- Это ненормально, Стив, - снова парирует меня друг. – Нельзя поджигать всё, что тебе не нравится. Это неправильно!
Я затягиваюсь, нервно сжимая пальцами сигарету. Вот только нотаций от Рори мне не хватает.
- А что правильно? – не понимаю я. – Ты хотел знать, что со мной происходит. Вот это вот, - киваю на канистру. – Я не могу остановиться, Джей. И не хочу.
Парень вздыхает, смотря на меня с таким видом, словно думает, что я больной на голову. Хотя, похоже, так оно и есть. Я и не надеялся, что Вудс поймёт меня.
- Слушай, завтра я уезжаю в Нью-Йорк, чтобы подать документы в летнюю военную школу. Меня не будет два дня. Хотя бы подумай за это время о том, чтобы рассказать всё. Ты сам знаешь, что поджигать – это неправильно. Могут пострадать люди, ты сам можешь покалечиться или, не дай Бог, погибнуть…
Уезжает в Нью-Йорк? Ну, да. Конечно же. Военная школа…
Он же у нас мечтает поступить в Вест-Поинт. Решил похвастаться, что у него дела обстают лучше, чем у меня? Классно. Теперь я ещё больше ощущаю себя ущербным.
- Ты за мной пошёл, чтобы нотацию читать? Мне Элис хватает, - бурчу я, шмыгая носом.
- Да при чём тут… - он осекается. – Я переживаю за тебя, Стив. То, что ты творишь… Поджигаешь всё… это ненормально. Ты должен сказать своему отцу. Тебе нужна помощь!
- Со мной всё в порядке! – злюсь я. – Если скажу им, Элис запрёт меня в своей психушке и начнёт мозги промывать. Ты этого хочешь? Чтобы я стал одним из тех психов, которые разговаривают сами с собой? Да пошёл ты, Джей.
Я сплёвываю под ноги, пытаясь сдержать злость и негодование. Нашёлся тут правильный мальчик. У самого-то дома всё в порядке. И родители нормальные, и друзья. И с головой всё в норме. Он даже не знает, что такое потеря. Каково это, когда самый любимый человек в твоей жизни навсегда оставляет тебя. Знал бы – понял бы, каково мне.
- Стив, я помочь хочу!
- Тогда заткнись и смотри, - прикусываю окурок зубами и сажусь на корточки, начиная откручивать крышку у канистры. В нос ударяет резкий запах бензина, и я морщусь.
- Да хватит, уже не смешно, - он делает пару шагов ко мне, будто это способно заставить меня прекратить.
Я поднимаюсь на ноги, бросаю в парня предостерегающий взгляд и начинаю уверенно обливать ворота и стены ближайшего гаража. Бензин хлещет о внутренние стенки канистры, стекает по зданию, попадает мне на руки.
Одна лишь искра, только маленький огонёк, и всё здесь вспыхнет, словно в аду.
Может быть, я Сатана этого мира?
- Стив! – Рори оказывается рядом со мной, хватает за плечо и заставляет обернуться. Сигарета выскальзывает у меня изо рта и падает в траву. К счастью или же нет, но ничего не загорается.
Я не ожидаю такого напора и случайно обливаю Джея бензином, заставляя парня отшатнуться от меня. Он оттягивает кофту, морщась, встряхивает руками, смахивая капли жидкости.
Я вдруг представляю, как Рори загорается, вспыхивает, словно спичка, кричит в адском обжигающем пламени, но потом отгоняю навязчивые мысли.
- Перестань! – злится Джей.
Впервые я вижу Вудса таким разъярённым, его взгляд с ненавистью и отвращением прожигает меня. Вот оно: истинное лицо Рори. Вот, что он всегда чувствовал ко мне, что скрывал под маской дружелюбия. Он такой же, как и все остальные.
- Так останови меня, - сквозь зубы шиплю я.
Парень кривится, неожиданно оказывается рядом со мной и хватает за грудки. Я отпускаю канистру, и та падает на землю, заваливаясь на бок, – бензин рывками вырывается на свободу, словно кровь из порванной артерии.
- Тебе нужна сраная помощь, Стив! Ты совсем свихнулся!
Я пытаюсь избавиться от его рук, толкаю парня в грудь, заставляя отшатнуться, и первым ударяю его в челюсть.
