–Король жену герцога повстречал,
И страстным чувством воспылал.
Она умоляла, мужа любя,
Но не смогла сбежать от короля.
Фигурка короля гоняется за фигурой женщины по чаше, герцог смотрит в сторону…
–Ведь королем тот зовется,
Кто силой берет, что добром не дается.
С помощью советника-мага,
Король дошел до преступного шага.
Подле скорбящего короля возникла фигура, знакомая как Мелеаганту, так и Уриену – они узнали друида Мерлина, прихвостня и советника Утера.
–В ночь, когда герцог с врагом бился,
Король в его облике в дом заявился.
Жена не узнала обмана,
И только малая дочь – Моргана,
Что силой магической наделена,
Поняла, но сказать не смогла -
Заклятие мага держало ее.
Фигурка держит мать в объятиях. Маленькая девочка пытается открыть рот и тут же складывается пополам от боли и Мелеаганту кажется, что он слышит ее крик, но на деле никакого крика нет…
–И вот…ночь и предательство не ново,
Смерть и жизнь своё взяли слово.
Этой же ночью пал Корнуэл,
Земля забрала того, кто предан и смел…
Герцог, что так долго смотрел в сторону, падает под ударом вражеского воина и на мгновение его фигурка возвращает на себя цвет вина.
–Жена узнала в обмане короля,
И угадала под сердцем дитя.
Женщина плачет, рвет на себе волосы, девочка приблизилась к ней, попыталась протянуть руку, но женщина оттолкнула ее и убежала прочь.
–Она пыталась жить, но не смогла…нет.
Родив дитя, оставила свет.
А король к ней потерял интерес,
И бастард таинственно исчез.
Младенец, сотканный из воды, исчезал в воздухе, а король смотрел в другую сторону от него.
–Дочь герцога бежала,
Потому как знала:
Ищет ее зачем-то тот маг,
Что позволил королю преступный шаг…
Мерлин из воды смотрит и ищет по сторонам, а маленькая девочка убегает куда-то вдаль по петляющей дороге.
–Она скрылась, полагая,
Что ее хотят убить, следы заметая.
Земли Корнуэл вернулись королю,
Лишили титулов почтенную семью.
И Моргана ищет брата своего,
Кроме имени, не зная ничего.
Девочка возвращается в воде, она растет, изменяется, смотрит по сторонам, выискивая кого-то.
–Король проклятый зародил мести сумбур,
Но Моргана отыщет бастарда с именем Артур!
Последние слова сорвались с губ Морганы, и тотчас вода вспыхнула и загорелась кровавым цветом. Уриен охнул, вскочил, опрокидывая прогнивший стул, но вода уже погасла. Моргана с ненавистью отшвырнула чашу в дальний угол и взглянула на него с насмешкой:
–Хорошая сказка?
Уриен, чувствуя себя идиотом, сел и покачал головой, пытаясь унять в душе собственный сумбур. Он очень остро пожалел эту тонкую девушку, прошедшей, дьявол знает, через какие тернии и испытания, живущую в нищете и явной бедности и горящую местью. Он искренне пожелал королю Утеру Пендрагону умирать как можно более мучительно и долго.
–Это ужасно, подло и отвратительно, – отозвался Мелеагант, тоже потрясенный, но по долгу титула обязанный сохранять лицо. – Почему ты просто не убила Утера? И Мерлина?
Моргана даже с жалостью посмотрела:
–До Утера мне уже не добраться, а что до Мерлина… тут мы с тобой, дорогой друг, плавно переходим к теме нашей встречи. Ланселот сказал, тебе нужна помощь?
–Лан…– Мелеагант поразился быстрому переходу и, пока не понимая, согласился, – да, мне нужна помощь. Утер объявил турнир: тот, кто победит всех соперников, удостоится чести вытащить королевский меч из камня и станет королем Камелота.
–Ты не станешь, – покачала головой Моргана, – даже если ты победишь всех своих врагов, ты – наследник принца. Престол по закону отойдет твоему отцу – Багдамагу де Горр, а ты станешь принцем.
Уриен даже рот раскрыл от изумления. Он как-то совершенно упустил из виду это обстоятельство…
–Ничего нельзя сделать? – усмехнулся Мелеагант, – совсем?
