Лишь о будущем говорить не проси. Оно туманно и запутанно. Подобные знания несут большие печали и страхи – все равно ничего не изменишь.
- Я хочу спросить о дедушке. Я слышала, вы дружили. Что с ним произошло? Как он погиб? Я знаю, он умер не своей смертью.
- Не своей, - согласился Ворон. - К великому сожалению, меня не было с ним в тот жуткий час. Я не успел, не смог предотвратить трагедию.
- Что случилось? Скажите хотя бы вы. Я устала слушать загадки, - Ева зажмурилась. Сил слушать очередные неясные намеки не осталось. Она не умела упрашивать, гордыня не позволяла ей стоять на коленях, но сейчас она просила Великого Бога о милости.
Ворон с сожалением выдохнул. Ева была нетерпелива, но мужчина чувствовал силу ее горя, слышал, как израненное, заледенелое сердце, отравленное тьмой, глухо билось, обливаясь кровью. Не каждому дано пережить такие удары. Ева до сих пор держалась, не опускала руки, пыталась разобраться, докопаться до истины, глядя страхам в глаза.
Ворон одновременно восхищался и сочувствовал ей. Он видел в Еве достойную преемницу Хельге, оттого мужчина и общался с ней на равных. Получить одобрение Ворона не так уж и просто.
- Прими мои извинения, Ева. Иногда эмоции берут верх даже надо мной. Мое сожаление и чувство вины слишком велики. Я в долгу перед Хельге, а значит, и перед тобой. К сожалению, твоего дедушку убили. Он мешал темным силам, не давал им добраться до маяка.
- Но кто это сделал? Тьма?
- Она лишь косвенно причастна. Бойся Зверя, что живет в Черном замке. Он – твой враг, хоть и всеми силами будет убеждать в обратном.
- Кто он такой? - Ева нахмурилась.
- Настоящее зло – прародитель темных сил. Он и его приспешники развращают умы людей, забирая их душу. Какие бы интриги Зверь ни плел, Хельге всегда стоял на своем – его было не сломить. Он давал Зверю отпор, верно охраняя сердце Морка, отсюда и такая ненависть.
- Значит, я следующая?
- Боюсь, что да. Хельге был силен, но коварству зла нет предела. Как видишь, они нашли способ убрать его, но есть еще ты. Хельге не дождался твоего приезда. Ты – последнее препятствие к достижению их цели. Падет маяк, и истинное зло вырвется из темницы. Наступит конец света.
Ева сжала одеяло в руках с такой силой, что побелела кожа на пальцах. Из недр ее души поднималась ненависть, что не умещалась внутри, желая вырваться стихийным бедствием и испепелить весь мир.
- Вижу, разозлила тебя эта новость. Не пори горячку, девочка. Свету в тебе еще требуется время, чтобы пробудиться. Сейчас в тебе говорят эмоции. Ты не выстоишь одна – за Хельге сгинешь.
Ева с горечью сморщила нос. Холмен ненавидела всех, причастных к своим несчастьям, но Ворон прав: что она могла сделать? Мстить, неведомо кому, когда ты еще многого не понимаешь, глупо.
- Я ведь родилась на Морке? Когда я только приехала на остров, мне все показалось таким... знакомым. Только я ничего не помню. Такое чувство, что половина моих воспоминаний из детства просто исчезли. Дедушку я тоже плохо помню – пара воспоминаний из далекого прошлого. Родители сказали, что он мертв, а оказалось, все это время он жил здесь. Зачем мама с папой соврали? Почему дедушка не искал со мной встреч?
Ворон поднял руку, останавливая поток вопросов Холмен.
- Не все сразу, девочка. Воспоминания никогда не исчезают. Они лишь теряются в недрах разума, чтобы потом вернуться. Да, это правда. Морк – твой дом. Ты родилась на острове, на нем же и умерла.
Глаза Евы округлились от шока. Весь спектр эмоций читался у нее на лице. Девушка уже позабыла о боли. Ее бросало то в жар, то в холод.
- Простите, что?