Рори чуть выше меня и старше, к тому же занимается военной подготовкой и неплохо дерётся, так что у меня с самого начала нет ни единого шанса одержать победу.
Джей сплёвывает, хватает меня за плечо, второй рукой ударяет под дых. Дыхание перехватывает, и я сгибаюсь пополам, начиная ловить ртом воздух. Пытаюсь замахнуться и врезать другу в лицо, но Вудс уклоняется и уходит в сторону. Следующий удар приходится мне в челюсть, затем в рёбра, потом ногой в голень, и вот я уже стою на коленях с заломленными за спину руками.
Злость и беспомощность ядом распространяются по моему телу, впитываясь в каждую клетку, заполняя разум и сводя с ума. В тот момент, когда я уже понимаю, что не могу ей сопротивляться, Рори отпускает меня. Я упираюсь руками в холодную землю и опускаю голову, пытаясь спрятать лицо. Чувствую себя жалким отвратительным одноклеточным.
Брошенным, растоптанным, одиноким и непонятым.
И безумно злым.
- Я не желаю тебе зла, Стив, - спокойно говорит Вудс. Его голос тихий, но ледяной. – У тебя есть два дня, чтобы рассказать родителям о своих проблемах. Либо я сам это сделаю. Тебе нужна помощь. Я не хочу смотреть на то, как ты загибаешься.
Я чувствую на себе взгляд Рори, но не могу решиться поднять голову, чтобы встретиться с ним. Да он хоть представляет, что это такое, – признаться Элис или отцу в том, что у меня проблемы с поджогами? Это конец! Тогда придётся рассказать о сгоревшем гараже, о том, что я не могу сдерживать себя. Придётся признать, что мачеха права, и я полный псих. Не хочу провести всю жизнь в палате, где по соседству будет чокнутые, считающие, что они работают на правительство.
Моя жизнь полетит к чертям.
Ты ведь этого хочешь, да, Рори? А может быть, тебе просто нужно понять, каково это, – лишаться чего-то важного? Тогда ты узнаешь, что я чувствую. Тогда перестанешь пытаться вылечить меня…
Тебе просто нужно побывать разок на моём месте. И я уже знаю, как именно это устроить…
Hidden Citizens – I Ran
Я не соображаю, что я делаю. Словно одержимый, беру две канистры бензина из погреба коттеджа Кристалл, выбираюсь на улицу. В этот момент я ненавижу, злюсь, проклинаю весь мир, хочу спалить его дотла, а после стоять на костях и хохотать, словно безумный.
Я как маленький ребёнок, забившийся в угол собственного сознания и наблюдающий со стороны, как некто чужой контролирует моё тело, мысли, разум. Я не могу себя остановить. И, признаться, не хочу.
У меня есть цель, и я собираюсь сделать всё возможно, чтобы осуществить её. Это как мания, как болезнь. Если я этого не сделаю, то весь мой мир рухнет.
Ночь нависает над городом, в соседских окнах властвует тьма, мрак пожирает всё на своём пути, но не добирается до меня, потому что я – источник света. Я приношу в мир обжигающее пламя, словно Прометей, именно в моих руках сейчас находятся жизни тех, кто живёт по соседству. Стоит мне только поджечь их дома, и все они заживо сгорят в собственных постелях.
Но я не хочу этого. Не хочу убивать. Я просто должен показать им, что жив, что нахожусь рядом с ними, что я тоже могу чувствовать этот грёбанный водоворот эмоций, который медленно сводит меня с ума. Мне жизненно необходимо, чтобы они поняли, каково это быть на моём месте. Перестали меня игнорировать, списывать со счетов. Прекратили твердить, что я просто ребёнок, который хочет привлечь к себе внимание, потому что чувствует себя одиноким после смерти матери.
Я не такой. Я лучше.
Дом Рори находится в паре кварталах от коттеджа Элис. Я останавливаюсь возле него, ставлю канистры на тротуар и недолго вглядываюсь в тёмные мёртвые окна. Они такие безжизненные, что так и хочется привести их в чувство с помощью огня. Пламя им не повредит, наоборот, сделает лучше, превратит в нечто прекрасное и невообразимое.
