За «своих» она была готова зубами вцепиться в глотку и перегрызть ее. Тем более это касалось Зверя, что уничтожил семью Холмен и постарался разрушить жизнь, смешав прошлое с могильной землей.
- Это вы и ваша жена вынудили их так поступить.
- Какая смелая девочка. Знает с кем говорит и все равно храбрится. Сядь, - изменившимся тоном приказал Зверь. Сталь в его голосе резала слух, точно кто-то проводил по железу острым когтем.
Невидимая сила толкнула Еву на стул, и та против воли плюхнулась обратно на мягкую поверхность.
- Так-то лучше. Не люблю неуместные эмоции и непослушных детей. Ты принадлежишь мне и моей супруге, Ева. Смирись с этим фактом и прими его.
- Я принадлежу только себе. У меня своя жизнь и свой путь. Вы не властны надо мной.
- За что ты хватаешься? За прошлое, которого не вернуть? Смешно. Твои родители мертвы, ты толком не помнишь ни своего распрекрасного деда, ни этого острова, ни всех остальных, к кому ты зачем-то тянешься. Хочешь обзавестись семьей, найти замену родителям? Давай поиграем в дочки-матери, это забавно. Мы с Тьмой можем стать твоими родителями, а ты – нашей чудесной дочуркой. Построим новую жизнь на руинах старой, где будем править исключительно мы.
Ева кое-как сдержалась, чтобы не рассмеяться. Слова Зверя звучали абсурдно. Девушка не верила собственным ушам.
- Забавно? Вы вообще себя слышите? Сомневаюсь, что вам известно, что такое семья. - Ева исподлобья посмотрела на Зверя. - Я думала, вы хотите меня убить.
- Убить? Кто вбил в твою головушку такие ужасы? И в мыслях не было. Ты обладаешь уникальным даром, который нам нужен, но без носителя он не имеет смысла. Другому его тоже передать нельзя, а тут все так чудесно совпало. К тому же с моей стороны было бы непрактично и даже незаконно убивать такую красоту, - если Зверь полагал, что Ева настолько наивна и купится на такую грубую лесть, значит, он ее не знал.
- Просто вы постарались, чтобы это «совпало».
- Не знаю о чем ты. Это судьба, - как ни в чем не бывало парировал мужчина, притворяясь безвинным и чистым ангелом, только нимб и крылья потерялись в толще тьмы. - Ты нужна нам, Ева. Когда маяк станет нашим, и свет сольется с тьмой, мы получим силу, что способна перевернуть весь мир так, как захочется нам. В тебе уже есть часть тьмы. Она крепнет с каждым днем, ты чувствуешь ее зов. Считай, мы и вправду родственники.
Ева в полуусмешке покривила губы. Однако как бы Холмен ни злилась, по-настоящему разрушительное чувство ненависти к Зверю испытать так и не смогла. Тьма внутри нее не позволяла возненавидеть его. К ужасу Евы, мужчина был прав – его часть находилась в ней, хотела она того или нет. Девушка тянулась к стороне зла так же, как и к свету, разрывая душу и сердце. Тьма говорила: он друг, свет – бунтовал, уговаривая не вестись на лживые уговоры.
- Не люблю сладкие речи, слишком приторно, аж пить захотелось, - на эмоциях Ева показательно взяла бокал вина, что стоял перед ней, и практически залпом осушила его. То ли вино был таким крепким, то ли опьянение, насколько это вообще возможно во сне, происходило иначе, но напиток странно ударил в голову – перед глазами появилась странная рябь, голова отяжелела. Не стоило этого делать. Холмен проморгалась, старясь избавиться от наваждение. Помогло, но она решила больше не ставить таких экспериментов.
- Играй, да не заигрывайся, Ева, иначе последствия могут не понравиться. Я приложил слишком много усилий, чтобы вернуть тебя на остров.
- Это ведь вы убили моего дедушку, потому что он не позволял вам добраться до маяка? За ним расправились и с Хеллой?