Моргана внимательно оглядела его, прикидывая, стоит ли игра свеч:
–Можно, – наконец, вынесла она вердикт. – А сможешь ли ты с этим жить?
–Что? – Уриен перестал что-то понимать и в панике взглянул на Ланселота, ожидая хоть какого-то объяснения, но тот мрачно молчал и, кажется, тоже не особенно мог вникнуть.
–Мой отец унижал меня и желал мне смерти едва ли не в открытую, – Мелеагант сказал это и для Морганы и для Уриена, – он негодный правитель, мы все это знаем.
–Отцеубийство, – Моргана побарабанила тонкими пальцами по столу, – впрочем, Багдамаг и сам умрет через пару лет с таким-то образом жизни, так что – ускорим сие.
–Как? – ахнул Ланселот и схватил Моргану за руку, – послушай…
–А то я не убивала! – в раздражении она вырвала руку. – Оставь, Ланселот! Приходится жертвовать кем-то. В игрищах трона никто не побеждал справедливо!
Уриен растерянно переводил взгляд с нее на Мелеаганта и пытался понять, что не так с этими двумя. Багдамага де Горр не выносили – это правда и образ жизни он вел почти что самоубийственный, поглощая крепкое вино литрами и объедаясь жирной пищей, но отцеубийство…
Встать и уйти – предать Мелеаганта. Да и, если честно, Багдамаг так относился к своему единственному сыну, что Мори и раньше удивлялся, как тот еще жив с характером-то его друга.
И граф остался, выражая немое согласие. Ланселот, который, похоже, знал Моргану дольше, тоже остался на своем стуле и сидел, скрестив руки на груди, отгородившись от общей беседы.
–Только безболезненно, – попросил Мелеагант, смело глядя в глаза этой безумной и несчастной сущности.
–Как угодно, – она насмешливо изобразила смирение.– Так что? Ты хочешь победить на турнире? Ты победишь.
–А взамен я одарю тебя, как хочешь! – Мелеагант не шутил. Он знал, как быть щедрым, а Моргана отчаянно нуждалась в щедрости и покровительстве – это было видно, даже несмотря на то, что сама она это лихорадочно отрицала.
–Вернешь мне земли, – Моргана загнула один палец, – вернешь мне титул герцогини Корнуэл, найдёшь мне бастарда Пендрагона.
–А Мерлин? – осторожно спросил граф, подождав еще какого-нибудь пункта, но Моргана так и осталась с тремя загнутыми пальцами и не продолжала списка.
Игра свечей причудливо исказила её лицо, и она усмехнулась, заметив невольную дрожь графа:
–Мерлина ты уберешь от престола, а дальше я сама.
Мелеагант готов был ответить и сейчас, но он много учился дипломатии и знал, что давать ответ сию же минуту неприлично, а потому поднялся из-за стола:
–Мне нужно обдумать это.
–Пожалуйста, – Моргана поднялась следом, – но думай лишь до завтра, потому что далее меня выгонят.
–И всё-таки, – Уриен побаивался, откровенно говоря, готов был бежать дальше от всякой магии, но это существо его и пугало, и влекло с непреодолимой силой, – и всё-таки, Моргана, если ты примешь помощь, не как подачку, не подумай…
Она взглянула на него так, словно хотела сжечь, и Уриен возблагодарил небо, что это очаровательное создание не умеет убивать взглядом, но неожиданно она тепло улыбнулась, и злость пропала с ее лица, и что-то прекрасное отобразилось в ней, еще больше привлекая графа.
–Ладно, граф, только тебе! Только тебе и только раз! Если надумаешь поддержать своего друга в завтрашней встрече, – Моргана кивнула в сторону Мелеаганта, – привези мне какое-нибудь платье, моё уже очень сложно чинить.
И снова странная жалость, почти что разрывающая и сжигающая насквозь, коснулась сердца графа. Он готов был в эту минуту привезти Моргане все платья своего графства, любого цвета, размера и расшивки и пообещал себе привезти ей самое лучшее, что сможет найти.
–Привезу, – клятвенно сказал он. – Привезу, Моргана!
–Позволь и мне тебя одарить, – влез Мелеагант, смущенный неожиданным смягчением Морганы.
