- Ты устраиваешь мне семейную сцену, не правда ли? - спросил он ледяным тоном, усмехнувшись лишь уголками рта и продолжая испепелять Сару немигающим взором. - Кажется, так это называется у людей?
Девушка мгновенно похолодела и остановилась, как вкопанная.
- Но я и есть… человек, мой Господин, - едва слышно прошептала она, так как язык отказывался ей повиноваться. - И… я люблю тебя!
В её голосе слышалось отчаяние.
- Вот именно, Сара, - назидательно произнёс он, проигнорировав её последнюю реплику. - Я - твой Господин, а ты - представительница жалкого племени людей, которые - ничто, пыль во Вселенной, а их жизнь - лишь краткий миг, лёгкая вспышка, исчезающая без следа. И тебе, незаметной песчинке, выпала величайшая честь служить мне, твоему Господину, который правил много веков до тебя и будет править много веков после, а ты осмелилась говорить со мной столь неподобающим образом?
- Прости меня, мой Господин, - прошептала Сара побелевшими губами и упала перед ним на колени.
Её била крупная дрожь. Она в отчаянии и в знак повиновения обхватила себя за плечи, низко опустив голову, так что её прекрасные тёмные волосы послушно легли к его ногам.
- Ты заслуживаешь наказания, - прогремел над ней голос Незнакомца. - Ты выполнишь своё предназначение и умрёшь!
Огласив приговор, он удалился, даже не взглянув на Сару, которая, распластавшись на полу и не осмеливаясь подняться, страстно целовала то место, на котором он только что стоял.
- Повинуюсь, мой Господин! Люблю, люблю, люблю… - исступлённо шептала она.
* * *
Шелковистые смоляные волосы… Это уже было и не раз. Но какой восторг, какое упоение вновь ощутить их прикосновение к своей щеке! Они скользят и щекочут, постепенно спускаясь всё ниже… И губы - горячие, влажные, сулящие наслаждение. К ним хочется припасть, пить их, как нектар, и, не чувствуя насыщения, вновь к ним жадно стремиться.
И голос, этот гортанный низкий голос, нашёптывающий ей удивительные слова. Он ласкает её слух, как волшебная музыка, заполняющая всё её существо и затмевающая все желания - все, кроме одного… Но ведь она хотела его о чём-то спросить! Да, у неё к нему было много вопросов.
- Расслабься, моя любимая, - прошептал он, обдавая её грудь горячим дыханием. - Пусть эти вопросы тебя не тревожат. Всё так, как должно быть…
- Ты опять читаешь мои мысли! - засмеялась Мадлен, ничуть не удивившись и не испугавшись. - И ты сказал «моя любимая», я не ослышалась?
Она устроилась поудобнее на его руке, внимательно изучая его гордый профиль.
- Разве? - откликнулся Незнакомец. - Я так сказал?
- Ты впервые сказал мне «моя любимая». Не «детка», не «крошка», а именно «моя любимая».
Незнакомец рассмеялся, запрокинув голову и обнажив ряд белоснежных зубов. Внезапно выражение лица Мадлен стало серьёзным.
- Почему ты никогда не говоришь мне о своей любви? - с печалью в голосе спросила она. - Быть может, её просто нет?
Он, мгновенно уловив изменение её настроения, тоже посерьёзнел.
- Ты слишком прямолинейна, малышка. К чему эти выяснения отношений? Не лучше ли предаться более приятному занятию?
- Что-то не хочется, - уклончиво ответила Мадлен.
Она порывисто села, обхватив руками обнажённые колени и отвернувшись от Незнакомца. К своему удивлению, тот не почувствовал гнева при виде её открытого неповиновения. Напротив, он ощутил непривычное для него чувство нежности к этой хрупкой девушке, столь трогательной в своей обиде.
- Малышка… - он провёл рукой по её волосам.
И впервые за много веков это движение его руки было целомудренным, а не продиктованным плотским влечением мужчины к женщине. Она обернулась, одинокая слезинка скатилась по её щеке. Его глаза, словно два спокойных глубоководных озера, были обращены к ней, и не было в них ни гнева, ни упрёка, а лишь нежность и умиротворение.