- Ах Хельге, мой старый добрый друг. Я даже немного скучаю без него. С ним было веселее жить в этом захолустье, - с напускным сожалением меланхолично говорил Зверь, но это была лишь часть его тактики – угрозы сменялись мнимой добротой. - Хельге – достойный противник, прожженный временем и жизнью. Держался за маяк и не отпускал, но я знаю как расправиться даже с тем, кто считает себя бессмертным. Запомни, Ева, вечной жизни не существует. Все смертны, даже боги, просто их убить чуть сложнее, чем того бы хотелось. Что касается девчонки... слишком жадная и самонадеянная. Она возомнила себя важной птичкой, но на деле была лишь игрушкой, что до поры до времени исполняла мои поручения. Считай, ее смерть – мое небольшое послание Ворону. Он вновь стал поднимать голову – надеется вернуть себе силы, надо его гонор немного поумерить. Терпеть не могу их воронье племя. Жаль, не удалось добить в прошлом.
Чем дольше шел их разговор, тем менее приятным он становился. Ева уже поняла: ни одно возмущение не возымело бы эффект на Зверя. Мужчина говорил, но не слушал. Ей не оставалось ничего делать, как внимать его речи с каменным лицом.
- Многое ли ты знаешь о своей семье и в частности о распрекрасном деде, земля ему пухом?
- Все, что надо, знаю, - огрызнулась Холмен.
- Сомневаюсь. Опять меня ждут долгие рассказы. Столько времени тратится впустую, ну да ладно, сегодня можно – удивительная ночь, - милостиво проговорил Зверь, точно делая Еве огромное одолжение. - Ты в курсе, что Хельге был не просто смотрителем маяка, а древним божеством, что в облике человека пришел на Морк, чтобы следить за балансом между светом и тьмой?
Зверь подождал ответа Евы, но его не последовало. Он лишь развел руками в безмолвном: я так и знал.
- Только, к сожалению, на земле его божественная сила постепенно угасала. Он начал стареть, но вот чудо – есть волшебный маяк! Дар древних богов из того мира, откуда явился Хельге. Находясь вблизи маяка, твой дед мог поддерживать силы. Вечностью это уже не назвать, но и стареть он стал гораздо медленнее – могли пройти сотни, возможно, даже тысячи лет прежде, чем он бы состарился и умер. Если, конечно, ему не помочь, - Ева была уверена: в тот миг Зверь самодовольно ухмылялся, ведь это его заслуга – он победил божество, и был тому несказанно рад. - Хельге особенно силен – ему подчинялась древняя магия, но больше твоего деда нет, а значит, меня никто не сдерживает – почти никто. Только Ворон еще предпринимает жалкие потуги испортить мою партию в игре.
Не то от духоты, не то от напрасно выпитого вина, не то от омерзительного разговора Еву начало мутить. Перед девушкой сидел тот, кто уничтожил ее счастливую жизнь и гордился этим – зло не ведало ни раскаяния, ни сожаления. Для Зверя на первом месте было исключительно его мнение – одна правда, никакой другой не существовало. Зверь – центр мира, готовый пойти на все, чтобы получить желаемое. Он упивался властью и безнаказанностью, всем видом показывая, что даже боги ему не ровня. Эгоцентризму и самоуверенности мужчины можно позавидовать, но Ева понимала: у него есть преимущество в игре, тузы в рукаве, а у нее – силы, с которыми она не знала, что делать, да тьма, тянувшая за удавку на шее.
- Бедная моя девочка, - по-отцовски сочувствующим голосом выдал Зверь. - Ничего ты не ведаешь о себе. Ищешь у этих, так сказать, близких правду, ломишься в двери, а в ту самую главную попасть не можешь. Кто еще, кроме меня, сможет раскрыть тебе глаза?
- И что же я еще не знаю о себе? Почему я так важна? Все только и говорят мне об этом. Давайте, удивите, - дерзость Евы поражала, но Зверь не среагировал на ее слова, наоборот, он видел в ней отражение себя, и ему нравилось, как тьма, заложенная по его велению в Холмен, время от времени брала верх. Направь в нужное русло, и победа на стороне зла.