Дом пуст, я в этом уверен. Рори с семьёй уехал в Нью-Йорк на два дня. Так что, когда Джей приедет, то поймёт, что ему больше некуда возвращаться. Это, конечно, не сравнится с потерей матери, но…
Не убивать же мне миссис Вудс, в самом деле.
Осмотревшись по сторонам, чтобы лишний раз убедиться, что за мной никто не наблюдает (хотя, судя по тому, что меня застукала Трейси во время поджога гаража, быть уверенным в чём-то на сто процентов глупо), я беру одну из канистр и решительно направляюсь к дому. Деревянные стены, покрытые белой идеальной краской, принимают в свои объятия бензин, будто он их часть.
Я обливаю стены, крыльцо, обхожу здание, чтобы добраться до дверей, ведущих в подвал. Они заперты на массивный замок, но это всего лишь мелочи.
Бензин заканчивается, и я возвращаюсь за второй канистрой.
Я ни мгновения не колеблюсь, знаю, что поступаю правильно. Иначе в чём вообще тогда смысл моего существования?
Бензин хлещет из канистры, словно кровь из порванной артерии. Запах ударяет в нос, пропитывает мои руки, одежду, тело, даже проникает в разум.
А потом я щёлкаю зажигалкой и, не думая о последствиях, бросаю её на крыльцо, которое моментально вспыхивает, словно спичка. Пламя медленно, но верно расползается по стенам, будто обвивающие здание цепкие лианы, стремительно охватывает нижние уровни и проникает внутрь.
Я ухожу на другую сторону улицы, не забыв прихватить с собой пустые канистры, и останавливаюсь, чтобы понаблюдать. Задерживаться здесь нельзя, потому что скоро проснутся соседи и вызовут пожарных.
Пламя пожирает здание, ярко и неистово пылая в этой непроглядной ночи. Даже отсюда я чувствую его жар, его власть и превосходство. Огонь завораживает, гипнотизирует, доставляет удовольствие, и я никак не могу оторвать от него свой взгляд.
Мне бы домой, чтобы потом не было подозрений на счёт меня, чтобы Элис не узнала, что меня не было ночью дома, чтобы никто ничего не узнал.
Никто, кроме Рори. Пусть он сдаст меня с потрохами, пусть твердит, что делает это для моего же блага, мне уже плевать. Самое главное, я отнял у него то, что ему дорого. Отнял дом, отобрал детство, вырвал кусок от его благородной души.
Что ты будешь делать, Джей? Ненавидеть меня? Презирать? Винить во всех бедах?
Превратишься в меня? Я ведь испытываю то же самое…
Пламя вгрызается в стены и внутренности когда-то милого домика, словно безжалостные пираньи, обгладывает кости, пожирает всё мясо, всю красоту плоти, не оставляет после себя ничего.
Дом трещит и искрится, будто бенгальские огни. Он – яркое пятно на этой бледной тёмной улице. Он – свет, который манит мотылька. Он – фонарик на макушке у хищной рыбы. Он – приманка.
Вот только для кого?
Я улыбаюсь, наслаждаясь зрелищем, скольжу взглядом по этому огромному уничтожающему костру, и тону в собственном восторге.
А потом я вижу то, от чего кровь застывает в моих жилах.
На втором этаже детская фигура пытается открыть окно, чтобы выбраться наружу, но у неё ничего не получается. Она стучит в стекло, будто пытаясь привлечь моё внимание, безрезультатно борется со ставнями.
Пламя ещё не добирается до второго этажа, но дым всё равно уже наполняет дом. Там, наверное, дьявольски жарко и невыносимо.
Даже если я сейчас вызову пожарных, они не успеют приехать вовремя. Девочка, сестра Рори, задохнётся.
Почему она здесь? Что, чёрт возьми, делает в этом сраном доме? Разве она не должна была уехать вместе с братом в Нью-Йорк?
Страх до такой степени сковывает мои движения, что я не могу даже пошевелиться, и просто смотрю на бесполезные попытки ребёнка выбраться на воздух.
Я хочу убежать. Хочу развернуться и умчаться прочь от этого горящего факела, чтобы ничего не видеть и ни в чём не участвовать. Плевать, куда, лишь бы подальше отсюда, прочь от самого себя. Ведь это я всё сделал. Я поджог этот дом. Я убил эту девчонку.