- Малышка… - повторил он, гладя её по волосам, - поверь, ты мне… очень дорога…
Он притянул её к себе и ласково поцеловал в висок.
- Любимая… - одними губами прошептал Незнакомец.
Но она уловила это едва различимое слово. Вокруг было тихо. Только где-то мелодично и настойчиво звенел колокольчик.
* * *
…Мадлен резко выскользнула из своего сна, тревожимая этим непрекращающимся звуком. Оказывается, настойчиво звонил телефон в гостиничном номере.
- Алло, - хрипло проговорила она, с трудом дотянувшись до трубки.
- Мисс Чанс?
Она сразу же узнала его низкий глубокий голос.
- Это Марк Диллон.
Её сердце почему-то резко ухнуло вниз.
- Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я разыскал вас?
- Да нет, ну что вы… - в замешательстве проговорила Мадлен, лихорадочно соображая, как бы ей побыстрее закончить разговор и в то же время страстно желая его продолжения.
- Мисс Чанс, не хотите ли выпить по чашке кофе? Я здесь внизу, в холле вашей гостиницы.
Час от часу не легче!
- Пожалуй, не стоит, я ещё сплю… - начала мямлить Мадлен. - Я спущусь через двадцать минут! - вдруг неожиданно для себя выпалила она.
Вскочив с постели, заметалась по комнате в поисках нужных вещей. Подбежав к зеркалу, чтобы причесаться и наскоро сделать макияж, она замерла на месте, увидев пожилую женщину с волосами, совершенно седыми у висков, с глубокими морщинами на лице и уныло опущенными уголками рта. И лишь выражение её молодо сиявших глаз странно контрастировало с этой печальной картиной увядания.
«Опять я забыла, - с горечью подумала Мадлен. - К чему суетиться? Сойдёт и так, как есть». К своему удивлению, она почувствовала, что вся её нервозность куда-то улетучилась. Аккуратно пригладив волосы и без грамма косметики, она спокойно и с достоинством спустилась в холл.
При виде её Марк поспешно поднялся с кресла. У неё защемило сердце. Как же он был обаятелен, мил, безыскусен! Эта обращённая к ней мальчишеская улыбка с ямочками на щеках, мягкий взгляд карих глаз, обрамлённых густыми ресницами, в сочетании с окружавшей его аурой спокойствия и вполне зрелой надёжности вызвали в её душе неожиданный трепет.
«Это мой человек! - вдруг подумала она. - Я чувствую это. Сколько я ждала его, мечтала о встрече, и вот познакомилась с ним теперь, когда выгляжу, как его бабушка! Ему и в голову не придёт, что меня можно полюбить!»
- Ещё раз доброе утро, мисс Чанс!
Марк протянул Мадлен скромный, но крайне изящный букет цветов.
- Спасибо, Марк!
Мадлен приняла букет и залюбовалась его композицией.
- Сразу виден безупречный вкус художника, - улыбнулась она. - Долго выбирали?
- Его составили с учётом моих пожеланий, - немного смутился Марк. - Терпеть не могу громоздких безвкусных букетов.
- Вы увлекаетесь флористикой?
- Да нет, просто чувствую, как должно быть. А откуда это чувство - не знаю.
- Вы - художник, Марк, настоящий художник с врождённым пониманием красоты и гармонии.
- Благодарю вас, мисс Чанс. Мне особенно приятно слышать это из уст знаменитой писательницы.
- Зовите меня просто Мадлен. И знаете, Марк, после того, как мы с вами обменялись комплиментами, давайте будем считать официальную часть нашей встречи завершённой. Я ужасно проголодалась, а вы?
- Я тоже, - улыбнулся он, и на его щеках обозначились задорные ямочки. - Давайте пройдём в бар и закажем по чашке кофе.
- Думаю, одним кофе мы не обойдёмся, - весело отозвалась Мадлен.
Помимо кофе, поданного им в оригинальных фирменных кружках отеля, они заказали круассаны с маслом, по порции омлета с ветчиной и большую порцию салата.