- Как заботливый отец, я расскажу тебе еще одну сказочку на ночь. Существует старая легенда. В ней говорится о богах, что возвели на Морке священный маяк. Его свет обладает магической силой. Он призван бороться с тьмой, но это ты уже и так знаешь. Я должен поведать тебе вторую часть предания. Боги решили подстраховаться и защитить свет. Они разделили его сердце на две половины: одну часть божественного дара отдали маяку, а другую запечатали и спрятали на Морке так, чтобы даже сама Тьма – его владычица и матерь не смогла отыскать. Боги нарекли: однажды в мир придет ребенок да не простой, а хранитель волшебного маяка. Его сердце будет соткано из чистейшего света. Только он сможет подчинить себе маяк и раскрыть всю его мощь. Когда способности дитя войдут в полную силу, то две половинки одного сердца загорятся в унисон. Не будет им равных по силе, а зло навеки останется поверженным. Надо признать, красивый парадокс: остров, сотканный из тьмы, должен помочь родиться свету. В награду за сохранность божественного дара наш чудесный Морк получил часть человечности и обрел сердце, а вместе с ним и способность чувствовать, что его знатно испортило. Вот и сказочке конец. Свет победит тьму, ну и прочая ересь в этом духе. Если бы все было так просто. Правда, боги не соврали – такой ребенок родился. Угадаешь, кто он?
- Выходит, это я? - приглушенно выдохнула Холмен. И без намеков Зверя не сложно догадаться о ком шла речь.
- Пять баллов, Ева! Гордись собой.
- А мой дедушка?
- Ты угомонишься, если я скажу тебе, что Хельге жив? - нагонял загадочность Зверь. Он явно ждал от Евы особенной реакции: удивления, интереса, уговоров рассказать все до конца. Мужчине нравился тот факт, что именно он здесь и сейчас держал интригу, обладая уникальными знаниями, которые так нужны Холмен. Только вряд ли подобное ему существо выдает тайны бескорыстно. У всего есть цена, и уж Зверь не упустит возможность назначить ее непосильной, но при этом вынудить согласиться на его условия.
Ева медленно подняла взгляд на собеседника. Зверь получил, что хотел – Холмен была в замешательстве. Ее разум отказывался понимать, что шутка, а что – нет.
- Это как? Я же видела его смерть. Скажете, не вы мне ее показали?
- Я. Кто же еще, драгоценная моя? Как видишь, я единственный, кто честен с тобой, - он лукавил. Уж если Зверь и показал Еве, то только малую часть из того, что сокрыто, и девушка это понимала. Дурой Холмен не была – ее так просто не обмануть.
- Где же тогда сейчас дедушка?
- Ну как тебе сказать... ни жив, ни мертв. Он есть, но не в этом мире. Умерла лишь его человеческая оболочка, божественный дух даже мне до конца уничтожить не под силу. По факту он блуждает бесплотным существом в Межмирье. В мир живых ему не вернуться, но и Туонела не светит. Его братья-божки тоже не торопятся помогать, да они и не сумеют.
Ева посмотрела на дрожащие руки, которые держала на коленях. Она хотела встать, уйти, но не могла – туловище будто бы срослось со стулом. Тело казалось непомерно тяжелым – не шелохнуться.
- Вы правда верите, что после таких откровений я буду доверять вам? Вы уничтожили все, что я любила.
- Ты еще молодая и не понимаешь, насколько низменные приоритеты перед тобой поставили люди. Ты выросла под дурным влиянием. Одна из моих главных задач – исправить эту оплошность.
- Как вам удалось убить бога? Столько лет прожили бок о бок, но что-то не торопились избавляться от надоедливого соседства с дедушкой.
- Я долго к этому готовился, Ева. Ты права, я не торопился. Как там говорится в вашем мире? Поспешишь – людей насмешишь. Я вспомнил эту человеческую поговорку и решил ею воспользоваться. Иногда людишки бывают полезными существами. Знаешь ли, очень льстит, когда они следуют твоим мудрым наставлениям, - хохотнул Зверь. - Я готовился. Чтобы убить божество требуется особое оружие – заговоренная огнем черная сталь. Изготовить его можно только в самом дальнем углу Темного мира. Процесс изготовления занимает больше трех сотен лет. Я терпеливо дожидался подходящего момента, параллельно наблюдал за твоей семьей, а впоследствии и за тобой. Наконец-то звезды выстроились так, как следовало. Оставалось лишь выманить Хельге на свою территорию. Впрочем, это и не понадобилось. Он сам назначил мне встречу, предложил поговорить.
