В словах Эрны была правда. Я ещё не сообщила ей о том, что благодаря усилиям герцога Брентона наше хозяйство находится в полном упадке и стоит на грани разорения. Интересно, что бы делал таинственный граф, узнав, что его банда похитила дочку умершего банкрота?
Весть о том, что дядя на свободе, сильно подняла моё настроение. Есть надежда, что Мэвис предпримет всё, чтобы добиться моего освобождения, а может быть и выкупит у главаря разбойников и нашего возницу. Если они убьют Брайана, я до конца жизни буду искать себе оправдания за совершившееся злодеяние.
Головой я понимала, что если бы такое случилось, то никакой моей вины в этом несчастье не было бы, но всё равно как-то не по себе остаться в живых, зная, что человек, с которым ты попала в плен, погиб.
В котле аппетитно булькало мясо, над поляной стал разноситься чарующей запах готовящейся еды.
— Идём со мной, поможешь, — разбойница взяла нож, схватила меня за руку и повела к Аскону.
— Зачем тебе нож? — испугалась я.
Эрна сурово посмотрела на меня:
— Только не вздумай бежать. После побега твоего барона отец приказал усилить охрану лагеря.
— Я поняла, — быстро закивала я.
Аскон лежал на подстилке и с довольным лицом озирался по сторонам. Было очевидно, что время его кончины ещё не пришло, а разбойники даже собираются нас с ним накормить. Что ж, сытым умирать гораздо веселее, чем побитым и голодным!
Если атаман намерен выходить пленника и дождаться его окончательного исцеления, то это займёт несколько дней. Если учесть, что атаман дал меня в помощь Эрне для приготовления еды, то есть возможность безбоязненно провести здесь несколько дней с Асконом, а за это время найти возможность отсюда смыться.
Разбойница подвела меня к пленнику, бросила на подстилку нож и ушла в палатку.
— Посиди здесь, — сказала она, — я сейчас.
Я встала на колени возле Аскона.
— Как себя чувствуешь? — спросила я его.
— Лучше, чем могло бы быть, — весело подмигнул он. — Нас собираются кормить, а это уже неплохо.
На мускулистость и широкие плечи парня я обратила внимание, когда мы с ним ещё шли от землянки до разбойничьей поляны. Наверное, все знакомые девушки Аскона сохнут от любви к этому красавцу! Вот и в моём сердце появилось какое-то беспокойство, но я отогнала эту мысль.
— Нога болит? — поинтересовалась я у парня.
— Немного ноет, — признался он. — Хорошо, что ты рядом.
Аскон взглянул мне в глаза, и этот взгляд его бездонных глаз лишил меня сил. Когда я вела раненого от землянки, то больше смотрела под ноги, чем на него, и тем более не всматривалась в его невероятно красивые глаза.
Усы и борода парня пока не имели присущей зрелым мужчинам жёсткости волос, и это ещё больше делало его лицо молодым и привлекательным.
Из разбойничьей палатки вышла Эрна, держа в руках миску, бутылку с какой-то жидкостью и свёрнутые полоски чистых тряпок.
— Ты маркиз или барон? — быстро поинтересовалась я у пленника.
— Герцог, — ответил он, косясь на приближавшуюся разбойницу. — А зачем это тебе?
— Эрна интересовалась твоим титулом, чтобы атаман мог прикинуть, какую сумму выкупа бандиты могли бы получить за твоё освобождение.
— Ах, вон оно что! — кивнул Аскон и повернул голову к подошедшей к нам Эрне.
— Сейчас промоем ему рану и сделаем перевязку, — обратилась она ко мне. — Ты поможешь.
Разбойница расположилась возле Аскона и взялась за нож.
— Подержи одежду, — приказала она мне.
Я помогла ей распороть окровавленную штанину и раскрыть рану. Она была неглубокой, кровь запеклась. Аскон сжал губы.
— Терпи, красавчик! — успокоила его разбойница.
Она полила на обнажившуюся рану из бутылки тёмную, похожую на микстуру, жидкость. — Замечательный бальзам, — объяснила Эрна. — Сейчас рана размокнет, и мы посмотрим, что там у тебя.