- Давно я не испытывала такого чувства голода, - с улыбкой проговорила она, намазывая маслом половинку круассана и отправляя её в рот.
- Ого, берегитесь! - шутливо воскликнул Марк, делая предостерегающий жест. - А как же ваша фигура?
- Об этом я подумаю завтра, - ответила Мадлен и озорно сверкнула глазами в его сторону.
Рядом с ним она чувствовала себя удивительно легко и забывала о своих проблемах. Казалось, они знакомы уже много лет и понимают друг друга с полуслова. Или это казалось только ей? Конечно, мужчины устроены иначе. Они по-другому чувствуют и оценивают события. Но всё-таки… У неё возникло ощущение, что, наконец, после долгой разлуки она встретила свою вторую половинку и соединилась с ней. Но нет, не надо форсировать события, надо просто наслаждаться каждым мгновением, ниспосланным судьбой.
Мадлен смотрела, как красиво двигаются его руки, сильные, правильной формы, с длинными пальцами и крупными запястьями, как на его лицо падают тени от густых ресниц, когда он в минуту смущения или задумчивости опускает глаза, как смешно морщит нос, рассказывая что-нибудь забавное. Она словно была окутана густым туманом, сквозь который не проникал ни единый звук, и лишь следила за движением его чётко очерченных губ.
- Мисс Чанс… то есть Мадлен, а вы меня, оказывается, совсем не слушаете…
Марк прищурился с лёгкой усмешкой. Она, наконец, преодолела туманную пелену и вынырнула на поверхность.
- Что, простите?
- Я так старался поразить вас своим остроумием, но, похоже, всё напрасно, - засмеялся Марк. - А скажите, когда вы впервые почувствовали потребность писать книги?
- Так сразу и не вспомню, - задумалась Мадлен. - Очень давно… Наверное, когда я была совсем маленькой и пыталась писать стихи и рассказы. Конечно, выходило довольно нелепо, но я ужасно гордилась собой. Ну а вы?
- А я, сколько себя помню, держал в руках карандаши и кисти. У нас был сосед-художник и скульптор. Он, увидев мои первые детские работы, сразу сказал родителям, что у меня есть способности и мне надо учиться. Он и стал моим первым учителем, ему я обязан всем, что умею. Ну, почти всем.
- А как же вас занесло сюда, в этот городок?
Мадлен не спеша потягивала кофе из фирменной кружки необычной формы в виде скошенного цилиндра с продолговатым дном. Она разрумянилась от обильной еды и горячего кофе, её глаза молодо блестели в обрамлении морщинок, разбегавшихся, словно весёлые лучики, волосы слегка растрепались и пышным ореолом обрамляли лицо, светящееся мягкой улыбкой. И в полумраке бара она совсем не казалась старой.
Внезапно Марк стал серьёзным. Между бровей залегли две глубокие вертикальные морщины, жёстче обозначились носогубные складки, и из весёлого, слегка наивного юноши он превратился в мужчину, терзаемого горькой печалью.
- Это долгая история, - немного помолчав, ответил он.
- Вы можете ей со мной поделиться, - осторожно предложила Мадлен, мгновенно уловив перемену его настроения. - Конечно, если хотите.
- Хочу, - глухо проговорил Марк. - Я так долго мучился в одиночку, что теперь мне необходимо выговориться… И то, что вы - малознакомый мне человек, даже лучше.
Он надолго замолчал, погруженный в свои мысли. Мадлен терпеливо ждала. Ей даже показалось, что он передумал. Наконец, он шевельнулся.
- Не знаю, с чего начать… В двух словах не объяснишь.
- Начните с самого начала и не торопитесь. Времени у нас достаточно, - мягко улыбнулась Мадлен и приготовилась слушать.
В течение следующего часа Марк подробно рассказал свою печальную историю, начав с босоногого детства трёх мальчишек и заканчивая трагической гибелью друга. Он боялся упустить малейшую деталь, как будто от этого зависела вся его дальнейшая судьба.
Мадлен его не перебивала, не подгоняла, когда он вдруг надолго замолкал или начинал уходить в сторону, возбуждённо пересказывая ей какие-то подробности, которые, казалось, не имели отношения к делу. Она лишь иногда подавала короткие реплики, чтобы подбодрить собеседника, да задумчиво курила, что случалось с ней крайне редко.
