И нарушают структуру большинства ядов из-за заговоренного покрытия. Такую посуду выдают рабочим при строительстве, воинам, чтобы исключить возможность массовых отравлений, когда все едят из одного котла. Пикси рассказал, заодно поделился информацией о воистину редких и незабываемых растениях в оранжерее. Некоторые из них вполне могли прыснуть в лицо парализующим ядом, ужалить или попросту откусить от меня кусочек. Стояли они в отдаленных частях, но любопытной гостье вполне могли указать именно это направление для прогулки, позабыв о столь важных деталях, будучи занятыми хлопотами перед предстоящей церемонией.
Первым, кого я встретила в саду, оказалась Дана. Сегодня на ней было закрытое темно—синее платье и синяя же кожаная куртка. Она помахала мне рукой, держа в другой привычную сигарету.
—Как спалось? —поинтересовалась она, пытливо заглядывая мне в глаза.
—Немного беспокойно, но я справилась, — ответила я, прихлебывая кофе, оказавшийся на удивление хорошим, в меру крепким, с легким оттенком горечи, подчеркнутым нежным сливочным привкусом.
Дана посмотрела на меня еще внимательнее и неожиданно рассмеялась.
—Я ожидала, что ты кажешься не так проста, как выглядишь на первый взгляд, — сказала она. — Тереза всегда знала, что делает. Когда планируешь поехать смотреть дом?
—Сегодня, сразу после церемонии.
—Кто тебя отвезет? Или перенесет?— подмигнула Дана.
—Хотел Владилард. И Хейлард. Но…
— Но ты, похоже, узнала братьев получше, чем им хотелось бы, и предпочитаешь поехать одна.
— Да, вроде того, —я с облегчением вздохнула, понимания, что Дана вроде на моей стороне.— Хоть Мария и сказала, что до города далеко.
—Могу поделиться одноразовым порталом,— выпуская дымное колечко, сообщила Дана.
—Просто так? — удивилась я.
—Ну мы как-никак родственники, а я ценю семейные узы, —усмехнулась она. —Притом, портал только до центра города, дальше будешь разбираться сама — советую не прощаться с присутствующими и не ставить их в известность о своих планах. Я свою помощь тоже афишировать не намерена, портал ты попросту нашла и случайным образом разобралась — это несложно. А если сделаешь то, на что рассчитывала Тереза, не забудь про меня. Так что это выгодная сделка. Хороший выбор посуды, кстати, — она кивнула на кружку. — Жаль, Тереза не пользовалось чем-то подобным при употреблении зелий.
— Разбираетесь в ядах и их нейтрализации? — спросила я.
— На бытовом уровне, — кивнула Дана. — Вообще я специализируюсь на редких минералах.
— Драгоценных камнях?
— Не обязательно драгоценных, как раз они для моих целей самые бесполезные, потому, кстати, и популярны для производства украшений — меньше шансов превратить в оружие. Я выбираю основы для артефактов, сила всегда лучше ложится и сохраняется на том носителе, который от природы предрасположен к ее принятию. Это может быть даже обычный булыжник с мостовой. Но вообще я езжу по разным местам, лесам, пещерам, озерам, много ныряю. Отбираю те, что по первичным признакам подходят. Для подтверждения свойств нужны, конечно же, испытания в лаборатории. Вот с этим уже не слишком удобно, лабораторий всего две, одна в столице, другая на противоположном конце страны. Все пытаюсь поспособствовать открытию еще хотя бы одной, но власти весьма ощутимо, хоть и деликатно, вставляют мне палки в колеса. Пытаются доказать, что никому это невыгодно, в том числе, и мне как поставщику заготовок: мол, если увеличится предложение, снизится цена артефактов. Жуткий бред! Артефакты высокого уровня неповторимы в девяноста девяти процентах случаев, их все равно нужно делать на заказ, а стоимость не снизится, даже если появится еще пять лабораторий.
Мы помолчали.