Она действовала осторожно и даже с некоей грацией. Видно, ей в банде часто приходилось выполнять обязанности лекарки.
— Не больно? — участливо поинтересовалась она у пленника.
— Терпимо, — через стиснутые зубы проговорил он.
— Всё будет хорошо, не волнуйся, — утешила она его. — Бывает хуже.
Эрна отвела взгляд от раны и посмотрела Аскону в лицо.
— Терпи, красавчик, — повторила она и больше чем нужно задержала взгляд на невероятно красивых глазах молодого герцога.
Неужели влюбилась, ёкнуло моё сердце. Немудрено влюбиться в такого мужчину! На лице Эрны вспыхнул лёгкий румянец, и она быстро опустила глаза к ране.
— Подержи ещё, — приказала она мне, и я послушно раздвинула разрез на одежде Аскона.
Быстрыми и нежными движениями разбойница промыла его рану, отрезала и отложила в сторону штанину, перевязала ногу чистыми тряпками.
— Теперь порядок, — отбрасывая волосы с покрывшегося капельками пота лба, удовлетворённо констатировала она.
Надо признаться, что дочь атамана тоже была красавицей. Если бы не преступная деятельность её папаши и её участие в делах банды, она могла бы стать замечательной женой какого-нибудь обаятельного деревенского паренька.
Под горячими солнечными лучами утренний туман между деревьями рассеялся. Пока мы возились с раненым, разбойники накрыли стол, расставили на нём миски и разлили по ним варево.
Мы с Эрной помыли руки и присоединились к бандитской трапезе.
— Вот это жизнь! — берясь за ложку, довольно ухмыльнулась Эрна. — Если у нас понравится, останешься в банде. — Здесь жизнь весёлая, интересная, с постоянными приключениями.
— Кто-то из захваченных вами людей остался в банде? — удивилась я.
— Есть пара человек, — подтвердила разбойница. — Оба бедняки, не пожелавшие возвращаться в свою деревню.
— У них нет семей? — уточнила я.
— Не-а, — помотала головой разбойница. — Молодой ещё не женился и посчитал, что жизнь здесь для него интересней. А другой — вдовец.
Его дети женились и повыходили замуж, уехали в другие сёла, а этот горевал в одиночестве. Здесь у нас компания, какое-то разнообразие. Это лучше, чем тяжёлая и однообразная крестьянская работа.
— Девушки у вас не оставались? —продолжала я выведывать подробности разбойничьей жизни.
— Была одна, — кивнула Эрна. — Пожила месяц, но вернулась домой. Жалко, хорошая была девчонка. Но с гонором!
Её папаша мастеровой из города. Они ехали в деревню за продуктами, чтобы купить там подешевле. К концу дня возвращались обратно, тут наша братва на них и нагрянула. Тогда ужин у нас был роскошным. Лучше небольшой выкуп с девчонки, чем ничего. Верно?
Еда в банде прошла весело. Похлёбка из котла досталась и Аскону. И что-то у меня внутри отпустило. Конечно, я чувствовала грозящую каждую минуту опасность, но обратила внимание, что бандиты видели во мне не только объект для издевательств и наживы, но и стали разглядывать меня с интересом, который обычно пробуждается к незнакомому человеку.
Некоторые взгляды горели вожделением. Разбойники разглядывали меня со всех сторон, отчего мне было не по себе. Я была довольна, что уезжая из нашего поместья, одела в дорогу дорожное платье с длинными рукавами, высоким горлом и без декольте. Имей я на груди большой вырез, уверена, что это плохо подействовало бы на моих похитителей.
После трапезы нам с Эрной надлежало убраться и помыть посуду. Бандиты разбрелись кто куда.
Аскон продолжал лежать на подстилке и смотреть по сторонам. Разбойники ходили мимо, не обращая на него внимания. Это и понятно: пленник не мог самостоятельно передвигаться и не мог сбежать из-за больной ноги. К тому же он не был колдуном, как мой дядя, иначе бы давно расправился с этой компанией.
При нападении Аскон оказал сопротивление, но теперь он не представлял для бандитов никакой опасности и поэтому, предоставленный сам себе, наслаждался солнечным теплом и с интересом посматривал в нашу с Эрной сторону.