- Ну вот, - наконец, перевёл дыхание Марк, - теперь вы всё знаете. Неплохой сюжет для романа, правда? И, главное, жизненный.
Мадлен пропустила мимо ушей его последнее замечание. Она посмотрела на него, и у неё больно сжалось сердце. Он сразу как-то ссутулился, черты его лица заострились, взгляд потух.
- И вы, конечно, во всём вините себя, - задумчиво проговорила она, делая очередную затяжку.
- Конечно, а как же иначе?
Он удивлённо вскинул на неё глаза.
- Напрасно, Марк, ей-богу, напрасно. Есть такое понятие как судьба.
- А вы что, фаталистка?
Его вопрос прозвучал слишком резко.
- Если бы тогда я повёл себя по-другому и вовремя раскусил Стива…
- Если бы, если бы… Это вам сейчас так кажется, но тогда вы почему-то этого не сделали. Почему? Всегда есть выбор, это верно. Но вы почему-то пошли именно этим путём, а не другим. Как будто кто-то направил вас именно сюда, и вам кажется, что это ваше решение. А на самом деле всё давно предопределено. Вы никогда не задумывались об этом?
- У меня внутри всё сгорело, остался один пепел, а вы предлагаете мне пофилософствовать на тему «верите ли вы в судьбу?» Очень больно, Мадлен, слишком больно…
Марк отвернулся к окну, стараясь скрыть от неё навернувшиеся слёзы.
- Я вас понимаю. Но вы вдумайтесь в то, что я вам сказала. Вашей вины в случившемся нет.
Мадлен говорила тихо и убедительно, стараясь до него достучаться. «А ведь со мной происходит нечто подобное, - внезапно подумала она. - Мной тоже кто-то манипулирует. Что это - судьба, злой рок или чья-то жестокая шутка?».
Она молча накрыла ладонью руку Марка. Он даже не пошевелился. Так они и сидели, думая каждый о своём.
* * *
- Дорогая моя!
Сара порывисто заключила подругу в объятия и звонко её расцеловала.
- Я подумала, что ты наверняка остановишься в том же отеле, что и в прошлый раз. И, как видишь, не ошиблась!
Она откинула с лица тёмную прядь волос и, наконец, обратила внимание на спутника Мадлен.
- Я смотрю, ты тут времени зря не теряешь, - лукаво улыбнулась девушка, сверкнув глазами в сторону Марка.
- Нет, это совсем не то, что ты думаешь! - мгновенно вспыхнула Мадлен.
- Именно это… - без малейшей тени смущения усмехнулась Сара.
- Позволь тебе представить - мой знакомый Марк Диллон, известный художник, - поспешно проговорила Мадлен, стараясь поскорее загладить возникшую неловкость.
Она повернулась к Марку и в тот же миг почувствовала неведомый ей доселе ощутимый укол ревности. Марк как будто очнулся и во все глаза смотрел на Сару.
- Это ваша дочь? - тут же спросил он.
Всё. Это конец. У Мадлен закружилась голова, и зашумело в ушах. А она-то, глупая, разомлела, размечталась, забыла о том, какой её видят окружающие. Благообразная старушка, знаменитая писательница, которая приехала подышать морским воздухом и которая вполне располагает к тому, чтобы поплакаться ей в жилетку.
- Это… Сара, - произнесла Мадлен одними губами.
Сара с нескрываемым любопытством изучала Марка, уловив краем глаза, как изменилась в лице Мадлен, когда ничего не подозревающий юноша принял её за мать Сары. «Ну что, каково? - со злорадством подумала Сара. - Теперь ты хотя бы отчасти поймёшь, что чувствовала я, видя тебя с моим Господином, то, с какой нежностью он смотрел на тебя!».
Внешне же она оставалась вполне спокойной и безмятежной.
- Рад нашему знакомству, Сара, - с чувством произнёс Марк и галантно поднёс её руку к своим губам.