— А Найра чем занимается? — спросила я.
— Ждет выгодного жениха, — усмехнулась Дана. — У нее остались сейчас лишь внешность и небольшое поместье, хотя раньше их род был довольно богат. Мать Найры умерла при родах. Ее воспитывали сперва дедушка со стороны отца, а потом Тереза — она пожалела оставшуюся без материнской опеки малышку. Но когда ей исполнилось четырнадцать, держать ее здесь было бы немного странно, и она вернулась к отцу. Тот, к сожалению, очень любил продажных женщин и азартные игры, а вот с управлением имуществом у него не сложилось. После его смерти обнаружилось много долгов и мало настоящих друзей. Характер, как ты, наверно, заметила, у девочки не самый легкий, но это не со зла. Грустно, когда твой уровень жизни резко снижается за короткий срок, а большинство тех, кого ты считала близкими, отворачиваются и перестают с тобой общаться. Желающих сделать ей брачное предложение тоже поубавилось. Она приезжала к Терезе в основном на какие-то масштабным мероприятия: званые обеды и ужины, балы, празднования, очень надеялась познакомиться с достойным мужчиной и выгодно устроить свою судьбу. Иногда мне кажется, что она пытается зацепить меня, потому что где-то в глубине души завидует. Мне-то плевать на общественное мнение, я занимаюсь, чем хочу, постоянный доход от своих владений у меня тоже есть, но я не должна соответствовать чьим-то ожиданиям и правилам приличия. Найра этого себе позволить не может. Думаю, она ожидала доли в наследстве позначительнее, что вновь вернуло бы ее в ряды завидных невест и просто подняло бы ее статус на прежний уровень или хотя бы близко к нему.
Допив кофе и попрощавшись с Даной до похорон, я вернулась в дом. Марию звать не стала, решив, что сама смогу дойти до гостевой гардеробной. Однако коридоры будто нарочно соединялись и вновь расходились в разные стороны, отчего мне стало казаться, что я нахожусь в лабиринте. Готова поспорить, что внутри особняк гораздо больше, чем снаружи, и без пятого измерения, если таковое существует, тут явно не обошлось. Почти отчаявшись, я уже готова была капитулировать перед замыслом архитектора и позвать на помощь девушку, когда коридор, вильнув последний раз, вывел меня к знакомой двери с красивой резной ручкой. Я повернула ее и вошла, сразу увидев, что пришла по адресу: стерильная чистота, шкафы, зеркало — все было на прежних местах. Решив посмотреть на имеющийся ассортимент траурных платьев, я отодвинула тяжелые створки гардероба. Слишком обтягивающее, очень короткое, чересчур блестящее, с большим декольте… А вот это, пожалуй, то, что надо!
Черный бархат длиной до колена загадочно мерцал, непостижимым образом оттеняя волосы и искорками отражаясь в глазах. Крой позволял угадать фигуру, оставляя при этом место для фантазии. Я была элегантна, привлекательна и вполне попадала под дресс-код мероприятия (любое черное, со слов Хейларда, искренне надеюсь, хоть в этом он не солгал).
Повертевшись перед зеркалом, я довольно улыбнулась: теперь требовался лишь легкий макияж, простая укладка и образ полностью готов. Потянувшись к стоявшему на столике колокольчику, чтобы позвать Марию, я услышала, как дверь в ванную комнату открывается. На меня пахнуло кедром, горячим паром и мужской голос произнес:
—Какая приятная неожиданность!
Я обернулась и увидела самого потрясающего мужчину из всех, что когда—либо встречала. Прямо на меня смотрел высокий зеленоглазый блондин с правильными чертами лица, чувственными губами, широкими плечами, плоским животом, узкой талией. С кончиков светлых прядей, небрежно откинутых на одну сторону, прямо по гладкой коже мускулистой груди стекали тоненькие струйки воды, зигзагами расчерчивая накачанный пресс и останавливаясь на светлой ткани полотенца, обернутого вокруг бедер. Собственно, полотенце было единственным, что прикрывало блондина.