— Что мы сейчас будем делать? — поинтересовалась я у разбойницы.
Эрна внимательно осмотрела моё платье и перевела взгляд на своё.
— Вчера наши ребята принесли сундуки с твоими нарядами, — сказала она. — Идём, поможешь мне что-нибудь из них выбрать.
Разбойница повела меня к выставленным в ряд коробкам и сундукам. Я про себя удивлялась такой беспардонности и даже наглости. Подумать только: «Пойдём, поможешь выбрать мне что-нибудь из твоих вещей!»
На языке у меня уже крутился резкий ответ этой наглой девчонке, но я понимала, что она мой единственный шанс вырваться из плена и, может быть, спасти Аскона и нашего возничего.
Я нащупала в кармане инкрустированную шкатулку, которую отец сказал мне сохранить во что бы то ни стало. Как я могла о ней забыть! А ведь я даже не знаю, что в ней!
Эрна откинула крышки сундуков и коробок.
— Люблю обновки! — призналась разбойница. — Жаль, богатеньких девчонок и женщин наша братва встречает на дороге редко. Если встречает, то в основном бедных, с которых ничего не возьмёшь: ни одежды, ни ценностей, ни денег. Даже выкупа с них не получишь.
А с тобой мне повезло, — заулыбалась довольная собой Эрна. — Смотри, какие у тебя красивые шмотки!
Она вынула несколько платьев и разложила их на сундуках.
— Какая красота! — искренне любовалась она моими вещами. — И бирюзовые платья, и розовые, и красные. Ой, а это белое, прямо как у невесты, да ещё с кружевами!
Она приложила наряд к себе.
— Как я в нём буду смотреться? — осведомилась она и даже покрутилась, словно была на балу на собственной свадьбе.
— Красивое платье, — давясь негодованием, кивнула я. — Тебе очень идёт.
Перебрав несколько нарядов, Эрна отложила бирюзовое платье. Остальные убрала в сундуки.
— Одену вот это, — сказала она. — Бирюзовый цвет мне всегда нравился больше всех. Это платье как раз по моей фигуре, другие чуть-чуть великоваты.
— Некоторое время назад я немного растолстела, — сообщила я, — но потом вернулась в норму, а ушивать платья не дошли руки.
— Видишь, как всё замечательно складывается! — обрадовалась разбойница.
Глядя на неё, я удивлялась, как у неё всё просто. Если бы я была бандиткой и примеряла бы платье Эрны, которая стала моей пленницей, то ни за что бы так вольно себя с ней не вела.
Около часа мы обсуждали мои шляпы, к которым, как выяснилось, Эрна была особенно неравнодушна.
— Жаль, нет большого зеркала, — вздохнула разбойница. — Сущая мука без зеркала для молодой девушки!
— Без зеркала плохо, — сдержанно согласилась я.
Наконец, Эрна закончила все примерки, выбрала две наиболее понравившиеся ей шляпки, закинула на плечо моё бирюзовое платье и направилась к палатке.
— Сейчас переоденусь, а ты меня подожди, — сказала она мне, словно близкой подруге.
Увлечённая новыми нарядами, она, наверное, стала забывать о том, что в разбойничьем лагере я нахожусь не по своей воле.
Бежать отсюда одной было бы безумием. Интересно, как барон Мэвис отсюда вырвался? Будь я ведьмой или колдуньей, я бы тоже произнесла нужное заклинание, и никакие бандиты, никакая Эрна не смогли бы меня здесь удержать.
За прошедшее время я свыклась с мыслью о плене, но мысль о стоявшем во главе разбойников неизвестном мне графе не давала мне покоя. Надо поговорить о нём с Асконом, может быть ему что-то известно о бандитском главаре.
Через четверть часа Эрна вышла из палатки в моём бирюзовом платье. Оно сидело на ней как влитое и идеально облегало её точёную фигурку.
Вот только шляпа, которую выбрала разбойница, совсем не подходила ни к платью, ни к обстановке лагеря. Довольно глупо смотрится на лесной поляне девушка в городском платье и широкополой шляпе, которая предназначена для пребывания в ней в усадьбе или на балу.
