И теперь с жадностью следил за добычей, получить которую для меня — уверен — вопрос времени. Я никогда не отступал. И впредь этого не сделаю.
— Как сегодня наши... твари? — презрительно бросил тот из пары новоявленных охранников, что смог остановить меня ранее, дождавшись, когда плотно сомкнутся створки дверей.
Из его рта, сорвавшись с губ, с силой вылетел сгусток белёсой жидкости и упал почти к моим ногам.
— Доран! Не перегибай палку! — одёрнул его приглушённый окрик. — Наше дело — следить за безопасностью. Глумиться над заключенными — это недос... — голос моей несостоявшейся пока добычи замялся: — непрофессионально.
А я наконец сообразил — так вот в чём отличие!
Это другая особь! Полярная! Супротивная! Антипод! То есть… М-м-м… слышал же, слышал название… Напрягся, перебирая все те отрывочные сведения, что накопились за долгое время плена, пока в памяти, наконец не всплыло: женская!
— Совсем одичали мужчины за время долгой вахты, что с них взять? Не обращай внимания, Троя, — раздалось уважительно-извиняющееся приветствие сдержанного напарника беловолосого. — Ты сегодня с нами? Как такое чудо случилось? Но уж, поверь, я тебе рад. Обычно эти двое тут умудряются закапать пол желчью.
— Это мы то?.. — встал в позу, выпятив грудь, беловолосый Ральюс, но договорить ему не дали. Та, что именовалась Троя, ответила сержанту Кригсу кратким смешком:
— Представляю…
Впрочем, дальше говорила она спокойно и обстоятельно. В моём направлении не смотрела, чего не скажешь о буравящем, ненавидящим взгляде… Дорана? Так она его называла?
— Меня сюда вне плана поставили. Из-за медосмотра сместился график, Поэтому вместо смены в центре контроля за внешним периметром станции я сегодня с вами.
— Медосмотр? — заинтересовался ушастый брюнет. — Что-то случилось?
— Нет…
— Случилось! — Если Троя попыталась скрыть правду, то её напарник делать этого не собирался, даже получив от неё недовольный взгляд. — Этот демонюга, — он кивнул на меня, — вырвался и почти покалечил мою девочку. А перед этим, — многозначительно понизился его тон, — схарчил там одного из заучек-учёных.
— С-с-сожрал?! — удивление беловолосого вышло визгливым и резануло неприятным диссонансом. Очевидно, он только сейчас уразумел в недавнем совете напарника истину. — Но ведь говорили, что сейчас они не могут… ну это… когда как призраки, — Ральюс шумно выдохнул. — Вроде теперь у них тела, и потому проблемы исчезли.
“Кин, это они о тебе?” — не выдержал Орш. — Ты реально невероятен…”
“Тсс”, — подавил я его инициативу, боясь упустить хоть слово из разговора.
— Тише вы! Чего разболтались? — синхронно со мной шикнула Троя.
— Жратву же им ещё не доставили. — Доран вяло махнул рукой. — А пока представление не началось, чего бы не поболтать?
Последнее прозвучало зловеще, и потому заинтересовало не только меня.
— Представление?
— Ты б видела, как они давятся. Заблюют тут всё. Как у вас на Земле бы сказали — франкенштейны недоделанные. Может, учёные им чего внутри прирастить забыли? Теперь трубочку надо вставить?
От интонации, с которой всё это было сказано, фонило ненавистью и, одновременно, бессилием. Субъект меня раздражал.
— Хотели как лучше, а получилось как всегда, — тот, сдержанный, глухо вздохнул. — Я слышал… только т-с-с-с… не для разглашения инфа. Так вот, говорят, для этих тварей тела специально создавали. Взяли лучшие гены от всех известных рас содружества — разработка уже существовала. Видимо, пришла кому-то в голову безумная идея создать идеальные управляемые полуразумные организмы, которые способны выполнять миссии в самых недоступных уголках космоса.
— А эти… амиоты-то тут причём? — как и я, не поняла логики Троя.