Кажется, я сглотнула.
Мужчина улыбнулся, а у меня в животе запорхали давно утраченные, как мне казалось, бабочки.
—Вы меня понимаете? —бархатистый голос будто гладил меня по коже.
—Да, —отмерла я.— Простите, я не ожидала встретить здесь кого-то еще.
— Я тоже, — продолжал улыбаться блондин, внимательно разглядывая меня. Странно, но его взгляд не вызывал неудобства, отторжения или желания прикрыться, скорее наоборот: мне казалась, что он буквально трогает своим взглядом мое лицо, волосы, тело, и эти прикосновения были нежны, приятны и, пожалуй, желанны. Меня не оценивали, не сравнивали, просто наслаждались увиденным.
«Платье точно удачное, раз он так смотрит», —решила я.
—Меня зовут Риэлиэн,—сообщил блондин, направляясь ко мне и протягивая руку.
—Кира, —я протянула в ответ свою.
Мужчина взял ее, изящно наклонился и поцеловал. Я вздрогнула: от горячих губ по телу побежали мурашки, а низ живота приятно потяжелел. Еще немного, и я наброшусь на красавчика так, будто впервые увидела мужчину.
Хотя такого притягательного и вправду впервые.
—Итак, леди Кира, — в глазах блондина играли загадочные искорки, затмевающие те, что мерцали на моем платье. — К моему глубочайшему сожалению, я никогда не видел Вас раньше. Откуда Вы?
—Леди Кира издалека, — не дал мне ответить невесть откуда появившийся Владилард. —И она очень торопится. Я провожу Вас в другую гостевую, Кира, и приглашу Марию. До церемонии осталось не так уж много.
Влад начинал четко ассоциироваться у меня с таймером: практически всегда, когда он появлялся, мы куда-то торопились, времени было мало, а впереди нас ждало важное мероприятие.
—Был очень рад познакомиться, — уверил меня обворожительный блондин. —Рад, что увижу Вас на церемонии, Ваше присутствие поможет хоть немного развеять мою скорбь по леди Терезе.
—Не говори всем подряд, что ты из другого мира, —быстро и взволнованно говорил Влад, держа меня за руку и быстро следуя по коридорам. — Наш род и законник в курсе, но посторонним об этом знать не следует.
—Почему? — удивилась я.— Насколько я поняла, такое и до меня случалось. Наследники из другого мира не такая уж редкость.
—Видишь ли, именно для нас эта новость будет крайне нежелательна: дурацкая легенда про артефакт в доходном доме слишком известна, чтобы не обращать на нее внимание. Тот факт, что именно эту недвижимость получит чужая нам девушка, означает, что Тереза сочла всех своих близких родственников недостойными семейной реликвии. Это практически оскорбление. Довольно и того, что родовой особняк остается за Кайлардом, это ведь скрыть невозможно. В общем, я буду крайне признателен тебе, если будешь держать язык за зубами
За всю свою двадцатипятилетнюю жизнь я была на весьма ограниченном количестве похорон. Когда в автокатастрофе погибли родители, мне было три года, происходящее тогда я не помнила и даже не осознавала. Вот когда умерла воспитавшая меня старенькая бабушка, я ревела от души, благо стесняться было некого: бабуля с честью дожила до девяносто трех, дедушку и всех своих друзей похоронила еще до восьмидесяти, других родственников у нас не было, так что пригласить попрощаться я не могла никого. Должно быть, это были самые грустные похороны в мире: один гроб, один человек, один огромный яркий венок — она любила алые розы.
Второй опыт проводов в последний путь случился у меня с женихом моей подруги. Толик обожал ходить в пешие походы, в один из дней был дождь, на пути попалась скользкая глина, он неудачно упал в овраг и сломал шею. Поначалу никто даже поверить не мог в случившееся — кто угодно, только не он. Рыдал тогда весь наш университет: веселый симпатичный Анатолий был душой компании, обладал прекрасным чувством юмора и замечательно играл на гитаре, без него не обходились ни одни посиделки.
