Часть первая. Мистер Пуф
Пролог.
ОН давно забыл, кто ОН. Перестал чувствовать. Все поступки, а главное мысли принадлежали лишь ЕЙ – тонкой фигурке, облачённой в бархатное платье. Простое, но изящное. Домашнее.
Внутри НЕГО рождался восторг от прикосновений к ЕЁ оголённой коже. Пульсировала кровь, жгучей рекой разносясь по долинам мужского желания, природного азарта, безумства, свойственного всем, кто лишился покоя.
Памяти.
ОН любил к НЕЙ прикасаться, но вместе с тем невыносимо страдал, понимая и почти что принимая уготованную роль. Друзья? Между ними вспыхивали искры совсем не дружбы. Любовники? Были, но в прошлом. Союзники? Возможно. Но это был союз, скреплённый разочарованием, болью и кровью не единожды разбитых надежд.
Гораздо больше они были друг для друга отдельными мирами. Той территорией, где не надо было хранить секреты, где можно было оставаться собой, при этом ничего не теряя: ни нежности, ни совести, ни тепла.
Только ОН упустил тот миг, когда ОНА сначала завоевала ЕГО территорию, затем разбудила монстра, а после превратила правду в ложь, прикрывшись бархатом оправданий.
ОН слишком долго думал, что ОНА и есть правда.
ОН ошибался.
И когда ЕЁ образ стал слишком болезненным, мир вокруг, будто куличик, слепленный неумелой детской ручкой, стал рассыпаться. А вслед за ним рассыпались мечты о будущем, и ОН сам. Остались лишь воспоминания о той, другой. Но вскоре и они обратились пылью.
– Не спишь? – её рука потянулась к его небритой щеке. – Заваришь чай? Сядем на кухне и поговорим. Что тебя тревожит? Прошлое? Все совершают ошибки. Но ты не один, и вместе мы всё исправим. Настоящее? Тебе нужно отдохнуть. НАМ нужно. Вместе.
Отвлечься от убийств, выкинуть из головы психов и сделать глубокий вдох. Вспомнить, что мир состоит не только из страданий, боли и смертей. – Она прижалась к нему и положила ладонь на грудь, там, где бьётся сердце. – Если дело в настоящем, то давай прямо завтра поедем, куда ты скажешь. Я оставлю всё. Ради тебя я это сделаю. Или причина в будущем? Я ведь могу понять твои страхи. Из-за будущего мне тоже страшно. Но мы вместе, и это придаёт мне силы верить в лучшее. Я научу тебя. Научу верить.
Он долго смотрел на неё, такую красивую и смелую. Вспыхнувшие краски нового дня рисовали на ней те чувства, которых он жаждал. Мягко улыбнулся, оставил сладкий для него, но горький для неё поцелуй на губах… на шее... на гладкой коже плеча, не знавшей никаких татуировок. Сдёрнул одеяло, а вместе с ним и столь противную к себе жалость, резко поднялся с кровати, закрыл глаза и с трудом произнёс:
– Меня не тревожит прошлое, настоящее, будущее. Меня тревожит иллюзия, будто мы с тобой вместе.
ОН резко открыл глаза. Не потому, что рядом в кровати замурлыкала незнакомка. ЕГО разбудил грохот в груди: сердце не билось – пробивало кости, разрывало кожу. Переносило боль из сна в мир настоящего.
– Пошла вон!
Одиночество, горький кофе, удар в стену, а за ним ещё и ещё. И это было только начало. Монстр уже пробивался наружу. ОН ничего не мог с этим поделать.
Прода от 15.03.2022, 09:02
Глава 1
Страх огня был всегда. Сколько Александра себя помнила. Избавиться от него не помог ни психолог, ни работа, ни даже гипнолог. Но позволить страху взять верх над собой, помешать поискам истины она не могла и поэтому сейчас, позабыв об усталости и недосыпе, стояла посреди комнаты и цеплялась взглядом за улики.
– Селивёрстова, нечего делать здесь тебе, – прозвучала в памяти инверсия бывшего начальника. – Не женское дело это. Бумагами займись. И не мельтеши перед теми, работает кто. Ясно всё?