- Знаю, принять такую правду не просто. Ее тщательно хранили от тебя за семью печатями, но теперь, когда ты здесь, тайны должны открыться, сколь бы тяжелыми они ни были. Когда тебе было пять лет, ты упала с обрыва в океан. Тебя выловили, но было поздно – ты уже не дышала. Твои родители не смогли справиться с таким горем. Трагедия была столь велика, что толкнула их на безумие. Они обратились к темным силам – умоляли саму Тьму вернуть им дочь, а ей лишь того и надо было. Шутки с Тьмой плохи. Она добродушна лишь с виду. Тьма пожелала, чтобы твоя душа, как вещь, всецело принадлежала ей, и твои мать и отец согласились. Хельге был в ярости, когда узнал, что они сотворили, но было уже поздно – твой свет был отравлен Тьмой. Отец с матерью увезли тебя на материк, разорвали все связи с островом. Хельге же хотел тебя вернуть – считал, что лишь маяк сможет тебя спасти и излечить. Увы, твоим родителям не удалось в одиночку справиться с Тьмой, что гналась за вами. Зло настигло их. Враги сделали все, чтобы приблизиться к тебе. Мои силы ограничены за пределами острова, их же тени блуждают даже на материке. Хельге не мог на долго покидать Морк, но мы с ним пытались защитить тебя даже на Большой земле, как могли. Ты очень важна. Как видишь, Морк и вправду никогда никого не отпускает навсегда – ты снова здесь.
Ева положила дрожащую руку на лоб, судорожно выдохнув. Мир поплыл перед глазами. Сознание не выдерживало такого шока. Все это не могло быть правдой. Холмен отказывалась ее принимать. Весь ужас свалился на девушку разом. Раньше Ева воспринимала смерть родителей, как несчастный случай, теперь же она поняла, что все это звенья одной цепи.
- Почему? - спустя паузу надломленным голосом проговорила Ева. - Почему я так важна?
- Ты родилась не обычным ребенком. Ты обладаешь удивительным даром. Ты – хранительница света маяка. Ты делишь с ним и с Морком одно сердце. Магия маяка в его истинной мере подвластна лишь тебе, Ева. Впрочем, как и тьма острова. Три жизни, но одна судьба. В твоем сердце скрыты огромные силы. Их и боится Тьма. Если ты их раскроешь, то сможешь подчинить себе свет и уничтожить морок Богини.
Еве хотелось не то истерично рассмеяться, не то расплакаться. Разговор осел на душе тяжелым камнем вины. Все ее близкие люди погибли из-за нее – она ключ к несчастьям. Ева не понимала, как ей теперь принять эту правду и жить с ней дальше.
- Если у меня такие таланты, почему они столько времени не проявлялись?
- Их сдерживали в тебе, чтобы зло не смогло почуять свет. Вдали от Морка твои силы спали. Жаль, это не особо помогло. Все равно они тебя нашли и вернули на остров.
- Я, наверное, плохой человек, раз со мной творится весь этот кошмар? - никогда раньше Холмен не произносила вслух подобных слов, что за долгие годы наболели, как загноившаяся рана.
- Любой хороший человек считает себя плохим. Поверь мне, дочка, плохие люди не беспокоятся о других. Ты не плохой человек – грубый, любопытный, но не плохой. То, что в тебе есть тьма, не делает тебя ужасной. Вы с Морком похожи – две стороны борются и в тебе. Вся твоя грубость – это лишь защита. Защищать то, что у тебя внутри, пусть даже и таким образом, нормально. Не ты выбирала свою судьбу, Ева. Выбор сделали за тебя, поставив перед фактом, но в твоих силах обернуть ситуацию в свою пользу. Возможно, однажды тьма внутри тебя даже пригодится и станет не врагом, а союзником. В конце концов, света в тебе больше.
Ответ Ворона оставил после себя странное послевкусие. Еве казалось, что она спит, и все это просто кошмарный сон. Ей хотелось выбраться из него, но у нее не получалось. Холмен нашла ответы, но удовлетворения они не принесли.
