Прода от 23 января
«Если ты обманешь – я пойму». Игра была отличной, хотя и не серьёзной. Вспоминая Димины уловки, а также выдающие его ложь жесты, Нитта понимала, что в серьёзном деле, а не когда он притворялся обезьяной, а она должна была угадать, какая у него спрятана в карте вторая суть – не обязательно суть оборотня – они разгадают друг друга. Именно это и произошло на собрании после примирения. Именно это происходило и сейчас. Нитта буквально слышала, как Дима собирает напарников и предлагает кандидатуру Ирмы. Все четверо уверены, что Нитта сходит с ума от злости в запертой квартире и срочно ищут ту, что спасёт операцию. Никто не хочет, чтобы Нитта в ней участвовала. А больше всех не хочет Дима. Потому что считает её слабой? Несомненно. Из-за эмоциональности её все считают слабой.
Ирма – кандидат идеальный, а поэтому Дима отправляет Фарли на рынок. Ещё бы: магичка к магичке – логично. Дарку он даёт какую-нибудь другую работу, более хищную, а Лулу просит неотступно следить за беснующейся Ниттой из дома.
Грустная улыбка легла на губы и отразилась в витрине кафе. Нитта знала Диму как облупленного. Хорошо ли это? Да. Потому что именно это знание размешало синюю краску в воде, подменив пузырёк, и оно же согревало сейчас карман ветровки настоящим зельем. Хотя напарники и приняли на срочном собрании её кандидатуру, Нитта понимала, что Фарли ей зелье не даст, поэтому даже просить не стала. В конце концов при всех же договорились на парик и грим, так что её просьба могла навести на подозрения. Пришлось как бы выкрасть зелье у Фарли, ведь именно этого и ждал Дима.
Прода от 24 января
«Если ты обманешь – я пойму». Это была всего лишь игра, но уже по ней было ясно, что Дима читает Нитту почти также, как она его. Но именно это «почти» давало сейчас преимущества. Конечно Дима раскусит обман и поймёт, что в квартире не она, только случится это не сразу: помешает его излишняя самоуверенность. А значит у неё будет время, чтобы исполнить задуманное и самой спасти Лизу, а перед этим – чуть-чуть поиграть в образ Ирмы.
Нитта покинула кафе, направляясь в одну из ближайших подворотен. Почему-то не хотелось, чтобы кто-то видел, как она пьёт из пузырька, будто бы это было преступление, и Нитта не желала быть пойманной. Но ведь это не так! Она поступала так из благих целей. И лгала напарникам тоже из добра.
Горло обожгло колдовством, и внешность исказилась, принимая черты Ирмы, чьё фото светилось на экране телефона – Нитта скачала его из личного дела. Давно. Когда они принимали Ирму внештатным сотрудником, и Лулу изучал данные.
Остатки отличий рассеялись, Нитта вышла из подворотни и быстрым шагом направилась к рынку. Возможно, Фарли уже ищет магичку, надо поспешить. Она ускорялась и ускорялась, будто убегая от совершённой ошибки и вместе с тем желая поскорее покончить со всем этим, не сомневаясь – права. Веря, напарники спасут её, когда избыток концентрации зелья начнёт ломать и без того повреждённый организм. Обязательно спасут. Они всегда друг друга спасают. А потом, когда оборотень сядет за решётку, и монстр прошлого сдохнет, потому что Нитта станет сильной, потом… Потом пусть её ругают, Дима заставляет сгорать от стыда перед всеми, пускай даже перед всем полицейским отделом, а не только напарниками. Главное, что всё это будет потом. А сейчас есть поставленная сердцем цель, от которой уже поздно отступать, хотя по-прежнему и очень страшно.
Глава 14
Фарли следовала указанию Главного ловца и направлялась на рынок. Она шла быстрым шагом, на автопилоте, занятая безрадостными мыслями, чувствуя, как зависть застилает разум. Это противное чувство вернулось так некстати и лишь усиливалось по мере приближения к рынку.