- Зачем вы все мне это рассказываете? Не верю в вашу бескорыстность.
- Ты права, но мы можем договориться. Я сторонник делового подхода. Хочу, чтобы ты видела, насколько я умею держать данное слово. Обещал поведать тебе то, о чем другие молчат, и выполнил это. Да и к тому же, - Зверь сделал паузу, - к утру ты все позабудешь.
Холмен непроизвольно вздрогнула, когда в камине у стены, как по волшебству, ярко вспыхнул огонь. Это было странное пламя, что ни давало ни тепла, ни света. Ева и Зверь по-прежнему оставались в полутьме, будто бы невидимая преграда не позволяла развеять таинственный мрак над ними.
- Немного уюта не помешает, - прокомментировал мужчина.
- Рудники принадлежат вам?
- Умница, какая же ты умница, Ева! - Зверь одобрительно похлопал в ладоши.
- И зачем они вам?
- Это тебе знать незачем, дорогая. Если понадобились, значит, так надо.
- Острову они не нравятся.
- Если бы ты знала, насколько мне плевать, что нравится или не нравится этому острову. Будет так, как я сказал. Я помог Тьме создать Морк. Коли захочу, и его уничтожу, - отмахнулся мужчина. Ева не сомневалась в эгоистичном ответе Зверя. Она не заметила, когда его бокал вновь наполнился вином. Девушка готова была поклясться, что он не наливал его себе.
- А лицо вы тоже прячете, потому что так надо? Кто вы такой на самом деле? Может, покажете истинный облик? Сложно разговаривать с пустотой.
Смех Зверя прокатился по залу. В отголоске эха он звучал особенно жутко. Его голос слышался отовсюду – со всех сторон, что и не спрячешься.
- У меня много имен и образов – все разные, и ни одно из них не является настоящим. Я могу стать кем угодно. Как ты хочешь, чтобы я выглядел? Может, тебе будет мил образ отца? - Зверь подался чуть вперед, тьма отступила. Девушка чуть не ахнула. На нее смотрело лицо ее отца – такое знакомое, родное. Сердце захлебнулось кровью. Холмен постепенно стала забывать, как выглядели ее родители – только фотографии все еще напоминали девушке их образы. Правда, даже их она старалась доставать крайне редко, чтобы старые раны не отзывались болью.
Умом Ева понимала: это не ее отец. Пленительный обман, в который так и хотелось поверить, но оно того не стоило. В какую красивую или дорогую обложку ложь ни заверни, она по-прежнему останется ложью.
- Не нравится? Хорошо, может, предпочтешь видеть лицо своего ненаглядного ворона? Тебе стоит только пожелать, Ева. У меня сегодня прекрасное настроение. Я исполню любую твою прихоть, - буквально на глазах Холмен лицо Зверя изменилось, и вот на девушку уже смотрел Вальравн.
- Вы – не он! - твердо проговорила Ева, словно в желании убедить себя в этом. Весь мир для Зверя – ничто. Истинное зло бесчеловечно, беспринципно. У него нет лица, оттого он так силен и безжалостен – сплошная тьма и ничего больше.
- Интересно, - Зверь прищурился и вновь скрыл лик в темноте. Он изучал Еву, прощупывал ее слабости, чтобы использовать их.
- Что будешь делать, если я заберу твоего ворона? Ты ведь к нему так сильно привязалась. Любовь – какое громкое слово. Вы оправдываете ею все, что угодно. Я его убила, потому что так любила, - весело пропел Зверь. - Глупости, но чувство сильное, не так ли?
- Вам не понять.
- Ты права. Мне подобной ерундой страдать некогда. Тебе – тоже. Кто знает, может, твоего суженого уже нет, пока мы тут болтаем? - как бы с намеком сказал мужчина, от чего кровь отхлынула от лица Евы. Она не понимала: угрожает ли ей Зверь, или Равн и вправду в опасности, пока она не может вырваться из ловушки тьмы.