–Нет, не позволю, – спокойно возразила она, – Ланселот, проводи гостей, они устали от моего общества.
–И что это такое было? – граф Уриен держался молчанием все то время, что Ланселот провожал гостей до двора и смотрел, как они садятся на своих лошадей и, наконец, исчезают по пыльной дороге…
–Ты о чем? – отозвался Мелеагант с неохотой. Он думал о своем, о том, готов ли действительно согласиться на предложения феи, и о том, как легко согласился на смерть своего же отца, так, словно бы даже ждал этого предложения. В самом деле, Мелеагант хорошо знал законы своего времени и вряд ли мог осознать, что предвидел такое развитие событий.
–Об Утере, об этой…– Уриен замялся, не зная, как назвать это совершенно поразившее его создание, – об этой.
–Утер не заслуживает жизни, – жестко отозвался Мелеагант. – А она – она несчастна и заслуживает лучшего. Когда я стану королем, я дам ей лучшую жизнь.
–Королём…– задумчиво повторил граф, – значит, вопрос со смертью отца решен?
–Да, – Мелеагант даже не обернулся. – Надо жертвовать. Надо. Кто придет? Сам посуди – из кандидатов, кто, в случае победы, приведет Камелот в порядок? Да никто! Они все…
–Согласен, – Уриен действительно понимал, что из кандидатов-рыцарей, подходящего возраста лишь Мелеагант представлял из себя готовую версию короля. – Но она права, как ты будешь с этим жить?
–Прожить можно, – Мелеагант взглянул искоса на своего названного брата, – можно, поверь. Та же Моргана живет с большей раной на сердце. Она любила свою мать и не допускает даже мысли о ее вине, а между тем, она умерла, не захотев бороться, отомстить, жить для своей дочери и своего, как-никак, сына. Да и отец! Насколько надо быть слепым, чтобы не заметить интерес короля к собственной жене? Ему стоило увезти ее. Придумать какую-нибудь хитрость, обратиться к тому же Мерлину! Но нет, он просто не сделал ничего, любовь к королю затмила его рассудок.
–Об этом я как-то никогда не думал, – растерянно отозвался Уриен, – с твоих слов всё как-то по-другому выходит. Не нравится мне это. Всё как-то…не так, понимаешь?
–Что именно? – Мелеагант спешился и слез с лошади, передавая поводья подоспевшему конюху – два друга прибыли ко двору де Горра, и теперь пришлось им понизить голос, чтобы не быть услышанными подоспевшими слугами.
–Она умна, благородного происхождения и очень красива, а прозябает в нищете и какой-то жути. Она отравилась местью и… ты видел, как ее глаза горели, когда она сказала свои условия? Я думаю, ей не так нужны титул и земли отца, ей нужно отомстить.
–Пусть, тебе-то что? – Мелеагант пропустил Уриена чуть вперед на узкой тропинке. – Она несчастна и ее жаль, но то, чем она живет нас не должно касаться.
–Она же живая! – воскликнул Мори и задумался, – я привезу ей завтра самые лучшие наряды. Платья, плащ, туфли, что еще?
–Шляпки, – подсказал Мелеагант.
–Шляпки! – подхватил Мори, - точно! И еды. Эти жуткие ужины. Они стоят всего три медные монеты за порцию, а что в них входит, я даже боюсь представить.
–Суп из перловой крупы и куриных шкурок, кусочек хлеба из перемолотых ошкурных зерен, и пара яблочных долек, - ответил Мелеагант.
–Откуда ты знаешь? – поперхнулся словами Уриен и чуть не налетел на статую Багдамага де Горр, стоявшую аккурат за поворотом дорожки, по которой они шли.
–Не спрашивай, – попросил наследник и поморщился, – я согласен с тобой. Привези ей что-нибудь, позаботься об этом. Она к тебе благоволит, даже попросила платье, глядишь, и еду примет.
–Я не понимаю, – Уриен провел пальцами по волосам, пытаясь пригладить жесткую темную щетину и не добившись успеха в этом, – я не понимаю, почему она со своей магией и красотой не вышла замуж или…да, боже, я уверен, многие хотели бы помочь ей!