Как же раздражала его манера говорить, и он сам…
Но тогда, больше пяти лет назад, она не имела достаточного опыта и очень хотела понравиться Конюхову, хотя интуитивно его презирала. На его выпад кивнула и сразу покинула место преступления, хотя жаждала оставаться именно там, рядом с девушкой, чьи мёртвые, но всё ещё полные ужаса глаза смотрели на потухший пожар.
То дело оказалось банальным: никаких изощрённых мыслей маньяков-садистов и психов с их мерзко-притягательным воображением – всего лишь ссора влюблённых.
Парень приревновал, наорал. Ушёл. Девушка распсиховалась, напилась, закурила, уснула с непотушенной сигаретой, вся в слезах. Когда он ворвался в дом, огонь пожирал совместные фото, лизал стены и обволакивал свою жертву. Парень видел, как девушка, осознавая происходящее, тянет к нему руки и слабеющим голосом молит о помощи. А потом рухнула балка.
Парня оттащили соседи. Они и вызвали пожарных. На большую удачу проезжали мимо и спасли хотя бы его.
С тех пор Александра твёрдо уяснила несколько вещей. Во-первых, она никогда не переедет в пригород, во-вторых, не купит дом в глуши и в-третьих, не все жертвы становятся монстрами. Пример тому выживший парень. Он не только сумел сохранить рассудок и светлую память о любимой, хотя вскоре и выяснилось, что приревновал он свою девушку по веской причине, но и не стал чудовищем, отомстив любовнику жестокой расправой. Хотя сделать это мог. Возможности были.
Нет. Не все жертвы превращались в монстров. Не все люди были потеряны. Пускай, Александра сталкивалась чаще с безумством и жестокостью, она продолжала верить в светлое. В то, что бьётся в груди каждого. В то, что можно реанимировать.
На этот раз пожар потушили почти сразу – помог своевременный звонок, но жертва оказалась мертва задолго до того, как вспыхнула спичка. Глядя на траурный венок, чьё место было совсем не здесь – не на теле двадцатипятилетней женщины, хотя очередной псих решил иначе, Александра не могла не признать, что жертве он подходил: сочетался с ярко-алой помадой, контрастировал с белым платьем. Становился единым целым с кровавыми розами на груди.
«Этого ты и добивался? Полноты картины?»
Вспышки, шаги и громкие голоса.
Александра слышала, что её зовут, но заставив себя не думать об огне и не чувствовать запах, пробирающийся прямо под кожу, полностью растворилась в трагедии. Она стала частью и этой квартиры, и страха жертвы, и сознания монстра, вонзившего в грудь жертвы нож не один, а четыре раза: ровно столько, сколько парней отшила блогерша Люсинда. Люся, как значилось в открытом паспорте.
«Ты всё рассчитал. Ты хотел, чтобы мы остановили пожар и обнаружили тело с надетым венком. Но зачем? Для чего? Почему для тебя это так важно? Четыре удара и четыре сожжённые спички. Таким образом ты расплатился с ней за чужие страдания? Или главный посыл в открытке? Тогда кто же всё-таки ты такой? Жестокий борец за справедливость? Или чудовище, в чьих венах течёт не кровь, а яд?»
– САША!
Резкий поворот головы, и она уже в реальности. Тошнотворный запах. Подступающая паника. Нервы узлом.
– Ты здесь? – спросил Иван.
Она кивнула.
– Точно всё хорошо? На тебе лица нет.
– Что-то нашли?
– Кучу отпечатков, так что работы уйма. Рукавица сказал, что соседи видели, как минимум четырёх парней, заходивших к убитой.
– Это всё?
– Саш… ты точно… в порядке?
– Я же сказала. Да!
Иван замялся, скривил рот растерянной улыбкой и медленно произнёс:
– Ты держишь в руке открытку с куклой. А пять минут назад доказывала Рукавице, что знаешь, где искать убийцу.
Лицо друга выражало неподдельную тревогу. Она и сама за себя испугалась. Оказывается, бороться с иррациональным страхом огня можно – временно принять его или превратить в вязанную игрушку, как учила психолог. Гораздо труднее избавиться от чувства вины, что обгладывает до костей ночами и признать, что любимый мужчина обращает каждый твой сон в настоящий кошмар. Но прошлая ночь переплюнула все. Александра считала, что виной тому её согласие пойти на день рождения и то, что последовало дальше. Вспомнила фотографию с ярко-рыжей девчонкой и буквально увидела, как огонь, оживая, пытается задушить в своих объятьях.