- Это вы и ваша жена вынудили их так поступить.
- Какая смелая девочка. Знает с кем говорит и все равно храбрится. Сядь, - изменившимся тоном приказал Зверь. Сталь в его голосе резала слух, точно кто-то проводил по железу острым когтем.
Невидимая сила толкнула Еву на стул, и та против воли плюхнулась обратно на мягкую поверхность.
- Так-то лучше. Не люблю неуместные эмоции и непослушных детей. Ты принадлежишь мне и моей супруге, Ева. Смирись с этим фактом и прими его.
- Я принадлежу только себе. У меня своя жизнь и свой путь. Вы не властны надо мной.
- За что ты хватаешься? За прошлое, которого не вернуть? Смешно. Твои родители мертвы, ты толком не помнишь ни своего распрекрасного деда, ни этого острова, ни всех остальных, к кому ты зачем-то тянешься. Хочешь обзавестись семьей, найти замену родителям? Давай поиграем в дочки-матери, это забавно. Мы с Тьмой можем стать твоими родителями, а ты – нашей чудесной дочуркой. Построим новую жизнь на руинах старой, где будем править исключительно мы.
Ева кое-как сдержалась, чтобы не рассмеяться. Слова Зверя звучали абсурдно. Девушка не верила собственным ушам.
- Забавно? Вы вообще себя слышите? Сомневаюсь, что вам известно, что такое семья. - Ева исподлобья посмотрела на Зверя. - Я думала, вы хотите меня убить.
- Убить? Кто вбил в твою головушку такие ужасы? И в мыслях не было. Ты обладаешь уникальным даром, который нам нужен, но без носителя он не имеет смысла. Другому его тоже передать нельзя, а тут все так чудесно совпало. К тому же с моей стороны было бы непрактично и даже незаконно убивать такую красоту, - если Зверь полагал, что Ева настолько наивна и купится на такую грубую лесть, значит, он ее не знал.
- Просто вы постарались, чтобы это «совпало».
- Не знаю о чем ты. Это судьба, - как ни в чем не бывало парировал мужчина, притворяясь безвинным и чистым ангелом, только нимб и крылья потерялись в толще тьмы. - Ты нужна нам, Ева. Когда маяк станет нашим, и свет сольется с тьмой, мы получим силу, что способна перевернуть весь мир так, как захочется нам. В тебе уже есть часть тьмы. Она крепнет с каждым днем, ты чувствуешь ее зов. Считай, мы и вправду родственники.
Ева в полуусмешке покривила губы. Однако как бы Холмен ни злилась, по-настоящему разрушительное чувство ненависти к Зверю испытать так и не смогла. Тьма внутри нее не позволяла возненавидеть его. К ужасу Евы, мужчина был прав – его часть находилась в ней, хотела она того или нет. Девушка тянулась к стороне зла так же, как и к свету, разрывая душу и сердце. Тьма говорила: он друг, свет – бунтовал, уговаривая не вестись на лживые уговоры.
- Не люблю сладкие речи, слишком приторно, аж пить захотелось, - на эмоциях Ева показательно взяла бокал вина, что стоял перед ней, и практически залпом осушила его. То ли вино был таким крепким, то ли опьянение, насколько это вообще возможно во сне, происходило иначе, но напиток странно ударил в голову – перед глазами появилась странная рябь, голова отяжелела. Не стоило этого делать. Холмен проморгалась, старясь избавиться от наваждение. Помогло, но она решила больше не ставить таких экспериментов.
- Играй, да не заигрывайся, Ева, иначе последствия могут не понравиться. Я приложил слишком много усилий, чтобы вернуть тебя на остров.
- Это ведь вы убили моего дедушку, потому что он не позволял вам добраться до маяка? За ним расправились и с Хеллой?