Третьи похороны я организовывала для мамы своей подруги. Тетя Лена долго болела, к уходу из жизни относилась спокойно и даже в некотором роде его ждала. Прошло все на удивление легко, Марине соболезновали, но в целом, неожиданностью смерть ее мамы не была.
Все церемонии одинаково ассоциировались у меня со слезами, мрачными людьми, запахом благовоний и витавшем в воздухе горем.
Похороны леди Терезы пахли можжевельником и кедром, свежестью и легкой грустью. Были наполнены влажным воздухом, приносимым порывами ветра, порой резкими настолько, что я была безумно благодарна Марии за теплую шаль, практически насильно наброшенную мне на плечи дальновидной девушкой. Я никогда бы не подумала, что Темную ведьму могут искренне любить, но скорбь присутствующих была вполне себе настоящей и буквально физически ощущалась привкусом горького дыма на губах. Вокруг меня пестрело огромное количество разнообразных людей и нелюдей, объединенных черным цветом одежды и ветками можжевельника в руках —аналог принятых на Земле венков. Как объяснял мне не к ночи будет помянутый Хейлард, гибель цветов, пущенных на бесполезные букеты, ни живых не порадует, ни мертвых не вернет. А можжевельник потом все бросят в единый огромный костер, на котором запылает и гроб Терезы.
Я держалась где-то за спиной Кайларда. Блондин, по крайней мере, сразу дал понять, как ко мне относится и не притворялся добреньким. Поэтому от него подвоха я, как ни странно, ожидала меньше всех. Надо было видеть глаза Хейла, когда я вышла на крыльцо: он был явно потрясён, что я смогла противостоять его чарам. Однако это не помешало ему быстро справиться с собой, мило улыбнуться и осведомиться, как прошла ночь на новом месте и было ли мне удобно. Я в ответ заверила его, что уже забыла, когда настолько прекрасно спала и с удовольствием осталась бы ещё на пару дней, но очень уж любопытно посмотреть на нежданное наследство. Кайлард хмыкнул себе в кулак, все остальные старательно делали вид, что ничего не происходит.
Прибывшим гостям Влад представлял меня как родственницу из очень далекой провинции, я согласно кивала и пожимала протянутые ладони, иногда с довольно когтистыми пальцами. Попадались руки и с перепонками, чешуей, даже пара копытцев. Разумное население Гвентардии, безусловно, радовало глаз и приводило в ступор мозг своим разнообразием. Впрочем, большинство гостей все же внешне ничем не отличались от людей. Виденный мной в гостевой гардеробной эльф был представлен заново как Риэлиэн Сэрран Литрейский, и, судя по обращению к нему, обладал каким—то высоким титулом. Вместе с ним был и второй представитель прекраснейшего из народов — более худощавый, неожиданно кареглазый, но тоже безбожно прекрасный, Кираниэн Доррен Дирейский. Риэлиэн не преминул вновь поцеловать мне руку и повторить, как я украшаю этот день своим присутствием. Кираниэн просто пожал мою ладонь, ничего не сказав. Зато него исходила такая физически ощутимая сила, что я бы скорее назвала титулованной особой его. Больше эльфов, насколько я заметила, на церемонии не было. Довольно непривычным было и то, что прощальных слов тоже никто не говорил, звучал голос только мейстера, кого-то вроде земного священника. Он произносил церемониальные слова на древнем языке, слова которого я не понимала, но ощущала общий смысл: душе Терезы, или что там вместо неё у темных ведьм, желали легкого пути на Ту сторону, благодарили за проведённое время здесь и немного грустили, что не смогут разделить с ней здесь множество предстоящих разных счастливых событий. Время же для личных прощаний подошло, когда зажгли огромный погребальный костёр.