–Гордая, и совершенно сумасшедшая, как…– Мелеагант осекся, потому что на его пути появился отец с троицей своих верных советников. Они вели какую-то беседу, и Багдамаг сделал вид, что не сразу заметил сына. Однако заметив его почтительное приветствие, принц де Горр кивнул:
–А, ты здесь.
Увидев же Уриена, даже не наградил его кивком, так как совсем не выносил его в эту минуту.
–Отец, я рад тебя видеть! – сложно было сказать, действительно Мелеагант был его рад видеть, пытался ли заставить себя обрадоваться и пробудить хоть какие-то сыновьи чувства, убиваемые всю жизнь, или же издевался. – Мы только приехали, решали кое-что по поводу грядущего турнира.
–Да уж, – Багдамаг поджал губы, с яростью глядя на сына, - скоро турнир. Турнир, на котором все узнают, что сын Багдамага де Горра – слабак! Какие бы доспехи ты там себе не ездил заказывать – они тебе не помогут выстоять против настоящего меча. Тебе покажут урок на всю жизнь, но что хуже, запомнят не твою слабость, как рыцаря, а мою, как отца.
Уриен восхитился про себя хладнокровием Мелеаганта и с трудом сдержался от того, чтобы не дать язвительный ответ.
–Ваше высочество, – один из советников по финансам, знавший ум Мелеаганта и чувствовавший за опытностью лет в нем опасную силу, попытался смирить вечное недовольство короля, - Мелеагант, насколько мы все видели на ранних турнирах, показал себя как прекрасного воина.
Багдамаг не успел ответить, вместо него ответил Мелеагант, обворожительно улыбаясь в лицо собственному отцу:
–О, милый друг, мой отец уже успел заверить меня в том, что на ранних турнирах мне всегда везло…или же поддавались. А принц не отрекается от своих слов.
Уриен сообразил издевательство не сразу. Багдамаг попался в собственную ловушку. Мелеагант знал, что его отец впервые снизошел до него только после первой победы в турнире де Горр, тогда он первый раз в жизни коснулся руки сына, не то, намереваясь похлопать его по плечу, не то даже обнять, но вздрогнул и убрал руку поспешно.
И теперь Мелеагант уничтожил гордость Багдамага его же, брошенными в минуту ярого гнева, словами. Может быть, чиновники не поняли этой игры, но догадались о ней, а Багдамаг понял наверняка. Его взгляд отяжелел и стал грозным:
–Я проклинаю день, когда ты родился! – почти выплюнул он и быстро пошел в сторону замка.
Мелеагант только следил взглядом за его исчезновением. Уриен знал, что пока не нужно тревожить своего друга, так как тема рождения была для него болезненная: его мать, обожаемая Багдамагом до сумасшествия, умерла во время родов. Это было виной Мелеаганта в глазах его же отца, он не мог простить ему это и припоминал при каждом случае, справляясь так с собственной болью.
–Знаешь, – Уриен не выдержал гнетущей тишины сада, – если ты согласишься на все предложения Морганы, ты не будешь плохим человеком.
–Буду отцеубийцей, – Мелеагант скользнул взглядом по Уриену и ответил тихо, а в глазах его стояло странное чувство.
–Нельзя назвать отцеубийством убийство человека, который никогда не вел себя по-отцовски. Он только и делает всю жизнь, что проклинает твою жизнь и унижает тебя же. Я знаю, о чём ты думаешь, но ты не виноват в смерти мамы. Ты не виноват, но он этого не понимает.
–Что хуже всего – понимает, – покачал головою Мелеагант, – ладно, идём. Конечно, я приму ее предложения. Всё, что нужно – я сделаю, если она сделает то, что обещала.
Ночью Уриен, оставшись в замке де Горр, лежал без сна. Он глядел в пустой и безучастный потолок, и думал. Сначала мысли были простыми – о том, что нужно всё-таки заснуть и тогда он проспит целых шесть часов.
Затем, мысли перетекли к ужину, и тому, что он напрасно отказался распить с Мелеагантом фландрийского вина, предпочтя ему южное. А от ужина мысли перешли к Моргане, и мысли о том, достаточно ли он приготовил для нее?
Уриен призвал двух служанок Мелеаганта и потребовал собрать для него несколько женских одеяний.
