Глава первая. Воля богов
Тишину и покой нарушил громкий плеск. От удара по ровной глади воды пошли волны.
Тело мужчины, привязанное к доске, стало медленно опускаться на дно...
Не успела.
Я заскрежетала зубами, глядя как исчезает в реке стройная фигура в черном плаще. Сейчас рябь утихнет, и вода окрасится алым — знак того, что духи приняли жертву.
За моей спиной толпились немногочисленные жители деревни. Среди них есть и те, кто, сбросив тело в реку, спутал мне планы. Взгляд скользнул по лицам, но не выхватил ни одного знакомого.
— Так ему, упырю проклятому, - процедил стражник и сплюнул в опасной близости от моих сапог.
— За ним точно не вернутся? - спросил у мужчины худощавый подросток, оглядываясь. Будто опасался, что вампиры прямо сейчас выскочат из-под земли.
— Кто знает... Мы его уже дохлого нашли.
— И славно, - встряла в разговор немолодая женщина, покосилась на стражника, ожидая одобрения, - Нам же выгода — и духам угодили, и от трупа избавились.
В тот же миг поднялся гвалт. Некоторые сетовали на спешку и утраченную возможность прошерстить карманы покойного, некоторые вслух обдумывали что вампирам было нужно в здешней глуши и не вернутся ли они всё-таки за трупом одного из своих.
И зачем я болтала с Мартой вместо того, чтобы спросить куда делись все посетители таверны?
Вода действительно вскоре окрасилась, сравнявшись тоном с закатным солнцем, но тут же забурлила, запузырилась.
Я вздрогнула, сделала несколько шагов к обрыву. Самые храбрые из деревенских поравнялись со мной.
Обиженные речные духи выпустили в нас струю пахнущей тиной воды и вытолкнули доску с вампиром со дна. Наверное, и язык показали бы, если бы могли.
— Да чтоб его... - стражник почесал затылок, выругался.
— А может, за храмовником послать? - предложила какая-то женщина. Её поддержали, но не очень уверенно.
— И до утра ждать его прикажешь? - вмешалась я, - Есть идея получше.
Я прыгнула вниз и с плеском ушла почти по плечи в воду. Отплевываясь от назойливых насекомых, проплыла пару метров и уцепилась за свисающий с доски конец толстой цепи.
Помогать ожидаемо никто не стал, однако я без труда выволокла доску на берег и даже умудрилась сильно не вымазаться, карабкаясь по земляному склону.
Толпа попятилась, мужчины выхватили оружие.
Я опустилась перед телом на колени и слегка отодвинула капюшон, обнажив белую кожу.
Когда и с третьего раза ощутила под пальцами слабые удары пульса, не выдержала и тихо рассмеялась.
Всё-таки интересно, какой идиот предложил скормить духам живого?
— Он жив, - сказала я, обернувшись к толпе.
На всякий случай повернула голову на бок и немного раздвинула плотно сомкнутые губы.
— Вон, клыки нормальные. Не вампир это.
Уже неделю каждую ночь я видела один и тот же сон: фигуру в черном, тонущую в реке и дорогу, посередине которой вырастала стена. И неделю гадала кто этот тип, из-за чьей смерти я не доберусь до цели.
И сейчас он мой и ничто не помешает мне узнать ответы на свои вопросы. Ну... Почти мой.
Минут пять я послушала перепалку стражников с простыми жителями, затем плавным движением поднялась на ноги.
— Чего думать? - я вытащила кинжал и протянула его рукоятью вперед, - Добейте и всё.
Галдящая толпа подавилась словами и вытаращилась на меня с таким ужасом, будто я предложила им по меньшей мере перерезать глотки друг другу.
Отдать духам на корм труп — это они могут легко, а еле живого добить никто не согласился. Человека три подходили лично убедиться в отсутствии клыков и когтей у несостоявшейся жертвы, пряча взгляды и уверяя, что осторожность не помешает. Я же с усмешкой кивала, прекрасно зная — тут лишь я способна убить вампира.