На родной планете способностей Фарли хватало. Она не была лучшей среди остальных, но считалась могущественной. Могущественной настолько, что уничтожила планету. Об этом говорили успевшие переселиться и также считали земляне. Правду о случившемся знали только двое: но Фарли не собиралась кому бы то ни было плакаться о несправедливости судьбы по отношению к ней, а второй и вовсе унёс секрет с собой в могилу.
Жизнь в новом мире с непривычными условиями и неясными законами, потому что лазейки в них находились без труда, а действие распространялось, к её удивлению, не на всех, текла вполне неплохо. Новая работа, знакомства. Друзья. Хотя о таковых она и не помышляла. И цель. Каждый день разная и в тоже время одна и таже – не допустить, чтобы Хаос, какое бы обличие он не принял: наркомана, серийного убийцы или одурманенного властью бизнесмена, захватил, поработил и уничтожил души.
Фарли неплохо справлялась: её способности играли важную роль и не единожды спасали тогда, когда казалось, что всё уже кончено. Но она знала, вернее понимала, что её умений и навыков хватает здесь, но окажись она на иной планете, например, на Эльве, и очки, считывающие эмоции могли бы не сработать, а природные способности значительно бы уступили даже пятилетней эльвианке. К счастью, она была на Земле и здесь считалась сильной. Так что, если и говорить о каком чувстве, затмевающем разум – так это не о зависти. Зависть была последним, о чём могла бы беспокоиться Фарли, когда спускалась на Землю.
Прода от 25 января
Всё изменилось после встречи с Ирмой. Фарли, чьи родители считались магами всего лишь третьей степени, столкнулась с воплощением собственной, давно похороненной мечты. В детстве, втихую даже от родителей она представляла, как становится высшей магичкой. По мере взросления Фарли начала осознавать, что природные возможности можно улучшить, но нельзя довести до совершенства, которым от природы владели дети сильнейших магов. С болью, но Фарли смирилась. Однако неожиданное знакомство с Ирмой вернуло позабытое переживание, многократно усилив страдания, потому что мечтательная девочка никуда не делась и лишь пряталась глубоко в душе. Могла ли инопланетянка предположить, что встретит сильнейшую здесь, на Земле? Но это случилось. Фарли неожиданно для себя столкнулась со всем тем, о чём когда-то грезила, всем, чего была лишена по рождению, и зависть вспыхнула вновь – с новой силой, потому что желанная мощь принадлежала не просто какой-то другой магичке, а дурацкой клептоманке.
Сказать, что Фарли миллион раз пожалела о предложенном сотрудничестве Ирме – это значит не сказать ничего. Зависть грызла демоном, клокотала огненной лавой, но что-либо изменить было нельзя. Да и не должна была Фарли что-то менять. Пускай Ирма и вызывала в душе то, что было ненавистно. В конце концов, даже завидовать магичке было вовсе стыдно и совершенно иррационально, всё равно что кактусу завидовать, что он не пальма, но… От чувств было не уйти. Фарли прилагала все усилия и заставляла себя при каждой встрече вспоминать, что прежде всего нужно думать о пользе обществу. Пользе их отделу. Такая, как Ирма им была нужна – её умения спасали жизни. Души! По этой причине Фарли и предложила ей тогда стать их сотрудником. Это-то осознание и держало маску дружелюбия, пока глаза, скрытые за стёклами очков, продолжали гореть тайной завистью.
Прода от 25 января
Выискивая на рынке Ирму, Фарли задавалась вопросом: чувствует ли магичка её истинные эмоции? Или клептомания, как следствие нездоровой психики всё же нарушает способности? Ей очень хотелось бы, чтобы верным оказался второй вариант. Но пока оставалось лишь догадываться. Да, образы Ирма меняла едва ли не по щелчку, но по работе с эмоциями напарники до сих пор выбирали Фарли.
Она заметила Ирму, когда та похотливым взглядом ласкала ожерелье на прилавке, и нехотя – из чувства долга подошла.