Только присутствие Ворона немного помогало справить с ужасом. Голос мужчины успокаивал. Его нежное обращение непроизвольно вызвали улыбку у Евы – уже много лет ее никто не называл дочкой. На миг она почувствовала себя маленькой девочкой. Ей хотелось броситься на шею к отцу, найти в нем защиту и опору, как в детстве. Только вот беззаботное время для Холмен минуло – отец мертв, а прошлого не вернуть.
В этот момент вернулась Варя. Девочка несла в руке небольшую деревянную чашу, от которой вверх поднимался густой пар.
- А теперь выпей это и поспи. Хватит с тебя на сегодня волнений, - он поднес к губам Евы чашу с отваром. Девушка покорно выпила, даже не думая возражать. Ей и самой хотелось поскорее забыться.
- Не думай пока ни о чем. Тебе нужно время, чтобы уложить все в голове. Засыпай, я навещу тебя позже, - Ворон поднялся на ноги.
- Я посижу с Евой! - протараторила Варя, но отец одернул ее.
- Нет, нашей гостье нужен покой. Идем, - он взял насупившуюся от негодования дочь за руку и повел к выходу.
- Вы сказали, что в моем спасении не только ваша заслуга. Кого мне еще благодарить? - уже сонным голосом проговорила Ева – отвар подействовал моментально.
- Ту, что живет среди волн, - напоследок бросил Ворон и скрылся за дверью. Ева тут же заснула.
Не прошло и недели, как рана Евы стала понемногу затягиваться. С каждым днем девушка уверенными шагами шла на поправку: боль отступала, жар, что мучил ее по ночам, спал, головокружение прошло. Холмен начала самостоятельно вставать с кровати. Вечерами она даже выходила на небольшой дворик и сидела на лавочке у дома, наслаждаясь свежим воздухом. В ногах еще чувствовалась слабость – ходить было тяжело, но после пережитого это казалось пустяком.
Отвары, что несколько раз в день приносила Варя, чудодейственным образом помогали лучше лекарств. Сперва Ева пыталась узнать у девочки из чего же они приготовлены, но та лишь непринужденно пожимала плечами, всякий раз отвечая, что об этом ей лучше спросить у знахарей. Вскоре Холмен сдалась, поняв, что как бы любопытство ни играло внутри, другого ответа она все равно не получит.
Однако ни один отвар не мог помочь Еве залечить душевные раны. После открывшихся тайн сердце болезненно кровоточило, принося мучения. Все то время, что Ева провела в поселении Черных Вранов, у девушки было отвратительное настроение. Она не могла избавиться от мрачных, как грозовые тучи, мыслей. Стоило ей хотя бы на пару минут остаться одной, как память ее возвращала в разговор с Вороном. Ева не понимала, что ей теперь делать. Хотела узнать правду – узнала. Думала, выдержит такой груз, но это оказалось не столь просто.
Холмен стало казаться, что это не с островом что-то не так, а с ней. Девушка чувствовала себя неправильной, лишней. В один из вечеров ей подумалось: может, она и вовсе не должна была рождаться на свет – всем беды приносит, нет ей здесь места. Ворон убеждал Еву в обратном, но проснувшееся чувство вины давило тяжестью на грудь.
Холмен желала хоть на короткое мгновение увидеть свою семью и впервые в жизни искренне перед ними извиниться. Девушке было жаль, что все случилось таким образом, но жалостью ничего не изменить. Теперь эти извинения не играли никакой роли – мертвых не вернуть. Наверное, было глупо винить себя лишь за одно существование. Высшие силы выбрали для Евы столь непростой путь, не посоветовавшись с ней, но Холмен успела самостоятельно вынести себе приговор, решив, что лишь в ней причина всех несчастий.
Как бы Ева ни пыталась выглядеть такой же сильной, как прежде, она уже не справлялась. Призраки прошлого рвали ее душу в клочья. Что-то внутри надломилось, образовав пустоту. Былая самоуверенность развеялась, как туман. На радость врагам, черная тоска пожирала Еву, делая, как никогда, слабой. На нее возлагали надежды, считая ключом к спасению от зла, а девушке просто хотелось быть счастливой. Пока что Холмен не ощущала в себе волшебства – дар, заложенный внутри, спал. Свет таился за дверью, ключа от которой у девушки не было.