Тереза изначально была в темном закрытом гробу, судя по всему, ещё и зачарованном от быстрого разрушения, так что смотреть, как обращается в пепел ее тело, не пришлось. Присутствующие приближались к костру, бросали ветки, замирали на пару минут, прощаясь.
Первым, кого я встретила в саду, оказалась Дана. Сегодня на ней было закрытое темно—синее платье и синяя же кожаная куртка. Она помахала мне рукой, держа в другой привычную сигарету.
—Как спалось? —поинтересовалась она, пытливо заглядывая мне в глаза.
—Немного беспокойно, но я справилась, — ответила я, прихлебывая кофе, оказавшийся на удивление хорошим, в меру крепким, с легким оттенком горечи, подчеркнутым нежным сливочным привкусом.
Дана посмотрела на меня еще внимательнее и неожиданно рассмеялась.
—Я ожидала, что ты кажешься не так проста, как выглядишь на первый взгляд, — сказала она. — Тереза всегда знала, что делает. Когда планируешь поехать смотреть дом?
—Сегодня, сразу после церемонии.
—Кто тебя отвезет? Или перенесет?— подмигнула Дана.
—Хотел Владилард. И Хейлард. Но…
— Но ты, похоже, узнала братьев получше, чем им хотелось бы, и предпочитаешь поехать одна.
— Да, вроде того, —я с облегчением вздохнула, понимания, что Дана вроде на моей стороне.— Хоть Мария и сказала, что до города далеко.
—Могу поделиться одноразовым порталом,— выпуская дымное колечко, сообщила Дана.
—Просто так? — удивилась я.
—Ну мы как-никак родственники, а я ценю семейные узы, —усмехнулась она. —Притом, портал только до центра города, дальше будешь разбираться сама — советую не прощаться с присутствующими и не ставить их в известность о своих планах. Я свою помощь тоже афишировать не намерена, портал ты попросту нашла и случайным образом разобралась — это несложно. А если сделаешь то, на что рассчитывала Тереза, не забудь про меня. Так что это выгодная сделка. Хороший выбор посуды, кстати, — она кивнула на кружку. — Жаль, Тереза не пользовалось чем-то подобным при употреблении зелий.
— Разбираетесь в ядах и их нейтрализации? — спросила я.
— На бытовом уровне, — кивнула Дана. — Вообще я специализируюсь на редких минералах.
— Драгоценных камнях?
— Не обязательно драгоценных, как раз они для моих целей самые бесполезные, потому, кстати, и популярны для производства украшений — меньше шансов превратить в оружие. Я выбираю основы для артефактов, сила всегда лучше ложится и сохраняется на том носителе, который от природы предрасположен к ее принятию. Это может быть даже обычный булыжник с мостовой. Но вообще я езжу по разным местам, лесам, пещерам, озерам, много ныряю. Отбираю те, что по первичным признакам подходят. Для подтверждения свойств нужны, конечно же, испытания в лаборатории. Вот с этим уже не слишком удобно, лабораторий всего две, одна в столице, другая на противоположном конце страны. Все пытаюсь поспособствовать открытию еще хотя бы одной, но власти весьма ощутимо, хоть и деликатно, вставляют мне палки в колеса. Пытаются доказать, что никому это невыгодно, в том числе, и мне как поставщику заготовок: мол, если увеличится предложение, снизится цена артефактов. Жуткий бред! Артефакты высокого уровня неповторимы в девяноста девяти процентах случаев, их все равно нужно делать на заказ, а стоимость не снизится, даже если появится еще пять лабораторий.
Мы помолчали.
— А Найра чем занимается? — спросила я.