— Ну, как тебе? — улыбнулась бандитка и снова покрутилась вокруг себя.
— Восхитительно.! — соврала я. — К этому платью хорошо подходят мои белые бусы и белая пелерина из тонкой ткани.
— Совсем забыла про украшения! — всполошилась разбойница и снова потянула меня к сундукам и коробкам.
Что ж, приходилось терпеть эту наглость, но я растягивала губы в улыбке, изображая заинтересованность, сочувствие и понимание настроения этой девушки. Ни на секунду меня не оставляла мысль о том, что я должна стать для Эрны если не подругой, то хотя бы внушающим доверие и сочувствие человеком.
Ещё добрых полчаса разбойница копалась в моих украшениях, примеряла пелерины, повязывала на шею платки и цветные ленты, изо всех сил стараясь добиться того, чтобы выглядеть благородной девушкой из хорошей семьи.
Честно признаюсь, ей это удавалось: она нисколько не походила на своего отца, слишком грузного и обладавшего тяжёлой костью.
Если бы я встретила Эрну в городе, ни за что бы не догадалась о том, что она такая простушка. Несомненно, природная грация у неё была, но всё губили плохие манеры. Разбойница шмыгала носом, смеялась во всё горло, когда ей было весело, и вела себя довольно бесцеремонно.
— У тебя есть книги? — осторожно поинтересовалась я.
— Какие книги? — подняла она глаза, отведя взгляд от моего браслета, который она нацепила на левую руку.
— Какие-нибудь книги, — объяснила я. — Про приключения, про ведение домашнего хозяйства или ещё какие-нибудь?
— А, книги! — дошёл до неё мой вопрос. — Зачем они мне, если я не умею читать? В нашем деле грамота не нужна, уметь читать совсем не обязательно. А вот без арифметики никуда.
— Ты хорошо знаешь арифметику? — вскинула я брови.
— Лучше всего её знает мой папаша. Точнее, два арифметических действия: он хорошо умеет отнимать и делить.
Эрна разразилась на свою шутку громким хохотом.
— Отнимать и делить? — сообразила я и тоже улыбнулась. — У тебя есть мама? — неожиданно поинтересовалась я.
Эрна вмиг стало серьёзной.
— Почему ты спрашиваешь? — нахмурившись, спросила она.
— Так, интересно, — пожала я плечами. — Ты совсем не похожа на своего отца. Наверное, вся в мать. Судя по тебе, она была красивой женщиной.
— Была, — согласилась разбойница. — Была и есть.
— Она здесь, в лагере? — удивилась я. — Никаких женщин я у вас не встречала.
— В лагере её нет, она от нас ушла.
— Как это? — не поняла я.
— Очень просто, — поведала Эрна. — Мы с отцом для неё слишком плохи.
Я вопросительно воззрилась на неё.
— Отец был наёмным работником у состоятельного господина, — начала рассказывать разбойница. — Работал на его полях, но не мог скопить денег на создание собственного хозяйства, чтобы взять землю в аренду, и тем более не мог землю купить.
Мы жили очень бедно. Я тогда была совсем маленькой, но хорошо помню, что достатка в нашем доме не было никогда.
Однажды отец принёс откуда-то целую корзину с хорошей едой: окорока, буженина, овощи, две бутылки молока и бутылка вина. У нас такая еда была на столе редко. Мы с мамой удивились, откуда папа мог взять эти сокровища.
Отец отшучивался, я смеялась, но мать была серьёзна:
— Я не притронусь к еде до тех пор, пока ты не скажешь, откуда ты её взял.
— Купил, — коротко ответил отец.
— На какие деньги? — поинтересовалась мама. — Тебе наш господин заплатил жалованье? Но он платит в начале месяца, а сейчас до получения денег ещё две недели.
Отец стушевался, его веселье прошло. Меня рано уложили спать, но сквозь сон я слышала их разговор из кухни на повышенных тонах. Помню только несколько слов матери:
— Я никогда на это не соглашусь!