А потом, меня словно ударяют по голове, заставляя мозги разлететься на кровавые ошмётки. Я срываюсь с места и бегу в сторону дома, совершенно не зная, что я буду делать и что ждёт меня внутри, и думаю лишь о том, чтобы спасти сестру Джея и не дать ей погибнуть из-за меня. Из-за моей злости на Рори, из-за моей нескончаемой ненависти к этому миру.
Крыльцо пылает, так же как и входная дверь, но дерево уже трещит по швам: мне легко удаётся выбить преграду ногой, и та с грохотом отлетает в сторону, рикошетом отлетая от стены.
Дым заволакивает всё пространство, и невыносимый жар обжигает меня. Кожа будто плавится, словно сыр в микроволновке. Я прикрываю лицо предплечьем, стараясь лишний раз не вдыхать гарь, прищуриваюсь из-за яркого огня, обволакивающего весь первый этаж. Остановить пламя уже невозможно, даже если приедут пожарные, то спасти дом точно не получится.
Лестница на второй этаж горит по бокам, словно показывая мне путь, будто бы я король, шествующий к трону. Я с трудом поднимаюсь по ступеням, кашляю из-за дыма.
Адреналин зашкаливает в крови, сердце так неистово бьётся, что готово разорваться на кусочки. Я думаю лишь о том, как бы добраться до комнаты девочки и вытащить её оттуда, а всё остальное уходит на задний план. Жар, пламя, дым, треск стен.
Всё вокруг стонет, кричит, изнывает от боли, падает, рушится и умоляет о спасении.
Я делаю шаг вперёд, но балка надо мной не выдерживает натиска огня и с громким треском падает. Сильный удар приходится в спину – я заваливаюсь на пол и теряю сознание.
Темнота отступает раньше, чем я отправляюсь на тот свет. Дым раздирает лёгкие – я кашляю, пытаясь пошевелиться. Коридор на втором этаже полыхает, и глупая мысль пронзает мою голову, ведь я и есть огонь. Это из меня вырывается пламя, я владею им, и я же могу контролировать.
И я не умру, ведь Фениксы не погибают из-за собственного пламени. Они возрождаются из пепла, чтобы продолжать сиять.
Я с трудом выбираюсь из-под балки и, согнувшись, двигаюсь в сторону комнаты сестры Рори. Голова идёт кругом, тело горит и плавится, но ведь это пустяки. Сейчас нужно вытащить девчонку, пока она не задохнулась дымом.
Вот я выбиваю дверь комнаты. Вот, вижу лежащую на полу рядом с окном девочку. Всё в дыму, и я прикрываю лицо руками, чтобы не потерять сознание. Пересекаю комнату и добираюсь до хрупкого маленького тела. Поднимаю её на руки, словно куклу, и осматриваюсь. Вернуться назад по тому же пути не получится, потому что пламя овладевает практически всем домом.
Хватаю настольную лампу, разбиваю окно. Кислород врывается в комнату, заставляя огонь вспыхнуть ещё сильнее. Я думаю, что горю: волосы, одежда, кожа. Но мне не страшно. Наоборот, это доставляет удовольствие. Будто я сливаюсь с пламенем и становлюсь им, будто во мне неожиданно просыпаются суперсилы, как это бывает в фильмах.
Я вылезаю в окно, выбираясь на крышу крыльца, поскальзываюсь на шифере, и мы с девочкой кубарем катимся вниз. Я падаю на спину и принимаю весь удар на себя, сжимаю в охапку девчонку, будто боясь, что она испарится.
С трудом оттаскиваю её тело на безопасное расстояние, совершенно не думая, жива она или же её сердце давно перестало биться. Я обнимаю её хрупкое маленькое тело, не в силах оторвать взгляд от пылающего дома. Он трещит, рушится и изрыгает искры, словно бешеный зверь.
И ничего на свете в этот момент не может быть прекраснее этого уничтожающего дикого огня.
А потом я теряю сознание, и всё происходящее вокруг становится просто ночным кошмаром. И оно остаётся им до тех пор, пока я не прихожу в себя.
OneRepublic – All Fall Down
Пробуждение даётся мне с трудом: веки тяжёлые, тело будто налито свинцом, мыслей нет, словно бы я вообще больше не существую. Я ничего не чувствую – внутри пустота и потерянность. Чего-то не хватает. Чего-то чертовски важного.