Только сон приносил Еве непродолжительные покой и забвение. После каждой выпитой кружки отвара Холмен почти мгновенно засыпала. Периодически девушка видела сны, но с пробуждением она их тут же забывала.
Ворон каждый день навещал Еву, справляясь о ее самочувствии. Холмен нравилось разговаривать с мужчиной. Эти беседы ее отвлекали от горечи, коей она захлебывалась изнутри. Его мудрость помогала девушке справиться с внутренними демонами. В нем она видела поддержку, которой Холмен так не хватало все эти годы.
Даже маленькая Варя понимала, что Еву нельзя оставлять надолго одну. Вопреки воле отца, девочка неустанно крутилась вокруг гостьи, не желая отходить от той ни на минуту. Хоть непрекращающаяся болтовня и навязчивость Варвары порой раздражали Холмен, девушка быстро привыкла к этому неугомонному созданию, даже став радоваться ее компании.
Девчушка рассказывала Еве обо всем на свете, читала книги со старыми легендами, приносила еду, помогала менять повязки, заботливо следила, чтобы у Холмен не поднималась температура. Варе удавалось избавить Еву от тяжелых мыслей и одиночества, которые так и норовили свести с ума.
Девушка была благодарна и Ворону, и Варе. После смерти родителей никто не был к ней столь добр, как они. Все это время Ворон заботился о Еве, как о своей дочери. Холмен с радостью хваталась за этот самообман – потеряла одну семью, но нашла тех, кто хотя бы в мечтах мог заменить ей родных людей. Постепенно к Еве приходило желание быть кому-то по-настоящему нужной. Все-таки тяжело жить одной: не с кем поговорить, некому высказаться, не у кого попросить помощи.
У Евы было время поразмыслить и о чудесах на Морке. Девушка постепенно свыклась с мыслью, что теперь она существовала бок о бок с волшебными существами. Сказки и легенды оборачивались явью, а странности больше не казались такими уж непонятными. Наоборот, рассказ Ворона расставил в правильном порядке фигуры на шахматной доске, подогрев интерес к островному волшебству. Холмен хотела узнать истинный Морк, окунуться в его загадки, какими бы мрачными они ни казались на первый взгляд.
Холмен знала: остров жил своей жизнью – не всем понятной, особенной, но мир на Морке мог стать для нее обычным, если она его примет. В конце концов, это ее дом – место, где она родилась. Ева и сама являлась частью Морка. Все эти годы ее душа тосковала, рвалась домой, но девушка этого не понимала.
Ева гадала, что творилось на острове без нее. Она думала о маяке, о Герде, об Арне, чью личность ей только предстояло разгадать. Холмен задавалась вопросами, ищет ли ее парень, переживает ли, или, наоборот, все рады, что она так внезапно пропала.
Кто знает, что ждало Еву по возвращению на Морк. Сейчас она чувствовала себя в безопасности – кошмары исчезли, но это не панацея, а лишь временное обезболивающее. Зло не дремало. Где-то в тени ее поджидали загадочный Зверь, жестокая Богиня Тьмы и прочая нечисть. Холмен еще непременно столкнется с настоящими ужасами этих мест.
Прошлая жизнь на материке стала казаться Еве чем-то нереальным – сном, точно и не с ней это было. Она вспоминала о своей маленькой квартирке и все сильнее убеждалась, что ей уже не так и хотелось туда возвращаться. С работой Холмен тоже могла что-нибудь придумать – было бы желание. Раньше девушка думала, что не проживет без журналистики, но теперь у нее появилось новое дело, начертанное на роду. Отказаться от него так просто не получится.
Ева и сама соскучилась по маяку. Кто бы мог подумать, что Большая земля в одночасье станет для нее чужой. Совсем недавно Холмен не хотелось быть на Морке, а теперь девушка не желала уезжать обратно. Новый дом, новая жизнь, новая она. Холмен медленно это принимала. Ее мир перемешался, и из хаоса рождалось нечто новое.
- А это наш дом, - с нескрываемой гордостью проговорила Варя, когда они с Евой подходили к дому старейшины.