Эти слова она выкрикнула так, что я проснулась. Мама испугалась, что разбудила ребёнка. Она меня успокоила, погладила по голове, и я снова уснула. На следующий день отец исчез.
Весть о том, что дядя на свободе, сильно подняла моё настроение. Есть надежда, что Мэвис предпримет всё, чтобы добиться моего освобождения, а может быть и выкупит у главаря разбойников и нашего возницу. Если они убьют Брайана, я до конца жизни буду искать себе оправдания за совершившееся злодеяние.
Головой я понимала, что если бы такое случилось, то никакой моей вины в этом несчастье не было бы, но всё равно как-то не по себе остаться в живых, зная, что человек, с которым ты попала в плен, погиб.
В котле аппетитно булькало мясо, над поляной стал разноситься чарующей запах готовящейся еды.
— Идём со мной, поможешь, — разбойница взяла нож, схватила меня за руку и повела к Аскону.
— Зачем тебе нож? — испугалась я.
Эрна сурово посмотрела на меня:
— Только не вздумай бежать. После побега твоего барона отец приказал усилить охрану лагеря.
— Я поняла, — быстро закивала я.
Аскон лежал на подстилке и с довольным лицом озирался по сторонам. Было очевидно, что время его кончины ещё не пришло, а разбойники даже собираются нас с ним накормить. Что ж, сытым умирать гораздо веселее, чем побитым и голодным!
Если атаман намерен выходить пленника и дождаться его окончательного исцеления, то это займёт несколько дней. Если учесть, что атаман дал меня в помощь Эрне для приготовления еды, то есть возможность безбоязненно провести здесь несколько дней с Асконом, а за это время найти возможность отсюда смыться.
Разбойница подвела меня к пленнику, бросила на подстилку нож и ушла в палатку.
— Посиди здесь, — сказала она, — я сейчас.
Я встала на колени возле Аскона.
— Как себя чувствуешь? — спросила я его.
— Лучше, чем могло бы быть, — весело подмигнул он. — Нас собираются кормить, а это уже неплохо.
На мускулистость и широкие плечи парня я обратила внимание, когда мы с ним ещё шли от землянки до разбойничьей поляны. Наверное, все знакомые девушки Аскона сохнут от любви к этому красавцу! Вот и в моём сердце появилось какое-то беспокойство, но я отогнала эту мысль.
— Нога болит? — поинтересовалась я у парня.
— Немного ноет, — признался он. — Хорошо, что ты рядом.
Аскон взглянул мне в глаза, и этот взгляд его бездонных глаз лишил меня сил. Когда я вела раненого от землянки, то больше смотрела под ноги, чем на него, и тем более не всматривалась в его невероятно красивые глаза.
Усы и борода парня пока не имели присущей зрелым мужчинам жёсткости волос, и это ещё больше делало его лицо молодым и привлекательным.
Из разбойничьей палатки вышла Эрна, держа в руках миску, бутылку с какой-то жидкостью и свёрнутые полоски чистых тряпок.
— Ты маркиз или барон? — быстро поинтересовалась я у пленника.
— Герцог, — ответил он, косясь на приближавшуюся разбойницу. — А зачем это тебе?
— Эрна интересовалась твоим титулом, чтобы атаман мог прикинуть, какую сумму выкупа бандиты могли бы получить за твоё освобождение.
— Ах, вон оно что! — кивнул Аскон и повернул голову к подошедшей к нам Эрне.
— Сейчас промоем ему рану и сделаем перевязку, — обратилась она ко мне. — Ты поможешь.
Разбойница расположилась возле Аскона и взялась за нож.
— Подержи одежду, — приказала она мне.
Я помогла ей распороть окровавленную штанину и раскрыть рану. Она была неглубокой, кровь запеклась. Аскон сжал губы.
— Терпи, красавчик! — успокоила его разбойница.
Она полила на обнажившуюся рану из бутылки тёмную, похожую на микстуру, жидкость. — Замечательный бальзам, — объяснила Эрна. — Сейчас рана размокнет, и мы посмотрим, что там у тебя.
Она действовала осторожно и даже с некоей грацией. Видно, ей в банде часто приходилось выполнять обязанности лекарки.