— Ждет выгодного жениха, — усмехнулась Дана. — У нее остались сейчас лишь внешность и небольшое поместье, хотя раньше их род был довольно богат. Мать Найры умерла при родах. Ее воспитывали сперва дедушка со стороны отца, а потом Тереза — она пожалела оставшуюся без материнской опеки малышку. Но когда ей исполнилось четырнадцать, держать ее здесь было бы немного странно, и она вернулась к отцу. Тот, к сожалению, очень любил продажных женщин и азартные игры, а вот с управлением имуществом у него не сложилось. После его смерти обнаружилось много долгов и мало настоящих друзей. Характер, как ты, наверно, заметила, у девочки не самый легкий, но это не со зла. Грустно, когда твой уровень жизни резко снижается за короткий срок, а большинство тех, кого ты считала близкими, отворачиваются и перестают с тобой общаться. Желающих сделать ей брачное предложение тоже поубавилось. Она приезжала к Терезе в основном на какие-то масштабным мероприятия: званые обеды и ужины, балы, празднования, очень надеялась познакомиться с достойным мужчиной и выгодно устроить свою судьбу. Иногда мне кажется, что она пытается зацепить меня, потому что где-то в глубине души завидует. Мне-то плевать на общественное мнение, я занимаюсь, чем хочу, постоянный доход от своих владений у меня тоже есть, но я не должна соответствовать чьим-то ожиданиям и правилам приличия. Найра этого себе позволить не может. Думаю, она ожидала доли в наследстве позначительнее, что вновь вернуло бы ее в ряды завидных невест и просто подняло бы ее статус на прежний уровень или хотя бы близко к нему.
Допив кофе и попрощавшись с Даной до похорон, я вернулась в дом. Марию звать не стала, решив, что сама смогу дойти до гостевой гардеробной. Однако коридоры будто нарочно соединялись и вновь расходились в разные стороны, отчего мне стало казаться, что я нахожусь в лабиринте. Готова поспорить, что внутри особняк гораздо больше, чем снаружи, и без пятого измерения, если таковое существует, тут явно не обошлось. Почти отчаявшись, я уже готова была капитулировать перед замыслом архитектора и позвать на помощь девушку, когда коридор, вильнув последний раз, вывел меня к знакомой двери с красивой резной ручкой. Я повернула ее и вошла, сразу увидев, что пришла по адресу: стерильная чистота, шкафы, зеркало — все было на прежних местах. Решив посмотреть на имеющийся ассортимент траурных платьев, я отодвинула тяжелые створки гардероба. Слишком обтягивающее, очень короткое, чересчур блестящее, с большим декольте… А вот это, пожалуй, то, что надо!
Черный бархат длиной до колена загадочно мерцал, непостижимым образом оттеняя волосы и искорками отражаясь в глазах. Крой позволял угадать фигуру, оставляя при этом место для фантазии. Я была элегантна, привлекательна и вполне попадала под дресс-код мероприятия (любое черное, со слов Хейларда, искренне надеюсь, хоть в этом он не солгал).
Повертевшись перед зеркалом, я довольно улыбнулась: теперь требовался лишь легкий макияж, простая укладка и образ полностью готов. Потянувшись к стоявшему на столике колокольчику, чтобы позвать Марию, я услышала, как дверь в ванную комнату открывается. На меня пахнуло кедром, горячим паром и мужской голос произнес:
—Какая приятная неожиданность!
Я обернулась и увидела самого потрясающего мужчину из всех, что когда—либо встречала. Прямо на меня смотрел высокий зеленоглазый блондин с правильными чертами лица, чувственными губами, широкими плечами, плоским животом, узкой талией. С кончиков светлых прядей, небрежно откинутых на одну сторону, прямо по гладкой коже мускулистой груди стекали тоненькие струйки воды, зигзагами расчерчивая накачанный пресс и останавливаясь на светлой ткани полотенца, обернутого вокруг бедер. Собственно, полотенце было единственным, что прикрывало блондина.
Кажется, я сглотнула.
Мужчина улыбнулся, а у меня в животе запорхали давно утраченные, как мне казалось, бабочки.
—Вы меня понимаете? —бархатистый голос будто гладил меня по коже.