– Здравствуй, Ирма, – она улыбнулась, стараясь не испытывать примешавшееся к зависти раздражение. Ненасытная клептоманка как всегда собиралась стащить то, что ей приглянулось, не заботясь о том, как её поступок отразится на продавце. Фарли оценила стоявшего за прилавком. От мужчины, потерянного и как будто витающего где-то в не радостных мыслях, исходила такая волна печали, что будь Фарли лодкой, её бы снесло. Она ещё раз считала его эмоциональный фон и почувствовала, что раздражение на Ирму возрастает.
– По делам или? – Поинтересовалась клептоманка.
– Естественно по делам, – раздражённо ответила Фарли не отрывая взгляда от ловких пальцев Ирмы. Ощущение, будто даже мелкая кража может вывести несчастного из себя было ярче голубой ткани шатра, под которым находился прилавок.
К счастью, Ирма не взяла ожерелье, и Фарли немного успокоилась.
Они спрятались в тенистой аллее точно так же, как это делали до этого Нитта с настоящей Ирмой и какое-то время молчали. Фарли с Ниттой казалось, что прошла вечность, хотя ускользнула всего пара секунд, за которые обе, впрочем, успели испытать в полной мере силу собственного страха от возможного провала.
Прода от 26 января
Нитта считала, что зря не стащила украшение с прилавка – Ирма бы так и сделала – и боялась, что не сумеет солгать правдоподобно. С каждым мгновением в ней росла уверенность, что Фарли почувствует отсутствие должной магии, прочтёт столь мешающие эмоции и в итоге помешает плану. Сама Фарли тревожилась из-за того, что не может успокоить бурю в душе и думать о своей цели. Она смотрела на Ирму, умирая от зависти, и готова была нарушить приказ Главного.
Она ненавидела Ирму.
– Что нужно сделать? Кого изобразить? – Нитта очень надеялась, что не выдаст себя дрожащим голосом. А может ей лишь кажется, что он дрожит?
Фарли молилась, чтобы клептоманка не раскусила её эмоций, а та молчала. Наконец Фарли справилась с одолевающими чувствами и поведала о задании. Объяснив всё в подробностях, зачем-то спросила:
– Ты согласна?
Ей очень хотелось, чтобы Ирма хоть раз их подвела. Бред! Сущий бред! Но Фарли этого желала. Она понимала, что Ирма справится и закрепит за собой звание «гениальной маскировщицы» и страшно этого не хотела. Фарли мечтала, чтобы напарники считали её невероятной, и, если бы Ирма нарушила их уговор, сославшись на любую причину, Фарли бы точно доказала свою исключительность.
Да о чём она думает?!
– Конечно я всё сделаю, – ответила тем временем Нитта, копируя недавнюю фразу настоящей клептоманки. – Я мастер перевоплощений.
Фарли вновь кольнуло раздражение.
– Отлично, – бросила она.
На том и расстались. Но покидая рынок, Фарли обернулась. Она думала, что Ирма всё же украдёт то ожерелье, но к её ещё большему раздражению этого не произошло.
Фарли поправила очки, гордо вздёрнула подбородок и сама себе пообещала:
– «Однажды я стану круче тебя, Ирма», – а затем с чувством выполненной миссии она удалилась от разноцветья шатров.
Глава 15
В тоже самое время
Лиза не могла скрыть нервов: дрожащий голос, неуверенный, мечущийся взгляд, сжатая лямка рюкзака. Девушка и хотела бы расслабиться, опустить напряжённые пальцы, вдохнуть полной грудью, но… не могла. Сегодня Нитта вместе с другими ловцами – знакомство с которыми отложили до окончания операции – должна была арестовать отца.
Лиза и ждала этого момента, и боялась. Сердце нестерпимо отстукивало страшными воспоминаниями, в которых отец до смерти насиловал подругу, бил саму Лизу и терял человеческое лицо, угрожая расправой с любым, кому дочь хоть что-то расскажет.
А вдруг она зря на всё это согласилась?..