— Так тела же, даже самые совершенные, без разума ничего не стоят. Пустышки они. Кто-то должен ими управлять. Вот и решил какой-то умник, что нематериальные сущности для этого самое оно. Тем более удалось их заполучить. Прежде-то у нас такого не встречали а тут нахлынули, волна за волной. Чего только во Вселенной не водится...
— Универсальные солдаты? — Троя впервые взглянула в мою сторону и едва приметно вздрогнула. — Секретная разработка? Надо же… Как оперативно всё организовали. Только уж материал взяли больно… непредсказуемый.
На удивление жалкая оболочка сейчас не подводила — подчиняясь моему живейшему интересу, органы, отвечающие за зрение и слух, работали на пределе. Я отчётливо слышал каждое слово шептавшейся у стены охраны и видел… каждый волосок на затылке своей несостоявшейся добычи.
— Взяли, потому что нет другой альтернативы. Сохранили им жизнь и держат здесь лишь поэтому. А как по мне, так лучше бы они вообще никогда не появлялись в нашей реальности. — Беловолосого заметно передёрнуло.
— Уж это точно. — поддержал Доран. — День, когда внезапно невесть откуда, как из чёрной дыры стали появляться эти твари и уничтожать всё подчистую на своём пути, стал кошмаром для всех. Это даже потерями нельзя назвать! За ними оставалась только пустота, всё исчезало.
— Казалось конец неизбежен, — с тяжёлым вздохом согласился сдержанный тюремщик. — Каждое утро благословляю того заучку, что выдвинул теорию про сращивание разных типов энергий и изобрёл энергетические клинки.
— И от лабораторных фанатиков польза есть, — согласился беловолосый. — Создали оружие, способное не просто задержать, но и уничтожить монстров. Только успех заслонил здравый смысл — сейчас они на невероятное замахнулись. Думается мне, ничего у них не выйдет. Разумного и послушного так уж точно, раз амиоты, даже заточённые в тела, ухитряются нас убивать…
Странное название, данное нам противником, изрядно меня раздражало. Оно звучало так же жалко и бестолково, как они сами.
— Хочется взять и взорвать в бездну это место, отправив всех этих заучек с их великими теориями и подопытными гадами в вакуум, — Доран совсем тихо шептал, едва шевелил губами, но я его слышал!
— Угу.
С ним согласились все кроме… Трои. Моя добыча почему-то промолчала.
— Дальше будет только хуже. Мне вчера в лаборатории кое-кто шепнул, что скоро этих пленных будут тестировать.
— Как?
— На нас обкатают! Они это спаррингом называют.
Я весь обратился в слух, одновременно кидая собратьям вопрос: “Слышите?”
“Да. Предвкушаем…” — пришёл общий отклик.
— А… оружие-то хоть оставят?
Беловолосый трус задергался! Вот и встретимся…
— Оставят, ясен граш, — поспешил успокоить его Доран, хотя мне и слышалось в его интонациях сомнение. — Иначе, какой смысл? Пленные должны осознать, что в наших силах всех их прибить. Знать и бояться. В этом залог послушания. Иначе грош цена этим… дьяволам.
В суть эпитета я вникать не стал. Как и мои собратья.
“Ничтожные глупцы”, — прошелестело сразу с нескольких сторон, и я не раздумывая согласился.
— Чёрт! Как я не хочу в этом участвовать!
Троя... Почему я её выделяю? Она такой же враг как и другие гуманоиды здесь. Стоит нам избавиться от навязанных тел, и она неизбежно погибнет, как и все остальные. Станет моей добычей, только моей.
— Не боись, тебе не грозит. Баб на ринг не пускают.
— Рарк! — Она развернулась к напарнику, в упор уставившись в его глаза. — Ты меня сейчас трусихой назвал? Или сомневаешься в моих профессиональных навыках?
Почему “рарк”? Он же Доран. Или это не имя, а... название расы? Расы остроухих? Я всё внимательно анализировал и запоминал.
— Не кипятись, девочка, — вновь притушил огонь эмоций более опытный охранник. — Доран просто заботится о тебе. И ты же помнишь, он уже сталкивался с амиотами в бою. И выжил! Его право поучать менее опытных.