- Я хочу спросить о дедушке. Я слышала, вы дружили. Что с ним произошло? Как он погиб? Я знаю, он умер не своей смертью.
- Не своей, - согласился Ворон. - К великому сожалению, меня не было с ним в тот жуткий час. Я не успел, не смог предотвратить трагедию.
- Что случилось? Скажите хотя бы вы. Я устала слушать загадки, - Ева зажмурилась. Сил слушать очередные неясные намеки не осталось. Она не умела упрашивать, гордыня не позволяла ей стоять на коленях, но сейчас она просила Великого Бога о милости.
Ворон с сожалением выдохнул. Ева была нетерпелива, но мужчина чувствовал силу ее горя, слышал, как израненное, заледенелое сердце, отравленное тьмой, глухо билось, обливаясь кровью. Не каждому дано пережить такие удары. Ева до сих пор держалась, не опускала руки, пыталась разобраться, докопаться до истины, глядя страхам в глаза.
Ворон одновременно восхищался и сочувствовал ей. Он видел в Еве достойную преемницу Хельге, оттого мужчина и общался с ней на равных. Получить одобрение Ворона не так уж и просто.
- Прими мои извинения, Ева. Иногда эмоции берут верх даже надо мной. Мое сожаление и чувство вины слишком велики. Я в долгу перед Хельге, а значит, и перед тобой. К сожалению, твоего дедушку убили. Он мешал темным силам, не давал им добраться до маяка.
- Но кто это сделал? Тьма?
- Она лишь косвенно причастна. Бойся Зверя, что живет в Черном замке. Он – твой враг, хоть и всеми силами будет убеждать в обратном.
- Кто он такой? - Ева нахмурилась.
- Настоящее зло – прародитель темных сил. Он и его приспешники развращают умы людей, забирая их душу. Какие бы интриги Зверь ни плел, Хельге всегда стоял на своем – его было не сломить. Он давал Зверю отпор, верно охраняя сердце Морка, отсюда и такая ненависть.
- Значит, я следующая?
- Боюсь, что да. Хельге был силен, но коварству зла нет предела. Как видишь, они нашли способ убрать его, но есть еще ты. Хельге не дождался твоего приезда. Ты – последнее препятствие к достижению их цели. Падет маяк, и истинное зло вырвется из темницы. Наступит конец света.
Ева сжала одеяло в руках с такой силой, что побелела кожа на пальцах. Из недр ее души поднималась ненависть, что не умещалась внутри, желая вырваться стихийным бедствием и испепелить весь мир.
- Вижу, разозлила тебя эта новость. Не пори горячку, девочка. Свету в тебе еще требуется время, чтобы пробудиться. Сейчас в тебе говорят эмоции. Ты не выстоишь одна – за Хельге сгинешь.
Ева с горечью сморщила нос. Холмен ненавидела всех, причастных к своим несчастьям, но Ворон прав: что она могла сделать? Мстить, неведомо кому, когда ты еще многого не понимаешь, глупо.
- Я ведь родилась на Морке? Когда я только приехала на остров, мне все показалось таким... знакомым. Только я ничего не помню. Такое чувство, что половина моих воспоминаний из детства просто исчезли. Дедушку я тоже плохо помню – пара воспоминаний из далекого прошлого. Родители сказали, что он мертв, а оказалось, все это время он жил здесь. Зачем мама с папой соврали? Почему дедушка не искал со мной встреч?
Ворон поднял руку, останавливая поток вопросов Холмен.
- Не все сразу, девочка. Воспоминания никогда не исчезают. Они лишь теряются в недрах разума, чтобы потом вернуться. Да, это правда. Морк – твой дом. Ты родилась на острове, на нем же и умерла.
Глаза Евы округлились от шока. Весь спектр эмоций читался у нее на лице. Девушка уже позабыла о боли. Ее бросало то в жар, то в холод.
- Простите, что?