И страстным чувством воспылал.
Она умоляла, мужа любя,
Но не смогла сбежать от короля.
Фигурка короля гоняется за фигурой женщины по чаше, герцог смотрит в сторону…
–Ведь королем тот зовется,
Кто силой берет, что добром не дается.
С помощью советника-мага,
Король дошел до преступного шага.
Подле скорбящего короля возникла фигура, знакомая как Мелеаганту, так и Уриену – они узнали друида Мерлина, прихвостня и советника Утера.
–В ночь, когда герцог с врагом бился,
Король в его облике в дом заявился.
Жена не узнала обмана,
И только малая дочь – Моргана,
Что силой магической наделена,
Поняла, но сказать не смогла -
Заклятие мага держало ее.
Фигурка держит мать в объятиях. Маленькая девочка пытается открыть рот и тут же складывается пополам от боли и Мелеаганту кажется, что он слышит ее крик, но на деле никакого крика нет…
–И вот…ночь и предательство не ново,
Смерть и жизнь своё взяли слово.
Этой же ночью пал Корнуэл,
Земля забрала того, кто предан и смел…
Герцог, что так долго смотрел в сторону, падает под ударом вражеского воина и на мгновение его фигурка возвращает на себя цвет вина.
–Жена узнала в обмане короля,
И угадала под сердцем дитя.
Женщина плачет, рвет на себе волосы, девочка приблизилась к ней, попыталась протянуть руку, но женщина оттолкнула ее и убежала прочь.
–Она пыталась жить, но не смогла…нет.
Родив дитя, оставила свет.
А король к ней потерял интерес,
И бастард таинственно исчез.
Младенец, сотканный из воды, исчезал в воздухе, а король смотрел в другую сторону от него.
–Дочь герцога бежала,
Потому как знала:
Ищет ее зачем-то тот маг,
Что позволил королю преступный шаг…
Мерлин из воды смотрит и ищет по сторонам, а маленькая девочка убегает куда-то вдаль по петляющей дороге.
–Она скрылась, полагая,
Что ее хотят убить, следы заметая.
Земли Корнуэл вернулись королю,
Лишили титулов почтенную семью.
И Моргана ищет брата своего,
Кроме имени, не зная ничего.
Девочка возвращается в воде, она растет, изменяется, смотрит по сторонам, выискивая кого-то.
–Король проклятый зародил мести сумбур,
Но Моргана отыщет бастарда с именем Артур!
Последние слова сорвались с губ Морганы, и тотчас вода вспыхнула и загорелась кровавым цветом. Уриен охнул, вскочил, опрокидывая прогнивший стул, но вода уже погасла. Моргана с ненавистью отшвырнула чашу в дальний угол и взглянула на него с насмешкой:
–Хорошая сказка?
Уриен, чувствуя себя идиотом, сел и покачал головой, пытаясь унять в душе собственный сумбур. Он очень остро пожалел эту тонкую девушку, прошедшей, дьявол знает, через какие тернии и испытания, живущую в нищете и явной бедности и горящую местью. Он искренне пожелал королю Утеру Пендрагону умирать как можно более мучительно и долго.
–Это ужасно, подло и отвратительно, – отозвался Мелеагант, тоже потрясенный, но по долгу титула обязанный сохранять лицо. – Почему ты просто не убила Утера? И Мерлина?
Моргана даже с жалостью посмотрела:
–До Утера мне уже не добраться, а что до Мерлина… тут мы с тобой, дорогой друг, плавно переходим к теме нашей встречи. Ланселот сказал, тебе нужна помощь?
–Лан…– Мелеагант поразился быстрому переходу и, пока не понимая, согласился, – да, мне нужна помощь. Утер объявил турнир: тот, кто победит всех соперников, удостоится чести вытащить королевский меч из камня и станет королем Камелота.
–Ты не станешь, – покачала головой Моргана, – даже если ты победишь всех своих врагов, ты – наследник принца. Престол по закону отойдет твоему отцу – Багдамагу де Горр, а ты станешь принцем.
Уриен даже рот раскрыл от изумления. Он как-то совершенно упустил из виду это обстоятельство…
–Ничего нельзя сделать? – усмехнулся Мелеагант, – совсем?