— Поучать, но не глумиться, — немедленно откликнулась Троя. — Завёл привычку.
На последних словах она зашипела в сторону, и Доран шагнул к ней ближе. Больше того — положил ладони на плечи.
— Напарница? — Склонившись к самому уху, явно скрывая сказанное от их окружения, шепнул: — Это действительно забота. Ты же знаешь, как… дорога мне? И я не прочь лично продемонстрировать тебе всю величину своего волнения. Хочешь, сегодня?
Это намёк? Намёк на что?
В чём измеряется у гуманоидов волнение я никогда не задумывался. Может, есть какой-то особый орган, его накапливающий? Возможно, такая демонстрация является совершенно обычной? Но намёк мне не понравился. И не только мне! Навязанное тело тоже отреагировало, усилив биение сердца и участив дыхание.
Ого… У него, похоже, есть независимые от моего контроля, какие-то автоматические функции. В этом нужно разобраться...
Сбил меня с мысли прерывистый воющий звук. Неожиданно громкий, он вспорол тишину, сопровождаясь яростными вспышками огней над входом.
Моментально среагировав, четверо стражей рассредоточились вдоль энергетических клеток. Женщина оказалась ближе всех к моей, но как я не старался поймать её взгляд, желая распознать настрой, не смог. Она упорно смотрела в сторону, вернее, на разъехавшиеся в стороны створки дверей.
За ним оказался медленно плывущий по воздуху контейнер, который толкали тонкие нескладные существа в голубых хламидах. Ещё одна материальная раса этой реальности, с пока неведомым мне наименованием? И ведь вот, что интересно — их кожа такая же серая, как у тех тел, что теперь стали нашим пристанищем.
Что там обсуждали эти примитивные? Взяли лучшие гены от всех известных им рас? Если это называется “лучшее”, то хорошо бы понять, с чем сравнивали.
Но разбираться с этим придётся позднее. Сейчас важнее понять, что нас ожидает в самое ближайшее время, и что за дрянь палковидные немощи достают из сфероподобных капсул и пропихивают в клетки, локально отключая волновой защитный каркас.
Вытянув шею, для чего пришлось изрядно напрячься, я насторожённо присмотрелся к невзрачной белёсой субстанции, находящейся в неглубокой ёмкости, просунутой в мою камеру. В нос ударила волна запаха. Не такого, каким было пропитано это помещение, — едкого, неприятного, отвратительного. Другого — притягивающего, дразнящего, подчиняясь которому тело неожиданно само подалось вперед. Рефлексы — очередная примета материального мира? Пусть я ещё не слишком хорошо разбираюсь в происходящем, но мой разум интуитивно взаимодействует с навязанной оболочкой.
Я этого не ожидал и потому растерялся. Спохватился лишь когда понял, что стою на коленях перед ёмкостью, мои материальные конечности с жадностью запихивают это в рот, а челюсти щелкают, размельчая твёрдый кусок.
— Гляди, за миску-то схватился, не отобрать... Как протеинчики жрать, так за милую душу. Синтезированное мясо лучшего качества на этих… переводят. — В стороне мне слышался презрительный шёпот Дорана.
Отвращение, родившееся в сознании, бесследно не прошло — в недрах тела поднялось то самое чувство тошноты, что я уже испытывал. Видимо, эту оболочку и раньше как-то кормили, только я этого не осознавал.
Оттолкнув миску, я обхватил тело… свою тюрьму руками и согнулся, страстно желая только одного — избавиться от чужеродной массы. Исторгнуть из себя… инородный объект. И последовавшие смешки со стороны тюремщиков не задевали — они просто не доходили до сознания.
“Кин, перестань сопротивляться! — донёсся тревожный возглас Орша. — Это оболочкам необходимо”.
“Ты из неё энергию можешь получить”, — добавил Щег.
“Эта штука называется “пища” или “еда”, и она, когда внутри, может одновременно и тебя подпитывать, и поддерживать обмен веществ физического организма, которым является оболочка”, — разъяснил ещё кто-то, но кто именно это сказал, я не вникал.