- Знаю, принять такую правду не просто. Ее тщательно хранили от тебя за семью печатями, но теперь, когда ты здесь, тайны должны открыться, сколь бы тяжелыми они ни были. Когда тебе было пять лет, ты упала с обрыва в океан. Тебя выловили, но было поздно – ты уже не дышала. Твои родители не смогли справиться с таким горем. Трагедия была столь велика, что толкнула их на безумие. Они обратились к темным силам – умоляли саму Тьму вернуть им дочь, а ей лишь того и надо было. Шутки с Тьмой плохи. Она добродушна лишь с виду. Тьма пожелала, чтобы твоя душа, как вещь, всецело принадлежала ей, и твои мать и отец согласились. Хельге был в ярости, когда узнал, что они сотворили, но было уже поздно – твой свет был отравлен Тьмой. Отец с матерью увезли тебя на материк, разорвали все связи с островом. Хельге же хотел тебя вернуть – считал, что лишь маяк сможет тебя спасти и излечить. Увы, твоим родителям не удалось в одиночку справиться с Тьмой, что гналась за вами. Зло настигло их. Враги сделали все, чтобы приблизиться к тебе. Мои силы ограничены за пределами острова, их же тени блуждают даже на материке. Хельге не мог на долго покидать Морк, но мы с ним пытались защитить тебя даже на Большой земле, как могли. Ты очень важна. Как видишь, Морк и вправду никогда никого не отпускает навсегда – ты снова здесь.
Ева положила дрожащую руку на лоб, судорожно выдохнув. Мир поплыл перед глазами. Сознание не выдерживало такого шока. Все это не могло быть правдой. Холмен отказывалась ее принимать. Весь ужас свалился на девушку разом. Раньше Ева воспринимала смерть родителей, как несчастный случай, теперь же она поняла, что все это звенья одной цепи.
- Почему? - спустя паузу надломленным голосом проговорила Ева. - Почему я так важна?
- Ты родилась не обычным ребенком. Ты обладаешь удивительным даром. Ты – хранительница света маяка. Ты делишь с ним и с Морком одно сердце. Магия маяка в его истинной мере подвластна лишь тебе, Ева. Впрочем, как и тьма острова. Три жизни, но одна судьба. В твоем сердце скрыты огромные силы. Их и боится Тьма. Если ты их раскроешь, то сможешь подчинить себе свет и уничтожить морок Богини.
Еве хотелось не то истерично рассмеяться, не то расплакаться. Разговор осел на душе тяжелым камнем вины. Все ее близкие люди погибли из-за нее – она ключ к несчастьям. Ева не понимала, как ей теперь принять эту правду и жить с ней дальше.
- Если у меня такие таланты, почему они столько времени не проявлялись?
- Их сдерживали в тебе, чтобы зло не смогло почуять свет. Вдали от Морка твои силы спали. Жаль, это не особо помогло. Все равно они тебя нашли и вернули на остров.
- Я, наверное, плохой человек, раз со мной творится весь этот кошмар? - никогда раньше Холмен не произносила вслух подобных слов, что за долгие годы наболели, как загноившаяся рана.
- Любой хороший человек считает себя плохим. Поверь мне, дочка, плохие люди не беспокоятся о других. Ты не плохой человек – грубый, любопытный, но не плохой. То, что в тебе есть тьма, не делает тебя ужасной. Вы с Морком похожи – две стороны борются и в тебе. Вся твоя грубость – это лишь защита. Защищать то, что у тебя внутри, пусть даже и таким образом, нормально. Не ты выбирала свою судьбу, Ева. Выбор сделали за тебя, поставив перед фактом, но в твоих силах обернуть ситуацию в свою пользу. Возможно, однажды тьма внутри тебя даже пригодится и станет не врагом, а союзником. В конце концов, света в тебе больше.
Ответ Ворона оставил после себя странное послевкусие. Еве казалось, что она спит, и все это просто кошмарный сон. Ей хотелось выбраться из него, но у нее не получалось. Холмен нашла ответы, но удовлетворения они не принесли.
Только присутствие Ворона немного помогало справить с ужасом. Голос мужчины успокаивал. Его нежное обращение непроизвольно вызвали улыбку у Евы – уже много лет ее никто не называл дочкой. На миг она почувствовала себя маленькой девочкой. Ей хотелось броситься на шею к отцу, найти в нем защиту и опору, как в детстве. Только вот беззаботное время для Холмен минуло – отец мертв, а прошлого не вернуть.