Я затягиваюсь, нервно сжимая пальцами сигарету. Вот только нотаций от Рори мне не хватает.
- А что правильно? – не понимаю я. – Ты хотел знать, что со мной происходит. Вот это вот, - киваю на канистру. – Я не могу остановиться, Джей. И не хочу.
Парень вздыхает, смотря на меня с таким видом, словно думает, что я больной на голову. Хотя, похоже, так оно и есть. Я и не надеялся, что Вудс поймёт меня.
- Слушай, завтра я уезжаю в Нью-Йорк, чтобы подать документы в летнюю военную школу. Меня не будет два дня. Хотя бы подумай за это время о том, чтобы рассказать всё. Ты сам знаешь, что поджигать – это неправильно. Могут пострадать люди, ты сам можешь покалечиться или, не дай Бог, погибнуть…
Уезжает в Нью-Йорк? Ну, да. Конечно же. Военная школа…
Он же у нас мечтает поступить в Вест-Поинт. Решил похвастаться, что у него дела обстают лучше, чем у меня? Классно. Теперь я ещё больше ощущаю себя ущербным.
- Ты за мной пошёл, чтобы нотацию читать? Мне Элис хватает, - бурчу я, шмыгая носом.
- Да при чём тут… - он осекается. – Я переживаю за тебя, Стив. То, что ты творишь… Поджигаешь всё… это ненормально. Ты должен сказать своему отцу. Тебе нужна помощь!
- Со мной всё в порядке! – злюсь я. – Если скажу им, Элис запрёт меня в своей психушке и начнёт мозги промывать. Ты этого хочешь? Чтобы я стал одним из тех психов, которые разговаривают сами с собой? Да пошёл ты, Джей.
Я сплёвываю под ноги, пытаясь сдержать злость и негодование. Нашёлся тут правильный мальчик. У самого-то дома всё в порядке. И родители нормальные, и друзья. И с головой всё в норме. Он даже не знает, что такое потеря. Каково это, когда самый любимый человек в твоей жизни навсегда оставляет тебя. Знал бы – понял бы, каково мне.
- Стив, я помочь хочу!
- Тогда заткнись и смотри, - прикусываю окурок зубами и сажусь на корточки, начиная откручивать крышку у канистры. В нос ударяет резкий запах бензина, и я морщусь.
- Да хватит, уже не смешно, - он делает пару шагов ко мне, будто это способно заставить меня прекратить.
Я поднимаюсь на ноги, бросаю в парня предостерегающий взгляд и начинаю уверенно обливать ворота и стены ближайшего гаража. Бензин хлещет о внутренние стенки канистры, стекает по зданию, попадает мне на руки.
Одна лишь искра, только маленький огонёк, и всё здесь вспыхнет, словно в аду.
Может быть, я Сатана этого мира?
- Стив! – Рори оказывается рядом со мной, хватает за плечо и заставляет обернуться. Сигарета выскальзывает у меня изо рта и падает в траву. К счастью или же нет, но ничего не загорается.
Я не ожидаю такого напора и случайно обливаю Джея бензином, заставляя парня отшатнуться от меня. Он оттягивает кофту, морщась, встряхивает руками, смахивая капли жидкости.
Я вдруг представляю, как Рори загорается, вспыхивает, словно спичка, кричит в адском обжигающем пламени, но потом отгоняю навязчивые мысли.
- Перестань! – злится Джей.
Впервые я вижу Вудса таким разъярённым, его взгляд с ненавистью и отвращением прожигает меня. Вот оно: истинное лицо Рори. Вот, что он всегда чувствовал ко мне, что скрывал под маской дружелюбия. Он такой же, как и все остальные.
- Так останови меня, - сквозь зубы шиплю я.
Парень кривится, неожиданно оказывается рядом со мной и хватает за грудки. Я отпускаю канистру, и та падает на землю, заваливаясь на бок, – бензин рывками вырывается на свободу, словно кровь из порванной артерии.
- Тебе нужна сраная помощь, Стив! Ты совсем свихнулся!
Я пытаюсь избавиться от его рук, толкаю парня в грудь, заставляя отшатнуться, и первым ударяю его в челюсть.