- Давненько мужчины не целовали мне руку, - усмехнулась она, не отводя взгляда. - Прямо девятнадцатый век.
Девушка мгновенно похолодела и остановилась, как вкопанная.
- Но я и есть… человек, мой Господин, - едва слышно прошептала она, так как язык отказывался ей повиноваться. - И… я люблю тебя!
В её голосе слышалось отчаяние.
- Вот именно, Сара, - назидательно произнёс он, проигнорировав её последнюю реплику. - Я - твой Господин, а ты - представительница жалкого племени людей, которые - ничто, пыль во Вселенной, а их жизнь - лишь краткий миг, лёгкая вспышка, исчезающая без следа. И тебе, незаметной песчинке, выпала величайшая честь служить мне, твоему Господину, который правил много веков до тебя и будет править много веков после, а ты осмелилась говорить со мной столь неподобающим образом?
- Прости меня, мой Господин, - прошептала Сара побелевшими губами и упала перед ним на колени.
Её била крупная дрожь. Она в отчаянии и в знак повиновения обхватила себя за плечи, низко опустив голову, так что её прекрасные тёмные волосы послушно легли к его ногам.
- Ты заслуживаешь наказания, - прогремел над ней голос Незнакомца. - Ты выполнишь своё предназначение и умрёшь!
Огласив приговор, он удалился, даже не взглянув на Сару, которая, распластавшись на полу и не осмеливаясь подняться, страстно целовала то место, на котором он только что стоял.
- Повинуюсь, мой Господин! Люблю, люблю, люблю… - исступлённо шептала она.
* * *
Шелковистые смоляные волосы… Это уже было и не раз. Но какой восторг, какое упоение вновь ощутить их прикосновение к своей щеке! Они скользят и щекочут, постепенно спускаясь всё ниже… И губы - горячие, влажные, сулящие наслаждение. К ним хочется припасть, пить их, как нектар, и, не чувствуя насыщения, вновь к ним жадно стремиться.
И голос, этот гортанный низкий голос, нашёптывающий ей удивительные слова. Он ласкает её слух, как волшебная музыка, заполняющая всё её существо и затмевающая все желания - все, кроме одного… Но ведь она хотела его о чём-то спросить! Да, у неё к нему было много вопросов.
- Расслабься, моя любимая, - прошептал он, обдавая её грудь горячим дыханием. - Пусть эти вопросы тебя не тревожат. Всё так, как должно быть…
- Ты опять читаешь мои мысли! - засмеялась Мадлен, ничуть не удивившись и не испугавшись. - И ты сказал «моя любимая», я не ослышалась?
Она устроилась поудобнее на его руке, внимательно изучая его гордый профиль.
- Разве? - откликнулся Незнакомец. - Я так сказал?
- Ты впервые сказал мне «моя любимая». Не «детка», не «крошка», а именно «моя любимая».
Незнакомец рассмеялся, запрокинув голову и обнажив ряд белоснежных зубов. Внезапно выражение лица Мадлен стало серьёзным.
- Почему ты никогда не говоришь мне о своей любви? - с печалью в голосе спросила она. - Быть может, её просто нет?
Он, мгновенно уловив изменение её настроения, тоже посерьёзнел.
- Ты слишком прямолинейна, малышка. К чему эти выяснения отношений? Не лучше ли предаться более приятному занятию?
- Что-то не хочется, - уклончиво ответила Мадлен.
Она порывисто села, обхватив руками обнажённые колени и отвернувшись от Незнакомца. К своему удивлению, тот не почувствовал гнева при виде её открытого неповиновения. Напротив, он ощутил непривычное для него чувство нежности к этой хрупкой девушке, столь трогательной в своей обиде.
- Малышка… - он провёл рукой по её волосам.
И впервые за много веков это движение его руки было целомудренным, а не продиктованным плотским влечением мужчины к женщине. Она обернулась, одинокая слезинка скатилась по её щеке. Его глаза, словно два спокойных глубоководных озера, были обращены к ней, и не было в них ни гнева, ни упрёка, а лишь нежность и умиротворение.
- Малышка… - повторил он, гладя её по волосам, - поверь, ты мне… очень дорога…
Он притянул её к себе и ласково поцеловал в висок.