В этот момент вернулась Варя. Девочка несла в руке небольшую деревянную чашу, от которой вверх поднимался густой пар.
- А теперь выпей это и поспи. Хватит с тебя на сегодня волнений, - он поднес к губам Евы чашу с отваром. Девушка покорно выпила, даже не думая возражать. Ей и самой хотелось поскорее забыться.
- Не думай пока ни о чем. Тебе нужно время, чтобы уложить все в голове. Засыпай, я навещу тебя позже, - Ворон поднялся на ноги.
- Я посижу с Евой! - протараторила Варя, но отец одернул ее.
- Нет, нашей гостье нужен покой. Идем, - он взял насупившуюся от негодования дочь за руку и повел к выходу.
- Вы сказали, что в моем спасении не только ваша заслуга. Кого мне еще благодарить? - уже сонным голосом проговорила Ева – отвар подействовал моментально.
- Ту, что живет среди волн, - напоследок бросил Ворон и скрылся за дверью. Ева тут же заснула.
Глава 20. Неожиданный подарок
Не прошло и недели, как рана Евы стала понемногу затягиваться. С каждым днем девушка уверенными шагами шла на поправку: боль отступала, жар, что мучил ее по ночам, спал, головокружение прошло. Холмен начала самостоятельно вставать с кровати. Вечерами она даже выходила на небольшой дворик и сидела на лавочке у дома, наслаждаясь свежим воздухом. В ногах еще чувствовалась слабость – ходить было тяжело, но после пережитого это казалось пустяком.
Отвары, что несколько раз в день приносила Варя, чудодейственным образом помогали лучше лекарств. Сперва Ева пыталась узнать у девочки из чего же они приготовлены, но та лишь непринужденно пожимала плечами, всякий раз отвечая, что об этом ей лучше спросить у знахарей. Вскоре Холмен сдалась, поняв, что как бы любопытство ни играло внутри, другого ответа она все равно не получит.
Однако ни один отвар не мог помочь Еве залечить душевные раны. После открывшихся тайн сердце болезненно кровоточило, принося мучения. Все то время, что Ева провела в поселении Черных Вранов, у девушки было отвратительное настроение. Она не могла избавиться от мрачных, как грозовые тучи, мыслей. Стоило ей хотя бы на пару минут остаться одной, как память ее возвращала в разговор с Вороном. Ева не понимала, что ей теперь делать. Хотела узнать правду – узнала. Думала, выдержит такой груз, но это оказалось не столь просто.
Холмен стало казаться, что это не с островом что-то не так, а с ней. Девушка чувствовала себя неправильной, лишней. В один из вечеров ей подумалось: может, она и вовсе не должна была рождаться на свет – всем беды приносит, нет ей здесь места. Ворон убеждал Еву в обратном, но проснувшееся чувство вины давило тяжестью на грудь.
Холмен желала хоть на короткое мгновение увидеть свою семью и впервые в жизни искренне перед ними извиниться. Девушке было жаль, что все случилось таким образом, но жалостью ничего не изменить. Теперь эти извинения не играли никакой роли – мертвых не вернуть. Наверное, было глупо винить себя лишь за одно существование. Высшие силы выбрали для Евы столь непростой путь, не посоветовавшись с ней, но Холмен успела самостоятельно вынести себе приговор, решив, что лишь в ней причина всех несчастий.
Как бы Ева ни пыталась выглядеть такой же сильной, как прежде, она уже не справлялась. Призраки прошлого рвали ее душу в клочья. Что-то внутри надломилось, образовав пустоту. Былая самоуверенность развеялась, как туман. На радость врагам, черная тоска пожирала Еву, делая, как никогда, слабой. На нее возлагали надежды, считая ключом к спасению от зла, а девушке просто хотелось быть счастливой. Пока что Холмен не ощущала в себе волшебства – дар, заложенный внутри, спал. Свет таился за дверью, ключа от которой у девушки не было.