Моргана внимательно оглядела его, прикидывая, стоит ли игра свеч:
–Можно, – наконец, вынесла она вердикт. – А сможешь ли ты с этим жить?
–Что? – Уриен перестал что-то понимать и в панике взглянул на Ланселота, ожидая хоть какого-то объяснения, но тот мрачно молчал и, кажется, тоже не особенно мог вникнуть.
–Мой отец унижал меня и желал мне смерти едва ли не в открытую, – Мелеагант сказал это и для Морганы и для Уриена, – он негодный правитель, мы все это знаем.
–Отцеубийство, – Моргана побарабанила тонкими пальцами по столу, – впрочем, Багдамаг и сам умрет через пару лет с таким-то образом жизни, так что – ускорим сие.
–Как? – ахнул Ланселот и схватил Моргану за руку, – послушай…
–А то я не убивала! – в раздражении она вырвала руку. – Оставь, Ланселот! Приходится жертвовать кем-то. В игрищах трона никто не побеждал справедливо!
Уриен растерянно переводил взгляд с нее на Мелеаганта и пытался понять, что не так с этими двумя. Багдамага де Горр не выносили – это правда и образ жизни он вел почти что самоубийственный, поглощая крепкое вино литрами и объедаясь жирной пищей, но отцеубийство…
Встать и уйти – предать Мелеаганта. Да и, если честно, Багдамаг так относился к своему единственному сыну, что Мори и раньше удивлялся, как тот еще жив с характером-то его друга.
И граф остался, выражая немое согласие. Ланселот, который, похоже, знал Моргану дольше, тоже остался на своем стуле и сидел, скрестив руки на груди, отгородившись от общей беседы.
–Только безболезненно, – попросил Мелеагант, смело глядя в глаза этой безумной и несчастной сущности.
–Как угодно, – она насмешливо изобразила смирение.– Так что? Ты хочешь победить на турнире? Ты победишь.
–А взамен я одарю тебя, как хочешь! – Мелеагант не шутил. Он знал, как быть щедрым, а Моргана отчаянно нуждалась в щедрости и покровительстве – это было видно, даже несмотря на то, что сама она это лихорадочно отрицала.
–Вернешь мне земли, – Моргана загнула один палец, – вернешь мне титул герцогини Корнуэл, найдёшь мне бастарда Пендрагона.
–А Мерлин? – осторожно спросил граф, подождав еще какого-нибудь пункта, но Моргана так и осталась с тремя загнутыми пальцами и не продолжала списка.
Игра свечей причудливо исказила её лицо, и она усмехнулась, заметив невольную дрожь графа:
–Мерлина ты уберешь от престола, а дальше я сама.
Мелеагант готов был ответить и сейчас, но он много учился дипломатии и знал, что давать ответ сию же минуту неприлично, а потому поднялся из-за стола:
–Мне нужно обдумать это.
–Пожалуйста, – Моргана поднялась следом, – но думай лишь до завтра, потому что далее меня выгонят.
–И всё-таки, – Уриен побаивался, откровенно говоря, готов был бежать дальше от всякой магии, но это существо его и пугало, и влекло с непреодолимой силой, – и всё-таки, Моргана, если ты примешь помощь, не как подачку, не подумай…
Она взглянула на него так, словно хотела сжечь, и Уриен возблагодарил небо, что это очаровательное создание не умеет убивать взглядом, но неожиданно она тепло улыбнулась, и злость пропала с ее лица, и что-то прекрасное отобразилось в ней, еще больше привлекая графа.
–Ладно, граф, только тебе! Только тебе и только раз! Если надумаешь поддержать своего друга в завтрашней встрече, – Моргана кивнула в сторону Мелеаганта, – привези мне какое-нибудь платье, моё уже очень сложно чинить.
И снова странная жалость, почти что разрывающая и сжигающая насквозь, коснулась сердца графа. Он готов был в эту минуту привезти Моргане все платья своего графства, любого цвета, размера и расшивки и пообещал себе привезти ей самое лучшее, что сможет найти.
–Привезу, – клятвенно сказал он. – Привезу, Моргана!
–Позволь и мне тебя одарить, – влез Мелеагант, смущенный неожиданным смягчением Морганы.