— Не больно? — участливо поинтересовалась она у пленника.
— Терпимо, — через стиснутые зубы проговорил он.
— Всё будет хорошо, не волнуйся, — утешила она его. — Бывает хуже.
Эрна отвела взгляд от раны и посмотрела Аскону в лицо.
— Терпи, красавчик, — повторила она и больше чем нужно задержала взгляд на невероятно красивых глазах молодого герцога.
Неужели влюбилась, ёкнуло моё сердце. Немудрено влюбиться в такого мужчину! На лице Эрны вспыхнул лёгкий румянец, и она быстро опустила глаза к ране.
— Подержи ещё, — приказала она мне, и я послушно раздвинула разрез на одежде Аскона.
Быстрыми и нежными движениями разбойница промыла его рану, отрезала и отложила в сторону штанину, перевязала ногу чистыми тряпками.
— Теперь порядок, — отбрасывая волосы с покрывшегося капельками пота лба, удовлетворённо констатировала она.
Надо признаться, что дочь атамана тоже была красавицей. Если бы не преступная деятельность её папаши и её участие в делах банды, она могла бы стать замечательной женой какого-нибудь обаятельного деревенского паренька.
Под горячими солнечными лучами утренний туман между деревьями рассеялся. Пока мы возились с раненым, разбойники накрыли стол, расставили на нём миски и разлили по ним варево.
Мы с Эрной помыли руки и присоединились к бандитской трапезе.
— Вот это жизнь! — берясь за ложку, довольно ухмыльнулась Эрна. — Если у нас понравится, останешься в банде. — Здесь жизнь весёлая, интересная, с постоянными приключениями.
— Кто-то из захваченных вами людей остался в банде? — удивилась я.
— Есть пара человек, — подтвердила разбойница. — Оба бедняки, не пожелавшие возвращаться в свою деревню.
— У них нет семей? — уточнила я.
— Не-а, — помотала головой разбойница. — Молодой ещё не женился и посчитал, что жизнь здесь для него интересней. А другой — вдовец.
Его дети женились и повыходили замуж, уехали в другие сёла, а этот горевал в одиночестве. Здесь у нас компания, какое-то разнообразие. Это лучше, чем тяжёлая и однообразная крестьянская работа.
— Девушки у вас не оставались? —продолжала я выведывать подробности разбойничьей жизни.
— Была одна, — кивнула Эрна. — Пожила месяц, но вернулась домой. Жалко, хорошая была девчонка. Но с гонором!
Её папаша мастеровой из города. Они ехали в деревню за продуктами, чтобы купить там подешевле. К концу дня возвращались обратно, тут наша братва на них и нагрянула. Тогда ужин у нас был роскошным. Лучше небольшой выкуп с девчонки, чем ничего. Верно?
Еда в банде прошла весело. Похлёбка из котла досталась и Аскону. И что-то у меня внутри отпустило. Конечно, я чувствовала грозящую каждую минуту опасность, но обратила внимание, что бандиты видели во мне не только объект для издевательств и наживы, но и стали разглядывать меня с интересом, который обычно пробуждается к незнакомому человеку.
Некоторые взгляды горели вожделением. Разбойники разглядывали меня со всех сторон, отчего мне было не по себе. Я была довольна, что уезжая из нашего поместья, одела в дорогу дорожное платье с длинными рукавами, высоким горлом и без декольте. Имей я на груди большой вырез, уверена, что это плохо подействовало бы на моих похитителей.
После трапезы нам с Эрной надлежало убраться и помыть посуду. Бандиты разбрелись кто куда.
Аскон продолжал лежать на подстилке и смотреть по сторонам. Разбойники ходили мимо, не обращая на него внимания. Это и понятно: пленник не мог самостоятельно передвигаться и не мог сбежать из-за больной ноги. К тому же он не был колдуном, как мой дядя, иначе бы давно расправился с этой компанией.
При нападении Аскон оказал сопротивление, но теперь он не представлял для бандитов никакой опасности и поэтому, предоставленный сам себе, наслаждался солнечным теплом и с интересом посматривал в нашу с Эрной сторону.