Пары в этот день прошли как в тумане. На удачу, не было химии, и с женой ректора Лиза ни разу не столкнулась. Она вообще мало кого видела: на занятиях сидела в конце аудитории, уткнувшись в конспекты. Страницы её тетради изобиловали жуткими сценами с участием отца-монстра, хотя на деле белые листы оставались пустыми. А в перерывах Лиза пряталась за колоннами, сидела в кабинках туалета и старалась унять бешено колотящееся сердце.
Бесполезно.
Она была слабой и знала об этом. И поэтому всё чаще её мысли о долгожданной свободе заслонял всепоглощающий страх того, что она могла навредить своими действиями не только себе, но и милой, доброй Нитте и замечательным, пока ещё незнакомым людям, что согласились ей помочь.
Нитта пообещала, что после того, как всё закончится, они вместе пойдут в кафе и там познакомятся. Говорила, что компания у них необычная, но они все Лизе обязательно понравятся, и держала интригу, которая веселила ещё вчера.
Сегодня было не до веселья.
Прода от 27 января
Как только закончились пары, Лиза поплелась на выход. По плану она должна была вести себя, как обычно, а для этого с радостью встретить отца. Только радость тянулась настолько измученной улыбкой, что, увидев себя в отражении коридорного зеркала, Лиза едва не бросилась бежать через аварийный выход.
Обернулась, глядя на спасительный коридор, чувствуя, как туда тянет магнитом и… не сделала ни шага ни к запасному выходу, ни к центральной двери.
Барабаном ударил звонок мобильного. Лиза сразу поняла, что это отец и тихо ответила:
– Да, папа.
– Жду на улице. Ты задерживаешься, а я проголодался. Давай скорее, моя девочка.
Голос был мягким, дружелюбным – Лизу пробрал мороз. Она сжала телефон дрожащей рукой и промямлила:
– Уже иду.
Шаг, неровное дыхание. В сердце бой.
Лиза оставила позади себя вертушку и неловко улыбнулась охраннику.
Шаг, в груди толчок. Душевный крик.
Лизу ослепило солнце небывалой яркостью, и она зажмурилась. Стоило закрыть глаза, как знакомый поцелуй коснулся щеки. Отцовский шёпот пробрал до костей всего одной фразой:
– Тебе идёт красный, ты же это знаешь, да?
Горло терзало наждачкой от желания зареветь, закричать в голос, позвать на помощь – выпустить всю скопленную за восемь лет боль.
Лиза молча улыбнулась.
Прода от 27 января
– Ты надела этот красный свитер, и я сразу подумал о платье, – продолжал он, ничуть не стесняясь того, что кто-то может услышать. Ведь даже если и так, понять они не смогут. Единственная мысль, которая посетит их головы – это какой же внимательный у Лизы отец. Он это знал, а она понимала.
– Свитер?
Лиза только после его слов осознала, что забыла застегнуть куртку, но не успела этого исправить, как отцовские пальцы дёрнули «собачку» вверх.
– Свитер. Простудишься, – заботливо произнёс он. – Тебе надо беречь себя, моя девочка.
Лиза кивнула, и они вместе пошли прочь от института. Она то и дело ловила его жадные взгляды на своей шее – красный ворот выглядывающего свитера его соблазнял. Лиза даже не думала утром, надевая тёплую вещь, о том, что простой цвет, всего лишь цвет может так его раззадорить – одевалась без умысла, для удобства. Теперь же сильно жалела.
Мимолётные касания, опаляющий жар дыхания. Улыбка.
Отец улыбался по-человечески, в образе примерного семьянина, только за этим счастливым фасадом рычал желанием оборотень – монстр, от которого Лиза по глупости решила избавиться. И смотрел он и в транспорте, и когда они оказались дома, как-то странно. Не как обычно.
Прода от 30 января
«Что же я наделала?» – Мучилась она вопросом, пока они мирно обедали и смотрели телевизор. – «Разве у меня получится?»
Когда подкрался вечер, зажигая фонари и удлиняя вереницу из машин рвущихся к уюту дома после трудового дня, отец вошёл в комнату. Лиза в этот момент стояла у окна – ждала птичьего крика и вместе с тем совсем не хотела его услышать.