Рори чуть выше меня и старше, к тому же занимается военной подготовкой и неплохо дерётся, так что у меня с самого начала нет ни единого шанса одержать победу.
Джей сплёвывает, хватает меня за плечо, второй рукой ударяет под дых. Дыхание перехватывает, и я сгибаюсь пополам, начиная ловить ртом воздух. Пытаюсь замахнуться и врезать другу в лицо, но Вудс уклоняется и уходит в сторону. Следующий удар приходится мне в челюсть, затем в рёбра, потом ногой в голень, и вот я уже стою на коленях с заломленными за спину руками.
Злость и беспомощность ядом распространяются по моему телу, впитываясь в каждую клетку, заполняя разум и сводя с ума. В тот момент, когда я уже понимаю, что не могу ей сопротивляться, Рори отпускает меня. Я упираюсь руками в холодную землю и опускаю голову, пытаясь спрятать лицо. Чувствую себя жалким отвратительным одноклеточным.
Брошенным, растоптанным, одиноким и непонятым.
И безумно злым.
- Я не желаю тебе зла, Стив, - спокойно говорит Вудс. Его голос тихий, но ледяной. – У тебя есть два дня, чтобы рассказать родителям о своих проблемах. Либо я сам это сделаю. Тебе нужна помощь. Я не хочу смотреть на то, как ты загибаешься.
Я чувствую на себе взгляд Рори, но не могу решиться поднять голову, чтобы встретиться с ним. Да он хоть представляет, что это такое, – признаться Элис или отцу в том, что у меня проблемы с поджогами? Это конец! Тогда придётся рассказать о сгоревшем гараже, о том, что я не могу сдерживать себя. Придётся признать, что мачеха права, и я полный псих. Не хочу провести всю жизнь в палате, где по соседству будет чокнутые, считающие, что они работают на правительство.
Моя жизнь полетит к чертям.
Ты ведь этого хочешь, да, Рори? А может быть, тебе просто нужно понять, каково это, – лишаться чего-то важного? Тогда ты узнаешь, что я чувствую. Тогда перестанешь пытаться вылечить меня…
Тебе просто нужно побывать разок на моём месте. И я уже знаю, как именно это устроить…
Hidden Citizens – I Ran
Я не соображаю, что я делаю. Словно одержимый, беру две канистры бензина из погреба коттеджа Кристалл, выбираюсь на улицу. В этот момент я ненавижу, злюсь, проклинаю весь мир, хочу спалить его дотла, а после стоять на костях и хохотать, словно безумный.
Я как маленький ребёнок, забившийся в угол собственного сознания и наблюдающий со стороны, как некто чужой контролирует моё тело, мысли, разум. Я не могу себя остановить. И, признаться, не хочу.
У меня есть цель, и я собираюсь сделать всё возможно, чтобы осуществить её. Это как мания, как болезнь. Если я этого не сделаю, то весь мой мир рухнет.
Ночь нависает над городом, в соседских окнах властвует тьма, мрак пожирает всё на своём пути, но не добирается до меня, потому что я – источник света. Я приношу в мир обжигающее пламя, словно Прометей, именно в моих руках сейчас находятся жизни тех, кто живёт по соседству. Стоит мне только поджечь их дома, и все они заживо сгорят в собственных постелях.
Но я не хочу этого. Не хочу убивать. Я просто должен показать им, что жив, что нахожусь рядом с ними, что я тоже могу чувствовать этот грёбанный водоворот эмоций, который медленно сводит меня с ума. Мне жизненно необходимо, чтобы они поняли, каково это быть на моём месте. Перестали меня игнорировать, списывать со счетов. Прекратили твердить, что я просто ребёнок, который хочет привлечь к себе внимание, потому что чувствует себя одиноким после смерти матери.
Я не такой. Я лучше.
Дом Рори находится в паре кварталах от коттеджа Элис. Я останавливаюсь возле него, ставлю канистры на тротуар и недолго вглядываюсь в тёмные мёртвые окна. Они такие безжизненные, что так и хочется привести их в чувство с помощью огня. Пламя им не повредит, наоборот, сделает лучше, превратит в нечто прекрасное и невообразимое.
Дом пуст, я в этом уверен. Рори с семьёй уехал в Нью-Йорк на два дня. Так что, когда Джей приедет, то поймёт, что ему больше некуда возвращаться. Это, конечно, не сравнится с потерей матери, но…
Не убивать же мне миссис Вудс, в самом деле.