И дело не в силе, а в готовности убивать. Вампиры разрушили мою жизнь. Хотя в итоге всё сложилось лучшим образом, я не раздумывая отрублю голову любой клыкастой твари, которая попадется на моем пути.
Если, конечно, её не прикончат раньше.
— Ну и предложения у тебя... - один из мужчин покачал головой, - Он живой. Да и не вампир.
Я фыркнула. Был бы вампиром — сама скинула бы в реку. И камень к шее привязала бы.
Народ ещё потоптался и начал расходиться. На берегу остались лишь несколько человек.
Вода не перестала бурлить. Теперь в сумерках она походила на свежую кровь, поверхность которой вздувалась пузырями. Сомневаюсь, что её можно пить.
Я мрачно посмотрела на реку. Не отстанут ведь.
— Духи гневаться будут... - вздохнула женщина и покосилась на неподвижное тело, - Аля, а ты не могла... Аля? Что ты делаешь?
— Что должна, - отозвалась я, прикусила губу и раскрыла кошелек.
На дно ушло десятка два монет, но безрезультатно. Злиться не имело смысла — духи требовали плату соразмерную отнятой. И так нечестно поступили, пообещав лучшую награду, а потом забрали её без всяких вопросов.
Я в последний раз полюбовалась полным кошельком серебра и швырнула его в реку.
Он исчез, не успев коснуться поверхности. Вода мгновенно вернулась к нормальному цвету.
Клинок легко разрезал цепь. Волочить по земле раненого не хотелось, потому пришлось закинуть руку на плечи и, придерживая за талию, тащить в таверну так.
Не знаю почему, но сейчас всё это не казалось мне хорошей идеей. Усилием воли я заставила себя смотреть прямо, не оборачиваясь на реку. И без того есть о чем подумать.
Например о том, чем платить за комнату. Хозяйку таверны вряд ли устроит ответ, что обещанные деньги были отданы духам.
Или о том, почему мне снился столько времени этот странный тип. Если боги хотели навязать мне попутчика, это можно было сделать менее оригинальным образом.
А вот о том, что раненого мужчину теперь придется лечить и кормить из своего кармана, по крайней мере до выяснения всех подробностей, я старалась не думать.
Глава вторая. Пленник
Крохотная капелька медленно потекла вниз, пламя на фитиле задрожало, но растаявший воск вытек через проделанные ногтем бороздки. Белая словно кость свеча почти полностью скрылась за ободком кружки и света едва хватало, чтобы разглядеть кончик собственного носа.
Я всегда любила смотреть на огонь. И сейчас, положив голову на сложенные на столе руки, я неотрывно глядела на верхушку свечки, иногда проваливаясь в дрёму под мерный стук деревянной ложки и басовитое жужжание насекомых, что сталкивались в круге света на потолке.
Изредка сквозняк проводил холодным языком по голым ступням, заставляя морщиться, хлопала дверь, скрипели половицы лестницы. И хотя за окном мерцали звезды, в таверне не все спали.
— Одного не могу понять, - парень на секунду отставил миску в сторону и указал на меня вымазанной в бурой каше ложкой, - Почему ты не хочешь, чтобы его осмотрели? Нормальный целитель сначала осматривает, а уж потом лечит!
«Если бы я знала, чем его вообще можно лечить!» - в сердцах воскликнула я.
Спасенный тип, к счастью, действительно не был вампиром, однако...
Человеком он тоже не был.
— Тебя просили что сделать? - хмуро посмотрела на собеседника я, - Зелье ускоряющее регенерацию приготовить. Молча. То есть без вопросов, Рен. Скоро там, кстати?
Рен покачал головой и вновь принялся перетирать терпко пахнущие травы в кашицу, то подкидывая щепотку чего-то перемолотого, то грея полученную смесь над пламенем свечи.
Рядом на столе лежали мешочки с уже готовыми порошками и склянки с зельями. Я постучала костяшками пальцев по самой высокой, примерно с ладонь.
Надеюсь, этого запаса надолго хватит. Одних лишь пузырьков в моей коллекции получается три десятка, коробочек и мешков немногим меньше. Ещё чуть-чуть и можно открывать лавку. Правда, отправься я в столицу зимой, а не в разгар лета, склянок потребовалось бы раза в четыре больше.