- Ах Хельге, мой старый добрый друг. Я даже немного скучаю без него. С ним было веселее жить в этом захолустье, - с напускным сожалением меланхолично говорил Зверь, но это была лишь часть его тактики – угрозы сменялись мнимой добротой. - Хельге – достойный противник, прожженный временем и жизнью. Держался за маяк и не отпускал, но я знаю как расправиться даже с тем, кто считает себя бессмертным. Запомни, Ева, вечной жизни не существует. Все смертны, даже боги, просто их убить чуть сложнее, чем того бы хотелось. Что касается девчонки... слишком жадная и самонадеянная. Она возомнила себя важной птичкой, но на деле была лишь игрушкой, что до поры до времени исполняла мои поручения. Считай, ее смерть – мое небольшое послание Ворону. Он вновь стал поднимать голову – надеется вернуть себе силы, надо его гонор немного поумерить. Терпеть не могу их воронье племя. Жаль, не удалось добить в прошлом.
Чем дольше шел их разговор, тем менее приятным он становился. Ева уже поняла: ни одно возмущение не возымело бы эффект на Зверя. Мужчина говорил, но не слушал. Ей не оставалось ничего делать, как внимать его речи с каменным лицом.
- Многое ли ты знаешь о своей семье и в частности о распрекрасном деде, земля ему пухом?
- Все, что надо, знаю, - огрызнулась Холмен.
- Сомневаюсь. Опять меня ждут долгие рассказы. Столько времени тратится впустую, ну да ладно, сегодня можно – удивительная ночь, - милостиво проговорил Зверь, точно делая Еве огромное одолжение. - Ты в курсе, что Хельге был не просто смотрителем маяка, а древним божеством, что в облике человека пришел на Морк, чтобы следить за балансом между светом и тьмой?
Зверь подождал ответа Евы, но его не последовало. Он лишь развел руками в безмолвном: я так и знал.
- Только, к сожалению, на земле его божественная сила постепенно угасала. Он начал стареть, но вот чудо – есть волшебный маяк! Дар древних богов из того мира, откуда явился Хельге. Находясь вблизи маяка, твой дед мог поддерживать силы. Вечностью это уже не назвать, но и стареть он стал гораздо медленнее – могли пройти сотни, возможно, даже тысячи лет прежде, чем он бы состарился и умер. Если, конечно, ему не помочь, - Ева была уверена: в тот миг Зверь самодовольно ухмылялся, ведь это его заслуга – он победил божество, и был тому несказанно рад. - Хельге особенно силен – ему подчинялась древняя магия, но больше твоего деда нет, а значит, меня никто не сдерживает – почти никто. Только Ворон еще предпринимает жалкие потуги испортить мою партию в игре.
Не то от духоты, не то от напрасно выпитого вина, не то от омерзительного разговора Еву начало мутить. Перед девушкой сидел тот, кто уничтожил ее счастливую жизнь и гордился этим – зло не ведало ни раскаяния, ни сожаления. Для Зверя на первом месте было исключительно его мнение – одна правда, никакой другой не существовало. Зверь – центр мира, готовый пойти на все, чтобы получить желаемое. Он упивался властью и безнаказанностью, всем видом показывая, что даже боги ему не ровня. Эгоцентризму и самоуверенности мужчины можно позавидовать, но Ева понимала: у него есть преимущество в игре, тузы в рукаве, а у нее – силы, с которыми она не знала, что делать, да тьма, тянувшая за удавку на шее.
- Бедная моя девочка, - по-отцовски сочувствующим голосом выдал Зверь. - Ничего ты не ведаешь о себе. Ищешь у этих, так сказать, близких правду, ломишься в двери, а в ту самую главную попасть не можешь. Кто еще, кроме меня, сможет раскрыть тебе глаза?
- И что же я еще не знаю о себе? Почему я так важна? Все только и говорят мне об этом. Давайте, удивите, - дерзость Евы поражала, но Зверь не среагировал на ее слова, наоборот, он видел в ней отражение себя, и ему нравилось, как тьма, заложенная по его велению в Холмен, время от времени брала верх. Направь в нужное русло, и победа на стороне зла.