Осмотревшись по сторонам, чтобы лишний раз убедиться, что за мной никто не наблюдает (хотя, судя по тому, что меня застукала Трейси во время поджога гаража, быть уверенным в чём-то на сто процентов глупо), я беру одну из канистр и решительно направляюсь к дому. Деревянные стены, покрытые белой идеальной краской, принимают в свои объятия бензин, будто он их часть.
Я обливаю стены, крыльцо, обхожу здание, чтобы добраться до дверей, ведущих в подвал. Они заперты на массивный замок, но это всего лишь мелочи.
Бензин заканчивается, и я возвращаюсь за второй канистрой.
Я ни мгновения не колеблюсь, знаю, что поступаю правильно. Иначе в чём вообще тогда смысл моего существования?
Бензин хлещет из канистры, словно кровь из порванной артерии. Запах ударяет в нос, пропитывает мои руки, одежду, тело, даже проникает в разум.
А потом я щёлкаю зажигалкой и, не думая о последствиях, бросаю её на крыльцо, которое моментально вспыхивает, словно спичка. Пламя медленно, но верно расползается по стенам, будто обвивающие здание цепкие лианы, стремительно охватывает нижние уровни и проникает внутрь.
Я ухожу на другую сторону улицы, не забыв прихватить с собой пустые канистры, и останавливаюсь, чтобы понаблюдать. Задерживаться здесь нельзя, потому что скоро проснутся соседи и вызовут пожарных.
Пламя пожирает здание, ярко и неистово пылая в этой непроглядной ночи. Даже отсюда я чувствую его жар, его власть и превосходство. Огонь завораживает, гипнотизирует, доставляет удовольствие, и я никак не могу оторвать от него свой взгляд.
Мне бы домой, чтобы потом не было подозрений на счёт меня, чтобы Элис не узнала, что меня не было ночью дома, чтобы никто ничего не узнал.
Никто, кроме Рори. Пусть он сдаст меня с потрохами, пусть твердит, что делает это для моего же блага, мне уже плевать. Самое главное, я отнял у него то, что ему дорого. Отнял дом, отобрал детство, вырвал кусок от его благородной души.
Что ты будешь делать, Джей? Ненавидеть меня? Презирать? Винить во всех бедах?
Превратишься в меня? Я ведь испытываю то же самое…
Пламя вгрызается в стены и внутренности когда-то милого домика, словно безжалостные пираньи, обгладывает кости, пожирает всё мясо, всю красоту плоти, не оставляет после себя ничего.
Дом трещит и искрится, будто бенгальские огни. Он – яркое пятно на этой бледной тёмной улице. Он – свет, который манит мотылька. Он – фонарик на макушке у хищной рыбы. Он – приманка.
Вот только для кого?
Я улыбаюсь, наслаждаясь зрелищем, скольжу взглядом по этому огромному уничтожающему костру, и тону в собственном восторге.
А потом я вижу то, от чего кровь застывает в моих жилах.
На втором этаже детская фигура пытается открыть окно, чтобы выбраться наружу, но у неё ничего не получается. Она стучит в стекло, будто пытаясь привлечь моё внимание, безрезультатно борется со ставнями.
Пламя ещё не добирается до второго этажа, но дым всё равно уже наполняет дом. Там, наверное, дьявольски жарко и невыносимо.
Даже если я сейчас вызову пожарных, они не успеют приехать вовремя. Девочка, сестра Рори, задохнётся.
Почему она здесь? Что, чёрт возьми, делает в этом сраном доме? Разве она не должна была уехать вместе с братом в Нью-Йорк?
Страх до такой степени сковывает мои движения, что я не могу даже пошевелиться, и просто смотрю на бесполезные попытки ребёнка выбраться на воздух.
Я хочу убежать. Хочу развернуться и умчаться прочь от этого горящего факела, чтобы ничего не видеть и ни в чём не участвовать. Плевать, куда, лишь бы подальше отсюда, прочь от самого себя. Ведь это я всё сделал. Я поджог этот дом. Я убил эту девчонку.