Меня поразила мысль, что энергию можно добыть иначе. Другим способом. Правда, для этого придётся сидеть запертым в этой неповоротливой оболочке!
Видимо, мои сомнения и метания, привели к отсутствию контроля за телом. Рефлексы вновь возобладали — всё проглоченное так и осталось внутри, а зубы с жадностью вгрызлись в новый кусок. Рвали, грызли, перетирали… До тех пор, пока пища не закончилась. Второй за сегодня эпизод с всплеском активности, связанный с ещё плохо подчиняющимся телом. Постепенно я вопреки желанию узнавал о нём всё больше…
Так и сейчас — с оболочкой происходило что-то странное. Насытившись необходимым для его полноценной работы “материалом”, тело отяжелело, дыхание давалось с трудом. Тот самый отросток во рту, который, кажется, называли “язык”, стал неповоротливым и сухим.
Преодолевая накатившую слабость, я огляделся — чувствовал — что-то ещё необходимо! Но что?
“Вода! Она тоже нужна оболочке”.
Подсказка Орша дала лишь осознание — вожделенная жидкость далеко. Ещё одна ёмкость поставлена у самых прутьев, которые снова сияют зловещим предупреждением ограничительной энергии.
Разумом я понимал — меня тянет к воде. Но тело? Оно перестало повиноваться: обмякло, потяжелело, словно отдалилось от запертого внутри меня. Возможно, это побочный эффект… кормления? Или я неосознанно забрал слишком много энергии? Или… сделал ещё что-то не так?
“Пей воду!” — пришла очередная настойчивая подсказка от собратьев.
И я пополз, преодолевая сопротивление тела, желающего лишь лежать. Старался, напрягал своенравные мышцы навязанной оболочки, а когда остановился и оценил результат… Да я за это время и половину пути не преодолел!
Жалкое, должно быть, зрелище. Не зря тюремщики потешались, предвкушая представление. Только думали ли эти убогие, что однажды мы сможем научиться подчинять себе эти тела, научимся управлять ими. И вот тогда...
Внутренняя злость — бесполезное дело, когда речь идёт о материальной тюрьме, я понял это ещё раньше. Вот и сейчас она не помогла мне приблизиться к цели. Взгляд, сопровождаемый тяжёлым дыханием почти онемевшего от усилий тела, с отчаянием впился в ёмкость с жидкостью. Как же охота втянуть её в… себя. Пусть и внушающее отвращение, но революционное ощущение.
Неожиданно совсем рядом с ней в энергетическом узоре клетки возникло блёклое пятно — энергию отключили. Следом мелькнули чёрные сапоги, с узкими мысками — мне доводилось сталкиваться с пониманием необходимости одежды и обуви, защищающих оболочку, у этих… материальных. Когда-то, в прошлом, я даже имитировал подобное, подбираясь к добыче.
Через секунду одна из ног, обутых в этот самый “сапог”, коротким пинком отправила миску с прозрачной жидкостью в мою сторону.
Облегчение накрыло едва ли не осязаемым облаком, едва пришёл миг понимания: я получу воду! С огромным трудом воспрепятствовал почти непреодолимой потребности тела немедленно втянуть её в себя и поднял голову, чтобы встретиться глазами с... моей несостоявшейся добычей.
Женщина стояла вплотную к вновь повсеместно вспыхнувшей энергией решётке и смотрела на меня в упор. Что промелькнуло в её глазах? Влага?.. Жалость? Сочувствие? Стыд и сожаление? Я так и не понял точно, радуясь уже тому, что органы зрения моей оболочки не подвели, позволив увидеть её так близко.
Почему она помогла? Какая неразумная особь… Неужели так и не поняла, кто внутри этого тела? Та стычка в лаборатории её ничему не научила?
Впрочем, это даже к лучшему. Жертва не должна быть настороже! Её неосмотрительность и беспечность — залог успешной охоты. Так что я заберу женщину первой, едва вырвусь. Без сожаления. Без благодарности. Она — моя добыча. А я всегда завершаю начатое.
И всё же любопытство жгло, требуя ответов. Что заставило её помочь врагу? Что она увидела, раз пошла на риск? Презренную слабость? Мольбу в зрительных экранах этого тела? Моё… отчаяние?