- Как заботливый отец, я расскажу тебе еще одну сказочку на ночь. Существует старая легенда. В ней говорится о богах, что возвели на Морке священный маяк. Его свет обладает магической силой. Он призван бороться с тьмой, но это ты уже и так знаешь. Я должен поведать тебе вторую часть предания. Боги решили подстраховаться и защитить свет. Они разделили его сердце на две половины: одну часть божественного дара отдали маяку, а другую запечатали и спрятали на Морке так, чтобы даже сама Тьма – его владычица и матерь не смогла отыскать. Боги нарекли: однажды в мир придет ребенок да не простой, а хранитель волшебного маяка. Его сердце будет соткано из чистейшего света. Только он сможет подчинить себе маяк и раскрыть всю его мощь. Когда способности дитя войдут в полную силу, то две половинки одного сердца загорятся в унисон. Не будет им равных по силе, а зло навеки останется поверженным. Надо признать, красивый парадокс: остров, сотканный из тьмы, должен помочь родиться свету. В награду за сохранность божественного дара наш чудесный Морк получил часть человечности и обрел сердце, а вместе с ним и способность чувствовать, что его знатно испортило. Вот и сказочке конец. Свет победит тьму, ну и прочая ересь в этом духе. Если бы все было так просто. Правда, боги не соврали – такой ребенок родился. Угадаешь, кто он?
- Выходит, это я? - приглушенно выдохнула Холмен. И без намеков Зверя не сложно догадаться о ком шла речь.
- Пять баллов, Ева! Гордись собой.
- А мой дедушка?
- Ты угомонишься, если я скажу тебе, что Хельге жив? - нагонял загадочность Зверь. Он явно ждал от Евы особенной реакции: удивления, интереса, уговоров рассказать все до конца. Мужчине нравился тот факт, что именно он здесь и сейчас держал интригу, обладая уникальными знаниями, которые так нужны Холмен. Только вряд ли подобное ему существо выдает тайны бескорыстно. У всего есть цена, и уж Зверь не упустит возможность назначить ее непосильной, но при этом вынудить согласиться на его условия.
Ева медленно подняла взгляд на собеседника. Зверь получил, что хотел – Холмен была в замешательстве. Ее разум отказывался понимать, что шутка, а что – нет.
- Это как? Я же видела его смерть. Скажете, не вы мне ее показали?
- Я. Кто же еще, драгоценная моя? Как видишь, я единственный, кто честен с тобой, - он лукавил. Уж если Зверь и показал Еве, то только малую часть из того, что сокрыто, и девушка это понимала. Дурой Холмен не была – ее так просто не обмануть.
- Где же тогда сейчас дедушка?
- Ну как тебе сказать... ни жив, ни мертв. Он есть, но не в этом мире. Умерла лишь его человеческая оболочка, божественный дух даже мне до конца уничтожить не под силу. По факту он блуждает бесплотным существом в Межмирье. В мир живых ему не вернуться, но и Туонела не светит. Его братья-божки тоже не торопятся помогать, да они и не сумеют.
Ева посмотрела на дрожащие руки, которые держала на коленях. Она хотела встать, уйти, но не могла – туловище будто бы срослось со стулом. Тело казалось непомерно тяжелым – не шелохнуться.
- Вы правда верите, что после таких откровений я буду доверять вам? Вы уничтожили все, что я любила.
- Ты еще молодая и не понимаешь, насколько низменные приоритеты перед тобой поставили люди. Ты выросла под дурным влиянием. Одна из моих главных задач – исправить эту оплошность.
- Как вам удалось убить бога? Столько лет прожили бок о бок, но что-то не торопились избавляться от надоедливого соседства с дедушкой.
- Я долго к этому готовился, Ева. Ты права, я не торопился. Как там говорится в вашем мире? Поспешишь – людей насмешишь. Я вспомнил эту человеческую поговорку и решил ею воспользоваться. Иногда людишки бывают полезными существами. Знаешь ли, очень льстит, когда они следуют твоим мудрым наставлениям, - хохотнул Зверь. - Я готовился. Чтобы убить божество требуется особое оружие – заговоренная огнем черная сталь. Изготовить его можно только в самом дальнем углу Темного мира. Процесс изготовления занимает больше трех сотен лет. Я терпеливо дожидался подходящего момента, параллельно наблюдал за твоей семьей, а впоследствии и за тобой. Наконец-то звезды выстроились так, как следовало. Оставалось лишь выманить Хельге на свою территорию. Впрочем, это и не понадобилось. Он сам назначил мне встречу, предложил поговорить.