- Любимая… - одними губами прошептал Незнакомец.
Но она уловила это едва различимое слово. Вокруг было тихо. Только где-то мелодично и настойчиво звенел колокольчик.
Глава 26
* * *
…Мадлен резко выскользнула из своего сна, тревожимая этим непрекращающимся звуком. Оказывается, настойчиво звонил телефон в гостиничном номере.
- Алло, - хрипло проговорила она, с трудом дотянувшись до трубки.
- Мисс Чанс?
Она сразу же узнала его низкий глубокий голос.
- Это Марк Диллон.
Её сердце почему-то резко ухнуло вниз.
- Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за то, что я разыскал вас?
- Да нет, ну что вы… - в замешательстве проговорила Мадлен, лихорадочно соображая, как бы ей побыстрее закончить разговор и в то же время страстно желая его продолжения.
- Мисс Чанс, не хотите ли выпить по чашке кофе? Я здесь внизу, в холле вашей гостиницы.
Час от часу не легче!
- Пожалуй, не стоит, я ещё сплю… - начала мямлить Мадлен. - Я спущусь через двадцать минут! - вдруг неожиданно для себя выпалила она.
Вскочив с постели, заметалась по комнате в поисках нужных вещей. Подбежав к зеркалу, чтобы причесаться и наскоро сделать макияж, она замерла на месте, увидев пожилую женщину с волосами, совершенно седыми у висков, с глубокими морщинами на лице и уныло опущенными уголками рта. И лишь выражение её молодо сиявших глаз странно контрастировало с этой печальной картиной увядания.
«Опять я забыла, - с горечью подумала Мадлен. - К чему суетиться? Сойдёт и так, как есть». К своему удивлению, она почувствовала, что вся её нервозность куда-то улетучилась. Аккуратно пригладив волосы и без грамма косметики, она спокойно и с достоинством спустилась в холл.
При виде её Марк поспешно поднялся с кресла. У неё защемило сердце. Как же он был обаятелен, мил, безыскусен! Эта обращённая к ней мальчишеская улыбка с ямочками на щеках, мягкий взгляд карих глаз, обрамлённых густыми ресницами, в сочетании с окружавшей его аурой спокойствия и вполне зрелой надёжности вызвали в её душе неожиданный трепет.
«Это мой человек! - вдруг подумала она. - Я чувствую это. Сколько я ждала его, мечтала о встрече, и вот познакомилась с ним теперь, когда выгляжу, как его бабушка! Ему и в голову не придёт, что меня можно полюбить!»
- Ещё раз доброе утро, мисс Чанс!
Марк протянул Мадлен скромный, но крайне изящный букет цветов.
- Спасибо, Марк!
Мадлен приняла букет и залюбовалась его композицией.
- Сразу виден безупречный вкус художника, - улыбнулась она. - Долго выбирали?
- Его составили с учётом моих пожеланий, - немного смутился Марк. - Терпеть не могу громоздких безвкусных букетов.
- Вы увлекаетесь флористикой?
- Да нет, просто чувствую, как должно быть. А откуда это чувство - не знаю.
- Вы - художник, Марк, настоящий художник с врождённым пониманием красоты и гармонии.
- Благодарю вас, мисс Чанс. Мне особенно приятно слышать это из уст знаменитой писательницы.
- Зовите меня просто Мадлен. И знаете, Марк, после того, как мы с вами обменялись комплиментами, давайте будем считать официальную часть нашей встречи завершённой. Я ужасно проголодалась, а вы?
- Я тоже, - улыбнулся он, и на его щеках обозначились задорные ямочки. - Давайте пройдём в бар и закажем по чашке кофе.
- Думаю, одним кофе мы не обойдёмся, - весело отозвалась Мадлен.
Помимо кофе, поданного им в оригинальных фирменных кружках отеля, они заказали круассаны с маслом, по порции омлета с ветчиной и большую порцию салата.
- Давно я не испытывала такого чувства голода, - с улыбкой проговорила она, намазывая маслом половинку круассана и отправляя её в рот.