— Как сегодня наши... твари? — презрительно бросил тот из пары новоявленных охранников, что смог остановить меня ранее, дождавшись, когда плотно сомкнутся створки дверей.
Из его рта, сорвавшись с губ, с силой вылетел сгусток белёсой жидкости и упал почти к моим ногам.
— Доран! Не перегибай палку! — одёрнул его приглушённый окрик. — Наше дело — следить за безопасностью. Глумиться над заключенными — это недос... — голос моей несостоявшейся пока добычи замялся: — непрофессионально.
А я наконец сообразил — так вот в чём отличие!
Это другая особь! Полярная! Супротивная! Антипод! То есть… М-м-м… слышал же, слышал название… Напрягся, перебирая все те отрывочные сведения, что накопились за долгое время плена, пока в памяти, наконец не всплыло: женская!
— Совсем одичали мужчины за время долгой вахты, что с них взять? Не обращай внимания, Троя, — раздалось уважительно-извиняющееся приветствие сдержанного напарника беловолосого. — Ты сегодня с нами? Как такое чудо случилось? Но уж, поверь, я тебе рад. Обычно эти двое тут умудряются закапать пол желчью.
— Это мы то?.. — встал в позу, выпятив грудь, беловолосый Ральюс, но договорить ему не дали. Та, что именовалась Троя, ответила сержанту Кригсу кратким смешком:
— Представляю…
Впрочем, дальше говорила она спокойно и обстоятельно. В моём направлении не смотрела, чего не скажешь о буравящем, ненавидящим взгляде… Дорана? Так она его называла?
— Меня сюда вне плана поставили. Из-за медосмотра сместился график, Поэтому вместо смены в центре контроля за внешним периметром станции я сегодня с вами.
— Медосмотр? — заинтересовался ушастый брюнет. — Что-то случилось?
— Нет…
— Случилось! — Если Троя попыталась скрыть правду, то её напарник делать этого не собирался, даже получив от неё недовольный взгляд. — Этот демонюга, — он кивнул на меня, — вырвался и почти покалечил мою девочку. А перед этим, — многозначительно понизился его тон, — схарчил там одного из заучек-учёных.
— С-с-сожрал?! — удивление беловолосого вышло визгливым и резануло неприятным диссонансом. Очевидно, он только сейчас уразумел в недавнем совете напарника истину. — Но ведь говорили, что сейчас они не могут… ну это… когда как призраки, — Ральюс шумно выдохнул. — Вроде теперь у них тела, и потому проблемы исчезли.
“Кин, это они о тебе?” — не выдержал Орш. — Ты реально невероятен…”
“Тсс”, — подавил я его инициативу, боясь упустить хоть слово из разговора.
— Тише вы! Чего разболтались? — синхронно со мной шикнула Троя.
— Жратву же им ещё не доставили. — Доран вяло махнул рукой. — А пока представление не началось, чего бы не поболтать?
Последнее прозвучало зловеще, и потому заинтересовало не только меня.
— Представление?
— Ты б видела, как они давятся. Заблюют тут всё. Как у вас на Земле бы сказали — франкенштейны недоделанные. Может, учёные им чего внутри прирастить забыли? Теперь трубочку надо вставить?
От интонации, с которой всё это было сказано, фонило ненавистью и, одновременно, бессилием. Субъект меня раздражал.
— Хотели как лучше, а получилось как всегда, — тот, сдержанный, глухо вздохнул. — Я слышал… только т-с-с-с… не для разглашения инфа. Так вот, говорят, для этих тварей тела специально создавали. Взяли лучшие гены от всех известных рас содружества — разработка уже существовала. Видимо, пришла кому-то в голову безумная идея создать идеальные управляемые полуразумные организмы, которые способны выполнять миссии в самых недоступных уголках космоса.
— А эти… амиоты-то тут причём? — как и я, не поняла логики Троя.
— Так тела же, даже самые совершенные, без разума ничего не стоят. Пустышки они. Кто-то должен ими управлять. Вот и решил какой-то умник, что нематериальные сущности для этого самое оно. Тем более удалось их заполучить. Прежде-то у нас такого не встречали а тут нахлынули, волна за волной. Чего только во Вселенной не водится...