- Зачем вы все мне это рассказываете? Не верю в вашу бескорыстность.
- Ты права, но мы можем договориться. Я сторонник делового подхода. Хочу, чтобы ты видела, насколько я умею держать данное слово. Обещал поведать тебе то, о чем другие молчат, и выполнил это. Да и к тому же, - Зверь сделал паузу, - к утру ты все позабудешь.
Холмен непроизвольно вздрогнула, когда в камине у стены, как по волшебству, ярко вспыхнул огонь. Это было странное пламя, что ни давало ни тепла, ни света. Ева и Зверь по-прежнему оставались в полутьме, будто бы невидимая преграда не позволяла развеять таинственный мрак над ними.
- Немного уюта не помешает, - прокомментировал мужчина.
- Рудники принадлежат вам?
- Умница, какая же ты умница, Ева! - Зверь одобрительно похлопал в ладоши.
- И зачем они вам?
- Это тебе знать незачем, дорогая. Если понадобились, значит, так надо.
- Острову они не нравятся.
- Если бы ты знала, насколько мне плевать, что нравится или не нравится этому острову. Будет так, как я сказал. Я помог Тьме создать Морк. Коли захочу, и его уничтожу, - отмахнулся мужчина. Ева не сомневалась в эгоистичном ответе Зверя. Она не заметила, когда его бокал вновь наполнился вином. Девушка готова была поклясться, что он не наливал его себе.
- А лицо вы тоже прячете, потому что так надо? Кто вы такой на самом деле? Может, покажете истинный облик? Сложно разговаривать с пустотой.
Смех Зверя прокатился по залу. В отголоске эха он звучал особенно жутко. Его голос слышался отовсюду – со всех сторон, что и не спрячешься.
- У меня много имен и образов – все разные, и ни одно из них не является настоящим. Я могу стать кем угодно. Как ты хочешь, чтобы я выглядел? Может, тебе будет мил образ отца? - Зверь подался чуть вперед, тьма отступила. Девушка чуть не ахнула. На нее смотрело лицо ее отца – такое знакомое, родное. Сердце захлебнулось кровью. Холмен постепенно стала забывать, как выглядели ее родители – только фотографии все еще напоминали девушке их образы. Правда, даже их она старалась доставать крайне редко, чтобы старые раны не отзывались болью.
Умом Ева понимала: это не ее отец. Пленительный обман, в который так и хотелось поверить, но оно того не стоило. В какую красивую или дорогую обложку ложь ни заверни, она по-прежнему останется ложью.
- Не нравится? Хорошо, может, предпочтешь видеть лицо своего ненаглядного ворона? Тебе стоит только пожелать, Ева. У меня сегодня прекрасное настроение. Я исполню любую твою прихоть, - буквально на глазах Холмен лицо Зверя изменилось, и вот на девушку уже смотрел Вальравн.
- Вы – не он! - твердо проговорила Ева, словно в желании убедить себя в этом. Весь мир для Зверя – ничто. Истинное зло бесчеловечно, беспринципно. У него нет лица, оттого он так силен и безжалостен – сплошная тьма и ничего больше.
- Интересно, - Зверь прищурился и вновь скрыл лик в темноте. Он изучал Еву, прощупывал ее слабости, чтобы использовать их.
- Что будешь делать, если я заберу твоего ворона? Ты ведь к нему так сильно привязалась. Любовь – какое громкое слово. Вы оправдываете ею все, что угодно. Я его убила, потому что так любила, - весело пропел Зверь. - Глупости, но чувство сильное, не так ли?
- Вам не понять.
- Ты права. Мне подобной ерундой страдать некогда. Тебе – тоже. Кто знает, может, твоего суженого уже нет, пока мы тут болтаем? - как бы с намеком сказал мужчина, от чего кровь отхлынула от лица Евы. Она не понимала: угрожает ли ей Зверь, или Равн и вправду в опасности, пока она не может вырваться из ловушки тьмы.
