он извлек вывод, что это не такой уж и плохой бизнес, раз так мало продают. Цена на них колебалась от 2500 долларов до 6000, и было всего пять объявлений. Артем выбрал три из них и решил сразу же проехаться по всем трем адресам.
Первый адрес находился на окраине города, в непосредственной близости от Виййи, района лачуг, беспорядочной застройки из досок, коробок, листов железа, автомобильных покрышек, которое и жильем-то назвать нельзя было, точно такое же он видел с автострады в Буэнос-Айресе. Хозяин почоклеры имел малюсенький, ветхий, однокомнатный домишко и старый, видавший виды «Ситроен» 60-х годов выпуска. Сам аппарат, назовем его так, Артем увидел еще с дороги. Он стоял во дворе и имел, прямо скажем, не товарный вид: местами имелись вмятины, где-то из-под нержавейки виднелось ржавое железо несущего каркаса, так же выглядел и сам прицеп — за это хозяин, судя по объявлению, просил 2500 песо. Заходить и разговаривать Артем не стал: он сразу решил, что в таком виде покупать не стоит, аппарат требовал ремонта и доделки, а где и как ее ремонтировать и чем — непонятно, ему нужна была абсолютно рабочая вещь.