— Универсальные солдаты? — Троя впервые взглянула в мою сторону и едва приметно вздрогнула. — Секретная разработка? Надо же… Как оперативно всё организовали. Только уж материал взяли больно… непредсказуемый.
На удивление жалкая оболочка сейчас не подводила — подчиняясь моему живейшему интересу, органы, отвечающие за зрение и слух, работали на пределе. Я отчётливо слышал каждое слово шептавшейся у стены охраны и видел… каждый волосок на затылке своей несостоявшейся добычи.
— Взяли, потому что нет другой альтернативы. Сохранили им жизнь и держат здесь лишь поэтому. А как по мне, так лучше бы они вообще никогда не появлялись в нашей реальности. — Беловолосого заметно передёрнуло.
— Уж это точно. — поддержал Доран. — День, когда внезапно невесть откуда, как из чёрной дыры стали появляться эти твари и уничтожать всё подчистую на своём пути, стал кошмаром для всех. Это даже потерями нельзя назвать! За ними оставалась только пустота, всё исчезало.
— Казалось конец неизбежен, — с тяжёлым вздохом согласился сдержанный тюремщик. — Каждое утро благословляю того заучку, что выдвинул теорию про сращивание разных типов энергий и изобрёл энергетические клинки.
— И от лабораторных фанатиков польза есть, — согласился беловолосый. — Создали оружие, способное не просто задержать, но и уничтожить монстров. Только успех заслонил здравый смысл — сейчас они на невероятное замахнулись. Думается мне, ничего у них не выйдет. Разумного и послушного так уж точно, раз амиоты, даже заточённые в тела, ухитряются нас убивать…
Странное название, данное нам противником, изрядно меня раздражало. Оно звучало так же жалко и бестолково, как они сами.
— Хочется взять и взорвать в бездну это место, отправив всех этих заучек с их великими теориями и подопытными гадами в вакуум, — Доран совсем тихо шептал, едва шевелил губами, но я его слышал!
— Угу.
С ним согласились все кроме… Трои. Моя добыча почему-то промолчала.
— Дальше будет только хуже. Мне вчера в лаборатории кое-кто шепнул, что скоро этих пленных будут тестировать.
— Как?
— На нас обкатают! Они это спаррингом называют.
Я весь обратился в слух, одновременно кидая собратьям вопрос: “Слышите?”
“Да. Предвкушаем…” — пришёл общий отклик.
— А… оружие-то хоть оставят?
Беловолосый трус задергался! Вот и встретимся…
— Оставят, ясен граш, — поспешил успокоить его Доран, хотя мне и слышалось в его интонациях сомнение. — Иначе, какой смысл? Пленные должны осознать, что в наших силах всех их прибить. Знать и бояться. В этом залог послушания. Иначе грош цена этим… дьяволам.
В суть эпитета я вникать не стал. Как и мои собратья.
“Ничтожные глупцы”, — прошелестело сразу с нескольких сторон, и я не раздумывая согласился.
— Чёрт! Как я не хочу в этом участвовать!
Троя... Почему я её выделяю? Она такой же враг как и другие гуманоиды здесь. Стоит нам избавиться от навязанных тел, и она неизбежно погибнет, как и все остальные. Станет моей добычей, только моей.
— Не боись, тебе не грозит. Баб на ринг не пускают.
— Рарк! — Она развернулась к напарнику, в упор уставившись в его глаза. — Ты меня сейчас трусихой назвал? Или сомневаешься в моих профессиональных навыках?
Почему “рарк”? Он же Доран. Или это не имя, а... название расы? Расы остроухих? Я всё внимательно анализировал и запоминал.
— Не кипятись, девочка, — вновь притушил огонь эмоций более опытный охранник. — Доран просто заботится о тебе. И ты же помнишь, он уже сталкивался с амиотами в бою. И выжил! Его право поучать менее опытных.
— Поучать, но не глумиться, — немедленно откликнулась Троя. — Завёл привычку.