А потом, меня словно ударяют по голове, заставляя мозги разлететься на кровавые ошмётки. Я срываюсь с места и бегу в сторону дома, совершенно не зная, что я буду делать и что ждёт меня внутри, и думаю лишь о том, чтобы спасти сестру Джея и не дать ей погибнуть из-за меня. Из-за моей злости на Рори, из-за моей нескончаемой ненависти к этому миру.
Крыльцо пылает, так же как и входная дверь, но дерево уже трещит по швам: мне легко удаётся выбить преграду ногой, и та с грохотом отлетает в сторону, рикошетом отлетая от стены.
Дым заволакивает всё пространство, и невыносимый жар обжигает меня. Кожа будто плавится, словно сыр в микроволновке. Я прикрываю лицо предплечьем, стараясь лишний раз не вдыхать гарь, прищуриваюсь из-за яркого огня, обволакивающего весь первый этаж. Остановить пламя уже невозможно, даже если приедут пожарные, то спасти дом точно не получится.
Лестница на второй этаж горит по бокам, словно показывая мне путь, будто бы я король, шествующий к трону. Я с трудом поднимаюсь по ступеням, кашляю из-за дыма.
Адреналин зашкаливает в крови, сердце так неистово бьётся, что готово разорваться на кусочки. Я думаю лишь о том, как бы добраться до комнаты девочки и вытащить её оттуда, а всё остальное уходит на задний план. Жар, пламя, дым, треск стен.
Всё вокруг стонет, кричит, изнывает от боли, падает, рушится и умоляет о спасении.
Я делаю шаг вперёд, но балка надо мной не выдерживает натиска огня и с громким треском падает. Сильный удар приходится в спину – я заваливаюсь на пол и теряю сознание.
Темнота отступает раньше, чем я отправляюсь на тот свет. Дым раздирает лёгкие – я кашляю, пытаясь пошевелиться. Коридор на втором этаже полыхает, и глупая мысль пронзает мою голову, ведь я и есть огонь. Это из меня вырывается пламя, я владею им, и я же могу контролировать.
И я не умру, ведь Фениксы не погибают из-за собственного пламени. Они возрождаются из пепла, чтобы продолжать сиять.
Я с трудом выбираюсь из-под балки и, согнувшись, двигаюсь в сторону комнаты сестры Рори. Голова идёт кругом, тело горит и плавится, но ведь это пустяки. Сейчас нужно вытащить девчонку, пока она не задохнулась дымом.
Вот я выбиваю дверь комнаты. Вот, вижу лежащую на полу рядом с окном девочку. Всё в дыму, и я прикрываю лицо руками, чтобы не потерять сознание. Пересекаю комнату и добираюсь до хрупкого маленького тела. Поднимаю её на руки, словно куклу, и осматриваюсь. Вернуться назад по тому же пути не получится, потому что пламя овладевает практически всем домом.
Хватаю настольную лампу, разбиваю окно. Кислород врывается в комнату, заставляя огонь вспыхнуть ещё сильнее. Я думаю, что горю: волосы, одежда, кожа. Но мне не страшно. Наоборот, это доставляет удовольствие. Будто я сливаюсь с пламенем и становлюсь им, будто во мне неожиданно просыпаются суперсилы, как это бывает в фильмах.
Я вылезаю в окно, выбираясь на крышу крыльца, поскальзываюсь на шифере, и мы с девочкой кубарем катимся вниз. Я падаю на спину и принимаю весь удар на себя, сжимаю в охапку девчонку, будто боясь, что она испарится.
С трудом оттаскиваю её тело на безопасное расстояние, совершенно не думая, жива она или же её сердце давно перестало биться. Я обнимаю её хрупкое маленькое тело, не в силах оторвать взгляд от пылающего дома. Он трещит, рушится и изрыгает искры, словно бешеный зверь.
И ничего на свете в этот момент не может быть прекраснее этого уничтожающего дикого огня.
А потом я теряю сознание, и всё происходящее вокруг становится просто ночным кошмаром. И оно остаётся им до тех пор, пока я не прихожу в себя.
Прода от 12.09.2017, 15:35
OneRepublic – All Fall Down
Пробуждение даётся мне с трудом: веки тяжёлые, тело будто налито свинцом, мыслей нет, словно бы я вообще больше не существую. Я ничего не чувствую – внутри пустота и потерянность. Чего-то не хватает. Чего-то чертовски важного.