–Нет, не позволю, – спокойно возразила она, – Ланселот, проводи гостей, они устали от моего общества.
***
–И что это такое было? – граф Уриен держался молчанием все то время, что Ланселот провожал гостей до двора и смотрел, как они садятся на своих лошадей и, наконец, исчезают по пыльной дороге…
–Ты о чем? – отозвался Мелеагант с неохотой. Он думал о своем, о том, готов ли действительно согласиться на предложения феи, и о том, как легко согласился на смерть своего же отца, так, словно бы даже ждал этого предложения. В самом деле, Мелеагант хорошо знал законы своего времени и вряд ли мог осознать, что предвидел такое развитие событий.
–Об Утере, об этой…– Уриен замялся, не зная, как назвать это совершенно поразившее его создание, – об этой.
–Утер не заслуживает жизни, – жестко отозвался Мелеагант. – А она – она несчастна и заслуживает лучшего. Когда я стану королем, я дам ей лучшую жизнь.
–Королём…– задумчиво повторил граф, – значит, вопрос со смертью отца решен?
–Да, – Мелеагант даже не обернулся. – Надо жертвовать. Надо. Кто придет? Сам посуди – из кандидатов, кто, в случае победы, приведет Камелот в порядок? Да никто! Они все…
–Согласен, – Уриен действительно понимал, что из кандидатов-рыцарей, подходящего возраста лишь Мелеагант представлял из себя готовую версию короля. – Но она права, как ты будешь с этим жить?
–Прожить можно, – Мелеагант взглянул искоса на своего названного брата, – можно, поверь. Та же Моргана живет с большей раной на сердце. Она любила свою мать и не допускает даже мысли о ее вине, а между тем, она умерла, не захотев бороться, отомстить, жить для своей дочери и своего, как-никак, сына. Да и отец! Насколько надо быть слепым, чтобы не заметить интерес короля к собственной жене? Ему стоило увезти ее. Придумать какую-нибудь хитрость, обратиться к тому же Мерлину! Но нет, он просто не сделал ничего, любовь к королю затмила его рассудок.
–Об этом я как-то никогда не думал, – растерянно отозвался Уриен, – с твоих слов всё как-то по-другому выходит. Не нравится мне это. Всё как-то…не так, понимаешь?
–Что именно? – Мелеагант спешился и слез с лошади, передавая поводья подоспевшему конюху – два друга прибыли ко двору де Горра, и теперь пришлось им понизить голос, чтобы не быть услышанными подоспевшими слугами.
–Она умна, благородного происхождения и очень красива, а прозябает в нищете и какой-то жути. Она отравилась местью и… ты видел, как ее глаза горели, когда она сказала свои условия? Я думаю, ей не так нужны титул и земли отца, ей нужно отомстить.
–Пусть, тебе-то что? – Мелеагант пропустил Уриена чуть вперед на узкой тропинке. – Она несчастна и ее жаль, но то, чем она живет нас не должно касаться.
–Она же живая! – воскликнул Мори и задумался, – я привезу ей завтра самые лучшие наряды. Платья, плащ, туфли, что еще?
–Шляпки, – подсказал Мелеагант.
–Шляпки! – подхватил Мори, - точно! И еды. Эти жуткие ужины. Они стоят всего три медные монеты за порцию, а что в них входит, я даже боюсь представить.
–Суп из перловой крупы и куриных шкурок, кусочек хлеба из перемолотых ошкурных зерен, и пара яблочных долек, - ответил Мелеагант.
–Откуда ты знаешь? – поперхнулся словами Уриен и чуть не налетел на статую Багдамага де Горр, стоявшую аккурат за поворотом дорожки, по которой они шли.
–Не спрашивай, – попросил наследник и поморщился, – я согласен с тобой. Привези ей что-нибудь, позаботься об этом. Она к тебе благоволит, даже попросила платье, глядишь, и еду примет.
–Я не понимаю, – Уриен провел пальцами по волосам, пытаясь пригладить жесткую темную щетину и не добившись успеха в этом, – я не понимаю, почему она со своей магией и красотой не вышла замуж или…да, боже, я уверен, многие хотели бы помочь ей!