На последних словах она зашипела в сторону, и Доран шагнул к ней ближе. Больше того — положил ладони на плечи.
— Напарница? — Склонившись к самому уху, явно скрывая сказанное от их окружения, шепнул: — Это действительно забота. Ты же знаешь, как… дорога мне? И я не прочь лично продемонстрировать тебе всю величину своего волнения. Хочешь, сегодня?
Это намёк? Намёк на что?
В чём измеряется у гуманоидов волнение я никогда не задумывался. Может, есть какой-то особый орган, его накапливающий? Возможно, такая демонстрация является совершенно обычной? Но намёк мне не понравился. И не только мне! Навязанное тело тоже отреагировало, усилив биение сердца и участив дыхание.
Ого… У него, похоже, есть независимые от моего контроля, какие-то автоматические функции. В этом нужно разобраться...
Сбил меня с мысли прерывистый воющий звук. Неожиданно громкий, он вспорол тишину, сопровождаясь яростными вспышками огней над входом.
Моментально среагировав, четверо стражей рассредоточились вдоль энергетических клеток. Женщина оказалась ближе всех к моей, но как я не старался поймать её взгляд, желая распознать настрой, не смог. Она упорно смотрела в сторону, вернее, на разъехавшиеся в стороны створки дверей.
За ним оказался медленно плывущий по воздуху контейнер, который толкали тонкие нескладные существа в голубых хламидах. Ещё одна материальная раса этой реальности, с пока неведомым мне наименованием? И ведь вот, что интересно — их кожа такая же серая, как у тех тел, что теперь стали нашим пристанищем.
Что там обсуждали эти примитивные? Взяли лучшие гены от всех известных им рас? Если это называется “лучшее”, то хорошо бы понять, с чем сравнивали.
Но разбираться с этим придётся позднее. Сейчас важнее понять, что нас ожидает в самое ближайшее время, и что за дрянь палковидные немощи достают из сфероподобных капсул и пропихивают в клетки, локально отключая волновой защитный каркас.
Вытянув шею, для чего пришлось изрядно напрячься, я насторожённо присмотрелся к невзрачной белёсой субстанции, находящейся в неглубокой ёмкости, просунутой в мою камеру. В нос ударила волна запаха. Не такого, каким было пропитано это помещение, — едкого, неприятного, отвратительного. Другого — притягивающего, дразнящего, подчиняясь которому тело неожиданно само подалось вперед. Рефлексы — очередная примета материального мира? Пусть я ещё не слишком хорошо разбираюсь в происходящем, но мой разум интуитивно взаимодействует с навязанной оболочкой.
Я этого не ожидал и потому растерялся. Спохватился лишь когда понял, что стою на коленях перед ёмкостью, мои материальные конечности с жадностью запихивают это в рот, а челюсти щелкают, размельчая твёрдый кусок.
— Гляди, за миску-то схватился, не отобрать... Как протеинчики жрать, так за милую душу. Синтезированное мясо лучшего качества на этих… переводят. — В стороне мне слышался презрительный шёпот Дорана.
Отвращение, родившееся в сознании, бесследно не прошло — в недрах тела поднялось то самое чувство тошноты, что я уже испытывал. Видимо, эту оболочку и раньше как-то кормили, только я этого не осознавал.
Оттолкнув миску, я обхватил тело… свою тюрьму руками и согнулся, страстно желая только одного — избавиться от чужеродной массы. Исторгнуть из себя… инородный объект. И последовавшие смешки со стороны тюремщиков не задевали — они просто не доходили до сознания.
“Кин, перестань сопротивляться! — донёсся тревожный возглас Орша. — Это оболочкам необходимо”.
“Ты из неё энергию можешь получить”, — добавил Щег.
“Эта штука называется “пища” или “еда”, и она, когда внутри, может одновременно и тебя подпитывать, и поддерживать обмен веществ физического организма, которым является оболочка”, — разъяснил ещё кто-то, но кто именно это сказал, я не вникал.
Меня поразила мысль, что энергию можно добыть иначе. Другим способом. Правда, для этого придётся сидеть запертым в этой неповоротливой оболочке!