—Да, —отмерла я.— Простите, я не ожидала встретить здесь кого-то еще.
— Я тоже, — продолжал улыбаться блондин, внимательно разглядывая меня. Странно, но его взгляд не вызывал неудобства, отторжения или желания прикрыться, скорее наоборот: мне казалась, что он буквально трогает своим взглядом мое лицо, волосы, тело, и эти прикосновения были нежны, приятны и, пожалуй, желанны. Меня не оценивали, не сравнивали, просто наслаждались увиденным.
«Платье точно удачное, раз он так смотрит», —решила я.
—Меня зовут Риэлиэн,—сообщил блондин, направляясь ко мне и протягивая руку.
—Кира, —я протянула в ответ свою.
Мужчина взял ее, изящно наклонился и поцеловал. Я вздрогнула: от горячих губ по телу побежали мурашки, а низ живота приятно потяжелел. Еще немного, и я наброшусь на красавчика так, будто впервые увидела мужчину.
Хотя такого притягательного и вправду впервые.
—Итак, леди Кира, — в глазах блондина играли загадочные искорки, затмевающие те, что мерцали на моем платье. — К моему глубочайшему сожалению, я никогда не видел Вас раньше. Откуда Вы?
—Леди Кира издалека, — не дал мне ответить невесть откуда появившийся Владилард. —И она очень торопится. Я провожу Вас в другую гостевую, Кира, и приглашу Марию. До церемонии осталось не так уж много.
Влад начинал четко ассоциироваться у меня с таймером: практически всегда, когда он появлялся, мы куда-то торопились, времени было мало, а впереди нас ждало важное мероприятие.
—Был очень рад познакомиться, — уверил меня обворожительный блондин. —Рад, что увижу Вас на церемонии, Ваше присутствие поможет хоть немного развеять мою скорбь по леди Терезе.
—Не говори всем подряд, что ты из другого мира, —быстро и взволнованно говорил Влад, держа меня за руку и быстро следуя по коридорам. — Наш род и законник в курсе, но посторонним об этом знать не следует.
—Почему? — удивилась я.— Насколько я поняла, такое и до меня случалось. Наследники из другого мира не такая уж редкость.
—Видишь ли, именно для нас эта новость будет крайне нежелательна: дурацкая легенда про артефакт в доходном доме слишком известна, чтобы не обращать на нее внимание. Тот факт, что именно эту недвижимость получит чужая нам девушка, означает, что Тереза сочла всех своих близких родственников недостойными семейной реликвии. Это практически оскорбление. Довольно и того, что родовой особняк остается за Кайлардом, это ведь скрыть невозможно. В общем, я буду крайне признателен тебе, если будешь держать язык за зубами
За всю свою двадцатипятилетнюю жизнь я была на весьма ограниченном количестве похорон. Когда в автокатастрофе погибли родители, мне было три года, происходящее тогда я не помнила и даже не осознавала. Вот когда умерла воспитавшая меня старенькая бабушка, я ревела от души, благо стесняться было некого: бабуля с честью дожила до девяносто трех, дедушку и всех своих друзей похоронила еще до восьмидесяти, других родственников у нас не было, так что пригласить попрощаться я не могла никого. Должно быть, это были самые грустные похороны в мире: один гроб, один человек, один огромный яркий венок — она любила алые розы.
Второй опыт проводов в последний путь случился у меня с женихом моей подруги. Толик обожал ходить в пешие походы, в один из дней был дождь, на пути попалась скользкая глина, он неудачно упал в овраг и сломал шею. Поначалу никто даже поверить не мог в случившееся — кто угодно, только не он. Рыдал тогда весь наш университет: веселый симпатичный Анатолий был душой компании, обладал прекрасным чувством юмора и замечательно играл на гитаре, без него не обходились ни одни посиделки.