— Так, - Рен отбросил со лба челку и ребром ладони с тихим звоном поставил пузырьки в ряд, - Первые десять — для регенерации, они общего состава. Нужно усилить — добавь грамма два из серого мешка. Но я не советовал бы часто пить усиленное, особенно тебе. Не надо кривиться, меня поблизости не будет, если начнешь снова загибаться. Вторые десять укрепляющие, два от простуды и несколько снотворных. Про порошки знаешь.
— Угу, - я положила на край стола пару серебрушек и придвинула их к Рену, - Отдашь учителю. Тут за срочность, за помощь... И нечего коситься! Я б и на третий этаж забралась, это несложно.
Подумаешь, посреди ночи разбудила. Ничьей вины нет в том, что народ вторые сутки к праздникам готовился и мы оба были заняты.
Вот-вот начнется череда праздников, названных «божественной неделей». В эти дни люди ходят в храмы и молятся о хорошем урожае и о том, чтобы благополучно пережить грядущую зиму. И хотя до «недели» ещё жить и жить, готовиться к ней начинают уже сейчас. К тому же во многих деревнях Креита поклоняются духам природы — им приносят жертвы от украшений и денег до тел, что не успели захоронить.
— Учитель ведь отпустил меня не потому, что собирался помочь, - парень рассеянно поковырял воск, облепивший кружку словно панцирь, - Он надеялся, так ты быстрее уедешь отсюда.
— Уеду я, уеду, - зевнула я, распихивая склянки с порошками по карманам сумки, - Утопленника вашего забираю с собой. Мне ещё с ним в храм тащиться, вернее на себе его тащить.
— Раз Лия посылала тебе сны, то надо ехать. С волей богов не спорят, - с серьезным видом покивал парень и, не удержавшись, тоже зевнул, - Пойду, пожалуй. Завтра рано вставать.
Рен забрал монеты, свечу, которую принес с собой, и растворился в ночной мгле. Из окна какое-то время виднелась огненная точка, но вскоре исчезла и она.
Интересно, сколько сейчас времени? Выспаться до отъезда вряд ли успею.
Утром нужно ехать в столицу Креита, чтобы забрать заказ. Настоятель храма поручил его именно мне из-за слишком вредного заказчика, который требовал доставить вещь в целости и сохранности, а это невозможно, когда нужно отвезти несколько заказов за раз.
Ещё надо забрать письмо с почты в Бепасе. Без него я не смогу подтвердить свое участие в гонках. Возьму письмо и тут же отправлюсь в Феит, чтоб успеть снять приличную комнату и подготовиться к соревнованию. Если буду бережливой, полученных с заказа денег хватит до конца года.
Я встала, повесила сумку на плечо и наощупь двинулась в сторону кухни. Где-то в ящиках там должны быть свечи, к тому же надо набрать воды и развести зелье для спасенного нелюдя.
Осмотреть его и мне не удалось. Странная черная хламида не снималась, на второй день вышло лишь опустить капюшон. Тогда я и убедилась в своей догадке, увидев проглядывающие сквозь краску синие корни волос и необычную чуть вытянутую форму ушей.
Будь он вампиром, я бы не удивилась — эти твари летают по всей империи. Но что здесь делает фарат?
Вообще маскировка у него так себе. Типичный для фаратов синий цвет волос закрашен черным, кончики ушей скрыты серой тряпкой, повязанной на манер платка с узлом на затылке. Любой дурак сорвет платок и обо всем догадается, едва увидит уши. Кстати — а крылья-то куда дел?
Рен говорил, нелюдя нашли выше по течению реки. Сначала утром в той части леса видели вампиров, но они спокойно пролетели мимо деревни. После обеда в лес помчались почти все жители, кто-то нашел прикованного к доске молодого мужчину и, решив, что он мертвый, предложил отдать тело духам.
Странно даже не то, что кто-то не смог отличить живого от мертвеца, а то, что остальные в это поверили без доказательств. Они и лекаря не позвали, сразу топить понесли. И их можно понять.