– Тебе точно надо на воздух. Я провожу. – Иван, наплевав на сплетни, нежно взял Сашу за руку и заглянул в глаза. – Я могу побыть рядом. Всё равно моя работа здесь окончена.
Она возненавидела себя за слабость, за глупый страх, за дрожь внутри и, выдернув руку, ответила:
– Всё хорошо. Это недостаток сна. Мелочь.
– Ты уверена?
– Как никогда.
Он не поверил. Слишком хорошо её знал. Саша скрывала свои чувства, прятала эмоции и делала всё, чтобы казаться сильной и храброй, но Ваня работал с ней не первый день, любил не первый год и ощущал её страдания, как собственные. Сейчас она страдала.
– Если захочешь поговорить, я всегда… – начал он, но Саша резко оборвала. – Мы на месте преступления. Не время для сантиментов. Вернёмся к делу. – Она долго всматривалась в куклу с треугольным носом, а затем улыбнулась.
Ваня знал, что это значит: Саша нашла подтверждение собственной догадке. Она вытащила телефон и принялась быстро вбивать что-то в поисковике:
– Люсинду убил не обиженный поклонник и не мстительный парень. Всё-таки это сделал маньяк.
– Я тоже так думаю. Венок и спички – символично.
Александра нашла то, что искала и протянула телефон:
– Дело не в этом.
– Та самая кукла? – Ваня прошёлся взглядом по снимку. – И это что, какой-то музей оккультизма?
– Не какой-то, а демонологов Эда и Лоррейн Уоррен.
Ваня молчал.
– Только не говори, что ни разу о них не слышал.
– Предпочитаю другие увлечения.
Саша вздохнула:
– Я тоже не ночую за энциклопедией оккультизма, но…
– Есть энциклопедия?!
– Можно купить на Озоне и в электронке, если интересно.
– Нет, спасибо.
– Пускай я и не настолько хорошо знаю оккультизм, – продолжила Александра и поймала его ухмылку, – но об этой чете слышали все. Удивительно, что ты не знаком с этой историей. Подозреваю, куклу тоже не узнал.
Ваня помотал головой.
– Тогда может слышал имя Аннабель?
– Ты сейчас про ужасы, где кукла с косичками убивала людей?
– Значит фильм смотрел.
– Кусками. Но та кукла совсем не похожа на эту.
– Верно, Вань. И знаешь, почему? Киношники поработали над образом, сделав его более пугающим для зрителя. А настоящая кукла перед тобой – на открытке.
– Только не говори, что ты в это веришь.
– Неважно во что верю я. Важно, во что верит убийца. Посмотри. Он оставил открытку на самом видном месте – в центре венка. Заметь, не спички, хотя они тоже имеют значение. А теперь прочти надпись на открытке. Что там написано?
– Привет.
– Это явное послание от куклы.
Иван потёр ладонью лицо:
– Хочешь сказать, убийца уверен, что убил не он, а тряпичная кукла?
Она кивнула.
В этот момент подошёл недовольный Рукавица:
– Родители жертвы всё ещё на улице и требуют найти подонка. Готовы доплатить. Хреновы богачи. Будто деньги решают всё… – Начальник собрался закурить, но передумал. – А у вас что? Чем порадуете?
– Маньяк уверен, что убила кукла Аннабель, – ответил Ваня.
– Из фильма?
Саша вновь кивнула.
– Значит псих, – Рукавица матернулся. – А ты, Селивёрстова, говорила, его знаешь?
– Не его лично, но я знаю, как выйти на след. Не думаю, что его поимка будет сложной.
– Надеюсь. А то несчастные родители, не такие уж, кстати, и несчастные, уже готовы пожаловаться на нас журналистам.
– Они что, ждут, что мы сразу скажем имя?
– И хотят слышать, как собираемся ловить убийцу. Они уверены, что частный детектив – это смесь Пуаро и Шерлока. И к тому же, они ведь друзья моего начальства. Считают, им обязаны подать убийцу на блюдечке.