- Ого, берегитесь! - шутливо воскликнул Марк, делая предостерегающий жест. - А как же ваша фигура?
- Об этом я подумаю завтра, - ответила Мадлен и озорно сверкнула глазами в его сторону.
Рядом с ним она чувствовала себя удивительно легко и забывала о своих проблемах. Казалось, они знакомы уже много лет и понимают друг друга с полуслова. Или это казалось только ей? Конечно, мужчины устроены иначе. Они по-другому чувствуют и оценивают события. Но всё-таки… У неё возникло ощущение, что, наконец, после долгой разлуки она встретила свою вторую половинку и соединилась с ней. Но нет, не надо форсировать события, надо просто наслаждаться каждым мгновением, ниспосланным судьбой.
Мадлен смотрела, как красиво двигаются его руки, сильные, правильной формы, с длинными пальцами и крупными запястьями, как на его лицо падают тени от густых ресниц, когда он в минуту смущения или задумчивости опускает глаза, как смешно морщит нос, рассказывая что-нибудь забавное. Она словно была окутана густым туманом, сквозь который не проникал ни единый звук, и лишь следила за движением его чётко очерченных губ.
- Мисс Чанс… то есть Мадлен, а вы меня, оказывается, совсем не слушаете…
Марк прищурился с лёгкой усмешкой. Она, наконец, преодолела туманную пелену и вынырнула на поверхность.
- Что, простите?
- Я так старался поразить вас своим остроумием, но, похоже, всё напрасно, - засмеялся Марк. - А скажите, когда вы впервые почувствовали потребность писать книги?
- Так сразу и не вспомню, - задумалась Мадлен. - Очень давно… Наверное, когда я была совсем маленькой и пыталась писать стихи и рассказы. Конечно, выходило довольно нелепо, но я ужасно гордилась собой. Ну а вы?
- А я, сколько себя помню, держал в руках карандаши и кисти. У нас был сосед-художник и скульптор. Он, увидев мои первые детские работы, сразу сказал родителям, что у меня есть способности и мне надо учиться. Он и стал моим первым учителем, ему я обязан всем, что умею. Ну, почти всем.
- А как же вас занесло сюда, в этот городок?
Мадлен не спеша потягивала кофе из фирменной кружки необычной формы в виде скошенного цилиндра с продолговатым дном. Она разрумянилась от обильной еды и горячего кофе, её глаза молодо блестели в обрамлении морщинок, разбегавшихся, словно весёлые лучики, волосы слегка растрепались и пышным ореолом обрамляли лицо, светящееся мягкой улыбкой. И в полумраке бара она совсем не казалась старой.
Внезапно Марк стал серьёзным. Между бровей залегли две глубокие вертикальные морщины, жёстче обозначились носогубные складки, и из весёлого, слегка наивного юноши он превратился в мужчину, терзаемого горькой печалью.
- Это долгая история, - немного помолчав, ответил он.
- Вы можете ей со мной поделиться, - осторожно предложила Мадлен, мгновенно уловив перемену его настроения. - Конечно, если хотите.
- Хочу, - глухо проговорил Марк. - Я так долго мучился в одиночку, что теперь мне необходимо выговориться… И то, что вы - малознакомый мне человек, даже лучше.
Он надолго замолчал, погруженный в свои мысли. Мадлен терпеливо ждала. Ей даже показалось, что он передумал. Наконец, он шевельнулся.
- Не знаю, с чего начать… В двух словах не объяснишь.
- Начните с самого начала и не торопитесь. Времени у нас достаточно, - мягко улыбнулась Мадлен и приготовилась слушать.
В течение следующего часа Марк подробно рассказал свою печальную историю, начав с босоногого детства трёх мальчишек и заканчивая трагической гибелью друга. Он боялся упустить малейшую деталь, как будто от этого зависела вся его дальнейшая судьба.
Мадлен его не перебивала, не подгоняла, когда он вдруг надолго замолкал или начинал уходить в сторону, возбуждённо пересказывая ей какие-то подробности, которые, казалось, не имели отношения к делу. Она лишь иногда подавала короткие реплики, чтобы подбодрить собеседника, да задумчиво курила, что случалось с ней крайне редко.