–Гордая, и совершенно сумасшедшая, как…– Мелеагант осекся, потому что на его пути появился отец с троицей своих верных советников. Они вели какую-то беседу, и Багдамаг сделал вид, что не сразу заметил сына. Однако заметив его почтительное приветствие, принц де Горр кивнул:
–А, ты здесь.
Увидев же Уриена, даже не наградил его кивком, так как совсем не выносил его в эту минуту.
–Отец, я рад тебя видеть! – сложно было сказать, действительно Мелеагант был его рад видеть, пытался ли заставить себя обрадоваться и пробудить хоть какие-то сыновьи чувства, убиваемые всю жизнь, или же издевался. – Мы только приехали, решали кое-что по поводу грядущего турнира.
–Да уж, – Багдамаг поджал губы, с яростью глядя на сына, - скоро турнир. Турнир, на котором все узнают, что сын Багдамага де Горра – слабак! Какие бы доспехи ты там себе не ездил заказывать – они тебе не помогут выстоять против настоящего меча. Тебе покажут урок на всю жизнь, но что хуже, запомнят не твою слабость, как рыцаря, а мою, как отца.
Уриен восхитился про себя хладнокровием Мелеаганта и с трудом сдержался от того, чтобы не дать язвительный ответ.
–Ваше высочество, – один из советников по финансам, знавший ум Мелеаганта и чувствовавший за опытностью лет в нем опасную силу, попытался смирить вечное недовольство короля, - Мелеагант, насколько мы все видели на ранних турнирах, показал себя как прекрасного воина.
Багдамаг не успел ответить, вместо него ответил Мелеагант, обворожительно улыбаясь в лицо собственному отцу:
–О, милый друг, мой отец уже успел заверить меня в том, что на ранних турнирах мне всегда везло…или же поддавались. А принц не отрекается от своих слов.
Уриен сообразил издевательство не сразу. Багдамаг попался в собственную ловушку. Мелеагант знал, что его отец впервые снизошел до него только после первой победы в турнире де Горр, тогда он первый раз в жизни коснулся руки сына, не то, намереваясь похлопать его по плечу, не то даже обнять, но вздрогнул и убрал руку поспешно.
И теперь Мелеагант уничтожил гордость Багдамага его же, брошенными в минуту ярого гнева, словами. Может быть, чиновники не поняли этой игры, но догадались о ней, а Багдамаг понял наверняка. Его взгляд отяжелел и стал грозным:
–Я проклинаю день, когда ты родился! – почти выплюнул он и быстро пошел в сторону замка.
Мелеагант только следил взглядом за его исчезновением. Уриен знал, что пока не нужно тревожить своего друга, так как тема рождения была для него болезненная: его мать, обожаемая Багдамагом до сумасшествия, умерла во время родов. Это было виной Мелеаганта в глазах его же отца, он не мог простить ему это и припоминал при каждом случае, справляясь так с собственной болью.
–Знаешь, – Уриен не выдержал гнетущей тишины сада, – если ты согласишься на все предложения Морганы, ты не будешь плохим человеком.
–Буду отцеубийцей, – Мелеагант скользнул взглядом по Уриену и ответил тихо, а в глазах его стояло странное чувство.
–Нельзя назвать отцеубийством убийство человека, который никогда не вел себя по-отцовски. Он только и делает всю жизнь, что проклинает твою жизнь и унижает тебя же. Я знаю, о чём ты думаешь, но ты не виноват в смерти мамы. Ты не виноват, но он этого не понимает.
–Что хуже всего – понимает, – покачал головою Мелеагант, – ладно, идём. Конечно, я приму ее предложения. Всё, что нужно – я сделаю, если она сделает то, что обещала.
Ночью Уриен, оставшись в замке де Горр, лежал без сна. Он глядел в пустой и безучастный потолок, и думал. Сначала мысли были простыми – о том, что нужно всё-таки заснуть и тогда он проспит целых шесть часов.
Затем, мысли перетекли к ужину, и тому, что он напрасно отказался распить с Мелеагантом фландрийского вина, предпочтя ему южное. А от ужина мысли перешли к Моргане, и мысли о том, достаточно ли он приготовил для нее?
Уриен призвал двух служанок Мелеаганта и потребовал собрать для него несколько женских одеяний.