Третьи похороны я организовывала для мамы своей подруги. Тетя Лена долго болела, к уходу из жизни относилась спокойно и даже в некотором роде его ждала. Прошло все на удивление легко, Марине соболезновали, но в целом, неожиданностью смерть ее мамы не была.
Все церемонии одинаково ассоциировались у меня со слезами, мрачными людьми, запахом благовоний и витавшем в воздухе горем.
Похороны леди Терезы пахли можжевельником и кедром, свежестью и легкой грустью. Были наполнены влажным воздухом, приносимым порывами ветра, порой резкими настолько, что я была безумно благодарна Марии за теплую шаль, практически насильно наброшенную мне на плечи дальновидной девушкой. Я никогда бы не подумала, что Темную ведьму могут искренне любить, но скорбь присутствующих была вполне себе настоящей и буквально физически ощущалась привкусом горького дыма на губах. Вокруг меня пестрело огромное количество разнообразных людей и нелюдей, объединенных черным цветом одежды и ветками можжевельника в руках —аналог принятых на Земле венков. Как объяснял мне не к ночи будет помянутый Хейлард, гибель цветов, пущенных на бесполезные букеты, ни живых не порадует, ни мертвых не вернет. А можжевельник потом все бросят в единый огромный костер, на котором запылает и гроб Терезы.
Я держалась где-то за спиной Кайларда. Блондин, по крайней мере, сразу дал понять, как ко мне относится и не притворялся добреньким. Поэтому от него подвоха я, как ни странно, ожидала меньше всех. Надо было видеть глаза Хейла, когда я вышла на крыльцо: он был явно потрясён, что я смогла противостоять его чарам. Однако это не помешало ему быстро справиться с собой, мило улыбнуться и осведомиться, как прошла ночь на новом месте и было ли мне удобно. Я в ответ заверила его, что уже забыла, когда настолько прекрасно спала и с удовольствием осталась бы ещё на пару дней, но очень уж любопытно посмотреть на нежданное наследство. Кайлард хмыкнул себе в кулак, все остальные старательно делали вид, что ничего не происходит.
Прибывшим гостям Влад представлял меня как родственницу из очень далекой провинции, я согласно кивала и пожимала протянутые ладони, иногда с довольно когтистыми пальцами. Попадались руки и с перепонками, чешуей, даже пара копытцев. Разумное население Гвентардии, безусловно, радовало глаз и приводило в ступор мозг своим разнообразием. Впрочем, большинство гостей все же внешне ничем не отличались от людей. Виденный мной в гостевой гардеробной эльф был представлен заново как Риэлиэн Сэрран Литрейский, и, судя по обращению к нему, обладал каким—то высоким титулом. Вместе с ним был и второй представитель прекраснейшего из народов — более худощавый, неожиданно кареглазый, но тоже безбожно прекрасный, Кираниэн Доррен Дирейский. Риэлиэн не преминул вновь поцеловать мне руку и повторить, как я украшаю этот день своим присутствием. Кираниэн просто пожал мою ладонь, ничего не сказав. Зато него исходила такая физически ощутимая сила, что я бы скорее назвала титулованной особой его. Больше эльфов, насколько я заметила, на церемонии не было. Довольно непривычным было и то, что прощальных слов тоже никто не говорил, звучал голос только мейстера, кого-то вроде земного священника. Он произносил церемониальные слова на древнем языке, слова которого я не понимала, но ощущала общий смысл: душе Терезы, или что там вместо неё у темных ведьм, желали легкого пути на Ту сторону, благодарили за проведённое время здесь и немного грустили, что не смогут разделить с ней здесь множество предстоящих разных счастливых событий. Время же для личных прощаний подошло, когда зажгли огромный погребальный костёр.
Тереза изначально была в темном закрытом гробу, судя по всему, ещё и зачарованном от быстрого разрушения, так что смотреть, как обращается в пепел ее тело, не пришлось. Присутствующие приближались к костру, бросали ветки, замирали на пару минут, прощаясь.