Видимо, мои сомнения и метания, привели к отсутствию контроля за телом. Рефлексы вновь возобладали — всё проглоченное так и осталось внутри, а зубы с жадностью вгрызлись в новый кусок. Рвали, грызли, перетирали… До тех пор, пока пища не закончилась. Второй за сегодня эпизод с всплеском активности, связанный с ещё плохо подчиняющимся телом. Постепенно я вопреки желанию узнавал о нём всё больше…
Так и сейчас — с оболочкой происходило что-то странное. Насытившись необходимым для его полноценной работы “материалом”, тело отяжелело, дыхание давалось с трудом. Тот самый отросток во рту, который, кажется, называли “язык”, стал неповоротливым и сухим.
Преодолевая накатившую слабость, я огляделся — чувствовал — что-то ещё необходимо! Но что?
“Вода! Она тоже нужна оболочке”.
Подсказка Орша дала лишь осознание — вожделенная жидкость далеко. Ещё одна ёмкость поставлена у самых прутьев, которые снова сияют зловещим предупреждением ограничительной энергии.
Разумом я понимал — меня тянет к воде. Но тело? Оно перестало повиноваться: обмякло, потяжелело, словно отдалилось от запертого внутри меня. Возможно, это побочный эффект… кормления? Или я неосознанно забрал слишком много энергии? Или… сделал ещё что-то не так?
“Пей воду!” — пришла очередная настойчивая подсказка от собратьев.
И я пополз, преодолевая сопротивление тела, желающего лишь лежать. Старался, напрягал своенравные мышцы навязанной оболочки, а когда остановился и оценил результат… Да я за это время и половину пути не преодолел!
Жалкое, должно быть, зрелище. Не зря тюремщики потешались, предвкушая представление. Только думали ли эти убогие, что однажды мы сможем научиться подчинять себе эти тела, научимся управлять ими. И вот тогда...
Внутренняя злость — бесполезное дело, когда речь идёт о материальной тюрьме, я понял это ещё раньше. Вот и сейчас она не помогла мне приблизиться к цели. Взгляд, сопровождаемый тяжёлым дыханием почти онемевшего от усилий тела, с отчаянием впился в ёмкость с жидкостью. Как же охота втянуть её в… себя. Пусть и внушающее отвращение, но революционное ощущение.
Неожиданно совсем рядом с ней в энергетическом узоре клетки возникло блёклое пятно — энергию отключили. Следом мелькнули чёрные сапоги, с узкими мысками — мне доводилось сталкиваться с пониманием необходимости одежды и обуви, защищающих оболочку, у этих… материальных. Когда-то, в прошлом, я даже имитировал подобное, подбираясь к добыче.
Через секунду одна из ног, обутых в этот самый “сапог”, коротким пинком отправила миску с прозрачной жидкостью в мою сторону.
Облегчение накрыло едва ли не осязаемым облаком, едва пришёл миг понимания: я получу воду! С огромным трудом воспрепятствовал почти непреодолимой потребности тела немедленно втянуть её в себя и поднял голову, чтобы встретиться глазами с... моей несостоявшейся добычей.
Женщина стояла вплотную к вновь повсеместно вспыхнувшей энергией решётке и смотрела на меня в упор. Что промелькнуло в её глазах? Влага?.. Жалость? Сочувствие? Стыд и сожаление? Я так и не понял точно, радуясь уже тому, что органы зрения моей оболочки не подвели, позволив увидеть её так близко.
Почему она помогла? Какая неразумная особь… Неужели так и не поняла, кто внутри этого тела? Та стычка в лаборатории её ничему не научила?
Впрочем, это даже к лучшему. Жертва не должна быть настороже! Её неосмотрительность и беспечность — залог успешной охоты. Так что я заберу женщину первой, едва вырвусь. Без сожаления. Без благодарности. Она — моя добыча. А я всегда завершаю начатое.
И всё же любопытство жгло, требуя ответов. Что заставило её помочь врагу? Что она увидела, раз пошла на риск? Презренную слабость? Мольбу в зрительных экранах этого тела? Моё… отчаяние?