— Что мы сейчас будем делать? — поинтересовалась я у разбойницы.
Эрна внимательно осмотрела моё платье и перевела взгляд на своё.
— Вчера наши ребята принесли сундуки с твоими нарядами, — сказала она. — Идём, поможешь мне что-нибудь из них выбрать.
Разбойница повела меня к выставленным в ряд коробкам и сундукам. Я про себя удивлялась такой беспардонности и даже наглости. Подумать только: «Пойдём, поможешь выбрать мне что-нибудь из твоих вещей!»
На языке у меня уже крутился резкий ответ этой наглой девчонке, но я понимала, что она мой единственный шанс вырваться из плена и, может быть, спасти Аскона и нашего возничего.
Я нащупала в кармане инкрустированную шкатулку, которую отец сказал мне сохранить во что бы то ни стало. Как я могла о ней забыть! А ведь я даже не знаю, что в ней!
Эрна откинула крышки сундуков и коробок.
— Люблю обновки! — призналась разбойница. — Жаль, богатеньких девчонок и женщин наша братва встречает на дороге редко. Если встречает, то в основном бедных, с которых ничего не возьмёшь: ни одежды, ни ценностей, ни денег. Даже выкупа с них не получишь.
А с тобой мне повезло, — заулыбалась довольная собой Эрна. — Смотри, какие у тебя красивые шмотки!
Она вынула несколько платьев и разложила их на сундуках.
— Какая красота! — искренне любовалась она моими вещами. — И бирюзовые платья, и розовые, и красные. Ой, а это белое, прямо как у невесты, да ещё с кружевами!
Она приложила наряд к себе.
— Как я в нём буду смотреться? — осведомилась она и даже покрутилась, словно была на балу на собственной свадьбе.
— Красивое платье, — давясь негодованием, кивнула я. — Тебе очень идёт.
Перебрав несколько нарядов, Эрна отложила бирюзовое платье. Остальные убрала в сундуки.
— Одену вот это, — сказала она. — Бирюзовый цвет мне всегда нравился больше всех. Это платье как раз по моей фигуре, другие чуть-чуть великоваты.
— Некоторое время назад я немного растолстела, — сообщила я, — но потом вернулась в норму, а ушивать платья не дошли руки.
— Видишь, как всё замечательно складывается! — обрадовалась разбойница.
Глядя на неё, я удивлялась, как у неё всё просто. Если бы я была бандиткой и примеряла бы платье Эрны, которая стала моей пленницей, то ни за что бы так вольно себя с ней не вела.
Около часа мы обсуждали мои шляпы, к которым, как выяснилось, Эрна была особенно неравнодушна.
— Жаль, нет большого зеркала, — вздохнула разбойница. — Сущая мука без зеркала для молодой девушки!
— Без зеркала плохо, — сдержанно согласилась я.
Наконец, Эрна закончила все примерки, выбрала две наиболее понравившиеся ей шляпки, закинула на плечо моё бирюзовое платье и направилась к палатке.
— Сейчас переоденусь, а ты меня подожди, — сказала она мне, словно близкой подруге.
Увлечённая новыми нарядами, она, наверное, стала забывать о том, что в разбойничьем лагере я нахожусь не по своей воле.
Бежать отсюда одной было бы безумием. Интересно, как барон Мэвис отсюда вырвался? Будь я ведьмой или колдуньей, я бы тоже произнесла нужное заклинание, и никакие бандиты, никакая Эрна не смогли бы меня здесь удержать.
За прошедшее время я свыклась с мыслью о плене, но мысль о стоявшем во главе разбойников неизвестном мне графе не давала мне покоя. Надо поговорить о нём с Асконом, может быть ему что-то известно о бандитском главаре.
Через четверть часа Эрна вышла из палатки в моём бирюзовом платье. Оно сидело на ней как влитое и идеально облегало её точёную фигурку.
Вот только шляпа, которую выбрала разбойница, совсем не подходила ни к платью, ни к обстановке лагеря. Довольно глупо смотрится на лесной поляне девушка в городском платье и широкополой шляпе, которая предназначена для пребывания в ней в усадьбе или на балу.