Последние пару сотен лет у людей ужасные отношения с другими расами. Войны с вампирами мы избежали, демоны перестали покидать Маргана’ар, фараты тоже сидели тихо, но легче никому не было. Вампиры хотя бы не скрывали своих целей, а чего ждать от любимцев богини войны... Особенно если когда-то люди угрожали им полным уничтожением.
Вампиров презирали и ненавидели все, фаратов же боялись исключительно потому, что никогда не знали какую гадость ожидать. Они отличаются редкой злопамятностью, скверным нравом и отношением свысока ко всем не имеющим крылья.
Задумавшись, я совсем перестала следить куда иду и не заметила слабый свет. В голове пронеслись тысячи мыслей, но отточенные годами рефлексы уже бросили тело вперед.
Мгновение, и человек прижат к стене. Одна ладонь закрывает рот, вторая держит у горла кинжал.
Девушка, лишенная возможности пошевелиться, что-то замычала, с ужасом глядя на меня.
— Марта! Прости, пожалуйста. Честно, я не собиралась тебя убивать.
Я шагнула в сторону, убрала кинжал в ножны. Улыбнулась, стараясь казаться дружелюбной.
Жаль, что это она. Марта одна из немногих в этой деревне кто нормально ко мне относился.
— Да я чуть от страха не умерла!
Я терпеливо дождалась, пока она выскажется, отдышится и спросила:
— А ты почему не спишь?
Марта замялась, голос упал до шепота, а в глазах вновь появился испуг.
— Я спала, но проснулась от шума. Из твоей комнаты... Шаги... Подошла ближе, а кто-то с той стороны как дернет дверь! А она же заперта! Ну я и побежала искать тебя. Вдруг там этот, очнулся и бродит...
Давно пора. Двое суток валялся, не иначе все бока отлежал.
Перепуганная девушка не захотела идти мимо злополучной двери в одиночку и напросилась со мной. Сперва мы сходили на кухню за водой и подсвечником, затем в пустой зал за склянками. Я, одновременно смешивая зелье для раненого и наливая успокоительное подруге, продумывала план действий вслух.
Мол, едва зайду, бывший мертвец набросится с мечом (который он наверняка прятал под полами плаща), я отражу удар и отпрыгну в сторону. Правда, если Марта будет рядом, следующий удар она примет на себя. Ведь я не смогу защищать её и драться.
Она молча выпила отвар, дошла до своей спальни, скомканно попрощалась и хлопнула дверью. Я не успела сделать и шага, когда услышала скрип передвигаемой по деревянным полам мебели.
Ключ повернулся в замке. Прошла минута, другая — а я всё ещё топталась на пороге.
И чего медлю? Он же фарат. Наверное, давно вылетел через окно. Сны говорили что? Не дать умереть. Я его вытащила из воды? Вытащила. Если удрал — какой с меня спрос? Искать, бегать по лесам не буду. То, что теперь можно продолжить путь, гораздо важнее ответов, которые я получила бы от богов в храме или самого нелюдя.
Не думая ни о чем, зашла внутрь, поставила на стол сумку и лишь тогда ощутила на коже чей-то взгляд.
Я обернулась и, прищурившись, разглядела в дальнем углу кровати сгорбившуюся фигуру.
Острые кончики ушей прятала повязанная на манер платка серая тряпка, такая же тряпка скрывала левое запястье. Крашеные черные волосы собраны в косу, порядком растрепавшуюся.
На вид фарату не больше двадцати. Плащ, что скрывал тело, смотрелся на нем как на вешалке, впрочем, вряд ли кто-то другой обратил бы на это внимание — могу поспорить, взгляды окружающих надолго задерживались на лице нелюдя.
Изящные, даже скульптурные черты, прямой нос, тонкие губы и брови, нетронутая загаром кожа без единого изъяна. А глаза... Ледяная синева его глаз напоминала поверхность застывшего озера.
Я приблизилась, держа в одной руке канделябр, взятый со стола, в другой кружку с зельем.