- Ну вот, - наконец, перевёл дыхание Марк, - теперь вы всё знаете. Неплохой сюжет для романа, правда? И, главное, жизненный.
Мадлен пропустила мимо ушей его последнее замечание. Она посмотрела на него, и у неё больно сжалось сердце. Он сразу как-то ссутулился, черты его лица заострились, взгляд потух.
- И вы, конечно, во всём вините себя, - задумчиво проговорила она, делая очередную затяжку.
- Конечно, а как же иначе?
Он удивлённо вскинул на неё глаза.
- Напрасно, Марк, ей-богу, напрасно. Есть такое понятие как судьба.
- А вы что, фаталистка?
Его вопрос прозвучал слишком резко.
- Если бы тогда я повёл себя по-другому и вовремя раскусил Стива…
- Если бы, если бы… Это вам сейчас так кажется, но тогда вы почему-то этого не сделали. Почему? Всегда есть выбор, это верно. Но вы почему-то пошли именно этим путём, а не другим. Как будто кто-то направил вас именно сюда, и вам кажется, что это ваше решение. А на самом деле всё давно предопределено. Вы никогда не задумывались об этом?
- У меня внутри всё сгорело, остался один пепел, а вы предлагаете мне пофилософствовать на тему «верите ли вы в судьбу?» Очень больно, Мадлен, слишком больно…
Марк отвернулся к окну, стараясь скрыть от неё навернувшиеся слёзы.
- Я вас понимаю. Но вы вдумайтесь в то, что я вам сказала. Вашей вины в случившемся нет.
Мадлен говорила тихо и убедительно, стараясь до него достучаться. «А ведь со мной происходит нечто подобное, - внезапно подумала она. - Мной тоже кто-то манипулирует. Что это - судьба, злой рок или чья-то жестокая шутка?».
Она молча накрыла ладонью руку Марка. Он даже не пошевелился. Так они и сидели, думая каждый о своём.
Глава 27
* * *
- Дорогая моя!
Сара порывисто заключила подругу в объятия и звонко её расцеловала.
- Я подумала, что ты наверняка остановишься в том же отеле, что и в прошлый раз. И, как видишь, не ошиблась!
Она откинула с лица тёмную прядь волос и, наконец, обратила внимание на спутника Мадлен.
- Я смотрю, ты тут времени зря не теряешь, - лукаво улыбнулась девушка, сверкнув глазами в сторону Марка.
- Нет, это совсем не то, что ты думаешь! - мгновенно вспыхнула Мадлен.
- Именно это… - без малейшей тени смущения усмехнулась Сара.
- Позволь тебе представить - мой знакомый Марк Диллон, известный художник, - поспешно проговорила Мадлен, стараясь поскорее загладить возникшую неловкость.
Она повернулась к Марку и в тот же миг почувствовала неведомый ей доселе ощутимый укол ревности. Марк как будто очнулся и во все глаза смотрел на Сару.
- Это ваша дочь? - тут же спросил он.
Всё. Это конец. У Мадлен закружилась голова, и зашумело в ушах. А она-то, глупая, разомлела, размечталась, забыла о том, какой её видят окружающие. Благообразная старушка, знаменитая писательница, которая приехала подышать морским воздухом и которая вполне располагает к тому, чтобы поплакаться ей в жилетку.
- Это… Сара, - произнесла Мадлен одними губами.
Сара с нескрываемым любопытством изучала Марка, уловив краем глаза, как изменилась в лице Мадлен, когда ничего не подозревающий юноша принял её за мать Сары. «Ну что, каково? - со злорадством подумала Сара. - Теперь ты хотя бы отчасти поймёшь, что чувствовала я, видя тебя с моим Господином, то, с какой нежностью он смотрел на тебя!».
Внешне же она оставалась вполне спокойной и безмятежной.
- Рад нашему знакомству, Сара, - с чувством произнёс Марк и галантно поднёс её руку к своим губам.
- Давненько мужчины не целовали мне руку, - усмехнулась она, не отводя взгляда. - Прямо девятнадцатый век.