Только сон приносил Еве непродолжительные покой и забвение. После каждой выпитой кружки отвара Холмен почти мгновенно засыпала. Периодически девушка видела сны, но с пробуждением она их тут же забывала.
Ворон каждый день навещал Еву, справляясь о ее самочувствии. Холмен нравилось разговаривать с мужчиной. Эти беседы ее отвлекали от горечи, коей она захлебывалась изнутри. Его мудрость помогала девушке справиться с внутренними демонами. В нем она видела поддержку, которой Холмен так не хватало все эти годы.
Даже маленькая Варя понимала, что Еву нельзя оставлять надолго одну. Вопреки воле отца, девочка неустанно крутилась вокруг гостьи, не желая отходить от той ни на минуту. Хоть непрекращающаяся болтовня и навязчивость Варвары порой раздражали Холмен, девушка быстро привыкла к этому неугомонному созданию, даже став радоваться ее компании.
Девчушка рассказывала Еве обо всем на свете, читала книги со старыми легендами, приносила еду, помогала менять повязки, заботливо следила, чтобы у Холмен не поднималась температура. Варе удавалось избавить Еву от тяжелых мыслей и одиночества, которые так и норовили свести с ума.
Девушка была благодарна и Ворону, и Варе. После смерти родителей никто не был к ней столь добр, как они. Все это время Ворон заботился о Еве, как о своей дочери. Холмен с радостью хваталась за этот самообман – потеряла одну семью, но нашла тех, кто хотя бы в мечтах мог заменить ей родных людей. Постепенно к Еве приходило желание быть кому-то по-настоящему нужной. Все-таки тяжело жить одной: не с кем поговорить, некому высказаться, не у кого попросить помощи.
У Евы было время поразмыслить и о чудесах на Морке. Девушка постепенно свыклась с мыслью, что теперь она существовала бок о бок с волшебными существами. Сказки и легенды оборачивались явью, а странности больше не казались такими уж непонятными. Наоборот, рассказ Ворона расставил в правильном порядке фигуры на шахматной доске, подогрев интерес к островному волшебству. Холмен хотела узнать истинный Морк, окунуться в его загадки, какими бы мрачными они ни казались на первый взгляд.
Холмен знала: остров жил своей жизнью – не всем понятной, особенной, но мир на Морке мог стать для нее обычным, если она его примет. В конце концов, это ее дом – место, где она родилась. Ева и сама являлась частью Морка. Все эти годы ее душа тосковала, рвалась домой, но девушка этого не понимала.
Ева гадала, что творилось на острове без нее. Она думала о маяке, о Герде, об Арне, чью личность ей только предстояло разгадать. Холмен задавалась вопросами, ищет ли ее парень, переживает ли, или, наоборот, все рады, что она так внезапно пропала.
Кто знает, что ждало Еву по возвращению на Морк. Сейчас она чувствовала себя в безопасности – кошмары исчезли, но это не панацея, а лишь временное обезболивающее. Зло не дремало. Где-то в тени ее поджидали загадочный Зверь, жестокая Богиня Тьмы и прочая нечисть. Холмен еще непременно столкнется с настоящими ужасами этих мест.
Прошлая жизнь на материке стала казаться Еве чем-то нереальным – сном, точно и не с ней это было. Она вспоминала о своей маленькой квартирке и все сильнее убеждалась, что ей уже не так и хотелось туда возвращаться. С работой Холмен тоже могла что-нибудь придумать – было бы желание. Раньше девушка думала, что не проживет без журналистики, но теперь у нее появилось новое дело, начертанное на роду. Отказаться от него так просто не получится.
Ева и сама соскучилась по маяку. Кто бы мог подумать, что Большая земля в одночасье станет для нее чужой. Совсем недавно Холмен не хотелось быть на Морке, а теперь девушка не желала уезжать обратно. Новый дом, новая жизнь, новая она. Холмен медленно это принимала. Ее мир перемешался, и из хаоса рождалось нечто новое.
- А это наш дом, - с нескрываемой гордостью проговорила Варя, когда они с Евой подходили к дому старейшины.