– Хорошо. Скажи, что ловить будем не мы, а кукла.
– Что?! – оба посмотрели на неё, как на чокнутую.
Ваня тихо добавил:
– Что бы ты не задумала, мне это уже не нравится.
– Нравится не нравится, а я стану Аннабель.
Рукавица минуту молчал, а потом сказал:
– Вряд ли, когда они настаивали на участии детектива, то рассчитывали на подобное.
Саша пожала плечами.
– Хорошо. Сообщу им… по-другому, а то засмеют. И хорошо, если позже всех нас не засудят за насмехательство над жертвой. Селивёрстова, ты уверена в своих действиях?
– Уверена. А если им станет смешно, то напомни про венок и спички. Они тоже что-то значат. Но я пока не знаю что.
Глядя в окно второго этажа на Рукавицу и импульсивную пару, Ваня обернулся к Саше:
– Может… не надо притворяться куклой?
Она улыбнулась:
– Ты боишься? Ты же не веришь.
– Не верю.
– Тогда тема закрыта. Все любят кукол. А наш маньяк особенно.
Прода от 15.03.2022, 21:43
Глава 2
Стоило выйти из подъезда, как родители убитой налетели коршунами и стали клевать вопросами, претензиями, угрозами, словно не они требовали участия детектива. Будто бы расследование нужно было только ей самой. Она не хотела ехать – искать убийцу дочери Копыловых означало едва ли не попасть в рабство: беспрестанно слышать про власть, влияние и деньги, деньги, деньги. Будь Сашина воля, уехала сию минуту, но она не могла. Её-то работа частным детективом вряд ли сильно пострадала бы от отказа: одним плевком в репутацию больше, одним меньше – давно смирилась. Но Рукавица так рисковать не мог. В первую очередь он должен был думать о семье, которая в нём нуждалась. У Саши таких забот не было.
– И вы думаете, этот подонок поверит? Вы же совсем не похожи на куклу! – мать убитой с презрением посмотрела на Александру, прищурилась. – А может вам мало денег? Надо заплатить больше?
– Мне вы вообще ничего не платили, – спокойно заметила детектив. – А похожесть тут не имеет значение, главное…
– Так если вы хотите денег сразу, – бесцеремонно перебила мать убитой, – так и скажите! Я сейчас же перечислю вам на карту! Только делайте что-нибудь! Поймайте подонка!
– Этим я и собираюсь заняться, поэтому сыграю куклу.
– Но как, если вы не похожи?! – она повернулась к мужу. – Что ты молчишь? По-моему, нас просто разводят на деньги!
– Если вы нас разводите… если у вас ничего не получится, и убийца останется на свободе, я лично займусь тем, чтобы превратить вашу жизнь в ад!
– Правильно, Коля! Так её!
Тут уже вмешались мужчины.
– Вы сейчас угрожаете представителю закона, – аккуратно напомнил Рукавица.
– На глазах у её коллег, – добавил Иван.
– Вы тоже не забывайте, кто наши друзья. Напомни им, Коля.
Рукавица выругался. Мысленно.
– Анжелика Вячеславовна, если вас не устраивают мои методы, я с радостью отправлюсь домой. С вашими деньгами за дело возьмётся любой.
Копыловы переглянулись, и мать убитой нехотя ответила:
– Нет уж. Мы слышали вы – лучшая по разборке мозгов всяких психов. Так что… работайте.
– Возможно вам соврали.
– Не начинай… – процедил Рукавица.
– А если нам соврали, то я уже сказал, что будет!
– Правильно, Коля. Пусть делает всё так, будто от этого зависит её жизнь!
– Ещё что-то я вам должна сообщить? – от этой парочки Александра уже порядком устала. – Или могу наконец-то работать?
– Сейчас вы куда собираетесь?
– Сейчас, Анжелика Вячеславовна, я собираюсь домой. Обедать.
– Вы издеваетесь?!
– Что вы…
Рукавица дёрнул её за руку и поспешил объясниться:
– Думаю, она хотела сказать, что едет домой, чтобы детально подготовиться к поимке преступника. А потом уже можно и пообедать.
– Хорошо. Разрешаю. Но я так и не поняла, как вы собираетесь стать куклой?