— Ну, как тебе? — улыбнулась бандитка и снова покрутилась вокруг себя.
— Восхитительно.! — соврала я. — К этому платью хорошо подходят мои белые бусы и белая пелерина из тонкой ткани.
— Совсем забыла про украшения! — всполошилась разбойница и снова потянула меня к сундукам и коробкам.
Что ж, приходилось терпеть эту наглость, но я растягивала губы в улыбке, изображая заинтересованность, сочувствие и понимание настроения этой девушки. Ни на секунду меня не оставляла мысль о том, что я должна стать для Эрны если не подругой, то хотя бы внушающим доверие и сочувствие человеком.
Ещё добрых полчаса разбойница копалась в моих украшениях, примеряла пелерины, повязывала на шею платки и цветные ленты, изо всех сил стараясь добиться того, чтобы выглядеть благородной девушкой из хорошей семьи.
Честно признаюсь, ей это удавалось: она нисколько не походила на своего отца, слишком грузного и обладавшего тяжёлой костью.
Если бы я встретила Эрну в городе, ни за что бы не догадалась о том, что она такая простушка. Несомненно, природная грация у неё была, но всё губили плохие манеры. Разбойница шмыгала носом, смеялась во всё горло, когда ей было весело, и вела себя довольно бесцеремонно.
— У тебя есть книги? — осторожно поинтересовалась я.
— Какие книги? — подняла она глаза, отведя взгляд от моего браслета, который она нацепила на левую руку.
— Какие-нибудь книги, — объяснила я. — Про приключения, про ведение домашнего хозяйства или ещё какие-нибудь?
— А, книги! — дошёл до неё мой вопрос. — Зачем они мне, если я не умею читать? В нашем деле грамота не нужна, уметь читать совсем не обязательно. А вот без арифметики никуда.
— Ты хорошо знаешь арифметику? — вскинула я брови.
— Лучше всего её знает мой папаша. Точнее, два арифметических действия: он хорошо умеет отнимать и делить.
Эрна разразилась на свою шутку громким хохотом.
— Отнимать и делить? — сообразила я и тоже улыбнулась. — У тебя есть мама? — неожиданно поинтересовалась я.
Эрна вмиг стало серьёзной.
— Почему ты спрашиваешь? — нахмурившись, спросила она.
— Так, интересно, — пожала я плечами. — Ты совсем не похожа на своего отца. Наверное, вся в мать. Судя по тебе, она была красивой женщиной.
— Была, — согласилась разбойница. — Была и есть.
— Она здесь, в лагере? — удивилась я. — Никаких женщин я у вас не встречала.
— В лагере её нет, она от нас ушла.
— Как это? — не поняла я.
— Очень просто, — поведала Эрна. — Мы с отцом для неё слишком плохи.
Я вопросительно воззрилась на неё.
— Отец был наёмным работником у состоятельного господина, — начала рассказывать разбойница. — Работал на его полях, но не мог скопить денег на создание собственного хозяйства, чтобы взять землю в аренду, и тем более не мог землю купить.
Мы жили очень бедно. Я тогда была совсем маленькой, но хорошо помню, что достатка в нашем доме не было никогда.
Однажды отец принёс откуда-то целую корзину с хорошей едой: окорока, буженина, овощи, две бутылки молока и бутылка вина. У нас такая еда была на столе редко. Мы с мамой удивились, откуда папа мог взять эти сокровища.
Отец отшучивался, я смеялась, но мать была серьёзна:
— Я не притронусь к еде до тех пор, пока ты не скажешь, откуда ты её взял.
— Купил, — коротко ответил отец.
— На какие деньги? — поинтересовалась мама. — Тебе наш господин заплатил жалованье? Но он платит в начале месяца, а сейчас до получения денег ещё две недели.
Отец стушевался, его веселье прошло. Меня рано уложили спать, но сквозь сон я слышала их разговор из кухни на повышенных тонах. Помню только несколько слов матери:
— Я никогда на это не соглашусь!
Эти слова она выкрикнула так, что я проснулась. Мама испугалась, что разбудила ребёнка. Она меня успокоила, погладила по голове, и я снова уснула. На следующий день отец исчез.
